Пузырьки щекотали кожу, на воде плавали крупные, толстые зеленые листья какого-то водного растения, и на них трепетали огоньки разноцветных свечей. В воздухе плыл тонкий цветочный аромат, на бортике бассейна стоял поднос с вином, бокалами и фруктами на красивом блюде. Эни сидела, откинувшись на Уинхилда, разморенная, умиротворенная и бесконечно счастливая. Ладони маркиза нежно обнимали розовые полушария, пальцы мягко поглаживали, губы скользили по виску, скуле, щеке, и Эона млела под этими нехитрыми ласками. Однако любопытство от действий любимого не пропало, она не отвлеклась от разговора.

— Ну, ты пришел к моей маме, и что вы решили? — нетерпеливо переспросила Эни, подняв голову и посмотрев на Уинхилда. — Ты отцу сразу не сказал про ту шахту Гранатов?

— Нет, я решил сначала заняться выяснением, что с тобой и как тебе помочь. — Уин коснулся губами лба девушки. — У меня закралось подозрение, что Экар что-то придумал с амулетом, хотя по тебе и не было заметно, как сказала леди Нарина. Но некоторые амулеты работают хитро, их почти невозможно обнаружить, особенно приворотные. — Маркиз вздохнул, убрал мокрую прядь с лица Эоны. — Хорошо, у меня в Ахарре знакомый есть, мастер своего дела, он и помог зачаровать рубин в кольце, что я тебе подарил, на разрыв любых чар, туманящих разум. Говоря по-простому, сделал нейтрализатор. Осталось только передать его тебе, что и сделала леди Нарина.

— А ты утром пошел с отцом про Гранатов разговаривать, да? — Эона развернулась еще, улегшись на руку Уинхилда так, чтобы видеть его лицо.

Ладонь лорда Рубина провела по животу девушки, спустилась ниже, на бедро, и Эни не удержала тихого, довольного вздоха. Лицо Уина приняло задумчивое выражение, он кивнул.

— Да, пришел…

Забрав кольцо от баронессы де Гиларо и договорившись встретиться утром, ободренный Уин поспешил не домой. Несмотря на поздний час, он направлялся к знакомому артефактору, одному из лучших в Ахарре — только он мог сейчас помочь. По рассказу леди Нарины выходило, что Эни вела себя очень странно, так резко переменилось ее настроение, ну а отсутствие явных следов магии наводило на мысли, что Экар ухитрился воздействовать на бывшую невесту с помощью амулета. Вычислять, какого именно, времени не оставалось, и Уинхилд решил действовать другим методом. Сделать мощный нейтрализатор, способный пробить воздействие на разум — а приворотные артефакты относились именно к таким. Маркиз де Модано подозревал, что Экар воспользовался подобным предметом. Кольцо потом передаст Эоне баронесса де Гиларо, ее граф точно пропустит через охранку — все же мать его предполагаемой невесты.

Артефактор не стал скрывать удивления, увидев позднего гостя, но, выслушав просьбу, подкрепленную солидным вознаграждением за срочность, отказывать не стал. Удовлетворенный обещанием, что к утру амулет будет готов, Уин наконец отправился к себе отдыхать: завтра предстоял хлопотный и утомительный день, а ведь еще наверняка что-то про Экара удастся выяснить. На этой мысли Уинхилд уснул, и снились ему лиловые глаза любимой и ее нежная улыбка…

Маркиз встал рано, отдохнувший и собранный. Быстро позавтракав, он прикинул, с чего начать день, и остановился на Службе расследований, она как раз по пути к особняку отца. Уин не удержался от усмешки, представляя, как отреагирует отец на известие, что его хотели обвести вокруг пальца. Избавиться и от дочери, и от бесполезной шахты, а взамен породниться с самим главой клана — это стоит поблажки для гильдии артефакторов в продаже камней. Род не обеднеет, а влияние приобретет. Обман — достаточно серьезный аргумент для расторжения помолвки, Уинхилд был уверен. Но сначала к Фринну, вдруг за ночь что-то интересное удалось узнать. И лорд Рубин-младший вышел из дома, полный решимости сегодня же разобраться в клубке сложностей, не позволявших ему быть рядом с любимой.

А в Службе ждал сюрприз.

