Глава 2
Не то город, не то село — так сразу и не определишь. И указателя, как назло, нет. Кому понадобился, спрашивается?
Домики в основном одноэтажные, небольшие, но изредка встречались и вполне себе приличные особняки. При каждом сад и огород. Улицы не широкие и не слишком чистые, к тому же до того извилистые, что заблудиться — раз плюнуть. Что я сразу же и сделала, едва успев свернуть несколько раз.
Да это и не важно, успею еще разобраться в местной планировке. Сейчас самой насущной необходимостью было разжиться чем-нибудь съестным. Куда приткнусь на ночлег, я пока не решила, так что неплохо бы запастись впрок.
Люди, попадающиеся на пути, тоже ничем примечательным не выделялись. Одежды немарких расцветок, сосредоточенные лица. Большинство из них спешили по домам, все же дело к ночи движется. Но были и те, кто торопился в корчму. Признаться, и меня потянуло заглянуть в увеселительное заведение, но соблазн пришлось задавить на корню. А ну как там заинтересуются, откуда у тощей девицы в поношенном платье деньги? Еще отберут или за воровку примут. А может, и то и другое.
Но и бродить по улицам опасно, только лишнее внимание привлекать. В таких местах (судя по виднеющемуся над крышами домов шпилю ратуши, это все-таки город) обычно настороженно к чужакам относятся. Вспомнить хоть Тиарнлий, расположившийся неподалеку от соры, из которой я благополучно (надеюсь) удрала. Стоило там появиться новичку, как уже через несколько часов Грин знал об этом. По городу слухи разлетались и того быстрее.
Назвать себя приметной я бы даже в мечтах не осмелилась, если бы не огненно-рыжая шевелюра. А так… Лучше лишний раз не рисковать.
Первым делом по виднеющемуся шпилю нашла ратушу и прочитала на прибитой сбоку от двери табличке название городка, в который меня занесло. Лиир. Так, для общего развития. Само собой, темной мне это слово показалось пустым сочетанием букв, так что заморачиваться пока не стала. Пригодится — вспомню.
Торговка пирожками подхватила свои корзины и попыталась удалиться, справедливо рассудив, что сегодня ей уже ничего не продать. И тут на нее налетела голодная я.
— Остались еще хоть какие-нибудь пирожки? — Голос вышел непривычно просительным. Сжавшийся желудок тут же поддержал намерения хозяйки голодным урчанием.
Тетка оглядела меня сочувственно и уходить раздумала.
— С капустой, с грибами и с яблоками. Тебе какой?
Определиться с ответом быстро не удалось. Однако, несмотря на нарастающее чувство голода, внутри разлилось приятное тепло. Как же все-таки замечательно ни от кого не зависеть, самостоятельно решать, куда идти и что есть.
Надеюсь, теперь так будет всегда.
— Всех по два. — Правильно, что сразу не съем, на завтра останется.
Расплачивалась монетами помельче, золото решила пока не трогать.
— А ты чья, что-то я тебя не припомню? — Тетка ссыпала деньги в карман и решила удовлетворить любопытство.
Ну да, так я тебе все как на духу и рассказала!
— Да мы с батюшкой тут проездом, всего на несколько часов и остановились. — И в подтверждение засияла фальшивой улыбкой. Даже щеку с непривычки свело.
Пока разговорчивая торговка определялась со следующим вопросом, юркнула в ближайший закоулок и была такова. Фу-ух, кажется, пока все складывается неплохо…
Для успокоения собственных страхов поплутала по улочкам еще немного. Как тот заяц, ускользающий от охотников. Выбрала место попустыннее и примостилась на лавку у одного из домов, вытянула гудящие от ходьбы ноги и с аппетитом вгрызлась в выпечку.
На третьем пирожке заставила себя остановиться. Унесла ноги от мучителей, так теперь от обжорства помереть не хватало! Нет уж, не дождутся. Завернула оставшуюся еду в кулек, выданный торговкой, и стала думать о ночлеге. Не под лавку же лезть!
