ГЛАВА 6
Внеплановое совещание оперативного состава района, назначенное на двенадцать, породило среди сотрудников массу разных тревожных слухов, особенно в связи с приездом самого начальника управления внутренних дел Новоблудска и главы районной администрации. Ни тот, ни другой пока не прибыли, и собравшиеся в актовом зале опера в течение пятнадцати минут делились соображениями, сплетнями, травили анекдоты и безвозмездно обменивались оперативной информацией. На трибуне уже заняли свои места районный милицейский шеф Виталий Андреевич Вдовин, начальник розыска Юрий Сергеевич Громов и другие официальные лица – в основном представители различных контрольно-организующе-направляющих служб. Мест на трибуне всем не хватило, ибо численность начальства раза в два превышала численность оперсостава, поэтому руководители разместились на принесенных из кабинета стульях.
Структура внутренних органов Новоблудска была построена по схеме, типичной для большинства городов земли русской, но имела при этом и индивидуальные особенности. Река Блуда, делящая город на два района, делила и милицию на два больших райуправления – Северное и Южное. В каждом райуправлении имелось по несколько территориальных отделов.
Координировал работу Главк, размещающийся рядом с вокзалом на тихой тенистой улочке. Ударной силой Главка являлся штаб, где трудилось порядка трехсот опытных офицеров милиции, умеющих в совершенстве пользоваться калькуляторами, а то и компьютерами, на которых подсчитывались основные милицейские показатели.
Помимо штаба, в управе размещались организационно-аналитический, контрольно-ревизионный, воспитательно-методический и другие не менее важные отделы, где несли вахту еще около пятисот опытных офицеров милиции.
Управление уголовного розыска, к коему относился и Илья Виригин, занимало пять кабинетов на последнем этаже и имело в штате целых пятнадцать человек, включая начальство.
Руководство Главка вполне резонно полагало, что благодаря созданной мощной штабной, контролирующей и направляющей поддержке город должен занимать лидирующее положение в России по части борьбы с преступностью. Но увы. Новоблудск по всем показателям находился на предпоследнем месте, опережая только Чечню. У милицейских начальников это вызывало вполне объяснимый гнев и претензии к подчиненным. «Мы для вас все условия создаем, а вы подводите. Нехорошо это, не по-товарищески и не по совести. Будем всех иметь»
Северным райотделом руководил Вдовин, а Южным – временно никто. Прежний начальник южан плохо кончил и сейчас находился в бегах. Влетел он не по традиционной коррупции, а по весьма редкой статье нового кодекса – из-за хакерства. Дело в том, что основным показателем милицейской работы на протяжении последних пятидесяти лет является раскрываемость преступлений. Вся информация из отделов стекалась в городской информационный центр в виде статистических карточек. Там карточки обрабатывались, сведения заносились в компьютер, который и выдавал соответствующий процент раскрываемости. В зависимости от этого процента раздавались звания, премии, медали и ордена.
Шеф южан пару лет назад, видя, что дела в его райуправлении совсем ни к черту, покумекал и нашел самый простой выход из создавшегося неблагополучного положения. Договорился с хакером-студентом и стал платить ему из денег на оперативные расходы, а тот, проникая в систему информационного центра, забивал туда нужные цифры.
Через пару месяцев раскрываемость преступлений в Южном райуправлении подскочила с сорока процентов до девяноста, что поначалу не вызвало удивления – шеф для конспирации уволил ряд заместителей, провел несколько показательных рейдов в выходные дни и устроил проверку в отделах.
Еще через месяц на погоны подполковника упала очередная звездочка, его уже не поднимали на совещаниях для вздрючки, и вообще все было прекрасно.
Вдовин, командующий северянами и находившийся ввиду успехов южан в постоянной опале, рвал и метал. Что за чертовщина – он три шкуры спускает с подчиненных, но выше полтинника раскрываемость в его районе не повышается, а у южных третий год под девяносто! Что, по ту сторону Блуды менты другие или жулики бестолковые все время попадаются?!
Погорел товарищ полковник по-глупому. Хакер-студент потребовал прибавки к жалованью, а оперативные расходы министерство сократило. Платить из своих шеф не собирался, а потому развел перед юношей руками. Юноша тоже развел руками и слил историю в соответствующие инстанции. Но позиции южан в соответствующих инстанциях были сильны, полковника в последнюю минуту предупредили, и он благополучно избег задержания, убыв через черный ход и прихватив казенный позолоченный чернильный набор и чайник «Мулинекс». До настоящего времени шеф так и не вернулся. Сдавать ментов ментам – последнее дело, и хакера арестовали. Чтоб другим неповадно было.
