Глава 19
Объяснения по-лоулендски

– Лейм! Ты где, дружище? – заорал с порога Элегор, чувствуя присутствие друга и одновременно поражаясь странной тишине, царящей в его покоях. Насторожила и мрачная физиономия обыкновенно улыбчивого молодого слуги принца, черного, словно галка, не только волосом, но и всем телом. Кажется, у парня был какой-то почти испуганный вид.

– Гор! Живой!? – С покрасневшими глазами, глубоким следом морщины на переносице и упрямыми складками вокруг рта молодой принц казался куда старше своих лет. Он вылетел герцогу навстречу, схватил и сжал в железных объятиях.

Только ощутив под руками знакомое худощавое тело, а не призрачное видение, Лейм позволил себе облегченный, почти судорожный вздох и слабую улыбку. Придерживая за плечо, словно все еще капельку опасаясь, что стоит ему разжать руку, и Гор исчезнет как дым, бог повел друга в комнату.

Повеселевший слуга, прозванный принцем Джо Блэк (почему-то молодой бог часто ухмылялся, упоминая это вполне невинное имечко), накрыл стол с легкими закусками. Как раз столько, чтобы хватило для задушевной беседы паре мужчин. Элегор, разом позабывший обо всехсмутных опасениях касательно прочности их дружбы, завел шутливый разговор, старательно обходя тему того, где и почему он пропадал. Впрочем, Лейм и не давил, не пытался выпытать тайну, только смерив взглядом в очередной раз подранную скулу приятеля, вздохнул:

– Опять себе скулу своротил в переделке?

– Не угадал! – швыряя в рот маленькие, на один укус бутерброды-канапе и поигрывая бокалом, герцог настолько расслабился, что запросто отпустил шпильку касательно Элии. – Это мне леди Ведьма подарочек оставила. Такую затрещину отвалила за мое 'завещание', якобы тебя вусмерть перепугавшее. Чего она на меня взъелась!? Ты вон живой и здоровый, да и я тоже. Ох уж эти мне бабы! Даже самые лучшие из них таки-и-и-е стервы!

– Элия… – Выражение радостного оживления медленно вылиняло с лица Лейма и сменилось почти откровенной паникой, когда в сознании, затуманенном переживаниями, всплыли довольно смутные, с каждой секундой становящиеся все более четкими воспоминания о последнем задушевном разговоре с кузиной.

– О-о-о, нет! – простонал принц и закрыл лицо руками.

– Эй, ты чего? – забеспокоился герцог, отставив бокал и начиная подозревать, что Элия, проклятая леди Ведьма, злилась на него неспроста.

– Я так волновался за тебя, – слабым голосом попытался объяснить Лейм, не отрывая рук от лица, – кажется, я наговорил Элии изрядных гадостей. Почти поссорился с ней, – борясь с резко нарастающей паникой, грозящей перерасти в буйную истерику, молодой бог попытался сформулировать все как можно более точно.

Чуть раньше, всего меньше семидневки назад, Элегор непременно порадовался бы признанию Лейма, усмотрев в нем счастливый шанс раз и навсегда разрубить узел мучительных отношений друга и Богини Любви. Чуть раньше, но не сейчас. Может быть, так на него повлиял последний разговор с принцем или приключение в Межуровнье, может быть, просто для герцога настала пора стать капельку мудрее, перешагнуть через детскую ревность к принцессе, якобы крадущей рассудок и внимание Лейма. Теперь Элегор просто знал: принцесса никогда не стояла и не будет стоять между ними. Знал и сочувствовал переживаниям друга, казавшимся ему такими наивными, но бывшими весьма серьезными для самого молодого принца.

Как бы то ни было, герцог взъерошил волосы и, похлопав друга по плечу, весело заявил:

– Да будет тебе терзаться! Она, поди, уже все позабыла!

– Нет, – замотал головой Лейм, оторвав руки от наполнявшихся слезами отчаянно-несчастных зеленых глаз. – Я орал на нее, ругался, хамил и… даже сломал стол в кабинете. Они никогда такого не простит! Гор, как же мне жить?

– Лейм, ты – дурак! – удивительно мягко констатировал Элегор, сунув под нос другу бокал с вином для успокоения. – Выпей-ка и послушай! – принц машинально взял и глотнул. А что ему еще оставалось делать? Когда другу втемяшивалось что-то сделать, проще было поступить так, как он хочет, нежели долго и упорно отпираться. – Будь принцесса действительно смертельно зла, она никогда бы не стала набрасываться на меня из-за того, что я, придурок, расстроил тебя своим дурацким письмом.