Тихо подкрадывающаяся темнота непрозрачно так намекала, что с решением лучше бы поторопиться.
— Кошелек или жизнь? — гаркнули прямо в ухо так, что я едва со слухом не простилась. Да и с жизнью заодно от неожиданности.
Правда, помирать со страху быстро раздумала, потому как логика включилась. Разве ж уважающий себя грабитель с таким вопросом к жертве подойдет? Не-э-эт, он в доверие втереться постарается, куда будущий пострадавший от разбоя путь держит, выведает, если ли у него что ценное с собой, прикинет, а там уж подумает, стоит ли вообще связываться. Да и стоявший напротив меня белобрысый мальчишка лет так шестнадцати совсем не походил на подозрительных личностей, изредка наведывавшихся в сору. А что, Солнечную в державе чтут все без исключения…
— Решил подать мне на пропитание? — уточнила вкрадчиво.
А сама тем временем тихо прикидывала расстановку сил. Он выше и скорее всего сильнее. Да это ли главное? Сейчас как полыхну огнем, до совершеннолетия заикаться будет!
— Да ты и без того неплохо питаешься. — Голодный взгляд с легкой завистью ткнулся в кулек.
А, так вот в чем дело!
— Садись. — Я похлопала по скамье рядом с собой и развернула пирожки. Еды мне не жалко, утром еще куплю. Все равно впотьмах из города не выберусь, да и некуда. К тому же мальчишка такой же тощий, как я сама, про обноски так и вовсе молчу.
Белобрысый моргнул недоверчиво и уселся рядом. Пару минут тишину разбавляло только его чавканье. Меня невольно передернуло: в соре за такое живо бы по губам надавали.
Так, Береника, стоп! Неужто так трудно к свободе привыкнуть?
— Откуда они у тебя? — Странно, но съел он только один. А вот кулек возвращать не торопился… — У старой Гернлы так просто не стащишь.
— А я талантливая, — отговорилась, хоть и не слишком убедительно.
Мальчишка уж точно не поверил. Но приставать с вопросами больше не стал, за что ему огромная благодарность.
— Заметно, — и протянул мне не слишком чистую ладонь. — Алерик. Для друзей — Алик, для близких — Аль.
Руку я пожала, даже неловко улыбнулась в ответ. Получилось криво и как-то тускло (это вам не фальшивые улыбки раздаривать!), ну да ничего. Все придет с практикой.
— Береника. — Голубые глаза напротив удивленно сверкнули. Знаю, имя редкое, иноземное, ни к кому из знаменитых последовательниц Солнечной не относящееся. Вот только кого благодарить за такой подарок, понятия не имею. — Слушай, ты же местный? В каком углу здесь заночевать можно, чтоб потом проснуться целой?
Алик (это я себя к друзьям причислила) кивнул понимающе, схватил меня за руку и куда-то потащил. Ориентироваться в чужом городе в кромешной темноте было затруднительно, так что я рискнула довериться провожатому. Сразу видно, не злой он. Мне есть с кем сравнивать, ага.
Шли долго и постепенно, чтоб не так скучно было, разговорились. Вообще-то после бессонной ночи и полного страхов дня меня изливать душу как-то не тянуло, поэтому инициативу перехватил Алик и стал рассказывать о себе.
Жили они с матерью и маленькой сестренкой почти у самой окраины и после смерти отца откровенно нищенствовали. Сам мальчишка помогал семье, как мог: то к мельнику, то к пекарю в подмастерья пристроится. Еще купцам на ярмарке товары тяжелые таскать помогал. Но это все так, ерунда.
— Ты представляешь, меня сам Однорукий Лун учеником взял! — Мальчишку распирало от гордости.
Меня же больше заботило, как бы не споткнуться да шею себе в темноте не свернуть. Или не отбить еще какую часть тела. Не важно, какую именно. У меня тут новая жизнь начинается, а следовательно, они все нужны мне как никогда.
— Надеюсь, прежде он рассказал тебе, как именно стал одноруким? — поинтересовалась с ехидцей. Нашел, чем гордиться, право слово! — И о возможности очень скоро пойти по его стопам предупредил?