Вдовин вышел из опалы, получил долгожданного полковника и подумывал о продолжении карьеры. Сегодня он, как и все, с некоторой тревогой ждал приезда высоких гостей, гадая, какого черта они решили навестить район.
Гости тем временем запаздывали. Наконец появился глава администрации, а еще минуту спустя и сам папа со свитой. Стульев не хватило, и заместитель по тылу ринулся из залы в поисках мебели.
Когда все расселись, шеф взял слово. Безумный Макс и Мумий Тролль, сидевшие в последнем ряду, поставили тетрисы на паузу.
Для начала генерал напомнил личному составу, какой он раздолбай. В смысле состав, а не генерал. Что таких дармоедов и бездельников еще не видел свет, что в соседнем районе дела гораздо лучше и поэтому надо принимать строгие меры. В районе буйным цветом цветет коррупция, имеют место факты пьянства и утраты удостоверений, от граждан поступают жалобы на отсутствие культуры у сотрудников, в то время как в городе проводится операция «Культурному Новоблудску – культурную милицию». И тому подобные безобразия.
– Игорюх, – шепнул сидящий рядом с Плаховым Виригин, – у меня, кажется, проблемы. По утрам мучительно больно, ну, когда по малому… понимаешь?
– Иди ты! – побледнел Плахов.
– А у тебя как?
– Да хрен его знает, пока вроде нормально. Обычно ведь дня три.
– У меня раньше. Погуляли, блин. А если б я жену… Ну полная засада!
– На фоне общего падения морального духа сотрудников растет пьянство, разврат, грубость, хамство. Сотни граждан, приходя в милицию, покидают ее неудовлетворенными…
– У меня знахарь есть в поликлинике, ничего мужик, – шептал Илья, – но берет много. Стоху.
– Баксов?
– Нет, гульденов. А у меня ни одной заначки. Последнюю с тобой и прогудели. Все из-за тебя – драма, драма… Как чувствовал, что паленые бабы, других надо было снимать. Поймаю, блин, ух…
– А я здесь при чем? Сам кричал – любовь нельзя купить за деньги, но можно купить ее имитацию. Допокупались. Я, может, тоже того… Завтра утречком обрадуюсь.
– Вопиющие факты разгильдяйства, нерадивости, безответственности сплошь и ????? ????? ?????? ? ?????????????. ??? ????????? ???????? ????????????(tm) по всем видам преступлений, разгул уличной мафии и наркобизнеса. За что государство должно платить нам зарплату? И я полностью разделяю позицию центра. Не за что!
– Чего делать-то, Игорюх? «Бабки» нужны. Одолжишь?
– Стоху могу. Рублями.
– Что мне стоха? Мало. «Если бы знать, где мне деньги искать…»
– Еще у кого-нибудь займи.
– Время дорого. Запустишь, потом вообще хана…
– Триппер излечим на любой стадии, даже если ноги отсыхать будут. Не переживай, вон у мужиков перехвати до получки. С получки отдашь. Что, не люди?
– Они сами в долгах по уши. Бля, может, продаться кому? Здоровье дороже совести. А вдруг там еще что-нибудь намоталось? Вроде СПИДа? Все тогда…
– Безопасный секс, безопасный секс – резину небось в ларьке брал? Это ж «секонд-хэнд».
– Может, материалку подпишут? В связи с тяжелым семейным положением?
– У нас материалку подписывают только на свадьбу либо на похороны.
– Ну хоть подыхай!..
– С учетом сказанного, руководство приняло решение сократить денежное содержание оперативного состава за счет пайковых средств, выделяемых из бюджета, а также временно не предоставлять материальной помощи.
– Чего-чего? – Илья посмотрел на трибуну. – Это сколько ж я теперь получать буду? Стоху баксов в месяц? Лихо, как раз триппак вылечить.
– Зато теперь можешь не подыхать. Объявив о финансовом сюрпризе, шеф со свитой быстро удалился с совещания. Глава администрации сообщил, что в местном бюджете денег нет, и тоже отбыл Через пять минут в зале остались только опера и Громов
– Красиво развели, – горько усмехнулся он, – вчера у южан кричали, что по сравнению с нами они в говне. Сказали бы прямо: шахтеры бастуют, надо дыры латать, так оно хоть честно. А тут мы же еще и виноваты.
