Глава десятая
Рутина. — Под Волгина с Акуловым копают… — «Криминал плюс эротика». — «Выстрел из тёмного прошлого». — Слепой киллер… — …Или синдикат сумасшедших? — Волгин изучает связи чеченца. — Сюрприз
После того, как Акулов уехал, Волгин не торопясь допил кофе и взялся за телефон.
Первый звонок он сделал в бюро судебно-медицинской экспертной службы. С нужным человеком соединили достаточно быстро. Слышимость была отвратительной, что лишний раз подчёркивало принадлежность печального учреждения к бюджетной сфере. Приходилось почти кричать.
— Здравствуйте! Уголовный розыск Северного РУВД беспокоит, моя фамилия Волгин. В канцелярии мне сказали, что это вы производили вскрытие трупов Мартыновой и Шажковой. Хотелось бы кое-что уточнить.
— Минуточку, я только найду свои записи. — Судя по голосу, женщина-эксперт могла быть ровесницей погибших танцовщиц. — Так… Что вы хотели узнать? Четыре огнестрельных ранения, у каждой по два. Все — несовместимые с жизнью. Довольно меткий стрелок… Пульки я уже направила на физико-технику, через месяц получим ответ. У Мартыновой одно ранение нанесено с расстояния в несколько метров, второе — практически в упор. Что называется, контрольный выстрел. У Шажковой — оба ранения причинены примерно с такого же расстояния, как и первое у Мартыновой. Собственно, вот и всё. Вы что-то особенное хотели узнать?
— Наркотики, алкоголь?
— Ничего такого я не заметила. Может быть, дальнейшие экспертизы что-то дадут. У вас есть какие-то данные?
— Нет, я на всякий случай спросил. Скажите, а беременность? Ни у кого из них ничего такого не было?
— «Ничего такого» не было. — Формулировка Волгина позабавила специалиста. — А у одной даже и быть не могло.
— У Мартыновой?
— Правильно догадались. Последствия неудачно проведённого аборта. Что, «глухарь»?
— Пока — да.
— Позвоните мне, если раскроете. Хорошо? Интересно было бы узнать… Или такие преступления не раскрываются?
— Всякое бывает. Но именно это непременно раскроется.
— Мне импонирует ваша уверенность. Давно работаете?
— Да. Но я хорошо сохранился.
— Желаю удачи.
Волгин представил, как их диалог мог быть воспринят со стороны, далёким от милицейско-медицинского цинизма слушателем, хмыкнул и принялся набирать следующий номер.
Следователь, который вёл дело по обвинению Михаила в половых домогательствах, тоже оказался на месте. За пару минут Сергей выяснил всё, что необходимо, Своими глазами читать материалы нужды не возникло, следак попался толковый и на словах досконально осветил вопросы, интересующие оперативника. Как и ожидалось, кое в чём Миша наврал, но в целом сути это не меняло. Ряд нюансов, которые он утаил либо исказил в свою пользу, характеризовал его нравственный облик, но не имел отношения к убийству.
— А что, потерпевшая действительно из «ночных бабочек»? — уточнил Сергей единственный момент, который остался для него непонятным.
— Да не похоже как-то. Я интересовался у нашей «полиции нравов» — они её тоже не знают. Семья нормальная, учится в институте, ни разу ни за что не привлекалась. Единственный тёмный момент — что она делала в такое время в этом месте. Не может этого нормально объяснить. А может, не хочет. У вас-то как, закроете Михаила?
— Завтра уйдёт. Или даже сегодня.
— Тип ещё тот. Гнусная личность. Ты мне справочку какую-нибудь по этому поводу не можешь черкануть? Приобщу её к делу, пусть судья почитает.
— По поводу того, что он гнусный? Да запросто! Перешлю как-нибудь.
— Постарайся по возможности быстрее.
Вскоре после этого разговора позвонила Тростинкина. От неожиданности Волгин не смог придумать достойного предлога, чтоб отказаться, и согласился забрать её из дома и отвезти в прокуратуру.
Выходя из управления, он встретился с Лаки.
— Привет! Опять к нам?
— Андрей Витальевич на месте?
— Нет. Часа через два будет, не раньше. Ему что-нибудь передать?
— Передайте, что я заходила. Просто оказалась рядом, вот и решила заглянуть. А то ещё подумает, что я забыла про его поручение.
— Ладно, скажу…
Девушка улыбнулась и направилась к выходу со двора. Волгин проводил её задумчивым взглядом и подошёл к своей машине. Достал щётку и принялся очищать стекла от снега. Большой нужды в этом не было, но он хотел протянуть время, пока Лаки не отойдёт достаточно далеко. Проехать мимо и не предложить подвезти было бы невежливо, тем более что она обещала что-то узнать для Акулова. Но и подвозить её желания не возникало. Да и вообще, какого лешего она здесь каждый день отирается? Неужто не понимает, что ничего ей от Андрея не светит? Или он дал какие-то основания так о себе думать?
