ГЛАВА 12
Стояла глубокая ночь, но Ретту Батлеру не спалось. Он ходил по спальне взад-вперед, по привычке читая вполголоса. На этот раз ему попалась книга стихов.
Теплы и мягки вечера,
утра прозрачны дали,
Что для меня весны пора?
Душа моя в печали…
…Не смею боль открыть свою,
Искать в тебе участья,
Хоть скорбь, что ото всех таю,
Мне сердце рвет на части…
Стихи отвлекли Ретта от суровой действительности. Однако, проходя мимо раскрытой двери, он все же ловил себя на мысли, что ему интересно происходящее там. Это мешало Ретту сосредоточиться.
Наконец, словно устав бороться с искушением, он подошел к кровати и, отложив книгу, нырнул в постель, потом дунул на свечу.
Тут в памяти Ретта Батлера возник образ его покойной жены Скарлетт О'Хара. Она предстала перед ним именно в таком виде, в каком он ее запомнил: причесанная по старинной моде послевоенного времени, с горящим взглядом своих ярко-зеленых глаз.
Скарлетт сидела в кресле и плакала. Время от времени она поднимала на Ретта глаза, потом снова принималась всхлипывать.
– Я должна тебе рассказать все… – проговорила Скарлетт сквозь слезы. – Мне нужно объяснить тебе все, что происходит… Я должна чувствовать, что ты рядом… верить, что ты поможешь…
Этот образ сразу же сменился другим. Длинная развевающаяся белая вуаль – фата, которую молодая Скарлетт старается стащить со своей головы, высвободить запутавшиеся в ней волосы.
И этот образ пропал… Батлер как будто очнулся ото сна и посмотрел вокруг. Полная темнота стояла в комнате. Только узенькая полоска света падала на пол из-за полуприкрытой двери.
Ретт заворочался в постели, стараясь заснуть, однако сон, как неуловимая птица ночи, только махнул крыльями где-то совсем близко от ресниц Батлера, и умчался безвозвратно в черную даль, пропав навсегда, как и молодость, оставив бедного старика одного наедине со своими безрадостными воспоминаниями.
Батлер слабо застонал. Он не выдержал, кряхтя, встал, подошел к окну, открыл его. Свежий ночной ветер ворвался в квартиру. Ретт почувствовал в этом ветре едва уловимый запах океана и зажмурил глаза.
Вот бы снарядить корабль и отправиться далеко-далеко… Ко всем тем берегам, где Ретту довелось побывать за долгую, но так быстро прошедшую жизнь…
Налетевший ветерок, принесший с собой такие волнительные запахи, странным образом успокоил нервы старика. Ретт Батлер затворил окно и вернулся к кровати. Улегшись на нее, он закрыл глаза и задремал.
Однако через некоторое время он открыл их снова и принялся соображать, что же его могло разбудить. Какой-то шорох доносился со стороны двери.
Ретт повернулся к ней лицом и увидел, как дверь, ведущая в его кабинет, бесшумно закрывается, тут до его слуха донеслись другие приглушенные голоса и тихий смех. Затем он услышал, как кто-то пробежал по соседней комнате – звук был шаркающий, бежали явно босиком.
Батлер встал, выглянул в окно. Все вокруг было спокойно. На востоке уже посветлел и порозовел край неба, звезды стали гаснуть. Воздух стал понемногу свежеть. Приближалось утро.
Ретт приблизился к двери и осторожно выглянул в кабинет. Сделав несколько шагов, он остановился. В глубине комнаты виднелась какая-то призрачная фигура.
Большой кабинет был погружен в темноту, окно выделялось мутным светловатым прямоугольником, оно давало немного еще несмелого света, чуть освещавшего помещение и позволявшего Ретту Батлеру хоть что-то видеть без искусственного освещения.
Разноцветные блики, проникавшие из потайной комнаты, свидетельствовали о том, что освещение, правда, притушенное до самого минимального, горело и в этой комнате.