– Сергеевич, как жить-то? Может, на заявки не ездить?
– Не знаю, мужики. Одно могу сказать – держитесь.
– Сколько ж можно? Вон клерков как собак нерезаных, их бы и сокращали.
– Мы опера, мужики…
Не проронив больше ни слова, Громов, опустив голову, будто боясь смотреть в глаза подчиненных, покинул зал.
Игорь вернулся в отдел в начале третьего. Полчаса опера еще сидели в актовом зале, обсуждая новость. Пришли к логическому заключению: себя не прокормишь – государство не прокормит. Насколько искренними были призывы воспользоваться формой и должностью для личных нужд, сказать было нельзя. Для большинства сидящих эти призывы являлись сиюминутной реакцией, выбросом негативных эмоций, на самом же деле это большинство имело внутреннее табу, порог, через который никогда не переступило бы. Насколько ослабло это табу после сегодняшнего события, покажет только время. Если захочет.
Безумный Макс с Мумий Троллем не сильно переживали по поводу урезанных пайков, они находились под родительской опекой, и вряд ли предки дадут им пропасть.
Игорь раскрыл блокнотик, нашел нужного человека, набрал номер. Человек на том конце к телефону не подходил.
Месяц назад человек, некогда проходивший по одному делу в качестве потерпевшего, предложил Игорю дополнительный приработок – охранять по ночам небольшой магазин. Вневедомственная охрана просила слишком много, частные структуры – тоже, а человек хотел сэкономить. Тогда Игорь отказался, но сегодня решил вернуться к разговору, жрать-то, в конце концов, надо, на призывах «держаться» не выедешь. Да и не воровство это, по большому счету…
Едва Плахов повесил трубку, телефон нанес ответный звонок.
– Слушаю.
– Здравствуйте, а Игоря можно услышать? Молодой, довольно приятный женский голосок показался Плахову знакомым.
– Это буквально он и есть.
– Игорь, привет, это я, Настя. Помнишь?
– Помню, – воспитанно ответил Плахов, хотя на самом деле пока ничего не вспоминалось.
– Мы не могли бы с тобой сегодня увидеться? Обалденно надо.
«Какая-такая Настя? – лихорадочно вспоминал Плахов. – Пора принимать „Тонакан“«.
– Могли бы. Подходи, я до семи на месте.
– Я не хотела бы у тебя, объясню после…
– Злые силы идут по следу?
– Вроде того. Игорь, пожалуйста, мне очень надо тебя увидеть.
– Ладно, увидишь. Даже бесплатно, вход для дам свободный. Где, когда и как?
– Давай в восемь там же… «Настя, Настя… Ну полный провал… Где „там же“?»
– Не, там же не хочу. Далековато. На вокзал подходи и жди возле памятника вождю. Ты во что одета будешь?
– Ну, я еще не знаю, в джинсы, наверное, и в кофту. Какая разница?
– Это я так, профессиональная привычка.
– Ты что, забыл меня?
– Да как можно тебя забыть?! У меня профессиональная память. Как у Йогана Вайса.
– Ладно, Йоган, тогда до вечера. У памятника так у памятника, если сотня метров для тебя далековато. Пока.
Игорь положил трубку. «Может, номером девочка ошиблась? Сотня метров от памятника?»
Игорь глянул на карту Новоблудска, украшающую кабинетную стену.
«На старом месте? Дом престарелых, что ли? Настя, Настя…»
Плахов представил памятник, напрягая мозги вспоминая окружающую обстановку в радиусе сотни метров. Гастроном от слова «гастрит», аптека с «Тонаканом», «Отвертка» с «венерами».. «Отвертка». Ночной клуб. Настя! Это же… Наконец-то! Один диван на четверых. Безопасный секс. Кое-кто уже осознал, кое-кто пока нет. Пока. Может, и встреча поэтому? «Знаешь, Игорек, а у меня СПИД». А-а-а-а!!!
«Анонимная проверка на венерические заболевания. Конфиденциальность гарантируется, выздоровление – нет. Плата по таксе. Тел…»
Нет, нет. Что она, дебилка полная? Наградить мента ценным подарком и об этом же ему сообщать? Очень неразумно.
