12. Противный черный конверт

В отличие от оперативника, вынужденного ради встречи с осведомителем дышать чердачной вонью, криминальный авторитет принимал агентов в комфортных условиях. Правда, и «барабан» у него никогда не кололся наркотиком, регулярно менял носки и носил погоны старшего офицера милиции.

На этот раз местом встречи была избрана баня. Обветшалый комплекс комбината бытовых услуг в свое время приобрели за бесценок, привели в порядок и оборудовали по последнему слову техники, с целью максимального удовлетворения нужд братвы. Однако быстро выяснилось, что вечно занятые бандиты не могут обеспечить достойную загрузку объекта, в который была вбухана уйма общаковых денег, и Дракула дал указание открыть границы. Его зам по коррупции и безопасности, носящий кличку Санитар, активно возражал, но Дракула ставил экономические соображения превыше всех остальных, и теперь в спортивном зале вместе с бойцами группировки насиловали тренажеры субтильные студенты, в солярии, тесня бандитских жен и проституток, загорали ничейные любовницы и бизнес-леди, а на бильярде, стыдно сказать, частенько гоняли шары менты из ближайшего отделения. Ладно б, ходили свои, «прикупленные», можно было и потерпеть ради дела. Но заявлялись все, кому не лень, и братве приходилось терпеть, стиснув зубы, их ментовские выходки и приколы. Особенно тяжко бывало в конце месяца, когда выдавали получку. Поскольку платили ее с неравномерными задержками, то угадать, когда настанет черный день, чтобы запереть бильярдную во избежание позора, не представлялось возможным.

В баню тоже пускали всех желающих, но «апартаменты люкс» Дракула повелел держать всегда свободными, исключительно для себя и ближайших сподвижников, ключ которым, правда, выдавался только с его личного разрешения. Люкс состоял из финской сауны с бассейном и «римских терм», занимал весь третий этаж и мог вместить около роты бойцов, то есть «дракуловскую» группировку практически целиком, да еще и для бл…дей осталось бы место, но столько народа за один раз стены люкса, конечно, не видели. Дракула вообще стал жаться и мало кого сюда допускал после того, как заметил, насколько легко ему размышляется, когда он лежит в джакузи «римской половины». Дома ванна с гидромассажем тоже была, но там думалось плохо, поскольку все время мешала жена.

Для полковника Сиволапова тем не менее авторитет сделал исключение.

– Тимофеич? Подваливай, есть тема, перетереть надо. Заодно и помоемся…

Заручившись согласием информатора прибыть на конспиративную встречу, Дракула поплавал в бассейне, пропотел в сауне и, устроившись на мягком кожаном диване с бутылкой пива в руке, стад перечитывать сообщения, пришедшие на пейджер.

Купание в джакузи авторитет оставил на десерт.

Иван Тимофеевич в этот день был ответственным от руководства управления. Разобравшись с бумаги, прокатился проверить подразделения. Вставил пистоны тем начальникам, которых не любил, и выпил чая с отдельными, которым симпатизировал. Самому симпатичному позволил уговорить себя побаловаться коньячком. Посидели, закусывая лимоном и копченой колбасой, поговорили о жизни и службе. Симпатичный был его ровесником, тоже готовился к уходу на пенсион, но, в отличие от Тимофеича, разветвленных связей в деловых кругах не имел, а потому был озабочен вопросом будущего трудоустройства. Наниматься обычным охранником после долгих лет руководящей работы совсем не хотелось, и он подкатывался к Ваньке-вору, как звали Сиволапова за глаза сотрудники управления, с разными хитрыми вопросами и намеками, а Ванька лениво отбрыкивался, млея от приятного разговора и двухсот граммов благородного алкоголя, согревающего желудок.

В этот момент и позвонил Дракула. Будь Сиволапов немного трезвее, он непременно отказался бы от рандеву, постарался бы перенести на более удобное время, а тут вот взял и согласился. Конечно, свою роль сыграла и фраза о важной теме, оброненная авторитетом. Иван Тимофеевич почему-то сразу решил, что речь пойдет об Акулове, и на секунду нахмурился, но тут же убедил себя, что новости будут хорошими.