Сергей приехал раньше, чем Тростинкина собралась. В квартире никого больше не было, так что он расположился на кухне, а не стал ожидать девушку, сидя в машине.
— Кофе будешь?
— Только что выпил.
— Тогда сок возьми. Или приготовь чего-нибудь поесть.
— Неужели ты ещё так долго?..
— Я скоренько.
Ритино «скоренько» растянулось на полчаса. Что она делала, Волгин не понял. При её стрижке времени на укладку волос требовалось минимально, косметикой она почти не пользовалась. Тридцать минут для того, чтобы натянуть джинсы и свитер?
Чувствуя, что думает о девушке несправедливо, Волгин постарался себя успокоить.
— Ну что, я долго, да? — Тростинкина остановилась в дверях кухни, явно ожидая отрицательного ответа, уверений в том, что время прошло незаметно.
Волгин ограничился нейтральными фразами.
Доехали быстро. Прощание было коротким, без повторения слов, сказанных девушкой утром.
— Пока! — Рита выскользнула из машины, а Волгин, облегчённо вздохнув, стал разворачиваться, но не закончил манёвр, заметив, как ему машет рукой вышедший на крыльцо прокуратуры парень.
Это был следователь Костя Поперечный. Прежде им немало доводилось работать вместе, но в последние месяцы Константин отошёл от расследования «обычных» убийств и изнасилований. Как одному из наиболее опытных сотрудников — стаж Поперечного в должности составлял три с хвостиком года — ему стали поручать дела, возбуждённые в отношении ментов. Косте такое положение не очень-то нравилось, но руководство продолжало гнуть свою линию, так что Поперечный вполне серьёзно начал подыскивать себе новое место. Увольняться Константин не собирался, присматривался к прокуратурам соседних районов, где всегда имелись вакансии, и к городской, куда его могли взять при поддержке Тростинкина-старшего.
— Привет, Серёга! Подбросишь немного? Буквально три остановки. Холодно трамвая ждать.
— Садись.
Костя занял переднее пассажирское место. Чтобы удобнее было сидеть, он вытащил из бокового кармана сложенный вдвое глянцевый журнал. Волгин, машинально скосив глаза на обложку, прочёл название «Криминал + эротика» и хотел высказать своё мнение по поводу такого рода изданий, но осёкся, когда разглядел помещённый под заголовком коллаж.
Сработано было на славу. Два женских трупа в живописных позах. Лужа крови. Кривой нож с ошмётками бурого цвета на отточенном лезвии. Две иномарки и пара братков, спецназовец в маске и с автоматом. Фото Виктории. И заголовок: «Выстрел из тёмного прошлого».
Обнажённая Вика сидела на столе, с фужером в руке, вытянув одну ногу вперёд, как будто хотела заслониться пяткой от зрачка объектива. Казалось, она немного пьяна. Снимок производил впечатление любительского.
Поперечный перехватил взгляд Сергея:
— Взял, чтобы убить время. В киоске ничего интереснее не было.
— Ну и как?
— Не знаю, ещё не читал. Но на последней странице у них всегда бывает хороший сканворд с картинками.
Застряли в пробке. Светофор не работал, гаишник в жёлтой светоотражающей безрукавке пытался управлять автомобильными потоками, но получалось у него слабо. Очередь автомашин только росла, застрявший на повороте трамвай звенел, пытаясь напугать вставшую перед ним иномарку, та в ответ огрызалась всполохами синего маячка и сиреной.
— Знаешь, почему у гаишников палочки чёрно-белые? — спросил Поперечный. — Потому что у водителей не всегда бывают деньги.
Они продвинулись на три метра и застопорились окончательно.
— Ты ведь знаешь, что я хочу перевестись, — продолжил говорить Костя. — Предлагают место в городской, в отделе по надзору за РУБОПом. Я там недавно услышал один разговор… Только между нами, хорошо? Появились какие-то материалы на тебя и Андрея. Якобы очень серьёзные. В ближайшее время вас станут дёргать, так что готовьтесь. Сам понимаешь, подробности я спрашивать не мог.
— Спасибо. — Волгин мысленно чертыхнулся. В суете последних событий он забыл о предупреждении Фадеева. А ведь собирался этим вопросом заняться, предпринять некоторые превентивные меры защиты.
Регулировщику наконец удалось что-то сделать. Трамвай пошёл по маршруту, несколько машин, в том числе и «ауди» Волгина, вырвались из пробки. По свободной улице до нужного Поперечному дома доехали за пару минут.
Костя попрощался и вышел. Рядом с парадной, куда он зашёл, располагался лоток торговца газетами, однако Волгин поборол соблазн купить «К+Э» и проехал дальше, пока не попался ларёк, отстоящий от дома достаточно далеко. Сергей не хотел, чтобы Поперечный знал о его интересе к журналу. Хотя рано или поздно всей прокуратуре станет известно, чья фотография помещена на обложке издания.