Нет, я, конечно, тоже не паинька. Сама только вчера золото из соры свистнула. Но я не украла, я справедливость восстановила!
Хотя, если поймают, руку все равно могут отрубить…
— Много ты понимаешь, — буркнул мой провожатый с тенью обиды в голосе.
Как же, самолюбие мужское задели! Вот уж не подозревала, что оно в столь юном возрасте прорезается… Но пытаться вернуть новоиспеченного приятеля на путь истинный благоразумно не стала. Так ведь и на улице заночевать можно.
Внутри домишко оказался тесным, зато чистым. И пахло приятно, травами какими-то. Их хозяйка специально по углам развешивала, чтобы нечисть отогнать. Ведь услуги соритов были ей не по карману…
Белокурая девчушка мирно посапывала в подвесной люльке. Мать Алика сначала насторожилась при виде нежданной гостьи (еще бы, тут и собственных детей кормить нечем), но, когда сын выложил на стол пирожки, даже улыбнулась.
На ответную улыбку у меня уже не было сил.
От лежания на жесткой лавке болела спина. Бок припекала растопленная печка. Но, несмотря на все неудобства, я чувствовала себя безгранично счастливой.
Сутки прошли, а про погоню ни слуху ни духу. Значит, не там ищут. Надежда на счастливый исход событий разрасталась с каждым мигом. То и дело приходилось резко осаживать себя, чтобы совсем уж не размечтаться.
Алик за утро успел уйти, вернуться и снова испариться в непонятном направлении. Да, видно, не с пустыми руками приходил, потому что Амена, мать Алика, тихо напевая себе под нос какую-то песенку, вовсю возилась у печи. От моей помощи хозяйка отказалась. Мол, с готовкой она прекрасно справится сама, а за водой или дровами меня не пошлешь. Увидят соседи, потом до зимы разговоров будет.
Настаивать я не стала и теперь наслаждалась неожиданно выпавшими мгновениями покоя. Хоро-шо-о… Но долго так продолжаться не может. Слишком близко к родной соре, опасно. А значит, придется уходить.
Первой мыслью было удрать без всяких объяснений. К чему они? Только лишние расспросы вызовут. Чудо еще, что до сих пор на меня с требованием объясниться не накинулись. Вот наладится жизнь, тогда и свяжусь с Аликом и обязательно расскажу обо всем. Хороший он, хоть и с ворьем связался.
Совесть с таким раскладом была полностью согласна, так что я оставила на лавке горстку монет и, пользуясь отлучкой Амены, шагнула к порогу. Опять в бега… Так и в привычку войдет!
Рука уже потянулась к дверной ручке да так и замерла. Я напряглась, прислушалась. Со двора доносились голоса, причем разговор велся явно на повышенных тонах. Сердце сжалось от нехорошего предчувствия.
— Нечего тебе в доме делать! — Голос матери Алика звучал непривычно резко. — Говори, пошто явился, и уматывай.
Собеседник ее оставался спокоен. Видно, привык к подобному обращению.
— Для начала напомнить, что сроку десять лун осталось. Не заплатишь, дома лишишься, — произнесено это было с явным удовольствием.
Сборщик податей! Душу склизкой волной наполнило отвращение.
— Напомнил? А теперь убирайся, откуда пришел.
— Это еще не все…
Не в силах удержаться, я чуть приоткрыла дверь и теперь имела скудную возможность наблюдать за происходящим.
— Ты тут девку, часом, не видела? Рыжая, приметная, колдовать может… — Усатый, холеного вида мужик облокотился на и без того покосившийся забор.
Тело сотней ледяных игл пронзил страх. Меня трясло.
Как он там сказал? Колдовать умею? Ну-ну. Если б в самом деле что-то могла, на месте бы испепелила. Знаю я такую породу. На этих индюков напыщенных прихожане почти каждый день жаловаться ходили, только Радетелю дела до их бед было мало. Помнится, в подобных случаях Грин что-то о терпении вещать начинал. Зато когда из столичной соры за частью пожертвований приезжали, еще дня три стенал, будто последние порты с него сняли.
