Часть третья
ТАЙНА ОСТРОВА
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Гибель или спасение? — Срочный вызов Айртона. — Важный спор. — Это не «Дункан». — Подозрительный корабль. — Необходимо принять меры. — Корабль приближается. — Пушечный выстрел. — Бриг становится на якорь! — Наступление ночи.
Два с половиной года прошло со знаменательного дня гибели воздушного шара, а его пассажирам, выброшенным на остров Линкольна, все еще не удалось установив связи с внешним миром. Однажды журналист попытался воспользоваться для этой цели птицей и, написав несколько слов, доверил крылатой вестнице тайну их исчезновения, но вряд ли можно было рассчитывать на то, что послание попадет к людям. За эти годы только один Айртон, при уже известных читателям обстоятельствам присоединился к маленькой колонии. И вдруг нежданно-негаданно в день 17 октября на вечно пустынной глади моря показалось судно!
Не могло быть и сомнения: в виду острова шел корабль! Но пройдет ли он мимо или приблизится к острову? Через два-три часа все выяснится.
Сайрес Смит и Герберт тотчас же позвали Спилета, Пенкрофа и Наба в большой зал Гранитного дворца и поделились с ними новостью. Схватив подзорную трубу, Пенкроф поспешно оглядел горизонт и обнаружил черную точку как раз в том месте, где на фотографической пластинке виднелось еле заметное пятнышко.
— Тысяча чертей! Да это действительно корабль! — произнес он без особого, впрочем, восторга.
— А куда он направляется? В нашу сторону? — осведомился Гедеон Спилет.
— Трудно что-либо утверждать, — ответил Пенкроф. — Пока из-за горизонта видны только мачты, а корпус еще не показался.
— Что же нам делать? — воскликнул юноша.
— Ждать, — ответил Сайрес Смит.
Несколько часов колонисты хранили молчание, отдавшись бурному потоку мыслей, чувств, страхов и надежд, порожденных этим происшествием, самым значительным со дня их прибытия на остров Линкольна.
Конечно, нельзя было сравнивать наших колонистов с теми злополучными жертвами кораблекрушения, которых море выбрасывает на бесплодный остров, где надо отвоевывать у мачехи-природы право даже на самое жалкое существование и где человека терзает неотступное желание вернуться на обитаемую землю. В первую очередь был бы огорчен разлукой со своим островом Наб, да и Пенкроф тоже, чувствовавшие себя здесь такими счастливыми и богатыми. Оба они свыклись со своим новым существованием, они жили среди своих собственных владений, которые силою человеческого разума как бы приобщились к цивилизованному миру. Но ведь корабль — это вести с материка, это, быть может, частичка родины, и вот он теперь с каждой минутой приближается к ним, на его борту находятся люди, существа им подобные, — как же было не затрепетать сердцам колонистов при виде этого судна.
Время от времени Пенкроф брал подзорную трубу и подходил к окну. Отсюда он, напрягая все свое внимание, всматривался в очертания судна, которое теперь находилось в двадцати милях к востоку от острова. Значит, нечего было и думать, что оттуда заметят сигналы. Поднять флаг? Но флаг не увидят, звуки выстрелов не услышат и не разглядят дыма костра.
Тем не менее было совершенно ясно, что остров, над которым господствовала гора Франклина, не мог ускользнуть от взора сигнальщиков, сидящих на мачте корабля. Но с какой стати судно пристанет к пустынному берегу? Разве не по чистой случайности очутилось оно в этой части Тихого океана, там, где на географических картах не указывается никаких земель, если не считать островка Табор, да и то он лежит в стороне от обычного курса, которым следуют суда дальнего плавания, направляющиеся к Полинезийским островам, к Новой Зеландии и берегам Америки?
Этот вопрос вставал перед каждым членом колонии, и ответил на него неожиданно для всех Герберт.
— А вдруг это «Дункан»? — воскликнул он.
Имя «Дункан», как помнит читатель, носила яхта лорда Гленарвана, который высадил Айртона на островке Табор и должен был рано или поздно вернуться за ним. А ведь этот островок находится довольно близко от острова Линкольна, и судно, державшее курс на остров Табор, так или иначе пройдет в виду колонистов. Оба острова разделяет всего сто пятьдесят миль по меридиану и семьдесят пять по параллели.
— Необходимо предупредить Айртона и срочно вызвать его сюда, — заметил Гедеон Спилет. — Только он, один может нам сказать, «Дункан» это или нет.
Все согласились с мнением журналиста, и он, подойдя к телеграфному аппарату, связывавшему Гранитный дворец с коралем, выстукал следующие слова:
«Приходите немедленно».
Через несколько мгновений раздался ответный звонок.
«Иду», — сообщал Айртон.
Колонисты вновь обратили взоры на корабль.
— Если это «Дункан», — сказал Герберт, — Айртон конечно, сразу же его узнает, ведь он сам плавал некоторое время на этой яхте.
— И если узнает, — добавил Пенкроф, — вот-то взволнуется, бедняга.
— Да, — согласился Сайрес Смит, — но теперь Айртон может вступить на борт «Дункана» с гордо поднятой головой, и я от души желаю, чтобы это действительно оказалась яхта лорда Гленарвана, вряд ли другое судно может с добрыми намерениями явиться сюда! Недаром же эти места пользуются дурной славой, и я опасаюсь, как бы нам не нанесли визит малайские пираты.
— Мы будем защищать наш остров! — воскликнул Герберт.
— Конечно, дружок, но было бы лучше, чтобы нас не вынуждали к защите, — с улыбкой заметил инженер.
— А знаете что? — вдруг произнес Гедеон Спилет. — Ведь остров Линкольна не нанесен на географические карты даже последних выпусков и, следовательно, мореплавателям неизвестен. И не кажется ли вам, Сайрес, что именно поэтому судно, случайно обнаружившее новую землю, скорее предпочтет обследовать ее, нежели пройти мимо?
— Разумно сказано, — заметил Пенкроф.
— Вполне согласен с вами, — подтвердил инженер. — Можно даже поручиться, что любой капитан сочтет прямым своим долгом отметить, а значит, и обследовать землю, еще не занесенную на карту, а наш остров как раз и является такой неизвестной географам территорией.
— Ну хорошо, — заметил Пенкроф, — предположим, что судно подойдет сюда, станет на якорь в нескольких кабельтовых от острова, что же мы тогда предпримем?
Общее молчание было ответом на этот вопрос, поставленный в упор. Но после недолгого размышления Сайрес Смит произнес своим обычным спокойным тоном:
— Вот что мы предпримем, друзья, вот что мы обязаны предпринять: мы установим связь с кораблем и покинем наш остров, водрузив здесь флаг Соединенных Штатов. А затем мы вернемся обратно в сопровождении тех, кто выразит согласие последовать за нами, чтобы превратить наш остров в колонию и принести в дар Американской республике новый и весьма полезный клочок земли в этой части Тихого океана.
— Ур-ра! — закричал Пенкроф. — Да, мы сделаем нашей родине неплохой подарок. Освоение острова уже почти закончено, все части его окрещены, здесь имеется естественная гавань, здесь есть источники пресной воды, прекрасные дороги, телеграфная линия, верфь и даже фабрика, значит, остается только одно — нанести остров Линкольна на карту!
— А вдруг во время нашего отсутствия кто-нибудь присвоит себе наш остров? — заметил Гедеон Спилет.
— Черта с два! — воскликнул моряк. — Я здесь останусь и буду его самолично охранять, и уж поверьте Пенкрофу, у меня остров не украдут так походя, как часы из кармана у зазевавшегося простака.
Прошел еще час, но все не представлялось возможности определить, приближается ли судно к острову Линкольна, или нет, и если приближается, то с какой скоростью. Этого Пенкроф не мог установить. Однако, поскольку дул норд-ост, естественно было предположить, что судно идет правым галсом. К тому же ветер гнул корабль к острову, да и при таком спокойном море можно было без опаски приблизиться к берегу, хотя глубины в этих местах не нанесены на карту.
В четыре часа, ровно через час после вызова, в Гранитный дворец явился Айртон.
— К вашим услугам, господа, — сказал он, входя в зал.
Сайрес Смит протянул ему, как и обычно, руку и, подведя к окну, сказал:
— Мы вызвали вас, Айртон, по важному делу. В виду острова находится судно.
В первый момент Айртон слегка побледнел, и в глазах его мелькнула тревога. Он выглянул в окно, внимательной осмотрел горизонт, но ничего не увидел.
— Возьмите подзорную трубу, — сказал Гедеон Спилет, — и посмотрите хорошенько, Айртон; возможно, что это «Дункан», он вернулся в эти воды, чтобы отвезти ва на родину.
— «Дункан»! — пробормотал Айртон. — Так скоро!
Эти слова сорвались с губ Айртона против его воли, и он замолк, уронив голову на руки.
Неужели долгие двенадцать лет, проведенные в одиночестве на пустынном острове, не искупили, по мнению самого Айртона, его вины? Неужели раскаявшийся преступник не простил себе своих злодеяний и не верил, что его простили другие?
— Нет, — пробормотал он, — нет, это не может быть «Дункан».
— А вы посмотрите хорошенько, Айртон, — сказал инженер, — важно знать заранее, с кем имеешь дело.
Айртон взял трубу и навел ее в указанном направлении. В течение нескольких минут он неподвижно, безмолвно вглядывался в горизонт, затем произнес:
— Да, это действительно судно; но полагаю, что не «Дункан».
— Почему же не «Дункан»? — спросил Гедеон Спилет.
— Потому что «Дункан» — паровая яхта, а я при всем желании не могу обнаружить даже полоски дыма ни над кораблем, ни за ним.
— А может быть, он идет только под парусами, — заметил Пенкроф. — Ветер благоприятствует взятому курсу, а морякам, конечно, выгоднее беречь уголь, — где же тут пополнить запасы топлива, когда кругом и земли-то нет.
— Возможно, что вы правы, мистер Пенкроф, — ответил Айртон, — и на судне действительно погасили топки. Пускай оно подойдет поближе к берегу, тогда все выяснится.
Вслед за этим Айртон отошел в угол зала, сел там и замолк. Он даже не принял участия в жарком споре, разгоревшемся по поводу загадочного корабля.
Взволнованные происшедшим, колонисты были просто не в состоянии вернуться к прерванной работе. Особенно нервничали Гедеон Спилет и Пенкроф. Они буквально не могли усидеть на месте и мерили зал вдоль и поперек крупными шагами. Герберт сгорал от любопытства. Один лишь Наб хранил свое обычное спокойствие. Ведь родной край для него был там, где находится Сайрес Смит, его хозяин. Инженер сидел погруженный в свои думы и в глубине души, пожалуй, скорее опасался, нежели желал, чтобы корабль пристал к берегу.
