Глава 4
ДЖЕНТЛЬМЕН И ЕГО САДОВНИК
Timeo Danaos et dona ferentes. (Боюсь данайцев, даже дары приносящих.)
Вергилий. Энеида
Крыша микроавтобуса раскалялась под солнцем возле отеля, а его пассажиры, кажется, уже потеряли всякую надежду найти пропавших русских туристов. Даша, разбитая и потерянная, едва сдерживала слезы, а Володя одну за другой нервно курил сигареты.
— Пойдем, что ли, в бар сходим,— предложил он Даше.— Выпьем по коктейлю, да и сигареты у меня кончились...
— А вдруг они появятся?
— И что?
— А нас здесь не будет...
— Дашка, завязывай дергаться.— Володя загасил окурок о каблук.— Мы сделали все, что могли. Не найдет их полиция — будем обзванивать больницы и морги.
— Ой!— жалобно всхлипнула Даша.
— Хватит хныкать. Клаус, мы скоро вернемся.— Вертолетчик положил руку на плечо водителю.— Остаешься за старшего.
Невозмутимый Клаус флегматично кивнул в ответ.
— Слушай, он вообще разговаривает? — спросил Володя жену.— Я от него еще ни одного слова не слышал.
— Я тоже,— ответила Даша.
Они вошли в холл отеля и свернули направо к бару.
В баре, несмотря на приближающийся вечер, посетителей почти не было. Брюнетистый бармен лениво протирал стаканы, краем глаза поглядывая в экран телевизора.
— Мартини с двойной водкой — два,— сказал бармену Володя.— Смешивать, ноне взбалтывать. И пачку «Беломора»... Шутка. «Мальборо-лайт».
Бармен принялся выполнять заказ, а Володя повернулся к жене, собираясь продолжить с ней успокоительную беседу.
Даша изумленно таращилась на экран телевизора, где как раз начался выпуск городских новостей.
— Это они,— прошептала она.— Смотри, Володя.
Вертолетчик повернулся к экрану и увидел там странное зрелище: двое белых мужчин давали представление в одном из парков Кейптауна.
Сухощавый долговязый брюнет барабанил в тамтам, а круглолицый улыбчивый весельчак скакал возле него и пел какую-то несуразицу на русском языке. Вокруг собралась большая толпа черных, которые прихлопывали в ладоши, пританцовывали и подпевали.
Женский голос за кадром поведал о странном происшествии, случившемся сегодня в Кейптауне. Африканским телевизионщикам удалось узнать, что организовали эту культурную акцию сотрудники Эрмитажа, которые приурочили ее к празднованию трехсотлетия Санкт-Петербурга. Затем картинка сменилась, и во весь экран была показана та самая фотография, которую Володя разглядывал вечером накануне.
— Мы разыскиваем джентльмена, изображенного на этой фотографии,— объявил диктор.— Полтора месяца назад он гостил в Санкт-Петербурге и оказался миллионным посетителем знаменитого русского музея «Эрмитаж». Неизвестного счастливца ждет чек на крупную сумму, приглашение в Санкт-Петербург и памятная медаль. Всех, знающих что-либо об этом человеке, просим позвонить по телефону студии...
На экране замелькала бегущая строка с цифрами телефона.
Бармен принес заказ, и супруги молча залпом выпили коктейли. Володя забрал со стойки пачку сигарет, взял жену под локоть и повел ее к выходу.
— Нет, Даша, они не киллеры,— тихо казал он.— Они придурки. Ну, попадутся они мне, певцы-голубцы...
Новости закончились. Вася и Игорь сидели в удобных креслах возле огромного пульта в аппаратной телецентра, неподалеку от них в таких же креслах расположились Софи и Иржи.
— Теперь надо ждать,— сказал чех операм и поправил очки.
— Подождем.— Игорь нервно хрустнул костяшками пальцев.
В студии громко зазвонил телефон. Трубку снял Иржи.
— Хэллоу... О'кей,— ответил он после небольшой паузы и протянул трубку Игорю:— Это его сосед. Тоже русский...
