Книга: Ледяные исполины
Назад: Глава 1. ЗАГАДКА БРОДЯЧИХ КАМНЕЙ
Дальше: Глава 3. ЛЮДИ ЛЕДНИКОВЫХ ВРЕМЕН

Глава 2. ПРОТИВ ПОТОПА

ПЛАВУЧИЕ КАМНИ

Могут ли камни плавать?
Но торопитесь с ответом. Вспомните Северный Ледовитый океан, холодные моря Антарктики. Не забудьте и о весенних реках, взламывающих ледяной панцирь.
Камни могут плавать. Но, конечно, не сами по себе.
Они плавают вместе со льдами.
По холодным морям медленно перемещаются, дрейфуют ледяные поля и отдельные причудливые айсберги. Когда ученые стали пристальнее знакомиться с плавучими льдами, то обнаружили на них и в них обломки горных пород.
Тогда кто-то догадался: вот она, разгадка бродячих камней! Никакие опи не бродячие. Они плавучие! Действительно случился потоп. Не сказочный, а геологический.
Другими словами, северные моря вышли из берегов и затопили низменности. По морям плавали айсберги. А в айсбергах находились камни.
Когда моря отступили, айсберги остались там и сям.
Лед растаял. Камни преспокойно опустились на землю.
Мысль эта была очень интересная и новая. В прежние времена ничего подобного никому и в голову не приходило. Люди тогда не знали, что камни умеют плавать.
Просто не обращали на это внимания, не имели соответствующих наблюдений.
Все бы хорошо, только ученые — люди очень недоверчивые. Какую им мысль ни предложи, они стараются ее подвергнуть сомнению, а главное — проверить.
Попытались теперь ученые объяснить, как появились шрамы, сколы, выбоины на валунах. Когда камни плавали во льду, айсберг мог попадать на мели, задевать подводные и береговые скалы. Вот и царапались валуны, откалывались от них кусочки, появлялись щербинки и бороздки.
Очень убедительное объяснение. Выходит, ученые смогли прочесть историю валунов?
Многие так и решили. Успокоились. Для них все было более или менее ясно.
Другие продолжали сомневаться. Так ли все просто?
Если на равнинах сравнительно недавно расстилались моря, то должны остаться от них осадки. Ведь на морском дне постоянно осаждаются илы, глины, пески, отмершие организмы.
Стали искать эти осадки. На равнине оказалось повсюду очень мгюго песков и глпн, а то и остатков организмов. Были даже глинистые слои с валунами — как пирог с изюмом. Значит, догадка подтвердилась?
И все-таки некоторые ученые не переставали сомневаться. Их называли упрямцами. Удивлялись: как можно не верить совершенно ясной и убедительной идее? Большинство геологов, и очень солидные в их числе, согласились с тем, что камни эти — плавучие. В научных книгах об этом убедительно написано. Зачем еще сомневаться и проверять?
Но для настоящего ученого подобные уговоры и упреки ничего не значат. Ведь и о плавучих камнях догадались не сразу. Думали, что камни остались от потопа. Почти все бьши в этом уверены. А кто-то не поверил и предложил идею о плавучих камнях. Если бы он верил, как все, в потоп, то ничего нового по смог бы выдумать.
Те, кто сомневались, пробовали доказать, что слои песка и глипы с валунами оставлены морем. Доказать это было бы просто. У морских осадков есть две особенности.
Они чаще всего лежат ровными слоями, потому что накапливаются на дне постепенно. И еще в морских осадках должны находиться остатки морских растений и животных.
Стали внимательнее изучать слои на равнинах. И тут начались недоразумения. Близ поверхности земли морских осадков не оказалось. Пески были речные и озерные, с остатками пресноводных, а не морских животных и растений. Встречались слои, сплошь состоящие из остатков живых организмов. Это были торфяники, которые накапливаются на суше, в болотах.
Интересными оказались отложения с валунами. Они имели толщину немалую, иногда два — три десятка метров, а то и больше. Но никаких ровных слоев среди этой толщи не было. Состояла она из грубых плотных глин с песком (их называют супесями, когда в них много песка, и суглинками, когда много глины). Остатков морских обитателей в этой толще не встречалось.
Был еще один вопрос, на который никак не находился ответ. Каким образом северные моря вдруг затопили огромные просторы низменностей Европы? И но только Европы, но Северной Америки тоже: там валунов на равнинах предостаточно.
Сам по себе Северный Ледовитый океан не выйдет из берегов, не поднимется на десятки метров. Л огромные равнины тоже нс могут вдруг разом опуститься ниже уровня моря.
Не зря, значит, сомневались ученые: мысль о плааучих камнях интересная, оригинальная, да только не очень убедительная.
…Первые идеи о великих ледниках относятся к концу XVIII века: английский геолог Дж. Геттон предположил, что валуны могли перемещаться не по каким-то необычайным причинам, а вследствие значительных изменений рельефа. Альпы прежде могли быть выше, «а в таком случае должны были существовать огромные долины, заполненные льдом, сползавшим по всем направлениям вниз, в сторону предгорий». Впрочем, о том, что в древности альпийские ледники бывали значительно крупное, местные жители знали и даже сообщали об этом заезжим геологам.
А впервые о ледниковом периоде было сказано… в стихотворной поэме. Ее сочинил немецкий ботапик К. Шимпер и назвал: «Ледниковый период…» Эта идея пришлась по душе очень немногим геологам. Наиболее активным проповедником ледниковой гипотезы стал швейцарец Л. Агасспс. Его резко критиковали. Однако он был упорен в своем научном убеждении и активно пропагандировал идею о ледниковом периоде.
Во второй половине прошлого века ледниковая гипотеза мало-помалу начала завоевывать популярность в среде геологов и географов. Однако кропотливо обработать и дополнить необходимыми наблюдениями имеющиеся материалы, а затем их обобщить и создать таким образом убедительную ледниковую теорию никто так и не удосужился.

