ГЛАВА 11

Парой часов позже Кивинов вернулся к себе в отдел. Петрова он так и не дождался, тот как в воду канул. Понятых он нашел сам. Особенно не вдаваясь в подробности, он сунул им акт изъятия ампул, где они оставили свои автографы. Эксперт поехал в РУВД, а Кивинов – в отделение.

Для начала он заглянул в дежурку узнать, не звонил ли Петров. В дежурке царило оживление. На скамейке для задержанных лежал отделенческий дознаватель Вася и держался за глаз. Над ним хлопотали несколько участковых, дежурный и Дукалис. В центре стоял здоровенный мужик и виновато разводил руками.

– Что тут у вас стряслось? – поинтересовался Кивинов. Дукалис обернулся и, взяв Кивинова под руку, вывел в коридор.

– Ну, умора! – произнес он, давясь от хохота. – Вон, дядьку видел здорового? Это отец девки одной потерпевшей. Ее один ухарь в подъезде зажал, ну и того самого, изнасиловал, а потом удрал. Девка сразу милицию вызвала. Мужик тот был приметный, постовые его тормознули и сюда приволокли. А папаша-то узнал когда, сразу прибежал: «Где этот гад, что мою дочку того-этого?» А Вася, бедняга, как раз в дежурке был. А ты ж Васю знаешь, у него рожа, как у последнего алкоголика, особенно после его трехдневного запоя. Вася хотел мужику что-то объяснить да не успел – тот свои маховики раскинул да как врежет Ваське промеж глаз. С насильником перепутал, короче. Сейчас извиняется.

– Да, Ваське уже второй раз везет. Фэйс у него действительно ликеро-водочный, как у хроника. Правда, первый случай был менее болезненный. Помнишь, как он профессора в наркологию возил?

– Не, не помню.

– Ну, какой-то там профессор, заслуженный человек, можно сказать, велел своим сотрудникам брошенное железо с улицы притащить для опытов по сварке. А железо то, как позднее выяснилось, кооперативу принадлежало. Хозяин в милицию – так и так, сперли металл. А там свидетели были, короче, профессора быстренько вычислили. Наши решили палку срубить, возбудили 200-ю – самоуправство. Вася дело вел. Когда закончил, повез профессора в наркологию. Знаешь же, что по нашему стремному закону надо установить – нуждается ли гражданин в лечении от пьянства или не очень. Притащил Вася профессора к врачу, а перед этим четыре дня из штопора не вылазил, водку пил. Входят они в кабинет, врач глянул на обоих, а потом и говорит профессору: «Да тут и без экспертизы все ясно, давайте запрос». Вася запрос дал, нарколог хлоп колотушку: «Следующий!» Профессор-то ничего не понял и в результате получил год условно с принудительным лечением от алкоголизма. Никто не виноват, что бе-долага-врач перепутал подследственного с сотрудником. Слушай, а Петров не отзванивался? Как сквозь землю, мать его так.

– Не знаю, спроси у Соловца.

Кивинов отправился к шефу. Как оказалось, Мишель и ему не отзванивался.

– Что делать-то?

– Подождем немного, потом информацию дадим по городу. Ни фига себе – опер из под носа пропал! Хорошенькое дело.

Кивинов двинул к себе.

– Чертовщина. Соседи-понятые говорят, никто не заходил, не звонил. Полный отпад.

Кивинов открыл сейф, пописал бумажки, воткнул вилку электрического чайника в розетку и стал обозревать небольшой милицейский двор. Водители копались в двигателе УАЗика, оживленно споря друг с другом, помдеж отдыхал на скамейке, смоля сигаретку, участковый беседовал с каким-то пьянчужкой. Понаблюдав за пейзажем, Кивинов вернулся за стол.

Петров появился так же неожиданно, как и пропал. Он, как ураган, влетел в кабинет Соловца, где сидели опера и составляли план розыска своего без вести пропавшего товарища.

Расстегнув куртку, он плюхнулся на диван начальника и задал вполне уместный в таком случае вопрос:

– Закурить есть?

Первым ответил Кивинов, причем в весьма нелестных выражениях. Затем в его поддержку послышались и другие голоса.

Миша замахал руками.

– Да погодите вы! Сейчас расскажу, дайте дух перевести.

Сделав пару затяжек, он продолжил:

– Короче говоря, вышел я, Андрюха, на лестницу понятых позвать, а там два головореза в кожаных куртках – хвать меня под руки и вниз. Я и пикнуть не успел. Передрейфил, ясное дело. Думаю, сейчас глаза завяжут. Не, не стали. Я, конечно, немного похорохорился: «В чем дело, вы хоть объясните?» Они молчат, хорошо хоть не бьют. Я прикинул; бандитам я вроде не нужен, значит свои повязали. И точно, мать их! Привезли меня в отдел внутренних расследований на Литейный, посадили в кабинете. Входят двое из ларца, одинаковых с лица, и давай вокруг меня ходить-бродить. Потом один спрашивает: «Петров ты?» Я ему: «Ну, я». Он мне чистый лист кладет и говорит: «Пиши». Я ему: «Что писать?» А он: «Все пиши». Прямо как у Жванецкого. «Что все-то?» А он: «Про связи с мафией, про деньги, которые ты от бандитов получаешь, про расписки, что с честных граждан вышибаешь».

