9. Тюрьма.

После отбоя продолжали смотреть телевизор. Знали, что сегодняшняя смена надзирателей не цепляется к таким вещам, если их специально не злить и если в СИЗО не отирается какое-нибудь высокое начальство.

Еще не так давно «три-шесть-девять» была самой обычной камерой. Относительно чистенькой и не перегруженной постояльцами, но и только. Каких-либо излишеств в ней не водилось.

Излишества появились через неделю после того, как «заехал» Графов. Радиоприемник, телевизор, электронные игры, популярные журналы и книги легкого жанра. Кое-что из этого было запрещено и периодически изымалось, но с такой же периодичностью появлялось вновь. Как и сотовый телефон. Четыре «трубки» осели в сейфах оперчасти, но у Дракулы неизменно оказывалась новая, и по ночам он связывался с оставшимися на воле сподвижниками. Подолгу старался не говорить и важных тем не касался, опасаясь, что хитрые рубоповцы могут его прослушивать.

По телевизору шел старый штатовский боевик. Дешевка, сбацанная в середине восьмидесятых. Ни одного приличного актера, ни одного оригинального сюжетного хода. Даже сам режиссер, наверное, не смотрел ленту после монтажа. Склепали – и ладно. Для третьего мира сойдет.

Артур лежал на своих нарах. Лежал на животе, положив подбородок на руки. Вроде бы следил за ходом фильма, на самом деле – обдумывал свое положение. Минуло тринадцать дней с тех пор, как его «закрыли». Первый шок прошел, разум сбросил защитную пелену безразличия, стал просчитывать варианты спасения.

В адвоката, которого наняли мать и Светлана, Заваров не верил. Не о клиенте он печется, о собственном кармане. Его обещания задать в суде настоящую трепку прокурору и потерпевшим доверия не вызывали. На деле Заварова он не сможет заработать ни имени, ни денег, так стоит ли распинаться? Нет, Артур ему абсолютно не верил. Надеяться приходилось лишь на себя, но он, как выяснилось, оказался неподготовлен к таким передрягам. Хорошо хоть сокамерники ему попались сравнительно спокойные: семеро «мужиков», подсевшие кто за кражу, кто за нелепую хулиганку, и один бандитский авторитет. Дракула, конечно, держал мазу, но на Артура не наезжал. Вообще, к удивлению Заварова, авторитет вел себя очень прилично. Камеру он, конечно, не убирал и парашу не выносил, но кого-либо чморить или, больше того, «петушить» не собирался. Каждое утро выбрасывал использованные носки, трусы и майку, переодевался в чистое, завтракал своими продуктами и много читал, прерываясь только для того, чтобы потренироваться.

Как-то раз, заметив взгляд Артура, он прервал тренировку и жестом предложил присоединиться.

– Разбираешься в единоборствах?

– Немного просекаю.

– Давай посмотрим…

Размеры камеры не позволяли провести нормальный спарринг, из-за отсутствия перчаток и накладок приходилось сдерживаться, чтобы не ударить в полную силу, но Дракула остался доволен. Если строго считать, то он победил по очкам, но признать победу бесспорной было нельзя, на Артура слишком давила окружающая обстановка, и он допускал промашки, которых смог бы избежать, действуя в привычной обстановке. Например, на улице города. Или в окопе с чеченскими боевиками, когда требовалось быстро и бесшумно снять часовых.

– А ты ничего! – одобрил Дракула, махровым полотенцем обтирая волосатый торс.

Заваров равнодушно кивнул. О том, какую выгоду можно извлечь из происшедшего, он пока не задумывался.

Графов предложил тренироваться совместно. Артур сперва отказался, ему казалось нелепым заботиться о своем теле в такой ситуации, но быстро понял ошибку и уже через день, не дожидаясь приглашения, присоединился к авторитету.

Дальше совместных тренировок их отношения не заходили до позднего вечера тринадцатого дня заключения. Артур всегда считал «чертову дюжину» для себя числом несчастливым, но именно в этот вечер Графов, как поначалу казалось, открыл ему глаза на возможность спасения.

На экране «панасоника» американский супергерой, заманив когорту отрицательных персонажей в цеха заброшенного предприятия, изощрялся в знании приемов рукопашного боя, уродуя их, как Бог черепаху, одного за другим. Персонажи страдали, но объединиться, чтобы всей толпой как следует навалять супермену, не догадывались и продолжали наскакивать поодиночке, хотя любой здравомыслящий злодей, оценив свое ближайшее будущее на примере предшественника, поспешил бы сделать ноги, а не кидаться в бесполезную драку.

