Глава 35
Наран Ремарк
Вечером мы с побратимами сидели у меня в квартире и разговаривали. Один из редких моментов за последнее время, когда нам удалось собраться вместе. И, естественно, я не мог упустить случая и не рассказать им про историю, которая недавно произошла.
– И что, она его вырубила? – сквозь смех спросил Гер.
– Ага. Но ты не видел выражения ее лица, когда он рухнул на колени. На нем отразился испуг, а потом вселенские муки! – Несмотря на некоторое время, прошедшее с того дня, когда этот инцидент произошел, все равно без смеха это вспоминать было невозможно.
– И ты выволок его за дверь? – приподняв брови, спросил Тиберий.
– А что, я должен был спрятать его в шкаф? Или посадить рядом с нами, третьим? – задал я встречные вопросы.
– Вам нужно было остаться наедине? – ехидно поинтересовался Рассел.
– Знаете, мое терпение в последнее время сильно истощилось! Вам что, заняться больше нечем, кроме как сплетни обсуждать?! И ладно все остальные, но вы – мои близкие друзья! – огрызнулся я.
– А что, ты думаешь, нас не должен волновать твой роман со своей студенткой? – спросил Джордано.
– Ну, начнем с того, что Мельник не моя студентка. Ее специальность курирует Козеро. И наши с ней отношения не укладываются в это пошлое слово «роман»!
– Но ты же реагируешь на нее! – воскликнул Гер.
– Я реагирую не на нее, а на ваши глупые шуточки, дебильные улыбки остальных преподавателей, которые думают, что все знают, и эти беспочвенные сплетни. Вы все меня уже достали! Получается, у нас любовь?
– Из тебя эмоции просто во все стороны хлещут, – прокомментировал Тиберий.
– Я что, железный? Да, я ракш, и моя сдержанность на том же уровне, что и раньше. И если б не поганый характер старшего группы, то жизнь вообще бы раем казалась. Но я и так уже несколько лет не обращаю внимания на все эти разговоры о нас. Однако в последнее время вы просто себя превзошли!
– Что ты орешь? – поинтересовался Рассел.
– Как не орать? Когда друзья – кретины!
– Скажи-ка нам, как давно ты с женщиной был? – ненавязчиво так спросил Тиберий.
– А больше вам ничего не рассказать?
– Не огрызайся, вопрос серьезный, – добавил Гер.
– Вот интересно, зачем вы спрашиваете? Сами знаете, что в одном из дальних секторов последние два года наблюдалась большая активность пиратов и только что сошла на нет. Мы же все это время и на планете-то толком не были, не говоря уже о том, что нам кололи блокатор сексуального желания. Это у тебя, Рассел, я могу поинтересоваться, как ты пережил эти два года? Ты у нас самый темпераментный и вообще дамский угодник, – решил я подколоть друга я. Не все же им развлекаться.
– Я-то ничего. Сейчас полностью отойду от последней вакцины и – по бабам, – с веселой улыбкой поделился с нами Гер.
– Вот и мы тогда отправимся, – добавил Тиберий.
Посмотрев на них, я подумал, что, может, это не такая уж и плохая идея?
Феоктиста Мельник
На следующий день, как и было обговорено заранее, я познакомила Гита с Люсей и получила в ответ от нашего суеверного героя непонимающий взгляд. Но ничего, скоро он догадается!
Так и вышло. Примерно через две недели, после того как закончилось занятие по биофауне, около двери лаборатории Гит в очередной раз обнаружил Люсю. Я как раз собиралась отправиться на следующую лекцию, параллельно раздумывая, отстирается ли моя форма от того, что на нее срыгнул ушастый зверек, или нет? И в этот момент услышала крик:
– Да когда ж ты от меня отстанешь?!
Обернувшись на шум, я увидела интересную картину. Впрочем, не только я, но и все присутствующие в помещении. Роберт Гит стоял около дверного проема и, вцепившись в собственные волосы, смотрел на рыжую девушку, которая в последнее время не давала ему прохода.
