Глава 15
Прослушивание талантов
Трехэтажный беломраморный, отделанный зеленым камнем дворец представлял собой произведение искусства. Во всем здании, его изящных строгих пропорциях чувствовался вкус наместника (или его архитектора). Дворец окружал небольшой, но прекрасно скомпонованный парк: аллеи, украшенные скульптурами, фонтаны, беседки, несколько павильонов, ровно подстриженные газоны, аккуратные клумбы с экзотическими цветами, фигурные кусты, раскидистые деревья, дающие густую тень даже в самый знойный полдень. Все это великолепие защищала высокая ограда. Охранные заклинания, вплетенные прямо в узорчатые прутья решетки, были не менее внушительны. Стояла стража.
«Мужлан!» — брезгливо подумал придворный о сказителе, так примитивно оценившем грандиозную городскую резиденцию наместника. Втайне толстяк не раз грезил о таком же дворце, куче слуг и, разумеется, такой же власти.
Стражники пропустили знакомую карету на задний двор. Лакей спрыгнул с запяток и открыл дверцу. Франт вышел первым и галантно протянул руку даме, правда, перчатку снимать не стал.
— Вы так добры, господин! — воскликнул Джей, более не «милордствуя», и, по-хамски вцепившись в руку придворного, спрыгнул с подножки.
На белой перчатке остались темные следы пыли, которой принц предусмотрительно запасся, обыскав все потайные уголки кареты, куда не добрались вездесущие слуги с влажными тряпками и выбивалками.
Жалкая бороденка пузана затряслась от негодования. Он позеленел, вырвал ладонь из оскверненной перчатки, так и оставшейся в загребущих пальцах принца. Почти бегом, что было весьма забавно при его комплекции, придворный устремился прочь под громовые раскаты хохота стражников. Джей изобразил на своей подвижной физиономии неподдельное разочарование и, паясничая, воскликнул:
— Куда же вы, господин, а перчаточку-то забыли! Ай-ай-ай! Вам ее почтой выслать или с гонцом?
Не дождавшись ответа, бог разочарованно пожал плечами и, утерев руки перчаткой беглеца, небрежно забросил ее на крышу кареты под несмолкающий хохот стражи и ехидные улыбки слуг, ставших очевидцами сцены. Видать, к жирному франту симпатии во дворце Вальдорна не испытывал никто.
Как раз когда веселье, миновав свой пик, начало стихать, из кареты высунулась очаровательная девичья головка.
— О!!! — в один голос выдохнули восхищенные стражники и, оставив скучную рутину караульной службы, наперегонки кинулись вперед, желая услужить прекрасной даме.
Худощавого Джея мигом оттерли в сторону, потому как использовать свою божественную силу, чтобы расшвырять хамов, принц не решился. Опершись на руку самого прыткого и могучего из мужчин и посылая ослепительные улыбки всем остальным разом, принцесса грациозно выпорхнула из кареты.
— О доблестные стражники! — прощебетала Элия, оглядывая окружавших ее с очаровательной веселой беспомощностью девушки, невольно сознающей свою прелесть и убежденной, что весь мир будет готов ей услужить, стоит лишь улыбнуться. «И, что удивительно, мир придерживается того же мнения», — мельком подумал принц, пока сестра выспрашивала мужчин: — Вы не подскажете, где лорд э-э-э… Жером прослушивает сказителей? Уважаемый лорд, ну тот, толстый, как перекормленный боров, обряженный в человечью одежду, он не представился, сказал, что нам нужно туда.
Все стражники хором выразили горячее желание проводить девушку в нужное место. После краткой сочной перебранки две несчастные жертвы были вынуждены остаться на посту, а остальные шумной толпой, распугивая слуг, двинулись во дворец и зашагали по его широким коридорам, спроектированным прямыми линиями и гармоничными дугами, перемежавшимися лестницами. Декорированы они были не столь причудливо, как в храме Судьбы, но не менее богато и весьма красиво. Гобелены, статуи, ковры, вазы, картины располагались не абы как, лишь бы продемонстрировать достаток хозяина, а исключительно для услаждения взора. Может, Альш и был столицей захолустной провинции, однако провинции весьма доходной, как успели убедиться, невольно любуясь роскошным интерьером, сказители.