Супермен дрался, семеро обычных зеков, подсев поближе к телевизору, поддерживали его, сдержанно ругаясь матом. Графов подошел к Артуру:

– Смотришь?

– В детском садике насмотрелся.

– Когда ты был в детском садике, такого у нас не показывали.

– И правильно делали.

– Почему? Человек должен иметь свободу выбора. Вот им, – Графов показал на увлеченных сокамерников, – подобного уровня качества хватает за глаза. Поэтому они и сидят здесь, а после суда пойдут по этапу.

– Мы тоже здесь сидим.

– Но я, в отличие от них, не собираюсь на зону.

– А вот мне, похоже, придется.

Графов уселся на «шконку», достал пачку «парламента».

– Тебе не предлагаю…– Авторитет прикурил от «зипповской» бензиновой зажигалки. – Может и придется, но биться надо до конца.

– Куда мне биться? Нормальный адвокат потребует такие бабки, которых ни у меня, ни у родичей отродясь не водилось. И то без гарантии результата.

– Чтобы гарантировать результат, надо подкупить судью, – кивнул авторитет. – Но ты не прав, когда считаешь, что бесплатно тебя никто не станет защищать. Есть такая хитрая контора под названием «Общество защиты прав осужденных». Некоммерческая общественная организация. Ее один нормальный парень держит, он в молодости сам по 148-й не раз хаживал. Теперь за ум взялся, наколки вытравил, по фене больше не ботает, жрет икру на всяких презентациях, ручкается с банкирами да депутатами. Чуть что не так – сразу в суд обращается. Обычно в арбитражный, там у него связи покрепче. Короче, совсем другим пацаном стал, но прежнюю братву не забывает. С его шарагой многие известные адвокаты сотрудничают. В качестве спонсорской помощи, так сказать. Защищают права заключенных, которых посадили не по делу. Напиши в этот «ОбЗаПрОс» письмецо, а я замолвлю словечко, где надо, чтобы на него обратили внимание. Сам понимаешь, пишут им многие, а «всем помочь они не могут». Между прочим, даже судейские, когда видят, что за обвиняемым эта контора стоит, к делу относятся повнимательней.

– Да кто за меня подпишется? Во-первых, я еще не осужденный. А во-вторых, кому я там нужен?

– Я же сказал, что решу вопрос. Твое дело – маляву заслать, что просишь вмешаться, а дальше без тебя разберутся. Сам понимаешь, фирма хоть и общественная, и некоммерческая, но бабки наваривает реальные. Каким образом – не твоего ума дело. Не боись, гонорары у них копеечные. Не по бумагам, в реальности. Считается, что «Общество» им что-то доплачивает…

Ни на что не надеясь, Заваров написал письмо, текст которого продиктовал Дракула. Сколько Артур себя помнил, он всегда обламывался на обещаниях, которые давали посторонние люди. Что в армии, что на гражданке. Взять последние события: те два опера, Акулов и Волгин, обещали не трогать, выпустили, а потом сами сдали коллегам. Борисов, когда позавчера приезжал, так прямо и сказал об этом:

«Мы бы тебя хрен вычислили, но „убойщики“ подфартили, слили нам информацию. Не с руки им было тебя второй раз тормозить, вот и попросили нас прокрутить операцию. А я что? Я им подчиняюсь. Я хоть и начальник, но ма-а-ленький, отделенческий. А они – РУВД. За ними главк стоит…» – «А чего ж вы поначалу бодягу гнали, что меня черномазый признал?» – «Обставлялись!» Заваров объяснению поверил. Опера обманули, в родной охранной фирме кинули, ни хрена не выделили на приличного адвоката, а мать до сих пор динамят с зарплатой… Наверняка и здесь, в этом «Обсо-се»… Нет, в «ОбЗаПрОсе» прокатят. Да и черт с ними! Какая-никакая, а все-таки надежда есть, что хоть чего-то сделают. Если не адвоката, так передачу толковую организуют.

Прошло пять дней, и контролер отвел Заварова в следственный кабинет. Там находились двое мужчин, которые при его появлении разулыбались так, словно были нотариусами, специально прибывшими сообщить о кончине американского дядюшки, оставившего миллионное наследство.

Заваров смотрел на них хмуро. Они, видимо, привыкли к подобной реакции и поторопились представиться. Тот, что выглядел моложе, оказался вице-президентом «Общества защиты прав осужденных». Второй, лет пятидесяти на вид, полноватый и слишком жизнерадостный для здешних стен, назвался адвокатом:

– Вениамин Яковлевич Трубоукладчиков. Слыхали, наверное?