— Добрый вечер.— Игорь вслушался в густой басовитый голос на том конце провода.— Да, мы из России... Очень приятно, Илья Моисеевич, а меня зовут Игорь... Так... Подождите, я сейчас ручку возьму.— Игорь взял протянутую Иржи авторучку и лист бумаги.— Слушаю, Илья Моисеевич... Так... Войцеховский Михаил Александрович... Профессор Кейптаунского университета... Виктория-роуд, дом двенадцать... Спасибо большое... Что? Нет, не надо ему звонить, мы лучше сделаем сюрприз... Конечно, свяжемся... Да... Еще раз спасибо вам... Привет от родины.
Иржи перевел Софи все сказанное Плаховым, и журналистка радостно захлопала в ладоши. Глядя на нее, Рогов глубоко вздохнул и покачал головой.
— Давайте ему позвоним, давайте его обрадуем! — защебетала Софи.
— Предлагает звонить сейчас,— перевел Иржи слова журналистки.
— Лучше без звонка приехать,— предложил Вася.— Скажи ей, Иржи, что так интереснее. Фор интрестинг!
Журналистка закивала головой.
— Завтра в девять утра и отправимся,— кровожадно улыбнулся сотрудник Эрмитажа и чуть слышно добавил:— Тёпленьким его возьмем, из постельки. И сразу в пресс...
— О'кей! — засмеялась Софи, выслушав перевод его слов. Правда, насчет пресса она не поняла.
На Кейптаун опускались сумерки. Сквозь тонированное лобовое стекло микроавтобуса Володя увидел, как возле здания отеля остановился зеленый «фольксваген-жук», откуда вышли знакомые по телерепортажу парни и какой-то лысоватый очкарик. «Пропавшие туристы» тепло попрощались с очкариком, тот сел в свой драндулет и уехал.
Володя нежно потрепал по плечу задремавшую Дашу.
— Кажется, твои,— тихо сказал он,— бизнесмены-эрмитажники, будь они неладны.
— Где? — встрепенулась Даша и, увидев на площади Рогова и Плахова, резко дернула ручку двери.
— Подожди,— остановил ее Володя, в голосе которого звучали угрожающие нотки.— Я с тобой.
Опера-бизнесмены-певцы-носилыщики-эрмитажевцы и т. д. неторопливо направились к отелю, который встречал их уютными огнями. На ходу они обсуждали план предстоящих оперативных мероприятий.
— Подъедем часам к семи утра,— предложил свой вариант действий Плахов,— еще до телевизионщиков.
— А что с Софи? — спросил Вася.
— А чего с Софи? Потом дашь ей интервью, и все дела... Скажешь, ошибочка вышла, и все такое. Одной лажей больше, одной меньше.
Вася собрался что-то возразить, но в этот момент перед ними возник высокий белобрысый парень. Его лицо напоминало морду обиженного носорога.
— Вы на хрена сюда приехали? — завопил блондин, схватив Плахова за отвороты рубахи.
— Не понял? — вырвался тот.— Ты чего, земляк? Ошалел?
— Не понял?! — Носорог, как видно, был уже на пределе.— Сейчас объясню!
- Ты кто такой?! — Рогов сжал кулак.
— Это мой муж,— послышался голос Даши. Она появилась как раз вовремя.
— Объелся груш,— автоматически вырвалось у Васи.
— Володя, прекрати,— приструнила Даша мужа, и тот, сверкая глазами, как голодный леопард, опустил руки.— Василий Иванович, Игорь Сергеевич, как вам не стыдно! Мы вас весь день ищем. Уже в морги собирались звонить...
— Не дождетесь,— пробубнил Вася, а Игорь нарисовал на лице раскаяние и посмотрел на взволнованного экскурсовода.
— Даша, извините, так уж вышло,— прижал он руку к горячему сердцу.
— Они песенки для негров распевают,— снова взорвался Володя,— а мы носимся по всему Кейптауну, как дураки на форсаже!
