Глава 6
ДОБИРАТЕЛЬСКАЯ

Все напряглись. Двери были заблокированы изнутри, но входящий уже понял это, потому что через минутное затишье раздался робкий стук. Я вопросительно посмотрел на Лиссэ, девушка уловила, чего я от нее хочу, и, замерев на мгновение, покачала головой — значит, явной опасности пока нет. Жестом направив Аршалана открыть дверь, я приказал братьям страховать его, а сам остался стоять посередине основного помещения, отодвинув человечку подальше к стене, за спину Тиана, но таким образом, чтобы боковым зрением иметь возможность видеть ее. Сертай замер за моим плечом.

Во входной пещере раздались голоса и ворчание хьюршей, встречающих своих собратьев любопытным фырканьем. Неужели нам «повезло» столкнуться с караваном? Но производимый шум указывал, что пришельцев от силы четверо. Когда через некоторое время скакуны успокоились и в гостевую часть проскользнули сначала близнецы, а потом и сами путники в количестве трех персон, стало понятным, что четвертый хьюрш нес груз. Я не смог скрыть удивления: только один из них был хассуром. Второй оказался гномом, судя по бороде — не ниже уровня мастера, а вот кто был третий, чья фигура полностью скрывалась под тяжелыми складками плаща с глухо надвинутым капюшоном, определить было невозможно. Войдя следом за первыми двумя, он сразу же занял ближний к выходу затемненный угол. Судя по габаритам, это мог быть и орк, и локарн, и носящий тяжелый доспех темный эльф.

Хассур профессионально осмотрелся и, заметив Арша, входящего последним и тем самым перекрывшего путь к выходу, нахмурился. Его руки чуть дрогнули, выдавая волнение, но за гитачи так и не потянулись. Заговорил, как и следовало ожидать, гном.

— Прошу у тебя крова и защиты, фейрин. — Он вышел вперед и низко поклонился, произнося ритуальную фразу. — Пусть Великая Плетунья соткет удачный узор для твоего эштерона.

Сертай дернулся, но я удержал его, заставляя держать язык за зубами.

— Разреши усталым путникам разделить с тобой тепло шерла. — Гном выпрямился и выжидающе посмотрел на меня.

Я был вправе отказать ему. Сказать по правде, мне очень этого хотелось, но еще ни разу не было случая, чтобы кто-то, занявший шерл первым, выгнал пришедших позже путников на верную гибель. Бросив взгляд на плетунью, я увидел, что она не отрываясь смотрит на фигуру в плаще. Вся ее поза говорила о крайней степени напряженности.

— Вы можете разделить с нами юфу, — начал я, замечая, как расслабляется гном, — но ваш спутник должен снять плащ.

При этих словах хассур все-таки выхватил гитачи, а гном округлил глаза. Я примирительно поднял руки.

— Вы должны понять меня. В любом другом месте я бы не стал раскрывать ваше инкогнито, но я отвечаю за безопасность сешшера. — Я обратился непосредственно к незнакомцу в плаще, который вздрогнул от моих слов.

Гном охнул, а хассур сильнее сжал гитачи — каким бы он ни был воином, против сешшера у него шансов не было. Оба вопросительно посмотрели на закутанного спутника. Я слегка приподнял бровь — вот оно, значит, как! Создавалось абсолютное впечатление, что гном-наниматель путешествует с двумя охранниками — глупо, но на небольшие расстояния и при наличии лучших беговых хьюршей вполне возможно. Оказалось же, что главной фигурой в этом маленьком караване является законспирированная персона.

— Не надо, Дий'ос! Успокойтесь, мастер Гхарм! — раздался лишенный эмоций голос, проходящий через «говоритель». — Фейрин в своем праве. Я только прошу вас дать мне шанс все объяснить, хассуэре, прежде чем вы решите сделать выводы.

Заинтригованный, я кивнул. «Говорителями» на Айросе пользовались только локарны, потому что их связки не были способны воспроизвести слова всеобщего темного либо какого-то другого языка живущих в этом мире рас, собственно, голосовых связок как таковых у них не было. Поэтому давным-давно одним из магов Академии были придуманы «говорители». Неудивительно, что это был человек, потому что дроу спокойно читали льйини локарнов, а те, в свою очередь, отлично говорили на льйина квелли. Всем прочим это изобретение значительно облегчило жизнь. Плащ колыхнулся и опал, открывая блестящий черно-красный экзоскелет. Мои ребята как по команде выхватили гитачи, мне понадобилось приложить усилие, чтобы сдержаться, — умоляющая поза локарна в корне расходилась с его родовым окрасом. Среди представителей черно-красных убийц не было исключений в виде положительно настроенных особей. Сама расцветка характеризовала склад характера и образ их жизни: агрессивность, жестокость, непробиваемость, бескомпромиссность в вечном существовании за счет набегов, убийств и грабежа.

— Я не был рожден с таким окрасом! — раздался безликий голос, а длинные двухсуставчатые руки заломились в отчаянии. — Долгая болезнь привела меня к такому плачевному результату. Дитрактовый принц, под чьей защитой я жил всю свою жизнь, отказал мне в убежище, после того как его плетуны оказались бессильны исправить сложившуюся ситуацию. Единственный шанс для меня — попасть в Академию, где, возможно, более опытные магистры сумеют мне помочь. — Он горестно опустил голову.

— Верится с трудом, — проговорил Аршалан, но лезвия его гитачи опустились.

— Этот доблестный гном, мастер Гхарм, помнит меня прежнего и может поручиться за мои слова, — локарн указал на кивнувшего мастера, — он любезно согласился довести меня до оплота Доргата, откуда я смогу отправиться дальше в Такрачис. Сей истинный воин, храбрый Дий'ос, сопровождает нас, защищая от неведомых опасностей, подстерегающих на каждом шагу, и страшных тварей из врат Нидны, провожающих нас голодными взглядами…

Несчастный локарн сбился на полуслове. Мне было уже понятно без всяких льйини, что он говорит правду, только представители мирного окраса этой расы были столь занудны, многословны и высокопарны. Звук, отвлекший его от перечисления тягот пути, повторился. Я с недоумением повернулся к Лиссанайе. Она зажала себе рот обеими руками и тихо всхлипывала, пытаясь сдержать смех, — получалось из рук вон плохо. Хорошо, что локарн понял ее по-своему.

— Милая лайнере, — обратился он к ней, — не стоит так переживать, я сам, хоть и испытываю страшные муки, уже в достаточной степени притерпелся к своей участи.

Девушка захлюпала громче, пытаясь взять себя в руки. Я не мог понять, что ее так рассмешило, но одно было хорошо — угрозы со стороны локарна она не ощущала. Ребята без моей команды убрали гитачи, так же поступил хассур, названный Дий'осом, с удивлением посматривающий на Лиссэ. Оставив тщетные попытки успокоиться, она встала и, выдавив что-то типа «простите», убежала в грот. Близнецы, широко улыбаясь, последовали за ней — выпытывать, в чем причина веселья.

— Бедная девушка, — горестно вздохнул локарн, — как тяжела оказалась история моей жизни для этого юного ранимого сердца. Надеюсь, славные юноши смогут утешить ее страдающую душу.

В этот момент из грота донеслись рыдания на три голоса.

— О! — только и смог выдавить локарн.

Я махнул рукой, чтобы располагались, сделав знак Аршу приглядывать за ними, и нырнул в грот, чтобы «утешить» всхлипывающую троицу. Уже в спину я услышал:

— Прошу великодушного прощения за то, что не представился сразу. Идзимн Маха, ученый погодовед. Спасибо за то, что поверили, фейрин.

Я обернулся в согнутом состоянии — проем был на голову ниже моего роста — и выдавил кислую улыбку. Вот за это не люблю локарнов — за мнимой вежливостью и манерами скрывается полное невежество, отсутствие такта и понимания этих самых манер. А сколько сил было потрачено на то, чтобы они перестали спариваться, что является для них «так же естественно, как дышать», прилюдно на улицах городов!

Лиссэ сидела на полу в окружении близнецов и заливалась слезами. Братья тихо всхлипывали, уткнувшись ей в плечи. Прямо плакальщики во время проводов в последний путь. Ойхо, остановившись на мгновение, поднял на меня глаза и зарыдал с новой силой.

— Нет, вот ты мне объясни, — заговорила девушка, шмыгая носом и наручем вытирая слезы, — зачем они ему, если они в принципе не нуждаются в одежде?

