Глава 1
Август

Когда в стране воцарился мир, Октавиан решил реорганизовать правительство. В то время Римом правил сенат, то есть группа людей, избранных из самых богатых и знатных римских семейств. Эта форма управления хорошо работала, пока Рим владел небольшой территорией, но все попытки по-прежнему пользоваться ею для управления огромным государством протяженностью в тысячи миль были обречены на провал. Сенаторы (люди, чаще всего сильно коррумпированные) грабили провинции, которые должны были защищать и всячески поддерживать, и решительно противостояли необходимым социальным реформам. Они могли бы подорвать могущество губернаторов и помешать им составить себе состояние, наживаясь на доходах, в общем-то принадлежащих государству, а не отдельным личностям. Большинство областных чиновников воспринимали подвластные территории как своего рода бенефиций и старались вытянуть из них все, что только можно, не заботясь об интересах казны.

В течение столетий длилось противостояние между партией сенаторов и влиятельными политиками, не входившими в сенат, но хотевшими получить свою долю власти и возможность увеличивать свои богатства грабежом. (Надо отметить, что и с той и с другой стороны встречались идеалисты, которые действительно хотели создать честное и работоспособное правительство.) Как сенаторы, так и оппозиция часто прибегали к насилию, и именно это привело к гражданским войнам, длившимся в течение пятидесяти лет.

Юлий Цезарь пытался избежать принятия решений, делавших законными неправедные поборы и позволявших сенаторам безнаказанно класть в свой карман доходы с провинций. С этой целью он настаивал на прекращении практики выбора в сенат исключительно римских граждан, рожденных и воспитанных в Италии, справедливо предполагая, что выходцы из отдаленных провинций больше знают о нуждах местного населения и не будут смотреть на него как на законную добычу. Цезарь пытался ввести таких людей в сенат и дать им возможность принимать законы, направленные на благо всей Империи в целом, а не только метрополии. Если бы ему удалось это сделать, в правительстве появились бы люди, которые выражали интересы всего государства.

Без сомнения, свою роль сыграло и то, что такое разрозненное правительство было бы легче убедить сделать его верховным правителем. Римские граждане имели глубочайшее предубеждение против того, чтобы власть была сосредоточена в руках одного человека, но жители провинций не видели в этом ничего дурного и с радостью согласились бы на то, чтобы ими единовластно правил Юлий. Затем, когда во главе государства встанет единый правитель, проще будет навести в нем порядок и сделать власть более эффективной (если допустить, что правитель будет человеком, способным единолично править страной). Безусловно, Юлий Цезарь справился бы с этой задачей.

В дальнейшем это могло бы иметь неоценимое значение для всей западной цивилизации, но проблема состояла в том, чтобы уничтожить все расовые и национальные различия и создать единую нацию. Слишком многие граждане Рима считали себя владельцами всех окрестных земель по праву завоевания и не желали отказываться от своих привилегий. Без сомнения, национальные предрассудки сыграли большую роль в том, что убийцы Цезаря решились на этот шаг.

Октавиан понял, что если он хочет реорганизовать правительство, то должен установить принцип единовластия. Однако судьба его двоюродного дяди доказывала, что к этому нужно подходить с большой осторожностью. Он решил не настаивать на абсолютной монархии и не пытаться распространить свое влияние далеко за пределы полуострова. Обе эти линии поведения сделали бы его очень непопулярным и увеличили бы риск оказаться мишенью наемного убийцы. Октавиан объявил о своем намерении возродить республиканский строй и править согласно добрым старым традициям, к которым римляне привыкли и которые учились уважать ещё с колыбели.

Можно сказать, что отчасти он выполнил свое обещание. Иноземные сенаторы, назначенные Цезарем, были смещены, остались только те, кто мог доказать чистоту своего происхождения. Казалось бы, теперь всё возвращается на круги своя и римские граждане становятся хозяевами всей Империи, однако в дальнейшем Октавиан отступил от своего намерения передать власть сенаторов в руки римских граждан. Он предпочел ограничить права высшего государственного органа и создать предпосылки для перехода власти в одни руки, которые не удалось сформировать его предшественнику. Процесс мог быть долгим, но начиная с момента прихода к власти Октавиана можно было считать, что это неизбежно.

Прежде всего он постановил, что сенаторы могут принимать решения по государственным вопросам так, как им заблагорассудится, давать любые рекомендации органам управления провинций и иметь голос в этих органах, а также назначать низших чинов по своему усмотрению. Однако Октавиан, который, в сущности, контролировал все государственные органы, оставил за собой право решать, кто войдет в сенат и кому будет воспрещен доступ туда, и каждый член правительства знал об этом. В результате, сколько бы вопрос ни обсуждался на заседаниях, сенаторы всегда принимали решение угодное правителю Республики, который вскоре должен был стать императором.

