Книга: Виражи чужого мира
Назад: Глава 25. Приправа к мясу
Дальше: Глава 27. Я выхожу на тропу войны

Глава 26. Дороги чужих миров

 

— Таресса! — Терезис одним прыжком оказался рядом, схватил меня в охапку и потащил к выходу.
И выпустил только тогда, когда притащил в комнату с шаром. Да не просто отпустил, а сначала втиснул в угол дивана и плюхнулся рядом, загораживая своим телом все возможные пути бегства. А затем потянулся за графином, плеснул в кубок его содержимого и сунул мне в руки.
— Пей.
Я машинально глотнула, озадаченная странным поведением напарника и его напором, и скривилась — вино! Я что ему, алкаш, с утра пораньше вино начинать употреблять?!
— Пей, не сомневайся, — правильно понял он мою гримасу, — ритуал в тебе дар усилил, вот ты на дверь и среагировала.
— Тер! — Возразила я, сообразив, чего он так испугался, — ты ошибаешься! Меня никуда не тянуло, просто дверь снова изменилась. Стала ярче и по краям свет, как из щелей.
— Все равно правильно сделал, что утащил ее оттуда, — прибежавший за нами следом эрг обессиленно раскинулся в кресле напротив, — нечего зря рисковать. Вам скоро идти. Как только появится картинка, посадим тебя посмотреть мир и начнете одеваться. Там сейчас холодно.
— Так, а объяснить? — насторожилась я, — втемную не пойду!
— Спрашивай все, что хочешь, остальное на месте, — разрешил учитель.
Что хочу? А как, интересно, мне определиться, что я хочу? Я глотнула вина и задумалась. Ну, начинать нужно с главного… а главное сейчас, как я понимаю — вернуться назад целой и невредимой. И опыт у меня уже есть… хоть и небольшой. Одежда этого мира, привязки…
— Шпильки! — Ахнула я, вспомнив строгий наказ Дэсгарда.
Утром, закалывая на затылке косу, я обошлась всего четырьмя. А остальные, вместе с заколкой, сунула в кошель и положила в ящик комода. И без них я могу не вернуться.
— Что шпильки? — не понял учитель.
Зато Терезис понял с одного слова.
— Я схожу, где они лежат?
— В комоде, в верхнем ящике кошелек.
— Ясно. Сейчас будут. А ты сиди и не вставай, — маг вскочил с дивана и ринулся прочь.
Я посидела немного, перебирая в уме свои вопросы и нерешенные тайны, и вспомнила про пояс.
— Балисмус, а что это за пояс на мне?
— Накопитель. Ты же не маг, внутреннего резерва накопить в себе не можешь. Здесь тебя поддержит источник… а в некоторых мирах совсем без энергии не обойтись даже ходящим. Вот белый мир например, очень беден энергией. Но маги в нем есть, их там колдунами зовут. И преследуют так же жестоко, как когда-то нас, — он вздохнул, помолчал и добавил, — еще что-то?
— Что у меня за рисунок на щеке?
— А, это… ничего особенного, защитная руна от ментальных чар, очарования, приворота, отвода глаз, подчинения, сна… полезная вещица. Ты только Терезису пока не говори… я еще не выяснил до конца, надолго ли она, возможно, после ритуала вступления в ковен постепенно исчезнет.
Мне хотелось спросить, а откуда она взялась? И, вообще, разве в ковене должны быть тайны друг от друга, тем более, от напарников? И еще… но тут вернулся Терезис. В тот же миг учитель сделал мне строгие глаза, и пришлось смолчать. Я уже начала постепенно привыкать, что в этом запутанном мире ничего не делают просто так и ничего не объясняют заранее, и решила просто подождать… пока выпадет подходящий момент.
Я уже вколола в косу все шпильки и отдала эргу на хранение пустой кошелек, допила потихоньку вино и всерьез задумалась о том, что зря не попросила Тера принести бутербродик, а шар все молчал. Не совсем, появлялись раза три аборигены с текущими вопросами, но белого мира не было.
