Глава 25

– Рыжуха, прыгай сразу за мной! – Почти неслышный, но при этом необычайно отчетливый шепот Ревуна.

Уже привычно и как-то по-дружески тепло было ощущать его плечо рядом. Знать, что, случись что – он прикроет.

– Прыгай, чтоб тебя… – Шепот приобрел характер гневного окрика.

– Нет, – безмолвно, но решительно мотнула ему головой. Вот как объяснить, что сейчас чувствовала, просто знала, что прыгать нельзя? Там опасно! Почему – не знаю, но шестое чувство буквально душит, требуя двигаться вперед по верхам.

Резкий, привлекающий внимание, но не сильный толчок в носок ботинка. Это айкар, расположившийся следом за мной, также максимально вжавшийся в скалу за спиной в этом подземном тоннеле на неимоверно узкой тропе под самым потолком, ткнул в меня концом огневого автомата. Немного повернув голову и скосив глаза, ловлю его вопросительный взгляд. Он тоже кивком подбородка беззвучно указывает вниз. Я снова легонько качаю головой и тут же читаю вопрос по медленно и отчетливо приоткрывающимся губам:

– Боишься?

Опять беззвучно качаю головой: «Нет». Сам прыжок действительно не беспокоит. Идти тут по скользкой узкой тропе (она шириной с мою ступню) в темноте над пропастью гораздо страшнее. Но твердо уверена – идти надо именно так. Поэтому вновь медленно поворачиваю голову к распластавшемуся впереди Ревуну и слегка дергаю подбородком, показывая, что движение вперед должно продолжаться. И он, на миг закатив глаза, блеснув странно синеватыми белками в приборе ночного видения, неимоверно осторожно начинает двигаться, стремясь переместиться дальше. Я максимально собранно и осторожно копирую его движения. За мной Хромой, за ним остальные – все семеро, весь наш квадр. Медленно, плавно и бесшумно перемещаемся. И тут я понимаю, почему Ревун настаивал на смене характера продвижения вперед.

Прямо перед нами и так безмерно узкая тропа превращалась… в лаз. С потолка, вплотную к краю, примыкал похожий на скалу нарост, создавая у тропы естественную стену, противоположную скале. И все бы хорошо, но ширина этого лаза… Если я еще пролезу – ой, с новыми формами, может быть, и я застряну, – то мощный тарн или айкар… Это безнадежно. Если застрянет хоть один – нам всем конец. Те, кто пройдет раньше, не смогут вернуться, а те, что позади, одни не справятся. А ведь еще «вертушку» тащат.

Ревун все это понял сразу и сейчас снова вопросительно взглянул на меня. Я взволнованно провела языком по губам: было страшно ошибиться и привести весь квадр к гибели. Быстро скользнула взглядом вниз – там, где-то далеко внизу, была вода. Очень тихая, темная, ее поверхность вообще не колыхалась. А впереди – непонятный крохотный лаз, и неизвестно, какой он длины и что ждет в конце. А может быть, все же прыгнем? Пусть в странном поле притяжения этой планеты вообще не срабатывали магнитные крепежи наших ботинок, иначе можно было бы пролезть прямо по отвесной скале, а не трястись от мысли, что не удержишься на узенькой тропке. Прыгать или нет? Прислушавшись к себе еще раз, поняла – нет. Причем очень категорично.

Понимая, что айкар так и наблюдает за мной, уверенно указала подбородком в сторону лаза. Он поморщился, с сомнением глядя на меня, но сделать ничего не мог, даже если был не согласен. Нападающим в нашем квадре была я, а атакующим оставалось только одно – подчиняться, уповая на удачу. Что он и сделал. Насколько позволяло окружающее пространство, быстро и тихо подобрался, перестегнув назад оружие и, максимально сжавшись, осторожно и пластично начал ввинчиваться в лаз. Я, неожиданно сообразив, выдернула из специального отсека гибкого скафандра трос из очень прочного термосплава с крохотными карабинчиками и, пристегнув к специальному крючку на спине айкара, прикрепилась и сама, передав трос Хромому, а он – следующему. Так мы были связаны вместе. Или справимся, или погибнем.

