ГЛАВА 1

Как известно любому уважающему себя человеку, детективные истории начинаются с преступления. Увы, я не буду оригинален, сказав, что эта история тоже началась именно с него. Но в отличие от книжных и киношных вариантов я не летел в машине с громко ревущей сиреной на место происшествия и за мной не следовала кавалькада из черных «Волг», да и кучи признающих свои ошибки высоких начальников тоже не было. И не вглядывался я опытным взглядом в подозрительных прохожих. Я спокойно ехал в трамвайчике, зажатый со всех сторон исключительно неподозрительными гражданами, и двумя руками я держался за поручни, а в зубах сжимал папку с чистыми листами.

И вероятнее всего, узнав, что случилось, я не кинусь по следу коварного преступника, не буду собирать брошенные окурки и спички и в лучах косо падающего света не буду высматривать отпечатки пальцев. Я просто разведу руками, ругнусь про себя матом и уйду, оставив потерпевшего наедине со своими горестями.

Всего два часа назад я тихо сидел в своем кабинете, дежурил по отделению и, закинув ноги на стол, слушал на изъятом магнитофоне «Даер стрейтс» и надеялся в душе, что сегодняшний вечер пройдет без приключений. Поэтому, когда мне позвонил дежурный и приятным голосом сообщил, что на территории кража, я искренне огорчился. Я дослушал хрипловатый голос Марка Нопфлера, попил кофе и поехал в адрес, правильно рассудив, что спешить некуда – потерпевший не убежит, а похищенное добро уже где-нибудь на Московском вокзале, а может, и еще дальше.

Как вы, наверно, уже догадались, я работал опером или, если официально, оперуполномоченным уголовного розыска в одном из наших многочисленных отделений милиции. В милицию я попал, не доучившись немного в медицинском институте, отчисленный с пятого курса за хроническую неуспеваемость. Не то, чтобы я был круглым дураком или лентяем, просто выбранная моими родителями профессия не приносила моей ранимой душе морального удовлетворения, тем более, что учился я на инфекционном отделении. Поняв, что нового Боткина из меня никак не получится, я махнул на медицину рукой и принялся искать средства для обеспечения себя хлебом насущным. Перепробовав кучу профессий, начиная с гардеробщика и кончая продавцом овощей, я в один прекрасный момент пришел в районное управление внутренних дел, где с радостью был принят местным кадровиком. Из-за хронической нехватки кадров, спустя пару месяцев я был поставлен на должность опера, прошел какие-то курсы, где ничему не научился, и вот уже как пять лет честно отдаю знания свои и силы на охрану общественного порядка города Санкт-Петербурга.

Сойдя с трамвая и обмахиваясь веточкой от назойливых мух, я не спеша дошел до дома-корабля, где и жил тот самый обворованный гражданин. Отыскав нужный подъезд, я вошел, поднялся на лифте на восьмой этаж и, тщательно осмотрев дверь квартиры потерпевшего, нажал на звонок. Дверь, как ни странно, была абсолютно цела. В голове промелькнула последняя надежда, что, может быть, кто-то пошутил и я сейчас спокойно вернусь в отделение, но все надежды рухнули, когда открылась дверь и на пороге возник хозяин. По выражению его лица я сразу понял, что попал именно туда, куда надо, и никто, к сожалению, шутить не собирался.

Я махнул удостоверением и вошел. Чем больше я сталкивался со своим удостоверением, тем яснее я осознавал: во-первых, стиральная машина «Вятка-автомат» действительно обладает всеми качествами, указанными в ее рекламе, и во-вторых, в случае попадания в нее вместе с грязной рубашкой милицейского удостоверения, последнее после стирки превращается в красную картонку с полным отсутствием признаков внутреннего содержимого. Машина ухитрилась смыть даже усы с моей фотографии, вследствие чего я тоже был вынужден их сбрить. Но в основном, я не пользовался удостоверением и лишь в особых случаях махал перед носом любопытного его обложкой. На ней-то хоть, слава богу, сохранился тисненный золотом герб и соответствующая надпись. Правда, буква «Г» после стирки почему-то трансформировалась в букву «С» и теперь, вместо надписи «Главное управление внутренних дел», на ксиве было начертано «Славное управление внутренних дел». А так как в результате дефицита красных корочек, удостоверения не менялись, то пожизненно я должен буду оставаться в «Славном управлении внутренних дел» города Санкт-Петербурга.