– Ты меня достала! Почему? Ну почему ты не можешь забыть про мое существование?!
– Потому, что не хочу, и потому, что обещала, – ответила Люся, кинув на меня мимолетный взгляд. Но мой одногруппник это заметил.
Медленно развернувшись ко мне, он тяжело выдохнул и в отчаянии рявкнул:
– Стерва! – после чего кинулся прочь, а вслед за ним, пытаясь его успокоить, поспешила его поклонница.
В помещении, в котором до этого стояла тишина, раздался хохот целой группы ребят, и адмирала в том числе.
Увидев смеющегося Ремарка, я не могла отвести взгляд от его лица, так его преобразила улыбка. Куратор за одно мгновение стал другим человеком. Обаятельным, открытым и очень красивым.
С трудом отведя взгляд от командира, я подумала, что пора найти себе парня.
– Скажите, Мельник, когда нужно начинать вас бояться? – раздался за спиной голос адмирала.
Оглянувшись, я увидела, что весь мужской коллектив смотрит на меня.
Одногруппники прекрасно были осведомлены о моих натянутых отношениях с Гитом и о том, что он без сознания подпирал стенку около моей двери после нашего конфликта. Поэтому моим действиям никто не удивился – каждый из них знал о моей злопамятности.
– Что вы, сэр. Я совершенно безобидна.
Ребята в ответ на мои слова только усмехнулись и стали расходиться, а адмирал мрачно заметил:
– Да вы что?! Покажите мне хоть одну женщину, которая не представляет опасности. Если сможете таковую найти.
И, развернувшись, направился прочь. А я, вздохнув, подумала, что везде сплошная дискриминация.
Гит нашел меня вечером, когда я возвращалась домой, чем немало меня изумил. Не думала, что наш скандал продолжится.
– Фиса, это тебе Люся дала слово, что будет меня преследовать?
– Не преследовать, а уделять внимание. – Я не стала скрывать очевидное:
– Какое внимание?! Она мне жить мешает.
Остановившись, я прямо посмотрела на одногруппника.
– Чем?
– Она везде ходит за мной, сует нос в мои дела, пытается меня соблазнить!
– А ты против?
– Я? Нет. То есть да. Да вообще это не важно! Ну забери у нее это слово! Хочешь, я тебе денег дам? – с надеждой спросил Гит.
– А хочешь, я тебе печень отрежу! Я могу! – взбесилась я.
– Вот что ты за человек?!
– Роберт, я открою тебе секрет. Если ты женщину постоянно оскорбляешь и хамишь ей, то она может сделать гадость. Кстати, этот закон распространяется и на мужчин.
Он проигнорировал эти слова и, бросив на меня мрачный взгляд, спросил:
– Значит, не поможешь?
– Нет. Да и стоит ли? Неужели все так плохо?
– Знаешь, раньше я думал, что хуже тебя быть никого не может. Но она! Это не баба, это просто монстр! – воскликнул в отчаянии Гит.
– Зато если она за тебя выйдет, сбудется твоя мечта.
– Какая? – ужаснулся одногруппник.
– Та, которая про пиратов. Видишь: все, что ни делается, все к лучшему.
И, считая, что наш спор окончен, я направилась прочь, оставив позади себя шокированного мужчину.
Гит после этого разговора ко мне больше не подходил, и я посчитала эту историю завершенной. Единственное, что необходимо было сделать, так это понаблюдать, как будут развиваться их отношения, и при плохом варианте – освободить Люсю от обещания. Ведь она, несмотря на тяжелый и невыносимый характер, ни в чем не виновата.
Далее жизнь опять потекла неторопливо и спокойно до тех пор, пока спустя несколько месяцев судьба опять не преподнесла мне сюрприз.
Незадолго до этого я опять начала замечать какую-то странную активность ненормальных девушек, которые уже однажды пытались напасть на Киру. Теперь же объектом их внимания стала я. Они постоянно наблюдали за мной, наивно полагая, что я их не вижу. Ха-ха!
