Глава 14
– А может, все-таки наведем чары для отвода глаз? Ну так… совсем чуть-чуть, – шепотом предложил бескрылый, пихнув в бок крылатого.
– Зачем? Чтобы Федор смотрел на нас в упор и видел заснеженный лес с одиноким фонарем да Катю около него? – поинтересовался ангельской наружности мужчина, покосившись на собеседника.
– Ну то Федор, мы перед ним чары ослабим, – хмыкнул тот. – А вот если в церковь прихожане зайдут…
– Да какой идиот в такой мороз сюда потащится?
– Ну мало ли? Священник-то здесь, ты сам говоришь, что его ауру не спутаешь ни с какой другой.
– Так потому он до сих пор и здесь, что нос за ворота высунуть боится. Вдруг отвалится?
– Да ладно. – Бескрылый задумчиво огляделся, вдыхая полной грудью морозный воздух. Чистый, свежий – родная стихия. Черная ткань его одежды так же загадочно серебрилась тонкой сетью причудливого узора, как и снег в полоске фонарного света. – Чудесная погода. Тихо, спокойно…
– …холодина тридцатипятиградусная да темень, хоть глаз выколи. Угу, красота-а-а, – перебил его друг, усмехаясь.
– А если кому-то, как и нам, срочно понадобится помощь батюшки?
– Тогда этот кто-то либо дождется утра, либо решит, что видел божественное знамение в образе меня. Ты не в счет, потому что тебя в этом костюме возле темной стены и не заметить. Да и на знамение, особенно божественное, ты никак не тянешь. А скорее всего, чрезмерно настойчивый посетитель удостоверится в том, что перебрал немного с выпивкой, раз ему ангелы повсюду мерещатся, – со знанием дела заявил синеглазый, переминаясь с ноги на ногу на протоптанной среди снежных барханов тропе, которая вела к хозяйственным постройкам, ютившимся во дворе.
Нет, ему не было холодно. Тела Хранителей легко адаптировались практически к любому климату. Просто сама ситуация, в которой оказался белокрылый, заставляла его немного нервничать. Слишком давно он не видел человека, к которому пришел. Да и не практиковали служители Равновесия повторных визитов к тем, кого однажды спасли, а тут вот пришлось.
– Хорошего же ты мнения о местном населении, – усмехнулся собеседник, смахнув с носа наглую снежинку. Одну из тех, которые кружились в хороводе на окраине большого поселка, где располагалась церковь, построенная около двадцати условных лет назад. Как раз тогда-то и познакомился Смерть с отцом Мефодием, в миру – просто дядей Федей Белозерским.
– Знаешь, – выразительно посмотрел «ангел» на блондина и хитро прищурился, – при моем последнем визите сюда мы надрались с Федором до такой степени, что, забыв о своих обязанностях, сообща ловили зеленых чертиков по столу и делали ставки на то, кто больше поймает. Призом, как несложно догадаться, были очередные двести грамм под закусь – необычайно вкусные сибирские пельмени. А ведь еда нам в боевой форме не требуется… но разве от такого блюда можно отказаться?
– О-о-о, – протянул его друг, пряча в уголках губ улыбку. – Ну тогда самое время постучаться. А то я тоже не ел несколько суток.
– Погоди, Цель! – моментально став серьезным, чуть повысил голос его друг. Он продолжал задумчиво вытаптывать небольшую площадку посреди узкой тропки. – Ты уверен, что твоя идея сработает? А то не хочется просто так пугать хорошего человека.
– Пугать? – Брови Арацельса поползли вверх. – Не ты ли нам частенько рассказывал историю о том, как один бесшабашный священник из шестого мира очутился в Срединном, который он тут же окрестил «адом» и был в этом в общем-то прав. Да только не растерялся наш герой, а напротив: после того как поочередно прижал крестик ко лбам двух четэри, остолбеневших от подобной наглости, решил обратить их в истинную веру и завел длинную проповедь на русском языке. Под вино и напитки покрепче эта байка в Карнаэле всегда шла на ура. А что теперь? Хочешь сказать, что Федора после тех приключений можно чем-то напугать?
– Так сколько лет прошло! Он сейчас небось тучный старик с длиннющей бородой и короткой памятью. А тот случай если и вспоминает, то как страшный сон, не иначе, – неуверенно пробормотал Смерть, поглядывая на освещенное крыльцо небольшой, но добротной церквушки, построенной по чьей-то прихоти в аномальной зоне, где ткани мира такие тонкие и хрупкие, что того и гляди порвутся.
Вот только либо вера людская скрепила их прочными стежками, либо здание с тянущимися ввысь куполами действительно оказалось святым. А может, батюшка в этой церкви был особенный? Кто знает? Одно Хранитель видел ясно как день – шаткая грань мира стала здесь прочной, не растеряв при этом своих необычных свойств. И его не удивило бы известие о том, что маленький храм в таежном краю – чудотворный. Положительная энергетика мягким покрывалом окутывала церковь и окрестности, граничила с холодной отстраненностью заснеженного леса и живой пестротой жилого массива, расположенного чуть поодаль.
– Объясни лучше, с чего ты взял, что затея сработает? – меняя тему, спросил Смерть. – Райс сказал…
– Р-р-райс-с-с, – недобро сверкнув красными глазами, то ли прошипел, то ли прорычал Первый Хранитель и в который раз посмотрел на девушку в фиолетовом плаще, стоявшую возле фонаря. Смотреть на нее было одно удовольствие, а вот на прислонившегося к бетонному столбу эйри – отнюдь. Ему не нравились ни одноглазый соотечественник, ни его связь с Лу, ни то, как он разглядывал его Арэ. Слишком пристально и как-то… плотоядно. – И ты веришь в слова того, кто больше сотни лет не удосужился подать ни одной весточки своим друзьям?
– Он же объяснил, что не хотел впутывать нас в неприятности, – насупился белокрылый «ангел».
– В неприятности, о которых поведать как раз и не может, – скептически заметил блондин и, положив руку на плечо собеседнику, предложил: – Идем на поклон к Федору? А?
– Нет, но ты точно уверен?.. – не окончив фразы, которая, по его мнению, и так была понятна, снова начал тянуть кота за хвост Смерть.
– Помнишь, когда стало ясно, что помешательство Эссы и ее прогрессирующую нимфоманию с мазохистскими замашками не излечить, Алекс хотел развестись с ней и отправить бедняжку в родной мир в надежде на то, что такая смена обстановки избавит женщину от недуга. Ну или хотя бы предотвратит возможность гибели при очередном ночном побеге. Помнишь этот случай?
– Ну и?
– Наш кошатник тогда, ища подходящую лазейку в законе Заветного Дара, перелопатил кучу книг и даже отважился допросить Эру на предмет возможности аннулирования брака…
– Так у него же ничего не вышло! – перестав вытаптывать снег, заявил крылатый и так же, как друг, привалился спиной к каменной стене. С этого места было неудобно наблюдать за крыльцом, зато во всех подробностях просматривались погруженная в задумчивость Катя и ее темноволосый спутник, который, словно пес-охранник, следил за каждым рассеянным движением девушки.
И почему он захотел идти с ними? Остался бы у костра вместе с Камой и Маей. Хотя… этих двоих тоже еле уговорили не тащиться к населенному пункту, чтобы не наводить на людей панику. Чернокрылый мужчина и ушастая девица с тремя хвостами – это будет даже покруче, чем ангел возле церкви.
– Эра – наш дражайший Дух Карнаэла, который, как мы теперь знаем, никакой не дух, а демон Безмирья, сказала тогда Алексу очень любопытную вещь. Аннулировать брак можно, если он не подтвержден… ну, ты понимаешь. Если между молодоженами не было интимных отношений. – Четвертый Хранитель кивнул, и Арацельс продолжил свою мысль: – Так вот, если бы Лу согласилась отпустить Катенка, ей бы пришлось забрать у нее свою силу и вернуть девочке тот Дар, который она взяла во время ритуала. Это сложно, но не значит, что невозможно. А перевертыш этого явно не хотела.
– Ну разве что в обмен на тебя…
Белокурый мужчина отмахнулся, скривившись, и снова заговорил:
– Так как моя Арэ – дитя своего мира, она не имеет к Таоссу и его традициям никакого отношения. Поэтому брак, заключенный в местном храме, может отменить обряд, который провел демон. Только вот…
– Что?
– Вряд ли это отразится на магическом обмене. А жаль.
– Интересная теория.
– Это не мои слова. Так объяснила Эра Алексу.
– И ей ты веришь?
– Гораздо больше, чем чокнутой Луане с ее туманными планами на мою женщ-щ-щину и этому… – Первый Хранитель кивнул в сторону Райса, не назвав его имени.
– Ладно. Допустим, все получится. Мы уговорим Федора вас обвенчать. Но даже если он согласится, в каждой религии, как и в Таоссе, столько всяких условий, которые следует соблюдать во время подобных мероприятий…
– А мы рискнем, – развеял его сомнения собеседник. – Нам уже повезло, что Катя не атеистка или не мусульманка, к примеру, а именно православная, как и Алекс… когда-то. Хотя он до сих пор в церковь заходит, чтобы поставить свечку Творцу и его последователям за существование нашей связки миров. Благодаря ему мы кое-что знаем о данной религии. Да и подобных Мефодию знакомых не так уж и много у тебя в этом мире, не правда ли?