Тьфу-гьфу-тьфу…
«Кстати, блин, а откуда она узнала, что я мент. Мы же железные дорожники и фальшивые монетчики! Хотя… Водка „Блудофф“, правду не скроешь. Пьяно-пьяно».
Игорь немного успокоился, взял с полки любимую книгу – «Полный каталог казней и пыток». Книга была издана местным издательством, красочно, с иллюстрациями и схемами, даже с фотографиями. Яркое, ненавязчивое описание средневековых и современных чудачеств никогда не приедалось, и книгу можно было читать сколь угодно долго, всегда открывая для себя что-то новое. Из нее оперуполномоченный Плахов наконец-то узнал, как выглядит «испанский сапожок» и что такое «колесовать».
Книга была полезна и в других отношениях. Иногда она нечаянно забывалась на столе, и подозреваемый, которому дали время на «подумать», мог ознакомиться с каталогом. Если подозреваемый не умел читать, что по нынешним временам вполне нормально, выручали картинки и схемы, например, по вырыванию ногтей и прокалыванию десен. О фотографиях нечего и говорить. Они производили на смотрящего столь сильное впечатление, что взаимопонимание с оперуполномоченным достигалось на удивление легко.
Если же клиент по уровню развития успешно соревновался с шимпанзе и не понимал, что это за штука перед ним лежит, можно было просто-напросто врезать каталогом ему по башке, благо штука весила килограмма три. Некоторые клиенты только это и понимали. Знания вбивались в голову населения книгами. «Любите книгу – источник знаний», «Лучший подарок – книга», «Не лает, не кусает, а в дом…» Нет, это не оттуда.
Каталог подарил Игорю знакомый издатель, специализирующийся на выпуске научно-популярной литературы. В минуты тяжелой депрессии или сильного душевного волнения книга оказывалась незаменимым средством для поднятия настроения. «Тебе сейчас плохо, а каково ребяткам на картинках? То-то. Тебе уже хорошо».
Боль отпускала без всякой «Упсы».
Еще один подарок от того же издателя стоял рядом с каталогом и нес не менее значительную эмоциональную нагрузку. «Подготовка диверсанта. Советы профессионала». Что нам советовал профессионал? Например, в отделе «Психологическая подготовка» рекомендовалось поймать кролика, саперной лопаткой отрубить ушастую голову, сделать глубокий вдох, выпить кровь, сделать глубокий выдох. Милая такая, добрая психологическая подготовка. Кролика ведь поймать надо! Ты побегай по лесу с лопаткой саперной за кроликом. Вот в чем смысл! Когда надоест носиться по кустам, ты этой лопаткой половину взвода укокошить сможешь. Вместе с профессионалом, который такое посоветовал.
Игорь попытался проделать фокус «вдох-выдох» с бутылкой водки, но не получилось.
В разделе «Физическая подготовка» предлагались такие душевные рецепты, по сравнению с которыми «пытки и казни» выглядели игрой ребенка в песочнице.
Книги, со слов издателя, уходили «влет», и сейчас готовился третий сборник народной и популярной серии – «Советы начинающему патологоанатому». С картинками. И с эпиграфом из золотого шлягера: «Потому что нельзя быть на свете красивой такой…»
В восемь Плахов прибыл к памятнику, сел на гранитный приступок, прямо под кепкой вождя, которую тот сжимал в руке. Скульптор, вероятно, обладал плохо развитым чувством панорамы. Если смотреть на памятник со стороны гастронома, создавалось совершенно четкое впечатление, что вождь справляет нужду. Из кепки.
Когда власти коммунистического Красноблудска заметили ошибку ваятеля, последнего тут же отправили в ГУЛАГ, а к гастроному приставили милиционера, чтобы отгонял зевак от «критической точки». В народе эту точку окрестили «постом номер один». Милиционеры стояли вплоть до перестройки. Когда же пост утратил актуальность, скульптора посмертно реабилитировали, на что последнему было уже абсолютно начхать.
На противоположной стороне, с тыла вождя, пристроился другой вождь – чудак, нарядившийся индейцем, бьющий в там-там и призывающий приезжих заглянуть в ресторан национальной кухни «Вигвам Оцеолы», где можно угоститься почти настоящим мясом бизона.
Настя не опоздала, и Плахов понял, что не ошибся. Именно с этой дамой они имитировали любовь пару дней назад.
– Привет, ты не на «тачке»?
