Глава 16
Право на риск: острая конкуренция
В следующее мгновение боги под гордый клич Связиста: «А вот и мы!» – и выразительный вздох облегчения не ведающего покоя Источника обивали песок со своих сапог в комнате наблюдений за добровольно заключенным Леймом. Зная о чудовищной угрозе, которую он может представлять для богов, людей и нелюдей, юный романтик не рвался за порог даже ради кратковременного променада.
Дежурили трое: Клайд, Рик и Джей. Скорее всего, черед дежурить выпал рыжему магу, тот взял в напарники кого-то одного из неразлучной парочки прохиндеев, а второй просто не смог остаться в стороне от назревающего приключения. Потому что там, где оказывалось сразу двое принцев, непременно начиналась какая-нибудь авантюра. То ли боги приманивали ее, как мед фею цветов, то ли рождали самостоятельно неким загадочным и, судя по тому, какой выходил результат, исключительно противоестественным способом.
Троица принцев забавлялась той же самой головоломкой, каковая занимала давеча Эйрана и Элегора, только строгий узор передвижных фишек столешницы благодаря ворожбе Клайда сменился весьма фривольной картиной знаменитого Бриса Альджо, где целый рой миниатюрных обнаженных красоток и чудовищных зверей скакал по веткам фаллического древа. Боги не столько собирали головоломку под звон бокалов, сколько составляли самые немыслимые комбинации из частей дамских тел и компонентов экзотических тварей. Получалось нечто кошмарно-эротическое в духе Роника Схока. Принцы валялись по ковру от смеха, до хрипоты споря друг с другом, чей синтетический образ вышел удачнее.
На Лейма – причину их пребывания в комнате – мужчины поглядывали постольку-поскольку, ибо молодой бог повода для волнения не давал. Он сидел в своей комфортабельной тюремной камере и мирно делал выписки сразу из нескольких книг. Занятие целиком захватило Лейма. Бог был сравнительно спокоен и никаких попыток связаться с внешним миром из вынужденного заточения не предпринимал. Умение целиком сосредоточиться на выполнении важной задачи сослужило богу техники добрую службу. «Больной» занимался, не думая о постигших его неприятностях.
– О, вернулись, голубчики! – тоном великана-людоеда, обнаружившего в темном углу собственного дома сбежавший из клетки комплексный обед, торжествующе воскликнул Джей.
– И с добычей! – длинный нос Рика повернулся в сторону упакованного по первому классу щита Унгира.
Клайд окинул прибывших веселым взглядом и щелкнул по массивной рубиновой пуговице на манжете, включая заклинание оповещения, нацеленное на всех родственников. Буквально за пару следующих минут в относительно скромной по меркам замка комнате стало тесно и чрезвычайно шумно от обилия богов, примчавшихся, телепортировавшихся и пришедших на зов брата. Кэлера и двух его спутников, бегло изучив на предмет возможных телесных повреждений и не обнаружив таковых, интенсивно и в исключительно приветственных целях хлопали по спине, плечам, груди и задавали не меньше тысячи вопросов в секунду. Воздействию столь плотной концентрации родственного внимания Тэодер с Ноутом отродясь не подвергались. И пусть большая часть внимания перепадала богу пиров как особо любимому брату и носителю странной, похожей на искомый щит, штуковины в упаковке, мафиози чувствовали себя очень неуютно.
К счастью, спасение в лице короля Лоуленда прибыть не замедлило. Впрочем, в первые мгновения явление грозного владыки хоть и не осталось незамеченным, но все же никак не повлияло на снижение интенсивности гама. Чтобы расслышать самого себя, Лимберу пришлось рыкнуть на детей и племянников, после чего в относительной тишине повторить наконец самый животрепещущий вопрос к путешественникам:
– Надеюсь, это щит Унгира?
– Да, пап, – кивнул Кэлер. – Куплен легально. На все про все потрачено шесть звезд.
– Молодцы, – не в отцовском голосе, во взгляде промелькнул явный оттенок одобрения и гордости за старшего сына, столь быстро справившегося с многотрудной задачей.
– Через знакомого Ноута нашли, – пояснил принц, не желая присваивать себе даже толику чужих заслуг.
– Не важно, – скользнув безразличным взглядом по племянникам (мавр сделал свое дело, мавр может уходить!), отмахнулся король, рассчитывавший именно на такой способ достижения цели, и констатировал: – Главное, щит у нас.
– Отдадим его Лейму, попросим посмотреться, а сами драпанем из Лоуленда куда подальше? – со своей неизменной ухмылкой склонил голову на бок Джей.
– Не лучше ли будет переправить куда-нибудь самого кузена? В миры или в Межуровнье к лорду Злату? – снова вкрадчиво уточнил Мелиор. Принц пекся о своей безопасности не меньше, чем об обезумевшем родственнике, чья ярость, судя по недавнему переполоху, легко могла оставить от комфортной и привычной жизни бога сибарита лишь развалины.