Ретт Батлер молча направился к фигуре, продолжавшей шевелиться в глубине комнаты. Он не мог понять по смутным очертаниям фигуры – мужчина это или женщина. Было видно только, что это обнаженное тело.
Таинственный гость поднял с пола какую-то вещь – то ли легкую рубашку, то ли платок – и подбросил ее в воздух, но, когда он попытался эту вещь поймать, кто-то быстро поднявшись с дивана, перехватил на лету эту вещь.
– Ага! Вот она, моя рубашка! – раздался приглушенный возглас.
К своему удивлению Ретт Батлер узнал голос Роберта Хайнхилла.
Этому возгласу ответил тихий смех Джессики. Теперь Ретт узнал ее – смутная фигура посреди комнаты соответствовала девушке.
– Тут еще башмак! – воскликнула Джессика.
– Тише! – шикнул на нее Роберт. – Хозяина дома разбудишь…
Приглушенно засмеялись уже двое, а на пороге потайной комнаты появился силуэт полуодетого мужчины. Это был Ален Перкинсон – Батлер узнал юношу сразу, так как к этому мгновению света из-за окна прибавилось.
– Боюсь потревожить вас, молодые люди, – сказал Ален, – но, кажется, это мой башмак…
Джессика с шутливой злобой подняла ботинок с пола и запустила им в Перкинсона.
Ален тихо ойкнул, башмак попал ему в грудь.
– Одевайся, Ален! – сказала шепотом Джессика. – Пора идти…
– Ты хоть бы закрылась, что ли, – прошептал в ответ Ален, – постыдись Роберта…
– Помолчи, а то запущу еще чем-либо…
– Действительно, милый будущий папа, – поддержал невесту Роберт. – Хоть бы ты сам постыдился… Хватило и того, что ты предоставил бедным влюбленным убежище. Однако, ты еще и нахальничаешь!
Ален тихо засмеялся.
– Хватит трепаться, – сказал он. – Лучше дай прикурить!
– Пожалуйста, – ответил Роберт. – Спички в брюках.
Во рту Алена была толстая сигара, Ретт узнал одну из своих сигар, которые он держал для гостей.
Перкинсон прикурил, огонек на секунду осветил его сосредоточенное лицо.
– А что старик? – вдруг спросила Джессика.
– Спит без задних ног, – спокойно ответил Ален, выпустив струю дыма.
– Здорово мы его достали, – проговорил Роберт. – Что ты куришь, Ален?
Перкинсон хмыкнул.
– Да вот, стянул одну из его сигар! Дрянь несусветная, но курить можно.
– Дай и мне одну! – попросил Роберт.
– Мальчики, и мне! – подала голос Джессика.
Терпение Ретта Батлера лопнуло. Он тихо, чтобы не быть замеченным раньше времени, вернулся к себе в спальню и включил там свет.
Голоса за дверью затихли, Ретт понял, что молодежь увидела полоску света в его двери. Он набросил на плечи халат и почти сразу же снова открыл дверь.
Перед собой он увидел Джессику, которая зажмурилась от яркого света, упавшего на нее. В руках девушка держала свое платье. Она уже собиралась надеть его, когда Ретт открыл дверь.
Чуть поодаль стояли Ален и Роберт с сигарами в зубах. Они были почти одеты.
– Мы его разбудили! – обернувшись к парням, проговорила Джессика.
Ретт Батлер внимательно посмотрел на молодых людей. Лица у всех троих были возбуждены, глаза блестели. Батлера буквально изумило то, что никто из них даже не подумал смутиться или растеряться.
– Извините, пожалуйста, – произнесла неожиданно Джессика.
Обнаженная, она стояла совсем рядом с Батлером. Подмигнув и улыбнувшись, она вдруг подошла к Ретту и спокойно поцеловала его.
Батлер отстранился.
– Но… – в смятении произнес он.
