Глава 7
Убийственное откровение
Принц Эйран встал, прошел к стене с заклятием, передающим изображение в комнату и досконально изученным за время поддержания целостности клети. Подтянув кое-какие второстепенные нити и ловко накинув сверху петлю мгновенно сотворенных, возможно даже, по ходу изобретенных чар, маг привел в действие волшебный конгломерат.
Элия одобрительно проследила за ювелирной работой брата. Такие изящество и скорость колдовства, лишенного малейших внешних эффектов, свидетельствовали не только о нелюбви Эйрана к театральности, но и о высочайшем уровне мастерства. Даже Моувэлль удостоил труды принца едва заметного одобрительного кивка.
Бог магии кончиками пальцев коснулся стены, активизируя заклятие, и спокойно сообщил:
– Сейчас вы увидите происходившее в комнате несколькими часами ранее. Думаю, мне удалось отрегулировать заклятие так, чтобы мы отсмотрели нужные моменты.
– Только парням не говори, что ты с этими чарами сварганить сумел, – скривившись, посоветовал Элегор. – А то тут опять такая толкотня начнется, в очередь с записывающими кристаллами встанут, маньяки, да еще и драться начнут.
– Ну уж нет, – одними уголками губ усмехнулся Эйран. – Я настаиваю на ограничении доступа к сему вредному для нетренированного рассудка зрелищу.
– Очень точная формулировка! – одобрил временно записавшийся в ряды поборников морали герцог и энергично стукнул ладонью по подлокотнику. – Я, пожалуй, выбрал бы слово «пагубное», но «вредное» тоже неплохо. Ага, вот и оно!
То, что дальше происходило с заклятием наблюдения, допускало двоякое толкование: либо Эйран время от времени посещал урбанизированные миры, знакомясь с образцами техники, либо развитие как научной, так и магической мысли во Вселенной шло параллельными путями. Экран разделился на пару частей: та, что поменьше, показывала события в реальном времени, там зеленоглазый принц мирно листал толстую книгу с кучей схем; та, что побольше, начала демонстрацию увлекательного сериала из жизни озверевшего Лейма. Как раз сейчас хищно усмехающийся бог, в глазах которого пылало алое пламя, протягивал руки к соблазнительно туманной Элии в маскарадном костюме.
Моувэлль впился взглядом в большой экран и закаменел от колоссального напряжения. Со Жнецом начало твориться что-то неладное. Рука его, будто жившая собственной жизнью, тянулась к поясу, где возник длинный клинок в странных серых ножнах, а мужчина, казалось, прилагал все усилия, чтобы справиться со строптивой конечностью и не дать ей коснуться рукояти меча. Лицо его исказилось, отражая парадоксальную двойственность: страх и безжалостную, ужасную в своем равнодушии жажду убийства.
– Уб-беррр… – Жнец попытался хрипло выдавить из себя нужное слово, но даже не смог закончить. Все его силы уходили на борьбу с самим собой, борьбу, которую бог Моувэлль по капле проигрывал Жнецу Моувэллю.
– Что? – переспросил Эйран, не настроенный на лингвистические игры.
– Быстрее, отключи заклятие! – выпалила Элия и, очень надеясь, что активированному защитному заклятию Звездного Набора под силу выстоять под ударом Жнеца, рявкнула, стараясь переключить внимание прикипевшего к экрану дяди на другой объект: – Моувэлль! В чем дело, объяснись!
– Что, демоны побери, творится? – озадаченно хмурясь, менее возвышенно высказал свое желание получить некоторую информацию герцог. Только теперь по новой встревожился Элегор, решивший, что с появлением принцессы в обществе Жнеца все проблемы, считай, улажены. – Вы чего, тоже больны?