Волгин приобрёл два экземпляра и сел в машину. Статья «Выстрел из тёмного прошлого» занимала третью и четвёртую страницы и была обильно украшена иллюстрациями. Больше снимков с Викторией не было, но зато Волгин увидел себя. Снимок был маленький, не совсем чёткий, но фотограф удачно выбрал момент для съёмки и ракурс. Сергей не забыл, как перед приездом независимого журналиста Сысоева воевал с крышкой «десяточного» багажника, пытаясь её закрыть. При взгляде же на фотографию создавалось впечатление, что он, предварительно отпинав переднее крыло машины, теперь старается эту пресловутую крышку попросту оторвать. Интересно, на самом деле у него было такое лицо или кто-то подретушировал, чтобы придать ему столь остервенелое выражение? Подпись «Злобный мент совершает акт вандализма» смотрелась бы куда гармоничнее той, что имелась под снимком: «Сотрудник уголовного розыска производит осмотр места происшествия».
«Выстрелы прозвучали спокойным воскресным днём в спортивном зале школы №102 Северного района. Пули неизвестного киллера сразили трёх молоденьких девушек, танцовщиц стриптиза ночного клуба „Позолоченный ливень". Две скончались на месте, третья, 24-летняя Виктория А., осталась жива и с тяжёлыми ранениями была госпитализирована в клинику военно-полевой хирургии. Не успел развеяться пороховой дым, как на месте происшествия уже приступила к работе бригада следственных работников прокуратуры. На раскрытие преступления были брошены лучшие силы. Пусть искушённый читатель не удивляется оперативности, с которой взялись за дело наши не отличающиеся поворотливостью представители органов, и качественному составу их „команды". Всё объясняется просто: Виктория А. приходится сестрой одному из офицеров уголовного розыска Северного РУВД.
Следственная машина сходу набрала обороты. На поиски злоумышленника устремились десятки сотрудников, бросившие ради принципа корпоративной солидарности кто семью, с которой намеревался провести воскресный день, кто свои прямые служебные обязанности. В коридорах 13-го отделения, на „земле" которого располагается школа, толпились обычные люди, не имеющие покровителей и родственников в силовых органах. Они пришли, чтобы обратиться за помощью в своих маленьких бедах, но никому не было до них дела. Дежурный, вальяжно сидевший за пультом, успокаивал очередь: „Сегодня у нас тройное убийство. Завтра приходите. Может быть, кто-нибудь вами займётся".
Буквально через час был арестован подозреваемый. Молодой парень, жених одной из погибших девушек. Он приехал с ней из далёкого города, мечтая опубликовать в газетах свои полные юношеского романтизма стихи. Пули убийцы лишили его любимого человека, которому он посвящал свои строки. Не успел он оправиться от удара, как на его запястьях закрылись наручники. При обыске у молодого человека нашли весь „милицейский джентльменский набор": холодное оружие, боеприпасы, наркотики. На допросах молодой человек отрицал все обвинения и приводил доводы в свою защиту, но ему, естественно, никто не поверил. Милиционеры сделали вывод о его причастности к преступлению на простом основании: за несколько дней до убийства обвиняемого кто-то видел около школы. Ничего не скажешь, железная логика!
Проходит совсем мало времени, и в соседнем районе под стражу берётся адвокат, осуществлявший защиту молодого человека. И тоже за хранение наркотиков. Буквально за несколько часов до задержания мне посчастливилось поговорить с правозащитником — кстати, очень известным и авторитетным в своих кругах человеком. Он нимало не сомневался, что арест его подзащитного является прямой и довольно грубо слепленной провокацией и что в ближайшее время милиция предпримет ещё ряд аналогичных шагов.
Опасения адвоката сбылись.
В тот момент мы ещё не знали, к каким открытиям приведёт предпринятое нами расследование, даже не могли предполагать ошарашивающих открытий, которые предстояло нам сделать, но руководствовались простой житейской логикой: такого рода совпадений не бывает.
Мы решили приглядеться к прошлому пострадавших. Анжелика М., Каролина Ш., Виктория А. Молодые, красивые, энергичные. Все люди, с которыми нам удалось поговорить (а таких встреч было немало), характеризовали девушек исключительно с положительной стороны. У нас даже родилась версия, в среде профессионалов именуемая „Ошибка в объекте". Но потом, памятуя о родственной связи Виктории с офицером УГРО и о рвении, проявленном сотрудниками на первых фазах расследования, мы стали наводить справки о нём. Признаемся сразу, никто не рассчитывал на сенсационные разоблачения.
