Андрей Кивинов
Карамель

Жора влетел в мой кабинет, как метеорит в плотные слои атмосферы. По обыкновению шарнув дверью по стенке. Дверь отрикошетила и захлопнулась на «собачку».

– Андрюхин, брат! Выручай! У меня кризис! У Жоры все время кризис. По причине кризиса в голове. Кризисная натура. Ничего не успевает, потому что хочет успеть везде.

– Что такое?

– Не разорваться. Свалилось все в кучу… Короче, пару недель взад барыга один с заявой притащился. На него накатывает команда одна. Вроде карагандинские. Ну, как обычно – «бабки» трясут. Долг якобы какой-то. Никакого долга наверняка нет, «крышу» просто хотят поставить. Я ему – давай, мужик, забивай с ними «стрелу», мы подкатим, всех повяжем, больше наезжать не будут.

– И что?

– Вот барыга, блин, и позвонил сейчас. Хоть бы вчера, я б день спланировал. Забил он «стрелочку» на сегодня, на пять вечера. Через Два часа то есть. А меня в четыре заслушивают в Главке. По старому «глухарьку». Как хочешь, а надо быть там, иначе пробки мне выкрутят, светиться не буду. Барыга «стрелочку» уже перебить не может, боится, что братаны подвох унюхают.

– От меня-то чего хочешь?

– Сгоняй с ним. На «стрелку». Под видом братвы. Тормозить никого не надо. Просто пальцами помахай, погундось, попонтуй и отвали.

Жора запнулся.

– Нет, не просто отвали. Перебей им «стрелу» на… – Он взглянул на календарь. – Во, на следующий четверг. Я их тогда сам возьму…

Жорина простота когда-нибудь доведет меня до инсульта. Самое обидное, что, если я отправлю Жору в заоблачную даль вместе со всеми его заморочками, он туда не пойдет. Пойдет канючить к начальству, а начальство все равно бросит на фронт меня. И слушать не будет никаких встречных аргументов. Шагом марш на «стрелку». Лето, народ гуляет по дачам. В отделе три опера. Я, Жора да Борька, который харю сейчас давит после ночного. Спасибо, Жорик.

– А барыга-то что говорит? Почему на него наехали?

Жора морщится:

– Да не помню я… Дел других по горло, поди уследи за всем. То ли он кому-то должен, то ли ему… Короче, там кто-то кого-то кинул… Теперь «терки» из-за «бабок». Да тебе-то какая разница, ты щеки надувай да пальцы гни. Потом разберемся.

– И где барыга встретиться договорился?

– На берегу Стремянки. Прямо за мостом. Знаешь, там свалка еще?

– Где и похоронят. На свалке. Или утопят. Простой ты, Жорик, как граненый стакан.

– Ну чо ты сразу? Первый раз будто. Я не виноват, что барыга бестолковый такой. Я ему раз десять сказал, чтоб в людном месте.

– Да я не о том…

– Барыга прямо туда подтянется, ему уже не перезвонить. Прикинь, если не прикроем?…

– Да ничего с ним не случится. Пока «бабки» с него не стрясут, мочить не будут.

– Все равно несолидно. Обещали помочь…

– Не обещали, а обещал.

– Так если б не заслушка…

– Тогда бы заглушка. Я сегодня тоже не свободная личность. Свои «стрелки» и «терки». Ферштейн?

Жора окончательно пал духом:

– Вот всегда так. Только на пьянках кричите:

«За коллектив, за коллектив!», а как на деле… Пошли вы…

Я понимаю, что ехать так или иначе придется, и тратить время на полемику не хочу.

– С тебя «Пепси». Лучше дагестанского разлива. Только натуральное. Жора нехотя соглашается:

– Ладно, хотя, по понятиям…

– И второе, – перебиваю я «понятливого» человека, – один я туда не попрусь.

Жора делает успокаивающий жест руками:

– Насчет этого не волнуйся. Народ я найду. Двоих хватит?

