Глава 51

Проснувшись, сразу поняла – проспала! И не то чтобы в этом было что-то удивительное после сегодняшних ночных разговоров и итогового укладывания под утро, но… Но сегодня же на работу! Я шустро ссыпалась с кровати и понеслась в ванную, по пути отметив, что ни Гайяра, ни следов его присутствия нет. Вообще, очень аккуратный мужчина мне попался, как бы не забыть, что мы тут вместе обитаем. Наверняка решив, что я в нынешнем положении нуждаюсь в полноценном сне и покое, тихонько встал и ушел на мостик с утра, а меня оставил отдыхать.

Уже запрыгнув под душ, подумала, что даже на время не посмотрела. На всякий случай ускорившись, быстро вымылась и, завернувшись в полотенце, принялась сушить волосы. Надо уже собраться и сделать короткую стрижку, а также вернуть свой цвет волос. Взглянула на числовое табло и обомлела: время было обеденное! Шейн-оган наверняка в недоумении. Быстро скрутив недосушенные волосы в узел, понеслась в спальню одеваться.

И Оболтуса нет, что странно. Не мог же он до сих пор не проголодаться, разве что Гайяр на сей раз не заблокировал кухню от него, а просто запер где-нибудь сам кактус. Но прежде чем я успела одеться в спешно выдернутое из шкафа белье и форму, дверь в спальню распахнулась, явив мне… кажется, мужа! В шоке я села. Хорошо, что рядом с кроватью стояла, поэтому приземлилась удачно.

Зрелище было невероятным. Насколько же многогранная натура скрывается за этой безэмоциональной капитанской внешностью! Вчера я узнала, что он может пойти на поспешные необдуманные поступки, ведомый страхом, а вот сегодня, видимо, познакомлюсь с еще одной стороной его личности. Домашней. Одно то, что неймарец в это время находился в апартаментах, уже говорило о многом. Но что при этом он был полуодет, в одних широких штанах от спортивной формы, позволяющих мне с неожиданным смущением в очередной раз облизнуться на его впечатляющий торс и позавидовать самой себе, красноречиво утверждало, что на капитанский мостик он не собирался. В руках он держал большущий поднос с чем-то аппетитно благоухающим и, судя по пару, горячим. Под мышкой одной руки был зажат какой-то непонятный цветок иноземного происхождения ярко-желтого цвета. Через локоть другой была перекинута и болталась пара невообразимо мохнатых розовых домашних тапочек, скрепленных между собой носками. Его потрясающие красные прядки волос сбоку были основательно припорошены чем-то, наводящим на мысль о муке, нос и щека испачканы в неопознаваемой густой белой массе, а на груди отчетливо поблескивала капля… варенья. Но самым бесподобным было выражение лица, которое я уловила сразу после его появления. Во-первых, он явно не ожидал застать меня бодрствующей, поэтому растерялся. Во-вторых, он просто лучился от искреннего счастья и радости – на губах играла улыбка, а глаза сверкали алыми угольками и смешливыми искорками. Что случилось с мужем?

– Оленька, – несколько смутившись, пробормотал Гайяр, – что же ты так рано встала?

И, пристроив поднос с едой и яркое растение на столик, резво метнулся вместе с тапочками, задорно порхающими позади, в ванную. Я, в полной мере ощущая себя от изумления рыбой, выброшенной на сушу, открыла рот, наблюдая этот маневр, но сказать хоть слово так и не сумела. Однако к чему бы это? И надо ли еще спешить на рабочее место?

Но не успела я мысленно обозначить весь список возникших вопросов, как, наверняка поставив рекорд по времени приведения себя в порядок, вернулся уже отмытый муж. Прокашлявшись, я все же разродилась вопросом:

– А… э-э-э… как же…

– У тебя выходной! – непререкаемым тоном пресекло мои здравомыслящие попытки руководство, решительным шагом направляясь к оставленному подносу. Тапочки на сей раз были зажаты в кулаке.