Тем временем судно несколько приблизилось к острову. В подзорную трубу уже можно было разглядеть, что это корабль дальнего плавания, а не тот малайский «прао», на котором тихоокеанские пираты обычно пускаются в путь. Позволительно было думать, что мрачные предчувствия инженера не подтвердятся и что появление этого корабля в водах, омывающих остров Линкольна, не грозит колонистам никакой опасностью. Пенкроф снова внимательно осмотрел неизвестный корабль и заявил, что, судя по оснастке, это бриг, что идет он к берегу наискось, правым галсом, под марселями и брамселями. Айртон подтвердил слова моряка.
Но если судно не замедлит хода, то вскоре оно скроется за оконечностью мыса Коготь, ибо идет оно на юго-запад и тогда дальнейшие наблюдения придется вести с возвышенности у бухты Вашингтона близ порта Воздушного шара. Обстоятельство крайне досадное, тем более что уже было около пяти часов и вечерние сумерки, конечно, помешают наблюдениям.
— Что же нам делать ночью? — говорил Гедеон Спилет. — Может быть, зажжем костер и дадим знать морякам, что здесь находятся люди?
Журналист задал своим друзьям непростой вопрос, и, хотя зловещие предчувствия Сайреса Смита еще не вполне рассеялись, все же решено было зажечь костер. Ведь ночью корабль может скрыться, уйти навсегда, и неизвестно, появится ли снова в водах Линкольна какое-нибудь другое судно. А ведь кто знает, какие неожиданности уготовила колонистам судьба?
— Да, — повторил журналист, — мы обязаны дать знать этому судну, кто бы на нем ни находился, что на острове есть люди. Если мы не воспользуемся единственным представившимся нам случаем, то, возможно, горько пожалеем об этом впоследствии.
Итак, было решено, что Наб и Пенкроф отправятся в порт Воздушного шара и, как только спустится ночь, разожгут огромный костер, пламя которого, несомненно, привлечет внимание экипажа брига.
Но когда Наб и моряк собрались покинуть Гранитный дворец, судно вдруг изменило направление, оно пошло прямо к острову, держа курс на бухту Соединения. Видимо, бриг принадлежал к числу быстроходных, ибо расстояние между ним и берегом заметно уменьшалось.
Наб и Пенкроф задержались в Гранитном дворце, а Айртону вручили подзорную трубу с просьбой определить, наконец, «Дункан» это или нет. Ведь шотландская, яхта тоже имела оснастку брига. Следовательно, речь шла о том, чтобы установить, имеется ли труба между двух мачт судна, которое находилось теперь на расстоянии десяти миль от берега.
Вечерние сумерки еще не окутали небосвод, что облегчало наблюдение. Айртон опустил трубу и веско повторил:
— Нет, это не «Дункан»! Да и не может это быть «Дункан»!
Теперь Пенкроф поймал судно в поле зрения подзорное трубы и сообщил товарищам, что бриг этот водоизмещением от трехсот до четырехсот тонн, что он прекрасно построен и оснащен, — словом, что это один из быстроходнейших кораблей, какие только бороздят моря. А вот какой национальности он принадлежит, пока сказать еще трудно.
— Правда, на флагштоке полощется вымпел, — добавил моряк, — только я никак не могу различить цвета.
— Через полчаса, самое большее, мы все узнаем, — заметил журналист. — Совершенно ясно, что капитан корабля намерен пристать к берегу, а значит, не сегодня завтра мы с ним познакомимся.
— Так-то оно так! — сказал Пенкроф. — И все же; куда лучше заранее знать, с кем имеешь дело. По правде говоря, я бы не прочь уже сейчас разглядеть флаг корабля.
Ведя беседу с журналистом, Пенкроф не отрывал глаз от подзорной трубы.
День клонился к закату, и вместе с последними лучами солнца постепенно стихал ветер. Вымпел, развевавшийся на флагштоке, повис как тряпка, запутался в фалах, разглядеть, какого он цвета, стало еще труднее.
— Нет, это, конечно, не американский флаг, — говора Пенкроф, — да и не английский, на английском флаге красное поле сразу бросается в глаза; не похоже, чтобы тут были цвета французского или германского флага; с другой стороны, это и не белый морской русский флаг, и не желтый испанский… Скорее он одноцветный… А ну… какие же в этих морях могут попасться флаги?.. Чилийский?.. Да нет, он трехцветный… Бразильский?.. Он зеленый… Японский? Он желтый с черным… а этот…
В эту минуту ветер надул загадочный флаг. Айртон выхватил из рук моряка трубу, которую тот как раз опустил, приставил ее к глазу и, вглядевшись, крикнул сдавленным голосом:
— Черный!
В самом деле, на флагштоке корабля плескалось темное полотнище, и теперь имелись все основания считать этого пришельца подозрительным!
Стало быть, предчувствия не обманули инженера? Значит, это разбойничье судно? Значит, оно пиратствует здесь, в южных водах Тихого океана, соперничая с малайскими «прао», все еще бесчинствующими в этих широтах? Зачем намеревается этот корабль пристать к острову Линкольна? Быть может, он избрал эту никому не ведомую, забытую людьми землю в качестве надежной хранительницы награбленных им сокровищ? Или, быть может, он ищет здесь тихой гавани, пристанища от зимних бурь? Неужели суждено славным владениям колонистов стать гнусным притоном, резиденцией пиратов Тихого океана?
Вое эти мысли невольно возникли у каждого. Увы, слишком ясно было, чем грозила встреча с черным флагом. Черный флаг — флаг пиратов! И такой флаг был бы водружен на мачте «Дункана», если бы каторжникам удалось осуществить их злодейский замысел!
Нельзя было терять ни минуты.
— Друзья, — начал Сайрес Смит, — возможно, что этот корабль хочет лишь издали обозреть остров. Возможно, его экипаж не сойдет на сушу. Будем надеяться на это. Как бы то ни было, мы должны скрыть все признаки нашего пребывания здесь, на острове. Особенно бросается в глаза мельница, установленная на плато Кругозора. Пусть Айртон и Наб пойдут и снимут с нее крылья. Окна Гранитного дворца укроем ветвями. Огни надо потушить. Пусть ничто не выдаст присутствия человека на этом острове!
— А наш корабль? — спросил Герберт.
— Ничего, — ответил Пенкроф, — он спрятан в порту Воздушного шара. Ручаюсь, что эти головорезы его не найдут.
Приказания инженера были немедленно выполнены. Наб и Айртон пошли на плато и приняли все меры, чтобы скрыть там всякие следы пребывания человека. Пока они трудились, их товарищи отправились к опушке леса Жакамара и принесли оттуда огромные охапки веток и лиан, которые издали могли сойти за естественную растительность, и надежно укрыли ими проемы окон, пробитых в гранитной стене. Боевые припасы и оружие разложили с таким расчетом, чтобы все было под рукой на случай внезапного нападения.
Когда приготовления были закончены, Сайрес Смит обратился к колонистам.
— Друзья, — сказал он, и в голосе его прозвучало волнение, — если эти проходимцы осмелятся напасть на остров Линкольна, мы дадим им достойный отпор, не так ли?
— Да, Сайрес, — ответил за всех журналист, — и если нужно, падем в бою, защищая наш остров!
Инженер протянул руку своим товарищам, и те с жаром ответили на его пожатие.
Один только Айртон молча стоял в углу, только он не присоединился к прочим колонистам. Может быть, он бывший преступник, считал себя недостойным этого рукопожатия!
Сайрес Смит понял, что творится в душе Айртона, и подошел к нему.
— А вы, Айртон, — спросил инженер, — что вы намерены делать?
— Выполнять свой долг, — ответил Айртон.
Затем он занял наблюдательный пост у окна и устремил взгляд на море, полускрытое завесой ветвей.
Было уже половина восьмого, минут двадцать назад солнце скрылось за горизонтом позади Гранитного дворца, и восток постепенно темнел. Бриг тем временем по-прежнему держал курс на бухту Соединения. Он находился уже на расстоянии не более восьми миль и был на траверзе плато Кругозора, так как, сделав поворот у мыса Коготь, уклонился к северу, подхваченный приливом. В сущности, бриг уже вошел в бухту, ибо, если провести прямую линию от мыса Коготь до мыса Челюсть, она прошла бы к западу от его правого борта.
Зайдет ли бриг в глубь бухты? Вот какой вопрос особенно волновал колонистов. А зайдя в бухту, бросит ли он там якорь? Этот вопрос тоже мучил их. Возможно, он ограничится лишь осмотром побережья и уйдет в открытое море, не высадив на сушу экипажа? Ответ на этот вопрос будет дан меньше чем через час. Колонистам оставалось, таким образом, лишь одно — ждать.
Сайрес Смит с нескрываемой тревогой думал о подозрительном бриге, на мачте которого развевался черный флаг. Неужели он несет с собой угрозу их общему делу, делу их колонии, всему, чего они сумели добиться своим трудом? Неужели пираты — теперь уже не оставалось сомнения в том, что экипаж брига состоит из морских разбойников, — посещали и раньше этот остров? Иначе, подплывая к нему, они не стали бы поднимать флаг. Высаживались ли они прежде на его берег? Если да, то это пролило бы свет на некоторые пока еще загадочные обстоятельства. Уж не укрываются ли где-нибудь на неисследованной части острова их сообщники, которые только и ждут высадки, чтобы присоединиться к своим дружкам?
Ни на один из этих вопросов, которые Сайрес Смит задавал себе мысленно, он не находил ответа; он понимал только, что прибытие пиратского брига ставит колонистов перед лицом серьезной опасности.
Тем не менее его товарищи и он сам твердо решили сопротивляться до последней возможности. Как велико количество пиратов, превышают ли они численностью колонистов, насколько лучше вооружены пришельцы — вот что необходимо было узнать в первую очередь! Но как добраться до брига?
Спустилась ночь. Молодой месяц, померкший в лучах заката, уже исчез с небосвода. Глубокий мрак окутывал остров и море. Тяжелые тучи обложили горизонт, не пропуская ни единого луча света. С наступлением сумерек ветер совсем стих. На деревьях не шелестела листва, ленивые волны бесшумно набегали на берег. Корабль пропал во тьме, огни на нем затушили, и если он по-прежнему шел вблизи острова, уже невозможно было определить его местонахождение.
— Э, как знать, — произнес Пенкроф. — Может, этот проклятый бриг уйдет ночью и утром мы и следа его не обнаружим.
Как бы в ответ на замечание моряка, над морем блеснула яркая вспышка и раздался пушечный выстрел.
Бриг был по-прежнему здесь и имел на борту артиллерийские орудия.
Между вспышкой огня и звуком выстрела прошло шесть секунд.
Итак, бриг находился на расстоянии мили с четвертью от берега.
И в ту же минуту до колонистов донесся лязг цепей, с грохотом спускавшихся через клюзы.
Судно бросило якорь неподалеку от Гранитного дворца.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Совещание. — Предчувствие. — Предложение Айртона. — Предложение принято. — Айртон и Пенкроф на островке Спасения. — Норфолкские каторжники. — Их планы. — Героическая попытка Айртона. — Возвращение. — Шестеро против пятидесяти.
Теперь уже не оставалось ни малейшего сомнения относительно дальнейших намерений пиратов. Они стали на якорь близ острова и, конечно, завтра на шлюпках попытаются достичь берега.