— Кто они? — не понял я, уловив только, что она говорит о локарне.

— Он нравственность блю-у-у-дет! — протянул Азно, и они опять зарыдали.

— Ему идет! — выдавила Лиссэ.

— Особенно в этой окраске! — подтвердил Ойхо.

— Ты что, не заметил? — спросил Азно, когда снова смог говорить. — Иди, посмотри на его основные руки.

Недоуменно пожав плечами, я выглянул в гостевую пещеру. Идзимн Маха полностью скинул плащ и подсел ближе к огню, дожидаясь, пока закипит юфа. Его глянцевый панцирь ловил огненные блики и заставлял оживать языками пламени ярко-красные подпалины рисунка на экзоскелете. Даже если отвлечься от репутации черно-красных на Айросе, его вид был довольно угрожающим. И тут я заметил то, о чем говорил Азно. Там, где двухсуставчатая рука переходила в трехпалую кисть, был надет нежно-розовый мягкий наруч. Это настолько противоречило всему внешнему виду локарна, что улыбка помимо воли расплылась на лице.

Заметив меня, Маха кивнул, и я поспешил спрятаться в гроте, услышав, как он обращается к Сертаю:

— Какой у вас, однако, добрый фейрин, — и, не обращая внимания на то, что мой брат поперхнулся, продолжал: — Позитивный он у вас, не то что некоторые…

Я влетел в грот и расхохотался.

— Ну что? — поинтересовалась успокоившаяся троица.

— Оценил! — подтвердил я, отсмеявшись, локарна в наручах я еще не видел — прямо образец добродетели. — А если вы сейчас пойдете к очагу, услышите много нового про вашего фейрина, какой он добрый и позитивный!

Хассуры, отпихивая друг друга, понеслись в гостевую пещеру, чтобы не пропустить ни слова.

— Лиссэ, — я остановил вставшую девушку, — задержись. Я не поблагодарил тебя за Тая, — ее щеки вспыхнули, — сработано профессионально.

— Не стоит. — Она покачала головой. — На самом деле я не думала о спасении как таковом — только чтобы избавиться от той твари.

— Так и должно быть. — Я кивнул. — Сертай мог все испортить. Что бы ты о нем ни думала, он еще совсем ребенок.

Девушка мягко кивнула.

— Я знаю.

— Ты отлично справилась, — снова похвалил я ее, не желая, чтобы она уходила, — только в следующий раз не пытайся охватить все сразу, иначе надолго тебя не хватит. Мы все-таки тоже на что-то способны. Старайся заранее расставлять приоритеты. Я тоже хорош, надо было сразу подсказать.

Лиссэ взглянула на меня и, улыбнувшись, потупилась. В холодном свете шакров казалось, что ее волосы покрыты искрящимся инеем. Я подавил желание дотронуться до них. На снежном плато Врат она смотрелась очень органично. Для себя я уже переименовал их во врата Найи, мысленно усмехнувшись каламбуру: слово «найя» имело еще одно значение — «нежная».

— Я постараюсь, — наконец проговорила она, и мне жутко захотелось узнать, о чем она думает, но спросить я не решился — испугался, что ответ может не понравиться. Бросив на меня странный задумчивый взгляд, плетунья вышла из грота.

Я наклонился к источнику, чтобы освежиться, и, только ощутив на лице холодные капли, осознал, как горят щеки и шея. Почему она вызывает во мне такие чувства? Не оттого же, что спасла мне жизнь? Нет, не так! Таких счастливцев даже несколько. Она вернула мне жизнь! Но дело даже не в этом. Может, из-за того, что я был у нее первым? Такое у меня точно впервые… Нет, вряд ли… Я не мог найти определение тому, что испытывал — все это было слишком внове. Просто потому что Лиссэ была Лиссэ, и все. Странное знакомство со странной девушкой при странных обстоятельствах. Я усмехнулся — что, интересно, из этого всего получится? Пусть все движется по ветру, решил я, на остальное плевать. Для начала при первой возможности разберусь с братцем. Остыв, я вернулся к остальным.

— …и это увлекательнейшее занятие! — Маха что-то восторженно объяснял Лиссэ, она рассеянно кивала, перебирая вещи в своей сумке.

Близнецы поставили на огонь котелок, выклянчив у гнома половину его съестных припасов — для общего ужина, и сосредоточенно распределяли начи, наверняка подложив в мой мешочек в полтора раза больше, чем в свои. Заботливые мои! Когда касалось дела, братья были предельно собранны, несмотря на мнимую дурашливость, являясь отличными профессионалами.

Им во многом было проще, чем остальным хассурам, потому что их с рождения было двое.

Сертай допек-таки Аршалана позаниматься с ним, и теперь из входной пещеры раздавался лязг гитачи и недовольный визг хьюршей, периодически из шума доносился спокойный баритон Тиана, комментировавшего тот или иной выпад, скорее всего не отрываясь при этом от лечения раненого скакуна. Дий'ос стоял в проеме между двумя пещерами, то наблюдая за тем, как проходил бой, то с любопытством посматривая на Лиссанайю. Я подошел к нему, заметив, как неохотно он оторвал взгляд от девушки.

— Как вам удалось миновать Врата? — поинтересовался я.

Он поморщился.

— Повезло, что прямо перед нами прошел ваш сешшер, фейрин, — хассур с негодованием посмотрел на гнома, — этот бородатый шакхар, — он понизил голос, — обещал мне двух воинов, но у них обнаружились дела прямо перед Вратами, а взять клятву охраны пути он догадался только с меня.

Дий'ос скривился, будто хотел сплюнуть, но сдержался.

— Про это ногорукое недоразумение я тоже узнал в последний момент. Не приведи судьба еще раз связаться с «каменной башкой»! Но вы здорово прошли! — Он с уважением посмотрел на меня. — Чище пути еще ни разу не видел. Не знал, что бывают женщины-плетуньи… — Он покосился на человечку.

В этот момент, как грохотание сползающего селя, прозвучал вопрос локарна:

— А вы сами откуда, лайнере? Простите мое убогое невежество, но я толком не разберу, какой народ вы называете родным?

Замерли все. Даже бой во входной пещере остановился. Я заскрежетал зубами, костеря руконогое чудовище на чем свет стоит!

— Я полукровка, — как ни в чем не бывало ответила девушка, продолжая заниматься своими делами и делая вид, что не замечает установившейся вокруг тишины, — моя мама — элуэйя. Я очень на нее похожа, а папа — дроу из северных провинций, но в его роду тоже были светлые эльфы и люди. Говорят, даже орки — наш оплот Северный находится на границе их земель. Но бабкина человеческая кровь победила и черную, и светлую, скорее всего, из-за того, что она была магичкой. Мне повезло, что фейрин — мой родственник по прапрабабке отца — взял опеку надо мной, пока я нахожусь так далеко от дома.

— Это прекрасно, милая Лиссанайя! — Локарн всплеснул руками. — Теперь мне понятно, откуда этот потрясающий белый цвет! Я как никто другой знаю о влиянии климатических условий на внешний вид индивидуумов и его изменение под воздействием окружающей среды.

Гном громко икнул. Видно, объяснения идзимна Махи не могли хорошо усвоиться на голодный желудок. Я медленно выдохнул, легенда Лиссанайи была хороша и успешно прошла испытание. Надо было обсудить это раньше, тогда бы не пришлось незаметно вытирать вспотевшие ладони о складки шарсая. Она нашла неплохое объяснение нашей связи, которая станет заметна, как только мы отдалимся от залежей меараната. Воин с интересом взглянул на Лиссэ, оценивающе приподняв бровь, будто прикидывая, есть ли у нее пара в сешшере. Но, поймав мой мрачный взгляд, отвернулся. Пусть воображает, что хочет, но подходить он к ней не рискнет, пока думает, что она не только моя родственница, но и подруга. Главное, чтобы это каким-то образом не дошло до самой человечки.

Из соседней пещеры доносился теперь яростный звон металла — близнецы решили покрасоваться и дрались на гаршах. Мельком выглянув туда, я столкнулся с очумевшими от страха глазами сбившихся в плотную кучу скакунов. Они чуть ли на стенку не лезли, лишь бы оказаться подальше от яростно шипяще-лязгающего клубка, из которого периодически вылетал один из дерущихся и, оттолкнувшись от ближайшего уступа, нырял обратно на противника. Все это расцвечивалось яркими всполохами сыпавшихся дождем искр.