– Но Шейн-оган…

– Он уведомлен. И прекрати уже думать об этом! – Цветок и поднос были вновь ловко подхвачены, а тапочки раздраженно отброшены в сторону.

– А ты? Это ничего, что ты тут?

– Оля! – Муж вплотную подошел ко мне. – Я все контролирую. Вчера проверил все текущие операции, решил все накопившиеся вопросы, отдал все дальнейшие распоряжения, произвел необходимые назначения. Можно мне сегодня тоже взять выходной?

– Ну, если ты наста… – растерянно пролепетала я.

– Спасибо! – категорично прервал он меня. – Забирайся в кровать и готовься завтракать!

– Но я не хочу… – попыталась я объяснить, что с утра аппетитом не страдаю.

– Так! Лежишь, молчишь и, когда я скажу, рот открываешь! – опять сурово припечатали меня приказом.

Совершенно растерявшись от неожиданности и непонимания того, что сделали с мужем, решила не пререкаться и прямо как была, в единственно надетых на мне трусиках, перевернулась на четвереньки и поползла к подушке и краю одеяла. Под суровым взглядом моего неймарца устроилась полусидя на подушке, натянула на себя одеяло, прижав его руками, и приняла тут же спикировавший мне на колени поднос. На завтрак мне принесли тарелку с творогом, три очаровательных золотистых блинчика, мисочку с жидким джемом и кружку любимого чая. Невероятно земной завтрак! И несмотря ни на что, при одном взгляде на всю эту вкуснотищу есть захотелось сразу. Но прежде чем я успела сообщить об этом мужу, он уже уверенно поднес к моему рту ложку с творогом. Осталось только, как послушному малышу, открыть рот и скушать любимое лакомство.

– Я са… – прожевав, попыталась я изменить положение вещей, но Гайяр тут же воспользовался моей оплошностью, и в приоткрытый ротик влезла следующая ложка с кисломолочным продуктом.

В общем, сказать в свое оправдание я так ничего и не смогла, но вынужденно съела почти половину творога, когда со стороны входной двери раздался жуткий грохот.

– Прожорливый хулиган! – гневно вскрикнул Гайяр и, в одно мгновение спрыгнув с кровати, стремительно выскочил из спальни.

Быстро сообразив, что питомцу угрожает реальная расправа, на пределе доступной мне скорости отставила с колен поднос и, спрыгнув с кровати, понеслась следом. В итоге я чудом успела влететь в кухню за секунду до того, как опомнившийся муж захлопнул туда дверь. Влетела и застыла, в потрясенном изумлении оглядываясь кругом.

– Пока я спала, на нас напали враги? – на полном серьезе спросила я, пытаясь вспомнить, видела ли еще следы разрушения, пока бежала.

Маленький стол был проломлен, один стул сломан до состояния жалких обломков, второй едва стоял на двух оставшихся в наличии ножках, в металлической стене над нагревателем виднелась приметная вмятина. В крошечной мойке высилась гора странных обгорелых и комковатых блинов, а щедрой россыпью на полу вокруг понурого Оболтуса валялась грязная посуда. Рабочая кухонная поверхность была поднята, обильно присыпана мукой и обляпана вареньем.

– На сей раз, – грозно взмахнув рукой, ледяным тоном сообщил Оболтусу муж, – ты попал безальтернативно! Иди и готовься к заслуженному наказанию!

Вопреки приказу, кактус с нехарактерно высокой для него скоростью передвижения резво бросился ко мне и, быстро втянув распушенные колючки, обхватил мою ногу всеми отростками в явном намерении провести так остаток жизни.

– Оля! – К счастью, в отношении меня превентивных мер не планировалось и тон смягчили. – На сей раз твое заступничество ему не поможет. Я сказал – снесу сознание, и будет только на команды лежать-сидеть реагировать!