– Я сам дурак, не вовремя открыл его, – заупрямился принц.

– Не будем спорить, кто дурнее, оба хороши, – отмахнулся Элегор. – Речь о другом. Я уверен, леди Ведьма почти не злится на тебя. Может, только немножко дуется для проформы, не более. Она же тебя любит и знает, что ты любишь ее.

– Ты думаешь? – кажется, в глазах ломавшего руки принца зажглась первая искорка надежды.

– Ага, – энергично кивнул Элегор и, сам себе удивляясь, продолжил в том же духе: – Она мне говорила, ты ей очень нравишься, парень!

– Говорила? Когда? – жадно переспросил Лейм.

– Да несколько раз, – небрежно потряс в воздухе рукой герцог, поудобнее откинувшись на спинку дивана. Такую расслабленную позу не от наглости, а по удобству он позволял себе в обществе очень немногих друзей, и сейчас наслаждался тем, что никакая выдающаяся железка не мяла сзади хребет. – А первый, еще когда мы Связиста из урбо-мира вытаскивали, где ты учиться надумал. Думаю, не будь ты ее кузеном, давно бы в постель к себе затащила. Вообще-то…

– Что-о-о? – У Лейма от таких откровений друга практически сперло дыхание, горло перехватило настолько, что в легкие каким-то чудом (телепортацией?) умудрялась просачиваться лишь тонкая струйка кислорода, явно недостаточная разгоряченным мозгам и бешено стучащему сердцу, так и норовящему выпрыгнуть из груди.

– Точняк, – словно не замечая состояния друга, деловито подтвердил Элегор, принимаясь небрежно ощипывать гроздь винограда из вазы с фруктами. – Она же тебя от самой себя оберегает, на расстоянии держит, потому как боится, чтобы ты в каком-нибудь своем романтичном порыве совсем с катушек не съехал от любви, за психику твою хрупкую тревожится. Вот по всему и выходит, не может Элия злиться по-настоящему. Попросишь прощения – и простит.

– Спасибо, Гор! – Из искорки разгорелся настоящий костер надежды, Лейм порывисто кинулся на шею друга, едва не заставив того подавиться виноградиной. – Спасибо за совет, за утешение и самое главное за то, что ты больше не орешь на меня из-за моей любви к Элии.

– Все равно бесполезно, – смущенно хмыкнул польщенный Элегор, давя сразу несколько виноградин языком и дегустационный порыв определить точную степень зрелости грозди, ее сорт, место сбора и пути возможного применения.

– Я постараюсь тебя сильно не грузить, – виновато улыбнулся молодой бог и, нетерпеливо ерзая на диване, спросил. – Как думаешь, мне прямо сейчас к ней идти?

– Давай-ка для начала я к Элии загляну, тем более все равно зайти обещал, а потом тебе свистну, как она там: в настроении или лучше немного обождать! – предложил герцог.

– Спасибо! – просиял принц, не уставая мысленно горячо благодарить Творца за резко изменившееся отношение Элегора к его чувствам. Почему вдруг такое чудо произошло, юному богу оставалось только гадать. Правда, гадать не очень-то и хотелось, хотелось извиниться перед кузиной как можно быстрее и помечтать, вдохновившись словами друга. Неужели возможно, чтобы Элия относилась к нему иначе, чем к забавному маленьком кузену?

– Еще раз привет, леди Ведьма! – как всегда без доклада, щелкнув по носу оскорбленно фыркнувшего пажа-вымогателя, Элегор влетел в гостиную. И как в пятидесяти процентах случаев даже не получил за это по шее. Принцесса, сидя за столом (похоже, Лейм ухитрился переломать не всю мебель этого толка), как раз листала что-то ветхое, большое, исписанное мелкими витиеватыми рунами и чрезвычайно бедно иллюстрированное. Короче, у богини были заняты обе руки. Одна придерживала тонкий, просвечивающий, местами сильно потертый лист, вторая делала пометки в тетради.

Сходу сунуть нос в записки леди Ведьмы у герцога не получилось, стоило ему приблизиться, Элия закрыла тонкую тетрадь, где, кажется, вычерчивала какую-то замысловатую схему вкупе с таблицей, и книгу. Зато обложку фолианта Элегор оглядел в свое удовольствие и недоуменно присвистнул:

– Жуар Лузон 'Пожинающие смерть'? Чего это тебя на такую пургу потянуло? Он же пройда, мистификатор и болтун. На каждое правдивое словечко три короба врак!