— Ужин пригорит — будете дежурить вечно! — рявкнул я.

Клубок разделился надвое и укатился к очагу — спасать еду от пригорания. Хьюрши проблеяли мне что-то благодарное и нерешительно оторвались от стены.

— Почему я не родился хассуром? — тяжко вздохнул Сертай, провожая взглядом близнецов.

— Ты не знаешь, о чем говоришь! — зло осек его Арш, взглянув на меня. — Чтобы нравиться девушкам, не обязательно быть прирожденным воином.

Щеки брата ярко вспыхнули, он потупился, пробурчав в ответ что-то неразборчивое, и ушел в гостевую пещеру.

— Ребенок! — пренебрежительно бросил Арш, качая головой ему вслед, и обратился ко мне: — Ты собираешься позволить им идти с нами до Доргата?

Я пожал плечами.

— Пусть едут, пару шерлов потерпим.

— Какой у нас чуткий и позитивный фейрин, — с сарказмом проговорил мой друг, получив за издевательство тычок локтем в бок.

— К тому же у гнома такие запасы продовольствия, будто он собрался в путешествие по Большому кольцу! — усмехнулся я. — А если его как следует потрясти, то в заначке наверняка найдется бутылочка-другая гномьей разрывухи!

К сожалению или счастью, это был единственный напиток с градусами, способный после энного количества выпитого вызвать опьянение у хассура. Небольшая же бутылочка разрывухи приятно расслабляла после трудного перехода. Арш плотоядно улыбнулся, и мы пошли дожимать бедного мастера Гхарма на запивку к ужину.

Я с трудом пошевелилась и разлепила тяжелые веки, зажмурившись пару раз, чтобы прогнать плавающие перед глазами круги. Взгляд уткнулся в спутанный комок волос на затылке, и я со стопроцентной уверенностью определила, что это Азно. Обернувшись, разглядела такую же комкастую гриву Ойхо у себя за спиной. И как я, интересно, оказалась между ними? Память доброжелательно подкинула последнюю сценку с третьей кружкой разрывухи и то, как мы с близнецами пытались уснуть после категоричного приказа Кирсаша. Пустив последнюю кружку по кругу, мы вдохновенно считали букашей, чтобы быстрее выполнить приказ фейрина и погрузиться в объятия сна. Подсчет этих маленьких вредных четырехкрылых сноргов доходил уже до трех тысяч восьмисот пятидесяти трех, когда, к вящей радости остального сешшера и гостей, нас наконец вырубило. А я предупреждала, что не надо мне пить!

Голова не болела, но во рту все склеилось в одну противную массу. Я с трудом отлепила язык от нёба и, пошатываясь, побрела к гроту в поисках воды. По дороге наткнулась на прячущего виноватый взгляд Сертая. А, вспомнила! Вынудил меня играть в какую-то занудную элуэйскую игру на поцелуи и урвал-таки два, правда, в щеку, пока Кир не пресек это безобразие. Так и быть, живи, мальчишка! Я сегодня добрая… или слабая, пока не определилась. Ура, вода!!! Еле успев раздеться, я плюхнулась в источник целиком. Чтоб я еще раз… так пить… да никогда в жизни!

На виски опустились прохладные пальцы, и я подпрыгнула в воде, создав на ее поверхности некое подобие джакузи.

— Голова не болит? — поинтересовался ехидный голос «моего» дроу, его руки снова опустились на мою голову, чуть массируя виски.

— Ты меня в гроб вгонишь, — пробурчала я, понимая, что не могу его прогнать и через пару минут такого массажа начну мурлыкать.

— Куда? — Кирсаш замер. Похоже, слово «гроб» я произнесла по-русски. Подумав, аналога не нашла, ну не хоронили у них умерших в гробах. Объяснять было лень, и я, недовольная его заминкой, махнула рукой.

Но фейрин и не думал продолжать, он внезапно намотал мой мокрый хвост себе на пясть и грубо запрокинул мне голову так, чтобы видеть лицо. Я испуганно сжалась, из этого положения он выглядел совсем не комично с недовольно поджатыми губами и бешено горящими черными глазищами на пол-лица. Дроу приблизился ко мне вплотную, и я могла ощущать его яростное дыхание на своей щеке. На секунду мне показалось, что он хочет меня поцеловать, но вместо этого он слегка меня встряхнул, поднося губы вплотную к уху.

— Еще раз такое устроишь — выпорю, — процедил он сквозь плотно сжатые зубы, и я ему поверила.

Но что я такого сделала?! Он неожиданно разжал кулак, увидев ужас в моих глазах, и, резко поднявшись, развернулся прочь. Мой страх сменился негодованием.

— Но ведь я предупреждала, что мне нельзя много пить! — крикнула я ему вдогонку.

Кирсаш развернулся на каблуках.

— Тогда бы и не пила! — выплюнул он и вышел прочь.

Я собралась в компактный комочек. Злые слезы чертили мокрые дорожки на моих щеках и падали в воду источника. А ведь он прав, горько подумалось мне, не надо, не пила бы. Но я так расслабилась, что ни о чем не думала, ощущая себя почти прежней, как во времена бурных гульбищ с однокурсниками в честь сдачи сессии. Что я ему-то сделала? Он мне кто, чтобы так себя вести? Как мнимый опекун мог бы на публику отчитать и отвязаться, а это что такое было? И почему мне от этого так плохо?

Мне потребовались усилия, чтобы взять себя в руки и как ни в чем не бывало выйти в гостевую часть шерла. Близнецы суетились с завтраком, бросая на меня виноватые взгляды — верно, тоже досталось. Кирсаша, как и его мин-фейрина, не было видно. Проходя мимо проема во входную часть, я мельком увидела их, разговаривающих с Дий'осом.

— У вас хороший голос, лайнере, — проговорил идзимн Маха, когда я присела возле него к очагу, ожидая, когда будет готова юфа, — не сильный, но очень приятный для слуха, намного глубже во время пения, чем когда вы говорите.

Я поблагодарила его, пытаясь выудить из памяти момент, когда могла петь. Взгляд наткнулся на Тиана, убирающего в мешок странный уголок со струнами, он легко сложился в круглый тубус и скользнул к остальным вещам, практически не занимая места. Циата, вспомнила я, складная, походный вариант. Звучит как смесь гитары и арфы — экзотично, но красиво.

После завтрака я незаметно проверила Рюша, пока все были заняты сборами. Кагарш спал так крепко, что одна лапка расслабилась и выпала из плотного шара, кажущегося бесшовным, но покрытым множеством бороздок. Я заботливо поправила ее обратно. Несмотря на то что во время наших с Мастером экспедиций паукокрабик спал порой по несколько недель подряд, я уже начинала скучать по нему, хотя не видела его всего какую-то пару дней.

Во входной пещере я обреченно посмотрела на Кирсаша, поджидающего меня возле хьюрша, и поплелась к нему. На этот раз он позволил мне слевитировать в седло, хорошо хоть не опозорил перед чужими, и устроился позади, ожидая, пока все займут свои места.

— Фейрин, — обратился к нему гном, с трудом взгромоздившийся в огромное седло со спинкой и большой передней лукой, — я мог бы одолжить грузового хьюрша лайнере, если мы распределим его груз между собой, — предложил он.

Надежда, вспыхнувшая у меня при этом, потухла, не успев разгореться.

— Не стоит, мастер Гхарм, — услышала я холодный голос за своей спиной, — мой хьюрш достаточно вынослив, чтобы нести двоих, в противном случае мы все немного будем терять в скорости и маневренности.

Я сжалась, борясь с собой. С одной стороны, мной владел необъяснимый, плохо контролируемый страх перед прикосновениями жестких пальцев дроу, с другой — я, неожиданно для себя, желала этого. Кирсаш, похоже не замечая моей борьбы, поднял стрекало, и мы первыми выскочили из шерла. Пара минут бега по тоннелю, и скакун оказался на улице, нырнув в прозрачную свежесть раннего утра. Нежно-лиловое небо играло в салки с холодно-золотистыми солнечными лучами, только недавно показавшимися из-за кромки леса. Само светило, томно прищурившись, прятало один бок за вершинами гигантских лишайников, не торопясь показываться миру во всей своей сияющей красе. Мы находились на плоской вершине холма, откуда, резко петляя, круто вниз уходила каменистая дорога, образовавшаяся после недавнего оползня. За спиной осталась холодная отвесная стена скал с хищно распахнутой щелью створок, при свете дня не казавшейся такой зловещей. Перед нами до самого горизонта расстилалось безбрежное желто-лилово-коричневое море из крон. Легкий ветерок набегал с востока и гнал мелкую рябь по самым верхушкам, возбуждая сидящую на них мелюзгу. Как только волна проходила, тварюшки успокаивались и опускались обратно. Бесконечный лиловый простор затопил сознание, и сердце пропустило удар, грудь предательски защемило, и я задохнулась. Всхлипнув, глубоко задышала, восстанавливая дыхание. Кир придержал хьюрша, пропуская братьев вперед, и дотронулся до моего плеча. Я вздрогнула, отстраняясь и пытаясь совладать с собой, выпустила импульсы разведчиков следом за близнецами, пару щупов посылая вверх.

