Глава 3
Темнота обострила восприятие. Я ничего не видела, зато слышала и обоняла. Вкрадчивый цокот когтей по паркету. Шумное сопение. И запах крови — запах ржавчины и соли. А еще страха. Моего страха, который удушливым покрывалом обвивался вокруг, сдавливал горло, не позволяя вырваться и писку. Мне хотелось кричать, выть от понимания, что самых дорогих людей в мире больше нет. Я отчетливо слышала, как твари с утробным рычанием набрасывались на них, разрывая на куски.
Их больше нет…
Страшная мысль постепенно укладывалась в голове, холодя сердце, разбивая его. Я не хотела понимать. Я просто не верила, что это происходит в реальности. Их больше нет…
А твари продолжали рыскать по комнатам, выискивая, вынюхивая мои следы. И неоднократно проходя мимо убежища, ничего не находили. Я хотела умереть, присоединиться к родителям, ведь там, куда они ушли, наверняка нет боли, которая сейчас затопила мою душу. Я не хочу оставаться одна! Мамочка, папка, заберите меня с собой! Отчаянный крик звучал только в голове — я по-прежнему не могла издать и звука. А твари все кружили возле моего убежища, куда засунул перепуганный отец, как только услышал звуки взламываемой входной двери.
До этого я никогда не видела на его лице страха. Мой замечательный папа ничего и никого не боялся, даже грозной бабушки, которая спустя столько лет после его женитьбы на маме продолжала злиться на зятя. И я никогда до этого не видела обреченности, смиренной печали в глазах мамы. Она знала. Знала, что однажды темной ночью за нами придут…
Сотни мыслей-догадок роились в голове. Думать — только это оставалось мне, словно связанной невидимыми путами. Тогда как хотелось заплакать от бессилия, завопить, привлекая внимание убийц, выбить ногами дверцу убежища… И умереть. Да, родители пытались сберечь мою жизнь. Но зачем мне она, если их больше нет?! И вдруг все закончилось. И сопение, и цокот, и онемение тела. Голос вернулся — и я закричала:
— А-а-а!
И упала с кровати. Влажная простыня, обвившись вокруг тела удавом, не позволила вскочить сразу на ноги. Сон, хвала Вселенной, это был сон! Облегчение вскоре сменилось стыдом — мое позорное барахтанье на полу стало достоянием общественности.
— Что случилось, Герда?
Кто задал вопрос, не важно. Лица моих витязей отражали одинаковые чувства — озабоченность и тревогу.
— Кошмар, — призналась, трясясь от пережитого во сне ужаса. Сквозь приоткрытые шторы виднелось закатное небо. Отдохнула после обеда, «удачно» поспав пару часиков, м-да. — Реальный до жути кошмар.
— Тогда, может, это был не сон? — невозмутимо предположил вампир, помогая подняться на ноги.
— Сон, — возразила я, уверенная, как говорится, на все сто процентов. Ведь мои родители живы и здоровы, хоть и свалили в Канаду десять лет назад, оставив дочь на воспитание бабушке. Кукушки, но, к превеликому счастью, живые кукушки.
— Расскажи, что тебе приснилось, — попросил светловолосый. — Возможно, не все просто с этим кошмаром. Я прав, Рус?
— Определенно, Зар, — согласился оборотень, который в этот момент заглядывал под кровать, в шкаф, за шторы, колышущиеся на приоткрытом окне.
— Ты ищешь притаившихся монстров? — хмыкнула недоверчиво.
Его странные действия на некоторое время отвлекли от просьбы блондина.
— Что-то типа того…
А Лазарус пояснил:
— Есть зловредные сущности, сплюшки, питающиеся эмоциями жертвы, на которую насылаются страшные сны. Порой этих паразитов натравливают специально, чтобы деморализовать человека, ведь следующий день он проведет в полусонном, раздраженном состоянии.
— И насколько эти так называемые сплюшки опасны?