— Я же к вам со всей душой,— обиженно произнесла Даша.— Зачем вы так?
— Виноваты,— вздохнул Рогов.— Наше раскаяние не знает границ.
— Хоть бы позвонили,— продолжала укорять оперов Даша.— Могли бы и мне рассказать о том, что вы из Эрмитажа, я бы вам обязательно помогла все устроить.
— Вообще-то мы не из Эрмитажа,— глухо признался Плахов, посмотрев в глаза женщине.— Мы сотрудники милиции, убойный отдел главка Санкт-Петербурга. Здесь по работе. Неофициально, конечно.
— Трупы, кровь, все как положено,— добавил Рогов.
— Менты? — удивленно протянул Володя, мгновенно остыв.— А не гоните?
— Ксивы, в смысле удостоверения,— в номере. Хотите — покажем.
— Так чего же вы молчали? Мы тут чего только не думали.
— Увы, раньше сказать не могли. Секретная тайна,— пояснил Вася.
— Во конспираторы!— ухмыльнулся вертолетчик и повернулся к потерявшей дар речи жене.— А по ним и не скажешь... Просто цирк какой-то.
— Сейчас все объясним.— Вася прислушался к окружающим звукам.— Только пойдемте внутрь, а то мало ли чего здесь. Комары вроде пищат...
— Хм, комары,— усмехнулся Володя.— Короче, с вас по пузырю пива, раз такое дело.
— Не вопрос,— улыбнулся Рогов, отмахиваясь рукой от невидимых кровососущих африканцев.
— Это ничего не меняет,— строго заявила Даша.— Вы все равно моя группа!
В отеле оперов ждал сюрприз — нашелся их потерянный багаж. На кровати в номере лежал большой букет экзотических цветов и шикарная кожаная папка.
Первым делом Вася открыл свою сумку и, порывшись в ее недрах, извлек на свет трусы с пришитым карманом.
Игорь открыл папку и стал изучать текст, напечатанный на гербовом бланке авиакомпании «Бритиш эрвейс».
— Что пишут? — Вася пересчитывал спрятанную в кармане трусов валюту.
— «Диа френдс!» — торжественно зачитал Плахов.— Дорогие друзья! «Компания „Бритиш эрвейс"»... ну, и все такое прочее... В общем, извиняются они и впредь обещают не повторять.
— Пусть за моральный ущерб платят,— недовольно пробормотал Вася,— диа френдс... Наличности у нас совсем немного, Игорек. Такие дела.
— Ничего, позвоню Ждановичу, уладим,— успокоил его Плахов, присел на кровать, взял ручку и стал о чем-то размышлять, рассматривая бланк авиакомпании.
— Ты чего? — Рогов достал из сумки спрей от комаров и противомалярийные таблетки.
— Надо для этого Войцеховского приглашение сварганить. Хоть какое-нибудь.
— На фига? — Вася открыл крышку баллона и несколько раз пшикнул вокруг себя.
— Для страховки.— Игорь принюхался и недовольно поморщил нос— Вася, завязывай со своей химией, нам ведь здесь спать.
— Здоровье дороже —лучше сейчас понюхать немного, чем потом всю жизнь трястись.
— Кейптаун находится вне малярийной зоны,— подражая голосу Даши, съехидничал Игорь.
— Ничего, береженого Бог бережет.
— Ну-ну,— кивнул Плахов и углубился в составление липового приглашения в Санкт-Петербург.
Ранним утром белый автобус турагентства замер у высокого бетонного забора на улице Викториа-роуд.
— Это здесь,— подтвердил Плахов, изучив надпись на табличке,— Викториа-роуд, дом двенадцать,— и, окинув взглядом Васю и Дашу, предложил: — Выгружаемся?
— С Богом!— Вася потянул на себя ручку двери.
— Ты смотри, и эти уже здесь!— Игорь заметил на противоположной стороне улицы автобус телевизионщиков, из которого вылезали Софи, Герт и Иржи.— У них что, шестое чувство?
