В поезде по пути в Бейдон-Хит инспектор Нил пытался решать кроссворд в «Таймс», но результаты были на диво плачевными. Мысли его бродили где-то далеко. Да и новости он читал с рассеянным видом. Землетрясение в Японии, открытие залежей урана в Танганьике, труп моряка торгового флота около Саутгемптона, предстоящая забастовка докеров. Последние жертвы уличных грабителей, новое лекарство, чудесным образом исцеляющее от туберкулеза.

Эта обрывочная информация каким-то странным образом повлияла на работу его мозга. Он вернулся к кроссворду и мгновенно ответил сразу на три вопроса.

Пока он добирался до «Тисовой хижины», в его голове уже созрело решение. У сержанта Хея он спросил:

– Где эта пожилая дама? Еще здесь?

– Мисс Марпл? Да, здесь. Они с другой пожилой дамой, что наверху, теперь не разлей вода.

– Понятно. – Выдержав паузу, Нил спросил: – Где она сейчас? Я хотел бы ее видеть.

Через несколько минут появилась мисс Марпл, лицо ее раскраснелось, дыхание было прерывистым.

– Вы хотели видеть меня, инспектор Нил? Надеюсь, что не заставила вас ждать. Сержант Хей не сразу меня нашел. Я была на кухне, болтала с миссис Крамп. Я ее как раз поздравляла: до чего мастерица, какая выпечка получилась! А вчерашнее суфле – просто пальчики оближешь! Знаете, я всегда считала, что к делу нужно переходить постепенно. Вы со мной согласны? Понимаю, у вас все сложнее. Вам особенно некогда ходить вокруг да около, приходится свои вопросы задавать сразу. А у такой старушки, как я, времени, само собой, хватает, от нас даже и ждут всякой пустопорожней болтовни. Ну а путь к сердцу поварихи лежит, как говорится, через ее выпечку.

– А на самом деле, – уточнил инспектор Нил, – вы хотели поговорить с ней о Глэдис Мартин.

Мисс Марпл кивнула:

– Да. О Глэдис. Что ж, миссис Крамп мне много чего рассказала о Глэдис. Не в связи с убийством, нет. Так, вообще. Чем она жила в последнее время, о каких диковинах рассказывала. Не в том смысле, что о странностях. Просто о чем заводила разговор.

– И что, – спросил инспектор Нил, – вы почерпнули много полезного?

– Да, – заявила мисс Марпл. – Я именно почерпнула много полезного. Я бы даже сказала, что возникла некоторая ясность. А у вас?

– И да и нет, – уклончиво ответил инспектор Нил.

Сержант Хей уже вышел из комнаты. Это хорошо, отметил про себя инспектор Нил, ибо то, о чем он собирался сейчас поведать, было, мягко говоря, не совсем тривиальным.

– Слушайте внимательно, мисс Марпл, – начал он. – Я хочу с вами серьезно поговорить.

– Да, инспектор Нил?

– В какой-то степени, – признал инспектор Нил, – мы с вами представляем разные точки зрения. Не буду скрывать, мисс Марпл, что в Скотленд-Ярде я о вас кое-что слышал. Вы ведь там достаточно известны.

– Ну, не знаю, – зарделась мисс Марпл, – как-то получается, что я встреваю в дела, которые меня не касаются, – что правда, то правда. Я имею в виду всякие преступления или необычные истории.

– В общем, у вас там солидная репутация, – сообщил инспектор Нил.

– Это наверняка сэр Генри Клитеринг, – предположила мисс Марпл. – Мой старинный друг.

– Как я уже сказал, – повторил Нил, – мы с вами представляем разные точки зрения. С некоторой натяжкой одну из них можно назвать осмысленной, а другую – бессмысленной.

Мисс Марпл чуть склонила голову набок.

– Интересно, инспектор, что вы имеете в виду?