— На первый взгляд, их появление в спальне жертвы не критично. Но, как всякие паразиты, они провоцируют ряд заболеваний, к примеру, неврозы, а из них вытекают другие. Как говорится, все болезни от нервов и лишь пара десятков — от любви.
— Я думала, что как Глас застрахована от подобной гадости. В смысле от сплюшек. Или нет?
Лазарус криво улыбнулся.
— Прости, ты неполноценный Глас, особенно после амнезии. Ты ведь лишилась крупиц знания, что в тебя вложили за два месяца. Как показали последние события, ты очень уязвима.
Хм, не поняла, он меня отчитывает? И мне пора обижаться?
Будто почувствовав мое негодование, Болконский сожалеющим тоном произнес:
— В том, что крепкого триумвирата не получилось, есть и наша вина. В итоге нам остается только как-то пережить оставшиеся месяцы — это я, кстати, процитировал твои же слова, Герда.
Как и Руслан, он тоже на меня дуется. Неужели раньше я вела себя с ними настолько омерзительно, что обида время от времени прорывается наружу? Неприятный вопрос, и, чувствую, ответ будет таким же. Скрывая смущение, поинтересовалась, можно ли бороться со сплюшками. Оказалось, проще простого. И бороться, и разговорить Лазаруса. На удивление, вампир сегодня словоохотлив. И вскоре его рассказ увлек настолько, что я не заметила, как Булатов перешел с обыском в другую комнату.
— Если в доме гнетущая атмосфера, нужно провести энергетическую чистку. В разных культурах ее способы отличаются. Православный пригласит священника освятить жилище. Поклонник нынче модной практики фэншуй, обходя комнаты по периметру, будет бить в барабан. Язычник же воскурит полынь, чертополох и зверобой. Ну а скептику-атеисту достаточно вымыть полы водой с пригоршней соли, которая снимает негативную энергетику, тем самым не позволяя энергетическим паразитам укрепиться.
— Лазарус, — негромко позвал Руслан моего «лектора». — Подойди, ты должен это увидеть.
Минуточку, а я?! Ведь это моя жилплощадь, и, как ее хозяйка, я должна быть в курсе событий! И я хвостиком потащилась за блондином, недоумевая, неужели дотошный оборотень все-таки нашел сплюшку?
Булатов рассматривал диван, словно впервые видел. Вдобавок начал водить руками над спинкой и сиденьем, как в телепередаче про экстрасенсов. Вампир, вопреки моим ожиданиям, вместо того чтобы высмеять напарника, присоединился к сему странному занятию.
— Чувствуешь?
— Да, — кивнул тезка героя эпопеи Толстого. — Легкое покалывание.
Я тоже провела ладонью по ворсистой шенилловой обивке и ощутила лишь ее мягкость.
Уезжая, родители распродали все предметы интерьера, за исключением дивана из моей спальни. Я питаю к нему особые чувства, как к напоминанию о радостном детстве. С бабушкой и ее мужем-профессором жилось тоже неплохо, но какими бы они ни были замечательными, мне не хватало папы и мамы. Увы, родители не сдержали обещания и за мной не вернулись, когда обустроились в Канаде. Надо отметить, обустроились они своеобразно: через пару лет развелись, чтобы вступить в новые браки с гражданами Страны кленового листа. Разговоры по телефону несколько раз в год не способствовали укреплению дочерней привязанности, к тому же меня сильно задело, что они не прилетели, чтобы проводить в последний путь деда, а затем и бабушку. И теперь, даже если позовут, я ни за что не уеду к ним на ПМЖ.
Треск разрываемой ткани оказался настолько неожиданнным, что я подскочила. А затем бросилась спасать символ своего детства.
— Эй! Прекрати немедленно!
Руслан-вандал и ухом не повел, продолжая отдирать ткань от каркаса.
— Герда, прости. — Лазарус схватил меня поперек талии и прижал к себе, не давая брыкаться. — Так надо.