Через пяток минут — стражники старались идти помедленнее, вежливо предупреждая милашку-сказительницу о поворотах и лестницах, то и дело предлагая ей опереться на руку помощника, словно они не шли по коридору дворца, а преодолевали опасные препятствия в непроходимой чаще, — шествие остановилось у белых дверей небольшого зала, и начальник караула откашлялся и сказал, расправляя роскошные усы:
— Здесь ждут своей очереди сказители, малышка. А в следующем зале идет прослушивание.
— Спасибо за помощь, благородные воины! — Принцесса одарила провожатых сердечной улыбкой.
Окрыленные благодарностью красавицы доблестные мужи разом ринулись к дверям, чтобы пошире открыть их перед ней. Отлетел с дороги бедолага-лакей, загремели, столкнувшись, кирасы, двери с грохотом распахнулись. Несколько стражников звонко шмякнулись на пол. Натолкнувшись на них, полетели наземь и остальные, собирая в ком прекрасную ковровую дорожку. По мнению принца, образовался весьма оригинальный, хотя и совершенно несъедобный бутерброд: стража в слоях бордовой ткани с белыми розами под легким соусом из пыли.
Оторвавшись от беседы с компанией менестрелей, радостный, малость взъерошенный от избытка вчерашних переживаний и событий этого утра Эверетт увидел своих друзей. Они как раз осторожно огибали стражников, барахтающихся на полу.
— О, Элия! Джей! Счастлив вас видеть! — спеша навстречу друзьям, воскликнул юноша, легко перекрыв хорошо поставленным голосом весь шум и грохот, производимый поднимающейся охраной.
Остальные сказители взволнованно загудели, нервно заерзав на скамьях и опасливо косясь на вошедших. Они пытались понять, что все-таки происходит: кто украл, кого ловят и куда бежать.
В это время на другом конце скромного зала распахнулись двойные двери и оттуда вылетел худощавый господин в черном камзоле. Так перед публикой предстал лорд Жером собственной персоной — изящный мужчина с совершенно седыми волосами и тонкими, аристократичными чертами лица.
— Какого демона?! — сердито рявкнул он.
Из-за спины лорда Жерома украдкой высунул нос любопытный Вильн.
— Привели еще двух сказителей! — доложил начальник караула, пытаясь отцепить ножны с мечом от кистей ковровой дорожки и при этом снова не поскользнуться на мраморных плитах зала.
— Они что, государственные преступники, раз прибыли с таким немалым эскортом? — с сарказмом осведомился Жером, созерцая его тщетные попытки.
«А мне этот дядя начинает нравиться», — мысленно протянула Элия под ревнивый зубовный скрежет Джея.
— Они, это… просили проводить, — покраснев, неловко промямлил начальник караула, топчась на месте.
— А вы, Гильом, в одиночку идти побоялись — а ну как заблудитесь? Поэтому прихватили с собой всех ребят, чтобы вели вас за ручку? — едко уточнил господин искусств.
Его замечание потонуло в дружном смехе стражи и хихиканье приглашенных к прослушиванию менестрелей, сказителей и фокусников.
— Ну… это… ну… мы… — пытался придумать ответ, достойный язвительного лорда, Гильом, дергая себя за ус для убыстрения хода мысли.
— Ребята, проводите вашего капитана обратно да следите, чтобы никто его не обидел, — иронично оборвал его лорд Жером. — Эверетт, мальчик мой, — продолжил он, внимательно разглядывая Элию, ну и Джея заодно, — это и есть те сказители, для сопровождения которых понадобилась половина дворцовой стражи?
