Глава 17

Сердце испуганным мячиком подскочило и застряло в горле, пришлось приложить усилия, чтобы не вцепиться в края одежды, не позволяя братьям действовать дальше. Олли между тем осторожно стянул халат с моих плеч, его горячее дыхание щекотало ухо и щеку, а спиной я чувствовала, как тяжело, неровно бьется его сердце.

– Маленькая, расслабься. – Его глубокий чуть хриплый голос вызвал волну дрожи, окатившую от затылка до пяток. – Ты же знаешь, ничего плохого не произойдет…

Знаю, но от этого не легче! Вас же двое!! Состояние «и хочется и колется» – что-то все-таки мешало отпустить желания и окунуться в удовольствие с головой. Остатки скромности?.. А я скромной раньше была? И если нет, то откуда эта робость? Наверное, смятение отразилось на моем лице, потому как я вдруг оказалась почти лежащей на руке Оллера, и он склонился низко-низко. На несколько секунд наши взгляды встретились, я погрузилась в расплавленное золото его глаз, в которых глупыми мотыльками сгорели последние страхи и колебания. А дальше губы Темного накрыли мои. Отличный способ отвлечь, поддерживаю всеми лапами! Не задумываясь потянулась к нему, запустила пальцы в мягкие пряди на затылке, прижимая Оллера ближе, смело отвечая на поцелуй. Глубокий, чувственный, дразнящий. Я в долгу не осталась, не собираясь на сей раз так быстро сдаваться, и настолько увлеклась процессом, что пропустила момент, когда халат перестал прикрывать не только бедра, но и остальное тело.

Почувствовав горячие ладони Йена уже гораздо выше колен, со всхлипом откинула голову, уставившись на Оллера шальным и немного испуганным взглядом. Он медленно улыбнулся, обвел большим пальцем контур горящих от его поцелуя губ.

– Труси-и-и-иха, – протянул он с непередаваемой смесью нежности, ласковой насмешки и едва заметного ехидства. – Маленькая очаровательная трусиха, вот ты кто, Эрианор.

Я?! Трусиха?! Возмущенно засопела, упершись ладонями в грудь Олли, щеки опалило румянцем, едва осознала, в каком виде тут возлежу, но он с тихим смехом перехватил мои запястья, аккуратно их сжав.

– Я не трусиха! – упрямо отозвалась, пытаясь справиться с дыханием.

– Тогда перестань дергаться, хорошая моя, – выдохнул Темный, и его губы коснулись уголка рта. – Сама же пришла и дразнила, и знала, к чему это может привести…

Снова поцелуй, в подбородок, и возмущение растаяло, ругаться резко расхотелось. Как и нервничать дальше по поводу происходящего. Кажется, мое сознание тоже потихоньку менялось, подстраиваясь под тело, ведь в голове вертелось, что я не была такой стеснительной до того, как оказалась в этом мире. А тут накрывает, да еще так жестко… Мне же нравится происходящее, и я знаю, что и как будет дальше – ну, почти знаю, – так чего напрягаться, в самом деле?

– Хорошо, не буду, – кротко согласилась, улыбнувшись рыжему.

– Умница, – мурлыкнул довольно Олли, его свободная рука скользнула по шее и легла на грудь, прикрытую только тонким шелком рубашки. – Сегодня все для тебя, милая…

Дыхание пресеклось, когда его пальцы обрисовали сквозь ткань уже напрягшийся сосок, а губы Йена одновременно коснулись бедра едва ощутимым поцелуем. Меня окатило волной ощущений, позвоночник превратился в воск, а внизу живота вспыхнуло маленькое солнышко, протянувшее жаркие лучики в каждую клеточку. Я выгнулась, зажмурившись и послав к черту стеснение, смущение, что там еще мешало расслабиться?! Ох, что же вы делаете со мной, а, искусители… От таких простых ласк тело уже горело, жаждая продолжения, в голове давно не осталось ни одной связной мысли – да и зачем, в такой обстановке думать вредно и вообще опасно для здоровья!

Между тем Оллер снова переместился так, что я оказалась практически лежащей на его груди, ладони Темного спустились на талию, и я почувствовала, как он начал потихоньку тянуть рубашку вверх. А снизу, украшая бедра невидимыми узорами из томительно нежных поцелуев, действовал Йен, заставляя меня плавиться, рвано выдыхать и кусать губы. В крови бушевал огненный шквал, желания и гормоны, сорвавшись с цепи и почуяв свободу, ударили в голову, перед глазами замелькали звездочки. Где-то совсем на границе затуманенного сознания мелькнула малодушная даже не мысль, так, тень скорее, рефлекс – попытаться одернуть край рубашки, но была смыта очередной жаркой волной, прокатившейся по телу. Туда ей и дорога.

– Не передумаешь?.. – тихий шепот Оллера, и его пальцы уже гладят живот, задрав ткань до талии.

Я что, враг себе?! Поздно, батенька, боржоми-то пить, на этой стадии я точно давать задний ход не буду. Тело настойчиво требовало утоления разбуженной страсти, мышцы свело в болезненно-сладкой судороге, а дыхания просто не хватало, вдохи получались слишком похожими на тихие всхлипы.

– Н-нет… – хрипнула я, распахнув глаза. И дернул же меня черт опустить взгляд и посмотреть на Йена…

Олли как раз занялся пуговичками на рубашке, а Светлый уже добрался до единственной детали нижнего белья. И прежде чем его пальцы дернули ленточки по бокам, он поднял голову. Наши взгляды встретились, в который раз за этот вечер, и от улыбки, полной предвкушения, сердце пропустило несколько ударов. Ладони Йена невесомо, едва касаясь, погладили бедра и снова поднялись к завязкам, он негромко и с явным удовольствием произнес:

– Выглядишь очень соблазнительно, маленькая.

