Глава 16
Утро началось с явления Фиски. Старшая служанка и первая мамина помощница выглядела непривычно растерянной.
– Девочки, как спалось? – тихо спросила она.
Мы нервно переглянулись и даже зевать перестали.
– Хорошо, – осторожно ответила я на правах старшей.
Фиска тем временем прошлась по комнате и, словно невзначай, заглянула в каждый угол, в шкаф, и даже за гардины нос сунула.
– Ничего странного ночью не видели?
– Нет…
– И не слышали?
– Нет, – включилась в игру Мила.
Лина же стрельнула глазками, спросила хитро:
– А ты?
Румянец, окрасивший щеки старшей служанки, по цвету напоминал спелый томат, но это полбеды… а беда в том, что меня тоже в жар бросило. О Богиня! Когда господин Хашшр был для нас просто троллем, вопрос его наготы… ну, он в другой плоскости лежал. А вот теперь… Мама! Стыдно-то как!
– Ничего я не видела, – пробормотала Фиска и стрелой вылетела из комнаты. Уже из коридора крикнула: – Будьте добры одеться. У нас гости.
– Кто? – дружно возопили мы.
В ответ прилетело едва слышное:
– Господин штатный маг.
О Богиня!
Я вскочила с постели и, ничуть не смущаясь неподобающего вида, помчалась в свою комнату. И лишь когда распахнула шкаф, вздрогнула, осознав – что-то стряслось. Точно стряслось, потому что причин для официального визита у Райлена нет. Он вообще должен был в полночь прийти!
Одевалась быстрей, чем бежит пойманный на горячем вор. Заклинания для завивки локонов творила, даже не задумываясь о словах и пассах. Шпильки подкалывала уже на ходу, под торопливый стук собственных каблуков.
– Соули? – удивленно воскликнула мамулечка, отрываясь от чашки. – Ты почему так рано?
Я окинула столовую нервным взглядом, но никого, кроме госпожи Далиры, не обнаружила.
– А… – хитро протянула мамулечка. – Фиска доложила, да?
– Где они? – Сердце почему-то совсем с ума сошло, а чувство тревоги усилилось до предела.
– В кабинете.
Изобразив неглубокий, но очень почтительный реверанс, я развернулась и поспешила покинуть столовую. Увы, маму мой побег не устраивал.
– Соули! – строго позвала она. – Ты что там забыла?
Ой, а ведь действительно… Чем объясню свое вторжение? Ворваться без повода точно не могу – это как минимум неприлично.
– Я… я книжку потеряла. Вернее, не потеряла, а оставила. И именно в кабинете.
Родительница неодобрительно покачала головой, отодвинула чашку. Я не посмела продолжить путь – застыла в ожидании отповеди. Все верно, мое поведение не только недостойно юной воспитанной девушки, но и в высшей степени возмутительно.
– Эх, видела бы тебя тетушка Тьяна… – Мамулечка горестно вздохнула, а потом подмигнула и сказала: – Пойдем! Если поторопимся, к самому началу успеем!
Прежде чем я опомнилась, госпожа Далира вскочила со стула и с легкостью игривого жеребенка помчалась к кабинету супруга.
О Богиня! Мир точно сошел с ума!
Через пять минут мы с мамулечкой оказались в кладовке, бок о бок с хозяйственным инвентарем. Место сперва вызвало недоумение, но, когда родительница проворно подцепила и вытащила один из кирпичей кладки, все стало ясней ясного.
– Зачем вы приехали, господин Райлен? – Голос отца звучал сухо.
– Я хотел бы обсудить вот это, – ответил визитер.
В кладовке царил полумрак – свет пробивался в единственное крошечное окошко над дверью. Но я таки увидела, как зло сощурились глаза мамулечки. Она, в отличие от меня, поняла, о чем толкует Райлен. Жаль, спросить не представлялось возможным: ежу ясно – если нам слышен разговор в кабинете, то и там наши перешептывания будут слышны.