Эйран же мгновенно отреагировал на просьбу сестры. Изображение ярящегося Лейма в алых одеяниях со взором горящим сменилось прежней пацифистской картинкой принца-библиофила. То ли это, то ли вопросы богини и герцога, но что-то вывело Моувэлля из загадочного сражения с самим собой. Благодарно кивнув троице, Жнец перевел дух. Его руки дрожали, да и все тело била крупная дрожь. Глубоко и размеренно дыша, мужчина почти пять минут приходил в себя, прежде чем смог заговорить:
– Прошло.
– Дядюшка, неужели ты и вправду болен? Что за странный приступ? – участливо перефразировала вопрос Элегора принцесса, телепортируя к ногам родственника свободное кресло и протягивая ему бокал крепкого вина «Алый Закат».
Моувэлль рухнул на сиденье, осушил одним махом бокал и медленно, словно учил заново слова, промолвил:
– Н-н-нет, физически я вполне здоров, девочка моя. Обычные болезни не гнетут Жнецов. Это дар Сил. Но служение – не привилегия, прихоть или обязанность, оно – бремя и инстинкт. Над ним не властен рассудок. Что бы ни происходило с моим бедным сыном – это не буйство крови Жнеца. Когда я увидел его таким, – Моувэлль запнулся, – я совершенно отчетливо понял: передо мной Приговоренный.
– Чего? – заорал Элегор, подскакивая с места.
Он, пожалуй, кинулся бы на Жнеца, чтобы вытрясти из него душу вместе с признанием, но Элия не дала свершиться сему эпохальному событию. Заклятие-лассо, наброшенное принцессой, пригвоздило герцога к креслу. А прежде чем он собрался порвать чары и вскочить снова, Моувэлль продолжил:
– Приговоренный. Тот, кого Жнец обязан уничтожить, пресечь нить жизни, перевести в иную инкарнацию, убить по Воле Всевышнего и во имя Равновесия во Вселенных! О Творец, я словно угодил в собственный наихудший кошмар. Если б вы не крикнули на меня и не убрали видение, я не смог бы бороться с предопределением. Неужели мне суждено поднять меч на сына? – Мужчина закрыл лицо руками и глухо застонал.
– Но почему? – потирая бровь, пораженно выдохнул Эйран. Маг-аналитик пытался подвести под услышанное логическую базу и не находил подходящих кирпичиков для строительства столь загадочного сооружения.
– Чтоб я знал, – покачал головой Жнец. Сейчас он больше походил на глубокого старика, чем на полного сил, энергичного, язвительного мужчину.
– Значит, надо узнать, – твердо заявила богиня, скрестив на груди руки, точно полководец у карты, обдумывающий стратегию войны. – Давайте думать вместе! Не сообразим вчетвером, соберем всю семью. Устроим мозговой штурм.
– Нет, не делай этого, – попросил Моувэлль, уставившись в пол с таким вниманием, что Элия тут же поняла, откуда Нрэн взял свою занимательную привычку в минуты замешательства прицельно буравить глазами чем-то не угодивший ему кусок реальности. – Я не должен видеть сыновей.
– Это запрещено или вы, дядя, опасаетесь повторения приступа? – постарался дипломатично выразить свою мысль Эйран, сочувствуя родственнику и одновременно испытывая исследовательский интерес сродни тому, который толкал Элию задавать каверзные вопросы Повелителю Межуровнья о пределах его могущества.
– Я не думаю, что мои потомки столь злостные нарушители Великого Равновесия, – печально улыбнулся Моувэлль, сцепив кисти рук в замок. – Не существует и абсолютного запрета на встречи с родственниками, но есть негласное правило, которого придерживаются все Жнецы. Если нити привязанностей, коих вообще не должно быть, окажутся чересчур крепкими, Слуга Творца может испытать желание перерубить их.
– Как? – недолго думая спросил Элегор и получил весьма откровенный ответ:
– Вместе с созданиями, эти нити составляющими.
– То есть ты, принц, боишься ощутить в себе столь пылкую любовь к покинутым детям, что оказываешься способным их убить? – в замешательстве перевел герцог.