– Видите ли, мисс Марпл, на происходящие события можно смотреть исходя из здравого смысла. Кое-кому это убийство выгодно. Я бы сказал, одному человеку особенно. И второе убийство выгодно ему же. Про третье убийство можно сказать – убийство на всякий случай.

– Но какое из них вы называете третьим? – поинтересовалась мисс Марпл.

Глаза ее – яркая фарфоровая голубизна – проницательно взглянули на инспектора. Он кивнул:

– Да. Возможно, вы правы. Знаете, когда помощник комиссара разговаривал со мной об этих убийствах, что-то в его словах показалось мне ошибочным. Именно это – последовательность событий. Я, конечно, думал о детской считалочке. Король в конторе, королева в зале, служанка вешала белье.

– Вот! – воскликнула мисс Марпл. – Если следовать считалочке, Глэдис должны были убить после смерти миссис Фортескью, так? А ведь ее убили раньше?

– Думаю, что да, – сказал Нил. – Я почти в этом уверен. Тело ее нашли только поздним вечером, и трудно сказать, давно ли она была мертва. Но я считаю, что ее убили где-то около пяти часов, иначе…

– Иначе, – подхватила мисс Марпл, – она бы успела занести в библиотеку второй поднос?

– Именно. Она занесла поднос с чаем, принесла в холл второй, и тут что-то произошло. То ли она что-то увидела, то ли что-то услышала. Что именно – вот вопрос. Может, это был Дюбуа, спускавшийся по лестнице из комнаты миссис Фортескью. А может, через боковую дверь вошел молодой человек Элейн Фортескью, Джералд Райт. Кто бы это ни был, он выманил ее в сад, а поднос так и остался в холле. После этого смерть, мне кажется, нашла ее быстро. Ведь на улице было холодно, а ее форменная одежда совсем тонкая.

– Вы совершенно правы, – согласилась мисс Марпл. – «За дворцом служанка вешала белье» – это не получалось с самого начала. Развешивать белье вечером она бы не стала и в любом случае обязательно накинула бы на себя пальто. Нет, все это был камуфляж, как и прищепка, чтобы подогнать под стишок.

– Вот, – согласился инспектор Нил. – Тут и начинается бессмыслица. Тут наши с вами взгляды пока расходятся. Переварить этот детский стишок я… просто не могу.

– Но почему, инспектор? Ведь именно так все и произошло.

– Так, да не так, – проворчал Нил. – Последовательность-то нарушена. Из стишка ясно следует, что третьей должны убить служанку. А у нас с вами третьей убили королеву. Адель Фортескью была убита между двадцатью пятью минутами шестого и без пяти шесть. А Глэдис, по идее, к тому времени уже была мертва.

– Тут и возникает закавыка, да? – спросила мисс Марпл. – Несовпадение со считалочкой?

Инспектор Нил пожал плечами.

– Возможно, мы чересчур придираемся. Все смерти условиям считалочки отвечают, наверное, другой цели убийца себе и не ставил. Но пока я рассуждаю так, мисс Марпл, будто стою на вашей точке зрения. А сейчас охарактеризую дело со своей. Дроздов, рожь и все прочее – побоку. У меня на вооружении – трезвые факты, здравый смысл и причины, ради которых психически нормальные люди совершают убийства. Итак, смерть Рекса Фортескью и кому она выгодна. Выгодна она многим, но прежде всего его сыну, Персивалю. В то утро Персиваля в «Тисовой хижине» не было. Положить яд отцу в кофе или во что-то другое, съеденное отцом на завтрак, он не мог. По крайней мере, поначалу мы так считали.

– Ага. – Глаза мисс Марпл ожили, засветились. – Значит, с ядом все было не так просто. Знаете, я много думала о том, как его все-таки отравили, кое-что даже придумала. Но никаких улик или вещественных доказательств, конечно, нет.