Включился он внезапно, я это поняла по тому, как вскочил с кресла учитель. Вслед за ним рванулся и Терезис, увлек за собой меня, подтолкнул к шару, и шепнул:
— Возьмись за рукоятки поверх смотрящего, крепче, глаза закрой…
Больше я его не слышала. Я вдруг оказалась под потолком темной и тесной бревенчатой избушки, настолько запущенной и грязной что не верилось в существование людей, пожелавших там находиться. И тем не менее, они были. Я не сразу рассмотрела. Только после того, как сидящая у самого порога босая женщина шевельнулась и закашляла.
— Ох, боги, наконец… не верила, что дойдем. Ты как, Чис?
— Х-холодно…, - выбил зубами дрожь нескладный парнишка в дырявой одежке неопознаваемого фасона и цвета.
— Возьми в углу одеяло… скоро придет Шарт и принесет дров. А потом придет друг… надеюсь, что придет.
Избушка внезапно исчезла, и я снова оказалась в теплой, уютной комнате, сидящей у шара. Напарник ловко отодвинул меня от стола и маг, сидящий на соседнем стуле, перехватил управление, заговорил бесцветным голосом:
— А потом мы пойдем в другое место… там тепло и море… и много яблок.
— А хлеба нет?
— Хлеб тоже есть. И молоко и сахар… ты ел сахар?
— Нет…
Кто-то взял меня за руку и повел прочь и только выйдя из комнаты я поняла, что это — Терезис.
— Вы же говорили, что их всего двое? — Прорезался у меня голос.
— Хенна говорила про одаренного мальчишку, которого продали за долги на лесоразработки, но надежды увести его не было. Вот дочку ведьмы они сумели спрятать, но один гад ее опознал и вызвал чистильщиков. Им пришлось все бросить и бежать… теперь ждут, пока мы вытащим… Иди, одевайся, тебе помогут. Но не ешь ничего, переходить легче на пустой желудок.
Напарник подтолкнул меня к двери, и я оказалась в похожей на гардеробную театра комнате, где меня уже ждала Янинна и немолодая служанка.
А еще через четверть часа, обреченно глянув напоследок в зеркало на замотанную, как на северный полюс фигуру, я шагнула в холл, где уже ждал такой же укутанный Терезис.
— Готова? Идем. Как увидишь ту дверь, вспоминай сторожку… что-то, что поразило или зацепило больше всего. И главное — ничего не бойся, я буду контролировать, не первый раз иду.

 

Мы вошли в зал с дверью, и я на секунду приостановилась, прикрыла глаза, вспоминая избушку, кучу тряпья в углу, закопченный потолок над развалившимся немудреным очагом…
Еще — мутное крошечное окошко, затянутое то ли промасленной тканью, то ли бычьим пузырем… колючую веточку на куцей безрукавке женщины… и вдруг ощутимо пахнуло дымом и еловой смолой, повело вперед неудержимо, как будто включился невидимый эскалатор. Я чувствовала как мертвой хваткой вцепился в мою талию Тер, слышала краем уха, как он шепчет что я молодец, но это было где-то на грани сознания. А главной была медленно распахивающаяся передо мной дверь, низкие, темные тучи в просветах между острыми вершинами елей и холодный, колючий снег в лицо.
А потом мы рухнули на жидкие ветки полуощипанной елки и скатились с них в тощий сугроб, а вслед за нами сорвалось несколько смерзшихся пригоршней старого снега. И я снова была сама — собой и рядом был напарник.
— Ну и где это мы? — озадаченно поинтересовался Терезис, поднимаясь на ноги и за рукав вытаскивая из сугроба мое неуклюжее тело.
И тут же насторожился, смолк, пригнулся и резко толкнул меня назад под елку, но я уже успела устойчиво встать на ноги и схватиться за ближайшую ветку. Знакомо пахнуло дымом, я обернулась и увидела недалеко, всего метрах в десяти, жидкий костерок, и возле него уверенно сновали крепкие мужики в добротных полушубках и мохнатых шапках. Чуть поскрипывал под сапогами промороженный снег, и было дико видеть под этот скрип две полураздетые фигуры, крепко прикрученные к янтарному стволу старой сосны. Мужчину лет сорока, с седыми висками и разбитым в кровь лицом, и девчонку, босую и оборванную, обессиленно свесившую на грудь рыжеволосую голову.
— Мих, останься караулить, да не балуй, господин старшина не любит, когда вперед него девок портят, — сурово сказал один из мужиков, и повелительно махнул рукой, — пошли!