Артур пожал плечами. Кажется, фамилия где-то мелькала. Но в какой связи? Скорее всего, упоминал Графов. Да, действительно, его интересы отстаивала целая команда юристов из конторы, в названии которой присутствовала эта раскатистая фамилия. Графов был спокоен за свое будущее, рассчитывая на их профессионализм. Он утверждал, что эта контора – лучшая в городе, почти 80 процентов оправдательных приговоров по делам, за которые они берутся. Выше бывает только в мед-клиниках, где лечат от импотенции. Неужели они возьмутся его защищать?

– Мы получили ваше письмо, и оно нас тронуло, – сказал вице-президент некоммерческой организации. – Менты конкретно творят беспредел, и мы не можем оставаться в стороне. Вот, – он указал на Трубоукладчикова, – конкретный «Шапиро» !

Вениамин Яковлевич поморщился, но одергивать президента не стал, к проблеме подошел с другой стороны:

– Я сумел ознакомиться с материалами дела. Позиция обвинения выглядит, на первый взгляд, сильной, но, учитывая реалии, сегодняшнего дня, могу ответственно заявить, что не бывает, э-э-э, хороших нападающих, а бывают плохие защитники. Дело мы, безусловно, развалим. Судебного разбирательства избежать вряд ли удастся, но у меня лично не возникает сомнений, что при надлежащей подготовке, отсутствии эксцессов и доброй, э-э-э, воле всех заинтересованных сторон оправдательный приговор обеспечен.

– Однозначно, – поддакнул вице-президент и улыбнулся, сверкнув фарфоровыми зубами.

– Для начала мы сделаем это… – приступил Трубоукладчиков к инструктажу.

Перво-наперво следовало отказаться от услуг прежнего адвоката. Трубоукладчиков поморщился, произнося его фамилию:

– Это ведь известный всему городу аферист! Как вы могли с ним связаться, я просто не понимаю. Это, э-э-э, какой-то нонсенс!

Манера разговора Трубоукладчикова, его поучительные интонации и бесконечное мычание Заварова раздражали, но он был вынужден слушать и не высказывать своего недовольства.

Вице-президент откровенно скучал. Закончив грызть ногти, он углубился в изучение настенных рисунков и надписей. Бормоча себе под нос, читал по слогам, хихикая над смачными местами. Потом достал «паркеровскую» авторучку, шкодливо оглянулся и написал: «Бей актив, режь сук! Менты – козлы».

За исключением указания сменить адвоката, все прочие инструкции Трубоукладчикова не содержали конструктивных идей и сводились к одной простой формуле: со следствием не дерзить, признавать то, что железно доказано, и намертво отрицать факты, имеющие двоякое толкование.

– Ну-с, что сказать в итоге? Если вы станете придерживаться этих простеньких рекомендаций, то победа, несомненно, будет за нами. Об оплате не беспокойтесь. Все мои услуги по вашей защите оплатит «Организация», у меня с ней уже заключен соответствующий договорчик.

Вице-президент жизнерадостно гыкнул и энергичным кивком подтвердил, что консенсус между «ОбЗаПрОсом» и популярным правозащитником действительно состоялся.

– И я бы попросил вас еще вот о чем… Насколько мне известно, в одной камере с вами сидит Саша Графов. Мои компаньоны занимаются его проблемой. Я, разумеется, тоже в курсе дела. Так вот, если вам не сложно, передайте ему следующее…

Информация, которую просил передать Дра-куле адвокат, выглядела совершенно невинной, и Заваров согласился выполнить просьбу.

– Надеюсь, вы понимаете, что лучше это сделать так, чтобы не слышал никто из сокамерников. Всякие люди бывают, кто-то может и донести. Договорились?

Все время, пока Трубоукладчиков излагал свою просьбу, вице-президент смотрел, не мигая, в лицо Заварова. Со стороны могло показаться, что он готов замочить Артура в случае непослушания.

– Всего доброго! – Рука у адвоката была мягкой и влажной, вызывала странные и не очень приятные ассоциации с дохлой рыбой. – Мы скоро увидимся. Не переживайте, теперь ваши дела пойдут на поправку. И не такие обвинения сыпались!

Когда Артур вернулся в камеру, Графов посмотрел на него внимательно, но задавать вопросы не стал, дождался вечера, когда остальные «сидельцы» собрались у телевизора.

– Из «Организации» приходили?

– Трубоукладчиков.

– Считай, что тебе крупно повезло! Как юрист он, может, и не очень волокет, но обладает колоссальными связями. Можешь считать, что ты на свободе.

– Сплюнь!