Как содрогнулся розовый неудачник, я почувствовала в полной мере. Но прежде чем успела высказаться в защиту застуканного на месте преступления кактуса, Гайяр подхватил меня под локоток и, вытащив из разрушенной кухни в общее помещение, сокрушенно признался:

– Все ваше земное так сложно готовить! Я в системе нашел простые (как там было сказано) рецепты и описание, но на деле… В общем, я думал тебя покормить, а потом все убрать…

Ого! Теперь, зная, какой ценой достались эти три прекрасных блина, съесть их я посчитала кощунством. Я даже не нашлась, что сказать. Просто послала мужу восхищенный взгляд.

– Пойдем, этот розовый прилипала сбил мне все планы! – И уже кактусу: – Отцепляйся немедленно. Этим ты все равно ничего не добьешься!

– Стой, – обернувшись к мужу, я обняла его и потерлась о его грудь, – ну не будь таким злыднем! Я Оболтусу вчера обещала, что, пока он готовится к периоду размножения, питание будет обильным. Так что наказывать придется нас обоих.

Отстранившись, я скромно потупилась. Муж глубоко, очень глубоко вздохнул и рявкнул несчастной гирденции:

– Уйди с глаз долой! Но помни: попадешься ты мне однажды!..

Оболтус тут же отлип от меня и, проковыляв к приставленному у стенки горшку, поспешно корнями в него утрамбовался и, красиво развесив по сторонам листочки, сделал вид, что он тут круглосуточно помещение украшает. Хмуро пронаблюдав за телодвижениями цветика, мой неймарец, ухватив меня за руку и ведя за собой, зашагал к спальне. Поэтому он не видел того, что заметила я, бросив на кактус ободряющий взгляд через плечо. А именно злопамятный обжора, невообразимо скрутив три рядом расположенных отростка, изобразил вслед Гайяру эффектный кукиш! И откуда он такие жесты знает? Всего-то пару раз в его присутствии использовала…

Меня доставили обратно, снова загнали в постель и, водрузив поднос на колени, велели есть.

– Ты сам завтракал? – чувствуя, что не осилю больше ни крошки, спросила я.

И, подхватив еще теплый блинчик, скатала его трубочкой и, обмакнув в варенье, протянула пристроившемуся рядом мужу. Он откусил, но тут же, повторив мои действия с другим блином, вынудил съесть и его тоже.

– Завтракал, – довольно сообщил он, когда мы поделили последний блинчик и дружно запили его чаем из одной кружки.

– Все так вкусно, – честно похвалила мужа. – Я бы ничего неймарского точно не приготовила. Иди ко мне!

Отставив поднос с посудой и остатками творога, Гайяр забрался ко мне в теплую норку под одеялом.

– И что у нас сегодня за невероятное начало дня? – промурлыкала я, приникая к нему всем телом.

– Проснулся рано и понял, что ты права в главном – надо надеяться на лучшее, а не прожить этот год в ожидании неминуемой беды. А еще понял, что очень счастлив. Душа просится в полет просто от того, что со мной рядом ты, и есть надежда, что у нас и ребенок будет. Надеюсь, это будет девочка. Опять же решил попытаться загладить вину за свои ночные глупости, ну и просто хотел сделать приятное.

– У тебя получилось, – снова промурлыкала я, чувствуя, что и моя душа поет от счастья.

Меня умопомрачительно нежно поцеловали в ответ.

– Все забываю спросить, – лениво пробормотала я, развалившись на груди мужа, – ты же от Оболтуса узнал, что я творог люблю, и про чай мой любимый. Как вы объясняетесь?

– У него поразительно развитое для гирденции сознание, – глухо пробормотал муж, зарывшись лицом в мои волосы, – мне удается достаточно точно улавливать его мыслеобразы и четко передавать свои.

– Ну вот, – взгрустнула я, – и на общение с любимым питомцем моего сознания не хватает.

Скорее почувствовала, чем услышала, что Гайяр усмехнулся.