– Не спорю. Но даже в ворохе вранья можно найти крупицу истины, уцелевшую именно потому, что была схоронена под наслоениями лжи, – спокойно откликнулась богиня, поднимаясь со стула и с удовольствием потягиваясь. Элегор, как скульптор и мужчина, не мог не отметить гибкого совершенства точеной фигуры под облегающим нежно-голубым платьем, но никакого душевного волнения поза женщины у него, к вящему облегчению, не вызвала. Время от времени герцог устраивал себе проверки такого рода, каждый раз с радостью убеждаясь, он ни капельки не влюблен в леди Ведьму.

– Тебе виднее, – с сомнением пожал плечами мужчина.

С одной стороны, он не шибко в это верил, поскольку как-то пытался читать другую книгу Жуара, соблазнившись названием, не менее интригующим, чем 'Пожинающие смерть', и едва не вывихнул на этом бреде последние мозги. Кажется, это было 'Колесо вечных перерождений', полное собрание чуши и домыслов об инкарнациях. Но с другой, не стала бы Элия заниматься откровенной фигней ради розыгрыша приятеля. Скорее всего, богиню заинтересовало нечто настолько таинственное и загадочное, что информации здравой по этому вопросу не имелось вовсе, или она была ничтожна, поэтому поневоле пришлось обратиться к менее правдоподобным, а то и вовсе неправдоподобным источникам.

Впрочем, правдивость и удобочитаемость Жуарова опуса, так же как и научные изыскания подруги, сейчас заботила Элегора гораздо меньше наличия физиономии принцессы на карте из Колоды Либастьяна и скромной подписи 'Джокер' под портретом. Прикрыв письменную работу защитными чарами, Элия подняла взгляд на приятеля и чуть насмешливо поинтересовалась:

– Что-то вы с меня глаз не сводите, герцог. Уж не влюбились ли?

Элегор, испытующе глазевший на принцессу, то ли пытаясь найти в ней что-то доселе невидимое, то ли уже нашедший это самое и старавшийся идентифицировать находку, поспешно отшутился:

– Упаси Творец! Это я, наверное, после похода к белым братьям не успел оклематься, так по всем соскучился, не то, что тобой, даже Энтиором любоваться готов!

Не признаваться же было герцогу в попытке определиться на глаз, похожа Элия на Джокера или не похожа.

– Воистину тяжелый случай, – сочувственно согласилась принцесса, подходя к дивану, и практично уточнила: – Надеюсь, провалы в памяти тебя не постигли?

– Нет, – хмыкнул Элегор, моментом просекая, куда клонит коварная леди Ведьма. – Все помню. У Лейма был, теперь явился к тебе, рассказывать буду. Ты, кстати, парня простишь или нервы трепать будешь?

– Не кажется ли вам, герцог, будто вы опять суете нос не в свое дело? – холодновато уточнила Элия, постукивая пальцами по мягкому подлокотнику дивана, поэтому воинственной дроби у нее не получилось.

– А не кажется ли принцессе Элии, что героический спаситель задницы ее драгоценного кузена от белых фанатиков достоин некоторой благодарности? – в ответ совершенно явно 'намекнул' Элегор, нависнув над богиней, поставив руки на спинку дивана по обе стороны от ее головы.

– Нет, галлюцинациями я не страдаю, о сумасбродный спаситель поп. Так чего ты хочешь? – спокойно, почти лениво осведомилась женщина, справедливо полагая, что обычная ее плата приятелю без надобности. Хоть какое-то приятное разнообразие!

Элегор, приготовившийся к небольшой перебранке, сделал вдох, проглотив оказавшиеся ненужными слова, опустился в кресло рядом и начал споро перечислять:

– Прости Лейма без всяких условий и своих обычных ехидных шуточек, не мучай парня. А когда будешь очередной Семейный Совет созывать, ты ведь обязательно сделаешь это, как-никак карта новая нашлась и новый брат к ней, так позови на ваше сборище меня.

– А ваша светлость не лопнет от жадности? – небрежно поинтересовалась богиня, потирая подбородок.

– Не-а, – с гораздо большей уверенностью, чем испытывал, нахально протянул Элегор.

Элия немного подумала и деловито ответила:

– Кузена я прощу безо всяких условий. Что же касается Совета, то не мне одной тут решать. Я вынесу на обсуждение родичей предложение о твоем приглашении, как одного из главных участников последних событий, и буду отстаивать его. Но если братья станут активно возражать, вызывать тебя не стану. Однако, разрешу Лейму пересказать тебе все, касающееся Колоды. В обмен я желаю посмотреть, как ты справился с Белым Братством. Визуализация может весьма пригодиться мне в отстаивании права присутствовать на Совете спасителя Нрэна и Эйрана.

