Ехавшая поездом пожилая дама купила три утренние газеты, и в каждой из них, прочитанной, сложенной и убранной в сторонку, бросался в глаза один и тот же заголовок. Эта история, еще недавно прятавшаяся в укромном уголке на предпоследних страницах, выплеснулась на первые. «Тройное убийство в «Тисовой хижине» – вот как броско извещали о ней газеты.

Пожилая дама сидела, распрямив спину и поджав губы, ее бело-розовое в морщинках лицо выражало горечь и неодобрение. Дама смотрела в окно. Это была мисс Марпл. Она выехала из Сент-Мэри-Мид утренним поездом, с одной пересадкой добралась до Лондона, там кольцевым поездом доехала до другого лондонского вокзала, а уже оттуда направилась в Бейдон-Хит.

На станции она остановила такси и попросила отвезти ее в «Тисовую хижину». И такая она была очаровательная и невинная, эта мисс Марпл, такая старушка-лапочка с бело-розовым личиком, что ей почти без труда удалось проникнуть в дом, напоминавший осажденную крепость. Невероятно, но факт – братию газетчиков и фотографов полицейские держали на расстоянии, а мисс Марпл позволили проехать беспрепятственно, ибо с одного взгляда было ясно, что она – пожилая родственница, член семьи. Никому и в голову не пришло, что это не так.

Мисс Марпл расплатилась с таксистом, тщательно отсчитав полагавшуюся ему мелочь, и нажала кнопку звонка на двери. Ей предстал Крамп, и мисс Марпл окинула его опытным глазом. Хитрюга, себе на уме – такова была ее оценка. При этом напуган до смерти.

Крамп же увидел высокую пожилую даму в старомодном твидовом костюме, на шее повязаны два шарфика, голову украшает фетровая шляпка с птичьим пером. Пожилая дама держала вместительный саквояж, у ног ее стоял повидавший виды, но добротный чемодан.

Чтобы распознать даму, Крампу было достаточно одного взгляда, и потому самым уважительным и лучшим своим голосом он вопросил:

– Чем могу служить, мадам?

– Могу ли я видеть хозяйку дома? – поинтересовалась мисс Марпл.

Отступив, Крамп позволил ей войти. Поднял чемодан и бережно занес его в холл.

– Видите ли, мадам, – заколебался он, – я не знаю, как мне вас…

Мисс Марпл пришла ему на выручку.

– Я приехала, – объявила она, – поговорить о несчастной девушке, которую здесь убили. Глэдис Мартин.

– Понимаю, мадам. В таком случае… – Он смолк, потому что из дверей библиотеки вышла высокая молодая женщина. – Это миссис Ланс Фортескью, мадам, – представил он.

Пэт подошла поближе, и дамы взглянули друг на друга. Мисс Марпл испытала легкое удивление. Она никак не рассчитывала встретить в этом доме человека, подобного Патриции Фортескью. Обстановку она себе представляла именно так, но Пэт с этой обстановкой почему-то не вязалась.

– Это по поводу Глэдис, мадам, – услужливо подсказал Крамп.

– Может быть, зайдете сюда? – неуверенно пригласила Пэт. – Тут мы будем одни.

Она прошла в библиотеку, а мисс Марпл – за ней.

– Вы хотели видеть кого-то конкретно? – спросила Пэт. – Боюсь, я едва ли смогу вам помочь. Дело в том, что мы с мужем приехали из Африки несколько дней назад. О домашних делах ничего толком не знаем. Если хотите, я позову мою золовку или жену деверя.

Мисс Марпл взглянула на девушку, и та ей понравилась. Понравилась ее простота, серьезность. Неизвестно почему мисс Марпл вдруг стало жаль эту девушку. Интуиция подсказала ей – здесь, в этом богатом и до неприличия роскошном интерьере, Пэт неуютно, мебель из потертого ситца, конюшня, псарня – вот где она на месте. Мисс Марпл не раз была на выставках пони и «собачьих площадках» в районе Сент-Мэри-Мид, девушек вроде Пэт встречала нередко и хорошо их знала. И поэтому прониклась симпатией к этой девушке, оказавшейся не в своей тарелке.