И медленно, словно дразня, Йен потянул тонкие ленточки. Секундный приступ паники благополучно сгорел в огненном вихре, взметнувшемся внутри, – шеи коснулся мой же пушистый локон, зажатый в пальцах Оллера. Я охнула, выгнувшись, восхитительные ощущения затопили тело до кончиков пальцев, и снова зажмурилась, оставшись наедине с наслаждением. Краем сознания отметила, что, кроме наполовину расстегнутой рубашки, на мне уже ничего нет, но сей факт не вызвал ничего, кроме облегчения: одежда стала мешать, и я была только рада, что меня от нее почти избавили. Ладони Йена вновь заскользили вниз по ногам, а Олли продолжал изысканную пытку прядью, заставляя кожу гореть. Шея, ключицы, сначала одна грудь, потом вторая… А за прядью следовали пальцы, касаясь едва ощутимо, вызывая болезненные вспышки удовольствия по всему телу и короткие стоны, которые у меня уже не осталось сил сдерживать. Темный что-то тихо шептал – ласковое, безумно приятное, но что именно, плывущее сознание не могло разобрать. Медленно, но верно я тонула в тягучих, жарких ощущениях, забываясь в умелых руках моих принцев…

Йен неторопливо, явно растягивая удовольствие, – господи, он меня с ума сведет, честное слово! – целовал по одному пальчики на ногах, нежно щекоча языком. Вот уж не думала, что там у меня тоже эрогенная зона! Хотя похоже, теперь все тело сплошная такая зона, где ни прикоснись, везде словно током выстреливает, заставляя захлебываться от зашкаливающих эмоций… Оказывается, так легко перестать думать о том, что меня касаются руки сразу двоих мужчин, особенно если от этого кровь испаряется и вместо нее по венам течет горячая патока. Очередной мой стон поймал Олли, снова закрыв рот поцелуем. Его пальцы, медленно обрисовав контур сначала одного соска, потом второго, спустились на живот, легонько погладили. О-о-о-о-у, что ж ты со мной делаешь! Не совсем соображая, что творю, я слегка прикусила Темному губу, отстраненно отметив, что шустрые пальчики Олли переместились чуть ниже. Рыжий ненадолго оторвался от меня, и я услышала тихий смех:

– Страстная такая малышка…

Еще какая, сама в шоке. Пальцы Олли замерли в нескольких сантиметрах от стратегически важного места, словно испытывая мое терпение, а губы Йена между тем уже исследовали на чувствительность коленку и неумолимо поднимались все выше. Чувствительность оказалась на грани моего терпения, поэтому всхлипы после каждого горячего прикосновения сменялись судорожными вздохами, желание сжигало изнутри, с каждой секундой и новым поцелуем разгораясь все сильнее, срочно требуя утолить этот голод. А Темный, зараза такая, дразнил, блуждая пальцами по животу и бедрам, и не торопился приступать к главному. Наклонился к моему запрокинутому лицу, нежно провел губами по полуоткрытым пересохшим губам и шепнул:

– Продолжать, Эрин?..

У-убью на фиг!!! Лихорадочно облизнулась и выдохнула, глядя на него со смесью раздражения и нетерпения:

– Да!..

Словно только и дожидаясь этого единственного слова, ладони Йена уверенно скользнули по бедрам, выше. Еще один головокружительный поцелуй Олли, и реальность вспыхнула тысячей звезд, я зажмурилась крепче, выгнувшись навстречу нежной ласке, по телу прокатился электрический разряд. Мир мигнул и погас, оставив меня наедине с ощущениями и эмоциями, тело растворилось в нахлынувшем удовольствии, я словно со стороны услышала собственный протяжный хриплый стон:

– А-а-а-а-а-а!..

Еще какое-то время я пребывала между тем миром и этим, постепенно успокаиваясь. Когда меня перестали сотрясать волны удовольствия и я уже способна была воспринимать окружающее, вернулись и ощущения. Руки Оллера нежно удерживали за талию, а ладонь Йена лежала на бедре, и его пальцы тихонько поглаживали все еще ну очень чувствительную кожу. Дернувшись, я открыла глаза и нервно облизнулась.

– С-светлый, руку убери, а, ради всего святого!..

Он сидел рядом, облокотившись на спинку дивана, и не сводил с меня задумчивого и одновременно довольного взгляда. Просьбу, однако, исполнил и ладонь убрал, а серебристые глаза медленно путешествовали по моему телу, не прикрытому уже ничем. Совсем некстати проснулась застенчивость – здрасте, давно не виделись, и где она была, спрашивается, когда я тут улетала в астрал от сумасшедших ласк двух искусителей?! – и мои руки метнулись к распахнувшимся краям рубашки. Щекам, ушам и шее стало нестерпимо жарко, я вдруг осознала, в каком виде лежу тут, и едва не охнула в голос. Йен перехватил мои запястья, не дав осуществить намерение.

– Маленькая моя, ну что ты? – нежно так, аж дрожь по коже, и взгляд ласковый-ласковый и восхищенный. – Красавица…

Эм. Уж не знаю, рассматривали ли меня вот так когда-нибудь, но ощущения непередаваемые. Гремучая смесь удовольствия и смущения снова заставила сердце ускориться, я выдержала такое пристальное внимание ровно несколько минут. Потом настойчиво высвободилась, повернулась, наконец запахнув рубашку и халат, и уткнулась в плечо Оллера. Вот если мне сейчас зададут самый глупый мужской вопрос всех времен и народов, честное слово, встану, оденусь и домой поеду!! Если мужчина не способен понять, насколько хорошо было женщине, он не мужик… А мне было не просто хорошо, мне было офигенно! Ладонь Йена медленно провела по плечу, руке, бедру, уже, слава богу, прикрытым, и там и осталась.

– Не жалеешь? – тихо спросил он.

Эм, а похоже, что да, что ли? Ладно, тогда берем себя в руки и прекращаем прятаться от окружающего мира. Я глубоко вздохнула, повернулась и села, по-прежнему опираясь на Олли. Завязав пояс – хватит на сегодня провокаций – и поправив ворот халата, согнула колени и прислонила ноги к Йену. После чего храбро посмотрела ему в лицо.