– – Я на роликовых коньках. Нам специальные выдали, на происшествия гонять. Желтые такие, с черной полосой и мигалкой.
– Пойдем тогда во двор. Вон в ту арку.
– А нас там маньяк не ждет?
– Не ждет.
Игорь поднялся с гранита, отряхнул брюки.
– Слушай, Настюх, ты откуда узнала, что я мент? Мы с Ильюхой вроде не рапортовались.
– Случайно. У тебя удостоверение из брюк выпало, когда ты их на стул вешал. Я посмотрела и назад положила.
– Спасибо, однако, – Плахов в душе перекрестился.
– А что, Илья тоже?.. Ну, мент?
– Он теперь не просто мент, он теперь сердитый больной мент. Догадываешься, почему? И между прочим, очень хотел бы встретиться с твоей подружкой.
Они пропустили грузовик, перешли дорогу и зашли в арку.
– С Тамарой? Она мне вообще-то не подруга. Так, в «Отвертке» познакомились недели две назад. Илью наградила? Я не знала, что она того.
– А ты-то не того? Я-то могу чувствовать себя спокойно? Или так, относительно?
– Можешь.
Игорь второй раз перекрестился в душе.
Они заметили скамейку-качели и приземлились на нее.
«А девочка совсем ничего, – отметил Плахов, – реснички подведет, так и совсем королева. „Мисс Новоблудск“. Как же я тогда не разглядел…»
Насте было где-то двадцать три, может, больше. Внешность не отличалась приторностью журнальных красавиц, но что-то притягательное в ней, несомненно, имелось. Хотя красоту каждый понимает по-своему. Есть, правда, общий секрет, делающий неотразимой практически любую женщину: масло «Рама» – на волосы, и никакой перхоти в критические дни.
Настя достала сигарету.
– Я, Игорь, посоветоваться хотела…
– Понимаю, дала в долг, а теперь не возвращают? В смысле денег.
Все обращения в милицию за советами сводились в основном к одной и той же долговой теме в разных вариациях.
– Нет, что ты. У меня в милиции знакомых, кроме тебя, нет, и обратиться больше не к кому. Хорошо вот тебя встретила. Ты ведь в уголовке?
– В «ксиве» написано именно это.
– И еще, Игорь, я тебе сейчас попробую все объяснить, ты только не считай меня идиоткой, ладно?
Плахов пожал плечами.
– Ну, если тебя не преследует маньяк, КГБ. ассирийская мафия и прочие страшилки… Ты давай рассказывай о проблеме, потом вместе решим, идиотка ты или нет.
– А ты никому?..
– О Господи…
Настя затянулась, стряхнула пепел.
– У меня есть родная сестра. Вероника, помнишь, я рассказывала?
Игорь не помнил, но кивнул.
– Помню, редкое имя.
– Мама любила поэтические имена – Анастасия, Вероника.
– Любила?
– Да, она умерла. Давно.
– А батя?
– Батя – бухарик конченый. Жалко его, конечно, отец все-таки. Инженером когда-то был хорошим.
– С ним живешь? – По оперской привычке Игорь на ходу задавал уточняющие вопросы.
– Да, у нас квартира в Кирпичиках. «Кирпичиками» назывался относительно новый район города, где первые дома строились из красного кирпича.
– Вероника постарше меня, ей сейчас двадцать пять. Очень красивая девчонка. Она раньше медсестрой работала в городской больнице, потом ушла… Сам понимаешь, за двести тонн туберкулезникам утки разносить – удовольствие ниже среднего. Потом как-то все не устроиться было, с мужиком своим она разошлась, он шизик какой-то, короче…
– Вляпалась?
– Пока нет, но все к тому идет. Она на иглу залезла, понимаешь? Я уже просто не знаю, что делать. Ей постоянно «бабки» нужны, а я ведь тоже не могу ее на шею сажать, мне, в конце концов, свою жизнь надо устраивать.
– По «Отверткам»?
– Ты, между прочим, там тоже был.
Игорь промолчал. Верно ведь…
– А я деньги не печатаю, на рынке кручусь, собачий корм да кетчуп продаю.
Настя докурила сигарету, сделала паузу, собираясь с мыслями.
– Давно она на игле? – спросил Плахов.
– Точно не знаю. Я месяца два назад случай» ее хлам нашла – шприцы, склянки, жгут. Раньше тоже видела ее дурной, под дозой, но Верка лишь отмахивалась – не бойся, мол, баловста это, захочу – завяжу. Ну и скатилась, как шарик под горку.