Сайрес Смит и его товарищи готовы были действовать, но при всей своей решимости они соблюдали осторожность. Их присутствие не будет обнаружено в том случае, если пираты, высадившись, ограничатся осмотром береговой полосы и не сочтут нужным проникнуть в глубь острова. Кто знает, может быть, они и вправду хотят только запастись пресной водой в реке Благодарения и, возможно, не заметят ни моста, переброшенного через реку в полутора милях от устья, ни признаков хозяйничания человека в Трущобах?
Но ради чего они тогда подняли на мачте черный флаг? Ради чего стреляли из пушки? Конечно, из чистого бахвальства, если только этот выстрел не означал, что отныне они, новоприбывшие, — хозяева острова. Сайрес Смит знал теперь, что бриг вооружен, как говорится, до зубов. А чем могут ответить колонисты острова Линкольна пиратским пушкам? Ружейными выстрелами, и только.
— И все же, — заметил Сайрес Смит, — к нам так легко не приступишься. Теперь, когда отверстие прежнего водостока надежно укрыто камышом и травой, враг не сумеет его обнаружить, а следовательно, и проникнуть в Гранитный дворец.
— А наши плантации, наш птичий двор, наш кораль, наши мастерские, все наше добро! — закричал Пенкроф и даже топнул ногой. — Да они все уничтожат, все разрушат за какие-нибудь два-три часа.
— Возможно, что и так, Пенкроф, — ответил Сайрес Смит, — но мы бессильны им помешать.
— Много ли их? Вот в чем вопрос, — добавил журналист. — Если их не больше десятка, мы с ними справимся, а вот если их сорок, пятьдесят или еще больше, тогда…
— Мистер Смит, — вдруг произнес Айртон, подходя к инженеру, — я хочу попросить вас… Разрешите мне…
— Что именно, друг мой?
— Разрешите мне пробраться на бриг и узнать, какова численность его экипажа.
— Но, Айртон, — нерешительно возразил инженер, — ведь это значит рисковать своей жизнью.
— А почему бы и нет, мистер Смит?
— Это уж больше, нежели выполнить свой долг.
— Я и должен сделать больше, нежели просто выполнить долг, — ответил Айртон.
— Вы хотите добраться до судна на пироге? — осведомился Гедеон Спилет.
— Нет, я хочу пуститься вплавь. Человек легко проскользнет там, где не пройдет пирога.
— А вы знаете, что до брига миля с четвертью? — спросил Герберт.
— Я ведь хороший пловец, мистер Герберт.
— Но, повторяю, вы рискуете жизнью, — заметил инженер.
— Ну и что из этого, — возразил Айртон. — Я прошу у вас разрешения, как милости, мистер Смит. Для меня, быть может, это единственная возможность вернуть себе чувство собственного достоинства.
— Что ж, отправляйтесь, Айртон, — сказал инженер; он понимал, что отказ бесконечно огорчил бы бывшего преступника, ставшего честным человеком.
— Я пойду с вами, — вдруг предложил Пенкроф.
— Вы мне не доверяете! — воскликнул Айртон и смиренно добавил: — Что ж, я это заслужил.
— Да нет же, нет, — с жаром воскликнул Сайрес Смит, — нет, Айртон! Пенкроф не сомневается в вас. Вы просто не поняли его.
— Верно, — подтвердил моряк, — я только вот что хотел предложить Айртону — проводить его до островка. Кто знает, уж не высадился ли на сушу кто-нибудь из этих головорезов, и два человека, конечно, лучше, чем один, помешают им поднять тревогу. Я подожду Айртона на островке, а на бриг он отправится без нас, ведь он первый предложил это.
Предложение Айртона было принято, и он начал готовиться к походу. Как ни дерзок был его план, однако под покровом ночной темноты он мог увенчаться успехом. Айртон рассчитывал, добравшись вплавь до судна, уцепиться за ватер-штаги или за вант-путенсы и попытаться определить численность экипажа и разузнать намерения пиратов.
В сопровождении остальных колонистов Айртон и Пенкроф спустились на берег. Айртон разделся и натер все тело жиром, что, как известно, позволяет человеку легче переносить низкую температуру. А ведь кто знает, может быть, придется провести в холодной воде не один, час.
Тем временем Пенкроф и Наб отправились за пирогой, которая стояла на причале в сотне шагов оттуда вверх по реке Благодарения; когда они вернулись, Айртон был уже готов.
Кто-то услужливо набросил на плечи Айртона теплое одеяло, и поселенцы по очереди пожали его руку.
Пирога, в которую сели Пенкроф и Айртон, отчалила от берега.
Обоих путников вскоре поглотил мрак — было уже половина одиннадцатого. Колонисты молча отправились в Трущобы ждать возвращения смельчаков.
Пирога быстро пересекла пролив и причалила к берегу островка. Айртон и Пенкроф действовали со всей осторожностью, опасаясь натолкнуться на пиратов. Но, внимательно оглядев островок, они убедились, что там никого нет. Сопровождаемый Пенкрофом, Айртон быстрым шагом пересек островок, вспугивая на ходу птиц, устроившихся на ночлег в расселинах скал; потом он решительно бросился в воду и бесшумно поплыл к кораблю, на борту которого недавно зажглись огоньки, указывая его точное местонахождение.
А Пенкроф укрылся среди береговых скал и стал дожидаться возвращения товарища.
Тем временем Айртон плыл к бригу, рассекая мощными взмахами водную гладь, которая бесшумно смыкалась за телом пловца. Его голова лишь слегка выдавалась над поверхностью воды, а внимательный взгляд был прикован к темному силуэту судна, огни которого отражались в море. Он помнил лишь одно: нужно во что бы то ни стало сдержать данное товарищам слово — выполнить свой долг; ему даже не приходила в голову мысль ни об опасностях, подстерегающих его на борту корабля, ни об акулах, которые нередко появлялись возле острова. Течение несло его, и берег остался далеко позади.
Через полчаса Айртон, ничем не выдав своего присутствия, уже ухватился рукой за ватер-штаги бушприта. Передохнув немного, он вскарабкался на цепь и благополучно добрался до княвдигеда. Здесь сушилось несколько пар матросских штанов. Айртон быстро надел на себя одну пару и, устроившись удобнее, прислушался.
На бриге еще не спали. Куда там! Слышались голоса, пение, хохот. И вдруг отрывок разговора, сопровождаемый крепкими ругательствами, привлек внимание Айртона.
— Недурное мы сделали приобретение, бриг хоть куда!
— Да, неплохо ходит. Недаром его «Быстрым» прозвали!
— Тут хоть весь норфолкский флот за ним вдогонку пустись! На-ка, поймай.
— Да здравствует наш капитан!
— Да здравствует Боб Гарвей!
Нетрудно представить себе, что испытал во время этой беседы Айртон, особенно если вспомнить, что этот самый Боб Гарвей был не кто иной, как его прежний сообщник, с которым он знался еще в Австралии, сорвиголова и моряк, осуществивший теперь их общие преступные замыслы. Боб Гарвей захватил этот бриг в водах близ острова Норфолка с грузом оружия, боевых припасов, инструментов и утвари, предназначавшихся к отправке на один из Сандвичевых островов. Его шайка в полном составе перекочевала на борт брига, и теперешние пираты, они же бывшие каторжники, отбросы общества и головорезы, смело бороздили воды Тихого океана, нападая на суда, уничтожая корабельные команды, превосходя в жестокости даже малайских морских разбойников.
До Айртона доносились громкие голоса перепившихся каторжников, которые наперебой хвастались друг перед другом своими подвигами и удалью, и вот что ему удалось понять из их отрывочных слов.
Теперешний экипаж «Быстрого» состоит сплошь из английских каторжников, бежавших из Норфолка.
Расскажем вкратце, что представляет собой этот Норфолк.
На 29°2′ южной широты и 165°42′ восточной долготы лежит к востоку от Австралии островок, шести лье в окружности, который увенчивает гора Питта, возвышающаяся на тысячу сто футов над уровнем моря. Это и есть остров Норфолк, превращенный в место ссылки для самых закоренелых преступников, осужденных английским правосудием. Их там содержится около пятисот человек, там установлена суровая дисциплина, там разработана целая система жестоких наказаний, и охраняет остров сто пятьдесят солдат и столько же надзирателей, находящихся в распоряжении губернатора. Вряд ли где-нибудь на земном шаре есть другое столь гнусное скопище негодяев. Иногда — впрочем, весьма редко — кое-кому из каторжников удается, обманув сверхбдительную стражу, завладеть врасплох каким-нибудь судном, и тогда они пускаются в плавание и разбойничают на Полинезийских островах.
Так поступил и знаменитый Боб Гарвей с шайкой своих сообщников. Так в свое время хотел поступить и Айртон. Боб Гарвей завладел бригом «Быстрый», стоявшим на якоре вблизи острова Норфолк; бандиты перебили судовую команду, и вот уже целый год мирное судно, превращенное в пиратский корабль, бороздило Тихий океан под командованием Гарвея, некогда капитана дальнего плавания, а теперь отъявленного пирата и старого знакомца Айртона!
Большинство преступников собралось на юте, в кормовой части корабля, но несколько человек растянулись на палубе и громко беседовали.
Разговор прерывался пьяными криками и звоном стаканов. Из обрывков фраз Айртон узнал, что «Быстрый» совершенно случайно оказался вблизи острова Линкольна. Пираты ни разу не ступали на его берег, но, как и предвидел Сайрес Смит, капитан, заметив землю, не указанную на картах и поэтому никому не известную, решил посетить ее и, в случае если обнаружится подходящая бухта, устроить на острове стоянку для брига.
А флаг они подняли на мачте и выстрелили из пушки просто так, из хвастовства, в подражание военным кораблям, которые, подняв вымпел, дают залп из орудий. Так что выстрел не служил сигналом, и между беглецами с острова Норфолк и островом Линкольна никакой связи не существует.
Значит, колонии и колонистам грозила серьезная опасность. Нет сомнения, что остров Линкольна придется бандитам по душе — ведь он обладал запасами питьевой воды, удобной для стоянки судов бухтой, здесь немало потрудились колонисты, умножив естественные богатства острова, да и сама природа воздвигла тут надежную крепость — Гранитный дворец. Пираты превратят мирный уголок в свой притон, и именно то обстоятельство, что остров необитаем и еще не открыт мореплавателями, послужит разбойникам верной гарантией безопасности, и не на один год. Бесспорно и то, что Боб Гарвей со своей шайкой не пощадит докучливых свидетелей и уничтожит всех колонистов до одного. Сайрес Смит и его товарищи не могли рассчитывать спастись бегством или укрыться где-нибудь на острове, так как пираты решили там прочно обосноваться; даже когда «Быстрый», предпримет очередную пиратскую вылазку, несколько человек из экипажа, вероятно, останутся на суше. Следовательно, есть только один выход — вступить в бой, истребить всех этих головорезов, не заслуживающих никакого снисхождения, прибегнув для этой цели к любому средству, ибо с такими людьми всякое средство хорошо.