— Кому надо?! — возмутилась я и тотчас заткнулась.
Ладонь Болконского плавно переместилась выше, нагло накрыв мою грудь. Я бы посчитала его жест случайным, если бы он отпустил меня, когда попыталась вырваться. Или решила бы, что он проверяет биение сердца, если бы давно не избавилась от наивности.
— Я массаж не просила, — прошипела сквозь зубы и провела прием, когда-то показанный Ладовым.
Удары локтем под дых и пяткой в сухожилие, соединяющее ступню и лодыжку, вампира не впечатлили, словно я стукнула бетонную плиту.
— Слабовато. Надо тренироваться, маленькая, — вынес он вердикт шепотом, выпуская из объятий. Но перед этим наглец снова провел рукой по груди, вызвав во мне волну жара.
Сконфуженная предательской реакцией собственного тела, я смолчала, отступая ближе к Руслану, увлеченному своим занятием и оттого пропустившему вампирский произвол. Боковым зрением отметив самодовольную полуулыбку на лице блондина, мысленно поклялась отомстить. Была ли я оскорблена фривольным прикосновением? Нет. Взволнована? Бесспорно, да, лгать даже самой себе не умею. И это было плохо, почти катастрофично. Ведь прочитав перед обеденным сном несколько писем куратора, поняла одну вещь. Если Гласа волнуют случайные касания ее рыцарей, разорвать связь через полгода нереально. Магия ритуала свяжет их навсегда.
— Непростой диванчик у тебя, Герда, — заявил оборотень, отступая в сторону.
Под кофейного цвета шениллом скрывались доски с вырезанными закорючками. Я не узнавала их, хотя благодаря деду-историку имела представление, как выглядят иероглифы и буквы многих древних языков.
— Что это? — спросила, проводя подушечками пальцев по выпуклым рисункам.
Ответил Руслан:
— Один из символов я встречал на древних защищающих амулетах, поэтому могу сделать вывод, что это оберег.
— Мебель-артефакт — большая ценность, так как на ее создание требуется немало Силы, — добавил посерьезневший Лазарус. — Откуда у тебя диван?
— Помню смутно, но, по рассказам бабушки, я требовала забрать его, когда она приехала за мной. Родители так рвались за границу, что не удосужились отвезти меня сами.
— Значит, диван — наследство.
— Нет, ты что! Мои родители, слава богу, живы!
— Извини, некорректно выразился. Давай назовем артефакт приданым. Так нормально звучит? — Осторожность кровопийцы в выборе слов умиляла, но лучше бы он не распускал рук. — Отсюда вопрос: какое отношение имели твои родители к миру Полуночи?
— Никакого, я бы знала.
— Не факт.
— А у меня предложение, — присоединился к разговору Булатов, который скрупулезно осмотрел мебель со всех сторон и, казалось, еще чуть-чуть — и даже на зуб попробует. — Давайте пойдем другим путем, оставив родителей в покое. Они ведь в Канаде, Герда, я ничего не перепутал? Стоит начать с перевода надписи на досках.
— У тебя есть знакомый переводчик абракадабры?
— Нет, лучше — мастер артефактов, у которого я видел знак. Я сфотографирую часть рисунка и перешлю ему по телефону. Так будет быстрее.
И Руслан пошел в соседнюю квартиру за девайсом. В коридоре он вдруг развернулся и позвал:
— Лазарус, на одно слово.