Элегор сообразил по той фигуре, в которую сложились пальцы принцессы, о чем она говорит. Элия имела в виду чары проникновения в сознание, позволяющие просматривать определенные эпизоды из пласта воспоминаний, избранные по обоюдному согласию обладателя и приглашенного 'клиента'. В Лоуленде такая магия не нашла широкого применения, поскольку обладала закономерным побочным эффектом. В процессе произвольного просмотра воспоминаний возникал непроизвольный обмен эмоциями, отражающими правдивее любых лицемерных слов глубокое личное отношение сторон друг к другу. Куда более серьезное, чем те крохи, что перепадали абонентам заклинаний связи. Избегнуть этого не получалось даже у самых дисциплинированных рассудком колдунов. А посему маниакальная скрытность лоулендцев не позволяла спокойно относиться к таким откровенным чарам, чреватым нежелательными последствиями.

– Только этот эпизод? – уточнил герцог. Его смущала не перспектива раскрытия перед Элией питаемых к ней чувств, Элегор ведь никогда и не скрывал, как относится к леди Ведьме, его настораживала возможность проникновение ее в другие воспоминания, в частности, свежий эпизод извлечения карты из пещеры-сокровищницы.

– Разумеется, – снисходительно усмехнулась принцесса. – Мне нет нужды в меркантильных, или познавательных целях препарировать ваши сумасбродные мозги, герцог.

– Боишься заразиться? – понизив голос, шепнул Элегор, с точностью копируя интонации вампира-соблазнителя, готового впиться клыками в горло одурманенной жертвы, млеющей в его объятиях.

– Дрянь к дряни не липнет, – насмешливо фыркнула Элия и односложно вопросила: – Ну?

– Тогда договорились, если запнусь, напомнишь пару словечек, – герцог пододвинул кресло поближе к дивану и протянул богине руку ладонью вверх, словно предлагал сыграть в 'тяпки-ляпки'.

Принцесса подалась вперед и накрыла ладонью ладонь мужчины, их пальцы переплелись как у нежных возлюбленных. Подумав о таком нелепом внешнем совпадении, Элегор едва сдержал смешок, кладя руку на плечо Элии и полушепотом начал произносить простое, но мало-популярное заклятье. Слова-бабочки слетали с губ богов, оплетая тела, готовя сознания к глубокому контакту, осторожно выбирая цель – то самое воспоминание, которое хотела видеть принцесса, и готов был явить герцог в уплату за ее услуги.

Часть многоуровнего сознания богов воспринимала текущую реальность, они ощущали свои тела, тепло переплетенных рук, биение сердец, дневной свет, заливающий гостиную, церкви и щекотку молитв, исходящих от поклоняющихся им созданий, однако одновременно Элия и Элегор погружались в иное видение.

Неохотно затухал торжественный, рокочущий звон серебряного колокола. В просторном помещении – торжественном белом зале с росписью, гобеленами и мозаиками, воспевающими славу Света, за большим столом один за другим возникали белые братья. Элия узнала их по педантичному описанию Нрэна. Кентавр, нервно прядающий ушами, помахивающий кипенно-белыми крыльями блаженный летунец, суровая малютка-фея, светлый эльф с надменно-благородной миной, тщетно пытающийся удержать эту самую мину, вместо гримасы неудовольствия, любопытный толстячок с бегающими глазками-маслинами, дриада, старающаяся загородить ушные раковины свежими листиками, произрастающими прямо из зеленых волос, мускулистый рыцарь-огр в сияющей броне, худощавый фанатик-человек с горящими очами и другие создания занимали свои места

Братья, сразу видно, сбирались впопыхах и немногие успели переодеться по всем правилам. Кажется, эльф был в домашних тапочках с розовыми помпонами. Последним возник благообразный старец, тот самый, что вел переговоры с Богом Войны от лица всей братии и являлся, по предположению Нрэна, лидером 'круглого стола'. Он единственный был облачен в безупречно-белую, искрящуюся, словно только что отглаженную рясу. Истошный перезвон, поднятый лже-воителем и взбудораживший Белый Совет, не стер с благостно-строгого лица покровительственной мудрой улыбки, однако Элия, рассматривающая воспоминание, явственно уловила жадный, настороженный проблеск в невинной голубизне очей.