Отец выдержал паузу, сказал:
– Хорошо. Хотя, как по мне, обсуждать нечего.
– Ну как это нечего… – В интонациях мага прозвучало раздражение. Послышался легкий стук каблуков – брюнет явно расхаживал по отцовскому кабинету.
Я невольно поежилась, бросила еще один взгляд на мамочку. Госпожа Далира была крайне сосредоточена, тянулась ухом к заветной полости в кладке.
Папа не выдержал первым:
– Господин Райлен, я не склонен думать о вас плохо. Более того, я уверен, что симпатия к Соули, которую вы выказали на балу, искренняя. Но это ничего не меняет. Мы простые люди, мы живем в маленьком городе, где свои традиции, свои законы и сплошь ядовитые языки. Никто не осудит вас, но Соули… На ней на всю жизнь останется клеймо девушки второго сорта.
– И поэтому вы просите меня впредь не приближаться к Соули и даже не смотреть в ее сторону? Неужели вы думаете, что мое равнодушие заставит кумушек эти самые языки прикусить?
– Да.
Снова тишина. Недолгая, но какая-то тяжелая. Даже через стену напряжение чувствуется.
– Господин Анрис, я понимаю ваше беспокойство, но сопротивляться слухам о нашей свадьбе не буду.
– Это еще почему? – возмутился папа.
– Потому что я не собираюсь ставить Соули в положение, о котором вы беспокоитесь, – невозмутимо заявил брюнет.
Папа, кажется, растерялся:
– Простите, господин Райлен, но… что вы имеете в виду?
Опять пауза, только теперь звенящая.
– Я не собираюсь жениться на другой девушке, господин Анрис. Я намерен жениться на Соули.
За стеной что-то упало и звонко разбилось. В нашей кладовке тоже… едва не упало – мамочка случайно спихнула швабру, а я так же случайно поймала.
– Простите, мне послышалось… – начал было отец.
– Нет, не послышалось, господин Анрис, – спокойно перебил Райлен. – Я планировал этот разговор несколько позже, когда смогу говорить не только о намерениях… но раз обстоятельства складываются таким образом, повторю – я намерен жениться на Соули. На Соули, и ни на ком другом.
Папа, видимо, онемел, потому что спустя минуту вновь послышался уверенный голос мага:
– Понимаю, сейчас эти планы кажутся несбыточными, но поверьте, господин Анрис, я делаю все, чтобы воплотить их в жизнь. Как только получу согласие герцога Даорийского – а я его получу! – мы с Соули поженимся.
Отец все-таки опомнился, спросил тихо, но сурово:
– А ты ничего не забыл?
– В смысле?
И снова тишина, и короткий смешок Райлена:
– Простите, господин Анрис. Я, естественно, попрошу вашего согласия на этот брак, чтобы соблюсти формальности.
– Формальности? – Что-то зловещее в голосе папы появилось. Я даже дрожать начала. – То есть ты уверен, что отказать тебе не смогу?
– Мне сможете. А вот Соули не откажете. Ваша дочь любит меня, вы же видите. – Последние слова прозвучали тихо, с какой-то особой… нежностью, что ли.
Сердце сперва споткнулось, потом вообще позабыло, как стучать нужно. А мамулечка, кажется, дышать разучилась и окаменела заодно.
– Нет. Не вижу, – выпалил папа.
– Что?..
– Не вижу, господин зазнайка! Не вижу! И вообще не понимаю, откуда у вас такие, с позволения сказать, знания!
А вот теперь Райлен растерялся. Причем не на шутку.
– Но… но ведь она…
– Что она? Что?! Улыбалась? Была любезна? Танцевала?
Видимо, маг кивнул, потому что ответа мы не услышали, а отец продолжил:
– Соули девочка воспитанная. Она даже ядовитой змее улыбнется, если того потребует этикет. И любезность проявит, не задумываясь. Ну а танцы… если б не ваша настойчивость, Соули ни за что на паркет не вышла бы. Не кривитесь, господин зазнайка, я заметил, с какой неохотой дочь принимала вашу руку.