Потерпевшему было лет тридцать и, в отличие от меня, он был невысок и обладал небольшим животиком, черными усами и модной модельной стрижкой. Из его одежды следовал логический вывод, что в материальных средствах он более чем не стеснен и чем прикрыть зад у него найдется.

На мужчине была одета фирменная футболка «Найк», или, как я ее называю, «Нике», американские слаксы и турецкие легкие тапочки.

Пройдя в комнату, я понял, что и вся обстановка в квартире говорит о хорошем материальном состоянии нашего друга. Провалившись в мягкое кресло, я осмотрел финскую стенку, оценил персидский коврик на полу и приготовился выслушать очередную страшную историю.

Мужчина сел в кресло напротив.

– Молодой человек, – начал он, – понимаете ли, я попал в очень неприятную историю.

– Для начала давайте представимся, – перебил его я. – Моя фамилия, к примеру, Ларин и зовут Киррилом Андреевичем, а вас?

– Ах да, простите, я немного волнуюсь – Борзых Игорь Юрьевич.

– Слушаю вас.

– Я работаю в коммерческих структурах в сфере оптовых поставок. Название нашей фирмы вам ничего не скажет, потому что мы открылись недавно и развиваемся, увы, медленнее, чем бы нам хотелось. Я живу с женой, сейчас она на море, отдыхает по путевке в Болгарии. Я-то позволить себе этого не могу – вкалываю по двенадцать часов. Детей нет.

Игорь Юрьевич достал сигарету и закурил. Руки слегка дрожали.

– Не могу никак успокоиться.

– Ничего, продолжайте.

– Недели две назад мой знакомый – Харитонов Олег – попросил меня подержать у нас на складе большую партию аппаратуры – видики и магнитофоны. У нас есть склад от фирмы. Склад хороший, охраняемый, но так как за охрану надо платить в зависимости от ценности товара, то часть аппаратуры, примерно сто видаков и около двухсот магнитол я перевез домой – у меня сейчас как раз комната пустует – и составил туда все аппаратуру. Двери, как вы видели, у меня металлические, поэтому ворья я не боялся. Олег не возражал. Сам он живет в общежитии, копит на квартиру, и склада у них пока нет. Их фирма закупила партию видеомагнитофонов «Фунай» и магнитофонов «Тошиба», кажется, в Москве, ну и пока они не сделают оборот, распихивают аппаратуру по разным местам.

– Понятно. Дальше.

– Он договорился со мной на три недели. Разумеется, в квартире – бесплатно, и по таксе на складе. Уже как две недели все было нормально, а вчера и произошла эта история. Где-то в час дня, когда я приехал на обед, мне позвонила одна моя знакомая. Я сразу хочу оговориться, надеюсь, эта сторона вопроса останется между нами. Вы понимаете – я женатый человек и лишние пересуды ни к чему.

Я кивнул.

– Так вот Знакомую звать Катей. Не скажу, что у меня с ней какие-либо близкие отношения, просто раньше мы учились в одной школе, потом был маленький роман, закончившийся ничем, а затем наши дороги разошлись. Изредка она звонила мне, поздравляла с днем рождения. Последние лет пять мы вообще не виделись. Поэтому вчера я был очень удивлен, услышав ее голос. Она спросила, как дела, немного рассказала о себе. А потом попросила меня составить ей компанию в ресторан, объяснив, что ее пригласила подруга с каким-то хахалем, а у нее нет пары. Говорит, посидим, вспомним юность, потанцуем. Ну я, может быть, в другое время и отказался бы, но жены сейчас не было, работа осточертела, а тут представилась возможность чуть-чуть расслабиться. Короче, согласился.

Мы встретились по ее просьбе на станции метро «Владимирская», туда же подошла и вторая пара – кажется, Наташа и Сергей. Поймав тачку, мы поехали в «Метрополь».