– Вообще-то все просто, – заговорила мисс Марпл, аккуратно стягивая перчатки и высвобождая пальцы. – О том, что убили Глэдис Мартин, я прочитала в газете. А я очень хорошо ее знала. Она родом из моих мест. Можно сказать, обучение для работы в частных домах она прошла у меня. И как только с ней случилась эта жуткая трагедия, внутренний голос сказал мне – поезжай туда, вдруг сможешь оказаться полезной.

– Конечно, – сказала Пэт. – Я понимаю.

И это было правдой. Поступок мисс Марпл показался ей вполне естественным и неизбежным.

– По-моему, очень хорошо, что вы приехали, – продолжала Пэт. – Похоже, про нее никто толком ничего не знает. В смысле, есть ли у нее родственники и все такое.

– Нет, – ответила мисс Марпл. – Никаких родственников у нее, конечно же, нет. Ко мне она пришла из приюта Сент-Фейтс. Там довольно-таки неплохо, но, увы, с деньгами у них туговато. Мы делаем для девочек что можем, стараемся получше подготовить их для работы и прочее. Глэдис пришла ко мне в семнадцать лет, и я научила ее, как накрывать и подавать на стол, как чистить столовое серебро и тому подобное. Разумеется, она оставалась у меня недолго. Все они не задерживаются. Немножко кое-чему поучилась – и до свидания, пошла работать в кафе. Почти всех девочек тянет в кафе. Им кажется, что там свободы больше и веселее. Может, так оно и есть. Не знаю.

– Я ее даже не видела, – сказала Пэт. – Она была хорошенькая?

– О нет, – возразила мисс Марпл, – увы. Аденоиды, прыщики. Да и глупа до обидного. Боюсь, – задумчиво продолжала мисс Марпл, – что у нее постоянных друзей никогда не было. На мужчинах она была просто помешана, бедняжка, но те ее и замечать не желали. А другие девчонки только подтрунивали над ней да насмехались.

– Как все это жестоко. – Пэт поежилась.

– Да, моя милая, – согласилась мисс Марпл, – жизнь, к сожалению, штука жестокая. Прямо и не знаешь, что делать с такими, как Глэдис. Ходить в кино – это их любимое занятие, но они забивают себе голову бог знает чем, мечтают о невозможном. Что ж, в каком-то смысле это даже счастье. Но они обязательно разочаровываются. Вот и Глэдис, думаю, в ресторанной жизни разочаровалась. Ничего пленительного, ничего интересного в ее жизни не происходило, да и за день еще как набегаешься. Может, поэтому она и вернулась в частное услужение. Не знаете, сколько она здесь проработала?

Пэт покачала головой.

– Думаю, недолго. Месяц или два. – Пэт смолкла, потом продолжала: – Так ужасно, что она оказалась замешана в эту историю. Умереть вот так, ни за что. Наверное, она что-то видела, что-то заметила.

– Больше всего мне не понравилась прищепка, – проговорила мисс Марпл своим мягким голосом.

– Прищепка?

– Да. Я прочитала об этом в газетах. Это ведь правда? Когда ее нашли, нос ее был зажат прищепкой?

Пэт кивнула. Розовые щечки мисс Марпл заметно потемнели.

– Именно это, дорогая, рассердило меня больше всего, надеюсь, вы меня понимаете. Сколько в этом поступке жестокости и высокомерия! В моем сознании сразу сложился образ убийцы. Какая мерзость! Это вызов человеческому достоинству, поступить так мог только настоящий злодей. Ведь он это сделал уже после убийства.