– Нет, – просто ответила, чувствуя, как на щеках расцвел румянец.

Вот, блин, да хватит краснеть, как девчонка, можно подумать, случилось нечто экстраординарное. Улыбнулась и добавила:

– Спасибо.

Йен улыбнулся в ответ, обхватил мои колени и положил на них подбородок, его взгляд не отрывался от меня. Мелькнула мысль: а каково им? Я-то свое получила, сижу довольная, как слон, а братьям, наверное, холодный душ не помешает… Впрочем, они знали, на что шли. А сегодня я точно не готова шагнуть дальше.

– Ты чудная, – шепнул Оллер ласково, одарив невесомым поцелуем в висок. – И такая… нежная…

Он прижал чуть крепче, и у меня аж сердце замерло от нахлынувших эмоций. Йен просто молча погладил пальцами ноги, и… и я растворилась в океане невысказанных чувств, в который меня окунули. Не знаю, кому чего требуется услышать, всякие там заветные слова, но мне достаточно того, что я чувствовала. Уют, тепло, заботу, внимание, умиротворенность – все это и много еще чего, слова потерялись в ошалевшем от свалившегося счастья сознании. Тихо вздохнула, снова расплылась в улыбке и прикрыла глаза, прислонившись затылком к плечу Олли. Все, я в нирване, не кантовать, при пожаре выносить первой…

Не знаю, сколько мы так сидели, но меня начало потихоньку клонить в сон. Я пошевелилась, разлепив глаза, вставать было ужасно лениво, но надо – на диване спать не очень удобно. Мысль, что еще и с братьями расставаться не хочется, запинала в самый дальний угол. Зевнула, потянулась, оттягивая момент выпутывания из рук Оллера.

– Спать? – догадался он о причине моих действий.

– Ну… да, наверное, – не стала спорить, подавив вздох.

Дорогуша, хватит, дай парням отдохнуть, они и так уже адреналина хапнули, а им завтра Ниалону ловить! Это какое же испытание для них будет, если все вместе в одной постели окажемся! Я-то стопудово усну, а вот насчет принцев – сомнева-а-а-а-аюсь.

– Тогда пойдем, – отозвался Темный, и в следующий момент я оказалась у него на руках.

Ой. Внезапно, однако. Краем глаза заметила, что Йен пошел с нами. Гадские желания захлопали в ладоши и дружно заорали: «Да-а-а-а!!!», я же зажмурилась, обвила руками шею Олли и уткнулась ему в плечо. Нет, я сказала! Хватит переживаний для одного вечера, хотя от повторения бы не отказалась, наверное… Светлый открыл дверь, и мы вошли в мою спальню. Меня аккуратно поставили на пол, придержали за талию. Я покосилась на широкую кровать, повоевала несколько секунд со здравым смыслом и чисто женским желанием уснуть на мужском плече, но ничего сказать не успела.

– Эрин, – негромко позвал Йен и убрал упавший мне на лицо локон, – сдается, я знаю, о чем ты думаешь.

Оглянулась на него, наткнулась на откровенно веселый взгляд и смутилась: у меня все мысли на лице написаны, что ли?! Ладно, хорошо, учимся озвучивать свои желания, правда мужики не экстрасенсы, чтобы каждый раз пытаться угадать. А там пусть сами думают, соглашаться или нет. Повернулась к Оллеру, руки потянулись к пуговицам на его рубашке, ибо смотреть на кого-то из братьев было стремно. Угу, обалденный экстремальный опыт – приглашать мужчин остаться в своей спальне… Причем просто поспать! Жесть. Затеребила несчастную пуговку и пробормотала, в который раз за вечер стремительно краснея:

– Не уходите, а…

Сильные руки обняли, прижали к груди, лишив возможности открутить пуговицу совсем, и около уха раздался ласковый шепот:

– Хорошо, чудо.

А-а-а-а… Вот как одним словом можно превратить меня в глупо улыбающуюся дурочку с ватой вместо мозгов? И где здоровый цинизм, где скептицизм, я спрашиваю? Где ехидные замечания, что мужикам только одно нужно? На кого они меня покинули… Оллер чмокнул в макушку и отпустил, я, опустив взгляд, поспешила в ванную. Надо охладить горящее лицо, а… а наблюдать, как раздеваются братья, моей смелости точно не хватит. М-да, кажется, чем дальше, тем больше во мне начинают проявляться черты не взрослой женщины, а молоденькой девушки. Хорошо это или плохо, разберусь позже. Включила воду, поплескала в лицо, постояла немного, делая глубокие вдохи. Разнузданное воображение рисовало занятные картинки того, как принцы неторопливо расстегивают рубашки, возможно тихо переговариваясь о недавно случившемся в гостиной, снимают их… Оу. Пришлось повторить процедуру с омовением, и тут из спальни раздался дружный удивленный возглас. Я подскочила от неожиданности и метнулась обратно в комнату, сердце испуганно застучало о ребра. Что такое?..

Оллер и Йен стояли посреди спальни, уже в одних штанах, и с откровенно ошарашенными лицами рассматривали свои руки. Мой взгляд задержался на рельефных бицепсах, широких плечах, скользнул ниже, по плоскому животу сначала одного, потом другого… Так, подобрали слюни, дорогая, неприлично пялиться на полуголых мужчин! Машинально спрятала руки за спину, потому как пальцы зачесались дотронуться, обрисовать контур мышц, почувствовать тепло и гладкость кожи под подушечками… Эй, кто-то просто спать собирался! Но, черт, хороши оба, ничего не скажешь. Мысленно одернула себя и только открыла рот, как мое появление заметили.