— Ну, есть новенькое? — переступив порог кабинета начальника, нетерпеливо спросил Уинхилд.

Господин де Убрен улыбнулся.

— А где же «доброе утро», милорд? — Он поднялся, протянул руку, и Уинхилд пожал ее, подойдя к столу.

— Доброе утро, — улыбнулся маркиз в ответ. — Нашли что-нибудь?

По довольному огоньку во взгляде собеседника Уин раньше, чем он ответил, уже понял — да, сведения имеются. Его ноздри расширились, глаза хищно блеснули, и зрачки на несколько мгновений стали вертикальными. Он напал на след!

— Где-то около полугода назад граф де Мерис крупно проигрался, — без предисловий начал Фринн, понимая, что гость торопится. — Настолько крупно, что его личных сбережений не хватило покрыть долг, даже если бы он частями выплачивал. Конечно, тем, кто так красиво развел молодого лорда, он об этом не сообщил, — добавил начальник Службы. — Сам граф начал срочно искать возможность поправить свое благосостояние, видимо, заключив сделку с теми, кому он должен был.

— Видимо, нашел, — Уинхилд нахмурился и прошелся по кабинету. — Поэтому так вцепился в Эону и брак с ней. Но что он узнал?..

Фринн развел руками.

— Милорд, этого вы мне не поручали узнать.

— Ладно, — махнул рукой маркиз. — Так что там дальше? Я правильно понимаю, Экар до сих пор им платит по договоренности?

— Да, и, по моим сведениям, денег у него осталось совсем мало, — кивнул начальник Службы.

Теперь Уину стало понятно, почему Экар нацепил на Эону артефакт и поспешно увез в поместье, да еще и охрану поставил против посторонних. Боялся, что девушка ускользнет. Еще один кусочек встал на место в общей картине.

— Спасибо, Фринн, вы мне очень помогли. — Уинхилд тепло улыбнулся начальнику Службы. — Надеюсь вскоре увидеться с вами, как разберусь с делами.

Распрощавшись с господином де Убреном, повеселевший маркиз поспешил к отцу — следовало теперь избавиться от нелепого обязательства как можно быстрее, и потом уже отправиться на выручку Эни.

Зайдя в дом к отцу, он сразу направился в гостиную — оттуда шли соблазнительные ароматы еды, видимо, отец завтракал.

— Приятного аппетита. — Уин зашел как ни в чем не бывало, уселся за стол. — У меня новости, и боюсь, они тебе не понравятся, отец.

Брови герцога поднялись, он смерил сына прищуренным взглядом.

— Нашел-таки способ избежать свадьбы с леди Дориной? — не скрывая насмешки, поинтересовался лорд Рубин-старший.

Уинхилд откинулся на спинку стула, растянув губы в улыбке.

— Представь себе, да, — невозмутимо ответил он. — И ты тоже не захочешь этой свадьбы, когда я расскажу, как тебя собирались обмануть, — добавил маркиз с довольной улыбкой. — Я был на шахтах Гранатов с Орнио, и мы проверили приданое леди Дорины. Месторождение почти исчерпало себя, добыча продлится еще самое большее до конца этого года. Это всего лишь локальный выход, не основная жила, и даже не ответвление.

Молодой лорд с явным удовольствием любовался на помрачневшее лицо герцога, и его усмешка стала шире.

— Не веришь мне, спроси Орнио, он врать не станет, — с деланым равнодушием обронил маркиз, рассматривая ногти.

— Замолчи, — оборвал его лорд Рубин-старший и отбросил салфетку. — Я сам слетаю и лично все проверю. — Он поднялся.

— Да пожалуйста, — беспечно махнул рукой Уинхилд и заложил руки за голову, на его губах по-прежнему играла небрежная ухмылочка. — Только учти, даже если граф спешно согласится загладить оплошность и отдать за дочку другую шахту, осадочек-то останется, — почти точно скопировав ироничную интонацию отца, добавил Уинхилд. — Тебе приятно будет породниться с обманщиком? Даже ради выгодной сделки? — продолжал он давить, подбавив в голос вкрадчивых ноток.

Герцог метнул на сына злой взгляд, а Уин, не отводя глаз, произнес, четко выговаривая каждое слово:

— Ввиду возникшего препятствия для выполнения данного обязательства я отказываюсь от предложения леди Дорине де Гедбер.