Уже будучи в дороге, он крепко выругался. Второй раз, за короткое время, являться в бандитский вертеп при полном параде ему не хотелось. Пришлось нестись в управление, менять форму на штатский костюм.

Бросив пакет с обмундированием в багажник своего «ниссана», полковник наказал дежурному немедленно извещать его при любых неприятностях, заставил дважды повторить номер своего мобильного телефона, прыгнул за руль и через пятнадцать минут был уже около бани.

Здесь он снова посетовал, что согласился на встречу. Из распахнутых окон бильярдной доносились звуки отвязного гульбища, площадка перед входом была забита самыми разными тачками, от ржавых ведер до внедорожников за сто тысяч долларов. Среди машин слонялись подозрительные личности. Кто-то чинил разборки, другие хлестали пиво или, нахлеставшись сверх меры, опорожняли желудок, сопровождая действия громкими плавными звуками.

«Надо наряд сюда вызвать, чтобы порядок навели», – с неприязнью думал полковник, выруливая в поисках места для парковки.

Едва не зацепив боковину черного джипа, Тимофеич выматерился в полный голос. Машина, как он знал, принадлежала Дракуле. Если бы полковник ее хотя бы поцарапал, сыскалась бы масса желающих прогнуться перед авторитетом, начистив рыло неуклюжему чужаку. Что в такой ситуации делать? Отстреливаться? Размахивать ксивой? Представив, как его, избитого, тащат к Дракуле для решения вопроса о размере контрибуции, Сиволапов заругался совсем плохими словами.

Несмотря на всю нервотрепку, до точки свидания удалось добраться без ущерба для самолюбия.

Дракула храпел, лежа поперек дивана. Из бутылочки «Туборга», зажатой в волосатой лапе, на подогретый кафельный пол толчками выливалось пиво.

Иван Тимофеевич снял брюки, пристроил их на вешалке, поверх нацепил табельный пистолет в наплечной кобуре из бежевой замши – не практично, но красиво, и прикрыл все это дело пиджаком. Заворачиваясь в простыню, невольно вспомнил могучий торс авторитета и с неприязнью посмотрел на свой отвисший бледный живот. Визуальное сравнение физических данных оказалось не в пользу правоохранительных органов – ну так и представитель этих органов не отличался чистотой рук, форму таскал, но морального права называться сотрудником давно не имел. Наклонившись, чтобы выбрать шлепанцы, Сиволапов заметил черную рукоять пистолета, торчащую из-под футболки бандита, небрежно брошенной на скамейке. Оружия у Дракулы он не видел несколько лет, а потому полюбопытствовал, что за модель. Машинка оказалась боевой, иностранного производства, с приспособлениями для крепления глушителя и лазерного целеуказателя.

«Дразнит он меня, что ли? – подумал Иван Тимофеевич, стирая с затвора и рукоятки свои отпечатки. – Или разрешение где-то надыбал? Да кто ж ему даст, с его-то судимостями?»

Авторитет проснулся сам, так что ко времени, когда Иван Тимофеевич закончил переодеваться, сидел на диване прямо, смотрел с обычной насмешкой и самоуверенностью. Полуопустошенную бутылку пива он заменил другой, только что извлеченной из холодильника. Еще одна стояла посредине стола.

– Хлебнешь, Тимофеич? – Дракула эффектно сорвал пробку движением большого пальца правой руки. – На, возьми, пока не нагрелось.

Сиволапов хотел отказаться, чтобы не понижать градус после коньячного спирта, но почему-то не отказался, а взял и первый глоток произвел с демонстративным удовольствием, крякнул и похвалил, вытирая губы ладонью;

– Действительно, ледяное. ; Тем же манером Дракула разделался со второй пробкой и высосал свою порцию в четыре глотка.

Все это время Иван Тимофеевич стоял перед ним, переминался с ноги на ногу и ощущал растущую тревогу. Возможно, причиной ее появления служил брошенный на край стола средних разме-г' ров конверт из плотной черной бумаги, наполнена ный чем-то, по контуру похожим на пачки банк-к нот. Когда полковник вошел, конверта вроде не было. Откуда он взялся? Что в нем может нахо-г диться? И почему бандит смотрит как-то странное разбавив усмешку долей сочувствия?

– Я тут нам девочек заказал, – сказал Дракула. – Сейчас должны подъехать. Развлечемся, а потом и поговорим.