— Встречу — обязательно передам привет, — усмехнулась Амена и одним тычком в грудь отправила неугодного гостя за ворота. Благо на целую голову выше его была.
Кажется, тот еще кричал что-то про истекающие десять дней… Мол, тогда он таким обходительным уже не будет. Но у меня не осталось сил вникать в визгливые вопли. Продолжая крупно трястись, сползла на пол по стене и уткнулась лбом в колени.
Вот и нагулялась. Поймают — тогда уже не отвертишься.
И не знаю, сколько времени прошло. Теплые руки помогли мне подняться и усадили на стул с высокой спинкой. В рот полилось что-то обжигающее и горьковатое. Я послушно глотала. Браво мне, даже не поперхнулась ни разу.
— Рассказывай. — Во взгляде Амены читалась решимость.
А мне что, жалко, что ли? Раз сразу не выдали, есть надежда, что и дальше в беде не оставят. Медленно потягивая успокаивающий отвар, я принялась каяться в грехах.
Будущая спасительница слушала не перебивая, только наводящие или уточняющие вопросы задавала. Вообще-то рассказ скудный вышел. О своем происхождении я толком и не знала ничего, о таинственном попечителе — тоже. Родственник? Будущий муж (это девичья романтичность взыграла, не иначе)? Или сторонний человек, у которого свой интерес к сиротке имеется?
Да уж, с информацией негусто…
— Неужто правда колдовать умеешь? — Появление Алика как-то прошло мимо меня. Что и неудивительно, последнее время я не слишком реагировала на раздражители. Зато теперь он буквально прожигал мою смущенную особу искрящимся от любопытства взглядом.
Надо было что-то отвечать…
— Пока нет. Но дар точно есть, и я хочу научиться…
Чувствую, если не после побега из соры, то уж после этих слов точно в немилость к Солнечной я попала окончательно и бесповоротно. А мне и не жаль! Только ладошка зачем-то инстинктивно к губам взметнулась, словно бы собиралась затолкать вырвавшееся признание обратно.
— Не выдавайте меня… — прошептала совсем тихо и уткнулась взглядом в старенькую столешницу.
Внутри тихо тлела надежда. Должно же мне хоть в чем-то повезти? Но жизненный опыт настоятельно советовал умерить запросы. Зачем им лишняя проблема, рыжая и приметная? Своих небось выше крыши. Один усатый, как таракан, сборщик податей чего стоит.
— Да ладно тебе! — махнула неожиданно изящной ладонью Амена. В ее синих глазах медленно разгорался решительный огонек, и от этого и без того довольно молодая женщина совсем девчонкой показалась. — Мы обязательно что-нибудь придумаем. Слово даю. Нет, не так… Клянусь!
Я таращилась на сидящую напротив Амену во все глаза, боясь поверить неожиданно свалившейся на голову удаче. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой! Но подарок судьбы в виде нечаянной заступницы никуда деваться не спешил. Разве что к печи отошел и принялся раскладывать по мискам завтрак.
Следующие несколько дней я провела в Лиире.
Из дома старалась носа не высовывать, чтобы Амену не подставлять. Уж слишком приметная у меня шевелюра, увидят — сразу запомнят. Чтобы не чувствовать себя обузой, помогала женщине по хозяйству, возилась с маленькой Хеллией и даже попыталась предложить часть золота для уплаты подати.
Ну а что тут такого, я же живу у них? К тому же этим людям свободой обязана и даже замаячившим далеко впереди будущим.
Увы, все оказалось не так просто.
— И как, по-твоему, я объясню появление денег? — с горькой улыбкой вопросила Амена. — Солнечная облагодетельствовала?