Джессика, все так же улыбаясь, зажала ему рот ладонью и сказала:
– Дорогой мистер Батлер! Случайно мы услышали стихи, которые вы читали перед сном.
Ретт покраснел. «Странно, – подумал он, чувствуя, как кровь приливает к лицу. – Меня не заставил покраснеть вид этой молодой бесстыдницы, а вот упоминание о стихах заставило…»
– Мне кажется, ваши стихи устарели… Послушайте, я почитаю то, что нравится мне…
И Джессика начала читать:
Охотник тот, кто догонит, поймает
и крепко обняв, в объятиях сжимает
красотку, красавца – приз свой!
Не будьте мерзки, но будьте же дерзки!
Ведь жизнь коротка, так что стыд ваш – долой!
Итак, наслаждайтесь и возрождайтесь
В плотском желании, в страстной силе —
Нет жизни в могиле!
Все время, пока девушка читала стихи, Ретт Батлер избегал глядеть на ее обнаженную фигуру с прекрасной гладкой кожей, тонкой талией и длинными стройными ногами. Наконец, Джессика закончила и стала молча одеваться.
Роберт принялся шутливо аплодировать.
– Браво, Джессика! – сказал Хайнхилл, – даже я от тебя такого не ожидал!
Ален же с угрюмым видом докуривал сигару.
Когда девушка оделась, она снова подошла к Ретту Батлеру, все еще пребывавшему под впечатлением увиденного и не знавшему что сказать.
– Вы откуда появились? – спросила Джессика, закалывая шпильками длинные волосы. – Вы всегда там спите по ночам, откуда пришли?
Ретт ничего не ответил, тогда девушка оттолкнула его в сторону и прошла в спальню Батлера.
– Так вот она какая, ваша спальня! – воскликнула Джессика. – Пожалуй, это единственная комната в вашем доме, где я еще не была!
– Теперь ты лишила этот дом романтического ореола! – пробасил Ален Перкинсон, подойдя к двери.
– Перестань, – поморщилась Джессика. – А мне здесь нравится! – объявила она.
Подойдя к кровати, она попробовала матрац рукой.
– Можно? – спросила Джессика у Ретта, хмуро наблюдавшего за ней.
Не дождавшись разрешения, девушка свернулась клубочком на постели.
– Да, – протянула Джессика, – постель у вас тоже спартанская.
Ретт Батлер не мог оторвать изумленного взгляда от Джессики. Ее непринужденность и грация ошеломили его в очередной раз.
Из этого состояния Батлера вывел голос Роберта, незаметно подошедшего сзади.
– Мы от всей души благодарим вас, мистер Батлер! Вы позаботились об Алене. Но сегодня он отбудет… Ну, скажем, в Мексику.
Хайнхилл усмехнулся:
– Извините, но знать, куда он поедет на самом деле, вам не обязательно.
Ален тоже подошел к Ретту.
– Ничего нельзя порвать сразу и окончательно, – проговорил Перкинсон.
– Что ты имеешь в виду? – проворковала Джессика, подняв голову с подушки.
Ален повернулся в ее сторону:
– Мистер Батлер знает.
– Я тоже хочу знать, – капризно сказала девушка. – Мне что, нельзя?
Ален поднял с пола оброненный ранее галстук и загадочно сказал:
– Мистер Батлер считает, что мне нужно переменить образ жизни.
Роберт возразил:
– По-моему, он хочет слишком многого. Послушай, Ален, дай еще сигару…
Перкинсон покосился на Хайнхилла.
– Потерпи, прошу тебя… Либо попроси у мистера Батлера!
– Мистер Батлер? – поднял брови Роберт. – У вас есть сигары?
Ретт с трудом понял, чего от него хотят, а поняв, кивнул.
– Возьмите там, на столе…
Роберт подошел к столу, взял из коробки сигару, прикурил и с наслаждением выпустил струю дыма.