В воздухе разлился тихий, едва слышный звон, фигура Уинхилда на мгновение окуталась розоватым туманом, который растаял в считаные секунды. После чего маркиз упругим движением поднялся из кресла, подмигнул мрачному отцу и как ни в чем не бывало заявил:

— А вот теперь я пошел делать предложение той, которую действительно люблю, папа. Всего хорошего, удачного дня.

Довольный и воодушевленный, чувствуя себя свободным, Уинхилд поспешил к артефактору забрать кольцо. Надо как можно быстрее отнести леди Нарине, пусть летит в поместье к Эни, а у него еще осталось последнее на сегодня дело. Довести до сведения лорда де Мериса о шалостях его дорогого сыночка. Уин был уверен, маркиз не знает о темной стороне жизни своего отпрыска и неприятно удивится. Не то, чтобы лорд Рубин-младший испытывал непреодолимое желание отомстить бывшему другу, но, к сожалению, по-другому попасть в поместье не получится, только если туда пожалуют сначала баронесса, а потом и отец Экара, и графу де Мерису придется отключить охранный артефакт.

Кольцо Уин забрал, артефактор не подвел — нейтрализатор вышел отличный, сильный, и активировался он только вблизи других амулетов, так что засечь его Экар не сможет. Маркиз навестил дом барона де Гиларо, леди Нарина сообщила, что муж с утра улетел на шахты, дела у него там какие-то важные с некоторых пор. Они договорились, что баронесса немедленно отправится к дочери, а Уинхилд — к маркизу де Мерису, и встретятся они в поместье. Леди оставила мужу записку, если вдруг он вернется раньше, и вместе с Уинхилдом вышла на улицу. Лорд Рубин-младший поехал к особняку бывшего друга, надеясь, что маркиз де Мерис дома. Ему повезло, глава рода только что позавтракал и пребывал в благодушном настроении. Уинхилду не хотелось его портить, но пришлось, и он поведал де Мерису о не слишком приятных делишках сына.

— Если бы Экар не похитил Эону, я бы не стал лезть в то, что меня не касается, — добавил Уин, глядя на помрачневшее лицо маркиза. — Мне жаль, что я сообщаю вам эти новости, но граф использовал амулет приворота. Вы же понимаете, что Эни не хочет этой свадьбы? — негромко произнес лорд Рубин-младший, не сводя с собеседника пристального взгляда. — Да и Экар не любит ее.

Маркиз де Мерис отвел глаза и вздохнул.

— Мы уже поговорили с Сигором, — ответил он. — Я не держу зла на него. Как вышло, так вышло, и раз судьбе угодно, настаивать не буду. Может, действительно стоит предоставить детям самим решать, как жить дальше. Но Экару я уши надеру, если все так, как вы говорите, милорд, — нахмурился лорд Сердолик. — Хорошо, его мать не слышит, она бы сильно расстроилась, вовремя она уехала погостить к родственникам. Благодарю, Уинхилд. Вы со мной или подождете? — Хозяин дома вопросительно посмотрел на гостя.

— С вами, если позволите, — твердо ответил маркиз.

Они отправились к поместью, и, к некоторому удивлению Уина, защитного поля вокруг не обнаружилось, хотя он и предупредил о нем отца Экара. Видимо, де Мерис-младший не активировал артефакт после приезда леди Нарины, либо решил, что больше ему ничего не угрожает и вообще убрал защиту. Тем не менее лорд Сердолик-старший попросил, когда они остановились недалеко от дома:

— Дайте мне несколько минут, хорошо?

Уин молча наклонил голову, смирив нетерпение поскорее увидеть любимую. Пусть отец и сын перекинутся хотя бы парой слов и маркиз сам все увидит. В ожидании Уинхилд побродил по окрестностям, то и дело косясь на дом, и наконец счел, что нескольких минут вполне хватило маркизу де Мерису, чтобы оценить ситуацию. Да и Эона наверняка уже пришла в себя, если Нарина отдала ей кольцо. И Уинхилд стремительными шагами направился к поместью…

— Дальше ты знаешь. — Маркиз закончил рассказ, налил вина в бокал и поднес его к губам Эоны.

