Глава 4

За дверью опять оказалась лестница. Я в общем-то и не рассчитывал, что там будет сидеть милиционер, готовый записать мои правдивые показания и арестовать всю эту царскую бригаду. Но это и к лучшему. Пока бы он записывался бы лишился ума.

Лестница была пожарной, без перил и поэтому чистой. Кое-как я забрался по ней на первый этаж. Здесь надо быть очень внимательным. Ведь здесь выход, я толкнул дверь и вновь оказался в просторном холле а колоннами. Из зала, как лучи от солнца, как паутина от паука, тянулись коридоры. Я метнулся в ближайший, пробежал по нему и замер перед очередной дверью. Не время быть джентльменом. Ногой — и вперед Батюшки, настоящая ресторация! Прямо напротив возвышалась стойка, слева приютилась эстрада, справа танцплощадка. Уютные столики, прелестные светильники. Резало глаз отсутствие салфеток, официантов и проституток.

— Что-нибудь желаете?

Я резко вскинул помповуху, но вовремя опомнился. Полусогнутый гарсон с полотенчиком и подносом с собачьей преданностью глядел мне в глаза. Да, ведь царь предупреждал о какой-то обслуге. Вероятно, это один из них. Я опустил ружье. Пожрать бы не мешало. Когда теперь придется? — Меню дайте.

— Меню в буфете, а у нас прейскурант.

— Хорошо, хорошо. — Я сел за ближайший столик. — Сделай-ка водки грамм сто и филе куросао.

— Под каким соусом?

— Под красным.

— Минуточку.

Официант, записав заказ, исчез за стойкой. Я поставил ружье к столу и вытянул ноги. Кайф. Меня, наверное, ищут, а я тут куросао балуюсь. Ничего, экономить деньги на желудке нельзя, а уж тем более экономить время.

Впрочем, не много я и теряю. Буквально через пять минут из дверей кухни в зал вышел официант с дымящимся блюдом на подносе, утыканном бенгальскими огнями, маленькими зонтиками и российскими флажками. Утыкано, как вы поняли, было блюдо, а не поднос.

И все-таки я успел выстрелить первым! Ба-бах! Два — ноль в мою! Официант подпрыгнул, медленно, словно при покадровой съемке, раскинул ручки, выронил поднос и рухнул на паркетный пол ресторана.

Я вытащил ружье из-под стола. Повторять залп не имело смысла. Пуля вошла точно между бровей. Лечить так лечить, стрелять так стрелять. Талант не пропьешь и не проиграешь в казино. Это упражнение не самое сложное для приличного стрелка.

Я поднялся, подошел к застреленному чуваку и с огромным трудом вытащил из его сжатых пальцев отечественный «ТТ», который покойный при жизни пытался спрятать под подносом. «От Парижа до Камчатки нет надежнее рогатки».

Вы, естественно, удивлены. Какого рожна ты, обезьяна, завалил невинного официанта? Ну, насчет невинности я бы попросил. Объясняю, как бывший разведчик нынешним лохам.

Во-первых, наш официант никогда не подойдет к тебе сам. Его надо очень настойчиво требовать, угрожая жалобной книгой и грозным папой. Во-вторых, наш официант никогда сразу не согласится с вашим заказом, потому что заказанного вами, к сожалению, не окажется по причине окончания оного. Но даже и это не главное. Конечно, лжеофициант слышал и про китайскую рыбу куросао и про обязательный соус. Но слышал так, по верхам. Рыбу куросао нельзя приготовить быстро. Ее надо вываривать ровно сорок семь минут по секундомеру. Больше или меньше — мгновенная смерть. Так что, мужчинка, извини.

Я сорвал с гарсона бабочку и расстегнул белую рубашку. Так и есть. Легкий бронежилет. Жидковато будет.

Тот же приемничек и такой же наушник. Запасная обойма в кармане.

Пистолет и обойма переместились за мой ремень. Бенгальские огни, пошипев, затухли. Так-так-так… Охотнички сменили тактику. Узнав, что я разделался с номером первым и почуяв во мне вовсе не обещанную безопасную дичь, решили в лоб не идти. Обмануть хотят, дурики. Ладно, от каждого по способности, каждому по труду. Это вас касается, халдей.

Я иду за стойку, не опуская ружья, за стойкой — выход на кухню. Пусто и уныло. Одинокая микроволновка, в которой приготовили мой заказ. Гравировка на стеклянной дверце. «Александру Боярину за победу в финале конкурса „Загадай мелодию“. Боярин, Боярин… Где-то слышал. Ах да, „Русский таран“. Пара кастрюль, аквариум с живой рыбой. Рыбный день. Вернее ночь. Я покормил рыбок сухим кормом, хранившимся в одной из кастрюль, и вернулся в зал.

Четыре часа одна минута. Кто говорит, что минуты тянутся, а годы летят? Увы, летит все. Со сверхзвуковой скоростью. А как хочется остановиться, задуматься. Поговорить о прожитых годах, о вечной молодости и системе «Полароид». Живите настоящим, друзья мои, живите настоящим.

Ну вот, испортил сам себе настроение. Другой бы счастлив был, что еще одного клиента на тот свет спровадил, а мне ужасно грустно.

В подавленном настроении я вернулся в холл. К черту. Искать выход в такой обстановке просто невозможно. Пожалуй, стоит спокойно разобраться с охотниками. Сколько их там у нас осталось? Трое. Даже если не найду выход и головушка моя превратится в кисель, буду знать, что страдаю не напрасно. Сам погибай, а товарища забивай.

Они меня быстро найдут. У них приемники, а у меня жучки и, кстати, педикулез. Но это так, между прочим. Настройся на лучшее. «Флавиан плюс». Концерт по заявкам. Презент.

Мне вдруг опять стало хорошо. В голове заиграла мелодия. Знакомая до чертиков. А, это же…

Я поставил ружье к колонне и начал танцевать ма-карену. Раз-два-три — а-гап!

Я закрыл глаза. «Макарена, макарена». А-гап! Я засмеялся. Все-таки смог осилить этот танец. А-гап!

Чпок! Я отличил бы этот звук от сотен других. Хрустящий лязг металла и гулкий щелчок. Такой звук издает только одна штука на свете. Затвор автомата Калашникова. Доплясался, мечтатель. Тебя уже нашли.

Я убрал руки с пояса и тихонько-тихонько повернул голову. До ружья было метра три. До пистолета сантиметра три. Иди-ка сюда, малыш.

— Пушку на землю!

— Здесь нет земли, тут линолеум от «Искрасофта».

— Тогда на линолеум! И без глупостей. Что было делать? Вот оно, проклятое благородство. Ну не могу, не могу стрелять в женщину. Вы что думаете, я не смог бы в прыжке выхватить пистолет, попасть между глаз противнику и мягко приземлиться? Поверьте, товарищ был бы мертв до того, как я опустился бы на линолеум. Но женщины… Кто еще позаботится о них, кроме двух Джонсонов?

Я бросаю пистолет в сторону. Отказать в просьбе такому ангельскому голосу?! — Повернись! Поворачиваюсь.

— Флавиан?!

— Ксения?!