УДИВИТЕЛЬНЫЙ ДОКЛАД

Вспомним приключения знаменитого сыщика Шерлока Холмса. Он ведет расследование, обнаруживает преступника, а затем торжествует справедливость и преступник попадает в тюрьму.
В этой истории все наоборот. Человек, который вел расследование и успешно его закончил, сам — несправедливо угодил в тюрьму. И не в простую, а знаменитую: в Петропавловскую крепость Петербурга.
История эта не выдуманная. Она имеет прямое отношение к валунам.
21 марта 1874 года в Петербурге проходило общее собрание Российского географического общества. С докладом выступил известный ученый, князь Петр Алексеевич Кропоткин.
Ему было тридцать два года. Он был крепок, статен, с окладистой густой темной бородой, широким лбом и блестящими глазами. Он был знаменит своими смелыми путешествиями по Сибири и Дальнему Востоку.
На этот раз Петр Кропоткин познакомил коллег со своими исследованиями в Финляндии и Швеции. Он прошел и проехал сотни километров, изучал слои горных пород, песчаные гряды, рельеф местности, осмотрел множество валунов. Он хотел выяснить, как могли образоваться эти холмы и впадипы, пески и глины; откуда и как попали сюда валуны. Верна ли мысль о плавучих камнях и нашествиях холодных морей?
Кропоткин вел исследования примерно так, как ведет расследование опытный сыщик. Перед ним были «следы преступления», по которым следовало определить «виновника». Следы эти были очень разные — от небольших камешков, слоечков до песчаных гряд длиной в несколько километров.
Когда сыщик ведет расследование, он вынужден спешить, чтобы не стерлись, не затерялись, не забылись некоторые детали, свидетельства, факты. Так и говорят: он идет по горячим следам.
Ученый действовал по торопясь. Потому что шел по «холодным» следам. Эти следы существовали тысячи лет. А остались они от необычного природного явления…
Пока ученый рассказывал о своих наблюдениях, подробно описывал холмы и гряды, озерные впадины, валуны, собрание слушало его не очень внимательно. Многое из того, о чем говорил Кропоткин, было известно. И объяснения были вполне удовлетворительные. Главной силой, главным «преступлением» были плавучие льды. Разве не так?
— Нет, не так, — заявил Кропоткин. Почти все «холодные следы» оставлены текучими льдами, а не плавучими.
В Швеции, в горах Скандинавского полуострова, несколько тысячелетий назад существовали ледники. Примерно такие же ледники имеются и теперь в горных странах: на Кавказе, в Альпах.
О том, что в Скандинавии были крупные ледники, ученые предполагали и до Кропоткина. Находили следы разрушительной деятельности горных ледников, полирующих скалы, срывающих отдельные глыбы, перенося их на значительные расстояния. Встречались и скопления валунов, а также песка и глин, перенесенных ледниками в долины.
Лед растаял, а отложения его сохранились.
Однако Кропоткин предложил нечто более удивительное. Но его словам выходило, будто скандинавские ледники вытягивали свои белые лапы до Прибалтики и даже еще южнее, до Белоруссии. Вся северная часть Восточно-Европейской равнины, низменности северной Германии, Дании, Голландии, Англии подверглись нашествию великих ледников! Вся Северная Европа! Значит, валуны были притащены с севера текучими льдами.
Откуда взялись такие невообразимые массы льда? Как могли они продвинуться через возвышенности?
На эти вопросы Кропоткин отвечал кратко. Он считал, что появились великие ледники в особую геологическую эпоху — ледниковый период. Почему была эта эпоха? Неизвестно.
Ледяные массы, утверждал Кропоткин, способны растекаться, хотя и очень медленно, под собственной тяжестью.
Они даже могут при этом двигаться вверх по склонам.
Ученых подобные ответы не очень-то убедили. Конечно, фантазия у князя богатая: придумал целую особенную эпоху! Но одной фантазии мало. Нужны доказательства, а их пока еще недостаточно.
Правда, Кропоткин убедительно доказал, что плавучие льды не могли сделать то, что им приписывали: создать песчаные слоистые гряды, нагромоздить валуны, не оставив следов морских осадков, и так далее.
Подвел итог докладу знаменитый в ту пору геолог Н. П. Барбот де Марии. Он сказал:
— Был ледниковый покров или нет, в настоящее время точно выяснить невозможно. Но мы должны признать, господа, что предположения о действии плавающих льдов не подтверждаются детальными исследованиями.
Новые, непривычные идеи редко пользуются успехом у специалистов. Кропоткин не ждал, что мысль о ледниковой эпохе будет сразу же принята и поддержана. В кратком докладе по успеешь привести все доказательства, ответить на все вопросы, высказать все свои предположения, догадки. Требовалось обстоятельное изложение добытых фактов. Однако времени на это у него совсем не оставалось.
Кропоткин торопился сделать свой научный доклад по вполне уважительной причине. По той же причине он отказался и от почетного поста председателя отделения физической географии. Это была его тайна.
Дело в том, что именитый князь Петр Кропоткин, потомок легендарного Рюрика (выходца из Скандинавии) был революционером.
Он знал, что за ним организована слежка. Вечером, после заседания в Географическом обществе, тотчас поспешил домой. Велел слуге затопить печь, хотя все печи были топлены с утра.
Закрывшись в своем кабинете, он припялся доставать с книжных полок, из ящиков письменного стола множество бумаг. Спешно проглядывал листы. Часть бросал в печь целыми ворохами, другую часть складывал в саквояж. Эту работу он продолжил и на следующий день. В сумерках, наспех собравшись, вышел из дома по черной лестнице.
Возле ворот стоял извозчик. Оглянувшись, князь сел в повозку и приказал ехать на Невский проспект. От многолюдного Невского, затерявшись в потоке экипажей, можно было направиться на явочную квартиру. А там уже нетрудно скрыться, уехав из России.
Однако он недооценил расторопности и хитрости жандармов. Слежка за князем-революционером продолжалась.
На Невском проспекте около здания Думы пролетка неожиданно остановилась. Разом растворились обе дворцы и в них возникли жандармы — с обеих сторон. Они схватили Кропоткина за руки, опасаясь, что он выхватит револьвер.
Третий участник задержания негромко объявил, что князь арестован и будет препровожден к прокурору.
Допрос начался в четыре часа утра.
— Вы обвиняетесь, — торжественно произнес прокурор, — в принадлежности к тайному обществу, имеющему цель ниспровергнуть существующую форму правления.
Петр Кропоткин был революционером, ниспровергателем застарелых теорий не только в науке. Он мечтал установить справедливое общество — равенства, свободы, братства между людьми. Он добивался правды и когда вел научные исследования, и когда тел к рабочим, рассказывал им о несправедливом устройстве общества.