– Меня в любой момент могут вызвать, – сказал Иван Тимофеевич, испытывая страстное желание узнать тайну черного конверта немедленно. – Я же сегодня ответственный! Вдруг какое ЧП случится…

– Ничего не случится, – махнул рукой Дракула. – Я сказал своим ребятам, чтоб не буянили.

– А то, кроме твоих, некому! Вон, перед входом болтаются, весь асфальт заплевали…

Пожав плечами, Дракула согласился поговорить без проволочек, и Сиволапов очень быстро пожалел о том, что настоял на своем.

Лежа под проституткой, Ванька-вор почти что страдал. Он всегда был падок на дармовщинку, которой периодически его баловал Дракула – проклятое коммунистическое воспитание мешало ему заводить интрижки на работе, а платить из своего кармана офицер чертовски не любил, – так что, когда удавалось, отрывался по полной программе, забыв о возрасте. Но сегодня, после разговора с авторитетом, развлекаться как-то не получалось. Профессионалка продемонстрировала весь спектр оказываемых услуг, но довести клиента до нужной кондиции не смогла. Иван Тимофеевич сжимал зубы и кулаки, пыжился и напрягался, но результат оказывался невелик. Как только что-то страгивалось с мертвой точки, перед глазами вставали показанные Дракулой фотографии – и происходил мгновенный и полный дефолт. Сиволапов чувствовал себя так, словно его насилуют, а он никак не может расслабиться. Последней каплей явилось то, с каким понимающим выражением шестнадцатилетняя соплячка, уменьшив амплитуду совершаемых телодвижений, погладила полковника по голове и спросила участливо:

– Устал, да? Или слишком много выпил? Одним могучим рывком Сиволапов сбросил продажную девку на пол:

– Пшла на хер, дура дешевая!

Она безмолвно удалилась, а он остался лежать на диване, только перевернулся со спины на правый бок и поджал ноги, продолжая думать свою невеселую думу.

Несколько дней назад, по приказу Дракулы, за Акуловым установили наружное наблюдение. Работали хорошие специалисты, из бывших ментов, оставивших службу по причине безденежья, так что опер слежки не углядел, в то время как все его контакты оказались зафиксированными.

Акулов нашел Новицкого, которого зять Сиволапова, работающий в Управлении собственной безопасности и стоявший у истоков всей провокации, якобы так и не смог отыскать, чтобы представить на суд. Потом Андрей шлялся в жилконтору и по другим инстанциям, наводя справки о квартире. Из всех жилищных афер, провернутых Иваном Тимофеевичем, эта получилась наиболее безударной. Собственно, он никогда особо не умничал, не стремился оборвать все концы, делая ставку на собственное служебное положение, связи во властных структурах и возможности группировки Саши Графова, и работал только в «своем», Северном, районе. Но если раньше комбинации выходили пусть и не самыми совершенными, зато достаточно гладкими – в этой он, говоря прямо, накосорезил. Спешка виновата! Спешка и жадность.

Акулов давно ему мешал, но в силу своего тылового положения влияние на криминальную милицию района Сиволапов имел крайне слабое, так что устроить серьезные неприятности По службе или организовать перевод Андрея на другую должность, дабы расчистить в 13-м отделении место для Борисова, не удавалось. Было решено Акулова подставить, что и провернули с результатом, превосходящим запланированный. Иван Тимофеевич не предполагал, что несговорчивый замнач 13-го сядет на два года. Рассчитывали месяца на три, не больше – и когда стало ясно, что Акулова упаковали всерьез и надолго, у Ваньки-вора закружилась голова. Казалось, все тузы пришли к нему в руки. И противника уконтрапупил, и своего человека, то есть Саню Борисова, в руководящее кресло протолкнул, и квартира, рыночной стоимостью в полсотни тысяч долларов, подвернулась, откуда не ждали. Как раз совпало, что Максим, вечная головная боль и проблема Ивана Тимофеевича, окончательно достал всех домашних. На закрытом семейном совете было решено его отселить. Супруга утверждала, что Максимка обойдется обычной «хрущевкой» из двух комнат, но товарищ полковник решил по-другому. Ему казалось, что богатым прощальным подарком он сумеет навсегда откупиться от блудного сына. Откупился, но не учел одного: менять своих привычек ребенок не хотел, что, в свою очередь, не могло понравиться его новым соседям, людям, в большинстве своем, не простым. Когда выяснилось, что в том же подъезде проживает дочь заместителя начальника главка, который давно уже на Сиволапова посматривал косо и рекомендовал писать рапорт об увольнении, Ванька-вор понял, что сына надо эвакуировать.