– Эрин… – пожалуй, вид по-настоящему растерянного Йена был забавен и непривычен настолько, что я чуть не отступила. – Эрин, малышка моя…

Пока я стояла и хлопала ресницами, окончательно перестав понимать, что происходит, Светлый в три шага преодолел расстояние между нами, схватил в охапку и закружил по комнате, рассмеявшись с таким облегчением и радостью, что я всерьез задумалась о состоянии рассудка его высочества.

– А в честь чего столько эмоций? – осторожно поинтересовалась, когда наконец обрела твердый пол под ногами. – Что случилось-то?

Йен обхватил ладонями мое лицо, все так же радостно улыбаясь, а взгляд… Я была не готова увидеть в нем столько восхищения и обожания, и потому пришла моя очередь растеряться.

– Девочка моя смелая, сокровище мое, Эрин… – И все это перемежалось с поцелуями в глаза, нос, щеки, губы, а когда сзади молча подошел Оллер и обнял, крепко прижавшись к спине, мне стало совсем не по себе.

Я что-то уже сильно напрягаться начинаю, мне объяснят, по какому поводу такой фонтан эмоций?! Уперлась ладонями в грудь Йену, увернулась от очередного поцелуя и пригрозила:

– Я вот сейчас как испугаюсь вашего неадекватного поведения, как сбегу к себе! Что произошло, в конце концов?!

– Знак проклятия исчез, вот что, – тихо выдохнул Оллер с таким счастливым выражением лица, будто сбылась его самая сокровенная мечта.

Впрочем, когда до меня дошло, что он сказал, я поняла: так и случилось. Йен гладил большими пальцами мои щеки, пока я пыталась выцепить хоть одну здравую мысль из того беспорядочного вихря, который поднялся в голове, и сказал с улыбкой:

– Вот, значит, в чем дело было. Не обряд нужен и не принятие решения за разноцветную. Вообще не надо выбирать. – Его губы снова легко коснулись моих.

– И не вам. – Я невольно улыбнулась в ответ, мои пальцы легли на запястья Йена. – Мне не надо было выбирать, только и всего.

– И не на словах, – глухо отозвался Оллер, уткнувшись лицом в мой затылок.

Ну… не поспоришь, да. Получается, что только сегодня по-настоящему до конца приняла то, что предлагали братья. Сделала тот самый последний шаг, который мешал смириться с новой жизнью, перестать отделять себя от этого мира. Кольнула неприятная мыслишка, а не откажутся ли теперь их высочества от обряда, ведь он уже и не нужен, раз проклятие исчезло, по их словам, но я отмахнулась от нее. Не буду думать о неприятном. Мы еще несколько минут стояли, переваривая ошеломительную новость, потом я вспомнила, что спать собиралась. Усталость навалилась мягкой подушкой, я не удержалась и широко зевнула.

– Ох, прости. – Оллер тут же отпустил, и Йен тоже отошел.

– Давайте все разговоры завтра, ладно? – пробормотала, потянувшись, и направилась к кровати, на ходу развязывая пояс.

И только скинув халат, запоздало вспомнила, что, кроме рубашки Оллера, на мне, собственно, ничего больше нет. А парням явно неудобно в штанах будет спать, а я не в курсе, может, они вообще без одежды привыкли!!! Смутившись от собственных мыслей, поспешно нырнула под одеяло, пока кто-то из братьев гасил лампы в спальне. Я же, устроившись на животе, обняла подушку и зажмурилась, не желая будоражить воображение наблюдением за принцами. Ну, в баню, хватит с меня на сегодня переживаний. На удивление ухнула в сон, едва голова коснулась подушки, и даже не слышала, как Олли и Йен легли.

А еще сегодня мне впервые за все время нахождения в Мирано приснился сон. Простенький, наивный такой: я всю ночь гонялась по цветочному полю за бабочками, а они норовили сесть то на нос, то на волосы, то на платье, щекотали крылышками и лапками лицо. А я смеялась, чувствуя себя самым счастливым человеком…

Ниалона, пожалуй, впервые за очень долгое время плакала. Тихо, без всхлипов, слезы просто катились по щекам, а в глазах полыхала жгучая злость. Она видела, как разноцветная ушла с братьями, а не с Кайлом, и прекрасно поняла, что паршивка останется сегодня во дворце. Принцы решили не дать Распорядительнице ни малейшего шанса добраться до их избранницы и недвусмысленно высказали намерение жениться на ней вдвоем, несмотря ни на что. Даже если она, леди Тонвуд, решит по-другому. В душе снова шевельнулся страх: а ну как действительно она утратила контроль над ситуацией? Как узнать, не лишилась ли голоса навсегда? Ведь когда Лесные озвучили условия избавления от проклятия и то, что Ниалона временно останется немой, ей просто дали выпить какой-то дурнопахнущий отвар, после которого в горле сильно запершило, и все.

А вдруг они решат прямо завтра поехать к Лесным и провести обряд?! Ниа вскочила с кресла и заметалась по спальне, в длинной ночной рубашке и с распущенными волосами похожая в полутьме на привидение. Как же не вовремя Роген ногу сломал, слепой недотепа! Под ноги смотреть надо лучше! Что теперь ей делать? Самой искать нужных людей, платить им, придумывать наспех хоть какой-нибудь план? И есть ли смысл вообще что-то придумывать… Ниалона остановилась, заламывая руки и кусая губы, невидяще глядя перед собой. Злость и обида жгли изнутри, и леди давилась слезами, глотая соленую влагу и чувствуя себя очень несчастной. Угораздило же братцев втюриться в эту разноцветную, Ирроховы потроха!! Да так, что стало наплевать на условия, которые они раньше послушно соблюдали! А… А Лесные и в ус не дуют, судя по тому, что их высочества продолжают поступать так, как считают нужным для себя и этой ЛасГаллен! Вылезла из своего поместья некстати, сидела бы дальше там и не мешалась!