Вот какие мысли теснились в голове Айртона, и он знал, отлично знал, что Сайрес Смит думает то же самое.
Но возможно ли сопротивление и принесет ли оно колонистам желанную победу? Это зависит от того, насколько хорошо вооружен бриг и сколько людей он имеет на борту.
Вот это-то и решил узнать любой ценой Айртон, и, когда, примерно через час, на палубе смолкли крики и проклятья, когда добрая половина пиратов уснула, сраженная непомерным количеством хмельного, он, не колеблясь, проник на палубу, где уже потухли огни и царил полный мрак.
Он вскарабкался по ватер-штагам на бушприт и оттуда пробрался на бак. Осторожно лавируя между спавшими там и сям каторжниками, он обошел все судно и установил, что на «Быстром» имеется четыре восьми- или десятифунтовые пушки. Ощупав их для верности, он убедился, что заряжаются они с казенной части. Следовательно, перед ним были орудия последнего образца, удобные в действии и обладающие огромной разрушительной силой.
На палубе Айртон насчитал десять спящих пиратов, но, очевидно, столько же, если не больше, мирно почивали в кубрике. К тому же из разговоров, которые удалось подслушать Айртону, явствовало, что численность экипажа составляет пятьдесят человек. Пятьдесят против шести колонистов острова Линкольна — не слишком ли много? Но зато благодаря самоотверженному поступку Айртона Сайрес Смит не будет застигнут врасплох, он своевременно узнает о силах противника и сможет действовать обдуманно и осторожно.
Теперь Айртон мог с чистой совестью возвратиться на берег и отдать отчет своим товарищам, ради которых он предпринял эту опасную разведку; он уже намеревался покинуть судно и пуститься в обратный путь.
Но вдруг смелая мысль мелькнула в его голове — недаром Айртон сказал инженеру, что он хочет выполнить свой долг, вернее, сделать больше того, чем требовал долг. Да, он пожертвует жизнью, зато остров и колонисты будут спасены. Бесспорно одно: Сайрес Смит и его товарищи не могут дать отпор пятидесяти прекрасно вооруженным пиратам, которые все равно одержат верх, ворвутся ли они силой в Гранитный дворец или поведут осаду и возьмут поселенцев измором. Перед умственным взором Айртона возникли лица его спасителей, тех, что помогли ему вернуть человеческий облик, стать честным человеком, тех, коим он обязан буквально всем. И вот пираты безжалостно истребят их, уничтожат плоды их трудов, превратят остров в разбойничий вертеп! А кто окажется прямым виновником всех этих бедствий? Сам Айртон, ибо его прежний друг и сообщник Боб Гарвей лишь осуществил его собственные замыслы. При этой мысли Айртона охватил ужас. Он решил во что бы то ни стало взорвать бриг и вместе с ним весь экипаж. Пусть он, Айртон, погибнет, зато с честью выполнит свой долг.
Айртон больше не колебался. Добраться до крюйт-камеры, которая обычно расположена в кормовой части корабля, не представляло особого труда. На пиратском судне должен иметься солидный запас пороха, и одной-единственной искры будет достаточно, чтобы взорвать его в мгновение ока.
Айртон осторожно спустился в межпалубное помещение, где вповалку лежали пираты, которых свалил с ног не столько сон, сколько хмель. У грот-мачты горел фонарь, а вокруг нее была устроена стойка для огнестрельного оружия всех видов.
Айртон выбрал себе револьвер, убедившись предварительно, что он заряжен и что капсюль на месте. Теперь он может выполнить свой губительный для брига план. И он бесшумно пополз к корме, где под ютом должна была находиться крюйт-камера.
Однако здесь на корабле, погруженном в полумрак, продвижение было сопряжено с немалыми трудностями, так как дорогу преграждали тела пиратов; Айртон то и дело задевал кого-нибудь из спящих, и тот, не открывая глаз, разражался бранью и даже толкал дерзкого; тогда Айртон, сдерживая дыхание, замирал на месте. Все же он добрался до переборки, отделявшей кормовую часть судна, и нащупал дверь, несомненно дверь самой крюйт-камеры.
Оставалось взломать эту дверь, и Айртон взялся за дело, стараясь не шуметь, что было нелегко, так как ему предстояло сбить висячий замок. Однако под могучей дланью Айртона замок подался, и дверь отворилась.
В ту же самую минуту чья-то рука тяжело опустилась на плечо Айртона.
— Что тебе здесь надо, друг любезный? — раздался над его ухом грубый голос, и какой-то рослый человек вдруг поднес фонарь к самому лицу Айртона.
Айртон невольно отпрянул. В ярко блеснувшем луче света перед ним предстал прежний сообщник — Боб Гарвей, но Гарвей не узнал Айртона, ибо считал, что тот уже давно умер.
— Что тебе здесь надо? — повторил Боб Гарвей, хватая Айртона за пояс.
Но Айртон, не ответив, с силой отшвырнул от себя вожака пиратов и бросился к крюйт-камере. Один выстрел из револьвера в бочку с порохом — и все будет кончено!..
— Ко мне, ребята! — завопил Боб Гарвей.
Двое или трое пиратов, разбуженные его криком, вскочили и бросились на Айртона, норовя сбить его с ног. Но силачу Айртону удалось вырваться из их рук. Раздались один за другим два револьверных выстрела, и два преступника рухнули на пол; но внезапный удар ножа рассек Айртону плечо, прежде чем он успел увернуться.
Айртон понял, что замысел его сорвался. Боб Гарвей захлопнул дверь крюйт-камеры, а на корабле, где тем временем проснулось большинство пиратов, началась суматоха. Надо было спасать свою жизнь, чтобы продолжить бой в рядах колонистов. Значит, оставалось одно — бежать.
Но не поздно ли? Шансов на спасение было немного, однако Айртон решил во что бы то ни стало добраться до своих товарищей.
В револьвере оставалось четыре патрона. Айртон выстрелил еще дважды, однако ж выстрел, предназначавшийся Бобу Гарвею, не попал в цель, а если и ранил его, то ранил легко; Айртон, воспользовавшись тем, что пираты на миг отступили, бросился к трапу, ведущему на палубу брига. Пробегая мимо фонаря, Айртон разбил его рукояткой револьвера, палуба погрузилась во мрак, что значительно облегчало бегство.
Кое-кто из пиратов, разбуженных шумом, спускался по трапу. Пятым выстрелом Айртон сбросил одного с лестницы, а остальные шарахнулись в сторону, не понимая толком, что такое происходит на корабле. В два прыжка Айртон выскочил на палубу и через три секунды послал шестой, последний, выстрел прямо в физиономию какого-то пирата, который схватил было беглеца за ворот; затем Айртон перепрыгнул через фальшборт и бросился в море.
Не успел он отплыть и шести саженей, как вокруг него под градом пуль забурлила вода.
Что перечувствовал Пенкроф, поджидавший Айртона на островке, под защитой скалы, что перечувствовали Сайрес Смит, журналист, Герберт, Наб, укрывшиеся в Трущобах, когда до их слуха долетел звук пальбы. Схватив ружья, они бросились на берег и ждали нападения, готовые смело отразить врага.
Они не строили никаких иллюзий: Айртон попал в руки пиратов и, конечно, уже простился с жизнью; возможно, морские разбойники решили воспользоваться ночным временем и вот-вот высадятся на берег!
Прошло полчаса, но жестокая тревога колонистов не унималась. Выстрелы прекратились, однако до сих пор нет ни Айртона, ни Пенкрофа. Неужели пираты уже завладели островком. Может быть, необходимо сейчас же, немедленно броситься на помощь Айртону и Пенкрофу? Но как? Из-за большой воды невозможно было переправиться через пролив. Да и пирога находилась по ту сторону. Так судите же сами, какие душевные муки переживали Сайрес Смит и его товарищи!
Наконец в половине первого ночи к берегу причалила пирога, в ней сидели два человека. Колонисты с распростертыми объятиями встретили Айртона, который отделался легкой раной в плечо, и Пенкрофа, живого и невредимого.
Не мешкая все отправились в Трущобы. Здесь Айртон поведал слушателям о своих приключениях, не скрыв от них и свою неудачную попытку взорвать бриг.
Едва успевая отвечать на рукопожатия товарищей, Айртон продолжал свой рассказ. Он не утаил от них, что положение весьма серьезное. Пираты сейчас начеку. Они уже знают, что остров Линкольна обитаем, и поэтому не замедлят высадить на берег многочисленный и хорошо вооруженный отряд, который никому спуску на даст. Значит, если поселенцы попадут в руки пиратов, рассчитывать на пощаду нечего.
— Что ж, мы сумеем сложить свои головы, — заметил журналист.
— А теперь возвратимся домой и будем бдительно следить за врагом, — сказал инженер.
— Как вы полагаете, мистер Смит, удастся нам выбраться из беды? — спросил моряк.
— Безусловно, Пенкроф.
— Ну, как сказать! Шестеро против пятидесяти!
— Вы правы, шестеро… если не считать…
— Кого? — спросил Пенкроф.
Сайрес молча указал рукой на небо.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Туман рассеивается. — Распоряжение инженера. — Три поста. — Айртон и Пенкроф. — Первая шлюпка. — Еще две другие. — На островке. — Шестеро пиратов на суше. — Бриг снимается с якоря. — Батарея «Быстрого». — Надежды нет. — Неожиданная развязка.
Ночь прошла без происшествий. Колонисты были начеку и не покидали своего наблюдательного поста, то есть Трущоб. Пираты, со своей стороны, казалось, не делали никаких попыток высадиться на берег. С тех пор как смолкли ружейные залпы, посланные вслед Айртону, не было слышно ни выстрела, ни шума; ничто не указывало на присутствие судна в водах, омывающих остров Линкольна. Можно было даже подумать, что бриг снялся с якоря, боясь встретить ожесточенное сопротивление, и счел за благо покинуть эти широты.
Но дело обстояло иначе, и когда занялась заря, колонисты разглядели в утренней дымке неясные очертания корабля. Это был «Быстрый».
— Так вот, друзья мои, — начал инженер, — какие меры необходимо, мне кажется, принять, прежде чем туман окончательно рассеется. Пока что он скрывает нас от пиратов, и мы можем действовать, не возбуждая их подозрений. Прежде всего надо создать впечатление, что остров густо населен и жители его сумеют дать врагу достойный отпор. Поэтому предлагаю разделиться на три группы: первой остаться в Трущобах, второй — направиться к устью реки Благодарения. А третьей, по-моему, всего разумнее устроить засаду на островке, чтобы помешать пиратам высадиться или хотя бы задержать их там. В нашем распоряжении два карабина и четыре ружья. Значит, оружие у нас есть, и мы будем нещадно уничтожать врагов, благо пороха и пуль нам хватит с избытком. А пиратских ружей и даже пушек нам бояться нечего. Ведь они бессильны против этих скал, и, так как мы не будем стрелять из окон Гранитного дворца, пиратам и в голову не придет обстреливать его с брига, что грозило бы разрушением нашему жилищу. Единственно, чего нам следует опасаться, — это рукопашной схватки, поскольку экипаж брига превосходит нас численностью. Поэтому-то мы и должны помешать высадке, в то же время оставаясь невидимыми для противника. Итак, не будем жалеть патронов. Стреляйте без передышки, но притом метко. Каждый из нас должен уложить восемь, а то и десять врагов, и мы это сделаем.