– Всего двое. – Смерть чуть улыбнулся. – Еще есть священник племени лани из Новой Гвинеи. Дать координаты? А то с твоими грандиозными планами… Мало ли, пригодится? – подмигнул он другу, но тот совершенно серьезно ответил:
– Нет, спасибо. Пока обойдусь, – а потом вернулся к прерванной теме: – Так вот, Четвертый, почему ты считаешь, что удача должна изменить нам в дальнейшем, ведь пока все складывается как нельзя лучше? Если демона невозможно убить, значит, надо обойти закон, которым он воспользовался. И я намерен как минимум попытаться это сделать.
– Ну а потом что? У тебя же в Карнаэле свадьба назначена. Зачем…
– Затем! – перебил красноглазый и тихо пояснил: – Брачные обряды Таосса не исключают друг друга, а я хочу избавить девушку от власти этой синеокой твари.
– Но ты тоже не совсем человек, если не сказать – совсем не человек. А она по-любому станет твоей женой, – вглядываясь в черты блондина, осторожно напомнил белокрылый.
– Временно, – сухо ответил тот.
– Неужели ты намерен аннулировать и ваш брак тоже? Бедная девочка! Все кому не лень тащат под венец, а в результате одинокая жизнь и пустая постель, – ехидно ухмыльнулся Смерть. – Или ты милосердно придушишь новоиспеченную супругу после обряда, чтобы избавить от грядущих страданий в семейной жизни с чудовищем? – мрачно пошутил он, вспомнив собственное прошлое.
– По обстоятельствам, – не менее мрачно процедил Арацельс. – Идем уже, а то моя Арэ под грузом наведенных на плащ чар выглядит усталой и измученной.
– Думаешь, это от чар? – недоверчиво прищурился синеглазый «ангел».
– Даже не сомневаюсь, – отрезал друг и решительно потянул его за локоть к ярко освещенному крыльцу.
Крылатый издал мученический вздох, но послушно поплелся за ним. Много лет назад именно он вытаскивал пожилого священника из межмирной передряги. Давно это было да быльем поросло.
Смерть ошибся. Дверь им открыл не тучный дядечка весьма преклонных лет, а высокий и худощавый священник в длинной черной рясе, поверх которой была накинута теплая дубленка. Годы, годы… они изрезали морщинками лицо этого человека, окрасили белым его густые волосы, но не потушили живого огня в светло-серых глазах и не сумели изменить характер.
– Ну здравствуй, дядя Федор, – нарушая затянувшуюся паузу, сказал крылатый гость.
– И тебе не хворать, Сэмирон, – отозвался собеседник, нервно дернув длинным усом.
– Рад, что помнишь, – покачал головой визитер и неловко помялся на пороге, поглядывая на Арацельса, стоявшего на ступеньках чуть ниже.
– Такие знакомства не забываются. – Пышная растительность на лице Мефодия шевельнулась. – Зачем пожаловал, ангел, на ночь глядя?
– Да просьба у меня к тебе…
– И какая? – понимая, что дальнейших объяснений от замолчавшего собеседника ждать придется долго, поинтересовался священник.
– Надо бы обвенчать двоих, – разглядывая носки своих сапог, словно нашкодивший подросток, сказал великовозрастный Хранитель.
– В такой час? – удивился собеседник и заинтересованно посмотрел на спутника своего белокрылого визави. – Кого? Этого, что ли?
– Угу, его, – кивнул Сэмирон по прозвищу Смерть.
Арацельс поднял голову и в упор посмотрел в глаза Федору. Накладывать морок на внешность перед входом в святое место не имело смысла. Чары таяли от человеческой веры, как снег от солнца. Поэтому ни цвет радужки, ни вертикальные зрачки на бледном лице Хранителя не претерпели никаких изменений. Священник, увидев это, сглотнул, но остался стоять на месте, не делая никаких попыток спрятаться от незваных гостей за тяжелой дверью святого храма.
– А невеста где? – после короткого раздумья спросил он.
– Там. – Ангел махнул рукой, показывая на Катю, оставленную ими в нескольких десятках метров от входа в церковь.
– Эту венчать? – прищурился старик, потирая озябшие на морозе ладони.
– Ну да.
– Э-э-э-э… в этом? – снова спросил он, придирчиво изучая фиолетовый плащ девушки.
– А что? – не понял Смерть.
– Да так, ничего, – пожал плечами отец Мефодий и, коротко вздохнув, быстро прислонил висевшее на шее распятие ко лбу собеседника. Кожа не зашипела, дым не пошел… и на лице служителя Господа отразилось явное разочарование.
– Ты это зачем? – скосив глаза к переносице, полюбопытствовал Хранитель, слегка ошарашенный подобным поступком старого знакомого.
– Проверяю, не нечистый ли в ангельской личине ко мне под вечер пожаловал, – честно признался тот.
– А! – понимающе хмыкнул крылатый. – Чистый я, чистый. К тому же белый и пушистый. Ну а этот красноглазый… ты не думай ничего плохого. Просто он таким уродился.
– Конечно, – широко улыбнулся в ответ дядя Федор и, шагнув вниз, припечатал обсуждаемый субъект распятием по лбу.
– Ор-р-ригинальное приветствие, – потрогав ушибленное место, которое так же, как у Смерти, не изволило пойти волдырями и вспыхнуть, проговорил Арацельс. Он мог бы легко отскочить и не позволить к себе прикоснуться, но благоразумно не сделал этого, решив подыграть старику. Все что угодно, лишь бы тот пошел навстречу и согласился воплотить в жизнь его задумку. – Может, теперь, когда наша светлая природа установлена, поговорим о деле? Я даже готов умыться святой водой и выпить стакан ее же, если вы этого хотите, уважаемый, – на русском языке пообещал Хранитель.
– Поговорим, обязательно поговорим, – отозвался священник, теребя в руках крест. – И поговорим, и выпьем… Только еще с вашей морозоустойчивой невестой и ее соседом познакомлюсь, а потом… мы мно-о-ого о чем поговорим.
Снег хрустел под ногами, когда пожилой мужчина шагал по направлению к легко одетой девушке, вооружившись своим крестом, как винтовкой. А потом в вечерней тишине раздался ее радостный голос, заставивший обоих Хранителей вздрогнуть.
– Батюшка! Какое счастье! – воскликнула Катя и кинулась на шею обалдевшему священнослужителю. – Скажите, милый мой, а телефон у вас есть?
Телефон, к моей великой радости, у него был.
Друзья, как выяснилось в процессе разговора, не находили себе места от беспокойства, подняли на уши местную полицию и сами, как ищейки, бегали по округе. Почему Ленка не поставила моих родителей в известность, даже не представляю. Не успела, наверное. Зато как она орала в трубку… у-у-у-у-у… я аж ухо ладонью прикрыла. Даже Райс, находившийся в комнате, наверняка слышал ее стенания. Хорошо, что не понял. У него, в отличие от крылатых, способности понимать языки вроде как не было. Сначала подруга покрыла меня матами. Потом ее лексикон сменился на более приличный с уклоном в «как же я рада, что ты, зараза такая, все-таки нашлась». И только в самом конце бурной речи собеседницы прозвучал закономерный вопрос: где я, собственно, и с кем? Ну мой ответ про свадебное путешествие в Сибирь был почти что правдой. Долгожданное молчание в трубке длилось недолго. Посыпались новые вопросы, от которых я отбивалась, как от снежков на детской площадке.
– Да ты что? Кто он?
– Мужчина.
– Хи, ну ясно, что не баба, – а вот это она зря-а-а-а, ибо прецеденты как раз были. – Красивый? Богатый? Почему молчала? Что за тайны такие, колись, давай!
Ну я и раскололась. Отчасти. В меру романтичная Ленка проглотила версию о моем головокружительном романе со всеми вытекающими из него последствиями. Пришел – увидел – полюбил – увез к черту на кулички – познакомил с семьей – сделал предложение. Разве не так все было? Неважно, что женихи менялись! Всех их можно было назвать одним словом «он».
С мамой разговор прошел гораздо спокойней и продуктивней. Я ей сказала, что вышла замуж. Она ответила: «Ну наконец-то». Остальное понеслось по накатанной. Вариант, рассказанный Ленке, в более адаптированном под повседневную реальность виде приняли и тут. Я не обманывала, нет. Просто умолчала о большей части событий, подав информацию в приемлемой для человеческого понимания форме.
Свечи, иконы, таинственный полумрак зимнего вечера… все это кружило голову, будоражило воображение и расшатывало до состояния морской качки мои бедные нервы. Совсем недавно я присутствовала на свадьбе подруги и потому хорошо знала особенности церемонии, но все равно волновалась. Удивительно, что при таком малом количестве допустимых для таинства дней мы сумели попасть сюда именно в тот, в который проводить обряд было разрешено. А то, что вечер… ну главное, чтобы не ночь. Так сказал священник, и у меня не было причин ему не верить.