БОРЬБА ЗА ИДЕЮ

В Петропавловской крепости содержались важные государственные преступники. Сюда был заключен Петр Кропоткин. На допросе он отказался давать какие-либо показания и назвать сообщников.
Глухой каменный каземат. Толстые крепостные стены.
Тяжелая тишина. Маленькое оконце под потолком, забранное решеткой. Койка, тумбочка, табурет.
Десять шагов из угла в угол. Пройти взад и вперед полтораста раз — одна верста. Каждый день он упорно вышагивал две версты утром, две после обеда и одну перед сном. Семь с половиной тысяч шагов ежедневно. Семьсот пятьдесят поворотов — медленных, чтобы не закружилась голова. Дважды в день гимнастика с тяжелой дубовой табуреткой.
Когда князь был на свободе, он время от времени переодевался в простые одежды и незаметно покидал свой дом. Он вел революционную пропаганду среди ремесленников, ткачей, приезжих крестьян. Назывался Бородиным.
Эту свою работу он считал главной. Поэтому отказался от должности в Географическом обществе.
А в каземате его мысли постоянно возвращались к неоконченному исследованию. Он верил в свое научное открытие. Самое страшное мучение, оказывается, не тюремное заточение, не скудная пища, не холод и сырость. Нельзя работать! С этим он никак не мог примириться.
В Петропавловской крепости заключенным предоставляли перо и бумагу лишь по личному разрешению царя.
Брат Петра Кропоткина Александр с помощью Академии наук добился такого разрешения.
Мелким, едва разборчивым почерком, ровными строками исписывал Петр Кропоткин страницу за страницей.
Брат передавал ему необходимые научные книги, а также беглые заметки, сделанные во время путешествия в Швецию и Финляндию.
Он работал яростно, словно пробивал путь на свободу.
Так увлекся, что перестал замечать стены камеры и невысокие стрельчатые своды. Как будто находился среди обширной равнины. И не теперь, а в прошлом, несколько тысяч лет назад.
Волшебное свойство научной мысли: переносить человека в дальние края, неведомые страны, в давно прошедшие времена. Кропоткин не просто фантазировал. Он в уме восстанавливал те события, которые происходили на севере Европы в ледниковую эпоху.
Тогда на северных островах, в Скандинавии и Финляндии начали накапливаться льды. С горных склонов они сползали в долины, не успевали растаять за короткое северное лето и постоянно увеличивались. Ледяной покров распространился на юг. Отдельные потоки медленно продвигались особенно далеко по долинам рек. Под их мертвящим дыханием гибли, отступали леса. Все живое оттеснялось все дальше и дальше к югу. Громадные ледяные массы затопили северные равнины Европы, Азии, Америки. Прошли многие тысячелетия, прежде чем началось таяпие великих ледников…
В своем воображении он видел то, что было еще неведомо никому из людей. Словно находился в фантастической машине времени, а не в тюремной камере.
Он видел дикарей с простыми каменными орудиями и с копьями, занятых охотой на северных оленей. Древние люди сумели пережить ледниковую эпоху. Они претерпели немало бед и лишений…
От прошлого мысли Кропоткина переходили к современности. Давно нет великих ледников. Вместо пих благодатные леса и озера, луга и пашни. Почему же вокруг так много бедняков, с огромным трудом добывающих жалкое пропитание? Почему люди живут так убого, недружно, в зависти и злобе, одни — захватывая себе земли, сколачивая огромные капиталы, другие — мучительно борясь за черствый кусок хлеба?
Люди выработали трудовые навыки, создали орудия труда, стали использовать лошадей. Что им мешает жить хорошо? Пожалуй, более всего — плохое государственное устройство, то, кто захватил власть и силой заставляет других работать на себя…
Кропоткин имел все, о чем, казалось бы, можно мечтать. Княжеский титул, богатство, имения, прекрасное образование. Его хорошо знал и уважал царь. Он имел все возможности для занятий наукой и для получения высоких должностей. А почему? Только потому, что родился в дворянской семье, принадлежит к старинному роду. Разве это справедливо? на пего обязаны работать такие же русские люди, как он. Вся беда их в том, что они родились в семьях крестьян, рабочих…