Сайрес Смит наметил четкий план действия, говорил он самым спокойным тоном, будто речь шла о повседневных работах, а не о кровопролитной битве. Товарищи, не прерывая, выслушали его речь, и молчание их было знаком безоговорочного согласия. Теперь каждому предстояло немедленно занять свой пост под покровом еще не рассеявшегося тумана.
Наб и Пенкроф тотчас же отправились в Гранитный дворец и принесли оттуда достаточное количество пуль и пороха. Гедеон Спилет и Айртон — оба первоклассные стрелки — вооружились карабинами, бившими на целую милю. Оставшиеся четыре ружья распределили между Сайресом Смитом, Набом, Пенкрофом и Гербертом.
Теперь поглядим, как были расставлены посты.
Сайрес Смит с Гербертом остались в Трущобах и отсюда из засады могли держать под обстрелом довольно значительную часть берега у подножия Гранитного дворца.
Гедеон Спилет с Набом укрылись в скалах возле устья реки Благодарения, где подняли большой мост, а также и все мостики, — этой группе поручалось не только не подпускать ни одной вражеской шлюпки, но и по возможности воспрепятствовать высадке пиратов на противоположном берегу.
А Пенкроф с Айртоном тем временем спустили на воду пирогу, чтобы переправиться через пролив на островок, где они и должны были занять два отдаленных друг от друга поста. Увидев, что стрельба идет с четырех сторон, пираты решат, что остров населен и жители его дорого продадут свою свободу.
Если же высадка пиратов все-таки состоится или если возникнет угроза, что Пенкрофа и Айртона обойдут с тыла, оба друга обязаны немедленно вернуться на остров и направиться в наиболее угрожаемый участок.
Прежде чем занять свои боевые посты, колонисты в последний раз крепко пожали друг другу руки.
Пенкроф, обнимая Герберта, своего нареченного сына, собрал всю силу воли, чтобы скрыть обуревавшее его волнение, и друзья расстались.
Не теряя времени Сайрес Смит с Гербертом и журналист с Набом тронулись в путь и вскоре исчезли за скалами, а через пять минут Айртон и Пенкроф благополучно переправились через пролив, высадились на островке и укрылись за скалами на его восточном берегу.
С берега их не заметили, да и сами они с трудом различали в густом тумане очертания корабля.
Было половина седьмого утра.
Скоро завеса тумана разорвалась, и показались окутанные легкой дымкой верхушки мачт. Еще несколько мгновений туман клубился над поверхностью моря, затем поднялся ветер и унес вдаль последние его клочья.
Корпус «Быстрого», четко вырисовываясь на фоне чистого неба, стоял на двух якорях, носом к северу и повернув к острову свой левый борт. Как и предполагал Сайрес Смит, бриг находился примерно в миле с четвертью от берега.
На мачте развевался зловещий черный флаг.
Инженер, вооружившись подзорной трубой, разглядел четыре пушки, составлявшие судовую батарею; дула пушек были обращены в сторону острова. Казалось, они лишь ждали сигнала, чтобы начать обстрел.
Однако «Быстрый» продолжал хранить молчание. По палубе расхаживали двадцать, может статься и тридцать пиратов. Несколько человек стояли на юте, двое других взобрались на салинг у грот-брамселя и, вооружившись подзорной трубой, внимательно озирали остров.
Очевидно, Боб Гарвей и его команда лишь смутно представляли себе события, разыгравшиеся минувшей ночью на борту судна. Какой-то полуголый человек взломал дверь крюйт-камеры, они набросились на него, он выпустил шесть пуль, убил их товарища, ранил еще двоих. Но что же сталось с этим человеком? Настиг ли его ружейный залп? Удалось ли ему добраться вплавь до острова? Да откуда вообще он взялся? Что делал на их судне? Должно быть, и впрямь решил взорвать бриг, как полагал Боб Гарвей. Во всем этом нелегко было разобраться. Но в одном были теперь твердо уверены беглые каторжники: неведомый остров, против которого бросил якорь «Быстрый», обитаем и, возможно, на защиту его встанет все население. И все же ни на берегу, ни на плоскогорье — ни души. И нигде ни малейших признаков человеческого жилья. Неужели жители успели бежать в глубь острова?
Вот какими вопросами задавался предводитель пиратов Боб Гарвей, и, как человек осмотрительный, он желал хорошенько ознакомиться с местностью, прежде чем послать туда свою шайку.
Прошло полтора часа, но ничто на борту брига не указывало, что пираты готовятся к нападению или высадке. Очевидно, Боб Гарвей пребывал в нерешительности. Даже в самую сильную подзорную трубу он, понятно, не мог разглядеть колонистов, притаившихся меж скалами. И вряд ли его внимание привлекла завеса из зеленых ветвей и лиан, скрывавшая окна Гранитного дворца и ярким пятном выделявшаяся на голой отвесной стене. И вправду, как он мог представить, что здесь, на такой высоте, в недрах гранитного кряжа, устроил себе жилье человек? На всем побережье бухты Соединения — от мыса Коготь до мыса Челюсть — не было никаких признаков того, что остров обитаем.
Однако в восемь часов утра поселенцы подметили на борту «Быстрого» какое-то движение. При помощи талей матросы спустили на воду шлюпку. Семь человек разместились в ней. У каждого было ружье; один из семерки пиратов сел за руль, четверо взялись за весла, а двое пристроились на носу; низко пригнувшись и держа ружья на изготовку, они внимательно оглядывали берег. В их задачу, несомненно, входила разведка острова, а никак не высадка, потому что в этом случае капитан выслал бы более многочисленный отряд.
Пираты, наблюдавшие с салингов, конечно, заметили, что перед островом имеется еще небольшой островок, отделенный от него проливом шириной примерно в полмили. Сайрес Смит вскоре убедился, следя за шлюпкой, что пираты не собираются войти в пролив, очевидно по соображениям осторожности, а хотят сначала пристать к островку.
Пенкроф и Айртон, притаившиеся каждый в своем укрытии, за выступом скалы, видели, что шлюпка направляется прямо к ним, и ждали, когда она подойдет на расстояние выстрела.
Гребцы осторожно продвигались вперед, стараясь не привлекать внимания к шлюпке, и подгоняли ее редкими взмахами весел. Видно было, что один из пиратов, сидевший на носу, держит в руке лот и пытается найти фарватер, проложенный течением реки Благодарения. А это означало, что Боб Гарвей хочет подвести свой бриг как можно ближе к берегу. Человек тридцать пиратов, рассыпавшись по вантам, следили за шлюпкой и примечали путь, чтобы без опасности подойти к берегу.
Не доходя двух кабельтовых до островка, шлюпка остановилась. Рулевой встал и вытянулся во весь рост, ища взглядом, где бы лучше пристать.
В это мгновение раздалось два выстрела. Белое облачко дыма всплыло над утесами. Рулевой и матрос с лотом в руке навзничь упали на дно шлюпки. Пули, выпущенные Айртоном и Пенкрофом, одновременно сразили двух разбойников.
Почти тотчас же послышался страшный грохот, над бригом поднялся столб дыма, и пушечное ядро ударило о скалы, под которыми укрылись Айртон и Пенкроф; осколки камня полетели во все стороны, но, к счастью, наши стрелки уцелели.
Гром проклятий донесся со шлюпки, однако она тут же поплыла дальше. Место рулевого занял один из матросов, гребцы с яростью налегли на весла.
Вместо того чтобы повернуть к бригу, как можно было предположить, шлюпка прошла вдоль берега, намереваясь обогнуть островок с южной стороны. Пираты гребли изо всех сил, стараясь уйти подальше от пуль.
Они подошли на пять кабельтовых к той части берега, которая оканчивалась мысом Находки, и, описав полукруг, по-прежнему под защитой батареи судна, направились к устью реки.
Было ясно, что они хотят проникнуть в пролив и обойти с тыла тех, кто сидит в засаде на островке; таким образом, защитники островка, как бы многочисленны они ни были, очутились бы между шлюпкой, откуда сыпались ружейные пули, и бригом, откуда летели пушечные ядра, — положение явно незавидное.
Добрых пятнадцать минут шлюпка двигалась во взятом ею направлении. На воде и в воздухе царили ничем не нарушаемая тишина, ничем не возмутимое спокойствие.
Хотя Пенкроф и Айртон отлично понимали, что их могут обойти с тыла, они не собирались покидать свой пост по многим соображениям — ни к чему было обнаруживать перед нападающими свое присутствие, став таким образом мишенью для орудий «Быстрого», да, кроме того, они надеялись на Наба и Гедеона Спилета, охранявших устье реки, а также на Сайреса Смита с Гербертом, укрывавшихся в скалах Трущоб.
Минут через двадцать после первых выстрелов шлюпка подошла к устью реки на расстояние не меньше двух кабельтовых. Начался обычный в этот час прилив, особенно сильный здесь, в узком проливе; шлюпку потащило к реке, и пираты удерживались посередине пролива только потому, что работали изо всех сил веслами, но когда они оказались на расстоянии выстрела от устья реки, две пули, выпущенные им навстречу, уложили еще двух пиратов: Наб и Спилет не промахнулись.
Тотчас же с брига вылетело второе ядро, посланное туда, где поднялся предательский дымок, но оно лишь обломило несколько скал, не причинив ни малейшего вреда людям.
Теперь в шлюпке осталось только три боеспособных человека. Подхваченная течением, она с быстротой стрелы пронеслась мимо Сайреса Смита и Герберта, которые, однако, благоразумно воздержались от выстрелов, опасаясь, что пули не достигнут цели; затем, обогнув северную оконечность островка, шлюпка всего лишь на двух веслах пустилась в обратный путь к бригу.
До сих пор защитникам островка не на что было жаловаться. Первая вылазка окончилась неудачно для врага. Четверо пиратов были тяжело ранены, а может быть, и убиты; ни у кого из колонистов не было даже царапины, а они не выпустили зря ни одной пули. Если враги и впредь не переменят тактики и снова пошлют для высадки шлюпку, не составит труда перебить их одного за другим.
Ясно, какие огромные преимущества представлял маневр, предложенный инженером. Пираты, несомненно, решат, что перед ними многочисленный и хорошо вооруженный неприятель, которого не так-то легко одолеть.
Только через полчаса, не раньше, шлюпка, упорно боровшаяся с набегавшими волнами, добралась до «Быстрого». До колонистов донеслись громкие крики, когда гребцы вынесли из шлюпки своих раненых товарищей; с брига послали три или четыре ядра, хотя они не могли достичь цели.
Но теперь уже целая дюжина пиратов, опьяненных злобой, а быть может, и вчерашними возлияниями, пустилась на шлюпке к берегу. Вслед за ней на воду спустили вторую шлюпку, куда уселись восемь человек, и пока первая шла прямо к островку, надеясь выбить оттуда врага, вторая начала маневрировать с расчетом проникнуть в устье реки Благодарения.