Ревун, между тем, почти исчез в лазе. Только бы прошел, хоть бы этот участок был неглубоким, только бы дышать мог, только бы не застрял… Представить себе ощущения живого существа, застрявшего в темноте в неимоверно узком, сдавливающем со всех сторон пространстве, когда ни шевельнуться, ни развернуться, ни вздохнуть, и все это в холодной неподвижной темноте… Жуть! Это как заживо замурованный. Только бы прошел…

Не сознавая, сколько так простояла, я напряженно всматривалась в темноту отверстия, но ничего не было видно. Неожиданно трос дернулся два раза, заставив меня встрепенуться. Прошел! Это был наш условный сигнал. Уфф…

Бросив быстрый взгляд на Хромого, в точности повторив маневры Ревуна, тоже скользнула в лаз. Идти приходилось боком, втягивая живот и вжимаясь в скалу, но даже при этом ощущение угнетающего давления не оставляло ни на миг, вжимая грудь и придавливая спину, затрудняя дыхание. Ползла я так, по ощущениям, неимоверно долго, но неожиданно проход стал шире, позволив мне даже развернуться лицом вперед. Тогда же я уловила и слабое свечение впереди. Сразу распознав сигнальный фиолетовый луч, увереннее устремилась на свет, понимая, что это Ревун стремится приободрить и указать путь. Дальше проблем не возникло, и уже через полметра, обогнув резкий выступ, увидела айкара и сразу же дважды дернула трос.

Потом мы долго и напряженно ждали… каждого. Когда шел тарн – а он был самым мощным, – у меня от страха судорогой свело мышцу на ноге. Так, сдерживаясь от крика, кусая губы, я напряженно его ждала. За ним еще двое. Как и боялись, Громила намертво застрял. А значит, и мы.

– Рыжуха! – Резкий окрик вырвал из мутного, насыщенного страшными воспоминаниями сна. – Сколько тебя учить – не спи после приема тиренгов, кошмары замучают.

Ревун по-свойски сгреб меня в охапку, на миг приподнял в воздух, чтобы тут же опустить обратно, но уже пристроив мои ноги на своих коленях.

– Эх, хорошо как… Люблю перелеты. Внутри конфедерации вряд ли нападут, так хоть расслабиться можно, – как-то по-доброму протянул он.

Я, все еще со сна, неловко кивнула, и тут же была захвачена врасплох двумя достаточно болезненными ударами по бокам.

– Опять ты замечталась? Что же вы, земляне, наивные такие! С таким подходом до рестарта не дотянешь, – сурово отчитал меня атакующий.

– Не-е, – восстанавливая дыхание, замычала я. – Надо дотянуть, я только ради этого и пришла.

– Так мы все только ради этого в эту свистопляску ввязались, – несколько резковато возразил он. – Но прежде надо три с половиной года на благо конфедерации отстоять, а по статистике, это хорошо, если процентам восьми добровольным рядовым удается.

– Зато потом – представляешь? Свобода… Полная независимость… Никому не подчиняешься… Никому ничем не обязан. Никто ни к чему не принудит! – Я осторожно сжала его ладонь.

– Свобода, – кривляясь, передразнил он меня, подражая голосу, но тут же, резко став серьезным, добавил: – Попробуй выживи еще за этот срок!

Расслабленно потянувшись, весело рассмеялась:

– Ну, я же с вами, а вы со мной, значит – выживем!

Ревун как-то грустно взглянул на меня, потрепал по взлохмаченной со сна рыжей шевелюре и пробормотал:

– Эх, Рыжуха, Рыжуха…

Не знаю почему, но, встретившись впервые месяц назад, мы оба почувствовали, что можем доверять друг другу, что ли… Странное, даже дикое ощущение в тех обстоятельствах – приемный пункт, расформировка. В один квадр попросились. Бывает так, вроде бы и незнакомец, а чувствуешь, что вот очень-очень близок тебе по духу. Я Оболтуса так же ощущала. Эх, хорошо ему! Наверняка новая переброска у Шейн-огана гораздо лучше – хуже-то ведь некуда. Устроился там, конечно, объедает всех, хамит… Скучаю по ним до одури.

В армии все было иначе. В первую очередь, взаимоотношения. Со старшими по званию – все по уставу. А между собой… тут каждый был за себя. И не важно, айкар ты или ортег. Все равно сам за себя, и если не справляешься – твои проблемы. И имен тут не называли – зачем? Все мы пришли сюда, потому что бежали от прошлого. Поэтому чаще использовались или прозвища, или вовсе порядковые коды. А вот с Ревуном, несмотря ни на что, мы как-то сдружились, причем искренне.

