Книга: Псевдоним для героя
Назад: ГЛАВА 7
Дальше: ГЛАВА 9

ГЛАВА 8

Генка нажал кнопочку стеклоподъёмника и после того, как стекло бесшумно опустилось, сунул в протянутую ладошку червонец.
– Держи, конфет купи.
Пацан протер боковое зеркало, и Генка дал ему еще один червонец. Довольный мальчишка пошел к обочине, рассовывая деньги по карманам. Загорелся зеленый, Генка, улыбнувшись, рванул сразу со второй передачи, оставляя за спиной попутные машины. На обочине голосовали две девчонки. Генка притормозил.
– Залазь, девочки. Прокачу с ветерком. Одна заглянула в салон.
– Отдохнуть не желаете? – улыбнулась она. – С ветерком?
– Отдохну с удовольствием! – Генка сверкнул только что вставленными золотыми фиксами.
– За удовольствие – отдельная плата.
– Ой! – вскрикнула вдруг вторая и потащила подружку от машины.
– Ты чего? – зашептала та.
– Не узнала, что ли? Это ж сам Бетон. Авторитет-беспределыцик. Пошли отсюда, еще изуродует…
Генка нажал на газ. Не хотят кататься, не надо. Он любил катать девчонок, просто так, без всяких посторонних мыслей. Один раз подвез бабку с тяжелыми сумками. Бабка перекрестила его.
Да, здорово быть авторитетом. Когда Генка заявился к начальнику вокзала, выгнавшему его в свое время, тот чуть под поезд не бросился со страха. «Ах, Геннадий, это я не со зла, это вспылил я просто… Прошу покорно простить… Всегда к вашим услугам, если билетик там понадобится на Южное направление или еще чего по нашей линии…» Генка великодушно простил, потрепав начальника по плечу: «Ладно, живи пока… А на поездах я не езжу. В падлу».
Бороду, жалко, сбрить пришлось. К бороде Генка привык и без нее даже в «Кардене» чувствовал себя голым. Зато зубы вставил. В лучшей городской клинике. Расплатился из взятого в банке кредита, хотя мог и не расплачиваться. На днях присмотрел квартирку. Пятикомнатную, в престижном районе. А то не пристало авторитету жить в заводской общаге с клопами, пускай даже и в отдельном номере. Квартирку продавал какой-то еврей, бросающий страну на произвол судьбы. Деньги потребовал вперед, невзирая на Генкин имидж. Обидно, взятого в банке кредита может не хватить, а дадут ли еще один – вопрос. Ничего, если Сашок имидж поднимет, дадут. Квартирка хорошая, большая, а дом с теплым, сухим подвалом…
Вообще настроение у Генки было превосходным, он наслаждался жизнью и, как говорилось в рекламе «Пепси» (НЕ РЕКЛАМА!), брал от жизни все. В кармане хрустели ассигнации, над головой была крыша, под задницей новенький автомобиль, но главное – он, наверное, первый раз в жизни чувствовал себя не рваным листиком на ветру, а самим ветром. Свободным и грозным. И от этого душа наполнялась гордостью и поэзией. Все проблемы мгновенно решались, все двери открывались, стоило произнести волшебные слова: «Ты думай, с кем разговариваешь! Я – Бетон!»
Был теплый летний вечер, Генка проскочил мост через Блуду и вскоре подъехал к родному общежитию. У Шурика горел свет, можно заскочить, дернуть портвешка. Генка отоварился, купив пару бутылочек в винном салоне. Он затормозил на площадке перед входом, выключил двигатель и приоткрыл дверь «хонды»…
Выйти из машины у Генки не получилось. Выйти самостоятельно. По той причине, что его оттуда вынули. Ловко, быстро и умело. Словно огурец из банки. Авторитет даже не успел сообразить, что произошло. Сначала в стекле мелькнула пятнистая маска, затем дверь распахнулась и Генка получил резкий, сокрушительный удар по только что вставленным зубам. Пока он пытался сориентироваться в пространстве, кто-то схватил его за шиворот, выволок из машины, приподнял над землей, а затем с размаху швырнул на асфальт, сопровождая сей бросок упругим щелчком ногой по Генкиным гениталиям. После такой психологической обработки бедняга перестал чувствовать боль и с полным безразличием смотрел на разбросанные по асфальту золотые фиксы.