Князь Кропоткин еще в молодости решил сам зарабатывать себе на жизнь. Рискуя своей свободой, он стал бороться против несправедливости. Значит, он выступал против знакомых и близких, против всех тех, кто знатен и богат, против своего обеспеченного положения, против своего класса.
Теперь его лишили всего, даже свободы. Но но лишили способности думать, заниматься наукой. Мысль нельзя заточить в тюрьму. Мысли его были свободны.
Он мечтал вырваться из заключения. Постоянно думал о побеге. Знал, что еще ни одному узнику Петропавловской крепости не удавалось бежать. Не знал только, что и в этом ему суждено быть первым.
Настала зима. Днем в протопленном каземате было душно, парило. Ночью над полом шол ток морозного воздуха. Становились влажными стопы, простыни, одеяло, даже борода. В суставах начиналась ломота, «зубная боль». Сказывался ревматизм, нажитый во время труднейших экспедиций по неизведанным краям Сибири.
Кропоткин продолжал писать, преодолевая болезни, слабость, постоянную гнетущую усталость. Продолжал вышагивать бесконечные тюремные ворсты, упражняться с табуреткой.
Накопец-то закончил первый том своего «Исследования о ледниковом периоде». Передал рукопись брату для подготовки к печати. Академия наук была готова без промедления опубликовать новаторский труд. Автор оставался в заключении. Его создание вышло на свободу.
Над вторым томом работа застопорилась. У Петра Алексеевича появились признаки цинги. Мучили боли в желудке. Сказывалась утомительная умственная работа.
Но эта работа и спасала. Из остальных заключенных, вовсе лишенных работы, несколько человек умерло, а несколько сошло с ума.
Минуло два тюремных года. Кропоткина перевели в дом предварительного заключения. Здесь в крохотной камере — четыре шага! — ему стало совсем плохо. Он уже с трудом поднимался на второй этаж.
Солдат-часовой, сопровождавший его, вздохнул сочувственно:
— Не дожить тебе, сердешному, до осени.
По просьбам родственников его перевели в тюремный госпиталь. Силы больного стали восстанавливаться. Он продолжал до поздней ночи трудиться над вторым томом своего исследования. А еще готовил побег. Слал на волю зашифрованные записки. Уточнял планы побега.
Домик напротив тюремного госпиталя купили друзья.
В назначенный день — 30 июня — конвоир вывел Петра Кропоткина на прогулку. Из окоп дома послышались звуки скрипки. Это означало — путь свободен.
Кропоткин сбросил тяжелый полосатый балахон и бросился бежать к воротам мимо двух телег с дровами. Конвоир оторопел, по понимая, что происходит.
— Лови его, держи! — кричали крестьяне, привезшие дрова.
Конвоир, держа винтовку наперевес, бросился за беглецом. Вот уже почти догнал, тычет вперед штыком. Сбоку наперерез бежали три охранника. В будке у ворот часовой разговаривал с каким-то господином (это был один из друзей).
За воротами стояла пролетка.
— Скорее, скорее! — крикнул седок в военной фуражке. В руке он держал револьвер.
Кропоткин, задыхаясь, бросился в пролетку. Лошадь рванула и помчалась крупной рысью. Это был рысак, получивший приз на соревнованиях. Пролетка быстро свернула за угол. Выстрелов сзади не было. Путь был свободен.
Петр Алексеевич набросил на плечи пальто, на голову надел цилиндр. Перед Невским проспектом два жандарма, стоявшие у дверей трактира, отдали честь военной фуражке спутника Кропоткина.
Проехали по Невскому, свернули вдоль канала, где их ожидал новый экипаж. Благополучно добрались до квартиры друзей. Но здесь оставаться было опасно. Кропоткин сбрил бороду и решил до ночи спрятаться… в самом модном ресторане Петербурга.
О бегстве князя Кропоткина доложили царю. Он приказал поймать беглеца во что бы то ни стало. Десятки сыщиков, шпиков, жандармов рассыпались по городу, стремясь напасть на след мятежного князя. Тем временем он скрывался в деревне под Петербургом. Переждав некоторое время, с паспортом одного из друзей он проехал через Финляндию и перебрался в Швецию. Оттуда отплыл на Британские острова. Свобода!