— Не переусердствуй, — напомнил хассур. Мне показалось или в его голосе проскользнули виноватые нотки?

Я нашла в себе силы кивнуть, отрешаясь от нахлынувших эмоций, и задохнулась от восторга, когда мы следом за Аршаланом резво поскакали вниз по дороге. Здоровенный пупырчатый снорг, похожий на жабу-переростка, проводил нашу кавалькаду удивленным взглядом, так и не успев решить, хочет ли он нами закусить. Я заготовила плетение, на случай если он передумает, но оно пригодилось позднее, когда на одного из близнецов спикировала небольшая чешуйчатая тварь с большого круглого валуна возле дороги. Обалдевшего хищника отбросило обратно за глыбу до того, как он успел приблизиться, а Ойхо отсалютовал мне обеими гитачи.

— Отлично, — раздалось сзади, но я только поджала губы.

Мы довольно быстро спустились к опушке леса. Нет, именно Леса! Потому что к этому живому организму, чье дыхание передавалось мириадами звуков, можно было обращаться только уважительно и на «Вы». Это был Лес! Со своими правилами и порядками, жизнью и душой, атмосферой и обитателями. Даже воздух, наполнивший мои легкие, был другим: насыщенным, плотным, пряно-тягучим. Гигантские древолишайники, называемые сниирсами, путались кронами в облаках. Их безлистые ветви-пальцы — длинные и тонкие, короткие и необхватные, круглые и плоские, конусовидные игольчатые, тысячи вариантов — путались между собой, плетьми свисали до земли, обрастали разноцветными мхами и плесенью, служили домом и пищей для живности разных форм и размеров. Такое же безумное переплетение из корней расстилалось причудливым ковром под ногами. Многоцветие красок могло сбить с толку своей яркой беззаботностью, но, удаляясь от опушки, тени сгущались и наполняли окружающее пространство мрачноватой настороженностью. Лучи света попадали сюда неравномерно, выхватывая яркими всполохами куски чащи. И никакого намека на дорогу! Словно читая мои мысли, Кирсаш приподнялся в седле.

— Прокладывать в Лесах дорогу — дело совершенно неблагодарное, — произнес он, притормаживая отряд, пока отставшие гном с Дий'осом не показались из-за огромного ствола сниирса, — все бесследно поглощается чащей. И часто у него такое? — поинтересовался он у локарна, кивком головы указывая на гнома.

Идзимн Маха, всеми своими шестью конечностями вцепившийся в хьюрша, тяжко вздохнул.

— Бедный мастер Гхарм все время в пути мается животом. Во Вратах Нидны нам пришлось останавливаться четыре раза, я удивляюсь выдержке и терпению хассуэре Дий'оса. Он не уставал благодарить Сестер за то, что перед нами прошел эштерон, оказавшийся, как мы потом узнали, вашим сешшером.

Фейрин недовольно зашипел что-то за моей спиной и нагнал Тиана.

— Ты можешь что-нибудь сделать с «каменной башкой», друг? — тихо обратился он к нему. — Невозможно так плестись!

— Могу устранить проблему вместе с гномом, — с улыбкой предложил целитель, — есть чудный яд…

Мы с Кирсашем одновременно фыркнули.

— Жалко его, — пробормотала я, увидев напряженную физиономию гнома с выпученными глазами над всклокоченной бородой.

— Раз вы такие жалостливые, попробую что-нибудь сделать. — И Тиан закопался у себя в сумке.

Из-за стволов показались близнецы, покрутились на месте и, убедившись, что у нас все в порядке, скрылись снова.

— Нечего столько жрать, — пробурчал Сертай, с неприязнью покосившись на гнома.

— Это у него не от еды, — усмехнулся Кир.

— От чего же тогда?

Я улыбнулась.

— Знаешь, у нас говорят, у страха глаза велики. С другим смыслом, но тут подходит тоже.

Полукровка покосился на мастера Гхарма и прыснул.

— И правда, велики! Если он так боится, сидел бы дома.

— Мастер Гхарм первоклассный оружейник, его мастерские открыты во многих оплотах и городах, — пустился в объяснения локарн, — если бы он лично не проверял, как там идут дела, у него не сложилась бы столь добрая репутация.

Сертай округлил глаза.

— Так это ему принадлежат знаменитые Миринтовы оружейные? — И, получив утвердительный ответ, воскликнул: — Никогда бы не признал в нем прославленного оружейника!

— Очень часто известные персоны скрываются за неприметными личинами, не так ли? — Аршалан усмехнулся Таю, переглянувшись с Кирсашем.

Полукровка густо покраснел и отвернулся.

Тиан передал мастеру Гхарму маленькую фляжку.

— Должно отпустить, но, чтобы получить по-настоящему хороший результат, мне бы надо ее прокипятить. — Он подождал, пока гном выпьет половину, и забрал тару обратно. — Придется ждать до шерла, если бы вы предупредили раньше…

Гном только тяжко вздохнул.

— Думал, хорошо поем — отпустит.

Дий'ос скептически глянул на своего заказчика и с неодобрением покачал головой. Весь его вид говорил: «Никогда в жизни!..»

Фейрин приказал отряду снова перейти на рысь. Скорость передвижения была гораздо ниже, чем во Вратах Нидны, но все же страшновато было видеть огромные стволы сниирсов, проносящиеся перед глазами. Свет-тень, свет-тень мелькали перед нами по мере того, как освещенные солнцем поляны сменялись затемненными участками. Моя подруга тень снова начала свою игру. То потрется о щеку и отпрянет, спрятавшись от яркого луча, то прильнет к одежде и тут же метнется в сторону, огибая по кругу световое пятно, дожидаясь, пока я опять не догоню ее под бережно укрытыми от глаз светила ветвями. Мои легкие до отказа наполнились пряным воздухом. Настроение стремительно повышалось, и через несколько минут гонки я начала улыбаться, не забывая считывать показания своих импульсов. Постепенно льйини обретали четкость и цветность, Льйи Тайги спутников стали материальнее: искрящиеся вуали хассуров, серо-мутные воинов и локарна — чего это он закрывается, интересно? — и расцвеченная цветами боли, дискомфорта и стыда аура гнома. Она была подернута легкой дымкой, будто ее раньше прикрывало что-то извне. Любопытство пересилило, и я решилась спросить об этом Кирсаша.

— У него амулет почти разрядился, — охотно пояснил хассур, — сильный был, недешевый, раз столько продержался. Кроме нас, наших светлых братьев и исишу, ну, пожалуй, еще локарнов, никто не может скрывать свою Льйи Тайги. Как ты понимаешь, это для многих крайне неудобно, особенно для тех, кто замыслил гадость. Ну и для мастеров, которые блюдут свои секреты, высокопоставленных лиц и многих других. Поэтому придуманы амулеты с вуалью, но против меараната они ничто. Шутка в том, что плетун, решивший прочитать персону с амулетом с помощью меараната, обречен на провал. Камень не действует однобоко, сколько бы над этим ни бились, и безотказно блокирует любое плетение.

— Как же в таком случае выявить преступника?

Я кинула взгляд через плечо. Кирсаш ухмыльнулся:

— Ну, во-первых, можно отобрать амулет, — я хмыкнула, как-то в голову такое не пришло, — во-вторых, существуют чтецы. Это хорошо обученные дознаватели, которые могут прочитать любого, не заглядывая в его Льйи Тайги, чистая психология.

Обалдеть!

— С этим тоже рождаются или где-то учат?

— Есть отделение при Школе воинов, но берут туда не всех, должна быть предрасположенность. — Кир заставил меня пригнуться, проносясь под низко растущей веткой, — потом существует отбор уже непосредственно в Особое отделение городского патруля.