— Придется выкручиваться,— вздохнул Рогов.— Эх, Игорек, говорил я тебе...
— Ладно, Вася. После футбола ногами не машут, а до него — и подавно.— Плахов двинул навстречу пронырливым телевизионщикам и приветливо поздоровался с ними.
— Мы боялись, что Войцеховский уедет,— объяснил их раннее появление Иржи.— Решили его посторожить.
— Мы тоже,— улыбнулся Плахов, сжимая в руках кожаную папку «Бритиш эрвейс».— Вот, приглашение с собой взяли. Ну что, пойдем?
Пестрая компания подошла к мощной стальной калитке с глазком, и Игорь надавил на кнопку звонка.
Через минуту из-за забора приглушенный мужской голос прошуршал по-английски:
— Кто там?
— Извините,— выступил вперед Иржи,— нам нужен мистер Войцеховский. Мы с телевидения.
Под металлический скрежет отпираемого замка в приоткрывшейся двери показалась бритая наголо голова мужчины лет сорока. Этот лысый, облаченный в рабочий комбинезон, по-видимому, был садовником, на что указывала рукоятка секатора, торчащая из его кармана. Он одарил незваных гостей настороженным взглядом.
— Мистер Войцеховский завтракает,— объявил он.— Что ему доложить?
— У нас для него приятный сюрприз.— Иржи натянул на лицо располагающую улыбку.
— Пройдите.— Садовник распахнул калитку, пропуская гостей внутрь.
— Пошли,— призвал Иржи своих спутников и первым проник во двор.
Плахов насторожился — садовник слишком пристально разглядывал их, будто пытаясь срисовать физиономию каждого визитера. Или собирался составлять фоторобот.
Вася протянул садовнику руку, и тот машинально пожал ее.
— Гуд морнинг, камрад,— улыбнулся Рогов.
— Гуд морнинг,— проскрипел садовник, не выпуская Васиной руки.
Хозяин встретил делегацию на лужайке возле дома. Беспардонные телевизионщики сориентировались мгновенно, и Герт нацелил камеру на растерянного Войцеховского, а Софи уже что-то набалтывала в микрофон.
— Что это значит? — по-английски возмутился Войцеховский.
— Не волнуйтесь, Михаил Александрович,— сдержанно произнес Плахов, пытаясь выглядеть как можно солиднее перед телекамерой.— Мы из Санкт-Петербурга. Прибыли от имени и по поручению директора Государственного Эрмитажа господина Пиотровского.
Как зовут Пиотровского, Игорь не помнил, поэтому ограничился фамилией. Он раскрыл свою папку и протянул ее ошарашенному Войцеховскому. Чернокожая служанка привстала на цыпочки, пытаясь из-за плеча хозяина разглядеть, что там внутри.
Садовник старательно подстригал кусты, изображая полную невозмутимость, но время от времени метал в сторону компании настороженный взгляд.
— Ничего не понимаю,— пробормотал Войцеховский по-русски, прочитав бумагу— Что все это значит?
— По-моему, все понятно.— Плахов указал на текст.— Вас как миллионного посетителя приглашают, и все такое... Чек на круглую сумму., памятная медаль... Вот подпись нашего директора, вот сумма.
— Но я не был в Петербурге,— растерялся Войцеховский.
— Вообще? — Плахов изобразил искреннее удивление.
— Последний раз — лет пятнадцать назад,— Михаил Александрович задумчиво почесал висок.— У меня здесь кафедра... Это розыгрыш?
— Лететь на другой конец света шутки ради? Я вас умоляю... Вот ваше фото, снятое камерой видеонаблюдения в музее.— Игорь протянул профессору его фотографию.
— Уму непостижимо,— окончательно растерялся Войцеховский.— Я ничего не понимаю...
Софи что-то прошептала Иржи, и тот перевел ей суть беседы. Журналистка удивленно покачала головой и попросила Герта убрать камеру.
— Так, может быть, у вас есть брат-близнец? — не унимался Игорь.