Брюнет молчал, а мне становилось страшней с каждой секундой.
О Богиня! Только бы Райлен не начал спорить! Только бы не выдал…
– Я должен поговорить с Соули, – хрипло сказал гость. – Немедленно.
Вздрогнув, бросила жалостливый взгляд на маму. Та почему-то улыбалась, причем до того лучисто, что казалось – в кладовке стало куда светлее.
Отец громко фыркнул, спросил насмешливо:
– И что вы ей скажете, господин маг?
Опять пауза, тяжелый вздох и усталое:
– Ах вот к чему вы клоните, господин Анрис… – Нервный смешок, еще один, и совсем неожиданное: – Простите, господин Анрис. Забылся. Вы хотите знать, как я отношусь к Соули? Я люблю ее. Причем люблю так давно, что… что самому эта любовь кажется настолько явной, настолько очевидной. Мои чувства только слепец не разглядит.
– Я слепец, – признался папа. Голос не потеплел, ну ни капельки. А мамулечка тихонечко вздохнула и, поймав мою ладонь, крепко сжала пальчики.
Лучше бы она мне во-он ту швабру подала! Потому что удержаться на ногах оказалось ой как непросто!
– Да, и не вы один, – сказал брюнет. Мне почудилась горечь. – Мой отец тоже не верил… до тех пор, пока не узнал о моем назначении на должность штатного мага Вайлеса.
– Только не говорите, что приехали в нашу глухомань ради Соули.
– Вы считаете, что ваша дочь недостойна таких жертв?
– Опять хамишь? – рыкнул отец.
– Извините. – Раскаяния в голосе мага не было. – Просто я устал отбиваться от нападок. Устал оправдываться.
– Я на тебя не нападал!
– Конечно… Конечно, господин Анрис. Вы всего лишь прислали мне письмо с требованием не приближаться к Соули и не глядеть в ее сторону.
– Господин Райлен!
О Богиня… Если так пойдет и дальше, то драки не избежать. Ну что на них нашло? Ведь взрослые, воспитанные люди.
– Господин Анрис, простите, – тихо сказал маг. – Последние два года я только и делаю, что борюсь за право быть рядом с той, которую люблю. Я действительно устал. Очень устал. Сперва друзья, потом отец, теперь вы… Я рассчитывал на вашу поддержку, господин Анрис, а вы… вот так, письмом, без объяснения причин, лишаете меня…
– Вы сумасшедший? – не уверена, что это вопрос был.
– Хуже, господин Анрис. Я одержимый. И одержим, как не трудно догадаться, вашей дочерью.
В этот раз тишина длилась особенно долго. Наконец папа сказал:
– Может, расскажете все как есть?
– Ладно. Попробую… Это случилось два года назад. Линар как раз поступил в аспирантуру и переселился в наше общежитие. По случаю появления новеньких устроили небольшую пирушку. Линар перебрал, и так вышло, что именно мне пришлось тащить его в комнату. Вот тогда-то я и увидел портрет госпожи Соули. Чемоданы были еще запакованы, а ее портрет уже стоял на письменном столе… Меня словно молнией поразило.
Сперва решил, что это возлюбленная, позавидовал всем сердцем. А на следующий день не удержался, спросил. Линар объяснил, что к чему, а я задумался. Я же не мальчик, господин Анрис. Я видел женщин, разных женщин! Но ни одна из них не занимала мои мысли дольше пары часов, а тут… Я начал заговариваться на лекциях, которые читал вместо профессора Дандроа, замирать в разгар тренировочных боев, путать заклинания… потому что перед глазами всегда, каждое мгновение, стоял ее образ.
Желая избавиться от наваждения, выпросил у Линара ее портрет. Не навсегда, на время. Смотрел, вглядывался, в надежде найти недостатки и забыть, но… но увы. Только хуже стало. Тогда попросил Линара рассказать больше. Объяснить, какая она в жизни. И он рассказал… так рассказал, что, когда я выбрался на несколько дней в Даор и столкнулся со своей невестой, которую по случаю моего визита привезли в родовой замок, разорвал помолвку. Даже вообразить не можете, какой был скандал.