– Слушай, Настя, картинка знакома и банальна, поэтому ты от солнышка глазки-то не прячь. Если хочешь, чтобы я помог. С наркотой твоя сестричка связалась еще в больнице, верно?
– Кажется.
– Не кажется, а так оно и было. Согласен на туберкулезниках не проживешь. Лекарств толкала?
– Да.
– На чем и погорела, но связи остались. Приютили, не дали пропасть, в ямку упасть. Друзья познаются в еде. Так?
– Верно, в общем… – как бы стесняясь, оветила Настя.
– Ты не меньжуйся, дело житейское, можно сказать, привычное. На чем она? Сидит на чем?
– Я не знаю. Приносит откуда-то дрянь да колется в ванной.
– Ты именно из-за этого меня дернула?
– Нет, Игорь, не только… Я Верку все равно очень люблю, все-таки единственный родной человек. Батя не в счет, он про нас забыл бы давным-давно, если бы не жили вместе. Верка-то если честно, не постоянно у меня деньги брала, только когда совсем ломало, а так где-то сама подрабатывала. Позавчера рассказала где…
– Старушек в подъездах мочила?
– Игорь, я не знаю, что делать, понимаешь Я ей не сказала, что к тебе пошла. Мне кажется ты не такой, как все менты, не такой, как друг твой. Я поэтому и хочу тебе все рассказать. Ведь само собой ничего не рассосется.
– Само собой – нет, – подтвердил Плахов, которому слегка польстило, что он «не такой», хотя он и не мог понять, в чем именно. – Ну и где Вероника трудилась? Не бойся, хватать и сажать в камеру не буду.
Настя взяла новую сигарету.
– Много куришь. Прервись.
– Да, хорошо. – Настя сунула сигарету назад, в мятую пачку. – Ей наркотики козел один достает, некий Сережа. Он раньше в «Отвертке» вышибалой работал, а сейчас в казино трудится, в «Коробке золотом», знаешь, народное, для гопоты.
– Слышал.
– Он там охраной командует. Верка сказала, что они давно знакомы, она вроде даже любила его. Он ее на иголку и посадил, сука. Верка тоже дура. Красивая, знаешь, какая! Охренеть просто, даже сейчас. Могла запросто нормального найти, любой бы прицепился. Так нет ведь… Связалась с тараканом.
– Это бывает. Любовь – вещь непредсказуемая, как правительство, и даже опасная.
– Ну не пятнадцать же лет бабе! В общем, этот обломок кораблекрушения из нее куклу ручную сделал, в собачку дрессированную превратил. Поди туда, трахнись с тем, получишь конфетку. Ходила, трахалась. А сам знаешь, бабу просто так ни под кого не подкладывают.
– Причины есть всякие, понимаю. Взяточка натурой нужному человечку. А у сестры твоей выхода нет – лучше в постельку с клиентом, чем в койку с капельницей. Тем более что ломка в нашей системе здравоохранения не очень-то проходит. Но что все-таки случилось?
– Да, Игорь, сейчас… Где-то неделю назад она мне все рассказала. Ее как-то ломало по-жуткому, она опять к вышибале этому потащилась или он ее вызвонил, я не помню. Тот пакетиком помахал, и вперед, девочка, к станку. Слушай и запоминай. Подкатись в девять к «Отвертке» и встань у пальмы. Пальму видел в кадке? Вот у нее. Подойдет такой лысоватый мужичок, поедешь с ним Отработаешь по полной программе и еще кое-что сделаешь. Сыпанешь, что дам ему в кофеек, а когда уснет; уйдешь до дому до хаты Верка поначалу испугалась. Сережа ее за волосы потаскал но потом вроде успокоился, объяснил что ничего опасного для здоровья в порошке нет, просто мужик поспит пару часиков, и все. Он мол в одно место приехать собирается, где его совсем не ждут Так пусть лучше поспит Beрка, дуреха, и поверила. Может конечно, говорит что не знала … Она совсем завралась. В общем поехала к «Отвертке», там мужик ее подцепил посадил в крутое авто привез на «хату». Часа два она у него была. Порошок в кофе бухнула, мужик отпал. Верка оделась и отвалила. Двери только прикрыла, замок не защелкнула. Сережа попросил.
– В таком случае твоя сестра либо действительно полная дурочка, либо кривляется. Хотя признать человека дураком может только суд.