— Да! Это Элия и Джей. Они мои друзья, — радостно закивал менестрель.
— Надеюсь, ваше искусство стоит такого эффектного появления, — усмехнулся лорд Жером и кивком головы пригласил их в зал, отпустив ожидающего там арфиста-сказителя.
Эверетт поспешно скользнул следом за друзьями. Резная дверь закрылась за ними, и сказители с менестрелями начали тихонько возмущаться наглостью чужаков, пролезших без очереди. Впрочем, к этому ропоту примешивалась изрядная доля облегчения, что стража приходила не по их души. А кто из Детей Дороги в ладах с законом?
Лорд Жером неспешно опустился в широкое кресло с фигурными подлокотниками. Вильн примостился в соседнем, поскромнее, очень довольный удачным стечением обстоятельств. Шпион нутром чуял (а этому чутью он весьма доверял), что эта парочка — те самые сказители, на которых прозрачно намекал вчера ночью наместник, а значит, время и деньги, потраченные на спешные розыски, перевернувшие вверх дном весь город, не пропали зря. Эверетт потихоньку прошмыгнул на небольшой диванчик в углу. Лорд Жером знаком велел сказителям начинать.
— Мы поведаем вам байки, — встав в позу, объявил принц, — из нелегкой жизни сказителей и менестрелей. Надеемся, господину искусств наш выбор придется по вкусу.
Девушка, отойдя чуть в сторону, но не исчезая из поля зрения мужчин, приготовилась плести иллюзию.
— Баллада о путнике и бандитах, — начал Джей, таинственно понизив голос. — Однажды темной-темной, беззвездной ночью шел по широкой и в дневное время весьма оживленной лесной дороге одинокий путник. Внезапно из-за деревьев послышался оглушительный свист, упало старое дерево, преграждая путь, и на дорогу выступили несколько вооруженных до зубов мужиков. Их зверские рожи были перекошены кровожадными ухмылками. Конечно, то были разбойники! Поигрывая здоровенным палашом, вперед вышел атаман и важно заявил: «Не вовремя ты решил прогуляться по нашему лесу, парень. Придется платить пошлину. Времена нынче беспокойные, за дорогами следить сложно. Так что поделись с доблестными стражами пути чем можешь. — Подивившись красоте и длинноте собственной речи, разбойник резюмировал: — Короче, выкладывай все, что есть».
Путник стеснительно улыбнулся грабителям и промолвил: «Рад бы, доблестные стражи, уплатить сполна, да нет у меня денег».
Бандиты угрожающе заворчали: «Отпирается, падла! Брешет!»
Атаман укоризненно покачал головой: «Стыдно врать добрым людям в глаза, а недобрым еще и опасно! Мы ж и проверить могём. А ну-ка, пошмонайте у него за пазухой да в котомке, ребятки!»
Разбойники шустро обыскали путника и перетряхнули его мешок с жалкими пожитками. Нашли дырявый медяк.
«И впрямь, атаман, нет у него денег», — разочарованно констатировали несчастные бандиты.
«Что ж, — философски заметил главарь, — возьмем вещами».
«Так и этого нет», — удрученно ответили разбойники.
«А что ж у него, голи перекатной, есть?» — не столько грозно, сколько удивленно нахмурился атаман.
Разбойники выложили заплесневелый кусочек сыра, черствую краюху, драные пестрые штаны, два сухаря и помятую флягу. Атаман взял ее, глотнул для пробы и закашлялся, отплевываясь: «Тьфу, вода!»
Потом подозрительно уставился на путника, раздумывая, не снять ли с того какую одежонку. Но неплохие на первый взгляд штаны да куртка оказались на деле сущей дрянью — заплата на заплате.
«Демоны! — сплюнул в сердцах главарь. — Ходят тут всякие, и взять-то нечего. Только дерево зря загубили. Что ж ты, скотина такая, по лесу ночью шляешься, нас с толку сбиваешь!»