– Хватит.

– Все, заметано! Я их к тебе подгоню. Запомнил, где «стрела»? В пять возле моста. Барыгина фамилия Ильин. Он лысый такой, лет тридцать. Не ошибешься.

– Не ошибусь. Ты тоже с «Пепси» не ошибись.

Жора кивает и, поворачиваясь к дверям, пытается открыть замок.

– Против часовой стрелки, – подсказываю я. Жора растерянно замирает, потом показывает циферблат своих часов:

– Андрюхин, а у меня электронные…

До назначенного Ильиным часа остается пятнадцать минут. Мы мчимся на предельной скорости, чтобы не опоздать. Предельная скорость нашего скакуна составляет сорок пять километров в час, и ни километром больше.

Скакун тысяча девятьсот пятьдесят пятого года выпуска под громовым названием «Победа» принадлежит инспектору по делам несовершеннолетних Вадику Белоглазову, который и лавирует сейчас, подрезая всякие «мерсаки» и «тойоты». Вадику двадцать четыре года, у него высшее педагогическое образование, скоро год, как он работает в нашем отделе детским инспектором. Внешне он чем-то напоминает французского актера Пьера Ришара. Такой же длинный, неуклюжий, с большим носом и рыжими кудрявыми патлами, которые он иногда заплетает в косичку. «Победа» досталась ему в наследство от папашки, а тому – от его папашки. Вадик покрыл «тачку» шаровой краской темно-малинового цвета, что делает честь его вкусу.

– Фонарь сними, – подсказывает сидящий сзади участковый инспектор Вася Рогов. – Подъезжаем.

Вадик высовывает руку в окно и убирает с крыши «Победы» мигалку на магните.

Рогов – третий участник нашей супергруппы. Ему тридцать пять, он маленького роста. Очень уважает «Пепси», отчего его лицо походит на маринованный огурчик третьей категории свежести. Облачен Василий в серый пиджачок с кожаными заплатами на локтях, мятые брюки и летние сандалии.

Вадика с Васей сгоношил Жора. Других боеспособных единиц в отделе не оказалось. Жора сгоношил их, разумеется, не лично, а, как я и предполагал, через шефа, то есть в приказном порядке. С транспортом, по обыкновению, не повезло, но Вадик любезно предоставил свою «Победу», выклянчив у шефа червонец на бензин.

Лично я перед миссией переоделся в дежурный спортивный костюм, в котором обычно езжу на задержания и играю в футбол. Костюм староват, штаны в районе коленей провисают, но это мелочь, я не на свидание направляюсь.

На шею повесил огромный крест на веревке, хранящийся в моем столе, на палец нацепил латунную печатку в виде черепа с костями. Иных ювелирных украшений в коллекции пока не имеется, надо будет срочно провести пару обысков у зажиточной части населения.

– Вадик, у тебя пакета нет какого? – Вася дышит вчерашним выхлопом нам в затылок. – Мне вот положить.

Он демонстрирует пол-литровую бутылку водки «Синопская».

– Нету. Да ты брось на сиденье, потом заберешь.

– Господа, у вас, кстати, стволы есть? – задаю я вполне уместный вопрос.

– А что, надо было брать? – переспрашивает участковый Рогов.

– У меня вообще нет ствола. Не полагается, – спокойно ставит в известность детский инспектор Белоглазов.

Понятно. Самое стремное, что я тоже без оружия. Забыл в суете сует. В связи с хорошим настроением. Теперь оно совсем хорошее.

Вадик открывает бардачок, достает жестяную коробочку с леденцами. Карамель.

– Угощайтесь, мужики. Только и остается, что карамель сосать. Асфальтовое покрытие закончилось, пошло бездорожье. Вадик не смущается и смело гонит «Победу» вперед, к победе. До моста метров триста, можно, в принципе, и пешочком прогуляться, но, в конце концов, мы авторитетная команда или кто?