Классный дядька! Ру-у-усский. В бороде седина, в глазах фанатичный блеск исследователя, а в руке уже знакомое мне распятие, которым он проверял всех нас на предмет принадлежности к нечистой силе. Да уж… а ведь, если подумать… все мы к ней, наверное, и относились. Оборотни-демоны, черт в ангельском обличье да девица с необузданной магической силой, циркулирующей в крови. Та еще компания! Вот только… признала нас церковь, встретила добродушной атмосферой, одарила благосклонными взорами застывших на иконах святых и осветила огнями ярко горящих свечей. Чистая, уютная обитель истинной веры. Здесь было так хорошо и спокойно…
Так почему же у меня тряслись поджилки и немели пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в горшочек с фиалками, который подарил мне отец Мефодий, решив, что это лучший способ унять мою внезапную панику по поводу отсутствия букета? Зачем он мне, если рука будет занята свечой, понятия не имела… Нужен! Больше, чем фата или белое платье, хотя последнее, конечно, имелось. И не суть, что оно напоминало ночную сорочку с явно эротическим уклоном, главное не фасон, а наличие. Вот только демонстрировать его батюшке не стоило… А то он меня тем самым распятием и зашиб бы… от переизбытка впечатлений. Белоснежный наряд мирно прятался под темными складками одолженного у Маи плаща. На улице он весил как мутоновая шуба, а то и две. Согревал, конечно, так же, но… вместе с мягкими босоножками, из-за сети навешанных на них заклинаний по ощущениям напоминавшими валенки, моя верхняя одежда была чересчур тяжелой. Хранители постарались на славу, стремясь защитить невесту от мороза. Правда, из леса до церкви им пришлось тащить меня едва ли не на себе, ибо сама я могла разве что медленно семенить по сугробам, попеременно утопая в каждом из них.
Повезло же Каме с ушастой девчонкой. Они остались дожидаться нашего возвращения на поваленном дереве возле костра, а поверх места их маленького лагеря Смерть с Арацельсом установили магический щит, спасающий как от холода, так и от дикого зверья. Правда, о последнем Мая очень сильно переживала. Вернее, она переживала о том, что белокрылый не пускал ее поохотиться на это самое зверье, а ей, видите ли, хотелось размяться и поесть. Ну по крайней мере именно так перевел Кама мурлыкающе-протяжные фразы иномирянки. С почти ангельским терпением Четвертый Хранитель начал ей что-то объяснять. Потом почему-то перешел на шипение и закончил мрачным рыком. Все время этого странного монолога его миниатюрная собеседница виновато ворошила носком короткого сапога снег и прижимала уши к непокрытой голове. Ее длинный хвост… пушистый, красивый, с тройным разветвлением, вилял, как у провинившегося щенка (или у трех щенков?). За что Смерть отчитывал девчонку, мне так и не сказали, ибо было некогда. Закутали в плащ, превратили его в «шубу» и повели венчаться. Тогда я не очень-то верила в эту возможность, зная все сложности и требования, сопутствующие процедуре. Как оказалось, зря.
Чуть приоткрытая дверь небольшой каморки, где находились мы с молчаливым Райсом и телефоном, широко распахнулась, и на пороге возник высокий священник.
– Что? Уже? – облизав пересохшие губы, прошептала я.
– Сначала надо поговорить, – улыбнулся старик и посмотрел на меня так заинтересованно, что стало страшно. – Идем, дочка, – позвал он и направился в глубь зала. – А молодой человек пусть подождет тут.
Крепче стиснув цветочный горшок, хотела было двинуться за ним, как вдруг ощутила чужое прикосновение к своему плечу.
– А? – вздрогнув от неожиданности, вскрикнула я.
– Ты можешь не участвовать в этом цирке, если не хочешь, – серьезно сказал Райс, дохнув на меня осенней стужей.
– Но я… хочу. – Ответ прозвучал как-то неуверенно.
– Зачем? Чтобы аннулировать брак с Лу?
– Да.
– И все? – Его черная бровь слегка поднялась, а красный глаз уставился на меня так, будто желал узреть самую суть. Напрасно! В голове все так перепуталось, что там и мне-то было не разобраться, куда уж ему?
– А этого мало? – Поведя плечом, я сбросила его руку и чуть отступила. Не могла стоять рядом с ним. От его близости мурашки бежали по спине и возникало неприятное ощущение безысходности. Словно в плен попала, в котором не то что запереть, убить могли. Предварительно зачаровав и запутав в радужных переливах осенней магии. – И не надо называть цирком то, что для меня действительно важно. Лучше уж я обвенчаюсь с Арацельсом, который все делает для того, чтобы защитить меня, чем останусь супругой перевертыша, чьи планы на мой счет о-о-очень туманны. И ты, – я сделала многозначительную паузу, – их разъяснить отказался.
– Поверь мне, кареглазая, – кривая улыбка на лице мужчины выглядела веселой, хотя я чувствовала, что ему совсем не до смеха, – этот глупый мальчишка с его дурацкими идеями не защитит тебя, а вот я…
– Спасибо, не надо! Ты уже говорил, что отправился с нами как мой телохранитель. Большая честь, угу. А сейчас извини, но меня ждет батюшка, – скороговоркой выпалила я и побежала за дверь.
Сказать мне этот мужчина успел много чего интересного. Да что там – мне? Райс всех нас «порадовал» неожиданной информацией. И о себе, и о Карнаэле, и об Эре с Лу тоже. А еще о том, что он будет ходить за мной тенью, так как пообещал своей эпатажной женушке, которая по совместительству была его лучшим другом, защитить ее новую (нет, не игрушку, хотя мне казалось, что для демона я являюсь именно ею)… новую супругу. Тридцать девятую. Ну-ну. Надо было видеть лицо Арацельса, когда его соотечественник сообщил, что не отойдет от меня ни на шаг. Хотя выражение физиономии одноглазого оказалось не менее впечатляющим после заявления моего жениха о нашей грядущей свадьбе. А вообще, жаль, что у меня не имелось с собой зеркала, так как я была уверена, что по количеству сменяющих друг друга эмоций переплюнула всех присутствующих.
Сначала сделалось грустно и немного жутко, потому что выяснилось, что Райс исчез из Карнаэла не по собственной прихоти, а потому что его пыталась убить сама Эра. Что именно они с ней не поделили, он нам так и не сообщил. Обмолвился лишь, что это связано с двумя погибшими Хранителями и с экспериментами демона без лица над ее подопечными. Уничтожать неугодного своими руками хозяйка Карнаэла не стала. Улыбаясь ему в глаза, за его спиной она готовила покушения. Одно, второе… на третьем бывший Хранитель решил закончить эту бесконечную игру с огнем, который рано или поздно спалил бы его дотла.
Все случилось, как он и предполагал. Отпускной вечер в Срединном мире очень скоро перерос в кровавую схватку с группой рогатых наемников. В личности заказчика Райс не сомневался, сами же исполнители вряд ли знали, что за синеглазая Харонесса оплатила их грязную работу. Не приготовься жертва к подобному повороту событий, валяться бы ей на дне черного озера кормом для огненных рыб. А так… Он сумел убить двоих, а кровь полуживого третьего послужила ключом для проведения Аваргалы. Не сложно догадаться, кто именно откликнулся на призыв. Как сказал ему тогда Лу, этой связкой миров интересовались четверо Высших, а он сам активнее других. Так они и познакомились. Опальный Хранитель и демон-перевертыш из Безмирья. За амулет, который мог бы помочь Райсу скрыться от Эры, Лу забрал его глаз. А вот символ Карнаэла стер с запястья бесплатно.
То же самое, кстати, он сделал со Смертью и с Камой прежде, чем выпустить их из пространственно-временной ловушки. Зачем? Все элементарно. Благодаря этим магическим знакам хозяйка Карнаэла имела возможность наблюдать за своими подчиненными, без труда находя их на территории подконтрольных Дому миров. К тому же они срабатывали как бомба с часовым механизмом, уничтожая своих носителей, если те в течение двух условных суток не возвращались назад. Теоретически. На своей шкуре так никто и не проверил это правило. Зато все знали, что на боевую форму оно по каким-то малоизвестным причинам не действует.
О том, как Райса угораздило жениться на Луане, он не распространялся. Сказал только, что это произошло далеко не сразу и на взаимовыгодных условиях. Везунчик! Меня-то демон в свой гарем записал на первом же свидании. А его через несколько месяцев после знакомства. О том, что в эти дни они не раз встречались, можно было не спрашивать. Да эйри (так он иногда называл себя и Арацельса) в подробности своей личной жизни вдаваться и не собирался. Зато на полном серьезе заявил, что Лу, в противовес Эре, обладает огромными возможностями, глубокими знаниями и для достижения своей цели не идет на подлость. Я же мысленно добавила, что последнее применимо по отношению к тем, кого он считает своими друзьями. А мы на эту роль пока не претендуем. Так что есть варианты.
На вопрос Смерти, почему Райс много лет назад не посвятил в свои проблемы остальных, рассказчик ответил, что погибшие друзья как раз и посвятили его в свои проблемы. А чем это кончилось, теперь ни для кого не было секретом. Два трупа и один беглец. Ради безопасности остальных Первый Хранитель предпочел молчание, нарушать которое не намеревался и сейчас. На этом он закрыл щекотливую тему и перешел к другой.