Предпринимать я ничего не стала, решив, что наш прошлый разговор ими еще не забыт. И это стало моей ошибкой.
Неприятный инцидент случился, когда я возвращалась с физической подготовки. В тот раз мы проходили погружение в кислотные грязи планеты Тогар. Помыться нам, естественно, никто не дал, и как только я, грязная, в слизи, подошла к своему боксу, то увидела уже ожидающего меня куратора. Ай-яй! Мы же договаривались с адмиралом встретиться после занятия, но кто ж знал, что оно так затянется?
Ремарк ждал около двери бокса, подпирая ее плечом. Увидев меня, он вопросительно приподнял бровь.
– Простите, сэр. Командор нас немного задержал.
Куратор, взглянув на часы, произнес:
– Надо не забыть побеседовать с Саймаком, а то он, похоже, опять начал увлекаться. Ладно, давайте зайдем внутрь, у нас еще долгий разговор предстоит.
Пожав плечами, я открыла дверь, и мы вошли в прихожую. Только я сбросила около входа вещи, как вдруг неожиданно погас свет.
Как такое возможно? В Академии бесперебойное питание. Такого в принципе быть не могло. Как же так? Я же еще сегодня помыться планировала, с меня грязь до сих пор капает.
– Мельник, а ну-ка прижмитесь к какой-нибудь стенке! – прозвучал в темноте обеспокоенный голос адмирала.
Я начала догадываться, что случилась беда.
– Что происходит, сэр?
– Я, конечно, могу ошибаться, но, мне кажется, сработала система безопасности, которая должна защитить Академию в случае нападения.
Неожиданно для меня стена, к которой я прислонилась, начала двигаться.
– Сэр, стены перемещаются! – в полной панике воскликнула я, отступая под напором.
– Не кричите. Они до конца не соединятся. Пространство останется.
В итоге то пространство, которое осталось, было около метра.
– Что-то места маловато, – пропыхтела я, пытаясь хоть как-то отодвинуться от Ремарка. Он – мужчина больших габаритов, поэтому мои попытки не увенчались успехом.
– Я ошибся.
Что я слышу? Великие и ужасные могут ошибаться?
– Это не система безопасности, это техническая изоляция помещения. Подобные меры предпринимаются, если в боксе происходит какая-то поломка или его затопило. И для того чтобы уменьшить ущерб, каждую комнату изолируют, – пропыхтел адмирал, пытаясь развернуться.
Изолируют они!
– А людям-то как?
– В зависимости от количества человек для существования им дают пространство разной площади.
Прикинув размеры нашей коробки, я подумала, что здесь хватило бы места только на одного, но никак не на двух гуманоидов.
– И сколько может длиться изоляция?
– До двух суток.
– А?!
– Да. Но, я думаю, нас найдут раньше.
Не успела я вздохнуть облегченно, как Ремарк добавил:
– Скорее всего завтра утром.
Прикрыв глаза, я начала впадать в тихое отчаяние.
– Что это вы притихли? – спросил адмирал. – Ничего страшного не случилось. Поэтому давайте присядем. Не всю же ночь нам стоять.
И после этих слов командир начал опускаться на пол.
Мои глаза уже более-менее привыкли к темноте и я начала довольно хорошо различать, что происходит в нашей тюрьме. Ремарк разместился на полу, но ноги его были согнуты в коленках, ибо наше пространство было просто не рассчитано на такую длину.
– Что, садиться не будете?
В чем-то он прав: двенадцать часов я на ногах не выдержу. Начав медленно сползать по стене, я задела ногой куратора. Он схватился за нее, и в следующее мгновение я полетела на него. Прямо на грудь. Ремарк крякнул и попытался помочь мне приподняться.
– Откройте мне секрет, Мельник, как вы получаете такие высокие баллы на боевых искусствах при такой неуклюжести?
– С трудом, сэр.
– Оно и видно.