Она сделала глоток, потом отобрала бокал и задумчиво прищурилась.

— Значит, Экар каким-то образом узнал про новую шахту, которую отец решил отдать в качестве приданого, и именно поэтому решил во что бы то ни стало жениться на мне? — уточнила девушка и еще отпила. — Как, интересно, он узнал? Папа же никому до сих пор не говорил. — Темно-рыжие брови нахмурились.

— Ну, если хочешь, можешь сама спросить у Экара, — со смешком отозвался Уинхилд и снова погладил ее бедро.

— Нет уж, спасибочки. — Она передернулась, поставила бокал на поднос и потянулась, как кошка, лиловые глаза девушки лукаво блеснули. — Мне сейчас другого хочется, — проворковала леди, изогнулась и прижалась к Уину гибким телом. — Я соскучилась… — прошептала Эона, обхватив его шею и притянув к себе.

— Я тоже, звездочка. — От хрипловатого, глубокого голоса внутри у Эни все сладко сжалось, а по нервам словно маленькие молнии пробежались.

И все заботы и тревоги позабылись в волшебном калейдоскопе эмоций и ощущений, которые дарили руки и губы Уина. Они любили друг друга неторопливо, нежно, ведь теперь у них вся жизнь впереди, и больше ничего не стояло между ними. Эни с восторгом отдавалась на волю охватившего ее желания, растворялась в жарком мареве страсти, дарила свои ласки Уину с такой же охотой, как и принимала. Казалось, время застыло, и не осталось ничего, кроме этой пещеры и таинственно сверкавших на стенах кристаллов…

Потом они переместились в спальню и уснули в объятиях друг друга, их тела переплелись в стремлении быть как можно ближе, и у обоих на лицах так и остались светлые, счастливые улыбки. И настало утро, одно из многих в чудесной череде — конечно, они задержались в этом уединенном месте не на день, и не на два. Пусть по возвращении папа смотрел немного укоризненно и бормотал что-то о приличиях. Эону этот вопрос совершенно не волновал: она же со своим женихом, что тут неприличного.

Весть о скорой женитьбе маркиза де Модано, наследника клана, на скромной леди Аметист со скоростью пожара облетела Ахарру, и в дом барона потянулись городские сплетницы, жаждая подробностей этой истории. Эни в такие моменты попросту сбегала к Уинхилду, вовсю пользуясь тем, что к помолвленным парам правила приличия имели мало отношения. Она бы вообще к нему переехала сразу после пышного приема в честь помолвки, устроенного в родовом особняке Рубинов. Но тут, к удивлению и некоторому недовольству девушки, возражал уже сам будущий супруг.

— Одно дело, когда мы улетаем отдыхать куда-нибудь за город, — строгим голосом произнес он, усадив надувшуюся Эону на колени, — и совсем другое, когда открыто, еще до церемонии, живем вместе. Звездочка моя, потерпи еще несколько недель, общество и так пребывает в постоянном… удивлении, скажем так, от нашего вольного поведения. — Рубиновые глаза маркиза хитро прищурились, а в уголках губ притаилась улыбка. — Все же ты пока моя невеста, не жена, — чуть понизив голос, добавил он и коснулся губами ее приоткрытых губ.

Против его поцелуев Эни устоять не могла, и легкая обида тут же растаяла. Тем более возможностей побыть наедине у них хватало: юная леди Аметист ничего не имела против любовных утех не только в их уединенном домике. Как с удовольствием обнаружил Уинхилд, маленькой озорнице нравилось заниматься этим и в гораздо более неподходящих местах. В парке, например, в какой-нибудь беседке, или в экипаже во время прогулки… Деликатный вопрос неизбежных последствий такого веселого времяпрепровождения со своим женихом мать объяснила ей в первый же вечер, как Эона вернулась из длительного отдыха с Уином в их домике.

— Ты сама еще почти ребенок, милая, — с улыбкой произнесла Нарина, присев на край кровати, и убрала прядь с лица зардевшейся дочери. — Куда тебе детей сейчас. Твоя Сумеречная и ее магия последят, чтобы у тебя лишних забот не образовалось, — подмигнула баронесса.