Как выяснилось, с нами муж моего мужа отправился для того, чтобы позаботиться о моей безопасности. От кого он вознамерился меня защищать, я так и не поняла. Хотя, судя по злобному взору блондина, новоиспеченный охранник уже нажил себе врага в его лице. О демонической силе, переданной мне Лу, я тоже узнала немного. Довольно туманное объяснение, что это теперь часть меня, контролируемая подсознанием, ясности не добавило. Правда, закрались подозрения о раздвоении личности, но озвучивать их я не стала. Зато поинтересовалась, можно ли как-то прекратить своевольное поведение руки? Моему разочарованию не было предела, когда мне объяснили, что я могу отрезать все конечности, устроить несколько переливаний крови, но эта тварь… пардон, магический Дар, так и останется во мне. Ложкой меда в бочке дегтя была фраза о том, что для меня сей демонический подарочек совершенно безопасен. Если он и взбрыкнет, то только во благо своей хозяйки или защищая от явной угрозы. Такой, например, как Мая. Ибо кровные метки представителей ее расы, как я теперь знала, были опасны не только для людей, но и для демонов.
Помню, мы что-то еще спрашивали. Вопросов набралось – хоть отбавляй. На некоторые из них Райс благосклонно отвечал, другие пропускал мимо ушей, по поводу третьих отшучивался. Тайны, тайны… и шитые белыми нитками объяснения. Впрочем, Смерть они удовлетворили. Видимо, от радости встречи с неожиданно воскресшим другом он готов был простить тому недомолвки и откровенное уклонение от ответов. Арацельс же продолжал смотреть на предшественника, как на врага народа. А Кама… для него, как мне показалось, за такой короткий срок было просто нереально определиться. До сих пор не могу понять, как он умудрился выбрать меня за период получасового знакомства. С его-то способностью «притормаживать» на каждом шагу. Впрочем, иногда и он бывал на удивление оперативен. Но… не сейчас. Я же, изучая «осеннего» мужчину, навязавшегося к нам в провожатые, пребывала в сомнениях относительно моего к нему отношения ровно до тех пор, пока ненормальный жених не изволил во всеуслышание сообщить, зачем притащил нас на Землю.
Не для того, чтобы я позвонила родителям, это уж точно. Я-то, глупая, не обратила особого внимания, когда перед уходом из Срединного мира Арацельс поинтересовался, в какую церковь я хожу? У нас там у всех на почве стресса странные идеи в головах бродили. А тут… вот оно! Всплыло. Со всеми вытекающими.
Моей первой реакцией на предложение обвенчаться была фраза в стиле: «Ну и шуточки у вас, молодой человек». После этого невесте доходчиво объяснили, что ради шутки в шестой мир никто не потащился бы. Потом меня отвели в сторонку, где имела место быть не длинная, но познавательная лекция о ритуалах, из которой я уяснила, что обряд, проведенный Лу, можно таким странным образом аннулировать. Ну и напоследок Арацельс напомнил, что у нас с ним по любому скоро свадьба в Карнаэле, так что я ничего не потеряю, если немного потороплю события и соглашусь на венчание. К тому же все это было необходимо, чтобы он в ближайшее время смог вернуть меня домой. По-другому типа никак не получалось.
Вот таким своеобразным образом мне наконец-то сделали предложение. Не увезли силой, не провели обряд венчания по воле случая, не заставили повторять слова неизвестного ритуала, а… попросили выйти замуж. Здесь. На родной планете Земля.
И как вы думаете, что я ответила?
Изрядно помучив меня разными вопросами, как и полагается на исповеди, отец Мефодий проговорил:
– А ты уверена, Катерина, что действительно хочешь сочетаться браком с этим… мм… молодым человеком?
Признаться, я опасалась, что его затяжная «м» плавно перетечет в слово «монстр». Но то ли собеседник не был знаком с другими ипостасями Арацельса, то ли решил не ставить меня в неудобное положение, разбирая по косточкам того, с кем я была намерена связать свою жизнь.
Жизнь… Одну на двоих? И как это у нас получится, если меня по-прежнему хотят вернуть домой, но только чуть позже? Редкие встречи пару раз в год? Скверная перспектива.
– Так ты уверена, дочка? – В голосе священника было столько тепла и сочувствия, что мне даже удалось немного расслабиться, избавившись от ощущения излишней скованности.
– С человеком? – взглянув в глаза батюшки, переспросила я, и, улыбнувшись собственным мыслям, кивнула. – Да.
И с монстром – да, и с его крылатой формой, если такая будет – тоже. Здесь ли, в Карнаэле… Просто потому, что я ни за что не позволю ему отправиться по моей вине в проклятое Роэ. Он желал спасти меня, я – его. А то, что в объятиях этого мужчины хотелось забыть обо всем на свете, – детали. Хотя… очень и очень приятные детали.
– Ну вот и славно, – подвел итог нашей беседы отец Мефодий. – Еще что-нибудь хочешь сказать?
Я немного подумала и отрицательно покачала головой. Священник прочел разрешительную молитву, дал мне поцеловать распятье и Евангелие, после чего протянул длинную цепочку с серебряным крестиком.
– Надень. Своего-то нет, поди? И не снимай его больше, целее будешь, – пробубнил старец себе под нос и жестом позвал меня к выходу.
Нас уже ждали. Причем все трое Хранителей. Подняв на них глаза, я встретила вопросительный взгляд блондина, чуть тревожный – Смерти и мрачный, как костер в ночи, – Райса.
Эх, как бы его выпроводить из церкви, пока он нам все не испортил? А то заявит, что невеста уже замужем, и объясняйся потом со священником на предмет законов других миров. Прибью одноглазого на фиг своим свадебным букетом, если что-нибудь не то вякнет. Воинственно стиснув маленький горшок, я пару раз вздохнула для храбрости и в сопровождении батюшки направилась к мужчинам.
Сознание погрузилось в полусонное состояние, как только батюшка закончил давать нам инструкции. Для кого-то свадьба дело обычное, для других – шок. Как оказалось, я целиком и полностью относилась к этим самым другим. Все было как в тумане. Смазанные лица, далекие голоса и витающий повсюду запах ладана. Насколько проводимая отцом Мефодием церемония соответствовала правилам, я не задумывалась. Он священник, ему и флаг в руки. Меня же больше заботил взятый на время Смертью горшок с фиалками, без которых я почему-то стала чувствовать себя незащищенной, отчего разволновалась еще больше. Глупость, конечно, обниматься с цветочным горшком, настороженно поглядывая в сторону Райса, но… особо умных поступков от меня в таком состоянии ожидать и не приходилось. Растерянность на грани паники и какой-то горький привкус на губах от того, что свадьба (скромная, но красивая и, без сомнения, торжественная)… она… не совсем правильная. И дело было не в происхождении жениха, не в его других ипостасях и не в демонической силе, поселившейся во мне… дело было в причинах, побудивших нас пойти к алтарю.
Батюшка приглушенно говорил, слова лились нескончаемым потоком, а я с трудом воспринимала их смысл. В висках стучало, голова кружилась, а все происходящее казалось каким-то сказочным, нереальным и… будто бы случилось не со мной.
И вот уже странный светло-пепельный сплав, перевитый темно-каштановой нитью, загадочно мерцал на правой руке, я же все не могла до конца поверить в происходящее. А ведь до начала венчания все казалось вполне понятным, само собой разумеющимся и… решенным. Взгляд скользил по гладкому краю кольца… Такое необычное. И материал странный: не золото, но до чего же красиво. Кольцо едва заметно согревало кожу, невесомым ободком обнимало безымянный палец. Вот и пролетела первая часть церемонии, а я по-прежнему как по воде плыла. Жених же, напротив, казался сосредоточенным и спокойным.
И вдруг снова все завертелось, соединяясь в единую картину: рыжие огоньки свечей и золотой блеск церковного декора, белое полотенце и возносимые батюшкой молитвы Всевышнему, вопросы, задаваемые нам, и слова, произносимые в ответ, те самые слова, в звучании которых я с трудом узнавала свой собственный голос.
Я даже не заметила, как вместо взятой священником свечи в моей руке опять оказался «свадебный букет». А в заключение был поцелуй, в преддверии которого сердце предательски екнуло и… упало, когда холодные губы жениха мимолетно коснулись моего лба.
«Как покойницу, – подсказал рассудок, захлебнувшись от внезапно нахлынувшей обиды, она подействовала, точно ковш с ледяной водой, и привела меня в нормальное состояние, вырвав из ватных объятий шока. – А на что я, собственно, надеялась, выходя замуж по причине вынужденных обстоятельств?»
– Значит, венчание состоялось? – Голос Арацельса, какой-то сухой и безжизненный, словно механический, вплелся в мои мысли и разогнал их, как тараканов. Ну надо же! Он еще и спрашивает. Зачем?
Отец Мефодий утвердительно кивнул, с любопытством посмотрел на новобрачного. С не меньшим любопытством на него уставился и Смерть, стоявший в паре шагов от нас. Даже темная бровь Райса, стойко молчавшего всю церемонию, вопросительно изогнулась, а красный глаз с вертикальным зрачком загадочно сверкнул в полумраке зала.
– По всем правилам? – уточнил блондин.
Теперь уже и я взглянула в лицо супруга, спинным мозгом почуяв подвох.
– Да, – ответил батюшка. – И что же тебя беспокоит, сын мой?
– Ничего. – Губы мужчины чуть растянулись, и ощущение от его улыбки было самое что ни на есть неприятное. – Я бы хотел получить развод.
В церкви и так было тихо, но после этого заявления тишина стала поистине гробовой. Она словно обухом ударила по голове, временно выключила меня из реальности. Секунда, две, три… такой подлянки от своего «чудовища» я не ожидала.