– А может, лучше тебя в Межуровнье сунуть? – грубо предложил возмущенный Элегор, заявившийся на экстренный сбор одним из первых. Не самым первым он примчался только потому, что перенесся в комнату вместе с Эйраном, у которого коротал мучительное, ненавистное время ожидания.
– Лоуленд – родина Лейма, его дом, место его сердца, – вмешался Эйран, не давая разгореться спору. – Если мы стремимся к тому, чтобы брат сохранил как можно больше черт, присущих в этой инкарнации, его нельзя никуда перемещать из средоточия силы семьи. Также не стоит покидать его самим, дабы он на тонком уровне ощущал нашу причастность и готовность помочь, – резюмировал мэсслендский маг, много времени уделявший исследованиям закономерностей обретения власти.
– Тем паче не стоит тащить кузена в Межуровнье, – подхватила Элия, окончательно зарубив на корню выгодное предложение осмотрительного Мелиора. – Даже если бы Злат дал свое согласие приютить нашего буйного родича и проследить за операцией познания души. Бездна – самая худшая точка для превращения, ее шепот сразу склонит весы на темную сторону.
– Ты права, – без пустых споров во имя сохранения идиотской мужской гордости и личного упрямства нехотя согласился Мелиор с разумными выводами сестры. С Элией-то он согласился, а вот отыграться на герцоге за хамство мысленно себе пообещал, но чуть позже, когда положение в семье не будет столь напряженным.
– Повелитель Межуровнья говорил тебе что-нибудь о том, как именно нужно передавать зеркало Лейму и как его использовать? – справился Лимбер у дочери, признавая за ней приоритетное право на контакт с Ужасом Бездны.
– Нет. Щит Унгира обладает нужными нам свойствами постоянно, никаких специальных ритуалов для их активации не нужно, – передернула плечами богиня. – Все предельно просто: мы отдадим щит кузену, объясним, что происходит с его душой и как зеркало истиной сути может помочь. Лейм имеет право все знать и действовать осознанно.
– Право выбора судьбы, – задумчиво кивнул Клайд, перебирая перстни на пальцах.
– Особенно мне нравятся слова «отдадим» и «объясним», – почесал кончик носа Джей, прислонясь спиной к столику-головоломке и измерив родичей оценивающим взглядом. – Хотелось бы несколько большей конкретизации процесса. Будем ли мы всё магией в клетку перебрасывать или подошлем добровольца с благой вестью и болотным раритетом к буйному пареньку, готовому в любой момент из самого Нрэна да еще и арада в придачу понаделать отбивных?
– А ты, находчивый братец, хочешь на роль жертвы предложить свою кандидатуру? – многозначительно удивился Энтиор. Он единственный, кроме Мелиора, предпочел сидеть на диване, а не стоять. Задаваясь вопросом, принц изящно, будто случайно, сложил пальцы в символе поминовения усопшего, вернее, насильственно упокоенного.
– Целесообразнее всего идти мне, – решительно заявила Элия, не дав вступить в перепалку с братом Джею, оскорбившемуся до глубины души и горящему желанием отомстить вампиру. Худощавый вор всегда злился, когда кто-нибудь выражал сомнения в его физических возможностях.
– Это еще почему? Лейм – мой друг, идти должен я! – заявил Элегор, у которого из-под носа в очередной раз нахально уводили почетную обязанность подставить другу плечо в трудную минуту или, если смотреть на проблему с другой стороны, подставиться под удар друга.
– Объяснись, дочь, – вместо того чтобы с ходу наложить высочайший запрет, подкрепив его хорошим ударом кулака по столу, с усталой строгостью попросил Лимбер. Король пожелал выяснить, на чем Элия основывает свой опасный выбор.
– Начнем с самого страшного. Кто-нибудь из вас будет способен не только противостоять Лейму, но и одолеть его, если во время ритуала возьмет верх темная сторона натуры бога? – спокойно ответила вопросом на вопрос богиня, применяя самое мощное наряду с женскими чарами оружие своего арсенала – логику.
– Будто это сможешь сделать ты? – мрачно вопросил Нрэн, прекрасно понимая, что даже ему не скрутить разбушевавшегося младшего брата. Печальный опыт бальной драки вкупе со сломанной конечностью и расквашенным носом пошел стратегу Лоуленда впрок, пусть и пребольно гвазданул по самолюбию.
– Мне не будет нужды сражаться с кузеном, – покачала головой Элия. Глаза богини были печальны и строги. – В отличие от вас, дорогие мои, я обладаю иной силой, способной усмирить Лейма в любом из обличий. Поэтому именно мне лучше всего находиться с ним рядом, если что-то пойдет хуже, чем нам хотелось бы.