Я настороженно замерла, разведчики принесли сигнал об опасности. Почти одновременно с унесшимся предупреждением Кира показались близнецы.

— Там что-то есть, — указал Ойхо в просвет позади себя, — так просто не проверить — завал большой.

Я вытянулась в седле, пытаясь рассмотреть бурелом из поваленных стволов. Новые импульсы принесли с собой ответ. Если бы мы приблизились, то смогли бы услышать глухой монотонный гул, как от линии высоковольтных передач. Дьярши, распознала я. Размером с бейсбольный мяч крылатые снорги, похожие наличием жала и общим строением тела на ос, также обитали роями и были так же стремительны, любопытны и опасны. «Ты упряма, как рой дьяршей», — частенько говорил мне Мастер. Если они нас заметят, отбиться будет непросто.

— Дьярши, — озвучила я донесения своих разведчиков.

Братья выругались. Кир задумался.

— Универсальный щит должен сработать, — доложила я, — даже если будем специально шуметь, они не услышат и не учуют, и не только они, но и многие другие.

— Почему сразу не поставила? — строго спросил Кир. Хорошо хоть просто спрашивает, а не кидается с обвинениями.

— Приглядывалась к условиям, — пояснила я, — при смене окружающего пространства щит может быть нестабилен.

— Насколько тебя хватит?

— Несколько часов продержу, особо не напрягаясь, если не придется драться, — прикинула я, мысленно заскрипев — на самом деле ненавижу щиты, для них нужна полная концентрация и постоянная подпитка.

— Ставь, — одобрил фейрин.

— Если отряд поедет плотнее, щит будет меньше и эффективнее. Это возможно? — спросила я.

— Когда минуем рой, будет нужна разведка. — Кир нахмурился.

— Близнецов прикрою, — пообещала я, начиная плести.

Кирсаш дал знак сгруппироваться.

Я погрузилась в знакомое по медитациям нигде, чтобы отрешиться от внешних раздражителей, и начала плести. Универсальный щит был любимым плетением Мастера, наверное, потому что был очень сложен в исполнении и каждый раз разный, в силу чего его приходилось подстраивать под определенные условия и обитателей, именно поэтому он не давал стопроцентной защиты от всех. Но хорошо разбирающийся в сноргах плетун мог поставить очень добротный щит. Так, что тут нам может угрожать кроме дьяршей, обожающих строить ульи в буреломах? Я сосредоточилась, выуживая из памяти уроки Мастера. По тому окружению, что я видела перед собой, удалось определить еще с десяток сноргов, которые могли обитать здесь. Добавив для подстраховки еще трех, я затянула узел и растянула щит на отряд. Плетение поддавалось с трудом, щит такого размера я ни разу не плела. Крякнув, накинула отдельный кокон на нашу дальнюю разведку — близнецов, и тяжело обмякла, привалившись к Кирсашу. Хочет замыкающего в отряде — пусть ищет мне седло, как у гнома! Лоб покрылся испариной, а по виску пробежала ледяная капелька пота, но я была горда собой — мой щит был почти материален, переливаясь ультрамариновыми и индиговыми оттенками опасности.

Дроу, похоже, были под впечатлением, потому что немая сцена затягивалась. Идзимн Маха весь как-то съежился в седле, и сквозь его вуаль я уловила испуганные нотки, на меня он старательно не смотрел.

— Чего стоим-то? — попробовал возмутиться гном.

И тут до меня дошло, что щит для всех, кроме гнома, настолько плотный, что за ним ничего не видно. Упс! Я заставила льйини замерцать, убирая столь явную демонстрацию своих возможностей. Всегда знала, что дури у меня хватает, а вот мозгов бы побольше не мешало… «Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной…» Успеть бы на раздачу мозгов, а за пару дней такого путешествия я без всяких ухищрений буду похожа на Страшилу. Наконец Кир отдал приказ трогаться, и мы потрусили дальше. Как и следовало ожидать, наш отряд благополучно миновал рой. Дьярши-охранники проводили странный клубок настороженными взглядами, но тревогу не подняли. Гул вблизи улья стоял такой, что закладывало уши. Если бы мы решили объехать этот сноргополис, пришлось бы делать крюк в несколько километров.

— Как вы проходили мимо него в прошлый раз? — удивленно спросила я у Кирсаша.

— Ребята зашли с другой стороны. — Дроу делал вид, что не замечает того, что я все еще прислоняюсь к его груди. Мне было удобно, и я решила — пока не прогонит, с места не сдвинусь. Эльф подыгрывал.

— А когда здесь проходил я, его еще не было.

Прикинув, как быстро был построен улей, я присвистнула. Мы ускорились — похоже, Кирсаш восполняет потерянное время. Импульсы прилетали ни с чем и уносились снова, убаюканная монотонностью хода нашего скакуна, я задремала — щит тянул силы незаметно, но в таких случаях на меня всегда накатывала сонливость. Непонятно, сколько прошло времени, проснулась я от дикого дискомфорта — на меня капала вода. Да нет, не капала, а лилась! Я встрепенулась, дернувшись.

— Если отодвинешься — вымокнешь целиком, а так хотя бы спина останется сухой. — Кирсаш, придержал меня рукой, не давая отпрянуть.

Но я уже поняла, в чем дело, и решила последовать его совету.

— Скажи лучше, ты не хочешь, чтобы намок твой живот, — проворчала я, пытаясь задвинуться глубже, спрятавшись под его подбородком — плаща у нас не было. Дроу крепко прижимал меня к себе одной рукой, второй, со стрекалом, управлял движением хьюрша.

Я огляделась. Солнечные лучи пропали вовсе, и все окружающее пространство превратилось в одинаковую серую холодную массу. «Представляю, как там поливает, — подумала я, посмотрев наверх, где за ветвями сниирсов должно было быть небо, и сморщила нос из-за падающих на него ледяных капель, — если тут льет как их ведра». Мох под лапами хьюршей издавал громкое чавканье, как будто лягушачий хор радовался летнему дождю. Подумав, что стационарный щит-зонт я бы, наверное, удержала, не выпуская щит защитный, поинтересовалась у фейрина о привале с перекусом.

— Придется и сегодня обойтись без остановки, — с сожалением проговорил Кирсаш, — дождь нас сильно замедляет, да и «каменная башка» привносит свою лепту. — Он помедлил. — Я хотел бы попросить тебя подольше удерживать щит, если это возможно. Мы неплохо идем, один только раз братьям пришлось припугнуть пару виршей, подранив их начами, больше под щит никто сунуться не решается. Нам бы сохранить скорость…

Я подумала, что тогда на него уйдут все мои силы, о чем и сообщила Киру:

— Завтра я буду не совсем в форме.

— Завтра будет легче — после полудня мы минуем Периметр, а там силовые столбы сделают за тебя всю работу, — успокоил меня фейрин.

Соглашаться не хотелось, я чувствовала себя слишком слабой под этим сильным щитом. Но уговаривать меня не пришлось, слова Кирсаша о том, что завтрашнюю ночь мы будем спать в нормальных кроватях, предварительно приняв ванну, подействовали лучше, чем он мог надеяться, я готова была держать щит до самого оплота, лишь бы побыстрее там оказаться. Жутко хотелось в цивилизацию. Я боялась, что сильно отвыкла от людей за — по моим прикидкам — два с лишним года, но всей душой стремилась в город, в толпу! За несколько дней привязавшись к окружающим меня существам (назвать их людьми язык не поворачивался), я теперь страшилась остаться одна. И даже была отчасти благодарна Кирсашу за его постоянное навязчивое присутствие рядом. Здешние поселения я представляла себе смутно, Мастер почти не упоминал о них, считая это несущественным; знала лишь, что они бывают двух типов: города и оплоты.

— Что такое Периметр и зачем нужны силовые столбы? — Я оглянулась на дроу, пристально вглядывающегося в пространство между сниирсами.

Для меня было загадкой, как он определяет направление в этой чащобе. Сначала это показалось элементарным — по солнечным лучам, под определенным углом падающим сквозь прогалины в кронах, ведь само светило было не разглядеть. Теперь же солнце не светило вовсе, а серая хмарь перемешала тени и свет между собой.