– Кажется, я вас понимаю, – медленно произнесла Пэт. Она поднялась. – Пожалуй, вам надо встретиться с инспектором Нилом. Он ведет это дело, и сейчас он здесь. Думаю, он вам понравится. Очень душевный человек. – Внезапно она повела плечами, будто от холода. – Вся эта история – какой-то жуткий кошмар. Бессмысленный. Безумный. Ни складу ни ладу.

– Я, знаете ли, этого бы не сказала, – возразила мисс Марпл. – Нет, не сказала бы.

Вид у инспектора Нила был усталый и изможденный. Три смерти кряду, и газетчики со всей страны тут как тут, накинулись, словно стервятники. Казалось бы, дело – обыкновеннее не придумаешь, и вдруг все полетело вверх тормашками. Адель Фортескью, вполне подходящая подозреваемая, стала второй жертвой в донельзя запутанном деле об убийстве. К концу того рокового дня помощник комиссара вызвал к себе Нила, и мужчины долго не выходили из кабинета.

Несмотря на охватившее его смятение, инспектор Нил в глубине души был удовлетворен. Схема «жена – любовник» с самого начала казалась ему уж слишком лежащей на поверхности, слишком простой. Она всегда вызывала у него недоверие. И вот теперь оно оправдалось.

– Теперь все выглядит совершенно иначе, – сказал помощник комиссара, хмуро вышагивая по кабинету. – Мне кажется, Нил, тут какая-то психическая патология. Сначала муж, потом жена. Но из самих обстоятельств дела видно, что убийца – кто-то из своих. Что называется, в кругу семьи. Этот кто-то сидел за завтраком с Фортескью и положил токсин ему в кофе или в пищу. Этот кто-то пил с семьей чай и положил в чашку Адель Фортескью цианистый калий. Этот кто-то пользуется доверием, на него никто и подумать не может, это один из членов семьи. Кто из них, Нил?

– Персиваля дома не было, – сухо ответил Нил, – так что он опять вне подозрений. Опять, – повторил инспектор.

Помощник комиссара быстро взглянул на него. Это «опять» заставило его встрепенуться.

– У вас что-то на уме, Нил? Выкладывайте.

Лицо инспектора Нила оставалось непроницаемым.

– Ничего особенного, сэр. Я лишь хочу сказать, что уж очень удобно для него все получается.

– Подозрительно удобно, да? – Помощник комиссара задумался и покачал головой. – Считаете, он мог как-то это провернуть? Не представляю как, Нил. Не представляю. – После минутной паузы он добавил: – И вообще этот Персиваль – человек осторожный.

– Но и очень умный, сэр.

– А на женщин вы не грешите? Нет? Но все указывает именно на них. Элейн Фортескью и жена Персиваля. Они были за завтраком, они же были и за чаем. Сделать это могла и та и другая. С виду обе вполне нормальные. Что ж, патология не всегда бросается в глаза. Может быть, они страдали какими-то заболеваниями в прошлом? Это надо выяснить.

Инспектор Нил не ответил. Он думал о Мэри Доув. У него не было особых причин подозревать ее, тем не менее мысли его текли именно в этом направлении. Было в ней что-то неясное, недоговоренное. Какой-то легкий насмешливый антагонизм. Да, именно так было после смерти Рекса Фортескью. А сейчас? Ведет она себя, как всегда, образцово. Насмешки как будто больше нет. Пожалуй, и антагонизма тоже, но не страх ли мелькнул на ее лице раз-другой? А вот смерть Глэдис Мартин – на его совести. Ее смятение, какое-то чувство вины он приписал естественной нервозности от встречи с полицией. С этой нервозностью, будто человек в чем-то виновен, инспектор Нил сталкивался не раз. Но в данном случае было что-то, показавшееся ей подозрительным. Может, это была какая-то мелочь, нечто туманное и неопределенное, и она не хотела об этом говорить. И вот этот несчастный перепуганный кролик умолк навсегда.