Как выяснилось, зря…
Капитан уголовного розыска Андрей Планктонов (фамилия изменена). 29 лет. В органах милиции служит с января 1992 года. Холост. Прошёл все ступени карьеры оперативника, вплоть до должности заместителя начальника отдела милиции, которую занял в 1997 году. До этого периода его биография кажется безупречной, хотя некоторые его бывшие сослуживцы в конфиденциальных разговорах с нами и признавали, что не всё было гладко в ту пору. Гром прогремел два года назад, когда Планктонов был арестован и помещён в следственный изолятор. Букет обвинений, за которые сел капитан, оказался обширен. Превышение власти, нанесение телесных повреждений, вымогательство, садистские издевательства над задержанными. На следствии всплыли леденящие душу подробности. Используя служебное положение, Планктонов пытался вынудить пожилую супружескую пару Новицких, имевших несчастье проживать на „его" территории, продать свою квартиру рыночной стоимостью порядка ста тысяч долларов. Продать, естественно, за куда меньшую сумму и непременно тому покупателю, которого он укажет. Для достижения своих целей Планктонов не гнушался самыми грязными методами. Как по графику, каждый вечер заваливался он к Новицким домой, ударом ноги раскрывая все двери. Избивал супруга, опасавшегося дать адекватный ответ представителю власти. Издевался над женщиной, вся вина которой заключалась лишь в том, что она не сумела в молодости выйти замуж за кого-то из сильных мира сего. Угрожал и ребёнку: дескать, он находится как раз в таком возрасте, когда вся молодёжь начинает пробовать героин, и, значит, ему ничего не стоит как-нибудь прихватить парня с дозой, достаточной для заведения уголовного дела. Остановить распоясавшегося капитана сумели только сотрудники Управления собственной безопасности, к которым отчаявшиеся Новицкие обратились за помощью.
На короткое время в доме супругов воцарился покой. Слава Богу, сотрудник, принявший у арестованного зампоура дела, оказался человеком порядочным и даже принёс им официальные извинения от лица всей милиции.
В августе этого года Планктонов уже был на свободе. Суд не смог вынести обвинительный приговор. Весной от рук преступников погибла Новицкая, чуть позже был убит её муж. Другие свидетели, на первоначальной стадии следствия давшие показания на капитана, словно воды в рот набрали. Квартира Новицких по фиктивным документам оказалась несколько раз перепродана.
Планктонов получил служебное удостоверение и табельный пистолет и занял свободную должность в группе по раскрытию умышленных убийств. Приступил к оперативной работе…
В самое короткое время после этого произошло множество самых разных событий. Был арестован Вадим Ц., один из новых жильцов „нехорошей квартиры", явно не являющийся тем загадочным покупателем, которого так агрессивно рекомендовал Планктонов два года назад супругам Новицким. Арестован за серию (!) убийств бомжей (скажите, пожалуйста, зачем это надо человеку, чей социальный статус, позволяет пользоваться автомобилями „линкольн" и „лексус" и приобретать жильё за три миллиона рублей?). Арестован, естественно, Планктоновым и его новым напарником, Сергеем Океановым. Трагически погиб полковник милиции И.Т.Сиволапов, заместитель начальника Северного РУВД, один из немногих честных милиционеров, которые в своё время не побоялись вынести сор из избы и дать правдивую, принципиальную оценку „деятельности" капитана Планктонова. Случился ряд других инцидентов, в той или иной степени затрагивающих интересы героев нашего рассказа, — они не столь значительны, чтобы останавливаться на них подробно. Одновременно с этим Планктонов значительно улучшает своё материальное положение, в частности, обзаводится современными средствами мобильной связи и приобретает новый автомобиль ВАЗ-2108. Отмечает на широкую ногу свой день рождения…
Личность Океанова вызывает не меньше вопросов. Отработав в милиции несколько лет, он уволился, а потом, по непонятной причине, снова восстановился. Восстановился как раз перед тем, как Планктонова арестовали. Владеет роскошной квартирой, двумя автомашинами (одна из них — очень популярной немецкой марки), живёт на широкую ногу, словно старается лишний раз подчеркнуть свои побочные источники дохода.
И вот гремят роковые выстрелы!
Непосредственно перед этим Планктонов отправляет свою любовницу в командировку, а потом настоятельно требует, чтобы она оставалась там до тех пор, пока он не решит здесь свои проблемы. Меняется дежурствами с напарником. Как будто чего-то ждёт. Готовится. И оказывается на месте преступления одним из самых первых! И развивает бурную деятельность.
Что это, спросите вы, совпадения?
К сожалению, у нас пока нет ответов.
Мы надеемся, что Виктория А., которой была проведена успешная операция, в ближайшее время сможет дать показания, которые прольют свет на происходящее.
Мы надеемся, что органы следствия сумеют разобраться в непростой ситуации, невзирая на лица.
Мы надеемся, что в самое ближайшее время будет разрешено недоразумение, связанное с поспешными задержаниями известного адвоката и молодого человека, которого мы умышленно не называем, опасаясь быть обвинёнными в давлении на правосудие.
Мы надеемся узнать правду об этой кровавой истории.
Мы надеемся…
Но не можем не задать себе вопроса: не являются ли выстрелы, прозвучавшие средь бела дня в минувшее воскресенье, выстрелами из прошлого? Из тёмного прошлого капитана Планктонова…
Мы будем информировать вас, дорогие читатели, о ходе событий.
P.S. При подготовке данного материала мы пытались получить комментарий у старшего оперуполномоченного Северного РУВД, выведенного нами под фамилией Океанов, однако он, как и следовало ожидать, от общения категорически отказался.