– Чтобы сразу посадить Лейма на поводок из силы любви? – сжимая кулаки, почти выплюнул фразу Элегор, злясь на собственное бессилие.
– Мы не хотим причинять вреда родичу, но если не будет иного выхода, то «поводок», как ты это назвал, станет наименее болезненным средством воздействия. Он сможет удержать Лейма от непоправимых поступков и сохранить для его души надежду на иной выбор, чем абсолютное погружение во тьму, – вздохнула Элия и, покачав головой, с досадой прибавила: – Неужели ты думаешь, что мне доставит удовольствие мучить кузена, которого я берегла все эти годы, не давая возможности насадить сердце на шипы?
– Ты твердо уверена в своей власти над Леймом? – уточнил Лимбер, уже отпуская дочь, пусть и противясь этому всем сердцем.
– Да, я знаю, чего он хочет сейчас, и имею представление о том, чего жаждет Алый Бог в его душе, – подтвердила Элия. – Повторюсь, не сказала бы, что стремлюсь явить кузену грань между болью и наслаждением, смыть различия между ними и обернуть одно в другое, но вполне способна.
– О да, – мечтательно поддакнул Джей, запрокинув голову на низкий столик и вспоминая те жуткие и неимоверно притягательные мгновения перед спасением жиотоважских послов из Бездны Межуровнья, когда Элия пробовала его кровь, а душу крепкой сетью оплетала сила богини. Экстаз и бурю темных желаний, рвущих сердце на части, принц не мог забыть до сих пор.
Ревнивые взгляды кинжалами вонзились в разговорчивого принца, братья гадали, что именно имеет в виду белобрысый ублюдок, чем одарила его сестра и почему. Но самым острым и строгим был взгляд принцессы и ее мысленная хлесткая реплика: «Даже не мечтай!»
– Кто-нибудь может отправиться с тобой, – рассудительно предложил Кэлер компромисс. – Давай я!
– Телепортационная петля готового заклятия, успевшего адаптироваться к периодически штурмовавшему стены тюрьмы Лейму, настроена на женщину. Возникни необходимость, вы не сможете быстро исчезнуть из комнаты, – напомнила Элия родственникам об особенностях чар, сотворенных шутниками-магами и Связистом. – Одной меня будет вполне достаточно и для помощи кузену, и для доверительного разговора с ним наедине. Кроме того, – проблеск хитрой улыбки скользнул по губам принцессы, – если мне вдруг, вопреки всем логическим построениям, будет грозить реальная опасность, полагаю, лорд Злат не преминет вмешаться.
– Иди, – разрешил король, одним словом пресекая все споры.
Спорить с монархом, явившим свою волю, никто не решился. Разобиженный Элегор, слегка утешенный тем фактом, что отказали не только ему одному, а и всем принцам разом, неожиданно вспомнил о Колоде Либастьяна и тайне, в которую посвящен Злат, – найденной карте Джокера – принцессы Элии. Неугомонный герцог решил взять пример с богини и от безнадежности заняться логическими умозаключениями: Леди Ведьма – Джокер, самая старшая карта у Творца, а Лейм – Ферзь, второй по значению, следовательно, если кто-то и сможет приказать ему остаться собой, то только принцесса. Смогла же она остановить драку на балу, когда разошедшиеся мужчины, не слушая никого и ничего, едва не устроили кровавую баню. Надо ждать, и, кажется, можно верить в лучшее!
– А теперь-то вы наконец распакуете щит? – взмолился терпевший слишком долго Рик, просто взорвавшись от любопытства.
– Зачем? – с трудом подавив раздражение, вспыхнувшее от такого безалаберного нахальства, наигранно удивилась Элия, подходя к артефакту, пребывавшему под защитой надежных рук Кэлера. – Он предназначен для Лейма. Если братья принесли его в Лоуленд, значит, щит прошел проверку. Нам же сейчас не развлекаться надо, а думать о спасении брата. Закончим дела – любуйся собой сколько угодно, дорогой, пока же можешь созерцать свою несравненную красоту в любом из замковых зеркал, думаю, ради такой безумной жажды даже Энтиор уступит тебе свое любимое, а если зеркал мало, так в Саду Всех Миров есть водоемы.
– Ладно, ладно, я все понял, – жалобно взвыл Рик, ощутив себя последним ублюдком. – Извиняюсь, пни меня, болвана, в зад, если хочешь! – рыжий бог повернулся к принцессе спиной и с готовностью заголил филейную часть.
Мужчины дружно заржали, улыбнулась и Элия, пошутив:
– Непременно пну, как только вернусь. Стой здесь на удачу и жди!
Принцесса и Кэлер как носитель щита – не мог же он всучить его даме! – направились к двери из комнаты.