Отец очень доходчиво объяснил, насколько я не прав. Впрочем, я и без него знал, что столь импульсивные решения и поступки – непозволительная роскошь для аристократа моего уровня. Из Даора я улетел с четким намерением забыть синеглазую девушку с портрета… И так как опыт общения с Линаром доказывал, что ни одного дурного слова о сестре он не скажет, я решился на небольшое преступление. Выкрал ее письма. Вы же знаете, письма могут сказать о человеке многое. Эта переписка стала последней каплей. Я понял, что окончательно и бесповоротно влюбился.
Сохранить чувства в тайне не удалось. Впрочем, я и не пытался. Друзья моей привязанности не поняли, осмеяли. Но этого им оказалось мало, и вскоре… вскоре я стал кем-то вроде подопытной мыши. На мне пробовали все приворотные зелья, ко мне приводили всех симпатичных студенток и… нестуденток тоже. Звучит смешно, но поверьте, когда, возвращаясь в комнату после изнурительного дня занятий и тренировок, находишь там очередную голую девицу, радости не испытываешь.
Потом весть дошла до отца… Он тоже не порадовался. Начал убеждать… сперва, потом, когда понял, что убеждения не действуют, угрожать. Я взбеленился и заявил, что раз так, то любовью дело не ограничится. Я женюсь. Мне пригрозили отречением и лишением титула. Я, как видите, не сдался. Более того, добился назначения в Вайлес.
А потом увидел Соули. Увидел и понял, что образ, который два года жил в моих мыслях, не мечта – реальность. Вот вы могли бы отказаться от ожившей мечты, господин Анрис? Я точно не смогу. И отнять ее не позволю.
Господин Анрис ответил не сразу.
– Действительно одержимый… – пробормотал он. И добавил уже четко: – А сказать все это помягче не мог?
– Мог. Но я предпочитаю говорить прямо, если есть такая возможность.
– Ясно… Ясно… – задумчиво протянул папа. – Вы завтракали, господин Райлен?
Мы с мамулечкой вздрогнули. Родительница подхватила вынутый из стены кирпич и проворно вернула на место. Я же застыла соляным столбом – даже дрожать перестала. Щеки пылали, уши горели факелами. О Богиня! Только не это! Я не смогу посмотреть ему в глаза после того, что услышала! Я… я…
Госпожа Далира сделала знак молчать и приоткрыла дверь, мне совсем дурно сделалось. И сразу вспомнился сентиментальный роман «Мой ненаглядный вампир», в котором героиня тоже за возлюбленным шпионила, пытаясь разгадать его тайну. Ее на подглядываниях так и не поймали, значит… значит у нас тоже шанс есть?
– Идем, – шепнула мамулечка и первой выскользнула из кладовки.
После полумрака дневной свет, льющийся в высокие окна, показался ослепительным. Я тихонечко ойкнула, прикрыла глаза рукой. Мама, как человек бывалый, поморщилась, и только. Дала минуту на передышку, после порывисто обняла и шепнула:
– Смотри прямо и не смей краснеть! Мы ничего не знаем! Мы ходили в цветник, проверить, не распустился ли черный ирис, который на прошлогодней ярмарке элитных сортов купили!
О Богиня! После такого напутствия я покраснела еще сильнее.
– Соули! – От маминой игривости и следа не осталось. – Соберись!
Я вдохнула поглубже и кивнула, хотя уверенности не чувствовала. О Богиня!
Неспешная прогулка по коридору, поворот, еще один поворот, и мы в столовой.
– О! – радостно воскликнула мамулечка. И, присев в легком реверансе, добавила: – Добрый день, господин маг. Какими судьбами?
Я хотела повторить маневр, но оторвать взгляд от пола так и не смогла. Ну и покраснела до кончиков ногтей, куда ж без этого.