Октавиан добился того, чтобы сословие всадников перешло на его сторону. Эти люди составляли «средний класс» в государстве и отвечали за все, что только происходило вокруг, поэтому их поддержка была необыкновенно важна для правителя. Всадники назывались так потому, что во время военных действий приходили в армию конными и с оружием, записывались в кавалерию и служили в элитных войсках во время войны, в то время как пехотинцы вербовались из беднейших слоев населения. Некоторые соотносят название «всадники» с термином «рыцари», который употреблялся в Средние века для обозначения конного воина и также был связан с лошадьми, но это неверно. У рыцарей был совершенно другой социальный статус, поэтому я не буду использовать это слово в своей книге.

Всадники обычно были достаточно богаты, чтобы войти в сенат, но не принадлежали к знатнейшим семьям Рима. Октавиан сделал сенаторами некоторых из них, в то время как другие получили важные административные должности. Они, так сказать, стали «слугами народа». Таким образом, средний класс был всем обязан Октавиану и поэтому оставался верен ему и его наследникам.

Одной из важнейших сил, поддерживавших власть Октавиана, была армия. Она повиновалась только ему, поскольку никто другой не смог бы выплачивать огромное жалованье войскам. Как бы ни была сильна личная преданность полководцам, регулярная выплата денег обеспечивала лояльность солдат к правителю, который заботился об их нуждах и предохранял государство от амбиций военачальников и ужасов новой гражданской войны.

Октавиан тщательно распределил по всей Италии гарнизоны, в которых насчитывалось десять тысяч преданных воинов. Они образовали преторианскую гвардию (название появилось в те времена, когда полководец, он же претор, имел при себе группу солдат в качестве личной охраны). Преторианская гвардия подчинялась только Октавиану и представляла собой тот кнут, который он использовал, когда в его политических манипуляциях пряника оказывалось недостаточно. Кроме того, имелось специальное подразделение, насчитывавшее 1500 солдат и выполнявшее в Риме функции городской полиции. Таким образом, были предотвращены уличные беспорядки и мятежи, которые нередко возникали в период социального брожения и гражданских войн во времена, предшествовавшие правлению Октавиана.

Большая часть армии находилась за пределами Рима, где мятежные полководцы могли плести интриги, перетянуть на свою сторону сенат и, в конечном счёте, устроить революцию. Поэтому римские легионы (их было двадцать восемь, по шесть тысяч человек в каждом, вместе со вспомогательными частями численность армии доходила до 400 тысяч человек) находились на внешних границах Империи, в тех местах, где с наибольшей вероятностью можно было ожидать нашествия варваров. Таким образом, войска были заняты делом и не страдали от скуки, в то же время Октавиан полностью контролировал их, перемещая с места на место по своему желанию. Больше всего он заботился о том, чтобы все офицеры были местными по происхождению. То же самое относилось к солдатам элитных подразделений. Это утверждало господство Рима над своими провинциями и гарантировало, что армией будут командовать люди, верные римским традициям.

Надо сказать, что, хотя сенат сохранил свое традиционное господство над провинциями, теперь оно реально распространялось только на те земли, где не было солдат. Территории, занятые римской армией, контролировал лично Октавиан. В основном это были пограничные земли. Собственно говоря, правитель мог при необходимости распространить свое влияние даже на земли, подчинявшиеся сенату. Для этого достаточно было бы ввести туда войска, объяснив этот шаг стратегической необходимостью и блокировав управление со стороны сенаторов. Таким образом, Октавиан все больше приближался к тому, чтобы стать полновластным правителем всех территорий, подвластных римлянам.

Сенаторы понимали, что при любом признаке неподчинения они окажутся лицом к лицу с вооруженными людьми, которые убьют их без малейшей жалости, и они ничего не смогут сделать, чтобы защитить себя. Таким образом, их содействие реальному правителю государства было гарантировано соображениями личной безопасности. У них оставалась иллюзия власти, но фактически она уже принадлежала человеку, контролировавшему римскую армию.

В 27 г. до н. э. Октавиан объявил, что опасность беспорядков миновала, мир восстановлен и в стране все спокойно. Он сложил с себя все полномочия, включая командование армией, однако никто, и меньше всего сенаторы, не принял этого всерьез. Октавиан добивался того, чтобы сенат добровольно вручил ему все привилегии и власть. Таким образом он стал бы признанным главой государства, и никто не смог бы назвать его узурпатором.

Сенаторы отлично сыграли свою роль. Октавиана почтительно попросили принять на себя многочисленные должности, включая главнейшую — должность главнокомандующего армии. Его также попросили принять титул принцепса, что означало «первый среди горожан» (от этого слова произошло слово «принц»). Именно поэтому трехвековой период истории Рима, который начался в 27 г. до н. э. (726 г. AUC), иногда называют принципат.