– И какова причина такого решения? – Священник первым очнулся от охватившего всех изумления.
– Не сошлись характерами, – устало проговорил Арацельс и возмущенно рыкнул, когда я швырнула в него цветочный горшок со всем его содержимым.
Ни на кого не глядя, метнулась к выходу. Сзади послышалась какая-то возня и невозможные в святом месте проклятия. Потом раздался строгий голос Мефодия, призывающий к порядку, укоризненные реплики белокрылого, а еще смех… тихий и довольный смех Райса. Да пропади все пропадом! Доконали!
Двери испуганно скрипели под моим натиском, будто боялись встать на пути доведенной до предела женщины. Плевать, что на улице дикий мороз! Пофиг, что на мне летняя обувь и плащ, который без наведенных на него чар может согреть разве что ранней осенью. Мне уже было все равно. Глаза щипало от непролитых слез, тело сотрясала нервная дрожь, а кулаки продолжали сжиматься от злости и обиды. До хруста, до боли… Нет, я не буду плакать, не буду психовать. Не здесь, не сейчас. Может быть… за дверью? В темноте и холоде чужого края, там, где моих слез никто не увидит.
Он поймал меня на последней ступеньке скользкого крыльца, перехватил за талию и по инерции проехал дальше, соскочив на вытоптанный пятачок возле главного входа в церковь. Несколько шагов до полной остановки… Несколько шальных ударов сердца…
– Да что с тобой такое, Арэ? – раздалось над ухом, в то время как его руки все крепче сжимали мое тело, не давая вырваться. А я пыталась. С упорством угодившего в капкан зверя. Извивалась, царапалась, стараясь разжать его объятия и освободиться от такого мучительно приятного тепла. Чтобы не растаять в нем на манер Снегурочки. Пошло все к черту! Не хочу. – Что ты твор-р-риш-ш-шь, идиотка?!
– Идиотка? – Дернувшись еще раз, я попыталась ударить его ногой, но мягкая подошва – это не острый каблук. Толку мои агрессивные действия не возымели никакого. – Это я-то? Да пошел ты, придурок! Лучше бы за Каму замуж вышла.
В шипении, долетевшем до меня, послышалась откровенная угроза. Его руки разжались так внезапно, что я едва не упала на снег. Ледяной воздух пробирал до костей, заползал в легкие вместе со сбившимся дыханием. Я отступила и, обернувшись, взглянула на мужчину. Взбешенного мужчину.
Вот скотина! Он еще смеет на меня злиться? Обозвав его сволочью и как-то еще, я, пользуясь неожиданной свободой, рванула в темноту, но не успела сделать и пары шагов, как прямо перед моим носом возникла огненная стена. Она взметнулась вверх прямо из белой тропы с той же яростью, с которой за спиной прозвучали слова ее создателя:
– Замуж за того, кто обманом привел тебя в Карнаэл и втянул в эту историю? Дур-р-ра!
Отшатнувшись от пламени, я зажмурилась и пару секунд просто стояла, стараясь утихомирить собственные эмоции. Прыгать сквозь огненную ловушку, сомкнувшуюся вокруг нас, не хотелось. Замерзать на улице в обнимку с собственными страданиями – тоже. А вот расцарапать наглую морду одного блондина – очень даже! Я медленно повернулась к нему и зло процедила:
– Может, он и виноват во всем том, что ты сказал, но его намерения предельно ясны. И он, – я дернула головой, пытаясь избавиться от навязчивого завитка, падающего на глаза, – никогда меня не унижал!
Раздался скрип открывающейся двери. Арацельс резко вскинул руку и сделал одно короткое движение, будто что-то бросил в ту сторону. Громкий стук и обиженное «ай» сообщили нам, что дверь захлопнулась, припечатав по лбу нежелательного свидетеля нашей милой беседы. То ли удар был убедительным, то ли тот, кто сюда шел, оказался на редкость тактичным, но других попыток составить нам компанию оставшиеся в храме больше не предпринимали.
– Хочешь сказать, что я тебя… – Хранитель запнулся и уставился на меня с таким видом, будто произнести последнее слово было для него очень сложно.
– Унизил! – Я подобных проблем не испытывала, а потому со злостью и обидой, скопившимися в душе, выкрикнула то, что он до сих пор не соизволил повторить. – Ты при всех меня унизил! Я не прошу любви, да что там… я даже не претендую на симпатию. Но хоть каплю уважения ты можешь проявить, тварь бесчувственная?! А?
Судя по тому, как ошарашенно он на меня смотрел, – не мог.
– Не понимаю…
После этого заявления я не сдержалась и взвыла, задрав голову вверх так, чтобы видеть перед собой не огонь и растерянную физиономию его создателя, а черное небо в звездном серебре. Холодное, бесстрастное… Самое оно для успокоения сорвавшихся с цепи нервов. Налюбовавшись вдоволь, я перевела взгляд на мужчину.
– Не верю своим ушам. До тебя что, серьезно не доходит?
Он отрицательно покачал головой и сделал шаг ко мне, на что я выставила вперед руку и зашипела:
– С-с-стоять!
– Все шло по плану. Я не понимаю, почему ты психанула, Арэ, – почти спокойно сказал блондин. Почти… Не бесновались бы в его алых глазах золотые искры, я бы даже поверила в это показное спокойствие.
– Потому что ты, козел безрогий, через пару минут после свадьбы потребовал развода, – проговорила, стараясь не зарычать от негодования, и, видя, что он по-прежнему не догоняет, воскликнула: – Я что? Настолько неподходящая для тебя жена, что ты ни дня не можешь прожить со мной рядом?! Если не хотел, то зачем настоял на этом венчании?! Чтобы избавить меня от брака с Лу? Ну и? Я ничего не ощущаю, потому что ничего не изменилось! Никаких волшебных знамений… Знак его на моем запястье, а Дар наверняка в крови. И если демон захочет, найдет меня и тут. Хотя бы с помощью Райса. А раз все было только ради этого…
– Прости, – оборвал мою бурную тираду Арацельс. – Я не подумал, что для тебя земной обряд настолько важен.
– Дурак, – вздохнула я, не в силах больше ничего говорить.
– Я не хотел тебя унижать. Мне казалось, что вопрос о недолговечности нашего брака очевиден. И… ты сама сказала, что разводы на Земле – обычное дело.
– Да ты что? – Новый выплеск злости вылился ядом в мои слова. – Боюсь тебя огорчить, дорогой, но церковный развод – это совсем не то, о чем я говорила. И мучиться тебе с нежеланной женой придется от нескольких месяцев до года. А потом…
– Ты не… – Собеседник мрачно посмотрел на меня и все-таки выдавил: – Ты желанная жена.
– Неужели? – Я округлила глаза в фальшивом изумлении. – И поэтому ты устроил цирк, выставив меня полной дурой перед присутствующими?
– Все, что я делаю, ради твоего блага, Арэ. – Он снова шагнул вперед, еще больше уменьшив и без того маленькую дистанцию.
– Благими намерениями вымощена дорога в ад. Спасибо! Я там уже была, и, если честно, мне не понравилось.
– Я собираюсь через день-другой отправить тебя домой. Понимаешь? Ты хочешь вернуться к обычной жизни здесь, в шестом мире, оставаясь при этом вдовой при живом муже? Я просто пытаюсь освободить тебя от Лу, от себя… от того кошмара, в который ты угодила, познакомившись с Камой. И развод… Мне казалось, что ты тоже не в восторге от происходящего. Во всяком случае, особой радости в твоих эмоциях во время венчания я не чувствовал. Растерянность, грусть… даже паника. Но уж точно не счастье!
Арацельс стоял напротив меня и смотрел куда-то в сторону. Сквозь рыжие языки магического огня. Теплого, даже горячего, но все равно искусственного. А я переваривала услышанное, пытаясь сложить два плюс два и при этом не расхохотаться, выпуская наружу слегка притихшую истерику.
– А чему радоваться-то, когда выходишь замуж только для того, чтобы аннулировать предыдущий брак? – Усилием воли я придала голосу скучающие нотки. Получилось не идеально, но и не совсем плохо. – Однако то, что я не прыгала от восторга, когда шла с тобой к алтарю, вовсе не дает тебе права…
– Я не хотел тебя обижать! – яростно сверкнув глазами, заявил Хранитель и одним коротким движением преодолел разделяющее нас расстояние.
Сзади огонь, спереди… другой огонь: высокий, сильный и оскорбленный в лучших своих побуждениях. Баран твердолобый! И что с ним делать?
– Здесь. – Я ткнула пальцем чуть выше его переносицы. – Все твои проблемы сокрыты здесь. Если бы ты хотя бы предупредил меня, а не огорошивал так посреди церкви. Неужели сложно было все рассказать, объяснить, поделиться своими идеями? Полностью, а не фрагментами! Или я не заслуживаю элементарного доверия?
– Дело не в этом…
– Тогда в чем?
– В том, что я привык принимать решения сам. Привык совершать поступки и расхлебывать последствия. Да, мы семья… Хранители Равновесия. Но каждый из нас одиночка. И этого уже не изменить, потому что мы такие. Все!