ЛЕДЯНОЙ ПОКРОВ

Книга Кропоткина «Исследования о ледниковом периоде» увидела свет в 1876 году. Эта книга замечательна не только своей особой судьбой, но и содержанием.
Кропоткин сумел выяснить историю климата, а также форм земной поверхности, рельефа северной части Европы.
Можно сказать, разгадал каменную азбуку валунов и сумел прочитать рельеф. Сделал это он с большим мастерством.
Вот один пример. Под городом Выборгом Кропоткин обследовал группу валунов. Две крупные угловатые глыбы торчали, как опоры, на которых покоилась третья глыба.
Сооружение получилось необычайное, похожее на ворота.
Откуда мог взяться верхний валун, если рядом нет горы и даже холма? Какая сила могла поднять этот тяжеленный ребристый камень и нежно положить на две подпорки? Да еще так, что остались целехоньки все грани, не появилось царапин. Не повреждены и нижние камни-подпорки.
Только в одном случае все это возможно, считал Кропоткин. Если камни находились в леднике. А когда лед растаял, они постепенно, медленно опустились и образовали оригинальное сооружение.
Ученый вовсе не стремился все подряд объяснять одной причиной: действием ледников. На острове Большой Тютерс, в Финском заливе Балтийского моря, Кропоткин видел у берега нагромождения внушительных каменных глыб. Некоторые валуны имели свежие сколы, лежали на тростнике. Видно было, что они выброшены на берег недавно.
По словам местных жителей, некоторые крупные глыбы прежде находились в воде, но под напором волн и льдов были передвинуты на сушу. Одна из глыб размерами своими напоминала одноэтажный дом и весила около 100 тонн.
Кропоткин согласился с мнением местных жителей.
Действительно, морские льды во время штормов способны перемещать целые скалы и, конечно, более мелкие валуны. Но для исследователя важно было не просто узнать, откуда взялись валуны, а уметь по их внешнему виду и положению определять их прошлое, научиться читать камни.
Учился он читать рельеф — холмы и впадины, а также читать слои осадков, песков и глин, узнавая их происхождение. Умело отделял царапины на скалах, оставленные морским прибоем, от царапин, появившихся при движении ледников.
Он обследовал обнаженные скалы и примечал, как расположены на пих крупные шрамы, борозды. В одних местах, обычно ближе к морским берегам, они располагались в беспорядке. Но в других местах — на вершинах и склонах холмов, в долинах — борозды имели определенное направление: или с севера на юг или вниз по склонам. Что это означает?
В первом случае это следы морских прибоев и плавучих льдов. Во втором — следы текучих ледников.
На возвышенностях Скандинавии подобные наблюдения проводили некоторые исследователи и до Кропоткина. Однако они не предполагали, что ледники могли протягиваться на сотни километров к югу от Скандинавии.
Лед, как известно, твердое тело. Разве может он течь, как жидкость?
Действительно, маленькие куски льда и даже целые глыбы подобны камням, очень хрупким, непрочным. А что будет, если льда накопится много, целые холмы и горы?
Кропоткин для примера предложил опыт с густо замешанной, как тесто, глиной. Если эту массу сваливать на пол, она будет растекаться в разные стороны. Ее не остановят некоторые неровности. Надо только подкладывать постоянно глиняное тесто.
Так и лед, когда его накопится много, начинает расплываться под своей тяжестью.
Даже металлическая плита под большим давлением расплющивается, расплывается. Но если так происходит с оловом, свинцом, железом, то почему то же самое не может произойти со льдом?
Кропоткин изучал не только труды геологов, постоянно пополняя свои знания в разных науках. Он выяснил, что физики проделали много опытов, подвергая твердые тела давлению. В результате было доказано, что под большим давлением твердые тела способны течь, как жидкости, но только очень медленно.
В то же время проводились лабораторные опыты со льдом. Под давлением ледяные образцы раздавливались, рассыпались. По этим данным выходило, что в природе не могут существовать скопления льда толще 200–300 метров. Потому что тогда под тяжестью ледника его пижпие слои будут раздроблены.
Опыты были точными. Но геологам и географам было хорошо известно, что существуют ледяпые скопления толщиной в один километр и даже больше. Как же так? Выходит, в лаборатории лед ведет себя не так, как в природе?
— Нет, — отвечал Кропоткин. — Все дело в условиях опыта. Ученью быстро загружали лед гирями, и от атого он быстро разрушался. А если тот же опыт производить медленно, то лед начнет сплющиваться, «течь».
Кропоткину пришлось подробно разбирать лабораторные опыты по сжиманию и растягиванию льда. Потому что некоторые исследователи ледников вообще отрицали у пих способность течь, подобно вязким телам.
Еще на один вопрос пришлось пайти ответ. Что произошло с климатом, когда начался ледниковый потоп?
Огромные территории, где сейчас тепло, несколько тысяч лет назад оказались под сплошным покровом льда. Должны были наступить жестокие холода в Европе, на севере Азии, в Северной Америке. И не один или несколько холодных лет, но целые сотни и тысячелетия. Ледниковая эпоха! Почему наступили такие холода?
И на этот вопрос Кропоткин постарался дать ответ. Он объяснил, что вовсе не обязательно климат повсюду и надолго должен ухудшиться. Достаточно, чтобы началось небольшое похолодание в Скандинавии. Тогда там в горах начнут расширяться ледники. Опи сами будут охлаждать окружающие территории. От этого ледники увеличатся и еще больше будут влиять на климат, отражая солнечные лучи в космическое пространство и распространяя свое «морозное дыхание».
Получилось так, что ледники и морозы действовали заодно и усиливали друг друга. Становилось холоднее — расширялись ледники. Расширялись ледники — становилось холоднее. Так происходило до тех пор, пока ледники вконец не испортили климат в Европе и Северной Америке, стали надвигаться на низменности, доползая до теплых стран.
Правда, Кропоткин оставил без внимания другой вопрос, не менее сложный: как могли исчезнуть, растаять великие ледники? По какой причине мог закончиться ледниковый потои, если мороз и льды действовали сообща?
Однако на этот вопрос в то время вряд ли вообще можно было ответить. Слишком мало еще знали ученые о ледпиках, их жизни и смерти, причинах климатических изменений.