Дверь за вампиром не успела толком закрыться, как послышался звук падения чего-то большого. Затем — тишина… Разумеется, испугавшись, я не захотела оставаться на месте, но… не смогла выйти из комнаты. Тщетно подергав за ручку, убедилась, что меня заперли. Возмутительно и обидно! Может, я мечтала посмотреть, ведь из-за меня редко устраивали драки. То, что я — причина очередной стычки между витязями, не вызывало сомнений. Руслан все-таки заметил поползновения господина Болконского, но почему-то сразу не прореагировал. Выжидал подходящее время? М-да, мужчины — загадочные существа…
Я долго стояла под дверью, прижимаясь к ней ухом. Но так ничего и не услышала. То ли мне отказал суперслух, то ли рукопашная велась абсолютно бесшумно. Стоять в неудобной позе надоело, и я, повздыхав, вернулась к дивану. Я и забыла, что внутри сложены книги — коллекционное собрание классиков детективного жанра, коим не хватило места на стеллажах в кабинете. В последние два года жизни дед подсел на развлекательную литературу, почти не отслеживая профессиональную. Книги и статьи для журналов он также не писал, говоря, что не хватает усидчивости. А вот от лекций в университете отказаться не смог, хоть и перестал вести спецкурс и принимать экзамены и зачеты.
Мой дед был ученым и человеком с большой буквы. Дожив до восьмидесяти шести лет, он удивлял коллег и студентов острым, светлым умом и тем, что вел занятия, стоя посреди аудитории и не пользуясь записями. Справедливый и прямой, он умел захватить внимание слушателей настолько, что звонок, сообщавший о конце пары, его ученики встречали дружными стонами разочарования. Профессор Лукин любил повторять, что во времена Союза из истории сделали продажную женщину, которая подстраивается под вкусы власть имущих, но тот, кто умеет думать, всегда узрит истину. И на занятиях учил именно этому — искать правду. Неудивительно, что на его лекции приходило студентов больше, чем полагалось по списку в журнале. И когда он слег, подкошенный бронхитом, у нас с визитом побывала треть вуза, не меньше.
Всеобщий любимец — спорное выражение, ведь всегда найдется тот, кто ненавидит. Часть родственников продолжала поливать грязью имя деда и после его смерти, не в силах простить, что он развелся с первой женой и женился на моей бабушке, младше его на шестнадцать лет. Ему ставили в вину, что он бросил сына, чтобы удочерить чужого ребенка, то есть мою маму. Первой семье профессор, уходя, оставил не только замечательный большой дом, но и машину с дачей, да и продолжал поддерживать материально. Но людям всегда мало. После смерти деда Олеся, его родная внучка, требовала от нас с бабушкой выселиться из квартиры, которая по справедливости, по ее справедливости, должна принадлежать ей…
Углубившись в воспоминания, сама не заметила, как подняла сиденье дивана и, усевшись на пол, взялась перебирать книги. Агата Кристи, сэр Артур Конан Дойль, Уилки Коллинз, Рекс Стаут, Борис Акунин… И среди них — вот так сюрприз! — рукописный травник бабушки.
В день ее похорон эту толстую потрепанную тетрадь пыталась купить женщина, не постеснявшаяся надеть на кладбище красный костюм, — вероятно, посчитала, что черная шляпка с густой вуалью компенсирует неуместность наряда. Я отказалась. И на следующий день в мое отсутствие кто-то взломал замок и проник в квартиру. Ничего не украли, зато устроили нарочитый беспорядок. Травник на тот момент находился у подруги, попросившей взглянуть одним глазком на прославленные «зелья». Карина давно мечтала превратить свою парикмахерскую в спа-центр с уникальными средствами по уходу за кожей и волосами. И даже придумала название марки — «Райская косметика» в честь бабушки, которая только смеялась, отказываясь от партнерства и называя ее идею утопичной.
Внезапно дверь открылась, впуская Руслана. Извиняющаяся улыбочка на лице, взъерошенные волосы — и никаких следов драки. Как ни в чем не бывало он принялся фотографировать резьбу на каркасе.
— А где клыкастик? — не удержалась я.
— Сейчас придет. Кстати, вампиры не любят, когда их так называют.
Кивнув, решилась на прямоту:
— Почему я не слышала, что происходило в коридоре?
Напряженная спина немного расслабилась — видимо, парень ждал более неудобного вопроса.