В этом же году Октавиан получил титул Августа. Прежде этим словом называли некоторых богов, а смысл этого титула был в том, что боги, которых так называли, были ответственны за все хорошее, что происходит в мире. Таким образом, его носитель как бы возвышался над обыкновенными смертными и на него падал отсвет славы божества.

Октавиан принял предложенное имя, и впоследствии оно стало более известным, чем его собственное. Поэтому в дальнейшем в своей книге я буду называть его именно так.

Между тем солдаты называли Августа — император, что означало командующий или вождь. Он получил этот титул ещё во времена своих первых побед, в 43 г. до н. э., подавляя беспорядки, которые начались после убийства Цезаря. В современном языке это слово сохранилось, так что Август считается первым римским императором, а государство, которым он правил, Римской империей.

Поскольку в Риме всегда было два консула, Август вынужден был согласиться на то, чтобы одновременно с ним эту должность занимал ещё кто-то. Теоретически оба консула имели равные права, но все кандидаты прекрасно понимали, что своей властью лучше не пользоваться, и предоставляли императору управлять страной по собственному усмотрению.

Позднее Август упразднил обычай выбирать консулов, оставив это звание только как знак почета, которым ежегодно награждали сенаторов. Себя он сделал пожизненным трибуном, таким образом присвоив себе даже большую законодательную власть, чем та, которой обладали консулы. Кроме того, император стал великим понтификом, то есть главным жрецом, и таким образом сконцентрировал в своих руках все высшие должности в государстве. Октавиан правил, опираясь на древнейшие республиканские традиции, поэтому мало кто из граждан Римской империи ощущал, что что-то изменилось в управлении страной, за исключением того, что прекратились гражданские войны, а это, безусловно, было серьезным изменением к лучшему.

Только сенаторы, которые ещё помнили те времена, когда они были настоящими хозяевами положения, и немногие интеллектуалы, интересовавшиеся происходящим, понимали, какие глубокие перемены произошли в стране. Они страстно хотели вернуть прежнюю Республику, тем более что в воспоминаниях и исторических свитках она выглядела куда привлекательнее, чем на самом деле. Чем больше времени проходило, тем более благородными и величественными казались ушедшие времена. Таковы свойства человеческой памяти: люди обычно быстро забывают все дурное и помнят только то, что им хочется помнить, вне зависимости от того, как все происходило на самом деле.

Спокойствие в стране наступило не только благодаря авторитету и силе Августа. Во времена Республики деньги, необходимые для управления государством, всегда добывались крайне неэффективными методами. Налоги часто оседали только в карманах сборщиков, а государство было вынуждено добывать средства, грабя завоеванные земли. Римские граждане были освобождены от налогов в награду за то, что в давние времена помогли покорить земли соседей, многие горожане жили за счет правительства, а деньги поступали из провинций.

За столетие, предшествовавшее началу правления Августа, провинции были полностью разорены, сначала государственными налогами, затем правителями, которые на этой должности наживали себе состояние, и, наконец, поборами полководцев, которые иногда разворачивали небольшую гражданскую войну и вели себя так, словно находились на оккупированной территории.

Денежные аппетиты государства были настолько непомерны и так мало денег в конечном счете попадало в казну метрополии, что к концу периода захватнических войн, когда не осталось территорий, которые можно было разграбить, Римская империя оказалась на грани разорения.

Август не мог начать новые набеги для пополнения своих запасов. Все богатые земли, которых могла достичь римская армия, были уже захвачены. Оставшиеся земли заселяли варвары, от которых нельзя было ожидать высоких доходов, независимо от того, с какой жестокостью их будут выбивать. Для того чтобы обеспечить приток золота в казну, нужны были цивилизованные страны с мощной экономикой, а таковых поблизости уже не было.

Если бы такое положение продолжилось ещё какое-то время, Рим соскользнул бы в пучину анархии. Достаточно было бы того, чтобы солдатам в течение небольшого промежутка времени не выплачивали жалованье, и они бы взбунтовались. Тогда государство раскололось бы на части, как это за триста лет до этого случилось с империей Александра Македонского.

Август, понимая, что существование Империи как целостного государства находится под угрозой из-за финансового кризиса, сделал все, чтобы установить более честную систему сбора налогов. Наместникам провинций установили фиксированное жалованье и дали им понять, что за любую попытку что-нибудь прибавить к нему они будут немедленно и сурово наказаны. В свое время мошенники знали, что сенат отнесется к ним благосклонно, потому что каждый из его членов либо занимался тем же самым в прошлом, либо собирался в будущем организовать какие-нибудь махинации с государственными деньгами, однако у императора не было необходимости брать деньги, поскольку он и без того был самым богатым человеком в Империи. Каждая монетка, украденная на территории государства, была, собственно говоря, украдена из императорской сокровищницы, и Август постарался внушить всем уверенность, что в этом случае он не будет склонен даже к малейшим проявлениям жалости.