Я хотела отойти в сторону, проскользнуть мимо него, чтобы избавиться от нависающей фигуры, от которой, как и раньше, веяло холодом. Такой контраст температур меня, признаться, напрягал. Но не тут-то было. Мужчина крепко сжал мои плечи, не позволяя улизнуть, и продолжил говорить:
– С того момента, как ты появилась, только и делаю, что пытаюсь вытащить тебя из неприятностей. Мы же договорились: я возвращаю тебя домой, а ты… ты не мешаешь мне это делать! – От его голоса могла бы застыть кровь в жилах, но только не моя. Слишком сильны были эмоции, вырвавшиеся на волю, слишком многое накопилось на сердце за эти дни.
– Но мы не договаривались, что ты будешь вести себя как последняя скотина, – в тон ему ответила я.
– Разве я не извинился?
– А толку?
– И что ты хочешь, чтобы я сделал? Убил свидетелей того, как ты запустила в меня горшком, обидевшись на мое поспешное заявление?
Та-а-ак. А раскаяние из его речи куда дезертировало? Опять только раздражение и злость. Да что же за гад бессердечный мне в мужья достался? Такими темпами я еще скоро и виноватой окажусь. Лиха беда начало.
– А ты только это и умеешь: шипеть, рычать, ругаться и убивать. Не правда ли?
Он скрипнул зубами, сильнее сжал мои плечи.
– Больно! Пусти! – воскликнула я, но свободы так и не получила. Разве что хватка стала немного слабее. – Да мне просто офигительно везет! Два супруга, один другого чище. Лу…
– У тебя один супруг, женщ-щ-щина. Я!
Глаза на мрачной маске лица горели, словно факелы. Почувствовав первые признаки наплывающего страха, я вцепилась в хвост своей присмиревшей ярости и, стремясь воскресить ее, добавила масла в огонь воспоминаниями о недавнем инциденте. Злость всколыхнулась, вытесняя другие эмоции. Я больше не боялась. Ни его, ни кого-то еще, а потому дала волю своей язвительности, заявив в ответ:
– Ты? Не-э-эт… ты мечтаешь о разводе. Так что я лучше останусь при том, что имею. То есть при Лу.
Ай-й! Ну зачем же так меня встряхивать? То жаром обдаст, то холодом, то последние мозги вытрясет. Глупость сказала? И что теперь? Следил бы за своими речами, и не было бы этого разговора вообще!
– Ну хорошо, мыш-ш-шка. – Собеседник сверлил меня взглядом и по-прежнему не отпускал. – Тебя так задевают мои слова о расторжении брака? Отлично! Я заберу тебя в Карнаэл, поселю в каменных стенах своей каэры, откуда у тебя будет возможность выбраться в родной мир всего раз в год на одни-единственные сутки. Я буду пить твои эмоции и наслаждаться твоим телом… день за днем, год за годом. Ни праздников, ни развлечений, ни родственников, ни друзей – ничего там у тебя не будет, кроме темных коридоров и нас. Полулюдей, полумонстров, спешащих ночью на запах твоего молодого тела и аппетитных эмоций. Ты сможешь слушать скрежет когтей по своей двери и завывание голодных зверей. Ты станешь кормом для чудовища, которое сделало тебя пленницей, заточив в тюрьму, где нет ничего… совсем ничего земного. Разве что твой любимый шоколад. – Я пожала плечами, мол, во всем есть свои плюсы, а он продолжал: – Ты сойдешь с ума от скуки и ненависти к тому, кто обрек тебя на такое существование. Ко мне! Ты этого хочешь, Ар-р-рэ? Хочеш-ш-шь?! – Не дождавшись от меня отрицательного ответа, он раздраженно закончил: – А я… нет!
– Не везло с мужиками раньше, не везет и сейчас, – пробормотала я и рванулась из его рук. Он не отпустил. – Я хочу, чтобы ты мне доверял, а не выставлял на посмешище, пусть и не специально.
– Мы слишком мало знакомы для доверия.
– Достаточно, раз уже женаты.
– Это временно.
– А если нет? Вдруг твой план не сработает и тебе придется сыграть еще одну свадьбу? Только теперь в Карнаэле.
– Сработает.
– А что за план?
– Скоро все узнаешь.
– Опять? – взвилась я. – Опять недомолвки, да? Хочешь в очередной раз меня не специально унизить?! – С каждым словом я все больше распалялась, чувствуя, как во мне кипит праведный гнев и как снова чешутся руки, желая съездить по упрямой морде одного чрезмерно скрытного типа.
Видимо, реагируя на мои крики, те, кто остался в церкви, сделали очередную попытку просочиться на крыльцо, но Арацельс повторил трюк, и приоткрывшаяся было дверь громко хлопнула, никого не выпустив.
– Замолчи, женщ-щ-щина! Я не собираюсь тебя унижать.
– Не затыкай мне рот!
– А ты не ори на всю окр-р-ругу! Ведешь себя как торговка на базаре. – Он резко убрал руки и сделал шаг назад, окатив меня раздраженным взглядом.
– Да как… да ты… – Я задохнулась от возмущения и, не сдержавшись, кинулась на него с кулаками. М-да, недалеко ушел, дорогой. А зря. Удар, другой – ему как об стенку горохом. – Ненавижу тебя! – Звук звонкой пощечины поддержал мои слова. – Ненавижу! – Очередной выпад руки – и мое запястье оказалось в плену его пальцев. Я раздраженно фыркнула, глядя в потемневшие от злости глаза блондина, и замахнулась другой рукой, но она почему-то вместо того, чтобы ударить, легла на его шею, заставив мужчину склониться ко мне. Медленно.
Я видела, как меняется выражение его глаз. От ярости до удивления, а потом… Когда лицо Арацельса оказалось совсем рядом с моим, когда его дыхание обожгло мою кожу, а на дне красных глаз, в которых тонули черные нити зрачков, полыхнул пожар желания, вот тогда-то до меня и дошло, что моя проклятая конечность снова пустилась в самоволку.
– Это не… Я не… – Слова не желали рождаться в пересохшем горле, а его губы, сулящие избавление от необычной жажды, были так недопустимо близко.
Не знаю, кто первый поддался соблазну, но не прошло и секунды, а мы уже целовались посреди огненного кольца в окружении белых снегов и черной ночи. И ни до кого, кроме друг друга, нам больше не было дела.
Я не сразу почувствовала, как вокруг что-то меняется. Это ощущение робким ветерком вплелось в тот вихрь эмоций, который кружил мне голову, мешая соображать. Вплелось в душу и осталось, став осознанием чего-то знакомого, родного, но некогда утраченного. Переплетение пальцев, горячее касание губ, ритм стучащих в унисон сердец, и… однажды потухший пожар связи вопреки всем каверзам судьбы снова из холодных углей превратился в жаркое пламя. А потом меня накрыло. Ураган чужих чувств: сильных, ярких, безумно приятных. Или здесь все мое? Наше?
– Ар… Арацельс! – Чуть отстранившись, заглянула ему в лицо. – Это то, о чем я думаю? – Его брови вопросительно поднялись. – Заветный Дар. Он снова активировался?! – Мужчина кивнул, и я, радостно взвизгнув, повисла у него на шее. – Значит, получилось, да? И Лу мне больше не муж?
– Очень на это надеюсь, – пробормотал мой снежный блондин, обнимая меня и удерживая на весу.
– Ну, по крайней мере мы попытались. – Глупая улыбка отказывалась сходить с моих губ, и я уткнулась в его плечо, чтобы он ее не видел. И все было бы хорошо, но… Совесть кольнула куда-то под ребро, и мне срочно приспичило оправдаться: – Ты извини за… ну… это… рука опять вышла из-под контроля и… ты понимаешь… я не хотела…
– Что именно? Бить меня или целовать? – В его голосе появилась настороженность.
– Целовать, да и…
– Арэ, – оборвал меня жених, хотя нет, теперь уже муж. Законный. – Рука, говоришь, виновата? – Он поставил меня на снег, который, несмотря на бушующее вокруг пламя, даже не думал таять. В этом проявлялась вся ненормальность магического огня. Впрочем… не вся. – А твои губы? Они тоже объявили забастовку? – ехидно поинтересовался собеседник.
– Ну… – Я почему-то смутилась.
– Не смей мне лгать, Катенок! – От его слов повеяло колючим холодом. – Я знаю, что ты чувствовала и чего хотела – тоже.
Ох, точно! Он же у нас чтец эмоций… поверхностных. А у меня в тот момент и без его способностей все на лбу было написано. Зачем я вообще затеяла этот разговор? Оправдалась, называется.
– Ну да, ну да… Не жена, а открытая книга.
Бурчание заставило его улыбнуться. Он приподнял мой подбородок и заглянул в глаза. А потом вдруг наклонился и замер, так и не коснувшись губ. Застыл в паре сантиметров от лица, и дыхание теплым потоком скользило по коже, и взбрыкнувшее сердце рвалось из груди, а в горле с невероятной скоростью зарождалась та самая жажда, утолить которую мог лишь один источник. Он был так близко. Томительный соблазн. Проверка. Предложение, от которого мне дали шанс отказаться. Ну уж нет! Только не в этой жизни.