Да уж, проблема… Как-то я и не подумала об этом. Но сколько сложностей! Мало того что налог заплати, так еще и объясни, где деньги взяла. Привыкнуть к жизни вне соры мне будет непросто…
Но подать эта злосчастная засела в мыслях, точно заноза в пальце. Несколько дней и так и эдак вертела ситуацию, даже в азарт вошла. В конце концов, если уж мне удалось из рук соритов выскользнуть и кошель у старого скряги стащить, что я, усатого сборщика не проведу?
К слову сказать, неприятный тип повадился ходить к Амене едва ли не каждый день. Видно, нравилось ему бедной женщине нервы трепать. Вот он-то мне выход и подсказал…
Как-то утром я качала Хелли, усевшись на скамью и прижавшись боком к горячей печи. У малышки начинали резаться зубки, и внимания сейчас она требовала повышенного. Хозяйка готовила завтрак. Уж какой гордой она ни была, а деньги на еду взять согласилась. Правильно, все же гордость и глупость не одно и то же. Да и объяснить в случае надобности появление нескольких монет было несложно: Алик целыми днями на площади крутился, мало ли какими деньгами расплачивались с ним заезжие купцы.
Скрип отворяемой калитки услышали мы обе. Амена среагировала моментально и стрелой вылетела за дверь. Незваный гость даже до крыльца дойти не успел.
— Опять тебя демоны принесли, — вздохнула женщина, с высоты трех подгнивших ступеней оглядывая посетителя. Тот даже потупился смущенно.
— Про долг напомнить пришел… — проблеял несчастный и сглотнул судорожно.
«Чтоб ты подавился!» — от всего сердца пожелала я мужику, по привычке прислушиваясь к разговору. Хотя что нового я там услышу?
— Напомнил? — царственно вопросила хозяйка дома. — Поздравляю, на сегодня твоя миссия выполнена. Можешь с чистой совестью отправляться изводить кого-нибудь другого.
Однако уходить усатый не спешил.
— А ведь денег у тебя как не было, так и нет, — мстительно сообщил гадкий мужик. Можно подумать, она сама этого не знает! У-у, кошелем поклясться готова, он еще и улыбался при этом! — Где монеты брать собираешься?
Вот мерзопакостный, а! Меня уже ощутимо потряхивало от злости. Хотелось прямо сейчас выйти и показать мерзавцу, куда нечисть от Солнечной драпает. Даже Хеллия, невероятным образом уловившая мое настроение, проснулась и тихонько захныкала.
— У тебя займу.
— Можно. — Тон сборщика податей неожиданно сделался мягким, даже чуть заискивающим. — Аме-эна… а знаешь ли ты, что семьи служителей правопорядка освобождаются почти от всех уплат? А тебе деток еще поднимать, тут уж без мужа никак.
Я чуть с лавки не рухнула. Не от возмущения, от открытия неожиданного — в голове будто свечу зажгли. Так вот чего он сюда шастает!
Еще бы, Амена — женщина видная, молодая еще совсем. Ей и тридцати пяти не исполнилось, а на вид так и вовсе двадцать пять можно дать. Черные вьющиеся волосы женщина стягивала лентой на затылке, синие глаза взирали на мир с живым интересом. Еще улыбка у нее красивая, искристая какая-то, заразительная.
Только сейчас я вдруг подумала, что нездешняя она. И вряд ли из бедных. Уж больно черты лица тонкие, ручки ухоженные да характер независимый. К тому же Солнечную почитает, но без фанатизма. К колдовству (вернее, упоминанию об оном) спокойно отнеслась…
Но эти размышления были безжалостно вытеснены кое-чем более важным. Да я сегодня просто молодчина!
Чувствуя себя как минимум сказочной героиней, которой все нипочем, торопливо заплела косу и уложила ее вокруг головы. После прикрыла это дело цветастым платком и, гордо расправив плечи, вышла на крыльцо. К разговору в последнюю минуту не прислушивалась, теперь это было без надобности.
— Обойдетесь, дяденька, — заявила капризно, даже губки бантиком сложила. — Нельзя ей замуж.
Кажется, пререкания были в самом разгаре. Раскрасневшийся сборгдик податей прервался на полуслове и уставился на меня круглыми от удивления глазами.