— На двери знак тишины, поэтому, когда она плотно закрыта, магией глушит звуки в коридоре. Соответственно, тот, кто в нем находится, не слышит тех, что в комнате. Удобно.
— Догадываюсь, что знак появился уже после того, как я стала Гласом?
— Да, мага пригласил на всякий случай Лазарус.
Выбрав самый удачный кадр, Булатов отправил его эмэмэской приснопамятному артефактору.
— Подождем, если она не занята, ответит быстро.
— Она?
Меня захлестнули странные эмоции: удивление, возмущение и… неужели ревность? Ох, мне, похоже, не понравилось, что Руслан обратился за помощью к какой-то женщине!
— Полина, бабушка жены моего кузена, лучший артефактор СНГ.
— Это ты о Полине Макаровой? — подключился к разговору вампир.
Окинув его быстрым взглядом, отметила, что на нем другая рубашка, снова цветочного оттенка. Еще я попыталась скрыть удовольствие от открытия, что знакомая Руслана — пожилая женщина, а значит, не может ему нравиться.
— О ней, естественно.
— Ну, я бы не стал называть ее лучшей. Она вторая после моего знакомого мастера, хоть и пытается отрицать очевидное.
— Тогда, может, стоит проконсультироваться у него, а не у Полины? — насмешливо поинтересовался оборотень.
И вампир с готовностью кивнул:
— Я уже об этом думал.
И он, достав из заднего кармана брюк телефон, принялся фотографировать символы.
— Пока мы ждем ответа, давай я покажу тебе парочку приемов самозащиты.
Предложение Руслана заслуживало внимания, но прозвучало как-то не к месту, хотя и нападение обычно всегда не к месту, то есть случается, когда его не ждешь. Например, до сих пор помню, как прошлой осенью в ливень ко мне привязался какой-то человек с требованием отдать сумку. Не знаю, о чем я думала, может, о лежащих в ней подарках для племянников. Но, переполненная возмущением, я стукнула бандита вожделенной сумочкой по лицу. А в ней лежали игрушечные металлические машинки… Злодей схватился за голову, а я побежала, не боясь поскользнуться в грязи, стуча зубами от осознания минувшей опасности.
— Итак, начнем. — Посчитав отсутствие возражений за согласие, Булатов принял глубокомысленный вид учителя, я даже залюбовалась его серьезной физиономией. — С вампиром без оружия ты пока не справишься, впрочем, для этого у тебя есть мы. Но всякое случается, и несколько минут форы могут сыграть свою роль.
То, что меня будут учить защищаться от полуночников, а не от обыкновенных хулиганов, удивило не только меня. Лазарус смерил Булатова язвительным взглядом, после чего вернулся к прерванному занятию.
— Самый оптимальный способ избавиться от вампира — отрубить ему голову. Но если это невозможно, ты его деморализуешь, свернув челюсть. Чем больше выбьешь зубов и клыков, тем лучше.
— Боюсь, я скорее себе руку сломаю, чем выбью кому-то челюсть, — призналась я, косясь на невозмутимого Болконского.
— Тогда остаются глаза, их легко проткнуть, особенно если ногти длинные, — обрадовал инструктор. — Из всех органов чувств вампиры неоправданно полагаются на зрение больше всего. Поэтому временное лишение зрения позволит если не сбежать, то собраться с духом.
— А вот у оборотней слабые места — уши и нос, — решил вставить свои пять копеек Лазарус.
— Неправда, — спокойно возразил Булатов, — они наше преимущество, хотя, конечно, наиболее уязвимы. Когда противник в звериной форме, бей в нос. Если в человеческой, то по ушам.
— Бить? А как? — заинтригованная информацией, которую не стоит игнорировать, уточнила я.
— Ладошками, только одновременно. Давай покажу.
Оборотень скользнул ближе и взял за руки. Сложив правильно мои пальцы, потренировал замах.
— Отрабатывать удар по ушам можно на подушке.
— А по глазам — на кошках, — подсказал вампир, а заметив мою гримасу, уточнил: — Из глины, на кошках-статуэтках.