Положение Пенкрофа и Айртона становилось слишком опасным, и они поняли, что пора перебраться обратно на остров.
Однако они решили подпустить поближе первую лодку, и два метких выстрела снова внесли расстройство в ряды гребцов. Затем стрелки выбрались из засады, как ветер пронеслись под градом пуль по островку, вскочили в пирогу и пересекли пролив в тот самый момент, когда вторая шлюпка достигла южной оконечности островка; затем они укрылись в Трущобах.
Едва только они успели присоединиться к Сайресу Смиту и Герберту, как пираты с первой шлюпки высадились на островок и бросились обшаривать его.
Почти одновременно раздались выстрелы у устья реки Благодарения, куда быстро подошла вторая шлюпка. Двое из восьми человек команды были сражены Гедеоном Спилетом и Набом, а шлюпка, увлекаемая непреодолимым течением, разбилась о подводные рифы у входа в устье. Однако шестеро уцелевших пиратов, подняв ружья над головой, чтобы уберечь их от воды, выбрались на правый берег реки. Но, поняв, что здесь они являются слишком хорошей мишенью для стрелков, находившихся в засаде, они со всех ног бросились бежать в направлении мыса Находки, где их не могли настичь вражеские пули.
Положение создалось следующее: на островке находилось двенадцать пиратов, правда, некоторые из них были ранены, но зато в их распоряжении имелась лодка; на остров высадилось шесть человек, но добраться до Гранитного дворца они не могли, так как путь им преграждала река, а все мосты были подняты.
— Держимся пока, — воскликнул Пенкроф, вбегая в| Трущобы, — ведь, правда, держимся еще, мистер Сайрес?! Как, по-вашему?
— По-моему, — ответил инженер, — бой неминуемо вступит в новую фазу, нелепо было бы предположить, что пираты какие-то дурачки и будут по-прежнему пытаться высадить команду на берег в столь неблагоприятных для них условиях!
— Ни за что им не перебраться через пролив, — заяви моряк. — Айртон и мистер Спилет не зря вооружились карабинами, не бойтесь, ни одного головореза не пропустят. Вы же знаете, их карабины больше чем на милю бьют!
— Правильно, — подтвердил Герберт, — но что можно сделать с двумя карабинами против судовой батареи?
— Ну, бриг еще в пролив не вошел, — возразил Пенкроф.
— А если все-таки войдет? — спросил Сайрес.
— Да это невозможно, ведь он рискует там сесть на мель, и тогда ему конец!
— Нет, возможно, — вмешался в разговор Айртон. — Пираты могут воспользоваться приливом и войти сюда, даже рискуя сесть на мель во время отлива, и тогда нам не устоять против огня их пушек.
— Тысяча чертей! — воскликнул Пенкроф. — И верно, эти негодяи, как видно, готовятся поднять якорь!
— Не укрыться ли нам в Гранитном дворце? — заметил Герберт.
— Пока еще подождем, — ответил Сайрес Смит.
— А как же Наб и мистер Спилет? — осведомился Пенкроф.
— Они успеют присоединиться к нам, когда наступит время. Будьте начеку, Айртон. Теперь слово за вашим карабином, равно как и за карабином Спилета.
Замечание Пенкрофа было совершенно справедливо! «Быстрый» поворачивался на якоре, явно намереваясь подойти к острову. Прилив продлится еще часа полтора, и так как течение стало слабее, бриг мог легко маневрировать. Но Пенкроф никак не желал согласиться с Айртоном, что бриг рискнет войти в пролив.
Тем временем группа пиратов, захватившая островок, постепенно добралась до противоположного берега, — теперь от суши их отделял лишь пролив. Вооруженные только ружьями, они не могли причинить никакого вреда колонистам, укрывшимся частью в Трущобах, частью в устье реки; не предполагая, что у неприятеля есть дальнобойные карабины, пришельцы считали, что здесь им не грозит ни малейшая опасность. Поэтому они преспокойно обследовали островок и даже настолько осмелели, что открыто шли по самому берегу.
Но их заблуждению суждено было рассеяться слишком скоро. Вдруг разом заговорили карабины Айртона и Спилета; должно быть, этот «разговор» пришелся не по душе двум каторжникам, навзничь упавшим на землю.
Началась неописуемая паника. Десять уцелевших пиратов, даже не потрудившись захватить своих раненых или убитых товарищей, бросились со всех ног к противоположному берегу островка, прыгнули в шлюпку и погнали ее к бригу сильными ударами весел.
— Ого, уже восьми человек недочет! — воскликнул Пенкроф. — Да, мистер Спилет и Айртон, видно, стараются не отстать друг от друга.
— Господа, — сказал Айртон, заряжая свой карабин, — положение осложнилось: бриг снимается с якоря.
— Верно, якорь поднимают!.. — закричал Пенкроф.
— Уже пошел!
И в самом деле, отчетливо слышался лязг стопора на кабестане, который вращала команда. В первую минуту «Быстрого» потянуло к якорю, но когда якорь оторвался от грунта, бриг двинулся к берегу. Ветер дул с моря. На судне подняли стаксель и фор-марсель, и оно стало приближаться к острову.
Колонисты, занявшие посты в устье реки и в Трущобах, следили за маневрами брига, не подавая признаков жизни, но не в силах были подавить охватившего их волнения. И действительно, их ждала страшная участь — обстрел вражеской батареи, бьющей по острову чуть ли не в упор, и полная невозможность нанести противнику хотя бы незначительный урон. Как тут воспрепятствовать высадке пиратов?
Сайрес Смит отлично понимал, как велика опасность, и ломал себе голову, стараясь найти выход из положения. Через несколько минут ему так или иначе придется принять решение. Но какое? Запереться в Гранитном дворце, который обложат пираты, и выдерживать осаду неделю, месяц, а возможно, и несколько месяцев, поскольку съестных припасов хватит с избытком? Хорошо, допустим даже, что этот план ему удастся. Ну, а дальше что? Все равно пираты станут хозяевами острова, они натешатся здесь вволю, все перевернут вверх дном и в конце концов одолеют пленников Гранитного дворца.
Впрочем, оставался еще один шанс: что, если Боб Гарвей не рискнет ввести бриг в пролив и не пристанет к островку? В этом случае судно очутится в полумиле от острова, и с такого расстояния его ядра не смогут нанести колонии и колонистам особенно сокрушительных ударов.
— Да ни за что на свете, — твердил Пенкроф, — ни за что на свете Боб Гарвей, если он только опытный моряк, не станет рисковать своим бригом. А вдруг погода переменится? Что тогда будет с кораблем, а?
Однако бриг приблизился к островку: по-видимому, пираты намеревались достичь южной его оконечности. Дул слабый ветер, и так как течение значительно ослабело, Боб Гарвей имел возможность направить свой корабль, куда ему заблагорассудится.
Пиратские шлюпки, посланные на разведку, нашли фарватер, и поэтому бриг смело продвигался вперед. Не составляло труда угадать его планы: он бросит якорь напротив Трущоб и отсюда ответит градом ядер и снарядов на пули колонистов, перебивших часть экипажа.
Вскоре «Быстрый» достиг оконечности островка и беспрепятственно обогнул ее; на судне подняли косой грот, и бриг, держась круто к ветру, пришел на траверз реки Благодарения.
— Ах, разбойники, лезут-таки! — закричал Пенкроф.
В эту минуту к Сайресу Смиту, Айртону, моряку и Герберту присоединились Наб и Гедеон Спилет.
Журналист и его товарищи рассудили, что пришло время покинуть свой пост близ устья реки, и рассудили совершенно справедливо, ибо оттуда стрелять по кораблю было просто бессмысленно. Куда лучше быть всем вместе в решительную минуту, когда, возможно, начнется жестокая схватка. Гедеон Спилет и Наб добрались до Трущоб, прячась за скалы, и сыпавшиеся градом пули не причинили им ни малейшего вреда.
— Спилет! Наб! — воскликнул инженер. — Надеюсь, вы не ранены?
— Нет, не ранены, — ответил журналист, — правда, слегка задело рикошетом! Но, смотрите-ка, этот чертов бриг входит в пролив!
— Да, — подтвердил Пенкроф, — и через десять минут он встанет на якорь против Гранитного дворца!
— А каков ваш план действия, Сайрес? — обратился Гедеон Спилет к инженеру.
— Придется нам укрыться в Гранитном дворце, пока еще есть время и каторжники нас не обнаружили.
— Совершенно с вами согласен, — ответил Гедеон Спилет, — но запершись там…
— Будем действовать сообразно обстоятельствам, — сказал инженер.
— Ну, тогда в путь, и поскорее! — воскликнул журналист.
— А как, по-вашему, мистер Сайрес, не лучше ли нам с Айртоном остаться здесь? — спросил моряк.
— А зачем, Пенкроф? — возразил Сайрес Смит. — Нет, нам не следует сейчас разлучаться.
Нельзя было терять ни минуты. Колонисты выбрались из Трущоб. Небольшой выступ кряжа скрывал их от глаз пиратов, толпившихся на палубе «Быстрого», но гулко эхо пушечных выстрелов, крушивших скалы, свидетельствовало о том, что бриг подходит к берегу.
Добраться до подъемника, достичь дверей Гранитного дворца, где со вчерашнего дня сидели взаперти в большой зале Топ и Юп, было делом минуты.
И пора! В окна, увитые зеленью, они увидели, как «Быстрый», окутанный клубами дыма, входил в пролив Колонистам пришлось даже немного отойти в сторону, так как все четыре пушки палили не переставая и ядра били вслепую по Трущобам и по устью реки Благодарения, хотя защитники ее уже оставили свой пост. Скалы разлетались на куски, и вслед за каждым залпом раздавались торжествующие возгласы пиратов, кричавших во всю глотку «Ур-ра!».
И все же можно было надеяться, что Гранитный двор уцелеет, ибо Сайрес Смит приказал из предосторожности укрыть окна зеленью, но вдруг ядро снесло двери и влетело в коридор.
— Проклятье! — воскликнул Пенкроф. — Неужели эти негодяи нас обнаружили?
Возможно, что пираты и не заметили колонистов, но, несомненно, Боб Гарвей счел своевременным дать по залп завесе зелени, которая подозрительно ярко выделялась на фоне каменной стены. Обстрел Гранитного дворца продолжался с удвоенной яростью, и вскоре еще одно ядро сорвало зеленые ветви, обнажив в граните зияющее отверстие.
Положение колонистов стало безнадежным. Их жилище было открыто. А они не могли воздвигнуть преграды против ядер, даже не могли укрыться от осколков гранита, фонтаном взлетавших вокруг них. Оставалось только одно: укрыться в верхнем коридоре Гранитного дворца, покинуть свое жилище на произвол судьбы. Вдруг раздался глухой удар и вслед за ним отчаянные крики.
Сайрес Смит и его товарищи бросились к окнам.