ЛЕДОВЫЕ РЕКИ

Льды изучает особая наука — гляциология. Гляцио — по-латыни лед, логос — по-гречески учение.
Льды на нашей планете бывают разные: наземные, надводные, подземные, воздушные.
Самые крупные ледяные шапки закрывают целиком континент Антарктиду и крупнейший остров Гренландию.
Но и самые крупные ледники начинаются с малого.
Жизнь могучим ледникам дают легчайшие снежинки.
Они невесомо сыплются с неба. Сначала — пушистая накидка на земле. Затем слой за слоем снег уплотняется.
Наслаиваясь, слипаясь, он меняет свои свойства. Под солнцем подтаивает, ночью смерзается в твердую кору.
Там, где снега много, его нижние слои сдавливаются под тяжестью верхних. Чем больше скапливается снега, том плотнее его нижний слой.
Крупное скопление льда дает начало леднику. Рыхлые снежные массы налипают на гребни гор и обрушиваются вниз. Удобны для рождения ледников котловины выше уровня вечных снегов. Сюда скатывается, сметается ветром, сползает со склонов снег. Здесь он отлеживается, уплотняется и достигает толщины в несколько десятков метров.
Сверху на леднике лежит рыхлый снег. Ниже глубины десять метров снег плотный, зернистый. Он называется по-особенному: фирновый. Это печто среднее между снегом и монолитным льдом.
Слой фирна может иметь толщину в несколько десятков метров. Ниже залегает лед. Он-то и составляет главную массу ледника. Толщина его достигает двух — трех километров (или даже больше). Чтобы накопилось столько льда, требуется много лет и благоприятная обстановка.
Если в горах выше уровня вечного снега имеется удобная впадина — словно блюдо-накопитель, там может образоваться крупное скопление фирна и льда. Но это еще не ледник. Это — ледовое горное озеро. Когда оно переполняется льдом, из него выползает в долину ледовая рока. Это и есть ледник.
Как настоящая река, ледник постоянно течет. Только заметить это точение не так-то просто. Оно очспь медленное. Лед в тысячи раз более вязкий, чем вода. Вот и течет ледник в тысячи раз медленнее, чем река на равнине.
Двести лет назад швейцарский ученый Б. Соссюр обследовал альпийские ледники.
Он ходил с лестницей, по которой перебирался через ледниковые трещины — провалы. Когда заканчивал маршрут, уронил лестницу в расселину.
Через 44 года, работая в этих местах, Соссюр вдруг обнаружил у самого края ледника обломки своей старой лестницы! Значит, она «приплыла» сюда вместе со льдом. Соссюр подсчитал, на сколько километров продвинулась лестница за 44 года. И вычислил скорость течения ледника: 115 метров в год.
В августе 1820 года группа альпинистов поднималась по леднику Боссон на знаменитую вершину Альп Монблан. Со склона сорвалась снежная лавина. Она подхватила трех альпинистов, сбросила их в глубокую трещину ледника. Тела погибших, засыпанные снегом, найти не удалось.
Примерно в те же годы ученые-гляциологи начали изучать движение горных ледников. Через двадцать лет после катастрофы на леднике Боссон гляциолог Фарбс сделал расчеты, по которым получалось, что тела погибших альпинистов будут перенесены к краю ледника еще через двадцать лет.
Это было настоящее научное предсказание. И оно подтвердилось. В 1863 году на краю ледника обнаружили некоторые вещи, снаряжение и остатки тел погибших. За 43 года они переместились примерно на три километра, двигаясь со скоростью 75 метров в год.
В последующие годы движения ледников изучались в разных странах. Выяснилось, что ледники действительно очень похожи на ледовые реки. У них наиболее быстро движется центральная часть (и на реках выделяется стрежень с самым сильным течением). Замедляется движение к краям ледпика и к его подошве (и это — как у рек). На реках бывают водопады, а на ледниках — ледопады.
Ледник несет с собой массу различного твердого материала. Но если роке под силу перемещать глинистые частицы, пыль, песок и мелкие камушки (а в горных реках и крупные камни), то вязкий плотный лед способен передвигать целые скалы.
Текучая вода прорезает в горных породах русло и подтачивает, подмывает берега. Текучие льды тоже прорезают себе широкие и глубокие ложбины в самых прочных каменных толщах. Ледовые реки разрушают берега с огромной силой, выпилиная, выцарапывая ниши и ложбины. Со склонов скатываются, сползают на лед обломки горных пород и плывут вниз по течению ледника, словно каменные ковчеги.
Ледник иной раз способен сделать то, что не под силу никакой реке. Особенно интересно одно из таких дел.
В ту пору в Альпах многие ледники начали особенно быстро двигаться по долинам, добираясь до поселков. Один из ледников подступил к небольшой церквушке и раздавил ее. Стоявшие ниже по склону дома пришлось отодвигать с пути ледника. И тут произошло чудо. Лед быстро продвинулся, и вдруг поле впереди него тоже поехало вниз по склону!
Ледник сорвал и переместил целое поле с деревьями и домами. Такие глыбы, передвинутые ледником, в наше время называют отторженцами. (С отторженцами мы еще встретимся. Они могут рассказать немало интересного, если, конечно, научиться понимать их язык.)
О том, как рождаются ледники, учепые догадывались давно. Только никак не удавалось увидеть, как это происходит. Благоприятный случай представился в 1912 году.
Помогла катастрофа. И не ледяная, а напротив, — огненная, вулканическая.