В этот момент я все-таки смогла нормально поставить ноги и с хлюпаньем распрямиться. После этого звука, раздавшегося в тишине, повисла пауза.
– Напомните мне, вы были сильно измазаны грязью?
– Да, сэр. Но мне казалось, она уже должна высохнуть.
– Нет. Грязь Тогара высыхает примерно через семь часов.
Представив, как сейчас должен выглядеть мой куратор, я быстренько забилась в угол рядом с ним и затихла. Несмотря на то что я старалась сесть от него подальше, в такой тесноте это было невозможно.
Посидев некоторое время в молчании, я робко решила задать вопрос:
– Скажите, сэр, а вы не можете снять эту изоляцию?
– Нет. Если бы дело было в безопасности, то тогда я решил бы проблему, а тут – технические вопросы. В свое время экономисты сильно ограничили нас в этом направлении, обосновав это тем, что преподавательский состав Академии не может оценить всю сложность ситуации или повреждений. Только специалисты.
– Это как-то…
– Странно? Ненормально? Ничего. После сегодняшнего инцидента, все изменится. У меня сейчас должно быть совещание у генерал-адмирала, а я здесь сижу, – мрачно проговорил Ремарк и через несколько секунд добавил: – Вообще странно все это. Чтобы сработала изоляция, нужно, чтобы с боксом или в боксе произошло что-то серьезное. А когда мы зашли, ничего не заметили. Подозрительно.
После этого опять повисло молчание, которое грозило затянуться. И у меня мелькнула мысль о тех девушках, которые в свое время на нас напали. Если это кто-то из них, то змеюкам придет конец! Утешив себя подобным образом, я прикрыла веки.
Разбудил меня какой-то пищащий звук, и, открыв глаза, я поняла, что моя голова лежит на плече адмирала. Подскочив, я сказала:
– Простите, сэр!
– Не стоит.
Судя по ровному и спокойному голосу, Ремарк давно проснулся или вообще не спал.
Вот дверь запищала еще раз, и наше узенькое помещение, ослепив нас, залил свет. Отшатнувшись от рези в глазах, мы прижались друг к другу. И, как только зрачки хоть немного привыкли к освещению, я увидела трех мужчин и двух женщин. Они, немного ошарашенные, смотрели на нас.
Оглядев себя и куратора, я поняла их волнение. Наша одежда была мятая, волосы всклокоченные, а на форме Ремарка располагалось огромное грязное пятно, которое ясно говорило, что тактильный контакт между нами определенно был.
– Э-э-э-э-э… простите, сэр… Мы не знали. Если нужно, мы зайдем попозже.
В повисшей тишине явственно раздался скрежет зубов адмирала. Не трудно было догадаться, что именно о нас подумали.
С шипением поднявшись на ноги, Ремарк помог и мне занять вертикальное положение. Затекшие ноги сводило судорогой, и около минуты я держалась за куратора, а потом просто прислонилась к стене.
Адмирал же, освободившись от меня, на прихрамывающих ногах вышел к нашим спасителям и сказал:
– Хозяйку бокса посадите на лавочку и приведите комнаты в порядок. Кстати, из-за чего поступил сигнал?
– Сбой системы.
– Интересно, – протянул Ремарк и удалился по коридору.
– Вам помочь? – спросил у меня один из мужчин, судя по виду, самый главный в этой компании.
– Спасибо, я сама справлюсь.
Сказав это, я поковыляла к лавочке и, усевшись на нее, только сейчас оценила всю бедственность своего положения. В начале коридора стояла толпа людей, состоящая как из ребят с военного отделения, так и из девушек с гражданского. Рассел Гер с Саймаком, а также завхоз Академии и по совместительству ее главная сплетница. Все смотрели на меня с любопытством, а адмирал Гер широко улыбался. Люди, которые открыли бокс, уже начали перешептываться, даже несмотря на работу. Нет никаких сомнений, что к вечеру новость о том, что старшая группы Феоктиста Мельник спит с адмиралом Ремарком, облетит все наше учебное заведение!