– Расскажу вам все как есть, не вижу нужды скрывать. Токсин подмешали в новую банку мармелада. Ее поставили на стол, и мистер Фортескью за завтраком съел верхний слой. Позже эту банку кто-то выбросил в кусты, а в буфетную поставил точно такую же, причем верхний слой мармелада тоже был срезан. Банку в кустах нашли, у меня есть результаты анализа. В ней обнаружены следы токсина.

– Вот, значит, как, – пробормотала мисс Марпл. – Что ж, все легко и просто.

– У «Консолидейтед инвестментс», – продолжал Нил, – дела шли из рук вон плохо. Забери Адель Фортескью сто тысяч фунтов, которые завещал ей муж, фирма, скорее всего, просто обанкротилась бы. Переживи мисс Фортескью мужа хотя бы на месяц, деньги пришлось бы платить. Проблемы фирмы ее мало интересовали. Но пережить мужа на месяц ей не довелось. Она умерла, и предназначенные ей деньги перешли к тому, кто унаследовал все имущество, очищенное от долгов и завещательных отказов. Другими словами, опять-таки к Персивалю Фортескью.

Всюду Персиваль Фортескью, – не без огорчения продолжал инспектор. – Ну, допустим, подложить отраву в мармелад он как-то мог, но отравить свою мачеху или задушить Глэдис – исключено. По словам его секретарши, в пять часов он был в своем лондонском кабинете, а здесь появился только около семи.

– То есть проделать все это ему было бы трудновато? – спросила мисс Марпл.

– Трудновато? Я бы сказал, невозможно, – мрачно заключил инспектор Нил. – Другими словами, Персиваль тут ни при чем. – Забыв о сдержанности и благоразумии, о своей слушательнице, он произнес это с горечью. – Куда я ни иду, куда ни поворачиваюсь, везде натыкаюсь на одного человека. Персиваль Фортескью! Но совершить этого Персиваль Фортескью не мог. – Чуть успокоившись, он заметил: – Впрочем, есть и другие варианты, другие люди, у которых мотив ничуть не хуже.

– Мистер Дюбуа, разумеется, – быстро предложила мисс Марпл. – И молодой мистер Райт. Согласна с вами, инспектор. Если видишь, что кто-то может здорово нажиться, тут надо быть начеку. Доверчивость в таких случаях – не лучшая помощница.

Против воли инспектор улыбнулся.

– Всегда предполагаете худшее, да? – спросил он.

Подобная доктрина как-то не вязалась с этой милейшей, хрупкой с виду пожилой дамой.

– О да, – с жаром заверила его мисс Марпл. – Я всегда верю в худшее. И, как это ни грустно, часто оказываюсь права.

– Ну что ж, – сказал инспектор Нил, – давайте предполагать худшее. Это мог сделать Дюбуа, это мог сделать Джералд Райт (при условии, что он был в сговоре с Элейн Фортескью и отраву в мармелад подложила она), это могла сделать и миссис Персиваль, почему нет? Она ведь была на месте преступления. Но ни один из тех, кого я сейчас назвал, нас не устраивает, если исходить из вашей «бессмыслицы». Эти люди не имеют отношения ни к дроздам, ни к зернышкам в кармане. Не исключаю, что ваша теория верна, тогда круг наших поисков сокращается до минимума. Миссис Маккензи уже несколько лет пребывает в психиатрической лечебнице. При всем желании она не могла добраться до банок с мармеладом или подложить цианид в чай, что подавался в гостиной. Ее сын Дональд погиб в Дюнкерке. Остается дочь, Руби Маккензи. И если вы правы, если эта цепь убийств восходит к давней истории на шахте «Дрозды» – тогда Руби Маккензи должна быть здесь, в этом доме, и есть только один человек, под чьим именем она может скрываться.

– Мне кажется, вы чересчур категоричны, – высказала свое мнение мисс Марпл.

Инспектор Нил словно и не услышал.

– Только один человек, – мрачно повторил он. Затем поднялся и вышел из комнаты.