 

Двуглавая Ушба (Большой Кавказ), которую постоянно подтачивают ледники, сгружая камеыный материал в долину.
В необитаемой части Аляски, полуострова на северозападе Америки, есть высокий вулкан Катмай. Обычно он пребывал в спокойном состоянии, только иногда курился.
Однако, почти как у людей, у вулканов долгое курение вызывает очень опасные последствия. Вот и великий Катмай вдруг закашлялся, загрохотал и… взорвался! Его вершина буквально взлетела на воздух.
До взрыва на его склонах было несколько ледников.
Все они растаяли от огненной лавы и горячего пепла.
Ученые, посетившие вскоре вулкан, увидели на его вершине гигантскую воронку, кратер. Позже сюда изредка заглядывали гляциологи. Они отметили, что за четверть века после взрыва в воронке накопилось так много льда, что он вытек из нее — как выползает взошедшее тесто из миски. Еще через несколько лет по склону вытянулась ледовая река длиной в полтора километра.
О взрыве вулкана Катмай ученые вспомнили много лет спустя в связи с необычной находкой. На острове Гренландия гляциологи изучали один ледник. Они пропилили в нем сверху колодец — его называют шурфом или шахтой — и доставали из него образцы фирна и льда с разных глубин.
Снег, фирн и лед в леднике залегают очень тонкими слоями. Обычно откладывается один слоечек в год (подобно годовым кольцам дерева). И вот в одном слое греплапдского ледника ученью обнаружили много темной ныли. Исследовали ее с помощью микроскопа. Оказалось, это пыль вулкана. Но откуда она здесь? В Гренландии действующих вулканов нот.
Подсчитали слои. Узнали, когда накапливался слой с вулканической пылью. В 1912 году! И тогда вспомнили, что имеппо в этом году взорвался вулкан Катмай. Найденная в Гренландии пыль — от него и принесена сюда ветром.
Значит, у ледников есть особое свойство: они храпят память о некоторых событиях прошлого. Умело читая, исследуя слоечки, из которых состоит ледник, можно узнать много интересных и полезных сведений. Не только о сильных извержениях вулканов, но и о климате прошлого, о теплых и холодных, засушливых и влажных временах. Обо всем этом ученые узнают, изучая кристаллики льда, воздушные пузырьки в ледниках, ныль, пыльцу растений.
Современная наука способна даже делать такие анализы, которые показывают температуру воздуха давно прошедших зим и лет.
…Зимой на реках, как известно, бывает лед. А на ледниках летом бывают реки. Эти реки надледные. Круглый год текут подледные реки, скрытые от морозов толстым слоем льда. Надледные и подледные реки прорезают свои русла и откладывают осадки: песок, гравий. Эти слои накапливаются из года в год и могут иметь толщину в несколько метров.
А что случается с, этими осадками, когда ледники тают? Они опускаются на землю и остаются лежать, словно гигантские змеи длиной во много километров и высотой с двух-трехэтажный дом. Они похожи также на крупные дорожные насыпи.
Такие песчаные гряды наблюдал в Финляндии Кропоткин. Он верно догадался, что остались они от рек, протекавших в ледниках. Направление у этих песчаных гряд с севера на юг, такое, как у ледников. Называются они озамп.
А еще встречаются холмы и гряды, скопления камней, расположенные поперек движения ледника. Как создаются подобные холмы и гряды, хорошо видно в горах. Перед собой горный ледник передвигает, как бульдозер, груды земли. Ледяной бульдозер — настоящая движущаяся гора, сметающая все на своем пути. Впереди ледника образуются целые холмы срезанной и передвинутой земли. Сюда же сползают с его склонов, накапливаясь, камни и другие твердые частицы, которые несет с собой ледник.
Холмы и гряды по краю ледника называют конечными моренами. Вообще-то моренами называют разные отложения текучего льда: и те, которые находятся на поверхности ледника (покровная морена), и которые перемещаются у его подошвы (доипая, или осповпая морена). Понятно, что покровная и дойная морены должны залегать слоями, примерно так, как движется ледяной поток. А конечная морена — поперек потока, в виде гряд или холмов.