– Странный ты нападающий. В остальных квадрах они из-за модели – никуда, а ты с нами в пекло лезешь.

– Это ты к чему? – сразу насторожилась я.

Айкар хмыкнул, потом, подумав, пояснил:

– Рестар не скоро, а шансы твои до него дожить резко уменьшаются, если ты с нами лично на каждой операции присутствуешь. Вот сейчас мы летим на Крелад, а на одном из его спутников, по данным разведывательного ведомства, были замечены эти Измененные. – Я непроизвольно вздрогнула, напоровшись на пристальный взгляд айкара. – Нам и придется их ликвидировать. А вдруг там есть база или еще что? Не хочу, чтобы ты в эпицентре оказалась. Ты все себе смерть Ломаного простить не можешь, а тут может вообще весь квадр полечь.

Я грустно вздохнула. Ломаного забыть не могла, это верно, потому что знала: должна была его спасти, могла предвидеть возможность его гибели. Тот страшный тоннель в темноте мне часто снился.

– Мы бы все там остались, – разгадав мои мысли, тихо прошептал Ревун. – Гарантированно решили бы спрыгнуть в воду, в том подавляющем наши силовые магниты поле, без возможности прикрепиться к поверхности скалы, решили бы проплыть этот тоннель, ведь все равно в скафандре и функция турбодвижения есть. Опять же казалось, что так быстрее можно справиться. И воду проверили, ладно бы кислота там какая-нибудь присутствовала, так нет – состав был в пределах допустимой химической нормы. Кто же мог предположить, что там микроорганизмы эти в анабиотическом состоянии, реагирующие на любую, чуждую им органику? Мы же всего лишь добровольное пушечное мясо. Понятно, что ради нас никто туда ученых-исследователей не засылал. Как вспомню, что они прыгнувшего Ломаного за несколько минут переварили… Как кричал он вначале! И скафандр не спас. А мы даже вмешаться не успели. В общем, не знаю, почему ты с этим лазом уперлась, но мысленно благодарю тебя все время. Одним словом, я тебе уже говорил, и мы между собой мнениями перекидывались, что, когда тебя нам всучили, подумали: все, до первого боя. Отправишь нас на верную смерть. А еще когда на первом задании вопреки действиям нападающих прочих квадров поступила… Скажу тебе: летели тогда мы с полной уверенностью, что на верную гибель идем. А уже потом, когда все так удачно обернулось, и мы, в отличие от остальных прорывавшихся в лобовой атаке, на этих юрких атакующих капсулах этим медузам инопланетным прямо под брюхо корабля подскочили, когда поняли, что можем им энергетический каркас повредить и они сбежать не смогут… А уж когда внешний контур защиты сорвали…

Ревун с усилием сжал мне руку, не умея как-то выразить словами переполнявшие его чувства.

– Вот тогда еще поняли, что повезло нам с нападающим! Поэтому сейчас и не хотим, чтобы ты собой рисковала. Считай меня общим засланцем от квадра с этим благодарным посылом!

Я молчала. Сказать было нечего. Я сама больше всех их, вместе взятых, была заинтересована в том, чтобы они выжили, потому и старалась всегда быть ближе, за исключением моментов, когда дистанционно принесла бы больше толку. Каждый из нас стремился к рестарту, но для меня он был возможен только в том случае, если хотя бы сорок процентов моего квадра доживет до конца срока службы. Со мной это четыре человека из десяти. Одного я уже потеряла. В первый же месяц. Снова вздохнула… Рассказать об этом не могла, даже Ревуну. Было запрещено.

Мы еще немного посидели в тишине, думая каждый о своем. Ревун как-то рассеянно гладил меня по ноге и тихонько насвистывал.

– Сейчас в новости заглянул, – неожиданно для меня переключился он на другую тему. – А то мы все где-то вне пределов цивилизации пребываем, так вот, хоть посмотреть, что в конфедерации делается. Служба безопасности вдруг неожиданно обнаружила и ликвидировала повсюду все нелегальные клиники, проводящие транслитические операции. Так необычно. Наверняка они и раньше о них знали, но жить им это не мешало, а тут – одним махом.

