Глава 4
Торжественное прибытие, бытие, битье…
– Ваше величество, прибыло посольство из Уэльстера.
Эдоард, удобно сидевший в кресле, взглянул на Тахира.
– Отпустите меня встречать послов?
Тахир низко поклонился, скрывая в глазах ироничные искорки.
– Как я могу возражать, ваше величество? Кто я такой, чтобы спорить с вами?
– Лекарь, – вздохнул Эдоард.
За несколько дней он смирился с легкой тиранией медиков, присланных Лилиан Иртон. Все они твердо были уверены, что человека надо вылечить. А остальное – потом.
Вот вылечим – тогда ругайся, выгоняй, увольняй. Но только когда будешь здоров. А пока болеешь – слушайся. Про межреберную невралгию в этом мире и знали-то человек пять. Эдоард бы ругался, но… пока ему было действительно плохо – было не до того. Выздороветь бы.
А когда он пошел на поправку, то, как умный человек, понял, что лучше позволить лекарям выполнять их работу. Ему ведь все на благо, не во вред…
Тем более что ханганы были неизменно почтительны. Шипела и командовала только графиня Иртон. Но на нее тоже обижаться не получалось. Она заботилась.
Может быть, где-то неловко, забыв про этикет, не думая о последствиях… но ведь из лучших побуждений и к лучшему. Например, она так принялась ругаться, когда Эдоард хотел – стоило боли чуть схлынуть – вылезти из кровати, что пришлось лежать дальше. Причем все вежливо… «Ваше величество, выздоровеете – хоть палкой со двора прогоняйте! А пока дайте вас долечить! Или все опять собаке под хвост и начинай с нуля! Вам что, болеть понравилось?»
Будь Эдоард здоров, досталось бы графине на орехи. Но коварная боль вспыхивала то тут, то там… Нет уж, лучше пусть долечит. К тому же делами он таки занимался. Доклады можно и в постели принимать, диктовать – тоже, а канавы копать королю и не требуется. Физические усилия оставим, а разум… разум работал. Особенно когда Лилиан решила отказаться от обезболивающих, туманящих рассудок. Если королю и давали что-то такое, то очень маленькую дозу. И соображал он отлично.
– Ваше величество, если вы позволите… разумеется, вы можете встретить посольство, если потом разрешите заняться вашей болезнью более интенсивно.
Эдоард кивнул.
Опять растирания, опять порошки, ну да ладно. Полежит вечерок без дела. Зато придворным покажется, чтобы трепетали.
– И, с вашего позволения, я буду сопровождать вас…
– Куда? Доброго дня, ваше величество.
Графиню Иртон королевский камердинер пропускал без доклада. Проникся благодарностью за лечение. Старик был безраздельно предан Эдоарду и, видя, что графиня не просто стремится помочь, но и помогает, и ничего не требует, проникся к ней благодарностью. Лилиан была объявлена «настоящей дамой, не чета этим тупым свиристелкам» и получила беспрепятственный допуск к королю.
Эдоард, кстати, не возражал. К доводам камердинера добавлялся еще один. Как-никак – жена его старшего сына. Почти родственница…
А манеры… а что вы хотите от дочери корабела, купца, выросшей под присмотром одной старой няньки… нос занавеской не вытирает – и то благо.
Тахир уважительно поклонился графине и быстро заговорил на ханганском. Король понял лишь несколько фраз.
Лиля прищурилась и кивнула.
– Ваше величество, разумеется, вам надо встретить посольство. Сильных обезболивающих давать не будем, но прошу вас потом заняться своим здоровьем.
Эдоард усмехнулся.
– Графиня, составите мне компанию?
– Ваше величество?
– Почему нет? Вы имеете полное право сопровождать меня.
– А…
– Репутация? Вы – жена моего племянника.
– А баронесса Ормт?
Эдоард фыркнул. Красотка пыталась пролезть к нему пару раз, но камердинеру был дан строгий наказ гнать в шею. Тут болячка на болячке, а эта… на что она способна?
Глазки состроить? Посидеть пострадать у кровати?
К Мальдонае!
– Заодно и баронесса поймет, что отставлена. Так как, графиня? Будете рядом с пациентом?
Лиля вздохнула. Эдоард, если отставить в сторону королевский титул, был симпатичным человеком. И напоминал ей леопарда. Милая пушистая киса… с когтями и зубами. Дашь пальчик – руку по плечо отжует.
– Ваше величество, а что я скажу мужу? Какие сплетни пойдут?
– Вашему мужу полезно немного пострадать за те беды, которые он обрушил на вашу голову. К тому же я сам с ним поговорю. Поверьте, вас не сочтут моей фавориткой…
– Повинуюсь вашей воле, ваше величество.