– Ты, Роберт, говоришь, что мистер Батлер многого хочет? – спросил Перкинсон. – По-моему у тебя есть один недостаток, наиболее заметный из всех остальных.
– Какой же? – заинтересовался Хайнхилл.
– Зависть! – воскликнул Ален и указал рукой на Роберта. – Смотрите все, какого завистника пригрели мы в этой квартире!
– Что ты в этом понимаешь? – произнесла Джессика въедливым тоном.
– Кое-что! – самодовольно ответил Ален.
– Надеюсь, ты мне когда-нибудь скажешь, что именно может вызвать во мне зависть… – насмешливо проговорил Роберт Хайнхилл.
– Он непременно скажет! – Джессика залилась смехом.
Ее взгляд внезапно остановился на задремавшем Ретте Батлере. Девушка охнула и быстро произнесла совершенно изменившимся тоном:
– Бедный мистер Батлер! Он же наполовину спит. Мы сейчас уходим!
От ее крика Ретт открыл глаза и с явным неудовольствием и даже неприязнью, граничащей с самым настоящим отвращением, посмотрел на девушку. Джессика вскочила с кровати и стала подталкивать Роберта и Алена к выходу.
– Давайте, давайте! Шевелитесь! – причитала она. – До смерти надоели старому больному человеку…
На полдороге Джессике вдруг пришло в голову, что истинной причиной сдержанного поведения Батлера является то, что он увидел несколько мгновений назад.
– Послушайте, мистер Батлер! А что это вы переживаете? – спросила девушка, остановившись и уперев руки в бока. – Ничего плохого мы не делали!
Батлер смотрел на нее с плохо скрываемым отвращением.
– Ведь вы тоже были молодым, мистер Батлер! – продолжала Джессика. – Интересно, каким вы были?
Ретт, покачивая головой, присел на кровать.
– Нет, таким я не был! – уверенно произнес он. – Я был совсем не таким!
– Это в каком же смысле? – спросила Джессика. – Вы что, никогда не развлекались? При вашей-то внешности, богатстве… Что же вы делали?
– Что я делал? – переспросил Батлер. – Чего я только ни делал…
– Ну вот, а потом беретесь осуждать нас! – обрадованно воскликнула девушка.
Ретт покрутил головой.
– В этом смысле мы были не такими! – твердо сказал он.
– Джессика, пойдем! – потянул невесту за рукав Роберт. – Гнала только что нас, а теперь вдруг разглагольствуешь.
– Да подожди ты… – отмахнулась Джессика. – Мистер Батлер, так скажите же мне, что вы делали?
– Много чего делал! – жестко ответил Ретт. – Плавал, работал, совершал ошибки. Несколько раз был женат, да, несколько раз…
Он пожевал губами.
– Потом моя любимая жена умерла… Да, любимая! И у меня появилось время. Много времени. И тогда я увидел, что нахожусь среди людей, с которыми меня совершенно ничего не связывает.
Этот монолог Ретт начал, низко опустив голову. В конце же он поднял голову и развел руками, ясно давая понять, что под «людьми» он подразумевает присутствующих здесь молодых людей.
– Я не понимаю вас и не одобряю вашего поведения! – воскликнул рассерженно Ретт Батлер. – Мы в конце концов были вовсе не такими!
Он закончил, понимая к своему большому стыду, что произнес совершенно банальную вещь. Однако сдерживаться он больше не мог.
– Ну, не будем преувеличивать… – начал Роберт.
– Он не преувеличивает, – перебил его Ален. – Однако, мистер Батлер, нужно уточнить, по чьей вине общество стало вот таким…
– Да какое мне дело до общества!!! – вдруг перекрыл всех крик Джессики. – Я, например, хочу узнать все о мистере Батлере, об интимных сторонах его жизни. Прошлой и теперешней…
– Теперешней? – удивился Ретт. – Но я же глубокий старик…
– Нет, вы не старик, мистер Батлер! – горячо воскликнула Джессика. – По крайней мере для меня вы чрезвычайно привлекательный мужчина.
