22. «Сорванная стрела»

В 15.00 Катышев скомандовал отбой.

– Я не могу больше держать людей. Надо двигать на это гребаное совещание. Если педерасты объявятся – звоните сразу мне, сообразим, как выскочить к вам на подмогу. Удачи!

– Лучше сидеть здесь, чем там, – прокомментировал Акулов новость и обратился к хозяйке. – Можно еще чайку?

– Бандиты любят опаздывать на такие встречи, – сказал он, когда девушка вышла из кухни проведать ребенка – по настоянию оперов, в садик его сегодня не отводили. – Не понимают одну простую вещь. Рано или поздно, но все равно их задержат, а каждая минута ожидания сверх оговоренного времени будет стоить лишнего удара в печень.

До 18 часов так ничего и не изменилось.

– Похоже, все сорвалось, – сказал Акулов, когда они остались в кухне одни. – Вряд ли мы засветились. Скорее всего, просто страхуются, на измор берут.

– Могут позвонить и в девять вечера, и в полночь. Что им мешает? Как и у нас, рабочий день у них ненормированный.

– Могут, – согласился Акулов. – Но не позвонят. Предчувствие у меня такое. Интересно, наши уже освободились?

– Ты что? Когда такие «сходняки» кончались в два часа? Сидят, слушают умные рекомендации о том, как надо бороться с раскрываемостью. То есть, не бороться с ней, а поднимать ее.

– Поехали в управление, а? Мы тут уже все глаза людям промозолили. Если позвонят-завсегда успеем вернуться.

Возвращаться пришлось с половины дороги. Когда стояли на светофоре, на связь вышел Николай:

– Они только что объявились. Сказали, что сегодня приехать не могут, все откладывается на завтра. Что мне делать?

– Никуда не выходи из дома! Через две минуты мы будем рядом. В квартиру заходить не станем. Как только что-то изменится, сразу звони.

Волгин развернулся на перекрестке в нарушение всех правил и погнал в обратном направлении.

– Если мы разобьемся, то делу это не поможет, – заметил Акулов, вцепившись в поручень над дверью; фрагменты разговора он слышал и смог догадаться о новостях. – Дай трубку, попробую связаться с нашими.

– Пусто, – вздохнул он минуту спустя. – В кабинетах никого нет. На совещание звонить бесполезно, пока они сумеют уйти и добраться, здесь все закончится: Детская уловка, правда? Если честно, я что-то такое и предполагал.

– Чего ж говорил, что никто не приедет?

– А чтоб не сглазить. Хорошая у нас парочка! Ты – засвеченный по уши, да и мозги порядком отбиты; я за два года половину навыков растерял, и пестика нет. Придется драться на ятаганах. – Акулов погладил висевший на груди трофейный нож. – Ну, где там друг Коля?

Подал голос мобильник.

– Вот и он! – Акулов, продолжавший держать телефон в руке, нажал кнопку ответа. – Да!

– Сказали, чтобы брал деньги и шел на троллейбусную остановку. Прямо сейчас. Они там будут ждать.

– Выходи, – Акулов посмотрел на часы. – Ровно в 18.45. Не переживай, никуда они не денутся. На остановке ждешь десять минут и той же дорогой возвращаешься обратно. Не переживай, все будет нормально. Давай! Слышал?

Последний вопрос был обращен к Волгину.

Сергей кивнул:

– Слышал. Нельзя пускать его одного, могут перехватить по дороге. Скорее всего, они контролируют выход из подъезда, а на остановке сейчас вообще никого нет.

– Бросаем там машину и двигаем Коле навстречу, – предложил Акулов.

Волгин притормозил, разглядывая место встречи. Ничего подозрительного, самые обычные пассажиры, уставшие ждать общественный транспорт, и клетка с арбузами, в которой копошатся двое или трое человек. Припаркованные поблизости машины были пусты.