Эдоард весело и немного ехидно усмехнулся. С графиней было легко. Да, она не знала многих вещей – и неудивительно. Сначала дом отца, потом глушь – там короли не водятся. Но в любой момент было видно, что его уважают. Как человека уважают. А ведь это важнее всего, разве нет?
Самодуром Эдоард в жизни не был.
Лиля тем временем оглядела свое платье и вздохнула.
– Ваше величество, я не одета для приема.
– Пустое, графиня. Вы отлично выглядите. А если вы так переживаете по этому поводу… – Эдоард коснулся колокольчика и, когда на пороге появился камердинер, попросил его принеси графине Иртон золотистый жемчуг.
Лиля еще раз оглядела себя. Простое кремовое платье, украшенное кружевами, кружевные перчатки… Неплохо, но не шикарно.
Хотя, надев несколько нитей роскошного золотистого жемчуга и перевив подобными же волосы, Лиля чуть утешилась. Лицом в грязь ударить не хотелось…
Посольство Лиля не назвала бы великолепным. Тут Ханганат отвоевал себе первое место. Но впечатление они произвести старались.
Церемониймейстер утомил всех перечислением титулов и прочими завитушками, из которых Лиля поняла дай бог одну треть. Стоять за королевским троном, изображая фаворитку и периодически нежно касаясь руки короля (щупая пульс, но кому это объяснишь?), было утомительно и скучно, и она принялась разглядывать посольство.
Так… десятка три разряженных в пух и прах людей, среди которых резко выделялись мужчина с небольшой короной на голове и молодая девушка.
Как всякая женщина, Лиля сначала посмотрела на мужчину. Его величество Гардвейг.
Ну… что можно о нем сказать? Симпатичный. Определенно умный, лет сорока, глаза живые, ясные, но с ногой явно что-то не то. Наступать на нее он боится, опирается на трость, да и лицо… такое выражение бывает у тех, кто старается сжиться с болью. Или справиться с ней. Раньше умру, чем подчинюсь!
Интересно, что с ним?
Но в молодости мужик был чертовски хорош. Он и сейчас высокий, светловолосый, синеглазый… Лев Уэльстера. Так его, кажется, называют?
Заслуженно. Даже сейчас при взгляде на него начинаешь облизываться. Эх, пропадай парад гормонов! Лет бы десять ему сбросить – и Лиля бы соблазнилась статусом королевской фаворитки. Хотя… привычка жениться у этого монарха неистребима.
Но красив.
Совсем другого типа девушка рядом с ним. Невысокая, темноволосая, темноглазая… Тоненькая диадема на голове, куча драгоценностей, пышное платье, грязная шея… а еще искренний невинный взгляд и рассеянная улыбка.
Мужчины таким обычно обманываются. А вот женщины… либо стараются казаться еще более невинными и трепетными, либо бесятся. Лиля относилась ко второй категории. Анелия предпочитала решать проблемы за счет папы-короля, Лиля – своим трудом. Похоже, контакта они не найдут.
А вот найдет ли его Лонс?.. Лиля искренне сомневалась, что эта жучка променяет статус принцессы и кучу брюликов на рай в шалаше. Не та девочка, не тот типаж.
Анелия, почувствовав ее взгляд, вскинула глаза. И Лиля едва успела опустить ресницы. Но и секунды хватило. Это был взгляд не принцессы. Спокойный, уверенный… Это был взгляд крысы, загнанной в угол. И готовой кусаться. Но почему этого никто не замечает?
Бедный Лонс…
Один из типов, прибывших с Гардвейгом, открыл рот и выдал на-гора ответную речовку, тоже минут на двадцать. Эдоард кивал, показывая, что он в восхищении.
Потом короли – опять-таки через придворных – обменялись грамотами, заверили друг друга в своем искреннем восхищении по пятому кругу. Эдоард пригласил Гардвейга на ужин в его честь и в честь прекрасной принцессы, озарившей своей невинной прелестью весь дворец (Лиля изо всех сил сдерживалась, чтобы не фыркнуть, хватит с нее одной государственной тайны), выразил надежду, что через пять дней они посетят традиционный бал-маскарад, и Гардвейг со свитой отбыл в отведенный под его резиденцию замок.
Эдоард приказал церемониймейстеру разогнать придворных – и без сил откинулся на троне. Лоб в поту, пульс частит… Лиля подозвала камердинера и с его помощью транспортировала короля обратно в кровать. Отлеживаться.
– Надеюсь, вы будете на балу, графиня?
Лиля кивнула. А куда деваться?
– Ваше величество, Миранда хотела навестить кузин. Принцессы не возражают.
– Пусть приходит. Я отдам распоряжение.
Спустя десять дней после морского боя корабли Эрика бросили якорь в гавани Лавери. И прибывшие направились во дворец.
С корабля на бал.
Бал?