Мэри Доув сидела в своей комнате. Комната была небольшая, меблированная без излишеств, но довольно удобная. Когда инспектор Нил постучал в дверь, Мэри Доув подняла голову от книги расходов и своим четким голосом сказала:

– Войдите.

На пороге появился инспектор.

– Садитесь, инспектор. – Мисс Доув указала на кресло. – Подождите минутку, ладно? Счета торговца рыбой что-то не сходятся с общей суммой, мне нужно их проверить.

Инспектор Нил молча наблюдал за тем, как она переписывает цифры в колонку. Какое поразительное спокойствие, какое самообладание. Откуда такая уверенность в себе? Что за ней прячется? Он попытался найти в ее чертах сходство с женщиной, коротавшей свои дни в лечебнице «Пайнвуд». Цвет волос, цвет лица – пожалуй, а вот в самом лице ничего схожего как будто нет. Наконец Мэри Доув подняла голову от счетов и сказала:

– Да, инспектор? Чем могу быть полезной?

Инспектор Нил мягко произнес:

– Видите ли, мисс Доув, в деле, которое я расследую, есть довольно странные обстоятельства.

– Да?

– Во-первых, не ясно, откуда в кармане мистера Фортескью оказались зерна.

– Я сама очень удивлена, – призналась Мэри Доув. – Лично я никак не могу это объяснить.

– Настораживают и дрозды. Кто-то подбросил четырех дроздов на стол мистеру Фортескью, каким-то образом дрозды оказались и в пироге вместо телятины и ветчины. Обе эти истории случились при вас, мисс Доув, если не ошибаюсь?

– При мне. Сейчас вспомнила. Все были страшно огорчены. Такой бессмысленный, зловредный поступок, тем более тогда.

– Ну, может, не такой и бессмысленный, мисс Доув. Вам что-нибудь известно о шахте «Дрозды»?

– Нет, никогда не слышала.

– Вы сказали, что вас зовут Мэри Доув. Это ваше подлинное имя?

Мэри Доув приподняла брови. В ее голубых глазах явно появилась настороженность.

– Какой занятный вопрос, инспектор. Вы намекаете на то, что Мэри Доув – не мое подлинное имя?

– Именно, – любезным тоном подтвердил инспектор Нил. – Я намекаю на то, что ваше подлинное имя – Руби Маккензи.

Она уставилась на него. На минуту лицо ее словно застыло, не отражая ни протеста, ни удивления. Скорее всего, решил инспектор Нил, она лихорадочно что-то просчитывает. После долгой паузы она сказала спокойным бесстрастным голосом:

– И чего вы от меня ждете?

– Я прошу вас ответить. Вы Руби Маккензи?

– Я уже говорила, что меня зовут Мэри Доув.

– Вы можете это доказать, мисс Доув?

– Какое доказательство вас устроит? Свидетельство о рождении?

– Не факт. Возможно, свидетельство о рождении Мэри Доув у вас есть. Подлинная Мэри Доув могла быть вашей подругой, могла давно отдать богу душу.

– Да, вариантов хоть отбавляй. – Голос ее снова зазвучал насмешливо. – Задача у вас не из легких, инспектор, не позавидуешь.

– Не исключено, что вас опознают в лечебнице «Пайнвуд», – предположил Нил.

– В лечебнице «Пайнвуд»? – Мэри Доув снова подняла брови. – Что это за лечебница и где она находится?

– Полагаю, мисс Доув, вам это прекрасно известно.

– Представьте, понятия не имею.

– И вы категорически отрицаете, что вы – Руби Маккензи?

– По-моему, мне вообще не нужно ничего отрицать. Вы знаете не хуже меня, инспектор: доказать, будто я какая-то там Руби Маккензи, – это ваша проблема. – В ее голубых глазах теперь уже явно обозначилась насмешка, насмешка и вызов. Глядя прямо в глаза собеседнику, Мэри Доув отчеканила: – Да, инспектор, это ваша проблема. Докажите, что я Руби Маккензи, если вам это удастся.