Сейчас инспектор Нил не без интереса смотрел на пожилую даму, стоявшую перед ним в «Тисовой хижине». Черты лица приятные, видно, что обязательна, деловита. Он быстро определил, какой взять с ней тон, как себя с ней вести. Мисс Марпл может оказаться полезной. Человек она справедливый, безупречно честный, как у большинства пожилых дам, свободного времени у нее в избытке плюс нюх старой девы на всевозможные слухи и сплетни. Из прислуги и из лучшей половины семейства Фортескью она вытянет столько, сколько ему с его полицейскими и не снилось. Пересуды, догадки, воспоминания – все это месиво она перелопатит и извлечет на свет неопровержимые факты. Поэтому инспектор Нил был благожелателен.

– Вы проявили недюжинную доброту, мисс Марпл, решив приехать сюда, – почтительно произнес он.

– Я не могла поступить иначе, инспектор Нил. Эта девушка жила в моем доме. В каком-то смысле я за нее ответственна. Такая, кстати говоря, была глупышка.

Инспектор Нил понимающе взглянул на нее.

– Да, – согласился он, – именно так.

А сам подумал: надо же, как сразу эта дама перешла к сути дела.

– Она никогда не знала, – продолжала мисс Марпл, – как поступить. Если что-то происходило. Господи, что это я мысль не могу выразить?

Инспектор Нил заверил мисс Марпл, что ее мысль абсолютно ясна.

– Она не умела определить, что важно, а что нет, вы, наверное, это хотели сказать?

– Да, именно это, инспектор.

– Когда вы сказали, что она была глупышка… – Инспектор Нил сделал паузу.

Мисс Марпл тут же подхватила:

– Понимаете, она была из доверчивых. Из тех, что отдадут все свои сбережения мошеннику. Только у нее никаких сбережений не было – все деньги она вбухивала в одежду и каждый раз покупала что-нибудь не то.

– А как насчет мужчин? – спросил инспектор.

– Ей очень хотелось, чтобы у нее был молодой человек, – сказала мисс Марпл. – Пожалуй, поэтому она и из Сент-Мэри-Мид уехала. Уж больно велика там конкуренция. Мужчин-то мало. У нее были серьезные виды на разносчика рыбы. Этот Фред находил лестное словечко для каждой девушки, но ни о чем серьезном он, конечно, не помышлял. Бедняжка Глэдис приняла это очень близко к сердцу. Но в конце концов она как будто все же нашла себе молодого человека?

Инспектор Нил кивнул.

– Похоже, что так. Насколько я знаю, его звали Альберт Эванс. Она якобы познакомилась с ним где-то на курорте. Никакого кольца, ничего обязывающего он не подарил, так что, возможно, рассказ про курорт – чистая выдумка. Он – горный инженер, по крайней мере, так она сказала поварихе.

– Горный инженер? – удивилась мисс Марпл. – Вот уж вряд ли. Хотя рискну предположить, что ей он отрекомендовался именно так. Она ведь верила всему на свете. Его вы со всей этой историей не связываете?

Инспектор Нил покачал головой:

– Нет. Думаю, он тут ни при чем. Он ведь к ней, как я понял, никогда не приезжал. Посылал иногда открытку, обычно из какого-нибудь порта. Может, служит четвертым механиком на каком-нибудь судне, что плавает в Скандинавию.

– Так или иначе, – заключила мисс Марпл, – я рада, что маленький роман у нее все-таки был. Раз уж ее жизни суждено было так оборваться… – Она поджала губы. – Знаете, инспектор, меня это ужасно, просто ужасно рассердило. – И она добавила, как прежде добавила в разговоре с Пэт Фортескью: – Особенно прищепка. Это каким же надо быть злодеем!

Инспектор Нил с интересом взглянул на нее.

– Я хорошо вас понимаю, мисс Марпл, – только и сказал он.

Как бы извиняясь, мисс Марпл откашлялась.