— Нет у меня никакого близнеца,— грустно вздохнул профессор.— Ни братьев, ни сестер.
— Говорят, что у каждого есть свой двойник,— философски изрек Иржи, поправляя очки.— Это какое-то мистическое совпадение.
— Ну, тогда извините, Михаил Александрович,— Плахов быстро забрал папку из рук профессора,— придется нам звонить нашему руководству и все выяснять. Мы с вами свяжемся.
— Да, конечно,— закивал головой ученый, обернулся к служанке и попросил по-английски: — Лиз, проводи гостей.
Процессия под предводительством гибкой улыбчивой негритянки в белоснежном фартуке понуро потянулась к воротам. Софи, Герт и Иржи обсуждали казус, с подозрением поглядывая на странных путешественников.
А опера ликовали — они нашли человека, с помощью которого надеялись выйти на след пропавшего Данилова. Теперь они знают адрес профессора и наведаются к нему чуть позже, без лишних свидетелей.
Едва калитка за гостями захлопнулась, добросовестный садовник отбросил в сторону ножницы и подошел к Войцеховскому.
— Странная ситуация, профессор,— на чистом русском языке сказал он.— Вы не находите?
— Вы думаете, это то, чего мы опасались? — Войцеховский с трудом сдерживал дрожь в голосе.
— Боюсь, что так,— кивнул садовник.— Вам надо срочно уезжать.
Микроавтобус летел на страусиную ферму, ловко лавируя по знакомой трассе. Питерская парочка, смирившись с неизбежной, как африканская жара, туристической программой, обсуждала визит к Войцеховскому.
— Ну, чего, Киркоров? Соображения есть? — Игорь уставился в окно, рассматривая голубые эвкалиптовые рощи, которые напоминали картины какого-то импрессиониста, выставленного в Эрмитаже.
— Знает что-то старый пень.— Рогов вперился в затылок компаньона, словно на нем мог прочитать ответ.— Расколем на раз.
— Мей би.
— Только одно меня смущает...
— Что? — Игорь оторвался от созерцания пейзажа и повернулся к товарищу.
— Садовник этот... Я, когда ему руку пожал, все никак не мог понять, что меня насторожило. А потом понял — ладонь...
— Чего ладонь? Волосатая, что ли?
— Не садовник он никакой, Игорь.— Рогов разглядывал свою правую кисть, словно на ней остался отпечаток чужой руки.
— А кто?
— Такие мозоли, как у него, бывают только у тех, кто имеет дело с оружием. Я тебе точно говорю. Помнишь, в Чечне мы по ладоням и предплечьям боевиков вычисляли. Вот у этого садовника такие же мозоли...
— А ты не путаешь, Эркюль Пуаро? — почесал затылок Плахов.— Может, он гитарист.
— Тогда я композитор.
— Или от секатора мозоли. Либо он у этого Войцеховского типа телохранителя. Заодно.
— Может, и так, только я понял одно: надо ухо востро держать с этой компанией. А то как Данилов... на корм крокодилам...
— Мозоль тебе на язык!— Не обнаружив поблизости деревяшки, чтоб постучать по ней, Игорь три раза сплюнул через левое плечо.
Напарник повторил за ним.
Наблюдая эту сцену в зеркальце заднего вида, флегматичный водитель Клаус чуть не пролетел нужный поворот.
— Даш, мы когда на сафари летим? — окликнул Плахов экскурсовода.
— Завтра.
— А сегодня вечером успеем заехать к Войцеховскому?
— Успеем,— вздохнула Даша и тоном строгой учительницы добавила: — Но только после страусиной фермы и ботанического сада.
— Ботанического сада? — встрепенулся Вася, вспомнив просьбу тестя.— Даш, а вы не знаете, там есть растение, которое спирт вырабатывает? Мне бы семян купить или саженцев...
— Никогда о таком не слышала,— удивилась Даша.— Вот там как раз и узнаем.