Путник виновато улыбнулся, переминаясь с ноги на ногу: «Не могу я иначе, господа разбойники. Профессия у меня такая. Сказитель я…»
«Какого же ляда ты нам, гад, голову морочил, сразу толком не сказал?»
«Но вы ж не спрашивали», — пробормотал, оправдываясь, сказитель.
Главарь с жалостью оглядел хлипкого странника и кликнул: «Ребята, у кого с собой что пожрать есть?!»
Разбойники скинулись, и мешок сказителя наполнился припасами побогаче, чем его жалкие корки. Отыскался даже мех с добрым элем.
От своих щедрот атаман сыпанул путнику несколько монет и пробурчал: «На, засранец! И чтоб больше мы тебя в нашем лесу не видели!»
Изображение лесной дороги со стоящими на ней бандитами и радостно уплетающим свежий ломоть хлеба сказителем развеялось. Эверетт в полном восторге захлопал в ладоши. Лорд Жером рассмеялся, хлопнув ладонью по ручке кресла, и заметил:
— Очень своеобразно, ребятки, слог хороший, и картинки выразительные, яркие. Давненько я не видал рассказов с подвижными иллюзиями, пожалуй, лет пять точно. В наших краях этим никто не балуется. Если и плетут, то статичные. Да и репертуар ваш весьма свеж. Думаю, успех гарантирован. А сейчас давайте-ка еще парочку, поглядим, не перехвалил ли я вас.
Вильн, мало что смыслящий в художественных достоинствах и обычных баек, и рассказов с иллюзиями, покорно заулыбался, разыгрывая знатока. Джей перевел дух и продолжил:
— Баллада об одном заказе. Однажды некий знатный лорд, возможно, мы даже слышали его имя, вышел на пешую прогулку по городу. Личный лекарь порекомендовал лорду побольше двигаться, дабы сбросить лишний вес. Дело близилось к полудню. Мужчина основательно проголодался, но, как назло, забрел в довольно скромный район города, и на глаза ему не попадалось ни одного сколько-нибудь приличного ресторана. Однако голод не тетка! Устав от бесплодных поисков и буйного бурчания в животе, лорд зашел в показавшийся ему относительно приличным трактир. Там и впрямь оказалось весьма чисто и приятно, вкусные запахи витали в воздухе, еще более возбуждая аппетит вельможи. А на маленькой сцене играло трио музыкантов, развлекая немногочисленных посетителей. Пока дворянин ждал своей заказ, он слушал музыку, и она произвела на лорда неизгладимое впечатление. Когда трактирщик, удивленный оказанной его заведению честью, сам поспешно принес заказанные блюда, дворянин поинтересовался: «Скажите, милейший, а ваши музыканты играют на заказ?»
«Конечно! Что вашей светлости угодно?» — подобострастно спросил трактирщик.
Дворянин протянул ему золотой и попросил: «Тогда, пока я ем, пусть они сыграют в кости!»
— Браво, ребятки! — расхохотался лорд Жером, слишком часто сталкивающийся с бездарностью, и хлопнул в ладоши. — Давайте-ка следующую.
— Баллада о менестреле и прекрасной даме, — возвестил Джей. — Был полдень, знойный, палящий полдень. Час, когда солнце столь щедро изливает свои лучи на землю, что покорно утихает ветер и плавится камень. На одной из центральных улиц небольшого провинциального городка по пыльной мостовой, вздымая юбкой облачка пыли, чинно плыла упитанная, мокрая от пота купчиха средних лет. Следом за ней пятеро слуг несли громадные свертки с покупками. Вдруг из таверны вывалился вдрызг пьяный менестрель. Закинув за плечо лютню, он, тихо постанывая и держась за стену дома, по узкой полоске тени медленно побрел вперед, старательно глядя под ноги. Чинная горожанка, не желая уступать дорогу мужлану, шла прямо на него. Но менестрель, который был вовсе не в состоянии уступить кому-либо дорогу и выйти из благословенной тени, тоже двигался прямо. Ударившись о пышный бюст потной толстухи, он поднял на нее мутные, полные страдания глаза и увидел физиономию, искаженную гримасой брезгливости.