Сели, выпили. Потом потанцевали, потом еще выпили. Ну, вы в ресторанах, наверно, бывали, что вам объяснять. Там к нам еще пара подсела – вернее, двое молодых людей, лет по двадцать. Они откуда-то Катю знают. В общем, порезвились мы немного, часиков до одиннадцати вечера, а потом один из бойцов этих и говорит, а что, ребята, не махнуть ли нам в баньку, могу, мол, сауну организовать. Женщины наши сразу уцепились – поедем, поедем, хотим очень. Я, естественно, возражать не стал – все-таки один раз живем, можно и расслабиться. Махнули, одним словом. Вышли мы из «Метрополя», поймали две тачки и рванули. Я уже изрядный был, уснул в машине слегка, поэтому куда ехали, не помню. Очнулся уже в парной. Голый. Рядом Катька, что интересно, тоже голая. Тут же Сережа с Наташей. Ребят, правда, не было. Ну, мы попарились, потом в бассейн. Все нормалек было.

– С чем нормалек?

– Ну, со всем. Как говорится, терапия ниже пояса.

– Понятно.

– В общем, сидели мы там часа три. Выпивали, парились. Под утро мы с Катькой вышли, тачку поймали и домой. Она в центре вышла, а я дальше поехал. Приехал, дверь открыл и ахнул. Вся аппаратура исчезла. Я туда-сюда, по соседям. Те не видели ничего. Да, думаю, попарился. И Катька, сука, не просто так позвонила. Я ее телефон нашел и давай названивать. А трубку никто не берет. Короче, целый день названивался, и ни ответа, ни привета. Потом решил милицию вызвать. Помогите. Через неделю аппаратуру вернуть надо, не верну – последнюю рубаху снимут.

«Веселенькая история, – подумал я. – Он, значит, парился, трахался, водку в ресторации жрал, а я теперь искать какую-то аппаратуру должен?» Не люблю я такие заявы. Ну, понимаю, дадут сзади по башке в подъезде и обчистят, никуда не денешься, как говорится. Тут можно посочувствовать. И поискать не обидно. Может, его в частную контору отпра-вить? Так он мне начнет сейчас мзду давать, как пить дать будет. Бизнесмен. Борзых-оборзых.

– Так, – говорю я вслух, – ситуация мне, в принципе, ясна. Как говорил Винни-Пух: «Это „ж-ж-ж“ неспроста.» Поэтому давайте поподробнее все выясним. С кого начнем? Пожалуй, с Харитонова. Разумеется, он знал, что аппаратура у вас дома. И разумеется, мог воспользоваться этими знаниями в корыстных и низменных целях, чтобы потом потребовать компенсацию.

– Я думаю, это вряд ли. Олег исключительно порядочный человек и не будет таким несолидным образом сколачи-вать себе состояние. Вы же понимаете, с ним после этого никто дела иметь не будет, ни один уважающий себя бизнесмен. А во-вторых, у нас была чисто дружеская договоренность и я, уж совсем по большому счету, могу заявить, что ничего у него не брал. Здесь ведь даже не столько я пострадал, сколько Олег.

– Да, но ведь свидетели, склад.

– Да это все ерунда. Ну да, на склад отвозил, а домой нет. А шофер мой что угодно подтвердит, что, мол, ничего он ко мне не привозил. Нет, это не Олега работа.

– Значит, Катя-Катерина?

– Она, похоже. Даже не похоже – точно она.

– А кто вообще знал, кроме Олега и шофера, что аппаратура у вас на квартире?

– То-то и оно, что никто, я поэтому спокойно в ресторан и поехал. Уж никак не ожидал такой подлянки.

– Тогда, пожалуй, о шофере. Чем знаменита сия личность, кроме умения крутить баранку?

– Понимаете, все дело в том, что в шофере я тоже уверен, не на все сто процентов, конечно, но очень близко. Это тоже мой приятель – Андрей Белоусов. Он в такси шоферил раньше, потом ушел – работать невыгодно стало, я его к себе и взял на микроавтобус. Мы вдвоем аппаратуру и перевозили, ну, Олег еще, конечно. Но Андрей хороший парень. Деньги из банка возит и за год ни копейки не взял.

«Да, у тебя все хорошие, – подумал я, – только вот взяли и обнесли. Что ж он из такси-то ушел? Не хочет пахать на черной работе сутки напролет? Конечно, на микроавтобусе лучше. И комфорт, и уют и надрываться не надо».