– Работает ОМОН! Лицом вниз, руки за спину! – сквозь сплошной гул, заложивший уши после ударов, Генка расслышал строгий приказ. Теперь он понял, почему омоновцы кричат так громко.
Генка не смог выполнить команду, он просто не мог сообразить, где у него руки и есть ли они у него теперь вообще. Но люди в масках были опытными, они не только нашли его руки и сцепили их наручниками, но и поставили авторитета в вертикальное положение, придерживая под локти с двух сторон.
– Он чистый, – раздалось откуда-то сзади, – только бабки.
– Проверьте тачку. Внимательно. Он без ствола не ходит.
– Пусто! – раздалось через минуту, в течение которой Генка медленно выходил из коматозного состояния.
– Не может быть, дай-ка я сам… Вот, а это что? Давай понятых. Вон, из общаги кого-нибудь пригласи.
Генка выплюнул зуб и тряхнул головой.
– Ну что. Бетон, оклемался? Давай познакомимся. Старший оперуполномоченный по борьбе с организованной преступностью Иван Лакшин. Капитан Лакшин. Давненько хотел с тобой пообщаться.
Круглолицый улыбчивый крепыш махнул красными корочками.
– Бу-бу-бу-бу, – промычал Генка, ибо язык застрял в щели от выбитых зубов.
– Бухти не бухти, а влип ты сегодня основательно, по самые гланды. Ни один адвокат не отмажет… Так, это понятые? Очень хорошо. Товарищи, подойдите сюда.
Генка увидел Тамарку и Петрова – гоношистого мужика, комнату которого сейчас занимал авторитет. Сам же Петров теперь обитал в подсобке с метлами.
– Взгляните, – Лакшин распахнул дверцу «хонды», – мы, на ваших глазах, обнаружили под задним сиденьем этой машины пакетик с шариками серого цвета. О чем сейчас составим протокол изъятия. Вы приглашены в качестве понятых и должны подтвердить этот факт в суде; По закону.
– Какой пакетик, какой суд? – тяжело соображал Генка, наблюдавший сквозь туман, как Тамарка и Петров, согласно кивая бошками, расписываются в бумаге.
Когда процедура оформления завершилась, Лакшин поблагодарил участников и коротко приказал омоновцам:
– Этого в отдел, машину я сам пригоню. Генка почувствовал, как ноги оторвались от земли, взлетел на метр и мгновение спустя оказался в черном замкнутом пространстве.
– Документы есть?
– Чьи?
– Я сейчас объясню, чьи.
В лицо ударил свет стоваттной настольной лампы. Генка сощурился и отвернул голову. В кабинете пахло нашатырем.
– Прямо смотреть!
Из всех документов у Генки имелась только справка-счет на «хонду», выданная в автосалоне, да и то без фамилии и адреса владельца. Паспорт он заложил еще лет десять назад в каком-то шалмане – не хватало на выпивку. Денег после не нашел и махнул на «серпастый» рукой. Толку от .него, как от рубля в Америке, одни только неприятности, любой гад сразу в прописку совался, которой Генка давным-давно лишился. А так всегда соврать можно, что дома документы забыл. Свидетельство о рождении Генка просто-напросто потерял и теперь фамилию свою документально подтвердить не мог, хотя, разумеется, ее помнил. Из родни у него тоже не осталось никого. Родители давно умерли, братьев-сестер не народилось. Имелась, правда, бывшая жена, из-за которой у него и пошла наперекосяк вся жизнь. Генка родился в Ростове, там же возмужал. Отслужил в армии моторизованным стрелком, потом закончил театральную студию и пару лет исполнял роль Серого Волка на детских
Утренниках. Мать умерла, когда ему было двадцать два, отец погиб на стройке. Генка женился, прописал любимую супругу в родительскую квартиру, горько впоследствии об этом пожалев. Супруга оказалась девушкой с целеустремленным характером, подала через полгода на развод да еще отсудила жилплощадь. До последнего квадратного сантиметра. Какое-то время Генка обитал в родном Доме культуры, продолжая выть волком, а когда культурное учреждение сдали в аренду коммерческим структурам, перебрался на чердак родного дома, ибо коммерсанты в услугах театральной звезды не нуждались и попросили очистить помещение. Звезда с горя запил, но не спился окончательно, помня, что человек – это звучит гордо. Зимой, когда по чердаку ударили холода, перебрался на вокзал и ночевал в вагонах. Как-то уснул, а проснулся в Тамбовской области. Состав перегоняли порожняком. В Ростов возвращаться не стал… И пошло-поехало. Бомж в законе. Прошлым летом жизнь загнала Генку в Новоблудск. До криминала, надо сказать, он не опускался, даже в самые тяжелые времена. Иногда по ночам ходил по пустым вагонам и собирал забытые рассеянными пассажирами вещички. Но тут никакого криминала. Кто виноват. что ты раззява? В ментовку, конечно же, попадал, в основном за бродяжничество, но больше суток там не задерживался, ибо никому он там нужен не был.