– Я хотела бы… не думайте, что я слишком много на себя беру… но я хотела бы предложить вам свою очень скромную и, боюсь, очень женскую помощь. Этот убийца – настоящий злодей, а злодеяние не должно оставаться безнаказанным.

– Сейчас это убеждение не очень в моде, мисс Марпл, – угрюмо изрек инспектор Нил. – Хотя лично я с вами согласен.

– Я могу остановиться в гостинице около станции или в гостинице «Гольф», – как бы рассуждая вслух, заговорила мисс Марпл, – к тому же в этом доме, как мне известно, живет некая мисс Рэмсботтом, которая проявляет интерес к иностранным миссиям.

Инспектор Нил окинул мисс Марпл задумчивым взглядом.

– Что ж, – сказал он. – Возможно, вы правы. Не могу похвастать, что мой разговор с этой дамой прошел весьма успешно.

– Вы очень любезны, инспектор Нил, – сказала мисс Марпл. – Я так рада, что вы не считаете меня охотницей за сенсациями.

Инспектор Нил неожиданно расплылся в улыбке. Он вдруг подумал, что мисс Марпл никак не соответствует общепринятому образу разгневанного мстителя. Но ведь если разобраться, кто же она, как не разгневанный мститель?

– Газетчики, – щебетала мисс Марпл, – так и ищут сенсацию и часто находят там, где ее нет. И потому, боюсь, часто расходятся с истиной. – Она вопросительно посмотрела на инспектора Нила. – Хорошо бы иметь беспристрастные факты.

– Не знаю, насколько они беспристрастные, – усомнился Нил. – Но в целом, если сорвать с них излишнюю сенсационность, картина получается такая. Мистер Фортескью умер у себя в кабинете в результате отравления токсином. Токсин содержится в ягодах и листьях тиса.

– Очень удобно, – вставила мисс Марпл.

– Возможно, – согласился инспектор, – но никаких улик на этот счет у нас нет. Во всяком случае, пока. – Он выделил слово «пока», потому что считал: мисс Марпл может оказаться полезной именно на этом фронте. Если в доме и делался какой-то настой из тисовых ягод, весьма вероятно, что его следы сумеет обнаружить как раз мисс Марпл. Она, должно быть, из тех бабулечек, которые делают домашние ликеры, наливки, заваривают чай на всяких травах. Она должна знать, откуда берутся все эти настойки и куда потом деваются.

– А миссис Фортескью?

– Миссис Фортескью в семейном кругу пила чай в библиотеке. Последней из комнаты и из-за стола вышла Элейн Фортескью, ее падчерица. Она утверждает, что, когда выходила из комнаты, миссис Фортескью наливала себе еще одну чашку чаю. Минут через двадцать или тридцать в комнату за подносом зашла мисс Доув, здешняя экономка. Миссис Фортескью все еще сидела на диване, но уже мертвая. Рядом с ней стояла на три четверти пустая чашка, и в остатках жидкости был обнаружен цианистый калий.

– Который, кажется, действует почти немедленно, – уточнила мисс Марпл.

– Совершенно верно.

– Очень опасное вещество, – пробормотала мисс Марпл. – Им пользуются, чтобы выбирать осиные гнезда, но я, например, всегда делаю это с большой осторожностью.

– Вы правы, – подтвердил инспектор. – Пакет с этим веществом хранился в сарае садовника.

– Опять же очень удобно, – заметила мисс Марпл. Потом добавила: – А миссис Фортескью что-нибудь ела?

– О да. То, что было подано к чаю.

– Кусочек торта? Хлеб с маслом? Лепешки? Джем? Мед?

– Да, был мед и лепешки, шоколадный торт и рулет с вареньем, еще на подносе стояли тарелки со всякой всячиной. – Он с любопытством взглянул на нее. – Но цианистый калий обнаружили в чае, мисс Марпл.

– Да, да. Это я поняла. Просто хотела, как говорится, представить себе всю картину. Это ведь важно, правда?