Огромный водяной столб, нечто вроде смерча невиданной силы, приподнял бриг, который треснул пополам, и через десять секунд волны поглотили судно и преступников, составлявших его экипаж!
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Колонисты на берегу. — Айртон и Пенкроф спасают то, что можно спасти. — Беседа за завтраком. — Рассуждения Пенкрофа. — Тщательный осмотр брига. — Крюйт-камера уцелела. — Новые богатства. — Последние остатки. — Обломок металлического цилиндра.
— Они взорвались! — воскликнул Герберт.
— Верно! Взлетели на воздух, словно Айртон поджег порох в их крюйт-камере! — подтвердил Пенкроф, бросаясь вместе с Набом и юношей к подъемнику.
— Но что же все-таки случилось? — спросил Гедеон Спилет, который никак не мог прийти в себя после столь неожиданной развязки.
— Ну, на сей раз мы все узнаем!.. — живо отозвался инженер.
— Что узнаем?
— Позже, позже, а теперь пойдемте, Спилет. Главное, пиратов больше не существует.
И Сайрес Смит, увлекая за собой журналиста Айртона, поспешил на берег, где их поджидали Пенкроф, Наб и Герберт.
Морские волны поглотили бриг, даже мачт не было видно. Водяной смерч, приподняв судно, опрокинул его на бок, и в таком положении оно и затонуло — очевидно, волна хлынула в огромную пробоину. Но поскольку в этом месте пролива глубина не превышала двадцати футов, следовали ожидать, что во время отлива обнажится остов затонувшего брига.
На поверхности воды кружились обломки корабля — целый набор запасных мачт и рей, клетки с курами (крылатые пленницы были еще живы), ящики и бочонки, которые напором воды выбросило через люки, и они постепенно всплывали на поверхность; однако не видно было ни досок палубы, ни кусков обшивки, что делало еще более загадочными обстоятельства столь внезапной гибели «Быстрого».
Тем не менее две мачты, которые треснули в нескольких футах выше палубы и порвали при падении штаги и ванты, вскоре показались над водой вместе с парусами; одни паруса были развернуты, другие зажаты между деревянными частями. Но неужели же смотреть сложа руки, как отлив уносит все эти богатства в открытое море, — конечно, нет, и Айртон с Пенкрофом бросились к пироге, намереваясь пригнать уцелевший рангоут к острову или к островку Спасения.
Но когда они уже взялись за весла, их остановил голос Гедеона Спилета.
— А шестеро пиратов, которые высадились на правом берегу реки? — спросил он вдруг.
Он вовремя вспомнил об этих головорезах, которые пешком добрались до мыса Находки, после того как их шлюпка разбилась о прибрежные скалы.
Все взглянули в сторону мыса и не обнаружили ни одного беглеца. Вполне вероятно, что, став свидетелями гибели брига, поглощенного водами пролива, бандиты скрылись в глубине острова.
— Мы займемся ими позже, — сказал Сайрес Смит. — Правда, бандиты могут причинить нам немало зла, так как они вооружены, но ведь шестеро против шести — это значит, что силы равны. У нас есть сейчас дела поважнее.
Айртон с Пенкрофом оттолкнули пирогу от берега, и, повинуясь мощным ударам весел, она понеслась к месту катастрофы.
Море было спокойно, и вода стояла очень высоко, так как два дня тому назад наступило новолуние. Следовательно, пройдет не меньше часа, прежде чем обнажится остов брига, затонувшего в проливе.
Пенкроф и Айртон успели связать мачты и деревянные брусья канатом, конец которого забросили на берег у подножия Гранитного дворца. Колонисты соединенными усилиями втащили их на сушу. Потом на пирогу подобрали все, что плавало на поверхности: клетки с курами, бочонки, ящики, и всю эту добычу немедленно перенесли в Трущобы.
Вместе с обломками корабля всплыло несколько трупов. Среди них Айртон опознал Боба Гарвея и, указав Пенкрофу на мертвое тело пирата, взволнованно произнес:
— Вот кем был и я, Пенкроф!
— Но сейчас-то вы совсем другой, наш славный Айртон! — воскликнул моряк.
Заслуживало удивления то обстоятельство, что трупов было очень мало. Колонисты насчитали только пять-шесть утопленников, их уносило течением в открытое море. По всей вероятности, пираты, застигнутые врасплох катастрофой, не успели покинуть корабль, и, поскольку он перевернулся на бок, большинство погибло, запутавшись в бортовых сетках. Отлив, увлекавший в море трупы, избавлял колонистов от печальной необходимости предавать их земле где-нибудь в отдаленном уголке острова Линкольна.
В течение двух часов Сайрес Смит с товарищами вытаскивали обломки корабля на берег, отвязывали от реев паруса, которые, к счастью, оказались совершенно целыми, раскладывали их для просушки на песок. Поглощенные работой, они почти не разговаривали, но как много мыслей теснилось у них в голове! Бриг, со всем его содержимым, — ведь это же настоящее богатство. Всякое судно представляет собой как бы целый плавучий мирок, и имущество колонистов, несомненно, пополнится множеством необходимых предметов. Короче — повторялась, только в более крупных масштабах, история находки ящика, обнаруженного на мысу, получившем поэтому название мыса Находки.
«И почему, — думал Пенкроф, — почему бы нам не поднять затонувшее судно? Если там всего только одна пробоина, заделать ее ничего не стоит, а судно тоннажем в триста, а то и четыреста тонн — это же подлинный гигант по сравнению с нашим «Бонадвентуром»! На таком судне хоть за тысячу миль отправляйся! Куда хочешь, туда и плыви! Надо бы нам с мистером Сайресом и Айртоном взяться за это дело! Стоит потрудиться!»
В самом деле, если на бриге еще можно плавать, шансы колонистов на возвращение в родные края возрастут в сотни раз. Но, для того чтобы решить этот важный вопрос, приходилось ждать конца отлива: тогда можно будет осмотреть со всех сторон корпус судна.
Когда остатки затонувшего корабля были выловле из воды и сложены на берегу в безопасном месте, колонисты решили передохнуть и позавтракать. Они буквально падали с ног от голода. К счастью, кладовая находилась поблизости, и Наб с честью доказал свои незаурядные кулинарные способности. Завтрак состоялся на открытом воздухе возле Трущоб. Читатель, конечно, догадывается, что во время еды все разговоры вертелись вокруг неожиданного происшествия, чудом спасшего колонистов от неминуемой гибели.
— Именно чудом, — настаивал Пенкроф, — признаемся же, что головорезы взлетели в воздух в самое, что называется, время! В Гранитном дворце становилось уж очень неуютно.
— Послушайте, Пенкроф, — спросил журналист, — как, по-вашему, все это произошло? Вы представляете себе, отчего получился взрыв?
— Нет ничего проще, мистер Спилет, — ответил Пенкроф. — Ведь на разбойничьем бриге разве такая дисциплина, как, скажем, на военном корабле! Пираты — это ведь не матросы. Должно быть, двери крюйт-камеры остались открытыми, бандиты били по острову без передышки, ну, а тут достаточно какого-нибудь дурня или ротозея, чтобы все взлетело на воздух.
— А знаете, мистер Сайрес, — начал Герберт, — меня вот что удивляет. Почему взрыв не произвел больших разрушений? Звук был не особенно сильный, и пострадала только обшивка. Право, можно подумать, что корабль скорее утонул, нежели взорвался.
— Это тебя удивляет, голубчик? — спросил инженер.
— Очень, мистер Сайрес.
— И меня тоже, Герберт, — ответил инженер, — и меня это очень удивляет; вот подожди, осмотрим корпус брига и, конечно, поймем, в чем тут дело.
— Неужели вы хотите сказать, мистер Сайрес, — возразил Пенкроф, — что «Быстрый» просто-напросто затонул, как самое обыкновенное судно, наткнувшееся на риф?
— А почему бы и нет? — спросил Наб. — В проливе много рифов.
— Ай да Наб, — воскликнул Пенкроф. — Значит, дружок, ты самого главного и не заметил. Я-то прекрасно видел бриг за минуту до того, как он затонул, видел, как его подкинула огромнейшая волна, видел, как он опрокинулся на левый борт. А если б он наткнулся на скалу, то пошел бы ко дну спокойно, по примеру любого добропорядочного судна.
— Но ведь «Быстрый» как раз не добропорядочное судно! — возразил Наб.
— Увидим, увидим, Пенкроф, — сказал инженер.
— Конечно, увидим, — подтвердил моряк, — только я готов голову прозаложить, что в нашем проливе никаких подводных рифов нет. Скажите, мистер Сайрес, положа руку на сердце, что вы имели в виду, говоря, будто в этом деле есть доля чудесного?
Сайрес как будто не слышал этого замечания.
— Во всяком случае, — воскликнул Гедеон Спилет, — утонул ли бриг, взорвался ли, согласитесь, Пенкроф, что произошло это весьма кстати!
— Еще бы, еще бы, — ответил моряк, — но дело не в этом. Я вот спрашиваю мистера Смита, что он во всем этом происшествии видит сверхъестественного?
— Я пока не выскажу своего мнения, Пенкроф, — ответил инженер. — Вот все, что сейчас могу вам ответить.
Но эти слова ни в малой степени не удовлетворили Пенкрофа. Он упорно настаивал на версии взрыва и не желал отступиться от нее. Никто его никогда не убедит, что в их проливе, дно которого, как и сам берег, покрыто мелким песком, что в их проливе, через который он десятки раз переправлялся во время отлива, могла вдруг существовать никому не известная подводная скала. Да и в ту минуту, когда корабль затонул, был прилив, другими словами — судно могло преспокойно пройти, не задев рифы, которых не видно было даже при отливе. Следовательно, речь могла идти только о взрыве. Следовательно, корабль не разбился о рифы. Следовательно, он взлетел на воздух.
Признаемся, что рассуждения моряка не были лишены здравого смысла.
Около половины второго колонисты сели в пирогу и поплыли к месту кораблекрушения. Жаль только, что не удалось спасти двух судовых шлюпок; но одна, как известно, разбилась близ устья реки Благодарения, и починить ее не представлялось возможным, а другую поглотила пучина одновременно с бригом, который, очевидно, раздавил хрупкую шлюпку, почему она и не всплыла на поверхность.
Тем временем корпус «Быстрого» начал появляться из воды. Оказалось, что бриг лежит даже не на боку, — во время кораблекрушения мачты сломались, балласт переместился и судно перевернулось килем вверх. Таково было действие необъяснимой, но страшной подводной силы, которая, выбросив огромный столб воды, сразу опрокинула судно.
Колонисты обошли корпус брига, и, так как отлив продолжался, им удалось установить если не причину неожиданной катастрофы, то хоть ее последствия.
В носовой части судна, по обе стороны киля, в семи-восьми футах от основания форштевня, бока брига были ужасно разворочены на длине не менее чем в двадцать футов. Нечего было и думать о том, чтобы заделать эти зияющие пробоины. В поврежденных местах не удалось обнаружить не только деревянной, но и медной обшивки, которую, по всей видимости, уничтожило без остатка; исчезли даже части набора, железные гвозди, болты и нагели. По всему корпусу, вплоть до кормовой части, обшивка корабельного набора расшаталась и пришла в полную негодность. Какая-то чудовищная сила сорвала фальшкиль, а сам киль в нескольких местах отошел от кильсона и треснул по всей своей длине.