Едва глава явился, возвышенная речь полилась из уст белого брата, сидящего по правую руку от начальства и игравшего роль рупора. Кажется, без ментальной диктовки, а то и полного подчинения, тут не обошлось, подумалось богине. Уж больно отсутствующее выражение легло на лицо соседа старца.

– Приветствуем тебя в чертогах света, Белый Командор, призвавший Белый Совет, ударив в колокол тревоги! – Кажется, Нрэна хотели пожурить за это, но упрек отскочил он каменного воителя, как каучуковый мячик от бетонной стены. – Явился ли ты с вестями благими о великой победе или скорбную весть о поражении принес?

– Я выполнил задание, – в меру честно ответил Элегор, ведь он действительно исполнил поручение принцессы, явившись на высший Уровень под личиной Нрэна и вступив в переговоры с Белым Братством.

Члены Белого Совета, успевшие оправиться от шокового вызова, одобрительно заулыбались, закивали. Кое-кто даже зашептался, сообщая собеседнику о том, что он, дескать, нисколько не сомневался в успехе мудрого предприятия, нужное поручение было дано нужному богу, как и предрекал пророк.

Чуть обождав, но прежде, чем от него успели потребовать подробностей с головой Эйрана в придачу или сведения о месте захоронения останков служителя тьмы, Элегор выпростал руку из-под камзола и резко бросил на стол серебряную коробочку.

– Ваша вещь. То, что внутри нее, не опасно, это не более, чем безвредная картинка, – снова правдиво высказался 'воитель', стараясь, чтобы в голосе его было лишь мрачное удовлетворение, а не ехидная издевка.

– Да пребудешь ты в свете, брат, – простер ладонь в направлении того, кого считал Командором Брианэлем, довольный старец, лишь одной морщинкой на лбу выразив неудовольствие от столь бесцеремонного обращения с бесценной реликвией.

– Я должен вернуть вам кое-что еще, – не выказав ни капли признательности, буркнул герцог, подражая бесцеремонности воителя, и обвел собрание тяжелым мрачным, подозрительным взглядом. Особенно удачным штрихом явился зловещий золотой огонь сузившихся глаз на абсолютно каменной физиономии – Элия четко видела отражение в очах испуганного эльфа. Маскировка оказалась столь удачной, что окружающие узрели только то, что хотел показать им герцог.

Элегор, повинуясь мощному тычку интуиции, выхватил из кармана медальон и, бросив его на пол, ударил подкованным металлом каблуком сапога. Эмаль жалобно хрустнула, повисло молчание. Белые братья были в полном шоке от совершенного кощунства. Вновь, словно искусный режиссер-постановщик своевременно воспользовавшись создавшейся паузой, воитель заговорил, веско роняя слова:

– У созданий, собственные клятвы преступающих, о словах Устава забывших, лишь о выгоде своей пекущихся, нет власти надо мною, не было и не будет! Порываю я связи всякие с белым Братством, в памяти моей ничто отныне на зов ваш не отзовется, и в Суд Сил обратиться намерен, буде вы снова меня призвать вознамеритесь, права на то не имея.

– Постой, брат, не суди сгоряча! Несправедливы упреки твои! – соединив ладони, встал со своего высокого стула белый старец и обратился с мягкими словами увещевания, словно журил любимое неразумное дитя, упрямо тянущее в рот грязный палец. – Причудливы Пути Света, непросвещенному разуму сложно постигнуть их!

– Может, и так, – насупился 'Нрэн', скрестив руки на груди и не делая попыток поднять растоптанный медальон и раскаяться. – Только слишком извилисты ваши тропы, а мой путь прям. Не по дороге нам!

– Коль ты судил так, брат, значит, быть посему. Не в привычках наших понуждать к служению, выбор сей из сердца глубин исходить должен! – откровенно соврал лидер Белого Братства, никогда не брезгующего методами принуждения, шантажа и прочими милыми хитростями, знакомыми им ничуть не меньше, чем Братству Тьмы, только используемыми исподтишка, более тонко. На самом деле, конечно, лже-Нрэн добил старца своим намерением обратиться в Суд Сил. Ну не любил Орден связываться с Силами, толкующими дела Света так же прямолинейно, как Брианэль, и абсолютно не шедшими на компромисс. Негласный Глава Совета испустил совершенно искренний глубокий вздох и, всем своим видом выказывая сожаление, констатировал, поглядывая на рукоять меча, торчащую из-за плеча бога:

– Теперь я и сам вижу, что наши пути расходятся! – красноречивый взгляд старца почему-то остановился на светлых волосах бога. – Ступай же в Свете с нашим благословением. Если однажды ты поймешь, что ошибался, Братство с радостью примет тебя! Коль нет, зов наш не коснется ушей твоих, слово, данное в Свете тому порукой!