– Спасибо, – Элия благодарно кивнула богу, никогда не забывавшему о том, что воспитанный рыцарь это не только тот, кто умеет правильно целовать даме ручку или отвешивать элегантные поклоны. Принц всегда был готов помочь леди, не дожидаясь просьб вкупе с многозначительными намеками, и уж тем более никогда не требовал оплаты своих услуг по строгой шкале взаимной выгоды.
Не допущенные к ужасному и опасному Лейму боги принялись шустро делить места в «зрительном зале». Временно натянувший штаны на жилистый зад Рик плюхнулся на ковер рядом с Джеем и протянул руку к спрятанной под столом-головоломкой бутылке. Если уж нельзя было помочь кузену, то хотя бы следовало поразвлечься за его счет, а заодно, кроме шуток, последить, не потребуется ли их вмешательство. Впрочем, серьезные, тем более благородные намерения и порывы всегда прикрывались в Лоуленде шутовской маской, чтобы не вызывать подозрений в презренной слабости «сочувствия к ближнему».
– Да, кстати, если вы собираетесь устраивать пирушку прямо здесь, не забудьте отключить заклятие слежения, – с порога, словно бы между делом, бросила богиня.
– Почему это? – озвучил всеобщее удивление Кэлберт, недоумевая, из какой такой природной вредности сестра хочет лишить их возможности наблюдения за увлекательным и, без сомнения, зрелищным процессом. – Вы стесняться, что ли, будете?
– О Творец! – возвела Элия очи к потолку и притопнула каблучком изящной черной туфельки с крохотной сапфировой бабочкой-брошью. – Наблюдение за богиней любви, опускающей блоки для применения силы, чревато весьма неприятными последствиями не только для смертных мужчин. Мощность излучения при передаче через магические экраны уменьшается лишь незначительно.
– Но ты же только Лейма облучать будешь, при чем здесь мы? – подозрительно уточнил Ноут.
– Мой дар – не снайперская винтовка, тем более когда надо воздействовать на бога равного или большего по коэффициенту силы, – наставительно заявила богиня. – Диапазон поражения предвидеть сложно.
– Зря сказала, дочка, – хмыкнул Лимбер, изучая опешившие, подозрительные и перепуганные под масками отстраненного любопытства лица сыновей и племянников. – Хватит уже их, жеребцов, пасти. Хоть раз бы напоролись, потом не забывали бы своими головами пользоваться.
– Я бы промолчала, но мозги им потом вправлять нет никакого желания, – снисходительно призналась Элия и тряхнула головой. – Да и Источник жалко, он такого счастья не заслужил, и так с нами, бедолага, мается.
Источник издал едва слышный благодарный вздох и снова затаился, понимая, что сейчас Силам в дела богов вмешиваться не след. Даже неуемно разговорчивый Связист и тот не лез в беседу лоулендских друзей с похабными комментариями.
– Чтобы что-то вправить, это что-то надо сначала найти, – съерничал Джей, вскакивая с уютного лежбища, устроенного на ковре. – А когда мы на тебя пялимся, мозги хрен отыщешь. Так что не будем рисковать!
– Всем уходить надо? – спросил Элтон, крутя в пальцах карандаш, обнаруженный за ухом. – Может быть, стоит оставить хоть одного дозорного, на всякий случай?
– Бросим жребий или кто-то жаждет сойти с ума добровольно? – заинтересовался Клайд, решивший линять из комнаты последним, чтобы не пропустить чего-нибудь интересного.
– Я останусь! – вскинув голову, как задиристый уже не волчонок, но волк, решительно объявил Элегор, и на этот раз богиня великодушно не стала спорить с приятелем:
– Тебе можно, на буйных сумасшедших моя сила не действует. А остальным лучше уйти.
– Так вот в чем секрет… – сделав вид, что поражен откровением сестры до глубины души, благоговейно протянул Элтон и что-то зачеркал на листке из блокнота, то ли нашел момент для продолжения семейной хроники, то ли малевал шарж на кого-то из родичей, например, на величественно приосанившуюся Элию.
– Только неясно, почему она тогда действует на нас? – уж направив свои стопы к двери, приостановился и задал совершенно логичный вопрос Рик как один из представителей королевской семьи, за глаза, а впрочем, частенько и прямо в глаза именуемый сумасшедшим.
– Сестра же сказала «буйных сумасшедших»! – осенило Клайда. Он хлопнул рыжего брата по плечу и печально заключил: – Значит, мы еще недостаточно буйные!
– Все познается в сравнении, – философски признал Эйран.
Комната опустела в считанные секунды. Боги любили риск, но проверять на себе мощное действие чар сестры никто не хотел, оставив сию привилегию безумному Лиенскому, которого, как успели увериться в Лоуленде с помощью многочисленных творческих экспериментов с ядами, наемными убийцами и страшными заклятиями, все равно не брала никакая зараза.