– Чего там за базар-то намечается? – интересуется боевой задачей Василий.

– Понятия не имею, – отвечаю я как старший экспедиции. – Встречаемся с какими-то «карагандинскими» и отбиваем барыгу. Отбивать придется мне, вы с Вадиком на подхвате.

– А почему «карагандинские»? – уточняет Вадик.

– Карагандинское преступное сообщество называется так потому, что их лидеры родом с Вологды.

– А-а-а…

Проехав сотню метров, мы видим припаркованный джип, пару «японок». Вероятно, это транспорт наших будущих оппонентов. Дальше.от дороги остается одно название, и братишки, видим, не рискнули испытывать прочность подвесок своих «королей автострад». За рулем джипа оставлен наблюдатель, внимательным взглядом встречающий нашу «Победу».

– Жми на тормоз, – командую я. – Надо переписать номера.

Не успеваю я записать первые три цифры в блокнотик, как раздается вежливый стук в боковое стекло. Рядом с машиной возникает гражданин в темно-малиновом комбезе с такого же цвета кепочкой на голове.

– Господа, здесь платная, стоянка. Бесплатно только пять минут.

– Мы уложимся.

Я дописываю цифры и делаю знак Вадику. Тот врубает передачу и, не обращая внимания на пересеченную местность, направляет «Победу» к берегу. До «стрелки» три минуты, а опаздывать согласно ихнему кодексу чести не принято.

Карагандинские уже прибыли на «терку» и ждут нас, сидя на бревнах, сваленных возле берега. Этот барыга Ильин отличное место выбрал. Сие чувствуется особенно остро, когда под мышкой нет «смертельного» оружия.

Братанов пятеро. Возможно, есть еще парочка замаскированных. Наверняка. Но отступать поздно, да и бессмысленно. Жертвы «разводки», то бишь Ильина, среди карагандинских не видать. Заслышав рев нашего малинового вездехода, участники переговоров дружно поворачивают головы и поднимаются с бревен. Операция «Карамель» начинается.

– Все, дальше не могу, – Вадик глушит движок перед бревном, метрах в тридцати от места высадки десанта. – Бездорожье.

Я рассматриваю группу. У них три костюма против моего и два вишневых пиджака против Васькиного серого. Вадик вообще в расчет не берется. Приехал на официальное мероприятие в футболке и шортах. Шорт-мен.

Я расстегиваю куртку, обнажая крест на веревке, бросаю в рот еще один леденец и командую: «Пошли». Хотя вылезать из «Победы» очень не хочется. Даже чувство долга не помогает.

Дверь открывается со скрипом, похожим на крик раненой выпи на болоте. Назад не закрывается, что-то с замком.

Мы выстраиваемся в колонну по одному. Я как старший, можно сказать, как бригадир, как Гайдар, шагаю впереди. Следом Вася. Замыкает шорт-мен Вадик. Вася прижимает правую руку к туловищу, согнув ее в локте.

– Ты чего? – шепчу я.

– Да опасно пузырь в машине оставлять, упрут еще. А пакета нет.

Я догадываюсь, что Вася прячет под мышкой «Синопскую». «Она мне душу согреет, когда на пули бандитские пойду».

Тактике проведения «терок» на «стрелках» в школе милиции не обучали. Может быть, напрасно. Как себя на них вести, я понятия не имею. В нашей-то системе все просто: «Руки в гору – мордой в землю». А здесь скажи такое – тут же бревном заработаешь. Как они друг друга приветствуют? Не кланяются же, как дворяне…

А, инстинкт подскажет.

Они не двигаются навстречу, ждут, когда мы подойдем поближе. Значит, борзые.

Я вычленяю старшего. Инстинкт подсказал. Крепыш в пиджаке, с физиономией голодного бульдога. По человеко-килограммам наша группировка тоже явно уступает. Раз в шесть. Я смотрю только на их бригадира, на остальных смотреть как-то неприятно. Неловко.