Ретт изумленно уставился на девушку.
– Можно мне вас поцеловать? – спросила Джессика.
– Я вам не позавидую, – сказал, немного подумав, Ретт. – Я вижу себя вашими глазами… Если бы ко мне приблизилось лицо усталого, уже давным-давно не молодого человека…
Джессика молча вернулась к Батлеру, подошла к нему, положила руки на плечи. Ретт смотрел на девушку широко открытыми глазами.
Джессика прижалась своими полуоткрытыми теплыми губами к плотно сжатым губам Батлера. Она поцеловала его два, три раза. Откинув голову, девушка заметила печальный взгляд Ретта.
Наступила непродолжительная пауза.
Вдруг Ален резко схватил Джессику за руку и силой заставил ее отпустить Ретта.
Джессика стала вырываться.
– Пусти, идиот! – вскричала она.
– Перестань, глупая! – сказал Ален.
– Но я же всерьез! – возразила Джессика. – Мне нравится… Если бы он захотел, я бы вышла за него замуж!
Ретт хмуро улыбнулся.
– Я не захочу, можете не надеяться! – громко сказал он и вытер губы тыльной стороной ладони.
– Как? – воскликнула Джессика. – Я столько раз ловила на себе ваш заинтересованный взгляд, а теперь вы вдруг говорите, что не хотите меня?
– По-вашему, я похож на персонажа комической оперы? – гневно произнес Батлер. – На этакого влюбленного старика, которого все водят за нос и постоянно дурачат? Нет, моя милая девочка, единственная любовная история, достойная моего возраста – это история отношений между отцом и детьми…
– Слышишь, он назвал меня милой девочкой, – восхищенно прошептала Джессика Перкинсону и несколько раз хлопнула в ладоши.
– Что касается детей, – усмехаясь, сказал Роберт, – то тут я вас успокою, мистер Батлер! Вам абсолютно ничего не грозит!
Джессика гневно посмотрела на своего жениха.
– А ведь мистер Батлер был бы прекрасным отцом! – сказала она. – Мистер Батлер, у вас есть дети?
Ретт кивнул.
– И много?
Ретт многозначительно усмехнулся.
– Не беспокойтесь, Джессика…
– Но где же они? – нетерпеливо перебила девушка. – Почему они вас покинули одного?
– Милая мисс Строуберфилд, – сказал Ретт. – Мне кажется, что если бы мои дети были здесь, вам было бы неловко за некоторые свои действия и мысли…
– Почему? – удивилась девушка.
– Ведь мои дети гораздо старше вас!
Джессика фыркнула:
– Что за ерунда! Мистер Батлер, вы просто отстали от жизни!
– А я и не отрицаю! – сказал Батлер и раздраженно сжал губы.
Девушка обвела глазами молодых людей и посмотрела на старика Ретта, как бы сравнивая его и своих молодых приятелей.
– Знаете, что я сделаю? – вдруг произнесла Джессика, хитро глядя на Ретта Батлера. – Как только один из этих несознательных типов допустит неосторожность и сделает мне ребенка, я не стану от него избавляться, а возьму и отдам его вам!
Раздосадованный, Ретт поднялся с кровати.
– Нет, благодарю покорно! – ворчливо сказал он. – Жить мне осталось совсем недолго… Правда, я не против иметь взрослого сына где-то поблизости… Ну ничего, можно и потерпеть… Хоть дети и далеко, но они же есть?
Молодые люди заметили, что старик начал разговаривать сам с собой. Роберт засмеялся.
– Мистер Батлер! – воскликнул он. – А почему бы вам не усыновить Алена?
Батлер посмотрел на Хайнхилла как на полоумного.
– Какая мысль! – продолжал Роберт. – Ален умен, красив, умеет держаться в обществе… когда не влипает в скверные истории ради того, чтобы раздобыть денег… Да еще каких денег!