– Так, – горько подтвердил Жнец.
– Это неправильно, – сурово нахмурилась Элия, в сердцах топнув ногой. – Самый глупый инстинкт в перечне ваших отточенных рефлексов! А все эти дурацкие правила об обязательном отсутствии эмоциональных связей с мирами! Конечно, я допускаю их изначальную полезность для соблюдения Жнецом Равновесия через беспристрастное отношение к происходящему, но все равно дурацкие! Беспристрастность – не всегда наилучший выход! Но даже если уж это так важно, пусть тот регион, где находятся связанные с Жнецом создания, находится в ведении другого Жнеца, тогда будет соблюден принцип невмешательства, и Жнец, не лишившись близких, не уподобится окончательно бездушному автомату. Для бога равнодушие – противоестественное состояние. Не знаю уж, как насчет физических болезней, но я бы на месте Жнецов пачками сходила с ума от такой сладкой жизни, и хорошо, если только с ума, в таких условиях и до повреждения структуры души недалеко. Вечное одиночество ужасно…
Моувэлль со все возрастающим изумлением и уважением слушал страстное выступление богини. Никто до принцессы и помыслить не мог даже о самой возможности перемен в столь уникальной области, как жнеческое служение. Правила считали нерушимыми. А когда женщина заговорила о сумасшествии, Жнец, пораженный проницательностью племянницы, и вовсе растерялся. Всего в нескольких предложениях богиня сформулировала принцип существования Слуг Творца, подобных ему, указала на слабые стороны и предложила возможный выход.
– Ага, умница, – пару раз хлопнув в ладоши, опустил Элию с небес на землю герцог, впрочем, тоже слушавший богиню со всей серьезностью и крепнущей уверенностью в том, что, стань Элия истинным Джокером, как предрекал ее портрет на карте Либастьяна, мало мирам не покажется. Как уж там насчет Хохота, пока не ясно, а вот Изменений и Потрясений (именно с большой буквы!) ждать следует непременно. Принцесса ни с кем церемониться не станет, перекроит Вселенную так, как сочтет правильным. И, что уж было совсем странно, Элегор ощущал горячее согласие с ее намерениями. Может, так действовала сила Джокеров? Но показывать свои чувства принцессе герцог не собирался, потому и язвил: – Теперь тебе только надо заглянуть на чашку кофе к Творцу и посоветовать ему воспользоваться твоим сверхценным советом. Когда отправляешься?
– Как только вылечим Лейма, – машинально огрызнулась Элия, испытывая легкое головокружение. Она говорила именно то, что думала, но до тех пор, пока не начала говорить, не понимала, что считает именно так, а не иначе.
– Но пока ты, дорогая, не обсудила свои идеи с Творцом, нам надо учитывать просьбу дяди. Мы не можем позвать других родственников, попробуем разобраться в проблеме имеющимся составом, – дипломатично высказался Эйран.
– Вы правы, прошу меня простить, – согласилась Элия, присаживаясь на диван.
– Вот я и дожил, – изумленно ухмыльнулся Лиенский, гордо задрав нос. – Ты попросила у меня прощения, леди Ведьма! Праздник, что ли, по этому поводу учредить?
– Не трудитесь, герцог, прощение было испрошено у общества, составной частью которого вы являетесь в данный момент по какой-то нелепой случайности, – насмешливо фыркнула принцесса и уже серьезно обратилась к Моувэллю: – По какой причине ты стремился уничтожить Лейма? Из-за тяги родства?
– Нет, – покачал головой Жнец. – Не так. То, что я испытал, было привычным ощущением миссии во имя Равновесия, никакого отношения ко мне персонально не имеющей. Я видел своего сына, понимал, что это мой мальчик, и одновременно отчетливо слышал Приказ.