– Я пригласил господина Райлена на завтрак, – ровно сообщил отец.
– О! Мы несказанно рады вашей компании, господин маг. Правда, Соули?
– Мм… – поддержала разговор я.
– Ах, ну что же вы стоите? Присаживайтесь, пожалуйста! – продолжала щебетать мамулечка. – Соули, ну что ты замерла на пороге? Вели слугам, пусть еще один прибор подадут!
О Богиня! Забери меня отсюда! Умоляю!
Увы, слуги и без меня догадались, что нам дополнительный прибор нужен, так что повод выскользнуть из столовой исчез. И так как разглядывать узоры паркетной доски было уже неприлично, мне таки пришлось поднять глаза… О Богиня!
Райлен походил на присмиревшего, но чрезвычайно хищного зверя. Глаза горят черным огнем, волосы чуть взъерошены, камзол небрежно расстегнут, на отвороте зловеще мерцает значок магической академии – щит с пересекающей его молнией.
Ответом на мой взгляд стал легкий поклон и нервная дробь по спинке стула – брюнет, в отличие от отца, за стол так и не сел. Ждал, в явном намерении поухаживать, а заодно лишить возможности устроиться рядом с родителями.
– Соули, чай стынет, – напомнила мамулечка. Сквозь привычный строгий тон пробивался восторг. Ну да, госпожа Далира очень любит, когда ее детей хвалят, так что Райлен, сам того не подозревая, приобрел очень влиятельного союзника.
– Да, конечно, – пробормотала я и просеменила к Райлену.
Когда усаживал, всего на мгновение коснулся плеча. Касание обожгло. Сердце перевернулось, руки задрожали, а разум подернулся туманом. О Богиня! Только разговаривать с ним не заставляйте!
– Мы с Соули были в цветнике, – сообщила мамулечка. – Проверяли, не расцвел ли черный ирис.
– И как? – вежливо поинтересовался отец. Он тоже хищного зверя напоминал. Такого же темного, как и Райлен, только седоватого.
– Никак. Даже бутона не дал.
Родительница беззаботно пожала плечами, а я вдруг поняла – папа о прослушке даже не догадывается!
– Лучшие черные ирисы растят в оранжереях Даора, – включился в разговор маг. Он терпеливо ждал, пока служанка наполнит чашку чаем. – При случае обязательно закажу для вас пару дюжин.
Мама, в отличие от черного ириса, который мы, к слову, вообще не сажали, расцвела. Причем самым что ни на есть буйным цветом.
– Ой, ну что вы! К чему такие хлопоты!
Райлен тем временем стащил с общего блюда пару блинчиков и теперь педантично поливал их липовым сиропом.
– Нет-нет, госпожа Далира. Обязательно закажу. Какой же цветник без ирисов…
В этот миг в столовую вошли близняшки и разговор заглох, а я вдруг осознала, что совершила невероятную, прям-таки сногсшибательную ошибку! Я единственная из всех надела не домашнее, а прогулочное платье – синее, под цвет глаз. Теперь притвориться, что не знала о визите мага, не смогу, и он… он обязательно решит, что старалась ему понравиться. О Богиня! Как стыдно!
– Доброе утро! – хором возвестили близняшки, присели в положенном реверансе. Так же дружно стрельнули глазками в нашу с Райленом сторону и разулыбались.
Мне захотелось удавиться. Потом вспомнилось, что сестры видели, как я на шее мага висела, и удавиться захотелось еще больше.
– Девочки, садитесь, – скомандовала госпожа Далира. И добавила уже знакомое: – Чай стынет.
– А что там с сыном господина Данреда? – вопросил папа. – С этим, как его…
– Господином Дандом, – подсказала мама.
Райлен тяжело вздохнул и начал пояснять…
Затем разговор перешел к теме местных вин, в частности к продукции винодельни упомянутого господина Данреда. Плавно перетек на погоду. Опять вернулся к вопросам порчи и проклятий. Краем задел состояние здоровья его величества, зато волнения в парламенте заставили мужчин так сцепиться языками, что снова возникла мысль о неминуемой драке.