О. С.»
На последней странице был указан телефонный номер редакции. Волгин позвонил. Ответила девушка с приятным голосом:
— Алло! «Криминал плюс эротика» слушает вас, добрый день!
— Здравствуйте. Мне, пожалуйста, господина Сысоева.
— Вообще-то он у нас не работает.
— У меня для него есть очень важная информация. Она касается сотрудников милиции, о которых он написал в своей последней публикации. Вы понимаете, о чём я говорю?
— Одну минуточку. Кажется, я его где-то здесь видела.
Пауза была очень короткой. Скорее всего, Сысоев сидел с приятной девушкой за соседним столом или вообще слушал разговор по параллельному аппарату.
— Да! Сысоев на проводе!
— Олег… Простите, не знаю вашего отчества.
— Зовите просто по имени. Вы хотите мне что-либо рассказать? Если я правильно понял, это касается публикации «Выстрел из тёмного прошлого»?
— Да. Она произвела на меня неизгладимое впечатление, но я должен сказать, что не все факты соответствуют истине.
— Это ещё почему?
— Наверное, потому, что вы напрасно так верите Саше Борисову. Он вас ещё не подставлял? Все впереди! Подставит по полной программе, я гарантирую! Впрочем, и вы хороши, рассекретили его в полный рост. Разве так делается?
— Борисов, Борисов… — Удивление в голосе журналиста было слишком наигранным. — Не понимаю, о чём вы говорите? Может быть, нам лучше встретиться?
— Нет смысла. Я и так узнал всё, что хотел.
— Мне кажется знакомым ваш голос. Где я мог его слышать? Вы…
— Правильно, я — капитан Океанов. Слышь, засранец, ты где фотографию взял для обложки?
Напрасно Волгин задал последний вопрос. Да ещё в такой форме. Ответ был в принципе известен. Сысоев только добавил к нему новый штрих. Ответил, подпустив в голос елея:
— Фотографию для обложки? Ту, где голая девушка на столе? Я её нашёл на одном из сайтов Интернета. Можете проверить, она там с позавчерашнего, что ли, дня появилась. Что, это ваша знакомая? Ай-ай-ай, какое редкое совпадение! Кстати, капитан Океанов, наш разговор с самого начала записывается. Не хотите ничего повторить? Тогда — до свидания. Честь имею!
Не успел Сергей убрать трубку, как она проиграла мелодию вызова.
— Ты где? — В большинстве случаев Катышев начинал разговор с этой фразы.
— Здесь. — Ответ Сергея был таким же традиционным.
— Лети к больнице. Акулова только что обстреляли!
— Как сестра?
— Не пострадала. Мог бы спросить и про меня. Тоже мне, напарник называется!
— Я же вижу, что на тебе — ни царапины.
Они встретились перед крыльцом клиники. Как ни спешил Волгин, но приехал он одним из последних. Вокруг было полно сотрудников местного отделения, а Катышев, отойдя в сторонку, общался с их руководителем. Диалог протекал бурно. Даже не слыша их реплик, опытный человек мог безошибочно угадать: боссы решают, кто будет дальше расхлёбывать кашу.
— Вика лежала в палате одна. Получается, что либо хотели добить её, либо — безадресная «хулиганка», — пояснил Акулов. — Всем понятно, что так не хулиганят. Вот местные и хотят отфутболить дело нам.
— Не получится.
— Попытка — не пытка. Хочешь посмотреть, откуда он стрелял?
Волгин с удивлением отметил, что Андрей находится в хорошем настроении. Гораздо лучшем, чем с утра. Происшествие, что ли, так на него повлияло? Радуется, что не задело сестру?
Они прошли в брошенный дом напротив клиники. В комнате, где орудовал неизвестный стрелок, хозяйничали эксперты. Один искал следы, второй осматривал оружие.
— Толик? — Волгин узнал его. Прежде эксперт работал в Северном управлении и ещё в ту пору славился познаниями в баллистике. Потом куда-то перевёлся, несколько лет Сергей его не встречал. — Привет! Ты, значит, теперь здесь?
Они обменялись рукопожатиями. После нескольких общих фраз о делах и сослуживцах эксперт перешёл к делу:
— Армейская спортивная винтовка АВ калибра 7,62 миллиметра. Создана на основе трёхлинейки Мосина. Выпускалась на Ижмаше в конце шестидесятых годов, если не ошибаюсь, до 1972 года. Специально предназначена для стрелковых соревнований, для дистанций 100 и 300 метров. Диоптрический прицел, спусковой механизм со сниженным усилием, магазин на пять патронов. Все пять штук преступник и расстрелял. Удивительно, что он ни в кого не попал! На таком расстоянии… Вещь-то хорошая, не один рекорд из неё был установлен.
— Может быть, именно у этой дефектный прицел? — спросил Волгин и краем глаза отметил усмешку напарника: похоже, что у Андрея был готовый ответ, но он решил его пока придержать.