— Силовые столбы и образуют Периметр. — Кирсаш чуть пригнулся под низко растущей веткой, и его выдох пришелся в мой затылок. Толпы мурашек рванули наперегонки вниз по позвоночнику, заставляя поежиться и передернуть плечами. Эльф расценил это по-своему, отстранившись, в его голосе послышалось недовольство. — Их научились ставить еще в эпоху первого Темного переселения, чтобы элементарно выжить. В зависимости от размера и назначения оплота или города варьируются размеры и формы Периметров. Например, в Доргате живут ученые — исследователи типичных для этих мест снежных торнадо, возникающих во время выхода Темных Сестер, здесь также добывают меаранат и в кольце столбов выращивают нимшору. Оплот Доргат является самым крупным поставщиком этих ягод в Такрачис. Принцип работы столбов тебе станет понятен сразу, как только ты их увидишь. На них запитаны силовые узлы, держащие натянутые в промежутках между ними льйини с разрядами, как в волосах хассура, только сильнее в десятки раз. Это не является стопроцентной защитой от прорыва или повреждения из-за разрядки, поэтому дважды в сутки группа обходчиков проверяет целостность Периметра, если нужно, возобновляют плетения.

— От опасности с воздуха он тоже не защищает, — предвосхитил Кир мой вопрос, — но она все же редка. Патрули уничтожают появляющиеся гнезда воздушных сноргов, чьи охотничьи территории могут приходиться на земли оплота. Нужно будет сообщить в Патруль о рое, когда будем на месте, — он может создать проблемы семьям, живущим возле границы Периметра. Ты как, держишься? — спросил он без перехода.

— Ха! — воскликнула я и неожиданно зашлась в кашле, нос подозрительно хлюпнул. Не поняла, где терморегуляция? Задумавшись, я не заметила, что все силы стали уходить на поддержание щита, а во всем теле не заледенела только спина, прижатая к теплой груди Кирсаша. Кхе! К горлу подкатывала давно забытая осиплость. Привет, простуда! А я даже элементарный насморк вылечить сейчас не смогу — ненавижу щиты!

— Потерпи, осталось совсем немного. — В голосе фейрина проскользнуло беспокойство, он опустил стрекало на бок хьюрша, заставляя того перейти в галоп.

Возьму и помру от простуды — тебе-то что?! Рад будешь, что узел распался!

— От насморка не умирают, — пробурчала я уже вслух, пытаясь плотнее вжаться в его грудь и жалея, что отказалась от плаща, предложенного ранее Сертаем.

Дроу прикрепил стрекало к седлу и, не обращая внимания на мои протесты, приподнял меня за талию, второй рукой вытаскивая что-то снизу с моего седла.

— Надо было давно это сделать, — с досадой прошипел он, укутывая меня в одеяло так, что наружу торчал только кончик носа, — ну и что, что будет мокрое, зато тепло! — пресек эльф все мои возражения.

Что на это можно ответить? Я поплыла, согреваясь; похоже, в шерл он меня опять будет вносить.

Так мы нагнали обалдевших от такой прыти близнецов, успевших завалить пару тварей с помощью своей естественной защиты, судя по шедшему от них дыму. Вот интересно, а коротнуть их не может — дождь ведь идет?!

— Надо быть совсем тупой тварью, чтобы в ливень напасть на хассура! — рассмеялся Ойхо. Похоже, не коротнет…

Братьям пришлось подгонять своих скакунов, чтобы хоть немного опередить нас.

Я на секунду прикрыла глаза, а когда разлепила налитые свинцом веки, Лес вокруг уже погрузился во тьму. Черно-синие стволы сниирсов, иногда подсвеченные фиолетовыми спорами покрывающего их мха и красно-оранжевой плесени, выныривали из густого мрака прямо под ноги хьюршу, который, повинуясь приказу дроу, резко огибал их, не снижая скорости. Обычная пелена, характерная для сильной простуды, накрывала меня с катастрофической для этой болезни скоростью. Краем сознания я все-таки зацепила тот момент, когда мы ворвались в сухую теплую пещеру шерла, вход в которую был укрыт толстенными корнями гигантского сниирса. Гном черной молнией метнулся в сторону нужника. «Гном и молния?!» — улыбнулась расслабленная часть мозга. Несколько пар рук стащили меня с хьюрша и сняли вымокшее одеяло.

Меня колотит, несмотря на то что что-то сухое и теплое тут же оборачивается вокруг меня, правда, через мгновение озноб сменяется жаром.

— Она вся горит. — Голос полукровки дрожит от волнения.

Ну что ты, Тай, я не настолько слаба.

— Оставь, я сам, — это уже Кирсаш, раскрыв одеяла, пытается снять с меня рубашку и шарсай. Негодник! — Иди, расседлай хьюршей.

А вот это правильно, молодежь должна быть при деле!

— Пусть снимет щит, Кир! — Тиан чем-то звякает, ишь ты… разошелся… приказывает фейрину.

Как, еще и щит снять?

Мой дроу замирает где-то рядом.

— Найя, сними щит! Слышишь меня? — Его губы шепчут мне прямо в ухо. Как он меня назвал? — Сними щит, сейчас же!

— А не то выпорешь? — спрашиваю я, на мгновение открывая глаза и ловя его встревоженный взгляд.

Лицо Тиана позади вытягивается.

— Извращенцы! — Он бесцеремонно отталкивает Кирсаша и присаживается возле меня, поднося к губам кружку с чем-то горячим. Одновременно с этим узлы щита распадаются и рассеиваются, тускло мерцая.

— Это не то, что ты хотел подсунуть гному? — нахожу в себе силы сморщиться от омерзения. Запах еще тот! Целитель хохочет.

— Нет, горе ты наше, пей уж! — Он поддерживает кружку у клацающего зубами рта. — А закрепило бы тебя знатно! Она еще в таком состоянии шутить умудряется! — говорит кому-то в сторону. — Да, мастер Гхарм, та, возле котелка — ваша.

— Кир, иди сюда. — Тиан смотрит на меня, его глаза смеются.

— Может, я могу помочь? — голос Дий'оса.

— Я освободился, — это Тай.

— Точно не вы. — Целитель качает головой, улыбка не сходит с его лица. — Кир, давай-ка эту ночь поработай грелкой в полный рост. Только мокрое сними для начала — держи плащ. Ложись к Лиссэ, ближе! Ну что ты как в официальном караване? Она сейчас не девушка, а замыкающая нашего сешшера! Ближе, говорю. К спине. Как она, по-твоему, греться должна? До утра не выздоровеет — будет на твоей совести. Нечего на меня так смотреть.

— Возьмите ее вещи к огню, — о, Аршалан появился, — мясо оставьте, Кир завтра съест, сейчас у него… гм, руки заняты. Не смотри на меня, друг, я тут ни при чем. Всем принцессам спать! Тай, это тебя касается! Хватит хмуриться, морщины останутся.

— Я бы хотел выразить беспокойство…

— Выразите завтра, уважаемый идзимн, — Аршалан непреклонен, — сегодня отбой.

Постепенно возня вокруг стихает, и наступает тишина, нарушаемая только мягким переступанием хьюршей и шумным сопением гнома. Кирсаш теснее прижимает меня к себе, его дыхание обжигает мне затылок, а рука надежно обвивается вокруг живота. Жаркая волна, вызванная напитком Тиана и близостью дроу расползается от живота по всем конечностям. Тепло! Хорошо!

Я снова была одна в кромешной темноте. Боль, злость, усталость, голод, отчаяние — мои верные враги нашептывают сквозь мрак: «Ты не одна. А как же мы?» Ради того, чтобы отвязаться от них, я готова остаться действительно в полном одиночестве. Тонкие пальцы трясут за плечо, и я выныриваю из кошмара в явь.

Здесь тепло и уютно, я слышу, как потрескивает огонь в очаге и бурлит в котелке юфа.

— Проснулась? — Теплая ладонь Тиана опустилась на мой лоб.

— Пока не знаю, — улыбнулась я, не узнав свой осипший голос.

— Ну не все сразу, — вздохнул целитель, — полежи пока. Еще очень рано, некоторые даже спят. — Сбоку раздавались рулады гнома. — Будет готов отвар, я тебе принесу.

Он легко поднялся и пропал из поля зрения. Я прислушалась к себе, вредная болезнь почти отступила, но слабость останется на какое-то время. Сейчас бы выпить Зазнайкиного молочка, я облизнулась — мечтать не вредно.

— Одеяло было только одно! — донесся до меня раздраженный голос Кирсаша.

Я поняла, что диалог шел уже длительное время, но только сейчас перескочил на повышенные тона.

— Она все-таки девушка! — В голосе Сертая звенели возмущенные нотки. — Мог бы спать под моим, в конце концов, мы братья! Либо под плащом!