Во всем этом только один плюс был – меня не трогали. Я молча поливала блинчики сиропом, чинно разделывала полученный кулинарный изыск при помощи ножа и вилки и неспешно глотала румяные кусочки. Ну и про чай не забывала.
Когда увидела донышко третьей по счету чашки, поняла, что больше не выдержу, и попыталась улизнуть, сославшись на необходимость закончить вышивку. Но мама одарила таким взглядом, что я буквально приросла к стулу. А Райлен в свою очередь повернулся, улыбнулся и сказал:
– Простите, госпожа Соули, вам, наверное, скучно…
Я бросила быстрый взгляд на сестренок – им было куда скучней. Мила методично вонзала вилку в блинчик с единственной целью – увеличить количество дырочек, а Лина хмуро за этим процессом наблюдала.
– Кровь оборотней, – виновато прошептала я.
– Да, конечно, – столь же тихо отозвался Райлен. И спросил уже нормальным голосом: – Госпожа Далира, могу я взглянуть на ваш цветник? Я знаю пару заклинаний, которые способны взбодрить любое растение. Возможно, черные ирисы все-таки расцветут…
– Черные ирисы? – встрепенулась Мила.
– Да, черные ирисы, – посылая сестре испепеляющий взгляд, сказала я.
Увы, близняшки в цветнике бывали куда чаще папы и про отсутствие черных ирисов знали прекрасно. Собственно, именно они настаивали на покупке этой редкости, а мы с мамой каприз не одобрили и денег не дали.
– Так ведь у нас… – начала было Лина.
– Не цветут! – включилась в игру мамулечка.
– А… Ах да! – пробормотала старшенькая.
– Не цветут, – поддержала младшенькая. И, обрадованная тем, что их с Милой тоже к беседе приобщили, добавила: – А когда вы с Соули в цветник сходить успели? Вы же после того, как из кладовки выбрались, сразу сюда пошли.
В столовой повисла тишина. Такая абсолютная-абсолютная… можно даже сказать, полная.
– Лина, ты что-то путаешь, – строго произнесла госпожа Далира. – Мы с Соули из цветника сразу сюда пошли.
– Да нет, – встряла Мила, – не путает! Мы же тогда еще подумали – что вам в той кладовке понадобиться могло. Там ведь одни швабры!
– Швабры? – глухо переспросил отец. – И где же в нашем доме такая кладовка?
Мила нахмурилась, а потом… потом опустила глаза и покраснела. До Лины тоже дошло – на минуту позже, но все-таки.
– Я жду! – напомнил господин Анрис.
Мы с мамулечкой переглянулись и начали медленно умирать от смущения.
– Рядом с твоим кабинетом, – наконец призналась Мила.
В этот раз молчание длилось куда дольше и было ну очень красноречивым.
– Соули, проводи господина Райлена в цветник, – сказал папа. Голос прозвучал ровно. Вернее, слишком ровно. – Покажи ему эти, как их…
– Ирисы, – подсказал маг.
– Да, да… ирисы.
Я покорно встала, присела в положенном реверансе и, стараясь не думать о происходящем, поспешила к выходу. Тяжелый стук каблуков подсказывал – Райлен не отстает.
За спиной кто-то на кого-то шикнул, потом рыкнул, а когда я оказалась на пороге, мамин голосок скомандовал:
– И еще парк покажи! И родовое кладбище! У нас же там недавно та-акое было…
– Какое такое? – тут же откликнулся Райлен.
– О! – радостно воскликнула мамулечка. – Вот Соули и расскажет. Правда, детка?
– Конечно… – пробормотала я. – Обязательно…
Обязательно расскажу! И покажу! И… и все, что скажете, сделаю. А потом поймаю этих желтоглазых дурынд и такую трепку устрою, что тетушка Тьяна после меня святой покажется!