И мне сразу вспомнился замечательный советский фильм «Операция «Ы» и другие приключения Шурика», что позитивно сказалось на настроении.
Телефоны у рыцарей зазвонили почти одновременно. И пока они разговаривали, я мысленно вернулась к письмам куратора. Недавняя стычка парней, их скрытая и, на первый взгляд, забавная вражда говорили о назревающей проблеме.
Свое первое письмо куратор, представившись, начала с собственной истории превращения в Гласа. Альбину обманом принудили к ритуалу, преднамеренно обрекая на страшную участь, однако девушка сумела выжить и не дать погибнуть своим витязям. Четыре года на посту «разводящей» в подлунном мире — это неплохой результат. Оказывается, Гласов любят не все, есть те, кому мы мешаем. Лишь четверть прошедших ритуал троек живут счастливо и действуют на благо Полуночи сотни лет. Подумать только! Сотни лет! В голове не укладывается запредельная цифра. Только, увы, подобный исход событий — редкость.
Неокрепшие триумвираты часто устраняют в первый год существования. Таких случаев — 32 процента. Нечаянная гибель неопытных Гласов, а соответственно и рыцарей, во время заданий или даже тренировок — 11 процентов. Но самое страшное — почти 33 % триумвиратов уничтожается самими рыцарями, которые, влюбившись в свою подзащитную, не сумели найти общего языка и поделить внимание девушки.
Да… я когда прочитала, что партнерские отношения Гласа с витязями в итоге переходят в горизонтальную плоскость, чуть не завизжала. Нет! Нет! И еще раз нет! Я против шведской семейки! Умом понимаю, что влечение к Гласу — здравая идея, ведь теоретически тройке предстоит провести бок о бок не одну сотню лет. Но маги, додумавшиеся до подобного, — извращенцы. Не по мне нестандартные отношения, хоть убей! Наверное, поэтому я и выставила условие, что буду Гласом лишь на время испытательного срока.
Прежде чем познакомить с данными печальной статистики, хитрая Альбина заинтересовала любительским видео о том, как самый старый Глас Киева решает конфликт между братьями, лидерами одной из крупнейших общин рысей, чья размолвка привела к расколу клана. К слову, «старый» Глас выглядела лет на двадцать пять, хоть ее рабочий стаж перевалил за сотню лет… Девушка мастерски погасила ропот рядовых веррысей всего лишь парой слов, от которых присутствующие словно оцепенели. А ее взгляд! Даже меня, смотрящую некачественную запись, взор ее зеленых глаз будто выворачивал наизнанку, бросал в дрожь. Она говорила мало, но каждое слово попадало в цель, как метко пущенная стрела. А когда один из прихлебателей старшего брата, поспособствовавший ссоре Вожаков, напал на переговорщицу, его мгновенно разорвали ее рыцари, подтверждая закон, что Глас неприкосновенен.
Рыцари киевского Гласа произвели двоякое впечатление. С одной стороны, хладнокровные, с бугрящимися мышцами убийцы, чья сила, ярость и запредельная скорость вызывали какой-то первобытный ужас. Не представляю, как эта девушка могла находиться рядом с подобными чудовищами! С другой стороны, то, как они бросились на ее защиту, как встали рядом, один — слева, чуть впереди, а другой — справа, на шаг позади, интриговало. А то, как они смотрели на нее, сбивало дыхание. Нет, во взглядах не было восхищения, обожания или похоти, отнюдь. Они смотрели с любовью. И на пару секунд я подумала, что, может быть, все же… Нет, ну на фиг мне такое счастье! А раз оно мне и даром не нужно, сближения с парнями допускать нельзя…
— Ну что ж, Полина определила, что письменность на твоем, Герда, диване принадлежит сидхе, — довольно проговорил Руслан.
— Мой артефактор того же мнения. — Блондин, наоборот, был мрачен, как грозовое облако. — Поэтому мы не узнаем, для чего его изготовили.