Волгин остановился. Прежде, чем выйти из «ауди», он нацепил яркую бейсболку, купленную специально для маскировки и прихватил с заднего сиденья две бутылки пива. Оно было приобретено с той же целью, и пить его на работе, не случись крайняя необходимость, никто, конечно, не стал бы.

– Классно! – оценив головной убор Волгина, Андрей поднял большой палец. – Серрега, ты просто панковский опер!

Спортивная кепка с большим козырьком идет Чаку Норрису, но на голове Волгина она вызывала ассоциации с седлом и коровой.

Рывком пробки за пробку Волгин откупорил пиво, и они вошли под арку, двигаясь в направлении, встречном тому, которым должен был идти Николай.

Под аркой Волгин и собирался остановиться, опасаясь, что дальше, во дворе, могут встретиться уличные бойцы, которые его опознают. Яркая кепка, конечно, притягивала внимание и отвлекала от лица, с расстояния в десяток метров он воспринимался как «человек в красной бейсболке и с пивом», но на более короткой дистанции обмануть никого бы не удалось. По первоначальному плану он вообще должен был до последнего оставаться в квартире Николая, помогать при ведении переговоров с бандитами и ждать, пока группа захвата сделает свое дело, но теперь пришлось менять сценарий на ходу.

Красная потрепанная «девятка» стояла носом ко двору и задним бортом к проезжей части проспекта, занимая ту позицию под аркой, которую наметил Волгин. В салоне, на передних сиденьях расположились двое. Пыльное стекло не позволяло рассмотреть их внимательно, были заметны только очертания силуэтов, более плотный – на водительском месте и худощавый девичий рядом. Водила сидел вполоборота к подруге, положив правую руку на подголовник ее кресла.

–

– Вляпались, – прошептал Акулов. – Это точно они. Берем?

Волгин помедлил с ответом, хотя времени на размышления не было. Надо или задерживать, или срочно разворачиваться и уходить, но такой немотивированный маневр мог только испортить все дело. Если не дураки – заметят и скроются, предупредив остальных. Знать бы точно, что в машине – Сильный или кто-то из тех, кто отобрал документы у Николая, и можно было бы проводить задержание. Но, черт побери, разглядеть пассажиров «девятки» не представлялось возможным. А если тай сообщники вымогателей, которые до сегодняшнего дня нигде не засветились? Или вообще посторонние люди, неудачно выбравшие место для ожидания или интимного разговора?

– Проходим мимо, – сказал Волгин, решив положиться на интуицию.

Прошли внаглую. Приблизившись к машине, принялись безбожно материться, размахивая бутылками и сталкиваясь плечами. Со стороны это выглядело так, как будто двое закадычных друзей, не столько пьяных, сколько по жизни дурных, не могут вспомнить, где проживает некая Нинка, у которой они зависали в прошлом году. У переднего крыла «девятки» они остановились и разыграли особо бурную сцену, тыкая пальцами в разные стороны. Андрей предпочитал двинуть налево, охрипший Волгин настаивал на избрании противоположного направления и победил, но перед этим Акулов толкнул его с такой силой, что Сергей покачнулся, для удержания равновесия был вынужден опереться на капот машины и слегка облил его пивом.

Водитель «девятки» не возникал. Волгин чувствовал затылком и спиной, как, отвернувшись от двух алкашей, он объясняет своей подруге, что мог бы выйти и запросто надавать им затрещин, но сдерживает себя, ибо связываться с подобным быдлом ниже его достоинства.

Из подъезда показался Николай.

Прежде, чем он разглядел оперов и, может быть, как-нибудь выразил бы удивление, те круто повернули направо и потащились вдоль стены дома, перестав выпендриваться и ускорив шаг, как только скрылись из поля зрения пассажиров подозрительной машины.

Николай спокойно приближался к арке, и перехватить его никто не пытался.

– А ведь никого больше и нет, – сказал Акулов. – Сейчас они его и тормознут. Все, как в той истории, что ты рассказывал утром. Только эти не приедут обратно. Хорошо, хоть номер «срубили».