— Больно нужно, — пренебрежительно фыркнул им вслед оставленный на карауле абориген, — я дохлых цыплят не люблю… особливо ведьминой породы… от них так и жди какой гадости…
Он присел возле костра на корточки, протянул к нему руки, замер, наслаждаясь теплом…
Нетерпеливо оглянувшись на напарника, ну что он медлит, такой момент, с похолодевшим сердцем обнаружила, что рядом со мной никого нет.
Исчез. И даже слова не сказал! Я растерянно озиралась вокруг, пытаясь подавить подступающую панику и найти хоть какое-то объяснение такому поступку, а потом услышала в той стороне, куда ушли мужики, все усиливающийся шум и выкрики. Сидящий у костра сразу вскочил на ноги, насторожился, оглянулся на пленников…
И, наконец, принял решение. Подхватил лежащий у костра длинный меч и ринулся вслед за приятелями.
Вот теперь у меня не было ни малейшего сомнения, что нужно делать. Доставая по пути из длинного кармана, начинающегося у колена, нож, который Янинна засунула, как она сказала — на всякий случай, я бросилась на полянку. Бежать в куче одежды было страшно неудобно, и я на ходу злобно костерила новых коллег, так и не научившихся правильно экипировать своих агентов. Вот на какой леший нужно было меня так заматывать, если тут нужно бегать и сражаться? Да и оружия никакого не дали, этим ножиком только сало резать.
Однако веревки он разрезал просто замечательно, и девчонка, которую я освободила первой, мешком рухнула на снег.
Черт, ругнулась я уже на себя, в следующий раз буду сначала освобождать мужчин.
А мужчина вдруг открыл заплывший кровью глаз и глянул на меня с такой ненавистью, что освобождать его как-то расхотелось. Я сейчас веревки перережу, а он бросится резать меня… и как доказать, что я не враг? Чертов Терезис, если я тебя сумею выловить, то своими руками придушу, клянусь любимым черепком от амфоры третьего века.
Я на минуту перестала резать веревки и призадумалась, как его проверить? В том что это тот человек, про которого говорил учитель, я почему-то даже не сомневалась, вот и девчонка ведьма налицо. А как же напарника той женщины звали-то?
— Шарт, — ты ведь Шарт? Ты меня слышишь?
Глаз уставился на меня очень подозрительно, но прежней ненависти больше не было, и это меня ободрило.
— Мой напарник — Терезис, знаешь такого?
— Реш быштрее верефки… — прошамкал пленник разбитым ртом, но теперь я не спешила ему верить.
Что-то слишком часто я попадаю тут впросак… раньше была о собственной сообразительности значительно лучшего мнения.
— Кто у Тера учитель?
— Дэшгард… — усмехнулся он криво, но весело, — а ты — Тарешша…
Больше я не сомневалась, торопливо разрезала остатки пут и он, чуть застонав, сразу потянулся за девчонкой.
— Давай отешшту… у меня фсе отопрали…
Конечно, сообразила я, торопливо сбрасывая верхний тулупчик и вторую шапку, как я не догадалась… впрочем, коллеги могли и объяснить, и воспитательную работу я с ними проведу обязательно… как выкрутимся из этой ситуации.
Вот только нужно еще придумать… как будем выкручиваться? В то, что наша компания сможет как-то помочь Теру — я не верила даже на один процент. Да и Шарт, с тоской глянувший туда же, похоже, думал аналогично. А что в таких случаях делают благоразумные герои?
В чем сомнения?! Конечно, эвакуируют слабых и приводят подмогу.
— Беритесь за меня, — как можно строже приказала я, — от вас тут сейчас никакого толку… только помеха. Ну, быстрее!
— А ты уфферена?
— На сто процентов! — отрезала я, но если честно — очень сильно преувеличила эту цифру.
Только другого выхода не видела.
А почувствовав, как Шарт вцепился в меня одной рукой, сама покрепче обхватила безжизненно висевшую ведьмочку и зажмурила глаза, пытаясь как можно четче представить себе что-то самое яркое из того, что осталось в мире Дэсгарда. Всплыло в памяти его усталое лицо, злобно взирающее на меня, пышный тортик, угрожающе покачивающийся на блюде прямо напротив стиснутых губ… недоеденные Тером лепешки рядом с миской сметаны…
В следующий миг в голове резко потемнело, дернуло из под ног землю и уронило на что-то мягкое и испуганно охнувшее.