— Ну почему же? Все мы узнаем, пускай и не сегодня.
— У тебя все же есть знакомый переводчик абракадабры? — усмехнулся вампир.
— Нет, у меня есть чудесная сестра, которая знакома с сидхе.
— И заносчивый сидхе снизойдет до просьбы оборотня?
— Во-первых, Аня не оборотень, а магичка, во-вторых, сидхе женского пола. А как известно, умные дамы всегда сумеют договориться…
— Да, — перебил его вампир, — если только предмет их договора не мужчина.
Руслан смерил его недовольным взглядом и продолжил:
— И в-третьих, сидхе многим обязана Ане, у них что-то вроде приятельских отношений.
— Ну, тогда это все меняет, — покивал вампир, при этом не убрав скепсис из голоса.
— Не веришь? Можем поспорить.
— А давай. — Серые глаза Лазаруса загорелись азартом. — На что спорим?
— На желание.
— Это слишком много…
— Боишься? — возликовал вертигр. — Я уверен в том, что говорю.
— Хорошо, тогда в случае твоего проигрыша будешь должен желание. А я, если сидхе сделает для нас перевод… я, хм, сбрею волосы.
Булатов презрительно фыркнул.
— И они у тебя вскоре отрастут вновь? Не катит. Если проиграешь, неделю будешь готовить для нас с Гердой завтраки.
Болконский скривился, но кивнул.
— Отлично. Я начну составлять список своих предпочтений, — серьезно проговорил оборотень и, повернувшись ко мне, осведомился: — Наверное, удивлена, что вампир умеет готовить? Если ему больше ста лет, он может питаться не только кровью. А еще Лазарус, представь себе, до своего обращения готовил трапезы европейским монархам.
Информация о блондине поражала. Но меня больше интересовало другое.
— Ребят, а кто такие сидхе?
На меня посмотрели с удивлением и жалостью.
— Ты, внучка профессора истории, и не знаешь?!
Я покраснела, а Руслан продолжил мягко подтрунивать:
— Вспоминай, кельтская мифология, ирландские сказания…
— Баньши, лепреконы, шелки, пикси, — дал следующую подсказку вампир.
У меня прямо от сердца отлегло!
— Хватит меня стыдить, дед был славистом, так что мне незнание кельтских мифов простительно. И вообще, раз не хотите рассказывать, найду ответ сама в Сети.
— Прощаем, так и быть, — смилостивился вампир. — В интернете полно информационного мусора, только запутаешься. Сидхе любят уединение и подозрительно относятся к чужакам, предпочитая молчать о себе. Думаю, ты с ними никогда и не столкнешься, поэтому обойдемся общими знаниями.
В лице Лазаруса ученый мир потерял неплохого лектора. Увлеченностью вампир напомнил мне деда, а еще он так же не любил растекаться мыслью по древу. И вскоре я узнала, кто такие сидхе.
Откуда они пришли, знают лишь они сами. Распространена версия, что они беженцы из погибшего мира. У них много имен: сиды, фейри, туаты, дети богини Дану, альвы. Но больше подходит Аэс Сидхе, то есть «люди холма» в переводе с древнеирландского. «Сидх» — это не только «холм», а общее название временно-пространственных карманов, так называемых зачарованных островов и долин. Встречаются даже целые миры, если верить словам Руслана, встрявшего в рассказ вампира. Создают или находят путь в них главы рода — князья, принцы и короли. Эти высоко титулованные особы капризны, непостоянны, с непонятной логикой, и иметь с ними дело — значит призывать на свою голову беды. Человеческие женщины, которых князья одаривают своим вниманием, легко в этом убеждаются — долгоживущие ветреные фейри не остаются рядом с быстро увядающими красавицами надолго.
Разделенные на дома и роды, сидхе между собой не имеют крепких отношений. И в то же время они ценят кровное родство, признавая даже полукровок.