Ниалона дрожащими пальцами пригладила волосы, потом подошла к столику, налила из графина воду и залпом выпила сразу полстакана. Надо лечь спать, все равно сейчас ничего не придумать и не решить. Она забралась под одеяло, стараясь не думать о том, где и с кем сейчас разноцветная. От этих мыслей ревность острыми когтями раздирала грудь, причиняя почти невыносимую боль. Несмотря ни на что, Ниа все-таки смогла кое-как уснуть неспокойным, тревожным сном.

…А ночью она проснулась от удушья, сжавшего горло стальными пальцами, и несколько кошмарных минут задыхалась, с ужасом понимая, что воздуха не хватает, в глазах красные точки, и, кажется, Ниа вот-вот умрет… Все закончилось так же быстро и неожиданно, как началось. Вспотевшая, испуганная, Ниалона села на кровати с колотящимся сердцем, часто сглатывая пересохшим и саднящим горлом, потом медленно встала, налила еще воды и выпила. Взбаламученные эмоции потихоньку оседали, и Ниалона даже предполагать не хотела, что это такое сейчас с ней было. Слишком уж страшной выглядела правда, чтобы поверить, поэтому она все-таки отложила размышления на утро. Второй раз уснуть удалось быстрее и крепче.

Вечер принес такой букет эмоций, ощущений и переживаний, что когда немного отошел от потрясения – не думал, что с проклятием все так быстро и неожиданно случится! – почувствовал усталость, будто мешки с песком весь день таскал. Малышка Эрин, явно немножко смущенная и еще уставшая не меньше меня, судя по быстроте, с которой она забралась под одеяло, ухитрилась уснуть почти мгновенно. Я только отвернулся, чтобы снять штаны, а когда снова посмотрел на нее, она уже тихонько сопела, обняв подушку и приоткрыв рот.

– Спит, – послышался умиротворенный голос Оллера, наполненный бесконечной нежностью.

Я покосился на брата: его лицо буквально светилось, на губах блуждала такая же глупая улыбка, наверное, как у меня сейчас.

– Ага, – подтвердил я тихонько и сцедил зевок в кулак. – Навпечатлялась маленькая за вечер, конечно, утомилась.

– Признаться, не ожидал, что она попросит остаться. – Олли повесил штаны на стул и обошел кровать. – Удивила, птичка моя.

Осторожно подняв одеяло, он забрался и придвинулся к безмятежно дрыхнувшей Эрианор.

– Да уж, точно. – Второй зевок я сдерживать не стал и через несколько минут присоединился к ним.

Сейчас, глядя на расслабленное личико нашей девочки, я не испытывал ничего, кроме тихой радости и счастья, что она здесь, с нами, и уже никуда не исчезнет, не уйдет. Не удержался, осторожно погладил разноцветные волосы – она пошевелилась, но не проснулась. Оллер заботливо поправил одеяло, сползшее с плеча лианоссе, и аккуратно обнял, притянув к себе. Я по-доброму усмехнулся, не испытывая ни капли недовольства. Еще успею наобниматься с Эрин, у нас теперь много времени впереди.

– Собственник, – все-таки съехидничал, весело глянув на брата.

– Ну тебя, – сонно пробормотал Олли, закрыв глаза. – Ты хоть понял, что она показать пыталась, когда на диван к нам села?

– Понял, – тихо отозвался я и лег так, что лицо Эрианор оказалось совсем близко к моему. – Доверие, да?

– Ага-а-а-а-а… – протяжно отозвался Темный. – Все, Йен, давай спать. Завтра еще Ниа ловить…

– Я б с гораздо большим удовольствием к Лесным съездил, – почти шепотом произнес я, пальцы просто чесались провести вдоль носа, по этим приоткрытым губам, пригладить подрагивавшие ресницы… – Вместе с Эрин.

– Разберемся с леди Тонвуд, и вперед. – Оллер приподнялся и глянул на меня из-за плеча разноцветной. – Спокойной ночи.

– Спокойной… – задумчиво ответил я и еще несколько минут смотрел на личико спящей малышки.

Любимое мое чудо, я сделаю все, чтобы тебе здесь жилось как можно лучше и чтобы улыбалась ты чаще. Особенно вот так, как сейчас, – нежно, мечтательно. Интересно, неужели тебе приснился сон, Эрианор? Завтра надо обязательно спросить.

А утром я проснулся первым. И к своей несказанной радости обнаружил, что разноцветная соня удобно расположилась, закинув на меня ногу и руку, и тихонько сопит в шею. Я замер, боясь пошевелиться, она так сладко спала, что жаль было будить. Олли с блаженной физиономией прижимался к спине Эрин, обнимая девочку одной рукой, и тоже крепко дрых. Вот же ж! Сонное царство прямо, Иррохова глотка! Невольно улыбнулся, окинув ласковым взглядом эту парочку. Ладно, я сегодня добрый, пусть поспят оба. Я знаю, Оллер не любит рано вставать, а мне привычно, в Службе работа начинается с восьми утра, так что к девяти я обычно уже там. Особенно сегодня – нельзя упустить Ниалону, ни в коем случае.

Затаив дыхание, осторожно пошевелился, выползая из-под Эрин: она что-то недовольно промычала, на мгновение приоткрыла свои чудесные сонные глазки, а потом снова уснула, свернувшись калачиком и натянув одеяло до самого носа. От нежности чуть не задохнулся, воздух застрял в горле, и пришлось несколько раз сглотнуть, восстанавливая дыхание. Ох, малышка, привыкну ли когда-нибудь к тем чувствам, которые вызывает один лишь взгляд на тебя? Тихо одевшись, вышел в гостиную напротив, быстро умылся и привел себя в порядок. Так, завтракать, записку Оллеру и работать. Ниалона раньше десяти утра не просыпается обычно, час на утренние процедуры, и к одиннадцати мои люди уже должны быть у дома. Даже чуть раньше, мало ли что. Надо понять, как дражайшая будет действовать, и успеть перехватить.