— Почему?
Амена тоже обратила на меня непонимающий взгляд. Хм, неужели и ей стало интересно?
Хотелось сказать, что предлагаемый жених рожей не вышел (мелкий, блеклый весь какой-то, усенки да волосенки жиденькие — разве такой черноволосой красавице нужен?) да совесть где-то потерял, но пришлось придерживаться намеченного плана.
— Батюшка за товарами заморскими отправился, а меня под присмотром госпожи Амены оставил. Целых двадцать златней заплатил! Так что извольте исполнять договор, после личную жизнь устраивать будете. — Последние слова относились к Амене.
Женщина только ресницами хлопала удивленно.
— О! — восхищаясь (златнями, не мной), выдохнул усатый и попытался облобызать мою ручку. Поверил в сказочку про купеческую дочку! — Будем знакомы, Антус Кронций.
— Вероника, — ляпнула первое, что на ум пришло.
Собственно, на этом «личная жизнь» моей новоявленной опекунши и откланялась. Сообразил небось, что тут у него обломалось.
— Ты что творишь?! — прошипела женщина, заталкивая меня в дом.
Дверь с грохотом затворилась, выражая неприятным звуком всю гамму чувств хозяйки.
— Свободу твою спасаю, — и прямо посмотрела недовольной хозяйке в глаза, целиком и полностью уверенная в собственной правоте. Интуиция подсказывала: поступок был верный. Да и сама Амена разжиться новым мужем вроде как не торопилась. — Можешь не благодарить.
— Да как-то и не собиралась. — Женщина уселась за стол и жестом велела мне занять место напротив.
На лицо непроизвольно легла страдальческая гримаса. Сейчас еще и влетит ни за что ни про что! Но все же подчинилась без лишних слов.
— Ты здорово рисковала, — медленно проговорила попечительница (и ведь даже не соврала почти, она же правда заботится обо мне последние дни!), подперев щеку кулаком. — Он мог начать допытываться.
Мой взгляд будто прилип к обшарпанной столешнице.
— Так не начал же!
Да, я права. Только отчего тогда щеки огнем горят? Вот всегда так: хочешь, как лучше, а получается…
Теплая рука мягко накрыла мои сжатые в замок ладони.
— Знаю, ты помочь пыталась. В этот раз даже получилось. Но на будущее — учись сдерживать свои порывы, — и неожиданно круто переменила тему: — Кстати, давно хотела спросить, какая у тебя основная сила?
Э-э… О чем это она? Я ошалело моргнула.
— Не знаю…
Амена глубоко вздохнула и, кажется, проглотила замечание насчет моей дремучести. Даже обидно немного сделалось. Разве ж я виновата, что сориты образованием вверенной им меня не озаботились?
— Ну, волшба тебе какая лучше всего удается?
А! Так бы сразу и спросила!
— С огнем связанная. — Ответ лишних раздумий не требовал. — В соре я занавески сожгла однажды и сама, когда сильно злюсь, огнем вспыхиваю. Еще воду в лед превращала и так, по мелочи. Только потом еле ноги передвигала. Вроде ничего не делала, а умаялась…
— Так всегда бывает, когда к чужой силе обращаешься, — с улыбкой пояснила женщина.
Я улыбнулась в ответ. Как же все-таки здорово, когда с кем-то можно вот так просто поговорить. Обо всем. О чем угодно… И тут сознание кольнул неожиданно возникший вопрос.
— А откуда ты столько знаешь о… силах?
Моя собеседница заливисто рассмеялась. И в этот момент показалась мне совсем девчонкой.
— Посмотри на меня внимательно… Ничего не замечаешь?
Покорно пригляделась. Да нет, все как всегда вроде. Красивая…
— Ты чужестранка? — брякнула первое, что на языке вертелось. Ох, чувствую, договорюсь однажды!
— Верно, — благосклонно кивнула Амена. — А еще я такая же одаренная, как и ты. Была то есть. Правда, повелевала не огнем, а ветром.
А звучит-то как — повелевала!