Пока доблестные офицеры милиции внимали эмоциональному рассказу Даши о яйценоскости страусов, дотошные телевизионщики, разочарованные утренним конфузом, решили проверить полномочия гонцов из Эрмитажа.
На календарике, подаренном Игорем, чех Иржи разглядел номера телефонов музея и сейчас нажимал на кнопки телефона, пробиваясь в Санкт- Петербург.
Его усилия увенчались успехом.
— Господин Пиотровский,— закричал Иржи, едва не целуя трубку,— вас беспокоит Иржи Зайчек, кейптаунское телевидение, Южно-Африканская Республика! Мы помогаем вашим сотрудникам искать юбилейного посетителя...
Герт и Софи не слышали, что невидимый собеседник ответил чеху, но заметили, как у Иржи вытягивается лицо.
— ...Миллионного посетителя... которому полагается денежный чек... — заикаясь, объяснял Иржи.— ...Но у них приглашение с вашей подписью... Так... Да... Понял... Извините... Всего доброго.
Иржи бережно пристроил трубку на место, вытер пот со лба и поправил очки.
— Он ничего не знает,— ошарашил он замерших в ожидании телевизионщиков.
— Обманули,— разочарованно выдохнула Софи.
— Но зачем? — почесал густую бороду немногословный Герт.
Ярко-красное солнце уже почти перевалилось за громаду Столовой горы, когда белый микроавтобус вновь притормозил у ворот профессора Войцеховского.
Игорь надавил на кнопку звонка, через минуту калитка отворилась, и перед незваными гостями возникла приветливая служанка.
— Мы хотим увидеть профессора,— улыбнулась Даша служанке.— Можно пройти?
— Сожалею, но профессор уехал,— смущенно ответила Лиз.
— Надолго?
— Не знаю...
— Чего она там болтает? — Рогов нетерпеливо дотронулся до Дашиной руки.
— Говорит, профессор уехал. Как надолго — не знает...
— А куда? — Игорь уставился на служанку, но та отвела взгляд.
Даша перевела вопрос, но Лиз отрицательно покачала головой.
— Не сказал,— ответила за нее Даша.
— И так понятно.— Вася не старался скрыть раздражения.
Калитка с лязгом захлопнулась перед их носом.
— Нормальное дело... Стоило нам появиться, и он свалил,— констатировал Плахов.— Шустрый дядечка.
— Значит, дело нечисто, борода у него в пуху.
Они вернулись к машине, молча переваривая бездарную потерю единственного следа, ведущего к пропавшему Данилову.
А в глубине большого дома Войцеховского затаились садовник и седовласый профессор. Они прислушивались к шуму двигателя туристического автобуса и надеялись, что настырные русские теперь-то уж точно оставят их в покое.
— Михаил Александрович, вам нужны еще более веские подтверждения? — От зловещего тона лысого Войцеховского передернуло.
— Нет. Этого вполне достаточно.— Профессор с надеждой взглянул на садовника.— У вас есть какой-нибудь план?
— Я приставлю к ним своего человека. Надо выяснить, насколько серьезно они настроены. И насколько они опасны...
Войцеховский шелковым платком вытер пот со лба, вытащил себя из кресла и двинулся к бару. Выбрав пузатую бутылку с неброской этикеткой, он извлек пробку и наполнил фужер коричневым маслянистым напитком. Взболтнул бокал, принюхался к терпкой жидкости и одним махом опрокинул в себя напиток. Ни вкуса, ни крепости он не почувствовал.
Ранним утром следующего дня самолет местных авиалиний оторвался от бетонной полосы кейптаунского аэропорта и взял курс на северо-восток страны. Сонные опера разглядывали в иллюминаторы живописные очертания распростертого под крылом самолета утреннего Кейптауна.
— Может, зря мы отсюда улетаем? — В голосе Васи звенела легкая тоска.— Может, надо было здесь копать?
— Что копать? Алмазы? Пропал он не здесь, а там,— лениво отозвался Игорь.— Значит, и искать будем там. Лишь бы долететь. Не нравится мне эта этажерка...
— Наливай.