– Поясните, если эта информация не является закрытой для богов, что такое Приказ, по какой причине он может быть отдан и из каких источников получен, – потирая подбородок, попросил Эйран, нарушая правила риторики о поочередном озвучивании каждого вопроса, но одновременно связывая проблемы таким образом, что разделение казалось невозможным.
– Нет, запрета не существует, наверное, потому, что никто прежде не додумывался вступить со Жнецом в беседу и спросить о столь специфических вещах, – криво улыбнулся Моувэлль, сгорбившись в кресле. – Приказ воспринимается как абсолютная необходимость определенного деяния, это не посланная напрямую от Сил к Жнецу мысль, это, скорее, внутреннее озарение, своего рода рефлекс, как говорила Элия, обусловленный общей настройкой Жнеца на поддержание Равновесия во Вселенной. Потому и причина Приказа может быть только одна – Соблюдение Равновесия.
– Слушай, а ты не чувствовал, кого именно тебе нужно уничтожить: Лейма или нечто, находящееся в его теле? Может, парень одержим злым духом, демоном, какой-то иной дрянью? – уточнил Элегор, почесывая скулу, на которой с трудом просматривалась тонкая красная полоска, бывшая еще совсем недавно шикарной царапиной.
– Именно его, – мрачно подтвердил Моувэлль. – Я воспринимал объект как Лейма Лоулендского, хоть и с несколько изменившейся структурой души. Если ты намекаешь на возможность присутствия в одном теле двух душ, как это было с Риком и Клайдом, такого я не уловил, – демонстрируя удивительную для создания, чуждого всему мирскому и старающегося держаться подальше от родственников, осведомленность в делах семьи, ответил Жнец. – Это, скорее, походило на мгновенное преображение всех имеющихся структур по какому-то новому лекалу, словно мой сын резко, в один миг, собрался поменять свою божественную сущность. Хоть такое и невозможно в принципе. Но Лейм оставался Леймом. Я не понимаю…
– Давайте прекратим бесцельные гадания, – предложила богиня мужчинам. – Недостаток информации сейчас наш главный враг. Предлагаю постараться ликвидировать пробел. Скажи, Моувэлль, может быть так, что задание на уничтожение, осознанное Жнецом как интуитивный порыв, дублируется в Информационном Коде с прицепом комментариев по существу вопроса?
– Возможно, – нахмурившись, медленно протянул Жнец.
– Источник! – строго позвала Элия, одним тоном давая понять, что игра в прятки и ссылки на глухоту не прокатят, а страх перед экс-принцем Лоуленда, ныне Жнецом, в качестве оправдания принят не будет.
Н-да, интонировать свою речь так, чтобы в одном слове донести до собеседника все, что ему надо знать, хочет он того или нет, богиня умела. Так, что романтичные менестрели, восхваляющие на Дорогах Миров мелодичность и нежность голоса Розы Лоуленда, сводящего с ума влюбленных, были в чем-то даже правы. Больше, конечно, по части сведения с ума и в значительно меньшей степени по части мелодичности.
– Аюшки?! – подхваченным неизвестно где забавным словечком откликнулись Силы, даже не пытаясь увильнуть от разговора. Им-то были хорошо известны не только «дивная» мелодика речи Элии, но и бульдожья хватка богини. Сейчас Источнику куда лучше было откликнуться сразу.
– Все слышал? – уточнила для порядка принцесса, удивительно напоминая отрывистостью речи отдающего команды кузена Нрэна.
«Неужто не только болезни передаются половым путем?» – невольно задался философским вопросом герцог, бросив на подругу исполненный смутного подозрения взгляд.
– Слышал, – согласился Источник, являя себя в виде сильно укрупненной модели атома водорода.