Но неужели?..
— Не пугайся, — заприметив, как расширились от ужаса мои глаза, поспешила прояснить положение дел эта загадочная особа, — меня не освобождали от дара принудительно. Там, откуда я родом, подобное вообще не принято. Просто так случилось, что мое призвание вовсе не великие дела, а дом и семья.
От сердца немного отлегло, но я до сих пор взирала на нее с недоверием.
— Силу можно укротить, даже подавить, — продолжала меж тем Амена, изучающе рассматривая меня. — Но ты же не хочешь этого?
Я? Едва ли не впервые что-то зависело от моего желания. Это заставило задуматься, что само по себе для меня редкость. Обычно решения приходят мгновенно, выскакивают из мыслей, точно кузнечики из травы. И именно они оказываются самыми верными.
А тут… Отказаться от возможности колдовать. Легко сказать! Но стоило мне только представить, что больше никогда моих рук (хотя бы только рук!) не коснется ласковое пламя, как сделалось дурно. И губы сами собой произнесли:
— Ни за что.
Амена удовлетворенно кивнула.
— Так я и думала! И знаешь что, из тебя может получиться толк.
Даже не сомневаюсь. Вот только для этого вспыхивать (в буквальном смысле!) по поводу и без явно недостаточно. Управляться с силой ведь где-то учат… наверное. Вот, темнота моя дремучая! Даже простых вещей не знаю. И сдалась я тем магам такая темная?
Посчитав разговор оконченным, Амена вернулась к печи. И тут же зашипела сквозь зубы, скидывая в помойное ведро с десяток обуглившихся оладушек. Я невольно хихикнула.
— Одни расходы от тебя, — по-доброму заворчала хозяйка, прекрасно понимая, что, не будь в ее доме такой вредоносной меня, не было бы здесь и муки для теста, и еще много чего.
— Поклеп! — вскочила я в притворном возмущении, даже руки в бока уперла. Правда, с моей костлявой фигурой вышло как-то неубедительно. Отъедаться надо, притом срочно. — Иди лучше жениху своему несостоявшемуся обвинения предъяви.
— И мешок муки в компенсацию потребуй. — Это в явившемся к завтраку Алике рачительность взыграла. — Может, его хоть тогда жаба задавит и он перестанет под окнами околачиваться.
Повинуясь неясному порыву, я слегка отодвинула занавеску. И точно! Взгляд успел выхватить удаляющуюся спину сборщика податей. Медом ему здесь намазано, не иначе.
— Эдак ты весь дом сожжешь, — посетовал Алик, отодвигая меня от окна. Вернее, от едва не вспыхнувшей занавески.
Я с глубокомысленным видом оглядела собственные ладони, горящие веселым пламенем. Однако… И как теперь это остановить?
— Вот и еще один довод в пользу самоконтроля, — усмехнулась Амена, и сын с радостью ее поддержал.
Весело им, понимаете ли! А обо мне, бедной, кто-нибудь подумал?
Итог оказался плачевным: завтрак стоит на столе и испускает просто умопомрачительные ароматы, а я пожираю его, к сожалению, только взглядом, но взять ничего не могу. Если, конечно, не собираюсь сжечь весь дом к Сумрачному. А я не собираюсь, честно, потому как черной неблагодарностью не страдаю. Вот и терплю стоически, только слюнки глотаю.
— Что с тобой поделаешь? — весело сверкнул на страждущую меня глазами друг и подсел ближе. — Открывай рот.
Далее последовала веселая народная забава под названием «Накорми сиротку». Этот негодник еще и дразниться вздумал! Долго соблазнительным кусочком перед самым носом водит, прежде чем отдаст. Так что уже через несколько минут все лицо оказалось перемазано где сметаной, где вареньем. А тут и Хеллия в игру включилась.
У-у-у, бедная я! Самое большее, что смогла себе позволить, — это цапнуть вредного мальчишку за палец. Не жечь же его, в конце концов?
Обидно, но огонь исчез сразу, как только со стола убрали. Даже себе доверять нельзя!