Сев на скамейку и прислонив голову к стене, я простонала:
– Ну почему беда не приходит одна?!
Бокс мой вернули в исходное состояние довольно быстро, а потом я пошла приводить себя в порядок. Более-менее почувствовав себя человеком, а не поросенком, я направилась к человеку, который мог бы помочь выяснить причину моих ночных проблем.
Шагая по коридору, я замечала, как проходящие мимо люди косятся на меня. Видимо, последняя новость уже облетела всю Академию.
Дойдя до места, где обычно собираются ребята из моей группы, я увидела Гришу. А одногруппники, завидев меня, тут же начали улюлюкать и громко поздравлять, вызвав у меня смущение и неловкость.
Я покраснела.
– Гриша, мне нужно с тобой поговорить. Наедине, – попросила я.
– А мне потом голову не открутят? – спросил Лесниченко улыбаясь, но встал и отправился следом за мной.
Мы разместились на одном из подоконников: подальше от любопытных ушей, и я сразу перешла к главному.
– Слушай, помнишь, после происшествия на биофлоре ты говорил, что, если мне что-то понадобится, я могу обратиться к тебе?
На лице одногруппника появилось любопытство.
– Ну? – спросил он улыбаясь.
Именно после того несчастного случая у нас с Лесниченко сложились замечательные отношения. Если этого кривляку поближе узнать, то он открывается с совершенно новой стороны.
– Так вот, мне нужна твоя помощь. Слушай…
И я рассказала ему все как есть, начиная с того момента, как на Киру напали в коридоре до сегодняшнего происшествия. Гриша учился по направлению Ремарка и был самым лучшим на курсе. Сам адмирал не раз отмечал его таланты. Если кто и сможет помочь разобраться мне в этом, то только он.
Выслушав меня, Лесниченко некоторое время молчал, а потом сказал:
– Значит, вот что случилось между тобой и Гитом. Мы с ребятами долгое время гадали, даже ставки делали, но такого предположить не могли! Кошмар! В общем, я уже примерно представляю, почему все это произошло. Сейчас зайду к одним знакомым со своей специальности, и мы разберемся. Вечером забегу.
– И ты не спросишь, что у меня с нашим куратором?
– Фис, о чем спрашивать? Все и так понятно.
И, подмигнув мне, направился прочь.
Наран Ремарк
Сказать, что я был зол, это значит ничего не сказать. За все время существования Академии произошли всего три случая сбоя программ, когда меняли всю систему. И ни разу такого избирательного!
Но выяснение причин диверсии придется отложить на потом. Сначала нужно привести свой внешний вид в должное состояние. И угораздило же попасть в такую ситуацию!
Зайдя в свой бокс, я полез в душ. Холодный, очень холодный душ. Длительное отсутствие женщины и тесный контакт с противоположным полом не прошли в эту ночь бесследно для моего организма. И только постоянное и четкое осознание, что рядом со мной старшая группы, включило мой самоконтроль.
Хотя реакция тела оказалась несколько странной. Действие транквилизатора еще не должно было полностью пройти. Но, отбросив лишние мысли в сторону, я набрал побратимам.
Когда связь установилась и их лица появились на голографии, я увидел широкие ухмылки:
– Ну? Было? – спросил Рассел.
Мне кажется, он даже подпрыгивал от нетерпения.
– Рассказывай! – проговорил Джордано.
– Между нами ничего не было.
У меня даже в обоих сердцах потеплело, когда я смотрел, как после такого ответа вытягиваются лица побратимов.
– Э-э-э-э-э-э-э… – протянул Тиберий.
– Ремарк, а ты не болен? Ну, в плане…
– Рассел, не забывайся! – рявкнул я.
Они оба молчали, пытаясь скрыть свое явное разочарование.
– Но мне действительно есть что вам рассказать. После чего мне нужно отправляться на работу, а вы кое-что для меня сделаете…