Ну, думаю, круто! Все, что я от мафии получил, так это пулю в бок. Говорю: «Ребятки, вы не могли бы хотя бы намекнуть, а то мне сразу не вспомнить, кто сколько давал».

Один дело какое-то раскрыл и говорит: «Хорошо, сейчас дадим тебе парочку намеков. Фамилия Чернохвостов говорит о чем-нибудь?»

Я голову поломал, потом вспомнил. Была у меня на территории история с цепочкой. Понял, из-за этого мудозвона меня сюда дернули. Отличненько. Я им говорю: «Как же, есть такой деятель». Они спрашивают: «Расскажи-ка нам, как ты с него расписочку выколотил».

А магнитофон ихний шуршит, видно, смазан плохо, аж из стола слышно.

Я говорю, так, мол, и так, где-то в январе приходит ко мне мужичок, объясняет: гуляю вечером с женой, а из соседнего дома вываливает компания пьяная, человек пять. Прицепились. Заводку искали. В морду дали, ясное дело. Я ответил, а так как мастер спорта по боксу, то всю эту гопоту по подъездам и разогнал. А один гад с жены цепочку сорвал, пока мы дрались. Цепочка дорогая, тяжелая. Что мне делать, посоветуйте. Я одного из этой кодлы знаю, как раз того, что цепочку снял. Он из соседнего дома. Заявление писать или не стоит?

Я выслушал и говорю: «Зачем мужику жизнь портить? Давай его координаты, я его вызову, потолкую, может, он вернет цепочку без всяких протоколов и заяв». Заявитель согласился. Дал мне адрес, я вызвал грабителя. Вот им-то Чернохвостов и оказался. «Ну, что будем делать?» – говорю я ему.

Он в ноги упал: «Не губите, по пьяни все получилось. У меня семья, дети». Я в ответ: «Какие вопросы, родной? Давай цепочку, и мы с тобой не знакомы». Он: «Все верну. Только цепочку я потерял, могу деньгами».

– Хорошо, говорю, – деньгами так деньгами, но так как мы люди деловые, пиши расписку, а я ее заявителю отдам, вроде как гарантию твоего честного благородного слова. На этом и порешили. Он расписочку накатал, я ее потом боксеру вернул. Вот и все. Я про эту историю уж и забыл, ко мне больше никто не заходил, я решил, что все нормально.

Один опять на лист кивает опиши, мол, все это. Я написал. Потом они мне еще немного на мозги покапали да отпустили. Я так понял, что этот Чернохвостов с каким-то умником посоветовался и жалобу на меня зафигачил. Но это все ерунда. Главное получается, что орлы эти все время нас пасли. Делать им не фиг. Позвонили бы, я бы им и так все рассказал.

Кивинов с Соловцом переглянулись.

– Георгич, значит и меня пасли, и всех нас?

– Выходит.

– Черт, – воскликнул Волков, – они же срисовали меня, когда я за пивом в ларек бегал.

– Пиво их не интересует, они тоже бегают, не переживай. Вот у меня могут быть проблемы. Я на две кражи ходил и ни одну не зарегистрировал. Черт. Извини, Георгич, но я их заштампую на всякий случай. Пусть лучше пара «глухарей», чем статья за укрывательство.

– Да, хорошенькая история. Не знаешь, где влетишь.

– Мне ведь проще всего было взять с боксера заявление, штампануть колотуху и отправить этого Чернохвостова на Колыму за грабеж, – продолжал возмущаться Петров. – Так ведь нет, пошел человеку навстречу. Зараза. Теперь все официально буду делать. Георгич, у тебя выпить ничего нет? Башка раскалывается.

– Вон, в шкафу.

Петров снял куртку, остался в своем кирпичном пиджаке с потертыми рукавами, подошел к шкафу, выпил сто грамм и опять сел на диван,

– Андрюха, как у тебя-то там? С медсестрой этой?

– Все нормально. Медсестричка в реанимации с тупой травмой живота.

– Ну ты уж совсем! От Дукалиса я бы такое мог ожидать, но от тебя… Зачем так-то?

– Да я ее пальцем не тронул. Кто-то до меня. И есть у меня на подозрении один красавец. А посему, Мишель, извини, но завтра утром тебе придется сгонять в разрешительную систему Куйбышевского района и узнать самую малость

– какая падла с именем Альберт зарегистрировала там газовый револьвер «Кольт-Кобра»? И всего-то.

– Ну, ты даешь! У меня своих материалов выше крыши, а там знаешь, сколько карточек вручную лопатить придется? На целый день. И почему опять я, вон Каразия есть или Дукалис.

– Хорошо, уговорил. Поедем вместе. Только просьба. Так резко больше не ныряй. Волнуются тут за тебя.