От услышанной новости внутри все замерло. Конечно, может быть, что и совпадение, но в совпадения я не верю. Неужели Гайяр так и не успокоился и даже спустя месяц все еще меня ищет? Лучше бы мамочку свою послушался – сразу бы обрел свой вожделенный семейный союз. Раз она утверждала о возможности проигнорировать факт нахождения во мне эниара, значит, есть способ и этот их эниар обойти, но семьей обзавестись. Весь этот месяц я запрещала себе вспоминать о нем, боясь накликать беду.

Вынырнув из своих размышлений, заметила, что айкар очень внимательно из-под прикрытых век наблюдает за мной. Ой! А почему это он вообще мне об этом сообщил? Новостей наверняка немало, но он именно об этой сказал… Неужели он как-то понял, что нынешний облик – не мой истинный? У их расы была способность менять визуальный образ – личину, поэтому они были в этом осведомлены, как никто другой, и наблюдательны в отношении каких-то не поддающихся изменению особенностей. Но интуиция меня не беспокоила. Я внутренне напряглась от неожиданно мелькнувшей мысли: а не агент ли он разведывательного ведомства? Но нет, это уже паранойя! Я все слишком хорошо рассчитала, чтобы можно было столь идеально внедрить ко мне «своего». Ведь так? Тревога уже не покидала меня, усиливая дурное предчувствие.

Мы всего два часа как прибыли на временную базу на орбите Крелада, когда меня неожиданно вызвал к себе командор военного корпуса, в состав которого входил и наш квадр. Мучимая различными подозрениями, отправилась на встречу. Представившись высокому начальству, замерла в ожидании причины моего вызова. Она не замедлила обозначиться.

– Ваш квадр в этом месяце потерял одного атакующего бойца? – Тон вопроса был странно напряженным.

Кто бы подумал, что командор может снизойти до такой мелочи? Тем более и боец – доброволец. Странно… А что странно, то опасно, как правило.

– Да, – настороженно ожидая продолжения, подтвердила я.

И тут в распахнувшуюся дверь вошел… Гайяр! Испуг и оторопь, охватившие меня, были неописуемы. Как же так? Как он смог меня обнаружить? И что теперь? Но неймарец, скользнув по мне безразличным взглядом, прошел мимо. Уфф… От страха и удивления я совсем забыла, что выгляжу иначе! Теперь, собрав волю в кулак, надо собраться и не выдать себя собственной реакцией или взглядом. Может быть, это случайность? Да! Как же я сразу не сообразила – ведь мы тут находимся по наводке его ведомства. И наша цель – остатки тех самых Измененных. Точно, совпадение! Мне, главное, себя не выдать, и тогда он не заметит.

– Нападающий, выйти! Ожидайте в коридоре, вас вызовут, – отчеканил наш командор, повелительно кивнув на дверь.

И я на негнущихся ногах, с дико бьющимся сердцем потопала к двери, страшно боясь ощутить прожигающий спину взгляд. Но нет, ничего не произошло. Неймарец так мной и не интересовался, проигнорировав мои действия. В коридоре, не обращая внимания на ожидающих своей очереди на аудиенцию, привалилась спиной к стене и, прикрыв веки, постаралась успокоиться. Нельзя из-за глупого испуга самой же все испортить! Нельзя!

Очнулась от вызванного шоком транса, почувствовав чье-то прикосновение. Это помощник командора обращался ко мне:

– Входите! Вас вызывают.

С трепетной надеждой, что Гайяра уже нет в помещении, шагнула за дверь. Увы! Он был там, уверенно застыв немного в стороне. Стараясь выглядеть максимально естественно и соответственно ситуации, остановилась напротив командора. Он не тянул с приказом:

– Взамен погибшего за отменные результаты в состав вашего квадра назначен новый атакующий, – кивнув в сторону неймарца, отчеканил командор. – Будьте ответственнее при выборе решений. Можете идти!

В состоянии необъяснимого ужаса, не веря глазам и ушам, развернулась и вышла, чувствуя, как прямо за мной идет и он. Невероятно! Это невероятно! Как только мы оказались снаружи, я скованно застыла в ожидании разоблачения, а неймарец, слегка кивнув мне, представился:

– Летун.

Летун? Летун?! Как это понимать? Что за розыгрыш? Что за игра?