«Уже слежу, — ворчливо отозвалась драконица. — А то бы всем давно ясно стало, где и с кем ты провела прошлый месяц», — ехидно добавила Суми, отчего Эона покраснела сильнее и опустила глаза, затеребив край покрывала.

— Как будешь готова, так дети и появятся. — Леди де Гиларо погладила ладонью щеку дочери.

Девушка откашлялась, постаравшись скрыть замешательство — все же, на подобные откровенные темы она раньше с матерью не разговаривала, — и немного сиплым голосом спросила:

— А… а ты не сердишься, что… ну, что мы с Уином… — Она окончательно засмущалась и опустила голову еще ниже.

Нарина мягко рассмеялась:

— Милая, вы же все равно поженитесь. На что мне сердиться? Ну все, давай ложись, завтра пойдем к портному. Пора заняться подготовкой.

Поцеловав дочь, баронесса вышла из спальни, а успокоенная Эона крепко уснула, свернувшись калачиком.

…На этот раз Эни волновалась, и еще как: в горло как песка насыпали, сердце билось с перебоями, и руки дрожали. И вовсе не потому, что она боялась похищения, Экара отец отправил в отдаленный гарнизон, воспользовавшись своими связами и выплатив за него остаток долга. Так что бывшего жениха опасаться не стоило. Эоне все казалось, что происходящее — чудесный сон и она вот-вот проснется. Хотя мама Уинхилда, приятная, улыбчивая женщина, приняла невестку по-доброму, герцог по-прежнему держался с леди Аметист подчеркнуто вежливо, отстраненно. Даже несмотря на богатое приданое. Эни переживала, что в последний момент все расстроится, и свадьба не состоится, пусть и приглашения разосланы, и платье готово, и торжественный прием после церемонии в храме организован. Пальцы девушки то и дело теребили кольцо с рубином, которое она так и не снимала с того дня, как мать отдала его ей.

Служанки последний раз поправили на голове Эоны кружево сочного темно-бордового цвета, украшенное рубинами и аметистами глубокого, фиолетового оттенка, и отошли, перешептываясь и с восхищением глядя на невесту. Само платье сшили из мягкого бархата в тон кружеву, и, глядя на себя в зеркало, Эни признавала: этот наряд шел ей гораздо больше того, первого. Мать окинула ее одобрительным взглядом и протянула руку.

— Пойдем, милая, — тихонько позвала она Эону.

Девушка прерывисто вздохнула, храбро улыбнулась и вложила тонкие пальцы в ладонь баронессы. Они спустились вниз, где их ждали отец и… жених. Уинхилд и здесь отступил от правил, не желая оставлять невесту без присмотра ни на минуту, и пожелал сам забрать ее из родительского дома, а не дожидаться у храма, как принято. Сердечко Эни подскочило, затрепыхалось в горле, потом ухнуло в желудок, да так там и затаилось, трепеща от избытка эмоций. Она едва сдержалась, чтобы не подхватить юбки и не побежать к любимому. Их взгляды встретились и больше не отрывались друг от друга, и в рубиновой глубине глаз Уина светилось неприкрытое восхищение и нежность. Он молча протянул руку, Эона шагнула с последней ступеньки и ухватилась за широкую ладонь, ее коленки вдруг ослабли, и она слегка пошатнулась. Уинхилд тут же притянул к себе, осторожно обнял за талию, поддержав, и шепнул:

— Звездочка моя, ты волшебно выглядишь! А под этим бархатом что-то есть? — проникновенно добавил он, и Эона почувствовала, как к щекам прилила кровь.

Фасон у платья вышел весьма целомудренный, с рукавами чуть ниже локтя, квадратным вырезом и завышенной талией, подчеркнутой широким атласным поясом. А вот то, что девушка припрятала на днях в их уютном убежище, сильно отличалось от этого наряда. И вот под него уж точно ничего, кроме чулок, надевать не стоило… Эни и не собиралась. Вообще, у нее созрел коварный план, которым она поделилась с матерью, и та с радостью согласилась помочь дочери устроить приятный сюрприз новоиспеченному супругу. Сейчас же девушка с шаловливой улыбкой глянула на жениха из-под фаты, несильно пихнула его в грудь и проворковала без тени смущения:

— Бесстыдник! Пойдем, нас ждут.