Борзых посмотрел на меня и, как бы прочитав мой сомневающийся взгляд, еще раз произнес:

– Нет, нет, Андрея я тоже не исключаю. Но куда он столько аппаратуры денет? Он же на виду все время.

– Хорошо. Вернемся к Катюше. Давайте-ка все подробно про нее. Фамилия, с кем живет, чем занимается, ну и так далее.

– Фамилия у нее Морозова. Она на три года помладше меня, то есть, сейчас ей двадцать шесть лет, может, двадцать пять. Когда мы учились в школе, она жила в нашем районе, с бабкой. Родителей не было – то ли умерли, то ли бросили ее, я точно не знаю. Потом она вышла замуж, муж имел неосторожность прописать ее к себе, а спустя год они развелись, предварительно разменяв его двухкомнатку на две однокомнатные. Это было лет пять назад. С тех пор Катька там и жила. У меня телефон есть, это где-то в центре. Чем она занимается, я ума не приложу, она не рассказывала, а я не спрашивал. Самое интересное, что и она не спрашивала. Вроде пять лет не виделись, могла бы для приличия спросить. И как только она пронюхать могла и про аппаратуру, и что жены дома нет?

– Хорошо, а старые связи – школьные подруги, старые друзья-приятели? Наверняка же есть?

– Дайте подумать секундочку.

Борзых сосредоточенно морщил лоб, смотрел в потолок и наконец выдал:

– Да, есть, пожалуй. Дай бог памяти, была у нее подружка, Галя, фамилию не помню, но вот телефон у меня где-то записан.

Борзых полистал книжку и продиктовал телефон, который я старательно записал в блокнот.

– Ну а что там за парочка – Абраам и Сарочка? Я имею в виду Наташу и Сережу.

– Да тоже ничего необычного. Ребята как ребята. Я вообще про них ничего не помню. Обоим лет по двадцать пять, когда мы уехали, они в сауне остались. Приятные ребята, ничего плохого сказать не могу.

– Послушайте, да у вас все хорошие, ну прямо образцово-показательный колхоз. Аппаратуру-то кто-то из этих колхозников увел. Кстати, как вы думаете, ключи где пропали – в «Метрополе» или в сауне?

– Думаю, в сауне. В ресторане ключи у меня в брюках лежали. Они звенели все время, и когда в машину садились, они еще были.

– Понятно. Остается парочка таинственных парней. Что плохого можно сказать о них? Но если и они прекрасные ребята, то я умываю руки.

– Честно говоря, я их вообще не помню. Даже имен. Но по-моему, они первые с Катькой поздоровались. У меня сложилось впечатление, что они постоянные клиенты «Метрополя», как-то по-хозяйски с официантами общались и, кажется, одного даже по имени называли – то ли Боря, то ли Юра.

– А в сауне когда они исчезли?

– Да вы понимаете, я их там и не видел. Я ж говорю, что в машине отключился, а проснулся в парной.

– Да, да, я помню. А потом, когда вы одевались, ваши вещи вместе с Катиными лежали?

– Да, все в одной раздевалке.

Я снова достал маленький блокнотик и попросил Игоря продиктовать приметы парней. Записав, я убрал книжицу и продолжил:

– А где эта сауна или баня, вы запомнили?

– Плохо, кажется, на Гражданке. Там какой-то комплекс спортивный.

– Сексуально-спортивный, – подметил я.

– Не знаю. Я там тренажеры видел, плакаты всякие с культуристами.

– Гражданка – большой район. Нельзя ли поподробнее?

– Вроде метро рядом было. «Политехническая». Да, да, минуты три езды на тачке.

– Все ясно. Какого рода помощи вы от меня ждете?

– Ну, как какого? Аппаратуру найти.

– И как я по-вашему должен это сделать?

– Ну, я не знаю, вас же этому учили. В конце концов, это ваша работа. Вы не волнуйтесь, я смогу вас отблагодарить.

– Да вы хоть миллион мне дайте, я пока не знаю, что делать. Когда вам аппаратуру возвращать, через неделю? Ну, ерунда, еще неделю потянете. Олег-то, наверняка, поймет.

– Да, думаю, можно договориться.

– Но даже за две недели я вряд ли найду технику. Ну, ладно, это сейчас не самое главное. Кстати, чуть не забыл, из ваших вещей ничего не пропало?