Электронные облака искрились нежным фиолетовым цветом растерянной и даже в чем-то беспомощной задумчивости. Блики света заплясали по комнате, искусно игнорируя точку присутствия Моувэлля. Только таким образом Силы решились выразить свое отношение к «покойному» принцу, впрочем, сам Жнец никак не прореагировал на сию карательную меру. А может, попросту не заметил, поглощенный куда более важными проблемами, нежели стремление утешить разобиженный Источник. Тот продолжал вещать:
– Ваша идея кажется мне интересной. Только, принцесса, я не смогу просмотреть эту ячейку ИК, даже если каким-то чудом ухитрюсь без запроса, выдающего мои намерения, нащупать нужную прямо сразу, а не через сто или тысячу лет по лоулендскому времени. У меня нет доступа к секретной информации такого рода.
– Необходимо привлечь к делу Силы, обладающие данной привилегией, – резюмировал Эйран.
Ведя его мысль дальше, Элегор выпалил, ероша волосы обеими руками и словно бы подгоняя и так снующие с бешеной скоростью мысли:
– Давайте Связиста вызовем! Теперь-то уж другого выхода нет!
– Ты прав, – нахмурившись, кивнула богиня и огорчила компанию логическим выводом: – Однако вполне вероятно, что и Связист окажется за пределами узкого круга посвященных.
– А по какому принципу построена система допуска в ИК у Сил? – вместо того чтобы пикироваться с принцессой, уперевшись локтями в подлокотники кресла, озадачил герцог общество неожиданным вопросом.
– Что ты имеешь в виду? – не понял Источник изобретательного мужчину.
– Ясно, что допуск к засекреченным ячейкам «фонда Жнецов» идет через фильтр. Но каковы его параметры: свободный доступ по строгому перечню посвященных или черный список, отсекающий имеющих неправильный уровень допуска? – мигом подхватила мысль Элегора богиня, прикусив от возбуждения губу.
– Не знаю, – оторопело признались Силы, задав старый как мир осторожный вопрос, погубивший кучу любопытных созданий, высовывающих из укрытия самый кончик острого носа: – А что?
– Надо вызвать Связиста, слепить из ваших энергий что-то вроде щупа и подключить к ИК, – лихорадочно, пока Элия не подняла на смех его ценную идею, воскликнул герцог, поднахватавшийся от Лейма, без конца возившегося с разнообразными техническими приборами, идей о проводниках и контактах.
– А ведь верно. Если допуск осуществляется по фильтру черного списка (вероятность пятьдесят процентов), вы сможете изучить содержимое ячейки. Условный сторож не сможет идентифицировать слияние энергий, а значит, и блокировка не осуществится! – обдумав предложение с точки зрения мага-практика, подтвердил Эйран, пораженный смекалкой Элегора.
– Браво, герцог! – теперь уже Элия поощрительно хлопнула в ладоши.
Герцог метнул на подругу подозрительный взгляд – не издевается ли? – и успокоился, обнаружив на лице богини поощряющую улыбку без капли насмешки.
– Ну, не знаю, – вздохнули Силы Источника, которых в очередной раз подталкивали к противоправному, по сути, деянию.
– Не попробуешь – не узнаешь, – ухмыльнулся герцог, в жизни руководствующийся именно этим интересным и подчас приводящим к изумительно-катастрофическим последствиям принципом.
– Зови Связиста и скинь ему матрицу памяти событий, – велела богиня, принимая тяжесть решения на себя и отлично понимая, что сам по себе Источник на такое не отважится.
– Хорошо, – смирились Силы, раз Элия просит – надо сделать. Они сменили фиолетовый цвет на решительно-синий и замолчали, перейдя с вербального диалога на общение импульсами чистой энергии.
Для призыва без использования ненормативной лексики Источник подозрительно быстро добился установления контакта. Вероятно, течение времени в мирах, где гуляли Вольные Силы, именуемые Связистом, было более быстрым, чем в Лоуленде. Через шесть минут в комнате загрохотал веселый голос. Связист и без тела ухитрялся сохранять ярко выраженные мужские повадки:
– Привет, ребята! Ну и мрачные вокруг физиономии, как у восставших покойничков! Как погляжу, вы опять вляпались во что-то крупное и даже умудрились втянуть в свои проблемы Жнеца.