Потом с этой чертовой хатой случалось еще множество «головняков», так что Иван Тимофеевич в итоге сам бьи не рад, что затеял такую историю, но все, казалось, разрешилось. Прежняя хозяйка померла, хозяин сгинул, Акулов должен был получить реальный срок – и на тебе!

Разглядывая фотографии, извлеченные из конверта, Сиволапов гадал, встретился ли опер с Новицким случайно и о чем они говорили – ни одну из двух состоявшихся бесед прослушать не удалось. Подключились к домашнему и служебному номерам Акулова, но интересной информации из его разговоров выкачать не удалось. А может, и не пытались, посчитав такие мероприятия нерентабельными? Проконтролировать Дракулу в этих вопросах Сиволапов не мог, приходилось верить авторитету на слово.

Одно было ясно: опер принялся ворошить старую историю, и добром это, скорее всего, не завершится.

Придется его опять останавливать…

Два года назад, когда из-за действий Акулова сорвалась красивая цепочка квартирных мошенничеств; обещавшая принести прибыль, выражаемую шестизначной цифрой, Дракула конкретно дал понять, что вопрос физического устранения оперативника не стоит даже обсуждать. Не по каким-то нравственным мотивам, а из чисто прагматических соображений. Смерть Акулова могла дать краткосрочную победу в тактическом плане, но с точки зрения стратегии несла сплошные убытки. Вместо одного выбывшего из строя мента появятся несколько действующих, которые станут упорно копать, вполне возможно – нарушая все границы правового поля, и ничто не помешает им докопаться до истины. Пусть не хватит доказательств для суда, но ведь могут дать ответку адекватными способами, без адвокатов и протоколов. Убийство одного офицера угрозыска может иметь смысл лишь в том случае, когда он работает на свой страх и риск, не делясь полученной информацией, желательно – для достижения «шкурных», а не служебных целей. В противном случае те, кто его заменят, пройдут той же дорогой, а «зачищать» всех – вариант реальный только для книг про киллера по кличке Гуманоид.

– Ладно, Сивый, сообразим, как тебе помочь, – пренебрежительно сказал Дракула, когда закончил со своей девочкой и они опять соединились в предбаннике за столом с бутылками запотевшего «Туборга». – Куда ж теперь мне деваться? Одной веревочкой повязаны… Как, кстати, девчонка оказалась, шустрая?

Иван Тимофеевич покивал одобрительно, показал большой палец и вскоре отбыл проверять доверенное ему подразделение.

Глядя вслед продажному менту, авторитет пробормотал:

– Вот так-то, Ваня. Не имей сто друзей, а то они когда-нибудь окрепнут и поимеют тебя все сразу…

Фраза, произнесенная с оттенком ностальгии, относилась к начальной фазе их сотрудничества,

– когда милицейский полковник мог согнуть начинающего бандита в бараний рог и Саше Графову временами приходилось перед ним буквально стелиться, чтобы найти компромисс между интересами группировки и барыги в погонах. Но очень быстро уличный рэкетир превратился в авторитета и лидера не самой дохлой команды, а слегка дезориентированный офицер, оказавшийся между молотом нищенской зарплаты и наковальней дарованных чином возможностей – в полную гниду, отрезавшую себе все пути к отступлению.

Дракула знал, как нужно сейчас поступить. Знал с того самого момента, как выслушал доклад старшего группы «наружки» и посмотрел фотоснимки.

Два соображения побудили его вмешаться в развитие событий.

Во-первых, естественное желание обезопасить. ценного осведомителя, которому квартирная история действительно могла выйти боком, и одновременно привязать его к себе еще более крепко.

Во-вторых, в отличие от Сиволапова, ему достоверно было известно, какие люди владеют квартирой сейчас и что может случиться, если они решат, что им подсунули некачественный товар,