— Чего ты привязался!? Это не я придумал, а Тиан! Разбирайся с ним!

— Он сделал это специально! — Мне показалось или полукровка говорит сквозь слезы? — Ты мог бы хорошо накрыть ее и отказаться!

— Вот еще! — фыркнул его брат. — Ты бы отказался?

Воцарилось молчание, нарушенное смешками близнецов.

— И я бы не отказался! — хохотнул Азно.

— И я! — вторил ему Ойхо. — Успокойся, Принцесса, мы в пролете! Фейрин, как всегда, снимает сливки!

Хассуры беззлобно рассмеялись; к своему удивлению, я услышала, что к ним присоединился Кирсаш.

— Ты, братец, случаем, не забыл, для чего упрашивал взять тебя на это задание? — ехидно поинтересовался он у хранящего гробовое молчание Сертая.

— Нет, — резко ответил Тай, — это же она забыла меня!

О! Да тут замешана дама! Я не верила своим ушам — Сертай напросился в эштерон из-за девушки!

— Так, если никто не хочет есть, может не подтягиваться к очагу! Останется без завтрака! — Аршалан был, как всегда, спокоен.

Храп гнома оборвался.

— Что, уже завтрак готов? — Он закряхтел, поднимаясь, и первым оказался возле мин-фейрина.

Я приподнялась на локте и подхватила сползшее одеяло. Оказалось, что под ним на мне ничего не надето, даже наручей нет. Вспомнила, что меня раздевал Кирсаш, надеюсь, он это делал ПОД одеялом! Дий'ос проводил взглядом мое запястье, скрывшееся в тяжелой складке, и отвел взгляд, увидев, что я смотрю на него.

— Твоей одежде осталось сохнуть совсем чуть-чуть, — показал Азно крохотное расстояние между большим и указательным пальцем, — пока соберемся, будет самое то!

Я шмыгнула носом, а есть мне как? Откуда-то подскочил Тиан с кожаными наручами в руке, и, придержав меня под локоть, отвел в грот. Умывшись и приведя себя в порядок, затянула шнуровку наручей, чуть приспустив их до большого пальца, для чего они в принципе предназначены не были, поэтому приподнимались при шевелении кистями. Из одеяла скрутила что-то типа римской тоги, и выплыла к очагу. Трапеза была в самом разгаре, и, получив от Аршалана свою порцию, я уселась на свободное место возле Дий'оса.

— Позвольте выразить свое восхищение вашим мастерством! — Воскликнул идзимн Маха, обращаясь к Тиану, его основные руки поставили пустую миску на пол, тогда как средняя пара прижалась в груди в экспрессивном жесте наивысшего восторга. — Вы не только прекрасный целитель, за одну ночь победивший страшную болезнь, но и отличный кулинар!

— Готовил не я! — буркнул Тиан себе в миску.

— О! Прошу великодушного прощения у замечательного мин-фейрина! Это его мы все должны благодарить за столь…

Локарн еще что-то говорил, когда ко мне обратился Дий'ос:

— Вы в порядке, лайнере?

— В полном. — Я попыталась незаметно подтянуть сползающий наруч, хассур делал вид, что смотрит мне в лицо, но, когда я отворачивалась, его взгляд соскальзывал на кисти. Надо как-то его отвлечь, а то еще Кир взбесится… вызовет его на дуэль… Есть тут у них дуэли?

— Вас интересуют дуэли? — изумился воин.

Я что, произнесла это вслух?

— Э… ну так… интересно просто, — замялась я.

— Да, — бросил воин быстрый взгляд на Кирсаша, — как и любой уважающий себя мужчина, я несколько раз отстаивал свои права и честь в поединке.

Странная постановка — права, потом честь. У Кира, помнится, честь была на первом месте.

— Вы давно занимаетесь, э-э… тем, чем занимаетесь? — Я попыталась сменить тему, принюхиваясь к напитку, протянутому Тианом. И как я его вчера выпила?

— Довольно давно, — подхватил вопрос Дий'ос, — сразу, как отслужил, подался в наемники. Не люблю ходить по чьей-то льйини, — пояснил он мне, — но с некоторых пор думаю перейти в Охотники, слишком ненадежный клиент пошел. — Он с неприязнью взглянул на гнома, пропустившего реплику мимо ушей. — Там уж ты точно сам за себя.

— Одиночки долго не живут, — прокомментировал Аршалан.

— Согласен, но, если самому собрать отряд, — можно вполне неплохо устроиться. — Хассур хлопнул себя ладонью по бедру, поднимаясь. — Пойду собираться.

Сборы заняли совсем немного времени, и, увязав вещи, мы выскочили в затянутый утренним туманом Лес.

— Меня хватит только на разведчиков, — предупредила я фейрина, кутаясь в плащ.

Тиан категорически настоял, чтобы я его надела.

— Этого достаточно. Если хочешь, можем обойтись без них, — предложил дроу.

— Да нет, с ними спокойнее. — Я вздрогнула, когда сырой воздух коснулся моей щеки.

Белесый туман рваными клочьями цеплялся за стволы сниирсов, но поднимающееся светило теплыми лучами неумолимо выжигало не успевших скрыться детей ночи. Между ветвями мелькали силуэты тварей, ищущих дневное укрытие, разведчики не реагировали на их присутствие, выискивая по-настоящему серьезную опасность. Лишь ближе к полудню на нас напала стая виршей, мои импульсы предупредили об их приближении за несколько минут, и отряд успел приготовиться, поэтому большая часть этих тонколапых зубастых тварей была убита начами, едва они замелькали между стволами. Оставшиеся снорги быстро нас настигли, используя в качестве дороги не только землю с торчащими из нее буграми корней, но и узловатые стволы и ветви древолишайников. Казалось, им было все равно, в какой плоскости бежать. Многосуставчатые проворные лапы с цепкими когтями на концах отлично цеплялись за все, до чего только можно было дотянуться. Маленькое плоское тело без шеи переходило в вытянутую зубастую голову с тремя парами глаз, висящую над землей на высоте, в полтора раза больше длины хьюрша. Скакуны испуганно заблеяли — стадо овечек — даром что у самих зубы и когти! Воины выхватили гитачи, удерживая их на месте. Меня пересадили — какой прогресс! — на спину грузового хьюрша поверх тюков, заключив вместе с гномом и локарном в круг обороны. Мастер Гхарм пыхтел и отчаянно трусил, локарн же вообще отвернулся от происходящего, уткнувшись в длинную чешуйчатую шею, и издавал потрескивания, которые «говоритель» отказывался озвучивать. Вот тебе и окрас!

Дий'ос ловко расправился с двумя виршами и, стоя в седле, сверлил взглядом приближающегося третьего, закидывая руку с гаршем. Сертай завалил одного и теперь помогал Кирсашу добивать отказывающуюся подыхать тварь. Братья, воинственно размахивая гитачи, скакали уже практически на горе из поверженных сноргов. Коса Ойхо попала прямо в пасть напавшего вирша, раздался хлопок, и еще одно агонизирующее тело упало под ноги его скакуна. Азно вскинулся, готовясь встретить следующего противника, когда оставшиеся снорги резко затормозили и повернули обратно. Хассуры с исишу помчались за ними.

Никто не мог ожидать такой смекалки от виршей, но, когда воины отдалились, сверху на нас упала черная тень, и я встретилась взглядом с налитыми кровью глазами. Сертай среагировал молниеносно: его хьюрш прыгнул прямо на снорга, сбивая того в полете, и кубарем покатился прочь от нашей группки. Скакун завизжал, когда острые зубы впились ему в бок, Тиан опоздал на долю секунды, на ходу выпрыгивая из седла и погружая обе гитачи в голову твари. Снорг конвульсивно дернулся, но челюсти не разжал, мертвый скакун так и остался лежать между суставчатыми лапами.

Я спрыгнула на землю, подбегая, чтобы помочь Тиану вытащить Сертая из-под навалившейся туши. Нам это удалось только благодаря помощи мастера Гхарма, разжавшего передние лапы вирша, мертвой хваткой вцепившегося в скакуна и его наездника. Полукровка был жив, но дышал тяжело и редко, один из желтовато коричневых когтей пробил ему легкое насквозь, второй по касательной прошел по голове в районе виска, сбив шлем-маску, но свое дело она сделала — череп был невредим. Как только гном оттащил лапу с когтем, я под одобрительное сопение целителя молниеносно поставила кровоостанавливающие щупы, пытаясь найти у себя скрытые резервы. Голова все еще была набита ватой, но я настолько хорошо отточила подобные плетения на Кирсаше, что напрягаться почти не пришлось.