Хайнхилл перевел хитрый взгляд на покрасневшего Перкинсона.
– Слушай, Ален, пусть тебя усыновят! Ты не будешь против?
– Прекрати, ублюдок! – прошипел Ален. Но Роберт прыснул со смеху и продолжал:
– Однако, мистер Батлер, предупреждаю, это обойдется вам дороговато… Уже сегодня пришлось бы дать ему пятьдесят тысяч! Представляете, мистер Батлер? Карточный долг в одном из подпольных игорных домов… За это ему и набили морду… Ах, бедный Ален!
Хайнхилл картинно заломил руки. Джессика подошла к Перкинсону и провела пальцем по разбитой брови. Ален осторожно отнял от себя руку девушки и ласково улыбнулся.
– Мне помнится, – сказал Роберт, ты, Джессика, обещала выкроить эту сумму из денег, отведенных на обстановку для верхней квартиры.
Он доверительно наклонился к Ретту:
– Насколько мне известно, платить за все придется Луизе…
– Ох, уж эти права и обязанности! – простонала Джессика.
Ален Перкинсон бросил взгляд на часы над камином Они показывали четыре утра.
– Ну, я пошел! сказал Ален. – Хочу добраться до границы без остановок. И тогда к вечеру я уже успею устроиться где-то на новом месте…
– И мы тоже сейчас спустимся, сказала Джессика.
Она засуетилась. Роберт подошел к невесте.
– Пошли?
– Да! Давно пора! Простите нас, мистер Батлер!
Ретт сдержанно кивнул. Джессика и Роберт как-то быстро вышли в коридор и покинули Алена и Ретта одних.
Перкинсон подошел к Ретту Батлеру и посмотрел ему в глаза.
Как видите, всего лишь карточный долг, иронически улыбаясь, произнес Ален. Ничего страшного, мистер Батлер-Который-Любит-Спокойствие!
Внезапно юноша посерьезнел.
– Жаль, что это невозможно, сказал он после небольшой паузы, но все равно, я очень хочу, чтобы вы мне верили…
Он замолк, услышав голос Джессики, который донесся из коридора:
– Ален, уговори мистера Батлера усыновить тебя… Тогда я буду иметь мистера Ретта хотя бы в дальних родственниках, если он отказал мне в предложении…
Ален ответил полушутливо:
– Я постараюсь. Но это будет нелегко.
Батлер промолчал.
Джессика вернулась на порог и посмотрела на Алена продолжительным взглядом.
– Мистер Батлер, скажите своему сыну, чтобы он осторожнее вел себя за карточным столом. А то вы рискуете потерять его, не успев заиметь.
Ретт устало кивнул головой. Он так устал за долгий день. Голова буквально раскалывалась..
– Вы пришли бы на мои похороны, мистер Батлер? – спросил Ален.
Ретт посмотрел в глаза юноше. Вопреки ожиданиям, тот спрашивал серьезно. Поэтому Ретт обеспокоенно нахмурился и попросил:
– Не говорите ерунды, молодой человек…
Ален благодарно глянул на старика.
– Вы, мистер Батлер, были бы единственным серьезным человеком во всей похоронной процессии, – сказала Джессика. Представляете, все потаскухи нашего города в черных платьях, словно вдовы… И еще ростовщики, наркоманы… И все плачут огромными слезами, потому что скончался их должник…
Девушка засмеялась. Ален вышел за ней в коридор и, обернувшись на прощание, махнул рукой.
– Всего хорошего, сказал Ретт Батлер безо всякого выражения.
Он еще не успел разобраться в своих настоящих, глубинных чувствах.
Дождавшись, пока хлопнет входная дверь и затихнут шаги по мостовой, Батлер погасил освещение. Он увидел, что за окном совсем рассвело. Ретт раздвинул шторы и открыл окно. Над городом занимался новый день.