– Здорово, пацаны, – «бульдог» сжимает в окольцованных пальцах мобильник с торчащей антенной.

У меня мобильника нет, надо было хоть рацию у постовых попросить, для приличия. Я поворачиваюсь к своим «пацанам». Вася сует руку под пиджак и возвращает на место чуть не выпавшую «Синопскую». Вадик чешет свой длинный нос.

Что отвечать, я не знаю. А когда не знаешь, лучше промолчать. Я и молчу.

«Бульдог» прячет мобильник в карман.

– Кто старший? – я все-таки начинаю переговоры.

«Бульдог» отступает в сторону, на сцену выходит мерзкий тип в кожаной жилетке и тупорылых бутсах. Лицо радиусом в кирпич, кулаки – в полкирпича. И то и другое круглое, гладкое и крепкое.

– Я старший. А вы кто?

– Мы свологодские, – никакого другого названия мне в башню не лезет. Карамель виновата, вкус отшибла. – Я бригадир. Наш пахан Вася Рогов. Слыхали?

«Жилетка» смотрит на «бульдога». Тот едва заметно утвердительно кивает. Я оборачиваюсь к своим. Вадик сместился в сторону, спрятавшись за врытую в землю сваю. «Пахан» Вася позицию не покинул, прикрывает мне спину.

«Жилетка» растопыривает пальцы в стороны:

– Ну что, братва, как барыгу разводить будем?

Вопрос задан конкретно мне. И отвечать на него должен конкретно я. Хорошо бы знать что. Конкретно. На этот вопрос даже Жора вряд ли ответил бы, а я уж и подавно. Но отвечать надо.

Я вытягиваю мизинец в направлении «жилетки».

– Тут вам ловить не фиг. Это наша корова, мы ее и будем доить.

Про «корову» я где-то слышал и вовсе не претендую на авторство.

Чувствую, как за спиной «пахан» Вася опять поправляет свою бутылку. Идиот, не мог в машине оставить, кому она там нужна?

– Да, – коротко подтвердил из-за сваи Вадик.

«Жилетка» насупилась, слегка стушевавшись.

– Не, мужики, подождите. Барыга не прав откровенно. Он же башли Вовану когда обещал вернуть? Ни хера не вернул, да еще под ментов подставил. Так не делается. Не по поняткам.

Про Вована я, разумеется, знаю ровно столько же, сколько и про размножение однодольчатых в неволе.

– Вован в «Крестах», а этот козел в «Астории» жрет.

Вероятно, опять настает момент для моей реплики. Иначе не солидняк..Отвожу мизинец на левой руке.

– Я чо, неясно сказал? Это наша корова, мы ее и доим.

– Да, – вновь соглашается из-за сваи Вадик.

Вася в очередной раз сует руку за пазуху, поправляя свой чертов пузырь.

Карагандинские нервно переглядываются. Кажется, я делаю что-то не то. Как бы, уроды, стрелять не начали. Пропадем тогда.

«Жилетка» сует руку за пазуху, у меня перехватывает дыхание. Я вращаю зрачками в поисках тропинки для отхода. Тропинки нет. Попали!

«Жилетка» достает свернутую бумагу. Фу-у-у…

– Вот, мужики, расписка. Пятьдесят процентов до мая, пятьдесят после. Барыга в оборотку пошел, Вована, как лоха, кинул, бык. Вован нам маляву заслал, чтоб башли все равно стрясли. Барыга думает, раз Вован в тюряге, значит, и миру – мир. Вы же видите, что не прав он. Давайте цену накинем за гнилой базар. Чтоб и вам хватило, и нам. Пусть платит. Чисто по жизни.

После столь длинного монолога должен последовать такой же длинный ответ. Жорик, бестолочь, не мог у Ильина спросить, на что его тут разводят. Выкручивайся теперь за него как знаешь. Зло берет.

– Короче, так. Это наша корова, мы ее и доим!