– Если учитывать, что в прошлые наши проблемы был замешан Повелитель Межуровнья, можно сказать – мельчаем, – насмешливо фыркнула богиня.
– И то верно! – хохотнул Связист.
– Так ты согласен? – жадно спросил Элегор, который с удовольствием занял бы место Связиста, если бы мог – при одном единственном условии, конечно, – не превращаться навсегда в Силу, большую часть своего существования лишенную радостей физической формы.
– Конечно, – бодро согласились Силы. – Меня ж не замуж зовут, чего ломаться? Парень, ты стопудово прав насчет ИК: не попробуешь – не узнаешь. Так надо хотя бы попытаться. Больно жалко Лейма, вот уж кто страдает ни за что ни про что! Такой паренек светлый! Ну вы тут за ним посматривайте, а мы полезли. Эх, Творец, пронеси! Слышь, Жнец, ты уж пока постарайся мальчика не пришибить, ладно?
– Приложу все старания, дабы умерить свою кровожадность, – с мрачной улыбкой отозвался Моувэлль, в первый раз непосредственно столкнувшийся с такой нетипичной Силой. Жнец решил: если у затеи с проникновением в ИК есть слабый шанс на успех, то благодаря Связисту он существенно возрастет.
– Надеюсь, ты пошутил? – задумчиво уточнил уникальный Туз Сил, голос его звучал уже издалека, а его обладатель явно был сосредоточен на какой-то иной сфере.
– Я тоже надеюсь, – совершенно искренне согласился Жнец, скрестив руки на груди и держа их от невидимого меча – атрибута профессии – подальше. Вновь потянулись томительные минуты ожидания.
В Информационный Код, как вслед за Силами боги именовали средоточие всей информации, существующей во Вселенных, с запросом мог обратиться каждый и в рамках соблюдения Законов Равновесия получить любую информацию. На практике дело было осложнено не только условиями Равновесия (не запрашивай информации о созданиях и объектах значительно больших по коэффициенту силы, если эти сведения не входят в круг общего пользования), но и многочисленными косвенными запретами. Оные касались всевозможных тем, которые «кто-то там наверху» по неизвестной, возможно, совершенно нелепой причине счел для тебя закрытыми. К Силам в ИК относились более лояльно из-за отсутствия у созданий чистой энергии прямой мотивации к достижению личной выгоды. Им надо было сделать запрос, отыскать нужную ячейку информации, проникнуть в нее и считать данные, закрытые для общего пользования. В теории операция нетрудная чисто технически, но реально чреватая неприятностями в случае обнаружения надзорными Силами неподобающего поведения любопытствующих субъектов любого рода-племени.
Элегор и Эйран вновь занялись головоломкой-драборком, но думали о другом и машинально передвигали фигурные пластины по игральной доске стола. Элия и Моувэлль пристально смотрели на читающего Лейма. Никому не хотелось зубоскалить или громоздить друг на друга предположения, гадая, точно дети на песчинках, удастся – не удастся. Пожалуй, легче всего сейчас было именно заключенному принцу, по-настоящему занятому какой-то научной проблемой.
– Мы… это… вернулись, – нарушил почти полную тишину подозрительно робкий шепот Связиста, Источник в унисон издал едва слышный вздох.
– Не получилось? – убито протянул Элегор, тут же начиная мысленно ругать себя, дурня, за дурацкую идею и негодовать на Элию: почему леди Ведьма не промыла ему мозги, чего ради дала тешить себя несбыточной надеждой? Или решила в очередной раз наглядно продемонстрировать, какой он идиот, чтобы в следующий раз не лез с ценными советами, а молчал себе в воротник.
– Наоборот, – еще тише, словно полупридушенный котенок, вякнул Связист, так и не решаясь продолжить.