– Мне кажется, ей уже все равно было. За дозу сделала бы все, что ни попросили. Вот она и сразу к Сереже помчалась за ширевом своим поганым. Сережи в «Отвертке» не было, Beрка потопталась, потопталась и отвалила, решила до утра потерпеть. Утром позвонила ему, и он сказал, чтобы Верка вечером за дозой приехала. К болоту. Знаешь, где Блуда мелеет? Там сейчас стройка идет. Прибудет человек и дозу передаст, а Верка чтоб языком не трепала, не дай Бог проболтается, у кого была вчера, ей башку, как лампочку, выкрутят. Я в тот день на рынке торговала, а Верка дома одна сидела, вернее лежала, ломало ее. У нас радио в комнате висит, постоянно включено. По нему как раз новости передавали. И про убийство «шишки» из мэрии сказали.
– Убийство Салтыкова?! – Игорь напрягся как пружина, стараясь усидеть на месте и не заскакать козлом вокруг скамейки.
– Его.
– Она у Салтыкова и была?
– Верка сначала не поняла, даже внимания не обратила. Но потом услышала, где случилось убийство. Телик врубила, а тут фотку показывают и некролог читают. Он, короче, Салтыков этот. На болото не поехала, испугалась. Я в тот день получку принесла, немного, рублей триста, Верка всю ее у меня и выцыганила. Пообещала вернуть. Ни фига мне тогда про Салтыкова не сказала. Сползала куда-то к вокзалу, купила дозу. На другой день собрала вещички кое-какие и свалила.
– Куда?
– Не знаю. Просто ушла. Меня дома не было, а батя не спрашивал. Неделю не появлялась и не звонила. Я испсиховалась, в ментовку заявлять хотела, в морг звонила да в больницы. Сережа раза три приезжал – где Верка, где Верка? В Караганде! Затащил девчонку в блудняк, баран стриженый…
Настя выпустила пар посредством легкого мата эротического характера.
– Вот, а позавчера объявилась. Позвонила часов в восемь вечера, здрасьте, я ваша Вера… Где ты, милая? По телефону она ничего объяснять не стала, попросила приехать к ней. Куда еще, спрашиваю? Оказалось, она в общаге у одноклассницы своей зависла. У Ленки Гореловой. Я ей конечно, ответила, послала к черту с ее заморочками, но Верка разнылась – прости да прости, приезжай да приезжай. Плюнула, поехала. Общаги заводские на левом берегу знаешь?
Плахов кивнул.
– Нашла кое-как Ленкин барак крысиный захожу в комнату, красавица моя тоскует в одиночестве, как всегда обдолбанная – принцесса на иголочке. Ну, рассказывай… Рассказала. Про Сережу, да про мужика, заморочку вот эту свою. И еще кое-что. Она, когда с вокзала с дозой возвращалась, в подъезде на мужика нарвалась она его в «Коробке» видела, тоже из охраны бoeц. На верхней площадке отсвечивал. Верка не одна в подъезд зашла, с соседом, и в окно сразу вы глянула. Охранник по лестнице сбежал, вдоль дома прошмыгнул и за угол. Ее, получается, встречал, вышибала хренов. До Верки наконец доходить стало, что по большому вляпалась, могли и чек на гробик со скидкой выписать. Вот тогда и свалила. Неделю гасилась у Ленки, а когда «бабки» потребовались, мне брякнула. Ну что Игорь, мне с ней делать, а? Сколько можно? Па чему она такая непутевая?
– Все не могут быть путевыми. – Плахову не хотелось разводить философский кисель на тем морального падения и разгула наркомафии в молодежной среде. – Давай-ка уточним кое-что. Она только тебе про Салтыкова рассказывала?
– Да. Ленка ничего не знает.
– Ты сама-то ничего интересного в окружающей обстановке не наблюдала после ее ухода дома? Ну, мальчишки странные в подъезде, непонятные звонки по телефону?
– Звонил только Сережа, а на мальчиков я просто не обращала внимания. Может, кто и стоял, но мне до лампочки было.
– Кстати о Сереже. Верка еще что-нибудь болтала о нем?
Настя пожала плечами:
– Почти ничего. А, погоди. Вентилятор у него кличка.
– Как?!
– Вентилятор Он нажрался как-то в кабаке; содрал со стены вентилятор и давай по залу носиться: «Приготовиться к прыжку, мы над объектом…»
– Что, парашютист?