Я громко выдохнула и, приказав себе не спешить, провела указательным пальцем по его щеке, подбородку, очертила нижнюю границу красивого рта и снова выдохнула. Ладони легли на плечи, погладили шею и заскользили по позвоночнику. Ласково, осторожно. Арацельс не двигался. Он ждал. И я не стала оттягивать момент. Привстав на носочки, совсем немного, чтобы быть чуть-чуть повыше, лизнула уголок его рта, с удовольствием отметила, как вздрогнул мой супруг. Затем коснулась кончиком языка его верхней губы, насладилась ее прохладной упругостью, и… Услышала, как он с мученическим рыком выдохнул мне в лицо одно-единственное слово: «Моя!» – после чего впился в рот поцелуем, от которого заныли губы и оборвалось сердце, временно забывшее, что ему полагается биться.
Дико, яростно, страстно! Эмоции… наши общие эмоции захлестнули нас, вырвав из реальности. Не знаю, как долго смогло бы выдерживать накал страстей мое тело. Хранитель сжимал его так, что сквозь бешеный стук очнувшегося сердца мне мерещился треск собственных ребер, а кожа горела, словно в лихорадке, под не знающими покоя ладонями мужчины. К счастью (или наоборот?), проверить это мне не удалось, так как сквозь бешеный ритм пульсирующей в висках крови до меня долетели слова:
– Ах, какая пылающая страсть. Загляденье просто.
– Угу, загляденье, – перенял эстафету второй голос. – Только бы пылающая страсть не спалила мне церковь.
Я бы, наверное, не придала значения этим фразам, не прозвучи вслед за ними хлопок закрывшейся двери. Слишком громкий, возможно даже усиленный каким-то магическим способом. После него раздалось синхронно укоризненное: «Ра-а-а-а-айс».
Ну что сказать, кайф нам эта дружная компания, появившаяся на крыльце, все-таки обломала. Может, оно и к лучшему? А то неизвестно, когда бы мы остановились, если бы вообще смогли это сделать.
– Что ж, эйри… – Змеи бы на хвостах повесились от зависти, услышав, сколько яда в обманчиво-спокойном голосе одноглазого. – Ты удовлетворил свое самолюбие? Теперь мы можем возвращаться в Карнаэл?
– Самолюбие? – Я удивленно взглянула на говорившего, стоя спиной к супругу и продолжая греться в его объятиях.
– Не слуш-ш-шай ты его, Катенок, – прошептал мне на ухо Арацельс, а Райс, криво усмехнувшись, сказал:
– А ты не знала, кареглазая? Мужчины нашей расы собственники по своей природе. И, поверь, это не лечится. Нам проще убить женщину, чем отпустить ее, а уж тем более отдать другому.
– О! – Я поежилась в руках блондина, которые стали напоминать застывший капкан, а не нежные объятия. – Какая интересная информация. А главное, своевременная.
– Ну ты же не хотела меня слушать до венчания, – равнодушно пожал плечами Райс и совсем-совсем неравнодушно добавил: – Думаешь, он тебя за ручку домой отведет? К маме и папе? После того, чем вы тут только что занимались? – Короткий смешок его был хриплым и недобрым. – Не будь наивной, девочка.
– Заткнулся бы ты, а? – предложил ему Первый Хранитель, а потом обратился ко мне совсем другим тоном: – Я обещал, Арэ, что верну тебя на Землю. Значит, так и будет!
– И как? Как оно будет? – спросила, повернув голову, чтобы видеть лицо мужа.
– Действительно, как? – поддержал меня Смерть. – А то нагнал ты тумана, Цель, просветов не видать. Пора бы уже и открыть карты. Вы с Катей женаты, сейчас заберем оставшихся, и прямым ходом домой. А ты все темнишь и темнишь. Обойти закон Заветного Дара невозможно…
– Ошибаешься. – Арацельс вздохнул и крепче прижал меня к себе. Вот только было в его действиях что-то… печальное? Так-так. Плохое начало.
– Поясни?
– Не при свидетелях.
– Да ладно, здесь все свои. Батюшка, который, между прочим, даже не понимает нашу речь. – Смерть покосился на отца Мефодия. Тот с задумчивым видом кутался в свою дубленку и тактично молчал, не требуя перевести завязавшуюся дискуссию с единого, на котором начал говорить Райс, на русский. – И мой старый друг… – Четвертый Хранитель выразительно посмотрел на блондина, все остальные, включая меня, – тоже.
Не знаю, что повлияло на его решение: слова четэри или наша недавняя ссора, но мой милый, нежный… вернее, снежный мужчина изволил расколоться. О чудо! Свершилось!
Ы-ы-ы-ы… лучше бы он молчал и дальше.
Бросив колючий взгляд на своего предшественника, Арацельс злорадно усмехнулся и высказался… на моем родном языке, тем самым исключив из свидетелей не священника, а одноглазого. Что ж, по моему скромному разумению, очень мудро. Слишком уж темной лошадкой оказался наш таинственный провожатый, в прошлом которого зияли сплошные белые пятна.
То, что мой дорогой супруг нам озвучил, вообще ни в какие рамки не лезло. Все из-за этих демонов, мать их за ногу… Высшие, от них-то все проблемы. Даже для его беловолосого величества единение с такой деградировавшей тварью не прошло бесследно. Подобные варианты нормальный человек точно не стал бы предлагать. А этот… настаивал. Смех сквозь слезы, и только. Желая обойти закон Заветного Дара и сделать так, чтобы я не могла быть его Арэ, он собрался тайно проводить меня в хранилище корагов и провести ритуал, подселив в меня одного из них. То есть сделать из меня женскую версию Хранителя. Шикарно, да? Дескать, интимные отношения между служителями Равновесия запрещены (видать, процветающий гомосексуализм Эре был не на руку), да и сами демонические сущности в моменты ночного бодрствования особого расположения друг к другу не испытывали. Им все больше «человечинку» подавай, и желательно прекрасного пола. Так, чтобы одним махом все потребности утолить. И вот в это меня хотели превратить для моего же блага? Эм… что-то путешествие в преисподнюю уже не казалось самым паршивым фактом моей биографии.
– У тебя не получится, Эра все равно поймет твой план и не позволит его осуществить, – первым, очнувшись от раздумий, заговорил Смерть.
Ох ну надо же! Их интересует процесс, а не результат. Гады!
– Я все продумал.
– Подожди, – попробовала убрать его руки, обнимавшие мои плечи, но он воспротивился. Ладно, пусть так, общению это не помешает. – Ты хочешь сказать, что я стану такой же, как все вы? То есть буду ночами бегать в образе какого-нибудь чудика и искать, где бы полакомиться чужими эмоциями да с кем бы покувыркаться на травке, утоляя свои похотливые замашки?
Крылатый при моих словах потупил взор, Мефодий изогнул свои мохнатые брови, а Райс привалился спиной к косяку и, скрестив на груди руки, с непроницаемой физиономией рассматривал нас. Весь его вид выражал полное безразличие к беседе, в которой он не участвовал. Я же подобным равнодушием похвастаться не могла. Все-таки моя судьба стояла на кону, мне и нужно было защищаться.
– Нет, конечно, – вздохнув, сказал Арацельс. – Ты же вернешься в свой мир, а в нем ночная ипостась не проявляется так ярко, как в Карнаэле. Просто в позднее время суток будешь более агрессивна, но это легко контролировать. А в полнолуние тебе придется запираться в доме, чтобы не натворить дел, и все.
– И все? – Я сглотнула, пытаясь унять бушующие внутри эмоции. – Мелочи какие. А? Всего-то запирать все окна и двери на засовы, которые моя новая личность не сможет открыть одной левой. Верно?
– Катенок… – неуверенно начал Хранитель, но издевка в моем голосе его явно насторожила.
– Не, не котенок… скорее уж монстренок! Надо привыкать к новому амплуа, – воскликнула я и, повернувшись, уставилась на мужа. – До тебя что, опять не доходит? – Он промолчал, только губы сжались в напряженную линию, а в глазах появилась досада. Ну хотя бы не кинулся доказывать мою неправоту. Уже прогресс. – Вы многие годы учились управлять своими новыми способностями, привыкали быть единым целым с ночной ипостасью. А я? Вот так, с бухты-барахты, стану носителем демонической сущности? Одной твари мне мало, той, которая называется подарком Лу, для полноты ощущений не хватает еще и милашки-корага. Так, что ли?! Замечательная перспектива. Может, они даже подружатся, и будем мы в строго изолированной палате городской психушки вести оживленные дискуссии втроем. Доктора оценят. Не вопрос! – с трудом сдерживая злость, закончила я.
– Арэ…
– Да какая я тебе Арэ? Просто женщина, которую ты собрался бросить на произвол судьбы, предварительно превратив в монстра.
На глаза опять навернулись слезы, и я машинально дернулась из кольца его рук. На этот раз он меня отпустил. Не сразу. Видимо, чтобы не упала, потеряв равновесие от сильного рывка. Его объятия разжались мягко и бережно, и от этого мне стало совсем грустно. Даже нет, не грустно, а тоскливо. Сердце заныло, предчувствуя беду.
– Извини, – проговорил Арацельс, отступив назад. – Ты была права. Я опять все решаю за тебя. – Не могу сказать, что это его понимание меня порадовало, скорее, вызвало целый шквал подозрений, заставив замереть в ожидании. Батюшка со Смертью молчали, словно в рот воды набрали. Я тоже не спешила перебивать мужа, и, задумчиво качнув головой, он продолжил: – Мы договорились, что ты вернешься на Землю? Вот и отлично. Ты уже здесь. Отец Мефодий, – обратился он к священнику, тот чуть подался вперед, не спеша спускаться с крыльца. – Вы не приютите Катерину у себя до тех пор, пока ее смогут забрать родные? Смер… то есть Сэмирон на днях заглянет к вам и занесет необходимые деньги. Не так ли, Четвертый? – с нажимом спросил мой супруг белокрылого.