– Давай назад!

Но возвращаться им не пришлось. Прежде чем Николай подошел к арке, «девятка» выкатилась ему навстречу, проехала мимо и покатила по двору, пока не скрылась за густыми зарослями кустарника в его дальней части.

– Неужели мы прокололись? – спросил Акулов с очень нехорошим выражением на лице, сразу вызывающим в памяти его слова об опозданиях и бандитской печенке, болевыми ощущениями в которой приходится за это платить. – Ну и хрен с ними! Адрес Сильного мы знаем. Я сегодня домой не пойду, пока его не увижу. Проведем опознание, а дальше я знаю пару волшебных слов, которыми удастся его расколоть.

– Не прокололись, – покачал головой Волгин, ускоряя шаг, чтебы выйти на проспект через арку в другом конце дома. – Давай, шевелись! Они сейчас по кругу проедут и вырулят к остановке.

Сергей оказался прав только частично. Вымогатели, действительно, не скрылись, но и подставлять свои шеи под милицейский аркан не торопились.

Николай уже стоял на троллейбусной остановке и нервно оглядывался по сторонам, ища знакомые физиономии. Ни мерзостных бандитских харь, ни благородных лиц сотрудников не замечалось, и он беспокоился.

Красная «девятка» находилась на противоположной от него и, соответственно, на той же, где были сейчас опера, стороне проспекта, водитель остался сидеть за рулем, а его подруга шла к месту встречи, пересекая проезжую часть в совершенно неположенном месте. Со спины казалось, что это – «учительница».

– Хватай бабу, а я тормозну тачку, – сказал Волгин, подталкивая Акулова локтем. – Только осторожнее, хрен знает, как она брыкаться умеет.

– Сам, значит, теперь ее боишься? – ухмыльнулся Акулов и отбросил бутылку, как с удивлением отметил Волгин – совершенно пустую. План осуществился лишь на одну половину. Девушка подошла к Николаю. И тени волнения не было на ее симпатичном, немного скуластом лице, зеленые глаза смотрели холодно и уверенно:

– Ты принес деньги?

– А ты кто такая? – Николай немного опешил.

– Какая тебе разница? Деньги с тобой или мне уходить?

– Со мной. А где документы?

«Училка» молча продемонстрировала «бумажник водителя», в котором лежали права, доверенность, техпаспорт и обручальное кольцо.

– Ну, где деньги?

– Давай. – Николай протянул руку, и она, с тем же ледяным спокойствием, положила ему на ладонь бумажник.

Коварный Акулов, подкравшийся сзади, схватил девчонку за локти, дернул так, чтобы исключить возможность атаки ногами, заставив изогнуться назад и балансировать на пятках, и без суеты защелкнул наручники.

– Допрыгалась, детка? Стой спокойно. Я человек простой, станешь выкаблучиваться – уговаривать не стану, приложу так, что потом очень долго ни один мужик на тебя не посмотрит.

Девушка промолчала, оставаясь совершенно спокойной.

А вот Волгину не повезло.

Он бросился к «девятке» в тот же момент, когда Акулов задержал «учительницу», но водитель успел врубить двигатель и рвануть от тротуара.

– Стой!

Законных оснований дырявить покрышки машины, на первый взгляд, не было, но Волгин остановился, взял пистолет двумя руками и прицелился в правое колесо,

Далековато…

Тем не менее он нажал На спусковой крючок.

Пуля пробила дыру в левой половине стекла задней двери и Волгин, изумленно матюгнувшись, опустил оружие.

Если завалил шофера – это конец. Может, и не полный, но достаточно ощутимый.

Сам он, что ли, под выстрел подставился? Или ствол пистолета от частого открывания бутылок искривился? Так ведь не открывал никогда, другими предметами пользовался.

Дважды вильнув, с визгом покрышек «девятка» ушла направо и затерялась в потоке транспорта.