— Не похоже. — Эксперт, держа винтовку за ствол, покачал головой. — Конечно, ещё не один раз проверим, но я считаю, что с оружием всё в порядке. «Пальчиков» на ней, конечно, нет. В перчатках работал… Заводской номер сохранился, его даже не пробовали уничтожить. Но я сомневаюсь, что нам это что-нибудь даст. Одному Богу известно, сколько после развала Союза таких игрушек оказалось в странах ближнего зарубежья. Скорее всего, бросили её в каком-нибудь Закавказье или в Чечне, когда наши войска выводили. А ведь вполне возможно, что лет тридцать назад именно с ней брали золотые медали на чемпионатах Европы и мира!
Волгин присел, чтобы рассмотреть гильзы. Попытался вспомнить маркировку боеприпасов, которые нашли у Михаила.
— Не совпадает, — успокоил Акулов, — я уже проверял. Кинолог не возвращался?
— Нет, — ответил эксперт, начиная упаковывать винтовку в полиэтилен и куски картонной коробки.
— Наш стрелок вон туда наступил, — объяснил Акулов для Волгина, показывая кучу экскрементов на полу. — Так что пёсик след взял. Пошли, на улице подождём результата.
Прежде чем выйти, Волгин встал ближе к окну, на то примерно место, откуда велась стрельба. Рассмотрел окно палаты Виктории. Сейчас в нём не осталось стёкол, были отлично видны половина кровати, опрокинутый стул и упавшая стойка для капельниц.
— Занавески там не было. — Акулов второй раз угадал мысли напарника.
— Странно… — Волгин считал себя стрелком довольно посредственным, но не сомневался, что с такой позиции смог бы уверенно поразить цель. Даже с учётом того, что никогда прежде спортивным оружием ему пользоваться не доводилось.
— Вот и я говорю. Пошли?
— Пошли. Спасибо, Толик. Увидимся как-нибудь.
— Надеюсь, не при таких обстоятельствах.
Они спустились на улицу. Волгин хотел рассказать о журнале, но не успел. Из-за угла появились кинолог с овчаркой на поводке и два милиционера. Один, в форме, наверное был участковым. Во втором, одетом в цивильное, безошибочно угадывался оперативник.
— Пусто?
— У него машина была. Метрах в тридцати отсюда стояла. Сел и уехал. Ноги, гад, пакетами обматывал. Сбросил, когда уезжал. Мы их подобрали. — Кинолог указал на участкового, который нёс в далеко отставленной от тела руке какой-то свёрток.
— Я поискал свидетелей, — вступил в разговор оперативник. — Никто ничего толком не видел. Вроде бы стояла там какая-то иномарка. Спортивная, серебристо-голубого цвета. Ни модели, ни номеров не запомнили…
— Машина сочетается с его типом оружия, — усмехнулся Акулов. — Стильный чувак!
Кинолог, присев на корточки, торопливо составлял справку о следе, по которому провела СРС.
— Подождите! — крикнул он вдогонку «убойщикам», которые направились к выходу со двора. — Я сейчас допишу. Это ведь вам, наверное, нужно?
— Нет. Мы вообще из другого района, — отозвался Акулов, и Волгин повторно отметил странное выражение его лица:
— Ты весь прямо светишься. Может, объяснишь мне, в чём дело?
— Ты сам не догадался? Мы где-то рядом с преступником. Он не собирался Викторию добивать. Он хотел подкинуть нам очередной ложный след. Как и вчерашним звонком моей матери. Соображаешь? Что надо делать, когда нашли «расчлененку» или сожжённый труп?
— Трясти родственников и ближайших знакомых.
— Правильно! Так же и здесь.
Волгин скептически покачал головой:
— По-моему, ты упрощаешь. Пошли, я тебе кое-что покажу.
В машине он дал Андрею журнал, опустил боковое стекло и закурил, глядя на улицу. Катышев продолжал объясняться с шефом местной милиции. Кинолог посадил своего друга в главковский микроавтобус и отбыл на базу. Ко входу в приёмный покой подкатил реанимобиль, хлопнули дверцы, и люди в белом потащили носилки с пострадавшим.
Акулов выругался нехорошими словами.
— Прочитал?
— Ага.
— Быстро! Что скажешь?
Акулов выругался опять.
— А поконкретнее?
— Хреново пишет этот Сысоев. Ни сюжета, ни стиля. Где он учился? У меня протоколы допросов и то лучше выходят! Надо бы ему рыло начистить, да времени пока нет. Что тут можно сказать? Борисов, падла, слил информацию. Самое интересное, что, когда я говорил с Машей по телефону, когда уговаривал её не приезжать, он вышел из кабинета.
— Подслушивал?
— Вспомни, как он хвалился, что они раздобыли где-то кучу шпионской техники! Вот и для меня, когда уходил, какого-то «жучка» оставил. Я тогда ещё удивился, чего это он таким деликатным стал… Сам я, конечно, тоже хорош. Догадался, откуда эта карточка, которую тиснули на обложке?
— Одна из тех, которые из твоего кармана упали?