И раздался ликующий вопль:
— Таресса!
Этот голос я не могла бы спутать ни с чьим другим, потому и постаралась побыстрее распахнуть глаза, хотя в голове еще гудело, как от удара.
— Как ты тут очутился? — рассмотрев, что вместе со спасенными лежу на собственном диване, сурово уставилась я на Найкарта, со счастливой рожей тискающего меня, как плюшевую игрушку.
— Я не пускала, — несчастно пробормотала ошеломленная Сина, — и окно его укусило! А он… такой наглый… все равно пролез…
— Как тфоя колоффа? — Прошамкал рядом Шарт, и я сразу вспомнила, что там сейчас идет бой.
— А что с её головой? — Найкарт пристальнее присмотрелся к моему трофею и вдруг изумленно спросил, — Шарт… ты, что ли?
— А кто еще? Маков совите… дефочке плохо…
Теперь мы все разом посмотрели на ведьмочку, бледную и худую просто до невозможного. Ей явно нужна была помощь лекаря, а еще ванна, еда и кровать.
— Так, — сообразила я, что маги сейчас и сами прибегут, — Вы сидите тут, вам Сина бульон сварит и ванну приготовит… в моей комнате, слышишь Сина?! А я… Найк, ты же сильный, да? Можешь быстро отнести меня в храм, там Терезиса убивают?!
— Но… — отступил он на шаг, посмотрел мне в глаза, обреченно вздохнул, подхватил на руки и мы побежали.
Дракоша на этот раз не пытался напасть на воина, только смотрел на меня укоризненным взглядом, как на предателя.
И когда я, проносясь на руках повелителя мимо, попыталась его погладить, даже отпрянул. Но мне было в этот момент не до него, по дорожке к нам неслись маги.
— Стой!
— Клади ее сюда!
— Сильно разбито?
— Почему шапку не сняли?
— Не нужно сюда, неси назад!
Они сыпали вопросами и приказами так напористо, громко и к тому же одновременно, что Найкарт даже притормозил. И тогда рявкнула я:
— Неси не останавливайся, а вы бегите к ведьме.
Но воин почему-то все же остановился, и я в нетерпении даже стукнула его кулаком по литым мышцам руки. Да что это такое, никто не понимает человеческого языка.
Слава богу, Балисмус допер, что всё не так, как они думают.
— У тебя голова болит?
— Нет. А должна?
— Он же тебя ударил! — Возмущенно уставился мне в лицо Бертин, — я видел!
— Извини, но ничем помочь не могу, — вспомнила я последнее ощущение, — он опоздал на секунду. Вот ведьмочке плохо и Шарт весь избит, а там убивают Терезиса. А вы меня останавливаете!
— Но ты же не можешь ходить!
— Отлично могу. А вот бегать не могу и раздеваться некогда. Хотя лучше бы я разделась.
Найкарт уставился на меня очень заинтересованно, видимо, в этом вопросе он был со мной полностью солидарен.
— И куда вы тогда бежите? — Вдруг устало и разочарованно спросил Балисмус, и я уставилась на него, как на идиота.
— К двери!
Он что, притворяется, или действительно меня не понимает? Или… это я что-то неправильно поняла?!
— Если в другом мире твой напарник, ты можешь уйти к нему с любого места, — начал нехотя объяснять эрг, — и обычно ходящие это чувствуют! Ты же теперь член ковена и связана с ним магическим поводком…
От этих слов мага мне стало как-то неприятно, обидно, что ли, только недавно заявляли, что я сильнее и способнее других, и вдруг…
Я молча зажмурила глаза и представила то дерево, обрывки веревки…
Запахло дымом, хвоей, резанул щеки порыв холодного ветра, принесшего горсть острых сухих льдинок…
И в этой промороженной тишине очень явственно раздалось дружное лязганье железа и скрип приближающихся шагов. А уже в следующую секунду сильные руки забросили меня, как котенка, на нависшую над нами ветку сосны, и мне ничего не оставалось, как наблюдать за кипевшей внизу схваткой вооруженного только кинжалом эвина против четверки мечников.