— А как не признавать, если дети рождаются редко, — цинично прокомментировал Булатов. — Если будут разбрасываться младенцами, нагулянными на стороне, скоро вымрут как вид.
— Туда им и дорога, — безжалостно заметил Лазарус, — по ним плакать никто не будет.
— Я считал, что вампиры любят сидхе.
— Разве что как экзотический десерт.
От слов светловолосого меня передернуло, и он это заметил, но, к счастью, не обиделся. Что поделать, мне тяжело принять факт, что рядом стоит кровососущее безжалостное, если верить кино и литературе, существо.
— А я нашел твой, Герда, дневник. — Лазарус ловко сменил тему, заметив среди книг травник. — Сейчас узнаем все твои нескромные тайны.
— Не получится. — Я была рада, что он замял неприятный момент, проигнорировав мою реакцию. А еще понравилось, что блондин не стал раскрывать тетрадку, хоть и объявил о намерении сунуть нос в чужие секреты. Давал возможность ее отобрать? Ждал разрешения? Или на самом деле не испытывал интереса к девичьей писанине?
— Почему?
— Во-первых, это бабушкин сборник рецептов красоты. Во-вторых, записи в моем дневнике зашифрованы. Наконец, в-третьих, я никогда не доверяла бумаге тайн, особенно нескромных.
— А жаль, — пробормотал Руслан, листая толстенного «Наследника из Калькутты» Роберта Штильмарка, затерявшийся среди детективов приключенческий роман, который я читала в детстве взахлеб. — По записям можно было бы установить причину твоей амнезии. Вдруг ты что-то обнаружила, увидела, услышала, не успев сказать нам?
А ведь он прав. Да, я не доверяла дневнику секретов. Но о встрече с полуночниками, о том, что стала Гласом, записать могла. Если отыщу свои писульки, восстановлю и память. Я очень надеюсь на это.
— Ладно, давайте собирать книги и приводить диван в порядок. Может, для вас он и артефакт, а для меня просто мебель, хоть и любимая.
— А ты не задавалась вопросом почему? — озадачил Лазарус, складывая творения Кристи в стопку.
— В смысле?
— Почему любимая?
А ведь и правда — почему? Только потому, что это память о жизни с родителями? О полноценной семье? Вещь, ассоциирующаяся со светлой порой, беспечным детством?
Я провела рукой по спинке цвета кофе.
— Без понятия, — пожала плечами задумчиво, — на нем всегда снятся хорошие сны, хоть он и скрипит, стоит перевернуться на другой бок. И бывало пару раз, что мне хотелось спрятаться в нем от всего мира.
— В нем? — переспросил вампир.
— Ага, жаль, что уже не помещусь…
И в этот момент меня словно током ударило. Перед глазами все поплыло, потемнело…
…Вкрадчивый цокот когтей по паркету. Шумное сопение. И запах крови — запах ржавчины и соли. И страха…
На несколько секунд словно провалившись в кошмар, я с трудом из него вырвалась и в ужасе уставилась на парней. Это было так реально, так страшно! И я на миг поверила, что сон — кусочек прошлого, который старалась забыть.
— Простите, мне нужно побыть одной.
Захватив тетрадь, едва не бегом направилась в спальню, но все же успела услышать печальный вопрос Лазаруса:
— Только мне кажется, что Герда нам что-то недоговаривает?
Еще б слезу пустил для убедительности…
— Нет. К сожалению, она не доверяет своим рыцарям. — Руслан также добавил в голос грусти.
Открыв дверь, я обернулась.
— Эй, я ведь все слышала. Некрасиво говорить о человеке в третьем лице, когда он рядом.
Зеленоглазый шатен обаятельно улыбнулся.
— Герда, мы надеялись, что ты нас услышишь.
— И будешь слышать всегда. При любых обстоятельствах. — Лазарус оставался серьезен.
Вот что мне с ними делать? И вообще, за какие грехи мне это попадалово?!