Далее, император постарался так перестроить систему налогообложения, чтобы как можно больше денег шло в казну метрополии и как можно меньше оседало в карманах сборщиков. Это много прибавило бы к государственным доходам: до тех пор проблема была не в том, что у населения завоеванных провинций нет денег, а в том, что они просто не доходят до места назначения.

Благодаря всем этим новшествам в провинции люди жили спокойно и более или менее счастливо. Может быть, они и сожалели, что политическая власть, которая казалась такой близкой во времена Юлия Цезаря, полностью ускользнула от них, но поскольку римская аристократия тоже оказалась не у дел, сожаление не было слишком сильным. И наконец, теперь в провинции видели, каким должно быть честное и разумное управление. Живя под властью своих правителей, они вынуждены были мириться с их прихотями и переменами политического курса при каждой смене власти, а теперь, когда огромным государством правил человек, старавшийся наладить работу местных органов управления так, чтобы все в Империи жили одинаково достойно, провинциалы вздохнули с облегчением.

Несмотря на налоговую реформу и уменьшение коррупции, доходы Империи ещё не достигли того уровня, чтобы покрывать все расходы, особенно с тех пор, как Август начал заниматься масштабной перестройкой Рима (по свидетельству историков, он сказал, что нашел город кирпичным и сделал его мраморным), созданием пожарных бригад, прокладкой дорог по всей Империи и другими, столь же дорогостоящими проектами.

Даже недостаток денег Август сумел использовать, чтобы ещё больше упрочить свою власть. После победы над Антонием и Клеопатрой он присоединил к Империи Египет не просто как очередную провинцию, но в качестве своей личной собственности. Ни один сенатор не мог попасть туда без особого разрешения императора.

В то время Египет был богатейшей страной Средиземноморья. Благодаря регулярным разливам Нила, орошавшего поля, там всегда были высокие урожаи и сельское хозяйство процветало. Таким образом, в Империю шли непрерывные поставки продовольствия. Налоги, которые собирали с многострадальных египтян, шли в личную казну Августа, и то же самое, под законными предлогами, происходило и со многими другими доходами. (Многие римские граждане завещали императору часть своего имущества. Иные делали это в благодарность за то, что он установил в стране мир, а иные для того, чтобы их наследники могли беспрепятственно получить оставшуюся часть.)

Таким образом, Август мог позволить себе выделить часть своих личных средств на нужды Империи. Можно подумать, что гораздо проще было бы направлять деньги непосредственно в казну метрополии, но Август считал, что если они будут проходить через его руки, то таким образом можно будет наказывать недовольных, лишая их финансовой помощи, или заслужить благодарность тех, кто эти деньги получил. Кроме того, поскольку только от него зависело жалованье военнослужащих, император мог быть уверен в преданности своей армии.

Правитель пытался усилить мощь Империи не только с помощью социальных реформ, но и используя политические жесты. Он возрождал древние римские обычаи, чтобы не допустить замещения их более пышными и красочными культами Востока, которые грозили заполонить Рим. Эти религии привозили с собой восточные пленники, которых захватывали в покоренных землях. Поскольку по римскому обычаю через какое-то время рабам могла быть по желанию хозяина дарована свобода, так называемые «вольноотпущенники», обладающие правами граждан, но не воспринявшие чуждую им культуру, все больше расселялись по территории. Август не хотел, чтобы чистокровное римское население было вытеснено этими пришельцами, поэтому его наименее популярные в народе реформы касались того, чтобы по возможности закрыть рабам путь к освобождению.

Таким образом, за те сорок пять лет, которые прошли с момента, когда он захватил власть, Август правил процветающей Империей и народом, живущим в мире и достатке.

Без сомнения, все эти реформы оказались поворотным пунктом в истории Рима. Если бы император Август оказался менее мудрым или не прожил так долго, Рим поглотила бы пучина междоусобных войн и, возможно, что через несколько поколений от государства не осталось бы и следа. Благодаря ему Римская империя оставалась сильной и неуязвимой в течение четырех столетий. Этого было достаточно, чтобы латинская культура так широко распространилась по всей Европе, что дальнейшие катаклизмы не смогли стереть ее с лица земли. Мы с вами — наследники латинян.

Нужно помнить, что христианство, основная религия западного мира, возникла во времена Империи, и оно не распространилось бы так быстро, если бы огромные просторы государства не дали возможность миссионерам добираться до самых отдаленных мест и путешествовать по отдаленным провинциям. Даже в наше время в обрядах католической церкви ощущается влияние Рима и звучит латынь, язык Империи.