– Чего зря плеваться? Он бы не взялся тебя защищать, если бы не был уверен в победе. Для него обвинительный приговор хуже нокаута. Такой удар по репутации, что… Он себе лучше, сам понимаешь, что отрежет, но не допустит провала. Собственные бабки судье проплатит, лишь бы отмазать. Не веришь? А зря! Вложит в твое освобождение пятнадцать кусков, но потом на одной рекламе заработает вдвое больше. Не, Трубоукладчиков – это голова. Такое дело надо отметить. «Кокс» будешь?

– Не балуюсь.

– А я нюхну.

Дракула снял с крючка зеркало, протер стекло обшлагом спортивной куртки и выложил две кокаиновые дорожки.

– Точно не будешь? Напрасно, здорово расслабляет. И привыкания нет никакого. Если, конечно, не вмазываться ежедневно…

Прежде чем Графов употребил наркоту, Артур передал слова адвоката.

– Вот так вот значит? – Авторитет ненадолго задумался. – Понял, мерси!

…Вениамин Яковлевич стал приходить регулярно, через день, сразу после обеда. Заваров оценил тот факт, что для них постоянно находился кабинет, всякий раз новый, но всегда – без «подсадки» . Трубоукладчиков был настроен оптимистично, бодро сыпал байками из своей практики, но складывалось впечатление, что о деле он думает меньше всего. Прощаясь, он не забывал передать несколько слов для Графова. Со временем послания стали довольно пространными, а вскоре и Дракула стал передавать через Артура ответы.

Заварова роль почтальона не тяготила. Первая эйфория прошла, он стал смотреть на ситуацию трезво. Рассудив, он пришел к выводу, что ничего страшного в этом нет.

Ясное дело, оставаться без связи с волей Графов не мог. И повседневные проблемы уцелевших бойцов, и мероприятия по его собственному освобождению требовали регулярного личного контроля. Существовали три основных способа связи. По сотовому телефону, через своего адвоката и через подкупленных работников СИЗО. Все три варианта имели существенные недостатки. Телефоны периодически изымались, и запросто могло так случиться, что аппарата не окажется под рукой именно в тот момент, когда он больше всего необходим. Кроме того, Дракула опасался, что разговоры могут прослушиваться. Как сокамерниками, среди которых наверняка был кто-то, сотрудничающий с оперчастью, так и технической службой РУБОП. Анализируя причины ареста, Дракула понимал, что в его группировке оказались предатели. Кто-то сдал обдуманно и из корыстных побуждений. Кто-то – просто по глупости наболтал лишнего там, где молоть языком не следует. Две трети членов группировки, задержанных поначалу, вышли на свободу в течение месяца, и среди них несомненно должны быть агенты РУБОПа. Как старые, так и свежезавербованные. Исключить, что кто-то из выпущенных может передавать в органы номера сим-карт сотовых телефонов, которые засылал своему боссу Санитар, Дракула не мог. Точнее, был просто уверен в том, что утечка информации идет регулярно, а потому хоть и пользовался мобильниками, но серьезных разговоров не вел и команд о проведении острых акций не отдавал. Трепался в основном на темы, которые ментов интересовали в последнюю очередь, либо специально подсовывал «дезу», чтобы направить следствие по ложному следу, тем самым изматывая оперов и выигрывая время.

По той же причине страха перед прослушиванием Дракула очень осторожно общался со своими защитниками. Он понимал, что с учетом бедственного материально-технического положения органов правопорядка оборудовать микрофонами несколько десятков следственных кабинетов попросту невозможно, но продолжал вести себя предельно осторожно. В конце концов, он не за кражу курицы сидит, ради него могут и постараться, сыскать необходимые резервы! То обстоятельство, что встречи с адвокатами происходили в разных кабинетах, зачастую выбираемых в самый последний момент из числа освободившихся, значительно снижало риск, однако Дракула привык перестраховываться.

Что касается продажных ментов, то им авторитет доверял меньше всего. Кто предал однажды, предаст и вторично. Вопрос в цене и обстоятельствах. К тому же неизвестно, кто из «цириков» действительно продался, а кто был подставлен тем же вездесущим РУБОПом.