— Тысяча чертей! — воскликнул Пенкроф. — Да, этот корабль будет не так-то легко починить.
— Вернее, просто невозможно, — добавил Айртон.
— Во всяком случае, — обратился Гедеон Спилет к моряку, — взрыв, если только тут действительно был взрыв, произвел довольно странное действие. Посмотрите-ка, палуба и надводная часть, которым полагалось бы взлететь на воздух, целехоньки! А взгляните на эти пробоины: судя по их размерам, бриг именно наткнулся на подводный риф, а не взорвался.
— Да нет же в нашем проливе никаких рифов, — сказал моряк. — Ладно, я согласен признать любую причину гибели брига, только не ваши рифы!
— Давайте попробуем проникнуть внутрь судна, — предложил инженер. — Возможно, нам удастся установить там истинную причину гибели «Быстрого».
Все согласились с этим разумным предложением, Да, кроме того, надо было составить опись богатств, находившихся в затопленном судне, и попытаться спасти их.
Пробраться во внутреннюю часть брига не составляло теперь особого труда. Вода, постепенно убывая, почти совсем ушла, и проникнуть внутрь судна всего удобнее было через нижнюю палубу, которая теперь оказалась наверху, так как корпус судна перевернулся. Чугунные чушки, использованные в качестве балласта, пробили ее в нескольких местах. Вода с мерным журчанием выбегала из трещин, испещривших корпус брига.
Сайрес Смит и его товарищи, вооружившись топорами, вступили на искалеченную палубу. Проход загромождали ящики всех размеров, и так как они пробыли под водой недолго, можно было ожидать, что содержимое их не пострадало.
Первым делом колонисты оттащили весь груз в надежное место. Прилив начнется только через несколько часов, и друзья не потеряли времени даром. Айртон и Пенкроф установили у пробоины тали для спуска ящиков и бочонков. Их грузили на пирогу и тут же доставляли на берег. Брали с брига все подряд, решив потом на досуге осмотреть и рассортировать новое имущество.
Но и сейчас колонисты убедились, к великой своей радости, что в трюмах брига хранится много ценных вещей — самые разнообразные предметы, домашняя утварь, посуда, штуки материи, инструменты, — словом, обычный груз судна, ведущего торговлю с островами Полинезии. Вероятно, тут было всего понемногу, а это как раз и улыбалось колонистам острова Линкольна.
Однако Сайрес Смит с удивлением убедился в том, что пострадал не только, как мы уже говорили, корпус брига вследствие какого-то удара, приведшего к катастрофе, но даже внутренность судна, особенно в носовой его части. Переборки и пиллерсы были снесены, словно внутри брига разорвался снаряд поистине огромной разрушительной силы. Колонисты беспрепятственно прошли от носа до кормы, лавируя между ящиками и тюками, которые постепенно извлекались из трюма. К счастью, все эти вещи оказались не тяжелыми, но лежали они в беспорядке.
Колонисты добрались до кормовой части судна — туда, где раньше находился ют. По словам Айртона, здесь-то и следовало искать крюйт-камеру. Сайрес Смит надеялся, что она не взорвалась, и, следовательно, несколько бочонков с порохом уцелели, а так как порох обычно хранится в металлической упаковке, он, очевидно, не подмок.
Предположения инженера оправдались. Среди множества снарядов колонисты обнаружили десятка два бочонков с порохом, обитых изнутри медными листами; бочонки были тут же со всеми предосторожностями извлечены из крюйт-камеры. Пенкроф, следовательно, мог собственными глазами убедиться, что «Быстрый» погиб не от взрыва. Как раз та часть судна, где была расположена крюйт-камера, пострадала меньше других.
— Что ж, возможно, — согласился моряк, но тут же упрямо добавил: — А все-таки никаких рифов в нашем проливе нет!
— Тогда что же произошло? — спросил Герберт.
— Не знаю, — отрезал Пенкроф, — и мистер Сайрес тоже не знает, и никто не знает, и не узнает никогда!
Занятые осмотром судна, колонисты не заметили, как прошло несколько часов и начался прилив. Пришлось прекратить спасательные работы. Впрочем, нечего было бояться, что волны унесут остов брига в открытое море, так как судно уже увязло в песке и держалось прочнее, чем на всех своих якорях.
Поэтому можно было спокойно ждать следующего отлива, чтобы закончить выгрузку обнаруженного на бриге имущества. Но сам корабль погиб безвозвратно, и надо было в спешном порядке спасти хоть обломки корпуса, пока их не засосал зыбучий песок на дне пролива.
Было уже пять часов вечера. Нелегкий выдался для колонистов денек. Они пообедали с отменным аппетитом и, хотя валились с ног от усталости, не могли устоять против искушения ознакомиться с содержимым ящиков, обнаруженных в трюмах «Быстрого».
В большинстве ящиков оказалось готовое платье, которое, по вполне понятным причинам, было встречено радостными возгласами колонистов. Одежды, всевозможного белья и обуви всех размеров было так много, что хватило бы с избытком на целую колонию.
— Ну и богатство нам привалило, — твердил Пенкроф. — Только куда нам такая масса?
То и дело раздавалось громкое «ура», которым неунывающий моряк приветствовал каждую новую находку — то бочонок с водкой из сахарного тростника, то кипы табаку, то огнестрельное или холодное оружие, тюки хлопка, сельскохозяйственный инвентарь, плотничьи, столярные и кузнечные инструменты, мешки с семенами самых различных растений, не пострадавшие от своего кратковременного пребывания в воде. Ах, каким поистине неоценимым кладом было бы все это для них два года тому назад! Но ничего, даже сейчас, когда изобретательные и трудолюбивые колонисты сумели собственными руками создать все необходимое, эти сокровища найдут свое применение.
В кладовых Гранитного дворца места хватало с избытком, но в тот день уже некогда было заниматься переноской вещей. При всем том не следовало забывать, что на острове бродят шестеро уцелевших пиратов с «Быстрого», что незваные гости — отъявленные негодяи и что следует держаться начеку. Пусть мост на реке Благодарения и все мостики подняты, разве преступников остановит ручей или даже река? А сейчас, доведенные до крайности, они стали вдвойне опасны.
Пока еще незачем было принимать меры против пришельцев. Время само покажет, как нужно действовать, решили колонисты, а пока необходимо зорко охранять ящики и тюки, сложенные возле Трущоб, и поэтому друзья всю ночь по очереди несли дежурство.
Ночь прошла спокойно, пираты не осмелились напасть на поселенцев. Дядюшка Юп и Топ, на которых возложили охрану Гранитного дворца, конечно, не замедлили бы поднять тревогу.
Три следующих дня — девятнадцатое, двадцатое двадцать первое октября — колонисты потрудились на славу, спасая все, что представляло хоть какую-нибудь ценность, — будь то груз «Быстрого» или части его оснастки. Во время отлива они разгружали трюм. Начинался прилив — доставляли имущество на берег. Хотя песок с каждым днем все больше засасывал остов корабля, удалось все же снять с брига большую часть его медной обшивки. Несколько раз Айртон и Пенкроф ныряли на дно канала и извлекали оттуда тяжелые предметы, которые грозил поглотить песок, — цепи, якоря, чугунные чушки и даже четыре орудия судовой батареи; с помощью пустых бочек удалось пригнать этот груз к берегу.
Как мы видим, колонисты изрядно пополнили не только свои склады и кладовые, но и свой арсенал. Пенкроф увлеченный новыми замыслами, лелеял план установить батарею, которая охраняла бы подступы к проливу и устью реки. Ведь у них как-никак четыре орудия, и с их помощью Пенкроф намеревался обратить в бегство любую флотилию, «хоть самую мощную», как он выражался, если таковой придет охота пуститься в плавание по водам, омывающим остров Линкольна.
Между тем, как от брига остался один ни на что не годный остов, началась непогода и довершила дело разрушения. Сайрес Смит решил было взорвать бриг и затем вытащить его останки на сушу, но поднявшийся норд-ост и разбушевавшееся море избавили колонистов от излишней траты пороха.
И действительно, в ночь с двадцать третьего на двадцать четвертое октября буря разбила вдребезги остов брига и выбросила часть обломков на берег.
Вряд ли стоит говорить, что Сайрес Смит в поисках судовых бумаг тщательнейшим образом обшарил все шкафы и ящики на юте, но не обнаружил никаких документов. Очевидно, пираты уничтожили все бумаги, могущие свидетельствовать о личности их капитана или бывшего владельца брига, а так как на кормовой доске не значилось наименования порта, к которому бриг был приписан, то не представлялось возможным определить и его национальную принадлежность. Однако Айртон и Пенкроф утверждали, что, судя по носовой части брига, он вышел из английских верфей.
Через неделю после катастрофы, вернее, после таинственной развязки, спасшей жизнь колонистам, даже во время отлива уже нельзя было обнаружить следов «Быстрого». Последние его обломки унесло в море, а груз обогатил кладовые Гранитного дворца.
Однако обстоятельства столь неожиданной и странной гибели так бы и остались тайной, если бы тридцатого октября Наб, бродивший по берегу, не нашел обломка металлического толстостенного цилиндра, хранившего на себе следы взрыва. Цилиндр этот был перекручен и разорван по краям словно под действием взрывчатого вещества.
Наб принес находку инженеру, который трудился вместе с остальными колонистами в мастерской Трущоб.
Сайрес Смит внимательно осмотрел цилиндр, затем повернулся к Пенкрофу и сказал:
— Вы продолжаете настаивать, мой друг, что гибель «Быстрого» последовала не в результате удара о риф?
— Да, продолжаю, мистер Сайрес, — ответил моряк. — Вы же сами прекрасно знаете, что в нашем проливе никаких рифов нет.
— Ну, а что, если он наскочил на этот кусок железа? — продолжал инженер, протягивая Пенкрофу обломок металлического цилиндра.
— Вот на эту-то трубку? — воскликнул моряк, даже не пытаясь скрыть недоверия.
— Друзья мои, — обратился Сайрес Смит к колонистам, — надеюсь, вы помните, что, прежде чем затонуть, бриг подхватило и бросило вверх огромным столбом воды?
— Конечно, помним, мистер Сайрес! — поспешно отозвался Герберт.
— Вам угодно знать, чем был вызван смерч? Вот, этим. — И инженер протянул на ладони искалеченный цилиндр.
— Вот этим? — спросил Пенкроф.
— Да, потому что цилиндр — это все, что осталось от подводной мины.
— От мины! — в один голос воскликнули колонисты.
— А кто установил мину-то эту? — сказал Пенкроф, не желая сдаваться.
— Одно могу сказать — не я! — ответил Сайрес Смит. — Но факт налицо: кто-то установил мину, и вы сами могли судить о ее неслыханной разрушительной силе.
ГЛАВА ПЯТАЯ