Так прибыло посольство из Уэльстера. Лев Уэльстера во главе и при нем Анелия Уэльстерская. Естественно, Эдоард должен был дать бал в их честь. Ну и… вывернулись.
Каждый год, примерно в одно и то же время, давался бал-маскарад. К нему готовились за месяц, шили костюмы, интриговали насчет приглашений, подбирали пары, ну а в этом году король пригласил развлечься на балу уэльстерское посольство. И волки целы, и овцы сыты… Хотя кто здесь поймет эту шутку, кроме Лили?
Лонс рвался на бал, увидеть свою ненаглядную, Лиля подумала и решила, что стоит нарядиться под ханганскую даму, а Лонса нарядить под хангана… бороду прилепить, купив у цирюльников, – почему нет? К тому же ханганы тоже приглашены.
Принц Амир? Пожалуй, ему подойдет родовой наряд стража караванной тропы. Принц может надеть любой наряд, над ним никто не рискнет смеяться. А смотреться будет весьма экзотически.
Препятствия начались практически сразу. Ну не нашлось у ханганских дам одежды подходящего размера. И что тут будешь делать? Подгонять? А времени почти и не было. Марсия с подругами взвыли. Чтобы их графиня и отправилась на бал в повседневном платье? Никогда!!!
Лиля выслушала их предложение и вздохнула. Классика вечна. Летучая мышь, говорите?
Черное платье у нее есть, черную бархатную маску сделать – минута, черный плащ… Да запросто! Подшить в него коротенькие реечки, почти лучинки, только чтобы форма была, обрезать края – и получится вполне приличное вампирское крыло.
Волосы оставить распущенными, но обильно перевить черными лентами и нитями черного жемчуга, подаренного Августом.
Отлично!
Плащ девочки переделали за три часа и даже расшили гагатовыми бусинами. Платье есть, украшения Эдоард распорядился на бал не надевать, но держать при себе, в кошельке у пояса, чтобы предъявить на входе.
Лонса переделали в хангана без особых усилий. Черная борода придавала ему такой устрашающий вид, что Лиля едва сама не шарахнулась. И еще раз постаралась напомнить ему:
– Не смей говорить своей любимой, где ты живешь, у кого служишь… только если она согласится бежать с тобой немедленно – разрешаю. Ты понял?
Лонс покивал. Но уверенности у Лили не было.
Амир, напротив, сильно расстроился, что нельзя взять с собой Миранду. Лиля сдвинула брови и решительно утащила парня в свой кабинет.
– Ты что творишь? Во что Миранду втягиваешь? Она же малявка совсем!
– Почему? – не понял Амир. – В этом возрасте уже заключают помолвки. А еще лет через пять вы ее можете отправлять жить к супругу. Она уже взрослая…
Лиля сдвинула брови:
– Не ты ли претендуешь?
– А хоть бы и я! – не растерялся ханган. – Я это давно обдумываю.
– Насколько давно?
– Еще когда начал выздоравливать в Иртоне. Миранда красива, умна, с ней не скучно…
– И ты запрешь ее в гареме, куда никому нет доступа?
– Не знаю пока… постараюсь это изменить.
– А если не изменишь? Миранда воспитана иначе…
– Но ведь и у ваших женщин не так много свободы. Дом, выезды к знакомым…
– Вы разной веры!
– И что? Женщина может быть любой веры. А нам разрешено жениться на женщинах из иных стран.
– Миранда тебя не любит.
– Это дело времени.
Лиля прищурилась:
– Что еще скажет мой супруг…
– Можно подумать, вы его часто спрашиваете. – Амир тоже решил не церемониться и резал правду-матку. – Миранда – ваша дочь.
– Его. Я ей мачеха.
– Не важно. Я – очень выгодная партия. Если что, я могу даже жениться по вашему обычаю. Почему нет?
Лиля вздохнула:
– Амир, она ребенок.
– Ненадолго. Дети растут.
Тьфу!
Проторговавшись два часа, сошлись на следующем. Перво-наперво спросить Миранду. И только если она не против – заключить предварительный договор. Договор заключили – и забыли лет на десять. Раньше шестнадцати Лиля ребенка никуда не отпустит, разве что в гости.
Ну а в пятнадцать (Лиля говорила о семнадцати, но Амир настоял на своем) заключается брак. Его вступление в полную силу будет зависеть от состояния невесты. И – тут уже Лиля уперлась – если Миранда захочет пользоваться противозачаточными средствами (принц покраснел, но поди поспорь), никто ей мешать не будет. Еще не хватало, каждый год по ребенку, в тридцать – уже старуха! Пусть сама выбирает, когда рожать и сколько. А то вот один супругу в могилу родами свел, потом Тадж-Махал отгрохал, но ей-то не пофиг, где лежать?
Любовь любовью, но мозги тоже иметь надо!