Использование «почтальона» в этих условиях представлялось достаточно надежным способом. Конечно, если такой «почтальон» не вызывает сомнений, действительно подвернулся случайно, а не был целенаправленно введен в разработку. Приглядевшись к Заварову, Дракула решил, что может ему доверять. Естественно, в определенных пределах и подстраховавшись. Как только Артур появился в камере, Дракула через адвоката поручил Санитару навести необходимые справки. Ответ пришел скоро. С большой долей уверенности помощник утверждал, что отставной десантник не является «подсадкой». Он должен быть обижен на ментов, которые обошлись с ним не слишком приветливо, а на свободе у него остались мама и любимая девушка – близкие ему и, главное, беззащитные люди. Одним из методов проверки были приезды в СИЗО Борисова. Тот прокачал Заварова на предмет сотрудничества с органами, убедился в резко негативной реакции Артура на такого рода намеки и заодно подлил масла в огонь, переведя стрелки на Акулова с Волгиным. Для того, чтобы Борисов выполнил это задание, пришлось задействовать целую цепочку посредников, поскольку прямого выхода на Александра Санитар не имел, но это не сказалось на конечном результате. Свои четыреста долларов Борисов отработал сполна, так и не поняв, кто конкретно и для каких именно целей его использовал..

Ставка на Заварова казалась верной, обязанности связника он исполнял добросовестно. Долго это продолжаться не могло. В конце концов тюремные опера должны были прочухать, с какой стати известный и высокооплачиваемый адвокат подключился к защите рядового уголовника, и принять меры. Но полтора-два месяца, по расчетам Дракулы, такой канал связи должен был просуществовать. Он был уверен, что встречи Трубоукладчикова и Артура контролировать никому не придет в голову. Главное – не засветиться в «хате», не показать возможной «наседке», что преступного авторитета с бывшим разведчиком связывает нечто большее, чем совместные тренировки. Способствовать освобождению Артура Дракула не собирался. Трубоукладчиков, по указанию Санитара, вешал подзащитному лапшу на уши, изображая кипучую деятельность, но забывал о нем, как только покидал пределы следственного кабинета, где им приходилось общаться. Такая роль адвоката не тяготила. Если бы всем артистам за выступления на театральных подмостках платили столько же, сколько ему!

Но со временем Графов задумался, не постараться ли действительно вытянуть Артура из тюрьмы. Заваров представлялся перспективным кадром с точки зрения возможного применения в группировке. Дракула не сомневался, что проблему можно решить. Достаточно одного его слова, чтобы потерпевшие азербайджанцы навсегда забыли о своих обидах, и сравнительно скромной суммы, чтобы судья усмотрел в деле множество недоработок и вынес оправдательный приговор.

Только надо ли стараться? На свободе разгуливает множество парней, имеющих физические данные и боевой опыт не хуже, чем у Артура, но свободных от заморочек с законом. Тем более что Заваров постепенно превращался в человека, обремененного излишней информацией. Излишней – в смысле опасной. Опасной пока еще только потенциально, пока еще чисто теоретически, но в свете последовавших за арестом событий авторитет старался максимально сузить круг людей, чьи знания могли принести ему вред. Ослабил в свое время меры безопасности, стал либеральничать – вот и получил результат.

Таким образом, оценив все нюансы, Дракула пришел к выводу, что как только масса носимой Заваровым информации станет критической, его лучше «списать». Возможности для этого имелись. Графов не любил слов «убийство» или «убить». «Списать», «ликвидировать», «устранить» звучало благороднее, можно сказать, почти ласкало слух, вознося кровавое действо из разряда примитивной уголовщины в сферу деловых интересов. Кто виноват, что в нашей стране так делается бизнес? Дракула уж точно не виноват. Никто не интересовался его мнением, когда писались правила. Он присоединился к уже начатой игре, пройдя путь от рядового бойца до авторитетного лидера. Следовательно – играть научился.

Принятое решение не отразилось на отношении Дракулы к десантнику. Общались по-прежнему, стараясь делать это хоть и на глазах у всей камеры, но таким образом, чтобы никто не догадался о подноготной. Тренировки-и ничего больше. Разговоры исключительно о спорте. Все услуги – из разряда «передай, пожалуйста, ложку».

Заваров ни о чем не догадывался. В помощь Трубоукладчикова пока еще верил, благо Графов не жалел времени, чтобы развеять любые сомнения в профессионализме адвоката.

Вернувшись с очередного свидания, Артур улучил минуту и передал сообщение, которое заставило Дракулу помрачнеть. Больше суток авторитет размышлял, прежде чем составил ответ.

– Значит, так. Скажи: пусть передаст Санитару…

– Кому?

– Санитару! Слушай внимательно…

– Это кликуха такая?

– Нет, блин, профессия.

– Просто меня в армии тоже так звали. Во совпадение!

– Тебя-то за что?

– Я два курса медицинского училища успел закончить. И потом, в десанте уже, специальные курсы. В нашей разведгруппе был кем-то вроде врача. Не только во время «боевых», но и вообще.

– Понятно, Санитар-два. Так вот, пусть адвокатишка передаст следующее…