— Скорее всего. Я ведь их после этого не пересчитывал, думал, что все подобрали. Ну, Борисов… Такого я даже от него не ожидал! Дождётся он своего часа.
— Сысоев сказал, что фотку нашёл в Интернете.
— Можешь не сомневаться — теперь она там болтается. Он её сам, наверное, туда и запустил. Для подстраховки. Не хотел, мол, никого обидеть. Случайно совпало. Борисов, кстати, с сегодняшнего дня в учебном отпуске.
— С чего ты взял?
— На разводы надо меньше опаздывать, капитан Океанов. Тогда и новости будете знать. Ладно, разберёмся с ними позже. С обоими. — Акулов снова посмотрел на обложку и хмыкнул. — Ну, Вика! Устроила себе… Знаешь, я сначала сильно переживал. И по поводу работы её, и по поводу этого. — Андрей щёлкнул пальцем по фотографии. — А теперь перестал. Как отрезало! Не моё это дело. Она взрослая, сама должна решать. Мало ли что мне не нравится. Как говорит мама, надо идти в ногу со временем.
Волгину показалось, что Андрей не совсем искренен. Не мысли свои говорит, а убедить пытается, в первую очередь себя, что так думать — правильно. Что-либо уточнять или спорить Волгин не стал. Пусть выговорится. Тем более что сам он относился к проблеме, которая возникла между напарником и сестрой после посещения «Ливня», намного проще. Работа Вики предосудительной ему не казалась, а что касается фотографий, то эту тему он вообще не хотел обсуждать. Каждый волен фотографироваться как угодно, главное — принципы добровольности и удовольствия. Правда, неизвестно, что бы он думал, коснись это его самого непосредственно.
— Ты меня слушаешь?
— Очень внимательно.
— Что я сейчас сказал?
— Что надо идти в ногу со временем. Я согласен.
— Понятно… Так вот, повторяю: скорее всего, воскресная стрельба и сегодняшний случай между собой связаны — иначе остаётся подумать, что мы действительно имели дело с сумасшедшим хулиганом, но я в это совершенно не верю. Что получается? В воскресенье этот человек пользуется мелкокалиберным пистолетом, из которого убить кого-нибудь невероятно трудно — и добивается результата. Сегодня он использует профессиональное оружие — и ни в кого не может попасть, хотя я стоял перед окном, как ростовая мишень, и не зацепить меня можно было только в том случае, если специально целиться выше. Какие могут быть выводы?
— Стреляли разные люди.
— Практически невероятно. По-твоему, мы имеем дело с синдикатом полусумасшедших киллеров?
— Почему — «полу»?
— Потому что у него хватило соображения удрать. Нет, в такое я не верю. Перчатки, пакеты, снайперская винтовка, удачная огневая позиция, подготовленный путь отхода — и такой бездарный результат.
— Кто-то хочет помочь Михаилу. Обеспечивает ему своего рода алиби. Дескать, человек сидит у нас, а в это время истинный преступник разгуливает на свободе и пытается ликвидировать жертву, которая осталась жива после первого покушения.
— Такое было бы возможно, будь Михаил на самом деле виноват. Но я не верю в его причастность. Можно сказать, теперь не верю окончательно. Кроме того, откуда у Миши такие друзья в этом городе? Или это из его Шахты срочно прилетела бригада спасения?
— Он привёз на продажу обрез, так что может иметь связи среди оружейников. А там встречаются серьёзные ребята.
— Ты сам в это веришь?
— Нет.
— Слава Богу. Остаётся третий вариант. Преступник не знал, что Вика — моя сестра. Узнав об этом уже после стрельбы, он начинает нервничать. Человек он культурный, интересуется прессой. Сперва на глаза ему попадается статья про ПКТ, и он звонит моей матери. Потом он встречает этот похабный журнал, в котором сказано, что Вика осталась жива, и указано, где она лечится. Тогда он решает сделать вид, что якобы узнал об этом только из прессы и что Вику ему необходимо добить. Время повторного «покушения», я уверен, было выбрано наугад, и то, что я здесь оказался именно в этот момент — случайность. Наверняка он меня разглядел в свою линзу, но ему было на это плевать. Вполне возможно, принял меня за врача. Или вообще не задавался вопросом, кто я такой. Главное для него было — создать видимость серьёзного покушения. Телефонный звонок и стрельба противоречат друг другу. В сумме они дают перебор. Надо было делать что-то одно, но он не профессионал в таких вещах, хотя и считает себя очень умным. Какой следует вывод?
— Ну и какой, инспектор Планктонов?
— Вика ему не нужна. И не нужна была с самого начала, просто попалась под руку. Он хотел убить кого-то одного, а в остальных стрелял для обставы. Вспомни, что я говорил про «расчлененку»! Причина убийства — в делах Анжелы или Каролины. Скорее всего — Анжелы. Надо ковырять её прошлое. И трясти этот гребаный «Ливень».
Волгин обдумал сказанное Андреем. Хотелось поспорить, и он прицепился к каким-то нюансам, стал возражать, но без азарта, можно сказать — формально.