Конечно, церемония вышла пышной и торжественной, как и полагается свадьбе наследника клана. Множество гостей, усыпанная лепестками и жемчугом ковровая дорожка перед входом в храм Литанис, роскошный пир и прием в родовом особняке Рубинов. Дорогие подарки от гостей и близких, друзей и подруг. Эни казалось, день будет тянуться бесконечно. Ее пальчики то и дело крутили золотой ободок, украшенный маленькими рубинами и темно-фиолетовыми аметистами — последние были добыты в ее личной теперь шахте, и с губ невесты не сходила счастливая улыбка. Теперь она — жена, маркиза Эона де Модано. Повторяя про себя свое новое имя, Эни выпадала из реальности, смакуя его, чувствуя на языке сладковато-пряный привкус от него. Она то и дело встречалась с Уином взглядом, и тогда тело охватывала легкость, девушка чувствовала себя пушинкой, которую вот-вот подхватит ветерок и унесет в далекие дали.

Наконец за окнами стемнело, они с супругом открыли вечернюю часть приема первым танцем, и Эни нашла взглядом мать — пришла пора для ее сюрприза. Но для этого следовало отвлечь Уинхилда и незаметно выскользнуть из дома. Сумеречная в нетерпении ворочалась в сознании, ей хотелось побыстрее долететь до места. Толпа полузнакомых людей драконицу раздражала несказанно, особенно фальшивые улыбки, которыми блистала добрая половина гостей на приеме. Зависть неизбежна, сколько девушек мечтали оказаться на месте Эоны! А Уин выбрал ее, единственную. Мысль грела душу, и новоиспеченная леди Рубин не обращала внимания на взгляды, которыми ее окидывали некоторые дамы. Пусть злятся сколько угодно, ей все равно.

После танца Эни улучила момент и подошла к матери.

— Отвлеки его, — шепнула девушка и вернулась к мужу. — Я на несколько минут, не скучай, — с улыбкой произнесла она и провела пальчиком по ряду пуговиц на рубашке.

Уинхилд поймал ее ладонь и поднес к губам, не сводя взгляда.

— Думаю, скоро мы можем уже покинуть сие блистательное общество, — с явным намеком отозвался маркиз, в его глазах появился хорошо знакомый Эни особый блеск.

Дыхание девушки участилось, она облизала губы и посмотрела на него сквозь ресницы.

— Как скажешь, муж мой, — мурлыкнула озорница и с тихим смехом выскользнула из его рук. — Я скоро!

Тут очень вовремя подошла Нарина, подцепила Уинхилда под руку и заговорила о предстоящей вскоре поездке в загородное имение баронов де Гиларо, как они договаривались чуть раньше. Эона выскользнула из зала, прошла мимо гостиных и вышла в знакомый гулкий холл, сейчас пустой и погруженный в полумрак — все собрались в парадной части особняка. Оглянувшись и убедившись, что никто не заметил, как она покинула торжественный прием, Эни удовлетворенно улыбнулась, кивнула и подхватила юбки, поспешив выйти. Экипаж уже ждал. Пешком идти до площадки превращений в неудобном длинном платье, рискуя нарваться на неприятные встречи, благоразумная леди не собиралась, конечно. Ну а добравшись без приключений до площадки, она выпустила Сумеречную, и через несколько минут ярко расцвеченная огнями Ахарра уплывала назад, в ночь.

Оказавшись в знакомом доме, Эона зажгла светильники, а в спальне пустила к потолку несколько разноцветных шариков для освещения — вместо свечей. Потом быстро переоделась в гардеробной — по ее прикидкам, Уин вскоре должен появиться. Надолго его мама вряд ли задержит, да и не ставили они целью растревожить маркиза отсутствием молодой супруги. Девушка бросила на себя взгляд в зеркало. Платье представляло собой изящную вязь кружева глубокого фиолетового цвета, на подоле плотную, но кверху постепенно переходившую в тонкую паутинку, таинственно мерцавшую в полутьме аметистами. Руки и плечи оставались обнаженными, и держалось платье только за счет того, что плотно прилегало к телу, повторяя каждый изгиб, и сзади шел ряд маленьких пуговичек, тоже из драгоценных камней. Эни покрутилась, разглядывая себя, шелковое кружево обняло лодыжки сиреневой пеной, и даже через чулки девушка почувствовала нежное касание легкой ткани. Кроме них, на ней под нарядом, конечно, ничего не было, и уже напрягшиеся соски на часто поднимавшейся от волнения груди провокационно проступали под фиолетовым узором.