Когда подъехал к зданию Службы Наблюдения, чувствовал бодрость и жажду деятельности. Едва переступив порог, тут же отдал приказание установить слежку за домом леди Тонвуд, да так, чтобы она не смогла выскользнуть оттуда незамеченной. Еще надеялся, Оллер все-таки не будет разлеживаться до обеда, даже в такой приятной компании, как Эрианор. Поскольку дело предстояло серьезное, я даже выделил из личных запасов Камень Связи – был и такой в моей коллекции, очень полезная штука, когда нужно оперативно получать сведения, а самому присутствовать на месте не удается. Был бы Темный, отправил бы его координировать действия на месте. Пока же надеюсь, что до выхода Ниа из дома брат соизволит притащить свою задницу сюда. Камень Связи, если поднести ко рту и начать говорить, позволял услышать говорившего на расстоянии. Через парный Камень, конечно. Отправив наблюдателей к дому леди Тонвуд, я пока занялся текущими делами в ожидании новостей и появления Оллера.

Все было спокойно, как и предполагал, часов до одиннадцати. Потом пришло сообщение, что Ниалона собирается куда-то ехать – к крыльцу подвели приготовленную лошадь. Так, а вот это интересно, по городу она пошла бы пешком, ну или на крайний случай экипаж бы взяла. Куда это дражайшая вредина собралась верхом? Я снова покосился на часы, с неудовольствием отметил, что Оллера до сих пор нет, и, поколебавшись, решил подождать еще немного – если Ниалона поедет за город, догнать успею. И потом мелькнула мысль, куда она могла отправиться за пределы Мирано. Уверен, не ошибусь, если предположу, что Ниа собирается навестить Лесных. Возможно, она тоже каким-то образом почувствовала исчезновение проклятия и теперь желает убедиться в этом. А возможно, и нет. В любом случае, пока не прослежу, не узнаю.

Мои люди осторожно вели Ниалону до самых городских ворот, где ей пришлось встать в общую очередь желающих выехать: на рынках-то уже все свежее продали, и окрестные фермеры возвращались домой. Дальше я решил взять дело в свои руки, поскольку за городом сложнее организовать слежку так, чтобы ничего не заподозрили. А дороги в окрестностях Мирано я знал достаточно хорошо, чтобы понять, куда точно направится Ниалона. Захватив половинку Камня Связи, я быстро спустился вниз и, к большому облегчению, наткнулся на только что вошедшего Оллера.

– Явился наконец, – проворчал и всучил ему Камень. – Значит, так, будешь на связи, я за Ниа, – озадачил брата и поспешил к выходу.

– Куда она? – вдогонку спросил он.

– Куда-то из Мирано, – через плечо бросил я и вышел на крыльцо. Лошадь мне уже приготовили.

Умница Олли больше вопросов задавать не стал. Добравшись до ворот, я нашел моих людей, они показали, в каком направлении уехала Ниалона минут пять назад, не больше. И глядя на крутой поворот дороги, за которым скрылась леди Тонвуд, я широко улыбнулся: в той стороне находилось только одно место, Лес Одмари. Значит, я прав, Ниа к Лесным едет. До самого Леса от главной дороги не отходило ни одного ответвления, так что следовать за ней смысла никакого.

– Так, стоять здесь и караулить, как только вернется, сразу известить. – Я вернулся к воротам.

Распорядительница появится в городе ближе к обеду, если, конечно, не задержится у Лесных слишком долго. В последнем сомневался – вряд ли процесс выяснения про проклятие займет много времени. Что ж, подождем: если так и есть, Ниа поняла, что проиграла, значит, сдуру может рискнуть совершить какой-нибудь глупый поступок. А мне только повод нужен, чтобы выставить ее из Мирано. Увы, к сожалению, прошлые преступления не докажешь, а то с удовольствием бы засадил в тюрьму, да на подольше. Вернулся в Службу, уже не торопясь особо, поднялся в кабинет, где ждал Олли.

– Ну, как утро? – с усмешкой осведомился, развалившись на небольшом диванчике.

– О, отлично, – протянул брат с мечтательной улыбкой. – Хочется уже поскорее обратно вернуться… К ней…

– Вот поймаем нашу немую затейницу, и пожалуйста, – невозмутимо отозвался я. – А пока сиди и жди отмашки, когда она вернется в Мирано. И нечего так демонстративно вздыхать! – не дал я ничего сказать Оллеру.

– Злой ты, – кротко отозвался Темный.

– Я не злой, я справедливый, – ответил ему назидательным тоном и кивнул на бумаги на столе. – Лучше займись делом и поработай, а я как раз отдохну. – Подложил руку под голову и прикрыл глаза.

Подремлю немного, а то вскочил ни свет ни заря, пока некоторые, не будем показывать пальцем, бессовестно дрыхли.

Проснувшись утром, Ниалона уже знала, что будет делать. Она поедет к Лесным и прямо их спросит. А там уже посмотрит, как действовать. Верить в догадку, родившуюся ночью, не хотелось, и Ниа запрещала себе думать о том, что, возможно, уже проиграла. Пока Лесные не скажут, еще есть надежда, что ночью ей просто стало плохо – с кем не бывает? Перенервничала слишком, вот и случилось.

Леди Тонвуд спокойно позавтракала, оделась и вышла на улицу, сев на приготовленную лошадь. Как ни хотелось пустить животное в галоп, Ниалона не стала поддаваться опасному желанию и добралась до ворот Мирано обычным шагом. Там, отстояв небольшую очередь, наконец покинула город и поехала к Лесу Одмари. Красота окружающих мест Ниалону не задевала – она смотрела прямо перед собой, сжимая поводья и отгоняя дурное предчувствие, злобным червячком точившее сердце. Дорога стелилась под копыта лошади, вокруг звенели птичьи голоса, шелестели деревья, отбрасывая кружевную, постоянно менявшую узоры тень, иногда пролетала бабочка, но Ниа не замечала ничего. Как и запаха зелени, цветов, золотистых пылинок в солнечных лучах. Леди Тонвуд не было никакого дела до красоты.