– Вы с ним прекрасно друг друга понимаете, не сомневайся. Мне такое взаимопонимание с ним не грозит. Думаешь, я не знаю, что твой мстительный прожорливый кактус задумал сегодня мне страшную и мучительную месть?

Я хихикнула.

– Не обижай его, – примирительно попросила мужа.

– Постараюсь нечаянно не прибить. Но уверяю тебя, он нарывается, как может, – засмеялся Гайяр.

– Будь терпеливее, просто попробуй его понять. Зато только представь, как с ним ребенку будет здорово!

– Ага! С ужасом это представляю: он будет учить малыша объедаться круглосуточно и громогласно вопить в знак протеста, если его в чем-то ограничат.

– Зря ты так, – укорила я мужа, проводя подбородком по его груди. – Вот увидишь, все будет иначе, и в лице Оболтуса мы обретем верную и строгую нянюшку. Ты убедишься в этом, когда увидишь, как он будет воспитывать собственного потомка.

Гайяр откинулся на подушку и простонал:

– Еще и это!

Не выдержав, я расхохоталась в голос, но неожиданная мысль о друге заставила оборвать смех.

– Нехорошо получилось с моим сегодняшним «прогулом», – заметила вслух. – Мы планировали, что Шейн-оган меня в курс текучки введет и завтра возьмет выходной, а то он, бедняга, из-за меня весь прошлый месяц работал без напарника.

– Дейрана, – тут же подхватил тему Гайяр, – думаю, тебе лучше вообще не работать. Я – глава службы безопасности конфедерации, капитан «Эндорры», потомок известного неймарского рода, – одним словом, я вполне обеспечен и способен тебя прокормить. А в свете твоего состояния, может быть, лучше просто жить, наслаждаясь спокойствием, а не тратить нервы на прогнозы по нашим в основном скверным проблемам. Будешь, конечно, по возможности заниматься координацией действий по работе с землянами и Измененными. Подумай об этом. А Шейн-огану я завтра собственным распоряжением дам три выходных подряд, для чего часть текущей работы переброшу в отдел прогнозирования на Триас. И тебя при необходимости сам в курс текущих дел введу.

– Не знаю, – обдумывая его слова, неуверенно возразила я, – работа так долго была смыслом моей сознательной жизни, основополагающей целью, что пока я не могу представить без нее свое существование. Но, наверное, позже, когда станет сложнее… В общем, посмотрю по своему состоянию, если буду чувствовать, что надрываюсь, так и поступлю.

Мы оба замолчали, раздумывая о будущем, о том, какие еще испытания нас ждут.

– И мы же решили пока держать все в тайне, а если ты так очевидно будешь надо мной трястись, – все сразу догадаются. Поэтому будем просто жить и вести себя как обычно, пусть все идет, как идет – без лишней суеты, – озвучила я следующую мысль.

– Попробуем, – серьезно кивнул Гайяр, но тут же с усмешкой подул мне в нос. – Но ведь пока никто не видит, можно?

– Можно, – с ответной улыбкой разрешила я.

И мы в едином порыве чувств страстно поцеловались, а потом и того больше…

Спустя полчаса, довольные друг другом, спрятавшись под одеяло с головой и забавляясь щекоткой, дружно хохотали. Несправедливость жизни проявилась в том, что у меня почти любое его легкое касание вызывало приступ смеха, а Гайяр, где и как бы я его ни щекотала, отсвечивал невозмутимой физиономией. Но под конец и он не выдержал и задорно расхохотался. Набесившись вволю, стали решать, чему посвятить этот исключительный день, когда мы могли побыть только вдвоем.

– Давай ты диагностику в медитексе сделаешь и подтверждение беременности получишь, а то я вижу, что до конца поверить не можешь. Я пока на кухне все приберу и потренируюсь немного, а потом побездельничаем.

– Отличный план на день! – искренне восхитилась я.

На этом и разошлись.