– Так где документы? – суровый голос Лакшина выдернул Генку из нахлынувших воспоминаний.
– Потерял.
– Фамилия? Генка сглотнул кровь.
– Фуфайкин, – он назвал первую пришедшую на ум фамилию, так как никакого значения она не имела.
– Повые…ся захотелось? Да, Бетон? Лакшин резво выскочил из-за стола и ногой выбил из-под Генки табурет. Генка свалился на плохо вымытый пол лицом вниз, больно ударившись правой скулой.
– Ты что, не понял, где находишься? Здесь тебе не малина бандитская и не сходняк! И мы тут перед тобой на цырлах ходить не будем! Волчина бешеная. Мы тебя быстро на место поставим! Раком!
Текст сопровождался многократным болевым приемом – ударами кулаком в область почек. По их силе бедняга понял, что волшебные слова в данном заведении помогут вряд ли, и лучше о них временно позабыть. Когда Генку возвращали в исходное положение, он увидел начертанный на стене лозунг «Сущность закона – человеколюбие. У-У-У. Шекспир». Лакшин вернулся за стол, поправил лампу, и лозунг исчез.
– Слушай сюда, Бетон. Я с тобой возиться долго не собираюсь. Может, ты где в другом месте и авторитет, а здесь – козел. Это первое. Второе. Подвигов за тобой столько, что пора давать Звезду героя. Но об этом мы после поговорим, когда я к тебе в тюрьму приеду. А пока давай-ка об этом потолкуем. И учти, здесь не лохи работают, меня еще никому не удалось провести.
Оперуполномоченный покрутил перед Генкиным носом конвертиком с печатями. Как ни странно, встряска подействовала на Генку отрезвляюще, он наконец сообразил, куда попал, хотя пока не понимал, за что. Судя по выбитым зубам, не за нарушение правил дорожного движения
Конвертик ни о чем ему не говорил, но интуитивно Генка догадался, что вряд ли в нем лежит рождественская открытка с купидонами.
– Здесь пакетик, обнаруженный в твоей тачке под сиденьем. Заключения экспертизы пока нет, но мне и так ясно, что там героин. Грамм примерно двадцать. Ты понимаешь, что сие значит?
– Нет, – честно ответил Геннадий.
– Не прикидывайся… Это значит до трех лет лишения свободы. Что скажешь. Бетон? Твоя штучка?
– Нет, – еще раз честно ответил Генка.
– Конечно… Все так говорят. Да нам до задницы. Изъято в твоей тачке, с понятыми, по закону. Значит, тебе и сидеть. Твоя тачка?
– Нет, – в третий раз честно признался Генка, внезапно сообразив, что раз тачка не его, то и все, что в ней лежит, тоже чужое.
– Как это не твоя?! Что ты из меня идиота делаешь? Ты ж на ней разъезжаешь, – Лакшин отцепил от пачки бумаг справку-счет и поднес к глазам.
Случившаяся через секунду с лицом оперативного уполномоченного метаморфоза могла украсить любой голливудский фильм и заставить Дени де Вито со своими дешевыми ужимками свалить на пенсион… Как уже говорилось, справка-счет не имела данных владельца, Генка до сих пор не соизволил вписать в нее свою драгоценную фамилию. На учет в ГИБДД машину не ставил и подавно. Таким образом, любой, вписавший свое имя в справку-счет, становился хозяином новенькой «хонды». Опытный в юридических вопросах Лакшин просек эту тему моментально, быстрее, чем профессор математики сосчитал бы в уме, сколько будет дважды три. Так же быстро Ваня понял и другое. Если сейчас экспертиза признает изъятое героином (а она, блин, признает!), будет возбуждено уголовное дело, и машина уедет в закрома родины! Что, конечно же, несправедливо с моральной точки зрения. Кто занимался разработкой Бетона? Родина? Кто рисковал жизнью при задержании? Родина? Хрен там! Ваня рисковал!