Через несколько часов лес неуловимо изменился, деревья стали выше, темнее, и дорога, вильнув в очередной раз, закончилась широкой поляной с одноэтажным домом, где и проходили встречи с Лесными. Не обращая внимания на нескольких человек, Ниа остановилась, спешилась и уверенным шагом подошла к двери.

– Прошу прощения, госпожа, у вас какое-то срочное дело? – Ей вдруг заступил дорогу широкоплечий бородатый мужик в простой рубахе и штанах, стоявший в самом начале очереди.

Ниалона остановилась и смерила говорившего холодным, полным презрения и пренебрежения взглядом, и столько там было накопившихся эмоций, что мужик отпрянул и не стал больше интересоваться. Женщина молча толкнула дверь и вошла, направившись прямо к столу. За которым, к мимолетному удивлению Ниа, никого из посетителей не было.

– Доброго дня, леди, – прошелестел один из Лесных, и ей показалось, на морщинистом, похожем на кору дерева лице мелькнуло подобие улыбки. – Мы вас ждали.

Сердце Ниалоны дрогнуло в тревоге, но она жестко приструнила панику, спокойно опустилась на стул и взяла со стола чистый лист. «Что происходит? Почему принцы ведут себя так, будто им уже дела нет до проклятия? Я свои обязанности выполняю!» И ведь не соврала, выполняет же! Пальцем не притронулась ни к одной из разноцветных… Лесной молча встал, подошел к длинному ряду ящичков у стены и открыл один из них. Потом достал скрученный трубочкой документ и вернулся к столу. Ниалона с возрастающим беспокойством наблюдала за ним, а когда документ лег на стол и ее взору предстал Камень Печати, покрытый сеточкой тонких трещин, она невольно вцепилась в стул, не отрывая взгляда от улики, во рту появился противный кислый привкус, а по спине пополз холодок ужаса. Словно дождавшись только прихода Ниалоны, Камень вдруг рассыпался блестящей пылью. Леди Тонвуд сглотнула: она же все делала очень осторожно, не своими руками, лично она не мешала выбору!

– Проклятия больше нет, и пророчество исполнено, – эти слова Лесного заставили Ниалону растерянно моргнуть.

Какое пророчество?! Только проклятие же было! Схватив листок, леди Тонвуд написала вопросы.

– Пророчество наше, и ты о нем не знаешь. – Ярко-зеленые глаза посмотрели прямо на нее. – А проклятие твое больше не имеет силы, Ниалона Тонвуд. Разноцветная сделала то, что должна была, и все встало на свои места.

Ниа сидела оглушенная, не шевелясь, в груди разливался леденящий холод, замораживая внутренности. Значит, ночью все-таки был не просто приступ плохого самочувствия. Что-то случилось во дворце, что убрало проклятие прежде, чем совершен обряд. Догадаться, что именно, Ниалоне не составило труда. Вряд ли принцы целомудренно пожелали этой выскочке ЛасГаллен спокойной ночи и разошлись по своим комнатам.

– Способность вовремя признать свои ошибки и отойти в сторону дана не каждому, – скрипуче продолжил Лесной. – Принцы – не твоя судьба изначально, а ты попыталась изменить ее. Твой дар опасен, ты не умеешь им пользоваться, Мироздание поступило так, как посчитало нужным, ты теперь не причинишь никому вреда, Ниалона Тонвуд.

– Твое проклятие оказалось все-таки полезным, – подхватил второй Лесной, пока Распорядительница сидела на стуле, застыв, с остановившимся взглядом. – Без него не сбылось бы наше пророчество. Но теперь все так, как должно. Твой голос к тебе не вернется. Договор потерял силу, ты не имеешь права распоряжаться на Играх. Завтра мы придем во дворец и сообщим принцам, что все возвращается к прежней жизни. Ты можешь идти.

Она как во сне поднялась, медленно вышла из дома, приблизилась к лошади. В голове не осталось ни одной связной мысли, там царила пустота, сердце в груди билось медленно и нехотя. Новости никак не желали укладываться, Ниа не хотела верить, что теперь на всю жизнь осталась немой. Она не помнила, как уехала с поляны, как вернулась к Мирано – дорога прошла, словно в тумане. И только оказавшись на улицах города, очнулась от оцепенения и уже осмысленно посмотрела по сторонам. Синие глаза прищурились, в них загорелся опасный огонек. Значит, теперь она никаким договором не связана? Значит, больше ее действия не влияют ни на что? Принцы думают, что выиграли? Ниалона оскалилась в улыбке, не обращая внимания на косые взгляды прохожих. Ну нет, наслаждаться братцам она не даст. Разноцветная во дворце? Но ведь не вечно она там сидеть будет, и их высочества не смогут крутиться вокруг нее целыми днями. У них и другие обязанности есть. А найти тех, кто готов за солидную плату рискнуть и пробраться даже в хорошо охраняемый дворец, хотя и трудно, но можно. Ниалона в деньгах не стеснена, а уж ради такой сладкой мести готова расстаться с приличной суммой.

Зато их вредные высочества не будут получать удовольствие от жизни, в то время как ей, Ниалоне, совсем не весело. Но сначала домой, пообедать и немного подумать, с чего начать.

Я проснулся от легкого прикосновения к плечу – надо же, уснул, хотя собирался просто подремать. Надо мной склонился Оллер с чрезвычайно довольной ухмылкой.

– Ниалона вышла прогуляться, – известил он, его глаза блеснули.

Покосился на часы – время подошло к обеду. Желудок тут же заявил, что неплохо бы по этому поводу чем-нибудь его покормить, но я сначала хотел выяснить, куда направилась Ниа.

– И куда? – Я зевнул, ожесточенно протер глаза, избавляясь от сонливости, и сел, с хрустом потянувшись.

– Пока просто по городу, однако медленно, но верно она смещается в сторону квартала ремесленников, – ответил Олли.