Прерывисто вздохнув, Эни медленно направилась к выходу из гардеробной, и очень вовремя — снаружи послышался шелест крыльев. Сумеречная послала теплую волну и ушла в самый дальний угол сознания, не мешая хозяйке наслаждаться этой ночью. Пусть не первой в полном смысле слова, но в новом статусе — да. Эона успела дойти до спальни, прежде чем в доме раздались стремительные шаги мужа. Девушка замерла посреди комнаты, с волнением уставившись на темный проем двери, и когда там появилась знакомая фигура, Эни медленно улыбнулась.

— Привет, — тихо произнесла она, повела плечом, не сводя взгляда с Уина. — А я тебя здесь жду.

Маркиз шагнул в спальню, да так и застыл, не в силах отвести голодных и восхищенных глаз от своей звездочки. Платье при малейшем движении мерцало и переливалось, Эона казалась чудесным видением, вышедшим прямиком из самых смелых грез, и на Уина вдруг напала нерешительность. Он боялся, что едва прикоснется, видение рассеется… Молодая маркиза являла собой воплощенный соблазн, мягкий, обволакивающий, заставляющий дышать тяжело и неровно и делавший одежду ужасно неудобной и раздражающей. Эни подошла почти вплотную, положила изящные ладони на грудь Уину, провела до плеч и небрежным жестом скинула с него расстегнутый камзол. Потом обхватила лицо, поднялась на цыпочки и прижалась теплыми, с легким привкусом вина и пряностей губами к его рту. Всего лишь намек на поцелуй, язычок шаловливо скользнул, подразнил и спрятался обратно, а Эни с тихим смехом отстранилась, едва Уин попытался углубить.

— Не торопись, любовь моя, — нежным, проникновенным шепотом произнесла девушка и потянула все еще пребывающего в легком замешательстве Уинхилда к кровати. — Сегодня моя очередь устраивать тебе сюрпризы, супруг мой.

Уин тяжело сглотнул, усмирив порыв схватить Эону в охапку и уложить на покрывало — ему уже стало интересно, что же задумала его игривая звездочка. Явно что-то необычное, судя по платью. Эни же остановилась у края. Предвкушающая, безумно чувственная улыбка не сходила с ее лица, которому разноцветные шарики под потолком придавали таинственный, немного нереальный вид. Маркиз опомниться не успел, как ловкие пальчики леди справились с ремнем на его штанах, настойчиво потянули рубашку вверх, и Уин послушно поднял руки, позволив Эоне стащить с него одежду. Прохладные ладони медленно провели по его обнаженному торсу, обрисовали рельефные мышцы, заставив Уинхилда тихо зашипеть сквозь стиснутые зубы, и замерли на поясе штанов. Эни демонстративно облизнулась, споро расстегнула пуговицы, и улыбка девушки стала шире. Не сводя с него мерцающих в полутьме глаз, в которых плескалось шальное, пьянящее счастье пополам с предвкушением, она ухватилась за штанины и дернула, стягивая их вниз. Плавно опустилась на край кровати… взгляд Эни переместился на плоский живот с темной дорожкой, начинавшейся от пупка… Ладони легли на бедра Уина…

Маркиз задохнулся от догадки, молнией блеснувшей при виде действий его молодой супруги. До сих пор, несмотря на смелость, она все же не переступала определенных границ в их жарких играх, а Уин и не намекал даже, прекрасно понимая, что в таких вещах торопить никогда не стоит.

— Эни… — вырвалось у него хрипло, когда девушка начала медленно наклоняться.

— Ш-ш-ш-ш, — мягко прошелестел голосок любимой, а в следующий момент Уину стало не до размышлений вообще.