Он посмотрел на нее, слегка озадаченный. Розовые щечки, блестящие глазки.

– А третья смерть, инспектор Нил?

– С фактами и здесь как будто все ясно. Эта девушка, Глэдис, занесла в библиотеку поднос с чаем, потом из кухни вынесла в холл поднос с едой, но почему-то там его и оставила. Она вообще весь день была какая-то рассеянная. Так вот, после этого ее никто не видел. Повариха, миссис Крамп, без долгих раздумий решила: девушка просто ушла по своим делам, никого не спросясь. Видимо, миссис Крамп сделала такой вывод, потому что на девушке были ее лучшие нейлоновые чулки и лучшая пара туфель. Но, как выяснилось, повариха ошиблась. Девушка внезапно вспомнила, что забыла снять сохнувшее на веревке белье, – это очевидно. Она выбежала за ним и сняла с веревок уже половину, как вдруг кто-то застал ее врасплох, накинул на шею чулок… и все было кончено.

– Кто-то чужой? – спросила мисс Марпл.

– Может быть, – сказал инспектор Нил. – А возможно, кто-то из своих. Кто-то ждавший, пока девушка останется одна. Когда мы первый раз допрашивали Глэдис, она волновалась, нервничала, но мы, к сожалению, не придали этому значения.

– Но это же естественно! – воскликнула мисс Марпл. – У людей часто бывает смущенный и виноватый вид, когда их допрашивает полиция.

– Вы абсолютно правы. Но на сей раз, мисс Марпл, тут было нечто большее. Я думаю, эта Глэдис застала кого-то за каким-то занятием, объяснить которое она не могла. Едва ли это было что-нибудь определенное. Она бы не стала от нас скрывать. Но, скорее всего, она пошла со своими сомнениями прямо к этому человеку. И человек понял – Глэдис опасна.

– И поэтому Глэдис находят задушенной с прищепкой на носу, – пробормотала про себя мисс Марпл.

– Да, это гадкий штрих. Гадкий, издевательский штрих. Гадкая и ненужная бравада.

Мисс Марпл покачала головой:

– Почему же ненужная? Все по схеме.

Инспектор Нил с любопытством посмотрел на нее.

– Не совсем вас понимаю, мисс Марпл. О какой схеме вы говорите?

Лицо мисс Марпл вдруг вспыхнуло от волнения.

– Ведь это похоже… тут же явная связь, понимаете… ведь от фактов никуда не убежишь.

– Боюсь, я плохо вас понимаю.

– Я хочу сказать… номер один – мистер Фортескью. Рекс Фортескью. Его убили в городе, в своем кабинете. Далее – миссис Фортескью, она сидела в библиотеке и пила чай. Перед ней лежали лепешки с медом. Наконец, несчастная Глэдис с прищепкой на носу. Ведь все сходится! Очаровательная миссис Ланс Фортескью сказала мне сегодня, что это очень странная история: ни складу ни ладу, но я с ней не согласилась, потому что первым делом удивляет именно то, что тут есть и склад и лад.

Инспектор Нил медленно произнес:

– Может быть, вы объясните…

Мисс Марпл быстро продолжала:

– Вам, инспектор, лет тридцать пять? Тридцать шесть? Кажется, в годы вашего детства считалочки были не в почете? Но для того, кто вырос на Матушке Гусыне, считалочка – вещь серьезная, правда? Вот я и подумала… – Мисс Марпл остановилась, словно собираясь с силами, потом отважно продолжала: – Я знаю, с моей стороны спрашивать у вас такое – большая наглость.

– Пожалуйста, мисс Марпл, спрашивайте все, что хотите.

– Что ж, вы очень любезны. Спрошу. Спрошу, поборов застенчивость: пусть я старая, пусть бестолковая, пусть мой вопрос – чистая бессмыслица. И все-таки: вы не прорабатывали линию дроздов?