– Диверсант бывший вроде. Прибабахнутый.
– С вертолета, наверное, свалился, – усмехнулся Игорь. – Без парашюта.
– Наверное.
– Да, еще момент. Верка из «хаты» мужика этого ничего попутно не прихватила? «Хата» у дядечки неслабая. Статуи, картинки, сервиз «Рафаэль», даже фонтан, говорят, из «Мартини».
– Не знаю, Верка ничего не говорила. Прихватить, конечно, могла, но она ведь у меня потом денег просила.
– Так, может быть, все же… Не только порошочек в кофеечек?
– Что ж я, дура, тогда к тебе идти? Да и рассказала бы Верка.
– Хорошо бы мне с ней поговорить. Тет-а-тет.
– Она ничего не скажет, можешь даже не пытаться. Она после этого и мне ничего не скажет.
– Ну и дура, в таком случае. Так ей и передай. Лучше сказать мне, чем потом Господу Богу или ангелам жаловаться. Она-то что собирается делать? Так и будет носиться по общагам и подвалам? Долго не побегаешь. Уедет в другой город – все равно найдут. Это не милиция, без вести пропавших граждан находят на раз, после чего их уже никто не находит. А вернется домой – пускай тут же отпевание заказывает. Телефон церкви дать?
– Все равно она не будет с тобой разговаривать.
– Это смотря как объяснить. Охрану мы ей не дадим, не положена у нас такая роскошь важным свидетелям, но что-нибудь придумать можно.
– Игорь, помоги, пожалуйста, ты такой… хороший.
Слово «хороший» Настя произнесла почти шепотом.
Плахов улыбнулся.
– От того, что я хороший, твоей сестре легче не станет. Хороших много, Насть. Да и потом не такой уж я и хороший. Ты меня всего второй раз в жизни видишь.
Он поднялся с качелей.
– Давай сделаем так. Сопли тут не фиг по щекам размазывать, оно без толку. Поговори еще раз с Веркой, попробуй убедить ее встретиться со мной. Никаких бумаг, никаких протоколов. Магнитофонов в карманах тоже не будет. Она там же, в общаге будет жить?
– Пока да. Хотя Ленка уже намекает.
– Я сейчас ничего советовать не буду, мне самому надо информацию переварить. Но по сторонам все же поглядывай, сестрица твоя теперь в положении, и ты автоматом тоже.
– Ты уходишь?
– Да, у меня кое-какие делишки. Я завтра в три тебе позвоню, будь дома.
– Постараюсь.
– Пока.
Записав телефон Насти, Игорь направился не в арку, через которую они зашли во двор, а в противоположную сторону, к подворотне, ведущей на соседнюю улицу.
«Мило, мило… Особенно история с „ксивой“, выпавшей из брюк».
На пьянки Игорь удостоверение никогда не брал, не взял его и в последний раз. Но девчонку эту под него никто не подкладывал, это очевидно. Девочек они с Ильюхой сами выбирали, история с сестрой легко проверяется, на квартире у Салтыкова на бокалах остались кое-какие пальчики…
«Ты хороший…» Это невозможно сыграть, как ни тренируйся. «Ты не такой, как все…» Влюбилась, что ль? Зачем тогда про «ксиву» врать? Сплошные дебри.
Ничего, прорвемся.
Игорь не считал себя сыщиком экстракласса, тем более что таких все равно не существует. Но те чувства, которые он испытывал сейчас, можно было сравнить с чувствами художника, сумевшего завершить считавшийся изначально невыполнимым труд. Что это – закономерность, везение, Удача, – в принципе не столь важно. Как говорит Илья, Бог не фраер, левому не подмажет. То, что Плахов услышал несколько минут назад, вполне законно могло встать в один ряд с творением Пикассо. Если смотреть на розыск как на живопись. Просто повезло? Ну, пускай так. Главное – результат, а этот результат есть у Плахова. И ни у кого другого.
Игорь вышел со двора. Возле арки гаишник тормошил нарушившего что-то водителя.
– Почему превышаем-то?
– Да машина понесла, командир.
– Она что, лошадь? А ну-ка дыхните.
– И тебе приятно будет, да?
– Потерплю. А ногу зачем в окно высунул?!
– Так коробка – автомат. Одной ноги достаточно.
Плахов перешел улицу на красный свет, он очень торопился.