А что еще говорить? Не Маяковского же им читать! Жорик и этого не сказал бы.

– Да, – Вадик полностью меня поддерживает за сваей.

Пора сваливать. «Ксивы» для конспирации оставлены в отделе, и начнись сейчас заварушка, нечем будет даже прикрыться.

А заварушка, судя по реакции карагандинской братвы, вот-вот начнется. У «бульдога» уже слюни текут.

Вася едва успевает удержать под мышкой выпавшую в очередной раз «Синопскую».

– Не, братва, ну давайте «стрелку» перебьем, что ли? Пускай ваш пахан подъедет, мы своего подтянем. Неужели из-за этого мурла не договоримся? – делает шаг навстречу «жилетка».

Я растопыриваю пальцы, отступать некуда, позади – пахан.

– Никаких разговоров! Слышали, наша корова. Цурюк.

– Да.

«Да» почти шепотом выдавил Вадик. У Васи снова конфуз с бутылкой.

Все, надо валить. Иначе завалят нас. Задание было перебазарить. Перебазарили.

Я выполняю команду «Кругом!». К «Победе» возвращаемся в обратной последовательности. Впереди – шорт-мен, следом – пахан, последним – я. Если начнут стрелять…

Не начали. «Жилетка» что-то пытается объяснить нам вдогонку, но мой слух озабочен другим – проблемой вовремя уловить передергивание затворов. Глаза видят только заплатки на Васином пиджаке.

«Победа» заводится с третьего раза, Вадик выруливает задом. Василий раскупоривает свою «Синопскую», делает жадный глоток из горла.

– Пересохло. Будете, мужики?

– Да, – отвечает Вадик и протягивает руку. Заклинило у парня.

Я тоже не против. После этой дурацкой карамели во рту все слиплось. Не люблю я сладкое, если честно.

Неделю спустя Жора накрыл карагандинскую бригаду. Ту самую, с которой мы «терли». Потерпевший Ильин перезабил «стрелку», Жора нанял ОМОН, и братву повязали.

Часов в пять я случайно заскочил к Жоре отдать бумаги. В его кабинете, спиной к выходу, сидела «жилетка» и что-то увлеченно объясняла Жоре. Меня братан не заметил, и я присел на табурет у двери, решив немного послушать.

– Да что вы этого барыгу слушаете? Он только здесь козлика белого из себя строит. «Крыши» у него нет, как же! Про свологодских слыхали? Про беспределыциков? Вася Рогов у них пахан, полгорода их боится. Мы с ними неделю назад «стрелку» забивали. Полный атас. Вообще говорить бесполезно. Притащились трое, прикиды у всех – чумовые. Базарил только один, не основной. Пальцы гнул, на шарнирах весь, в «Адидасе» турецком. Ничего слушать не хотел. Основной в сторонке стоял, на Пьера Ришара чем-то похож, рыжий такой. Кивал только. А третий, чувствуется, законченный отморозок, я только рот открываю, он сразу под мышку, за автоматом… «Тачила» у них крутая, типа броневика, я такую в городе ни у кого не видел, даже у барыг серьезных. Так что зря вы на нас грешите, товарищ лейтенант, мы хоть с понятиями. А Ильина эти беспределыцики прикрывают…

Через час я столкнулся с Жорой в коридоре.

– Андрюхин, ты случайно про свологодских не слыхал? Команда такая. Вася Рогов у них авторитет.

Я не осуждаю Жору. У него был нелегкий день.

– Нет, не слыхал.

– У меня информация есть на них кое какая…

Жора в задумчивости исчезает за поворотом коридора.

Знаете, что больше всего меня огорчило в этой истории? То, что за «основного» приняли этого шорт-мена Вадика. С чего, интересно? Я понимаю, «Синопскую» с автоматом немудрено перепутать, но здесь?… Потому, что он свою липкую карамель постоянно сосет? Или потому, что на Ришара похож?

Ей-богу, обидно. До слез.