– Отлично, – коротко бросил Элегор, развернулся на каблуках, окончательно дробя магическое опознавательное покрытие медальона в мелкую крошку, и шагнул к нише, из которой явился, туда, где должно было находиться окно в Межуровнье.

На этом демонстративном жесте оговоренные рамками заклятья воспоминания завершились. Боги разомкнули руки, как только последняя вспышка чар озарила их души откровением. Элегор потрясенно моргнул, переваривая исходящие от Элии практичное принятие как равного и полезного друга, тепло симпатии, интерес и почти родственную заботу с примесью легкого раздражения его авантюрным складом ума, вызванного в большинстве своем лишь опасениями за его жизнь.

– Спасибо, – поблагодарила богиня. – Ты исполнил условия сделки и Нрэна сыграл блестяще, он сам не сделал бы этого лучше.

– Пожалуйста, мне и самому понравилось на белых ублюдков шорох наводить, – герцог потряс головой, словно жеребец, отгоняющий слепней, пытаясь переварить воспринятые эмоции. Он никак не ожидал такого, слишком привыкнув к тому, что если дамочки не вешаются к нему на шею с намерением затащить в постель или женить на себе, то шарахаются как от зачумленного. Элия же, как неожиданно открыл для себя Элегор, на самом деле была его верным другом. Мужчина понадеялся, что в том сумбуре чувств, которые он испытывал по отношению к принцессе, она не обнаружит ничего настолько ужасного, чтобы переменить мнение. По спокойному лицу богини никак нельзя было прочитать ее мыслей.

Борясь с накатившей неловкостью, герцог нашел подходящую, действительно интересную ему тему, никак не затрагивающую пережитый опыт.

– Слушай, – оживленно вопросил Элегор, поерзав в кресле, – а часто ты Звездным Набором пользуешься?

– Конечно, – чуть удивленная резким скачком мыслей герцога, пожала плечами богиня, – одеваться ведь надо, а он куда удобнее камеристки, не болтлив без меры, услужлив и предан.

– И все? – поразился столь прозаическому применению прекрасного волшебного дара герцог.

– Переводчик тоже бывает частенько нужен, когда с трудными текстами, особенно с Высших Уровней, работаешь, – подумав, согласилась Элия, и, видя, что разочарование на физиономии Элегора становится все более явным, терпеливо объяснила: – Напиваться меня никогда особенно не тянуло. А если пришлось применять магию Звездного Тоннеля для защиты, значит, плохо работает голова, не сумевшая вычислить и своевременно предотвратить опасность!

– Наверное, ты права, – задумчиво согласился мужчина, не рассматривавший проблемы под таким углом зрения. Он-то всегда предпочитал сначала ввязаться в переделку поопаснее, а потом уже шумно, желательно с драками и погонями, из нее выбираться.

– Наверное, наверное, – иронично подтвердила богиня, качнув головой. – У каждого из нас своя правда, впрочем, я тебе личной навязать не пытаюсь. Скажи лучше, ты с Эйраном еще не разговаривал?

– Нет, думал ты…, – нахмурился Элегор, считавший, что Элия не упустит случая покрасоваться перед новым братцем-поклонником.

– А ваша светлость безвозмездно, не в качестве услуги за услугу, подлежащую оплате, уже ничего не делает? – съехидничала принцесса, поднимаясь с дивана. – Длительное пребывание в обличии Нрэна необратимо сказалось на психике?

– А кто его знает. Вроде пока нет, – задумался герцог, анализируя себя на предмет свежеобретенной упертости, прижимистости и маниакального желания совершенствовать воинские искусства. Благо хоть свойственного принцу желания затащить Элию в постель герцог в себе точно не ощущал, а потому преисполнился великодушия: – Ладно, леди Ведьма, знай мою щедрость, я сгоняю к Эйрану совершенно бесплатно! Он, небось, хоть и верит вам, а на всякий случай урну под прах на видное место выставил.

Царственно взмахнув рукой, Элегор отвесил Элии придворный поклон и исчез из ее покоев прежде, чем принцесса сподобилась выставить остроумца официально. Едва герцог испарился, богиня тут же отозвалась на заклятье связи находящегося в режиме ожидания абонента.