– Зачем ее туда понесло? – Я нахмурился, встал, прошелся по кабинету. – У нее же полный дом слуг, можно послать кого-нибудь из них, если по домашним делам!

– А если не по домашним? – негромко произнес брат.

Так. Я напряженно задумался: что такого интересного для Ниалоны может быть в квартале ремесленников? Аптекарь жил в другой стороне, и вряд ли леди Тонвуд настолько осмелеет, что отправится к нему за очередной настойкой. Что тогда? Посмотрел на Оллера – он как раз поднес к уху Камень Связи и с неподдельным интересом выслушал краткое донесение.

– Булочная господина Арно, – с триумфом сообщил Темный.

Да! Я широко улыбнулся и щелкнул пальцами. Ну конечно, Ниалона решила удариться в крайность и поручить месть профессионалам! Дело в том, что в этой безобидной на первый взгляд булочной, где продавалась вкуснейшая сдоба – сам забегал иногда, тем более тут не так далеко, – заключались сделки с наемными убийцами. Неуловимые личности, регулярно портившие жизнь мне и Службе Наблюдения своими делишками, и поймать кого-то из них получалось крайне редко, к сожалению. Немного чаще попадались их подмастерья, которых натаскивали старшие товарищи, но порядки у наемников строгие: не хватило ума не дать себя арестовать, выбирайся сам. Каждый сам за себя – вот их девиз. Эх, можно бы, конечно, сейчас провернуть еще одну попытку поимки, однако время, время! Ниалону следовало убрать сегодня, терпеливо наблюдать за ее домом несколько дней, как и за ней самой, чтобы отследить встречу с нужным человеком, значило дать леди Тонвуд слишком много свободы. Да и рисковать жизнью Эрианор – увольте, я придумаю что-нибудь другое. До сих пор большинство заказов наемным убийцам, увы, заканчивалось успешным выполнением. Так что не видать им этого задания, а Ниа может паковать вещи – пожизненная высылка из Мирано ей обеспечена.

– Собираемся и едем, – быстро скомандовал я и направился к выходу. – Она наверняка уточнит, что заказ срочный, значит, будет ждать встречи сегодня, и мы ее устроим. – Я хищно прищурился.

– Ниа не заподозрит подвох? – нахмурился Олли, выходя следом за мной.

– До сих пор она не обращалась к ним. – Я пожал плечами и сбежал по лестнице. – Ни она, ни кто-то из прислуги в булочную не ходили. А это единственный способ связаться с убийцами. Так что тут мы точно не проколемся.

– Но ведь заявку на заказ она все равно оставит! – не унимался брат. – Рискуем, Йен. Дворец, конечно, хорошо охраняется, но наемники и согласиться могут, если Ниалона хорошую цену предложит!

Я оглянулся на него и жестко усмехнулся:

– Убийцы знают, что Служба следит за булочной, именно поэтому никто из них никогда не появляется там лично, все через третьи, а то и четвертые руки. Встреча с заказчиком случайная и устраивается так, что не вызывает подозрений. Они мастера маскировки, думаешь, почему так сложно ловить? Но, – я поднял палец и остановился перед выходом, – сейчас я прятаться не собираюсь и просто по-хорошему предупрежу не вмешиваться в это дело. – Посмотрел на Оллера и тихо добавил: – Потому что, если по их вине с головы Эрианор упадет хоть волос, я весь город перерою, но выловлю и перевешаю их всех.

И я не шутил. В случае чего так и сделаю, и не важно, сколько времени и сил на это потрачу. Мы молча вышли на улицу и поспешили к булочной – как сообщили наблюдатели, Ниалона выпила чашку чая с пирожным, оставила несколько мелких камешков в качестве оплаты и покинула заведение, не обмолвившись ни с кем ни словом. Разбираться, каким хитрым образом она подала нужный знак, некогда, поэтому я просто направился прямо к хозяину. К тому времени Ниа уже отошла на достаточное расстояние, возвращаясь в центр Мирано, и, похоже, собиралась для отвода глаз посетить несколько магазинов. Да пожалуйста, я как раз решу все вопросы здесь. А потом уже примусь за эту стерву, думавшую, будто может решать, как нам с Олли жить дальше.

Хозяин вопросительно глянул на меня, потом на его лице мелькнули узнавание и страх. Ага, то, что нужно. Я остановился у прилавка, не обращая внимания на посетителей, и тихо, посмотрев прямо ему в глаза, произнес:

– Забудь про леди, только что вышедшую отсюда. Узнаю, что с ней связывался кто-то из ваших, переберу город по камешку, но вычислю всех. – Сделал выразительную паузу, наблюдая, как лицо хозяина булочной принимает благородный цвет фарфора, как у барышень, и растянул губы в улыбке: – Мы договорились?

Он только судорожно кивнул, выдавив кривую ответную улыбку.

– Молодец. – Я похлопал его по щеке, развернулся и покинул булочную.

– Грозный такой на работе, – со смешком сказал Олли, едва мы снова оказались на улице.

– Да надоело уже с этим возиться, – буркнул я.

– Куда дальше? – поинтересовался брат.

– В какие магазины заходила Ниалона? – спросил, направляясь обратно в Службу.

Олли уточнил по Камню, выслушал ответ.

– Шляпный и ювелирный. Уже возвращается к себе.

– Идешь туда и узнаешь, чего она хотела, потом обдумаем, как дальше действовать, – решил я.

Можно, конечно, и кого-то из своих людей отправить, но у Олли быстрее получится – все-таки не каждый день в обычный магазин принц заходит. А я уже соскучился по Эрин, очень хотелось вернуться и узнать, как она там. Не заскучала? Чем занималась, пока нас не было? А завтра… завтра поедем к Лесным. К зданию Службы Наблюдения подходил с широкой улыбкой и улучшившимся настроением – как на меня одни только мысли об Эрианор действуют волшебно.