СКИТАЛЬЦЫ СТУДЕНЫХ МОРЕЙ

С какой научной работы совершился переход от ледниковой гипотезы к теории?
Дать бесспорный ответ вряд лтг возможно. Даже до сих нор некоторые специалисты утверждают недоказанность ледниковой теории. Во всяком случае ясно, что отдельные высказывания о реальности существования великих ледников и даже разрозненные факты, подтверждающие эту идею, следует считать гипотезой.
В России в середипе прошлого века эту гипотезу поддерживали известные ученые К. Ф. Рулье, Г. Е. Щуровскнй, Ф. Г. Шмидт. А создать убедительную ледниковую теорию удалось лишь П. А. Кропоткину. Пожалуй, и среди ученых других стран не было такого, кто бы столь тщательно и с таким искусством, как П. А. Кропоткин, собрал воедино все доказательства существования ледниковой эпохи: климатпческпе, геоморфологическпе, палеонтологические, литологическне, физические… Обобщил не только материалы других исследователей, по и свои уникальные наблюдения в Сибири и на севере Европы, уделяя особенно большое внимание ледниковым формам рельефа и ледниковым отложениям, а также физическим свойствам больших масс льда, приобретающих свойства пластичности и текучести.
В объемистой книге П. Л. Кропоткина (около 800 страппц) очень убедительно и подробно рассказывалось о том, что происходило в северных странах тысячи лет назад.
Как будто ученый сам видел гигантские ледппкп и их титаническую работу.
Все это Кропоткин действительно видел — в своем воображении. В современных ледниковых районах он не работал. Зато было много других ученых, которые к этому времени, коттцу прошлого века, изучали ледники в Антарктиде (хотя она еще была почти совсем не изучена), в Гренландии, на островах Северного Ледовитого океана. Но особенно плодотворно потрудились европейские геологи и географы в Альпах.
Выяснилось, что крупные скопления льдов бывают трех видов.
На приполярттых морях встречаются плоские невысокие ледяные поля и высокие причудливые по форме айсберги.
Это — морские льды.
На высоких горных хребтах, выше границы вечных снегов, накапливаются массы льда, сползающие в долипы.
Это — горные ледники.
Есть еще настоящие ледяные моря, покрывающие обширные равнины, целый континент (Антарктиду) и крупнейший остров (Гренландию). Это-покровные ледники.
Вроде бы совсем разные льды: морские, горные и равнинные. Но у них, оказывается, есть много общего. И не только потому, что состоят они изо льда. Например, ледники и айсберги, можно сказать, близкие родственники.
Айсберги — «родные дети» великих ледников. Только ученые это учли сравнительно поздно. Еще в середине XVIII века гениальный Ломоносов верно отметил, что айсберги рождены ледниками. Однако его идею специалисты не поддержали и не развили. Они не задумывались, откуда взялись эти плавучие ледяные горы. Какая у них судьба?
Какая от них польза и вред?
В середине прошлого века экспедиция американского ученого Н. Гайеса изучала (с моря) лодники Гренландии. По словам исследователей, «хрустальная стена опускается иногда до дна океана, на 700 м ниже поверхности»
Серьезно занялись ученые айсбергами в начале нашего века. Причина была трагическая.
…Эта ледяная гора несколько лет скиталась в северной части Атлантического океана.
Она как будто ожидала жертву.
И нашла ее.
В ночь на 14 апреля 1912 года, в Северной Атлантике, сияя иллюминаторами, шел на всех парах великолоипый крупнейший океанский лайнер «Титаник». Айсберг и «Титаник» столкнулись. В стальном борту корабля появился огромный пролом. Через четыре часа «Титаник» затонул.
Спастись удалось немногим. Погибло полторы тысячи человек… Айсберг продолжал свои скитания и его дальнейшая судьба неизвестна.
Можно сказать: вот страшное коварство морских льдов!
Но это будет неверно. Потому что погубил «Титаник» не морской лед, а наземный.
Да, было именно так. «Титаник» столкнулся с куском обычного наземного покровного ледника. Хотя корабль, конечно, встретился с пим нс на суше, а в море.
Дело в том, что любой айсберг — это обломок ледника, сползшего в море. Айсберг, погубивший «Титаник», оторвался от Гренландского ледяного покрова. Антарктида и Гренландия — главные поставщики айсбергов в северные и южные моря земного шара. Почти все их ледники заканчиваются в море (океане).
Настоящие морские льды имеют небольшую толщину — до нескольких метров. Они образуются при замерзании пресной или солоноватой воды. А толщина айсбергов достигает сотеп метров. Такие ледяные холмы и горы могут рождаться только на суше.
В айсбергах нередко встречаются камни, валуны. Но ведь камни сами по себе в море не плавают. Откуда они взялись в айсберге? Понятно: с земли.
Однажды моряки американского ледокола разглядели в айсберге, мимо которого они плыли, какие-то непонятные предметы. Остановили корабль, иа вертолете перебрались на айсберг и стали его обследовать. Любознательность была вознаграждена. В глубине ледяного острова темнели остатки дома: видны были даже консервные банки, стоящие иа полках. Только добраться к продуктам не удалось: они находились под семиметровым слоем льда. Это были остатки научно-исследовательской станции «Малая Америка». Она находилась на ледяной окраине Антарктиды.
После окончания работ ее покинули на несколько лет.
А когда вернулись — станции на месте не оказалось. За пятнадцать лет станция вместе с окраиной ледника сползла в море, стала плавучей и удалилась почти на полтысячи километров от своего прежнего местоположения.
А теперь вспомним о давних спорах геологов: откуда взялись бродячие камни на северных равнинах. Получается, что даже если бы валуны разносились айсбергами, то все равно каменные обломки сначала были содраны со склонов гор ледниками. Следовательно, и в случае широкого распространения холодных морей приходится предполагать существование крупных ледниковых покровов на севере Европы и Америки. Без этого по появилось бы такого множества валунов, борозд на скалах, слоев донной морены, гряд конечных морен и многих других следов холодной поступи ледяных исполинов.
Назад: Глава 1. ЗАГАДКА БРОДЯЧИХ КАМНЕЙ
Дальше: Глава 3. ЛЮДИ ЛЕДНИКОВЫХ ВРЕМЕН