Потом Акулов пересказал содержание беседы с сестрой. Волгин слушал с нарастающим интересом и перебил, когда Андрей дошёл до истории несчастной любви Анжелики:
— Она осталась в заложницах? Ну-ну! Пыталась соблазнить всех охранников, хотела добраться до изменника, который спрятался с деньгами за границей, а потом пришёл суперагент по прозвищу Казанова и её спас?
— Примерно так. А ты откуда знаешь?
— Книжки надо читать.
Вечером Акулов пораньше уехал домой, а Волгин задержался в кабинете.
— А я думал, уже никого нет. — Сазонов имел привычку входить без стука, но всегда с таким видом, словно извинялся за назойливость и был готов к тому, что на него закричат и прогонят.
В руках Сазонов держал папку из первоклассной кожи, с которой больше подобало бы ходить директору крупного банка, а не госслужащему с грошовой зарплатой. Приблизившись к столу, беззвучно расстегнул «молнию» и выложил пачку бумаг.
Пачка выглядела солидной.
— Никак ты сегодня решил поработать?
— А то! — Сазонов широко улыбнулся. — Это материал из ГАИ. Мне всю плешь проели, пока дали ксерокс. И то пришлось свою бумагу нести. Кроме данных чеченца, ничего там умного нет. Какой-то Ибрагимов Ваха Хамидович, шестьдесят седьмого года рождения. В городе у нас не прописан, тачкой управлял по доверенности. Я заезжал к девчонкам на компьютер, проверил его. Не судимый, только несколько «сто семьдесят восьмых» у него было. А это — распечатка по трубке.
Шурик выделил из общей стопки пухлый конверт с логотипом оператора сотовой связи.
— Знаешь, сколько там номеров? Я смотреть даже не стал. Тыща, наверное!
Волгин распечатал конверт и тоже не мог сдержать удивление. Получалось, что гордый горец Ваха Хамидович пользовался за последние две недели трофейным телефоном больше двух сотен раз. Впрочем, нет — какая-то часть звонков должна быть сделана ещё Анжеликой. Но ведь она, кажется, отключила телефон после того, как его отобрали? Или нет? От усталости Волгин не мог вспомнить, что говорил по этому поводу Градский.
— Так я пойду? — Сазонов заискивающе улыбнулся. — Я всё равно не в курсе темы. Чего мне эту распечатку смотреть? Потом скажешь, что надо делать, — я все проверю.
— Иди. — Волгину хотелось побыстрее остаться одному и проанализировать свежую информацию.
— Простудился я. — Сазонов, продолжая улыбаться, протянул для пожатия руку. — Надо хоть немного подлечиться. А то сгоришь весь — и никто спасибо не скажет.
— Береги себя. Счастливо.
— Звони, если что. Я сразу приеду.
Волгин был уверен, что Шурик не преминет воспользоваться удобным моментом и снова заведёт разговор о своей доле со взятки, якобы полученной от Михаила, но ошибся. Сазонов ушёл.
Выждав нужное время, Волгин посмотрел в окно. Сазонов торопливо выскочил из дверей управления и прошуровал к своему серебристо-чёрному корейскому джипу. Машина стояла под фонарём, так что Волгин сумел разглядеть двух белокурых девушек и патлатого парня, с бутылками пива в руках ждавших прихода Шурика. Сазонов прыгнул за руль, газанул и вылетел со двора, едва вписавшись в проем двустворчатых ворот.
Сергей вернулся за стол. Снова встал, чтобы приготовить чашку кофе. Приготовил, занял рабочее место, изменил наклон штанги настольной лампы и закурил любимый «житан», предвкушая радость открытий.
Они не заставили опера ждать.
Но перед этим пришлось отвлечься на телефонный звонок.
— Здравствуйте. Андрей Витальевич на месте?
Сергей узнал голос Лаки. Довольно резко ответил «Нет» и положил трубку, не дожидаясь дальнейших расспросов. Ему не терпелось приступить к делу. Он подмигнул игрушке, прихваченной им в квартире Шажковой и занявшей временное место на сейфе, и взялся за распечатку.
Он не стал смотреть первый лист. Он начал с конца. И уже второй телефонный номер заставил его встрепенуться.
Для проверки Волгин открыл сейф и порылся в своих досье. Все точно! Память не подвела.
Номер принадлежал одному из крупнейших в районе торговцев наркотиками. Местный ОБНОН давно точил на него зуб, но подобраться не мог. Барыга всякий раз ускользал, словно заранее знал о засадах и рейдах.
Волгин, приложив к бумаге деревянную линейку, стал продвигаться по столбику цифр наверх. Опять этот барыга… И ещё раз барыга… Незнакомый… Незнакомый… О-о-о!
Приехали!
Поздно вечером в воскресенье Ваха Хамидович звонил на трубку Катышеву.
Разговор длился одну минуту тринадцать секунд.
Видимо, им было, что обсудить.
Линейка в руке Волгина хрустнула.