– Я не въехал, – Ваня строго посмотрел на Генку, – чья это машина?
– Ничья, – простодушно ответил Генка.
– Что значит «ничья»? Ты-то где ее взял?
– Понимаете, иду вчера по улице. Подходит мужик. Спрашивает, тачка нужна? А кому ж не нужна? Он мне ключи и отдал.
В иной ситуации за подобное циничное вранье Лакшин без зазрения совести сровнял бы собеседника с полом, но сейчас снисходительно закивал головой:
– То-то… Сразу так бы и говорил. Меня еще никто не смог обмануть. Мужика этого знаешь?
– Да откуда?! Говорю, на улице подошел.
– То есть, получается, машина бесхозная?
– Получается, – Генка попытался развести руки, но не смог из-за наручников.
– Хорошо, так и запишем, – угрожающе произнес Лакшин, в душе моля Бога, чтоб Бетон не отказался от показаний.
Он вытащил из папки лист, со скоростью опытного стенографиста изложил рассказанную историю и положил рожденный документ перед Генкой.
– Читай! Стой-ка. Фамилию забыл указать. Фуфайкин, кажется?
– Да. Он самый.
Лакшин внес добавление в текст и вернул лист Генке.
«По существу заданных вопросов поясняю, Что вчера вечером ко мне подошел неизвестный мужчина, примет которого я не запомнил, и предложил в подарок автомашину марки „хонда» красного цвета, не объясняя цели своего поступка. Я взял машину и пользовался ей, пока меня не задержали сотрудники милиции. Что находится в машине под сиденьем, я не знал. Число, подпись».
– Уточнения есть?
– Нет, так оно все и было.
– Смотри, дело твое. Тогда подписывай. Под текстом.
Генка поставил закорючку, напоминающую букву «Ф», и вернул бумагу Лакшину.
– Пеняй на себя, Бетон, если обманул, – цементным голосом изрек Ваня, пряча документ в папочку, – а теперь проваливай. И запомни, не вздумай с нами юмор шутить.
Опер освободил Генку от оков и кивнул на дверь.
– А машину можно забрать? – уточнил освобожденный авторитет.
– Так она ж не твоя, – со счастливой улыбкой Ваня извлек из папки листочек и покрутил им перед Генкиным носом, – она бесхозная. Как только найдется хозяин, мы ее вернем.
«Хрен с ней, – подумал авторитет, – здоровье дороже, тачку мне еще подарят».
Не дожидаясь повторного предложения, он поспешил покинуть кабинет, на пыльном полу которого остались следы его падения. Лакшин, подождав, пока хромающие шаги авторитета не стихли за поворотом коридора, схватил справку-счет и положил ее перед собой. Закрома перебьются. Он трепетно поднес к бумаге авторучку, но вдруг замер, окинув осторожным взглядом кабинет. На прошлой неделе его знакомый из отдела собственной безопасности предупредил Ваню по дружбе, что некоторые кабинеты поставлены на визуальный и слуховой контроль и особо ответственные мероприятия лучше проводить на стороне. Ваня бросил ручку и сделал невинное лицо. Посидев с таким лицом минут пять, он скрылся с рабочего места, переместившись в соседний «церковный» кабинет. Святое место гарантировало безопасность от всяких «жучков» и «глазков», только самый закоренелый богохульник зарядил бы сюда шпионскую технику. А таких нет даже в отделе собственной безопасности. Присев под иконой Николая Чудотворца, Ваня печатными буквами вписал в справку-счет свою горячо любимую фамилию, пополнив свой личный автопарк еще одним транспортным средством. Оставались сущие пустяки – уничтожить материал о задержании Бетона, благо он не был зарегистрирован, и доложить руководящему звену, что уникальная операция-разработка сорвалась по не зависящим от Вани обстоятельствам. «Ну, не смогли! Наказывайте! Готов лишиться премии!..»
Назад: ГЛАВА 7
Дальше: ГЛАВА 9