Руки самого Тиана порхали по льйини Тая, что-то подтягивая, где-то отпуская, на полную запуская процесс регенерации. Я так не умела, подобное в свое время с Киром сделал Мастер, пуская на это последние жизненные силы. Это не было плетением как таковым, лишь воздействие на льйини с помощью касания. Полукровка заметался, и нам с мастером Гхармом пришлось держать его, пока Тиан не закончит. Тай стонал, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы, а на выдохе из его раны слышалось бульканье. От жалости я закусила губу; если бы тогда хассур был в сознании, до момента, как заработало обезболивание, я бы точно сошла с ума. Как целители выдерживают такое?! Постепенно боль начала уходить, и Сертай затих.

Боковым зрением я следила за схваткой среди стволов сниирсов. Хассуры побеждали, было видно, что Кирсаш торопится закончить бой, он снова обернулся на нашу группу, чуть не пропустив удар, но успел ударить в ответ своей короткой косой с пучком начири на конце — вирш дернулся и повалился на землю. Фейрин подскочил к противнику Аршалана и, не замедляясь, отсек ему заднюю ногу, ударив гитачи в место сочленения конечностей. Снорг осел, открываясь спереди, и получил удар обеими гитачи в грудь. Близнецы загнали последнюю тварь на сниирс и легко сняли ее начами — жужжание гаршей, со свистом рассекающих воздух, закончилось, только когда мертвая туша рухнула на землю, утопая во мху. А Кир уже метнулся к нам, на ходу спрыгивая с хьюрша, и склонился над Сертаем.

— Все хорошо, друг, — успокоил его Тиан, отстраняясь, — ранение серьезное, но его жизни уже ничего не угрожает.

Бледный как полотно Кирсаш дотронулся до плеча брата и, поджав губы, резко выдохнул:

— Ты как всегда на высоте, Ти.

— Не только я, — подмигнул мне Тиан, — Лиссэ ставит отличные заглушки! И главное, очень быстро!

Фейрин посмотрел мне в глаза и медленно кивнул. Я пожала плечами, за что благодарить-то? Это же мой сешшер, не так ли?

Вопрос о транспортировке раненого воина отпал сам собой, когда я увидела импровизированные носилки из двух срезанных гибких ветвей сниирса и одеял, на которые его положили и растянули между четырьмя скакунами. Два конца вызвались держать мастер Гхарм и Маха, с передними поехали Тиан с Аршаланом. Братья сгрузили вещи с хьюрша Сертая на грузового скакуна гнома и умчались вперед, мы с Кирсашем ехали замыкающими.

Не прошло и двух часов, как показались столбы. Столбами эти высокие тонкие конусовидные башни из отшлифованного серого камня, в основании которых можно было устроить небольшое помещение, только назывались. Я видела один в непосредственной близости перед собой и второй чуть поодаль за древолишайниками. Расфокусировав зрение, ахнула: передо мной, растянувшись, словно мягкая изгородь, искрились льйини Периметра. Периодически по ним пробегали змеи-молнии, придавая ограждению довольно угрожающий вид. «Как, интересно, нам пройти?» — подумалось мне, но, чтобы не выглядеть полной дурой, я промолчала — как-то же все попадают внутрь.

Кир направил хьюрша к ближнему столбу, и не успели мы приблизиться, как в нем открылся высокий проем, способный вместить оседланного скакуна, откуда выступила вооруженная гитачи фигура хассура. Он окинул нас оценивающим взглядом и молча нырнул обратно. Я оглянулась на Кира, но тот и бровью не повел, как будто все происходящее было само собой разумеющимся. В проеме показался новый персонаж, и я впервые увидела дроу с крашеными волосами. Как ни странно, но нежно-фиалковый цвет отнюдь не смотрелся чужеродным на голове этого долговязого плетуна, одетого в длинный темный балахон с капюшоном. Его цепкий взгляд пробежал по отряду, задержался на носилках и остановился на мне. Длинная бровь поползла вверх.

— Для вашего сешшера и спутников я открою ворота, фейрин, — наконец заговорил он, легко поклонившись Кирсашу, — носилки не пройдут в дверь.

— Спасибо, дайаэр Низар, пусть этот выход Темных Сестер будет наименее разрушительным для вашего оплота, — откликнулся Кир. — В сторону Врат в шерле отсюда образовался рой. Нам также пришлось уничтожить стаю виршей.

Плетун кивнул и скрылся внутри столба. Через некоторое время льйини Периметра перед нами начали бледнеть и сворачиваться, образуя посередине место для проезда.

— Как он это делает? — выдохнула я.

Кирсаш послал хьюрша в образовавшийся проход.

— Дайаэр Низар — главный плетун Доргата, он многое может. Был бы здесь обычный патрульный, пришлось бы проносить Тая на руках через Столб. Но я уже и не знаю, радоваться ли тому, что мы на него нарвались? Он тебя определил.

— Тогда, может, и хорошо, что моя Льйи Тайги сейчас тусклая от слабости? — Я обернулась к хассуру.

— Думаю, да, — серьезно кивнул он, — не стоит поднимать шум раньше времени.

Проводить нас так никто и не вышел. Периметр затянулся сразу, как только его миновали гном и локарн, снова закутанный в плащ от макушки до пяток.

— Разве он не понял, что с нами едет черно-красный? — спохватилась я.

— Понял, конечно, и, скорее всего, подумал, что он пленный. Фейрину сешшера не принято задавать вопросы.

Лес стал заметно редеть, и скоро мы оказались на опушке. Перед нами расстилались поля, густо заросшие нимшорой, чем-то похожей на домашний столетник, только в разы большей. Широкая дорога петляла среди кустов, иногда забегая в реденькие рощи. А далеко впереди прямо из поля вырастали каменные стены оплота, венчаемые тонкими башнями столбов.

— Эти образуют купол во время выхода, — объяснил Кирсаш.

— Зачем же нужны стены? — удивилась я.

— Прорывы нередки, и ничего лучше старой доброй каменной кладки пока не придумали, — усмехнулся хассур, — универсальная защита и от сноргов, и от непогоды.

В полях попадались постройки, похожие своей скученностью и планировкой на хутора, но ни одного живого существа я там так и не увидела, как ни пыталась. Один только раз с боковой дороги вынырнул человек на хьюрше с большим узлом позади на грузовом седле и, обогнав нас, ускакал к оплоту.

— Можешь не стараться, никого не увидишь, — посмеялся Кирсаш над моими попытками разыскать кого-нибудь среди кустов нимшоры, — все давно переехали под защиту стен.

— А они вернутся?

— Конечно, — удивился дроу моему вопросу, — отсидятся, подождут, пока все успокоится, и вернутся.

Громада оплота накрыла нас своей хищной тенью уже ближе к вечеру, когда светило почти касалось горизонта. Издалека похожий на средневековый замок, с близкого расстояния он поражал своей мощью и размерами сравнился бы с небольшим городком. Толстые внешние стены с узкими щелями бойниц имели значительный уклон внутрь Оплота, а на каждом углу возвышались острые конусы силовых столбов. Кирсаш остановил хьюрша перед опущенным мостом через глубокий ров, наполненный водой. Над ее поверхностью ощетинились острые зубья вбитых в дно каменных кольев.

Я подняла голову на ворота, выступающие вместе с башней на длину хьюрша от линии стен. Решетка с прутьями в руку толщиной была наполовину опущена так, что ехавшему верхом всаднику пришлось бы нагибаться, чтобы проехать под ней. Дождавшись, когда все подтянутся, мы вступили на мост, и в тот же миг из помещений караульни вышли четверо воинов, один из них был хассуром. Он отдал какой-то приказ, и после того как двое из них скрылись из виду, решетка начала бесшумно подниматься.

Как только мы миновали ворота, хассур подбежал к нам и вытянулся в струну перед хьюршем Кирсаша.

— Ва… — начал было он, но Кир резко вскинул руку, обрывая его на полуслове.

— Один из моих воинов ранен, фейрин, мы спешим, оставим условности, — быстро проговорил Кирсаш и, дождавшись кивка хассура, продолжил: — Отправьте кого-нибудь в госпиталь, чтобы прислали целителей в приемный дом.

По знаку командира один из воинов бросился бегом вверх по улице.