«Сударь, — презрительно прошипела купчиха, раздувшись от возмущения еще больше. — Вы пьяны! Вы ужасно пьяны! Вы просто чудовищно пьяны!»
Менестрель, пошатываясь, попытался сфокусировать взгляд на ее фигуре, ухмыльнулся и ответил: «А вы, сударыня, толсты! Вы просто ужасно толсты! Вы просто чудовищно толсты!!! А я завтра буду трезвым!» И он продолжил свой путь по улице.
— Превосходно! — не поскупившись на комплименты, с удовольствием отметил лорд Жером. — Надеюсь, и наместнику понравится ваше выступление. Это лучшее, что я слышал в этом жанре за последний десяток лет, если не больше.
— Спасибо, лорд, одобрение истинного знатока приятно вдвойне! — Элия улыбнулась господину искусств.
Отступив от сестры на полшага, пока ему не дали очередной тычок под ребра, Джей, как положено довольному похвалой парню, отвесил короткий поклон.
— Эверетт, мальчик мой, как я понял, вы со сказителями друзья. Вряд ли наместник Вальдорн будет расположен слушать их байки раньше вечера. У него слишком много хлопот с гостями из Альвиона. Так что прогуляйся с молодым человеком. Зайдите для начала к помощнику управляющего, пусть выделит по моему распоряжению две комнаты сказителям в левом крыле. А потом ступай покажи приятелю парк, дворец. А вы, милая, задержитесь ненадолго. Хочу перекинуться парой слов. Об иллюзиях, — промолвил лорд Жером и с улыбкой обратился к Вильну: — Я думаю, мы нашли то, что искали. Велите отпустить остальных, друг мой.
Вильн понимающе кивнул и исчез за дверью. Ему тоже показалось, что если и искал наместник кого-то, то именно эту парочку… или уж, вернее, именно эту девушку.
— Благодарю, лорд, — нахально встрял Джей, игнорируя вежливое прикосновение Эверетта к своему рукаву, — но я предпочитаю подождать Элию здесь. Вдруг смогу добавить какое-нибудь ценное замечание к вашему разговору. Искусство плетения иллюзий знакомо мне не понаслышке.
— Не стоит, юноша. Я же сказал: погуляйте! — продолжая сохранять покровительственный тон, с легким раздражением отозвался господин искусств, вздернув бровь.
— Да мне и тут хорошо, прохладно, а на улице нынче что-то жарковато, — скромно заметил принц, вот только взгляд Джея стал настороженным и не по-хорошему колючим. Обычно такие взоры предваряли удар кинжала, петлю удавки или появление на сцене иных приспособлений, с помощью коих бог походя разделывался с навязчивыми ухажерами Элии.
— Милочка, кем он вам приходится, уж не опекуном ли? — с ехидцей спросил лорд Жером, демонстративно обращаясь к девушке.
— Хвала Силам Судьбы! Он всего лишь мой брат, — всплеснув руками, возразила принцесса.
— Тогда, детка, я бы посоветовал вам обратить внимание на его манеры, — шутливо погрозил пальцем мужчина. — В приличных домах не все столь снисходительны, как я.
— О, вы совершенно правы, дорогой лорд, — подтвердила Элия. — Временами Джей бывает совершенно невыносим, но что поделаешь, я его младшая сестра, и характер брата успел испортиться раньше, чем он попал под мое благое влияние. Увы, родственников не выбирают, приходится терпеть!
— После смерти родителей малышка Элия совсем от рук отбилась, хорошо хоть не пошла по ним. А вся ответственность за ее воспитание лежит на мне, — в свою очередь с пафосом пояснил Джей.