Остались только ощущения, от которых плавились кости и испарялась кровь. Ладонь Уинхилда зарылась в шелковистые локоны, глаза прикрылись, а с губ сорвался судорожный вздох — первый, но далеко не последний. Смелые действия Эоны рождали россыпи огненных искр по коже, заставляли нервы натягиваться до предела, а внизу живота все скрутилось в тугой горячий узел, с каждым мгновением затягивавшийся сильнее. Чудесные, волшебные, непередаваемые ощущения… Сколько длилось это блаженство, Уин не знал, он потерял счет времени, но в какой-то момент не выдержал: мягко сжал пряди волос и потянул Эни назад, наклонился, приник к этим оказавшимся столь умелыми губам. Подарил долгий, жаркий поцелуй, одним движением опрокинул супругу на спину, ухитрившись не оторваться от этого сладкого ротика.

Эона мурлыкнула, изогнувшись под ним, послушно развела ноги, а шаловливые пальчики легко пробежались по его обнаженной спине, дразня и без того слишком чувствительную кожу. Уинхилд глухо рыкнул, нетерпеливо откинул подол платья, и его ладонь скользнула вверх. Он с удовлетворением убедился, что на его маленькой леди, кроме чулок, больше ничего нет. Изящные ноги обвились вокруг Уина, Эни подалась навстречу — она уже готова была принять его и без дополнительных ласк. И ночь расцветилась вспышками наслаждения, наполнилась вздохами и стонами, полными страсти, лихорадочными признаниями, в которых звучала бесконечная нежность и любовь… Это была их ночь, одна на двоих, одна из многих, таких же волшебных, и в то же время особенная, единственная. Теперь они принадлежали друг другу по-настоящему, и вряд ли найдется сила, способная разлучить два любящих сердца. Когда небо за окнами посерело, а над деревьями протянулась узкая оранжевая полоска, предвестник рассвета, они уснули, умиротворенные, уставшие и счастливые.

После было путешествие в столицу, встреча с Нори — она успешно училась в Школе Рэкко, как и хотела. Повидалась Эни и с Юффилью. Встреча произошла во дворце, и подруга уже тоже успела выйти замуж за то время, что они не виделись. И, кажется, не только… Они сидели в одном из многочисленных внутренних двориков дворца, где их никто не мог потревожить, и негромко разговаривали.

— Ты все-таки во дворце. — Маркиза де Модано покосилась на леди Сапфир со сдержанным удивлением и легким недоверием.

Юффи спокойно улыбнулась и кивнула.

— Да, — невозмутимо ответила она и задумчиво добавила: — Знаешь, я сама не ожидала, честно, что все так повернется. До сих пор иногда не верю, — чуть тише произнесла девушка, ее взгляд стал мечтательным, а ладонь легла на живот. — Только у Рэя есть отличный способ доказать мне, что все это не сон, — со смешком сказала Юффиль, а маркиза невольно покраснела от откровенного намека в словах подруги.

Эона вздохнула и покачала головой, бросила взгляд на живот леди Сапфир.

— И сколько уже? — осторожно спросила маркиза.

— О, не очень много. — Улыбка Юффи стала смущенной, щеки девушки тронул легкий румянец. — Всего несколько недель.

— Ну, я рада, что у тебя все так сложилось, Ручеек. — Леди Рубин погладила ее по руке. — И надеюсь, ты счастлива. Мне пора, Юффи, муж ждет. — Эни встала, коснулась губами щеки подруги. — До встречи, надеюсь, — шепнула она на прощанье.

И к сестричкам-близняшкам они заглянули тоже по просьбе Эни, а потом уже вернулись в Ахарру. Неторопливо потекли будни замужней жизни, но, вопреки расхожему мнению, маркиза не скучала, находя особую прелесть в маленьких повседневных мелочах. Букетик свежих цветов на тумбочке — Уин перед тем, как отправиться в Службу расследований, специально вставал раньше и собирал любимой жене маленький подарок. Приготовленный своими руками ужин — девушка успешно освоила готовку, несмотря на то, что обычно леди этим не занимались. А ей нравилось радовать супруга. И еще множество приятных моментов и минут, а самое главное — Уин теперь всегда был рядом. Их любовь лишь крепла с каждым днем, и, вспоминая, как оригинально муж доказал Эни, какие чувства и к кому у нее настоящие, она мечтательно улыбалась. А потом забиралась на колени к Уину, прижималась к его груди и засыпала, слушая ровный, размеренный стук сердца под щекой. Сердца, которое навеки принадлежало ей. Как и ее — ему.