Тот что-то пробурчал в ответ. Наверное, согласился. Только очень недовольно.
– Я-то с удовольствием оставлю девушку у себя, – подышав на озябшие руки, сказал священник. – Да только ты опять забыл с ней посоветоваться, сын мой. Какие бы невероятные дела у вас там ни творились, но около получаса назад вы стали перед Богом супругами, а это не пустой звук.
– Иди к нему, Ар… Катя, – произнес блондин, и тонкая преграда из рыжего пламени опала, рассыпавшись искрами на снегу. – Иди же, а то замерзнешь!
– Цель, ты не можешь… – попытался вклиниться в разговор Смерть, но Арацельс метнул в его сторону предупреждающий взгляд, и тот заткнулся, так и не высказавшись.
А меня и правда обдало холодом. Гораздо более сильным, чем тот, который кусал за ноги, пока мы стояли в огненном кругу. Этот холод сковывал не только тело, но и душу. И не обида или злость были тому причиной. Я вдруг четко и ясно поняла, что один белобрысый кретин в очередной раз собрался расстаться с жизнью ради меня. Вот так вот просто, без лишних слов и слезных прощаний. Одно короткое: «Иди, Катя!» – и все!
– А ты? – спросила я. – Отправишься прямиком в Роэ?
– Ш-ш-ш-ш-то? – зашипел собеседник, метнувшись ко мне. Его пальцы впились в мои плечи, не давая сдвинуться с места. – Кто проболталс-с-с-ся? – Он покосился на белокрылого, но тот старательно замотал головой, не желая брать на себя чужие проступки.
– Лу.
– Опять эта гадина?!
– Не опять, а снова, – огрызнулась я и, недовольно скривившись, процедила: – Убери руки. Еще пара минут стояния на таком морозе, и я окончательно задубею! Так что пошли либо обратно в теплую церковь, либо в Карнаэл, но о-о-о-очень быстро. Умереть от переохлаждения мне совсем не хочется. Особенно накануне первой брачной ночи. – Моя попытка пошутить его не очень-то проняла. Жаль.
– Иди! Иди в церковь. Ты остаешься на Земле, – приказным тоном заявил блондин.
От такой наглости меня бросило в жар:
– А если я не хочу?
– Зато я хочу! – В глазах, алых в золотом обрамлении тонких колец, отражалась такая фанатичная решимость, что я не рискнула спорить. Ну его! Еще свяжет сейчас какими-нибудь магическими путами и положит отдыхать до утра возле иконостаса. – А если ты будешь капризничать, мыш-ш-шка, клянус-с-сь, я оставлю тебя здесь с-с-силой!
– О! – Я растянула губы в улыбке. То ли в глупой, то ли в покладистой, но точно не в агрессивной, чтобы этот чтец эмоций, не приведи господи, не раскусил мои намерения раньше, чем мне удастся добраться до безопасного места. – Понятно. Ну я пошла, пожалуй? – И, воспользовавшись тем, что Хранитель ослабил хватку, со всех ног кинулась в объятия Смерти, ошарашив того своим поступком. Четэри машинально подхватил меня и, сообразив, что я трясусь от холода, закутал в теплое покрывало белых крыльев. Высунув голову из перьевого укрытия, я полюбовалась на мрачную физиономию Арацельса, оставшегося стоять возле крыльца, и с легкой примесью язвительности сообщила: – Знаешь, дорогой. Самопожертвование – это, конечно, очень романтично и все такое, но… Я тоже имею право выбора. И хочу вернуться в Карнаэл. Ты ведь отведешь меня туда, правда… Смерть?
Одобрительная улыбка скользнула по губам «ангела», когда он согласно кивнул в ответ.
– Дура! – глядя на меня в упор, бросил блондин.
– Сам дурак! – отплатила я той же монетой и, прячась за краем крыла, еле слышно добавила: – Любовь зла.
Грудь обнимавшего меня мужчины содрогнулась от беззвучного смешка.
– Так вы определились с маршрутом? – поинтересовался у нас Мефодий.
– Да, – в один голос ответили мы со Смертью, Арацельс же промолчал, метнув в нашу сторону мрачный взгляд.
Райс отделился от косяка, размял несложным движением спину и скучающим тоном сказал:
– Идем уж? Или так и будем выяснять отношения до начала условной ночи?
– А ты не боишься, что Эра тебя… э-э-э… что она не очень обрадуется твоему визиту? – переходя на понятный для него язык, полюбопытствовала я.
Ну надо же было как-то отвлечься от созерцания одного очень недовольного типа, которого я вознамерилась спасти от его суицидного заскока. Ишь ты, придумал! Либо из меня черт знает что сделать и благополучно отправить потом на родную планету, либо себя пустить в расход, лишь бы не жениться повторно. А вот и фиг вам, уважаемый Хранитель. Ничего, стерпится – слюбится. Ой, да о чем это я? После таких-то поцелуев…
– Я не собираюсь показываться ей на глаза, – пояснил темноволосый эйри.
Вот вам и телохранитель! Типа провожу до самого опасного места и там оставлю, так получается? Признаюсь, я впечатлилась. Пусть и не так сильно, как от выходки Арацельса, но тоже нормально. Вечер сюрпризов однако.
– То есть оставишь нас у дверей и сбежишь обратно к своему драгоценному Лу? – Слова мои звучали насмешливо и дерзко. Может, оттого, что под защитой крылатого я чувствовала себя в полной безопасности, или последние несколько часов слегка притупили границы восприятия дозволенного, что и вылилось в подобные речи.
– А тебе бы этого хотелось, кареглазая? – проигнорировав мой тон, уточнил Райс и, подарив мне кривую улыбку, добавил: – Не дождешься.
– Тогда как?
– Увидишь.
– Сэмирон! – поднимаясь по ступеням, сказал Арацельс. – Я хочу поговорить с тобой наедине.
– Позже, Цель, – пряча меня в белоснежном ворохе крыльев, отозвался друг. – В Карнаэле.
Собеседник посмотрел на него хмуро и обратился ко мне:
– Ты идешь с нами, чтобы пройти Обряд посвящения?
– Может быть, – подала я голос, уворачиваясь от щекочущих нос перьев. – Какой-нибудь обряд да пройду. Хотя у меня имеются другие планы.
– Расскажешь?
– Почему бы и нет? – Я пожала плечами, чувствуя, как отступает холод и поднимается настроение. – Хочу выпить вина, поесть шоколада, а лучше чего-нибудь посущественней, и завалиться спать в твоей… впрочем, нет, в нашей каэре.
– Ар-р-р-рэ!
– Не рычи, Барсик, не видишь разве, что девушка устала и ей срочно нужен отдых? – Кажется, меня понесло куда-то не туда, но давить на тормоза не хотелось. Странная веселость чем-то напоминала истерику. И мне такое состояние даже нравилось.
– Все! Уходим, – не выдержал Райс.
– Да, пора уже, – согласился с ним Смерть и, попрощавшись с Мефодием, взял меня на руки, видимо намереваясь отнести в лагерь, где остались Кама с Маей и Ринго. Ткань моего плаща снова стала тяжелеть, и я сделала вывод, что четэри наложил на нее новую сеть согревающих заклинаний.
Поблагодарив батюшку и пожелав ему хорошего вечера, извинилась за наши странные разборки, на что тот только хмыкнул и пожелал мне терпения. Мудрый человек! Не то что некоторые. Мудрый и на редкость непробиваемый. Уж не знаю, с чем ему довелось столкнуться в Срединном мире, но ни огненное кольцо вокруг нас, ни беседы про превращение в чудовищ его особо не удивили. И уж точно не напугали. Ну или у видавшего виды священника просто были железобетонные нервы и отменный самоконтроль.
А потом мы шли… то есть они шли по заснеженному лесу, а я ехала на руках у «ангела» и раздумывала о том, почему меня сюда не транспортировали таким удобным способом?
– Отдай ее мне, – не столько попросил, сколько потребовал Арацельс, поравнявшись с нами.
– Даже не думай, Смерть! – вцепившись в его шею, воскликнула я. – Он меня сейчас в каком-нибудь сугробе прикопает, и тогда я точно останусь на Земле, как и было обещано.
– Арэ, ты… – Блондин раздраженно рыкнул и, отвернувшись, ускорил шаг.
Обиделся, что ли? Странные существа – мужчины. Точнее, один конкретный представитель этого пола.
– Незабываемое путешествие, – усмехнулся Райс, но никто не среагировал на его реплику.
– Малышка, – прошептал Четвертый Хранитель, когда мы немного отстали от двоих эйри, идущих на расстоянии метра три друг от друга. – А почему ты назвала его Барсиком?
– Так ведь… Снежный, – так же тихо ответила я и улыбнулась.
Ночь, снег, черные силуэты деревьев, а впереди… неизвестность. Приключения продолжаются? Что ж… пусть так. Я готова. Потому что с тем же упрямством, с которым кое-кто желал оградить меня от жизни в Карнаэле, я буду пытаться спасти его от глупой гибели. Хватит уже умирать! Дважды за пару суток – это плохой тон.