— Не волнуйся, мой мальчик. Я тоже очень хороший воспитатель. Так что можешь с чистой совестью оставить свою сестру в моем обществе, — в тон принцу ответил господин искусств.
«Иди, дорогой, хватит задирать нашего покровителя, — мысленно попросила брата принцесса, передавая ему свою сумку. — Я в состоянии позаботиться о себе, заодно расспросишь нашего приятеля о том, какие именно гости из Альвиона обосновались во дворце. Нам это будет не лишним».
Под давлением грозного взгляда сестры и дельного поручения упрямец Джей вынужден был уступить. Эверетт облегченно вздохнул, поняв, что перепалка закончена, и повел приятеля за собой. Менестрелю очень хотелось бы думать, что Элия и лорд Жером действительно будут обсуждать тонкости плетения иллюзий для иллюстрации баек, но опыт дворцовой жизни подсказывал чистому юноше: люди далеко не всегда делают то, что говорят, а говорят вовсе не то, что имеют в виду. Кроме того, после вчерашней экскурсии в домик под лиловыми фонарями, устроенной Джеем с подначки сестры, Эверетт лишился еще некоторой доли своей наивности, и хорошо развитое воображение юноши теперь работало вовсю.
— Давно я уже не видел таких чудесных подвижных иллюзий, милочка. Тем более в исполнении такой очаровательной девушки, а не какой-нибудь старой замухрышки с трясущимися руками, — заявил лорд Жером, подводя принцессу к диванчику и опускаясь рядом в весьма красноречивой близости.
— Спасибо, дорогой лорд. Для меня очень важно мнение настоящего ценителя, — заулыбавшись, повторила принцесса и, разыгрывая смущение, прибавила: — Надеюсь, вы не сердитесь на Джея. Он считает своим долгом старшего брата опекать меня, и, признаюсь честно, случалось так, что мне была нужна его помощь.
— Бесспорно, такое сокровище надо беречь! — промурлыкал лорд Жером, ласковым, словно ободряющим жестом кладя руку на колено сказительницы. Обычно господин искусств очень осторожно относился к случайным «служебным» романам с девицами, зачастую пытавшимися использовать их отношения в собственных карьерных интересах, но сейчас мужчина готов был забыть обо всех своих правилах. Уж очень хороша была юная сказительница, да и талантлива настолько, что не нуждалась в протекции. Мужчина чувствовал, что его неудержимо манит к очаровательной девушке. — Неужели у кого-то поднимется рука обидеть такую красавицу? — Ладонь лорда Жерома скользнула выше по гладкой, прохладной, если бы не теплое тело под ним, ткани платья.
— О да, — с печальной усмешкой подтвердила Элия и подняла на Жерома посерьезневшие, почти строгие, словно глядящие прямо в душу и видящие его насквозь серые глаза. — Слишком часто люди, имеющие власть или считающие себя таковыми, в погоне за удовлетворением сиюминутной прихоти забывают о том, что и у простых сказителей есть честь, достоинство, собственная гордость, наконец.
Господин искусств взглянул в серую глубину глаз богини и тактично отстранился, готовый уйти по первой же просьбе. В душе лорда Жерома зародились еще неясные для него самого чувства: какая-то хрупкая, словно первый лесной цветок, нежность и желание оберегать прелестную девушку. Сам не понимая почему и не сознавая, что говорит не просто подходящие случаю слова, а озвучивает голос своей души, он мягко прошептал:
— Но разве чья-то честь или достоинство страдают, если мужчиной движет нечто большее, чем стремление к чувственным удовольствиям? Если он симпатичен прекрасной девушке и желает только одного: узнать ее ближе?
— Не думаю. — От ласковой и в то же время неожиданно-лукавой улыбки принцессы по телу Жерома пробежала дрожь возбуждения.
А потом девушка легко коснулась рукой его щеки, подумав: «Как это всегда просто, даже без использования самой малой толики силы. Несколько слов — и он уже мой до конца».