Хотя в первые минуты я не столько наблюдала, сколько костерила самоуверенного блондина за этот дурацкий поступок. Как вскоре выяснилось, засовывать меня на промороженную, жесткую ветку, на которой очень неудобно сидеть и трудно удержаться, было совершенно необязательно. И Найкарт не мог об этом не догадываться. Потому что начало боя больше всего напоминало сцену из американского боевика. Он картинно уклонялся от беспорядочных размахов длинных мечей, легко уходил сразу от двух противников и еще и злил их пинками под зад.
В общем — работал на публику. А поскольку из публики тут была только одна я — именно меня и пытался впечатлить. И как только я убедилась в правильности своих подозрений, разозлилась по-настоящему.
— Если ты, наконец, не прекратишь это детское представление и не вспомнишь про Терезиса, — я уйду прямо отсюда, — решительно объявила во весь голос и аборигены, наконец, повернули головы в сторону дерева и заинтересовались моей особой, — но с тобой больше не буду даже разговаривать.
Вот с этого момента бой пошел по-настоящему, потому что аборигены оказались совсем не дураками и поняли, от чего так старательно отвлекал их одетый по-летнему пришелец. Двое ринулись к дереву, а вторая двойка осталась сдерживать Найкарта. И как я быстро сообразила, это было их тактической ошибкой.
После которой они продержались очень недолго, минут пять, не больше. Однако мне вполне хватило и этих пяти, чтобы, решительно обняв ствол и царапая ладони, сползти по нему на пузе, чтоб ринуться за ближайшую елку. И тут я поняла, что не буду ругать напарника за то, что он не дал мне поесть, иначе мучения были бы неизмеримо больше.
— Вот зачем ты начала кричать? — Осуждающе смотрел на меня Найкарт, когда, вытирая куском промороженного снега озябшие руки, я вернулась на поляну.
Отвечать на его вопрос я не стала, старательно обошла раскиданные неподвижные тела и поплелась в сторону тропинки, по которой ушли те мужики в полушубках.
Он сердито посопел и потопал за мной, но на первом же повороте легко перегнал, и как я ни старалась прибавлять шагу, упорно держался в нескольких метрах впереди.
Первого из тех, кто еще недавно грелся у костра, мы нашли метрах в пятидесяти от поляны, и Найк притормозил, прикрывая вид на поверженного бандита своим телом. Но я все же мимолетно взглянула, убедиться, что это именно бандит. И, не заметив вокруг никаких следов крови, неуверенно предложила:
— Может… снимешь с него полушубок… вроде он не испачкан.
— Мне не холодно, — сухо буркнул воин, но через несколько шагов мягче пояснил, — в нашем родном мире холоднее, чем на Альбете.
Вскоре мы вышли на склон к промерзшей речке, угадывающейся только по кустикам прибрежного рогоза и почти черным протаинам быстрин. Тут, по всей видимости, и состоялся основной бой, валялось еще два тела, а еще чьи-то следы вели к речке, потом через припрошенный сухим снегом лед и терялись на противоположной стороне.
— Туда? — Указал Найкарт в сторону реки, но я отрицательно покачала головой и свернула по тропе направо.
Именно в эту сторону тянуло меня что-то, что раньше я назвала бы интуицией, а Балисмус четко окрестил поводком.
Избушка нашлась очень скоро, стояла на берегу под разлапистой елью, темнея щербиной распахнутой двери, и весь снег перед ней был истоптан и забрызган кровью. А еще пахло… так неприятно и тяжело.
— Подожди тут. — Мельком оглядев темное нутро избушки, непререкаемым тоном приказал Найк, разворачиваясь в сторону тропы.
Я возмущенно уставилась на воина, собираясь спросить, а по какому, собственно говоря, праву, он мной командует?! И не узнала его красивое лицо. На нем застыло твердое и холодное выражение человека, который все уже для себя решил и не отступит даже перед танком. Спорить с человеком, у которого такое лицо — бессмысленно, поэтому я только пожала плечами и шагнула в полумрак хижины, сильно сомневаясь, стоит ли мне это делать.
А в следующий миг разглядела приткнувшееся в углу неподвижное тело и в панике заорала — Найкарт!

 

Назад: Глава 25. Приправа к мясу
Дальше: Глава 27. Я выхожу на тропу войны