– Так, мелочь – моя куртка кожаная да кольцо обручальное. Но ничего, я как-нибудь перед женой выкручусь. А случайно нельзя записать в протокол, что все было не так, ну, как-нибудь по-другому? Скажем, кто-нибудь просто украл ключи и обокрал меня. Мне же перед женой надо обставляться.

– Как вам сказать? Это нежелательно. Во-первых, с точки зрения закона, а во-вторых, не исключено, что эта история всплывет, и тогда это будет минус в вашу сторону. Лишние, так сказать, сомнения в правдивости ваших слов. А это только на руку преступникам. Да вы не волнуйтесь, никто, кроме меня и следователя, читать ваши показания на будет, а жене вы, что хотите, врите.

– А вы разве не следователь?

– Нет, я опер.

– А какая разница?

– Как между Кировским заводом и Большим театром. Опер ищет преступника, находит доказательства, изымает вещи и так далее, а когда уже вся черновая работа будет сделана, дело переходит следователю, который заключает все это в процессуальные рамки, грубо говоря, оформляет в красивую формочку и передает дело в суд. Следствие – это совсем другая служба, нежели уголовный розыск, ее сейчас вообще из милиции вывести собираются, то есть самостоятельной сделать, как прокуратуру. Сами понимаете, раз службы разные, то и задачи разные. У уголовного розыска голова болит, чтобы побольше преступлений раскрыть, но у следствия при этом работы прибавляется, а им это невыгодно. У нас ведь система не меняется – что десять дел у следователя, что одно – зарплата-то постоянная. Вот и идет война между уголовным розыском и следствием, и хотя по логике вместе с преступностью бороться должны, они все время палки в колеса друг другу засаживают. Не понятно, кому все это нужно. Как будто специально кто-то все это выдумал. Поэтому когда по телеку следователь Знаменский с опером Томиным в засаде напару сидят, можете смело выключать телик – туфта это все. Ладно, если еще водку хлещут вместе, тут я могу поверить. Томин заинтересован кражу раскрыть, Знаменский – нет. Это в жизни, конечно. В кино-то оба грудью на бандитов. Но, впрочем, это наша кухня и вам она не интересна.

Я встал и прошел в комнату, где когда-то лежали безвременно пропавшие видики. Что я хотел там найти, я и сам не знал. Но надо изобразить перед пострадавшим кипучую деятельность и живой интерес. Я осмотрел все углы, снял со шкафа фотоувеличитель, заглянул под висящий на стене ковер, потом опять поставил фотоувеличитель на шкаф.

Борзых внимательно следил за моими манипуляциями, понимающе кивал головой и часто вздыхал.

Ничего нового сей осмотр мне не дал, за исключением, может, того, что я вытер подошвы своих кроссовок об импортное покрывало кровати, когда лазал за увеличителем, поэтому они теперь стали немного чище. Вернувшись в комнату, я опять упал в кресло, вкратце записал историю на бумагу, дал Борзых расписаться и с тяжелым сердцем покинул квартиру. На сердце было тяжело от того, что из-за оформления кражи я пропустил первый тайм футбольного матча «Россия – Греция», а повторять завтра не будут.

Выйдя за дверь, я немного задумался. Как сказано в учебнике криминалистики, одним из первых мероприятий по раскрытию преступлений является своевременное установление возможных свидетелей злодеяния. В данном случае установить тех самых свидетелей можно было одним способом – обойти все квартиры подъезда. Но в моей практике существовало два метода проведения поквартирных обходов – формальный и неформальный, в зависимости от того, что надо было узнать. При формальном я просто брал ручку и писал справку в материал о том, что проведенный обход положительных результатов не дал. В случае неформального обхода я обзванивал соседей, ничего у них не узнавал и снова писал справку аналогичного содержания. В сегодняшнем случае я решил воспользоваться методом номер один, логично рассудив, что все нормальные люди ночью спят и просто не могут видеть, как из квартиры соседа выносят сотню видеомагнитофонов и прочей техники. А если же кто и страдает бессонницей и смотрит в окно, то в такой темноте все равно отличить легковую машину от транспортного вертолета не сможет, так что вряд ли бы я узнал, на чем вывезли имущество Борзых.