Сам Амир был весьма доволен. Даже если нельзя иметь четырех жен – почему бы мужчине не завести наложниц? А наследником может быть любой сын, лишь бы умный и сильный был.
Зато Миранда – выгодная партия. Уже сейчас она много знает и умеет, а Амиру и в Ханганате пригодится женщина, которая может плести кружева, знает, как лить прозрачное и гладкое стекло, умеет лечить людей, плюс Миранда – родственница короля, что тоже ценно, не с помойки берем…
Лиля это тоже понимала. Но как тут сопротивляться? Амира она знает, юноша умный, порядочный, ненамного старше Миранды. И король возражать не будет, и ребенок пока с ней поживет. А вот кого бы там для дочери граф Иртон присмотрел?
А хвост его знает! Мы не можем ждать милостей от Джерисона Иртона, мы можем их взять сами!
Да и случись что с Лилей – Миранда отправится к жениху. Ее тронуть побоятся. Ханганат хоть и не Уэльстер, но жизнь попортить может ощутимо. Просто раньше им это не надо было. А сейчас, когда начали налаживаться контакты…
– Мам, ты нервничаешь?
Миранда. Подошла тихонько, погладила по лицу – Лиля сидела в кресле, и ребенок мог дотянуться.
– Переживаю, малышка.
– Из-за чего? Потому что папа еще не вернулся?
– И это тоже. А еще… из-за тебя.
– Почему? – Синие глазенки были удивленными.
– Потому что к тебе посватался принц Амир.
– Амир? Ко мне?
– Ну да. Он предложил, что ты будешь его невестой, а потом, лет в пятнадцать, выйдешь замуж. Или чуть позже, лет в семнадцать…
Мири задумалась.
– И я уеду в Ханганат?
– Боюсь, что да. Ты сможешь приезжать сюда, но ненадолго.
– А ты со мной поедешь?
Лиля взъерошила непослушную челку девочки.
– Малышка, в этом возрасте я уже буду тебе не нужна. Я буду вязать пинетки и чепчики для твоих детей и передавать их тебе с оказией. Ну и приезжать иногда…
– Мне без тебя будет плохо.
– Мне тоже.
– Мам, а никак нельзя отвертеться?
Лиля вздохнула.
– Только один выход.
– Какой?
– Согласиться сейчас, чтобы тебя не выдали замуж за кого-то другого. А потом посмотрим, когда ты повзрослеешь. Амир умный юноша, если ты влюбишься в другого, он тебя отпустит.
– Ты думаешь?
– Король заинтересован в этом браке.
Миранда совсем не по-детски вздохнула.
– Тогда спорить нельзя. Мама, я боюсь…
– Чего, маленькая?
Миранда забралась к Лиле на колени, прижалась покрепче…
– Что у меня будет так же, как у тебя. Вы же с папой друг друга не любите…
– Почему ты так решила?
– Ма-ам…
Голос был почти страдальческим. Ну да. Взрослый ребенок, в этом мире дети рано взрослеют.
– Ладно. Ты права. Но у тебя так не будет.
– Правда?
– Да. Я твоего папу до свадьбы и не видела ни разу. А у тебя так не будет, обещаю.
Мири прижалась к матери.
– Честное графинское?
– Честное графинское…
– Мам, а давай в нарды сыграем?
Разумеется, Миранда согласилась на брак. А кто бы отказался в ее возрасте.
У Лили было большое желание надавать его высочеству оплеух, но пришлось промолчать. Потом жизнь все расставит на свои места.
Ладно. Впереди бал.
Джес рвался в свой городской дом, но Рик не пустил его.
– Подожди. Давай сначала к королю, а потом начнешь искать свою супругу. Глупо ведь выглядеть будешь.
Насчет того, как он будет выглядеть, Джес мог поспорить. Но лучше и правда сначала все узнать, потом уже действовать.
Во дворце было шумно и оживленно. Но принца не то что пропустили – сопроводили под руки. Вместе с графом. Вирмане отправились ждать в караулку – мол, пошлют за ними, тогда и… Не любит их король, что тут поделать?
Рик прямиком отправился к отцу.
Эдоард сидел в своем кабинете. Чуть побледневший, чуть похудевший, но такой… родной. Ей-ей, надо уехать, чтобы понять, насколько тебе дороги близкие люди! И насколько тебе плохо без них!
Рик не удержался и обнял отца. И почувствовал, что руки Эдоарда чуть дрожат.
– Сынок…
Второе крепкое объятие досталось Джерисону.
– Ну рассказывайте. Все ли в порядке?
Да уж куда там…
Эдоард только головой покачал, когда узнал, как пригодились вирмане. Спасли всех, кого смогли, сражались как львы, кое-кто там и полег…
– Надо будет им награду выдать. Зря я на них злился.
Рик предложил обеспечить вирман кораблями с верфи Брокленда. Эдоард пожал плечами – мол, Август и так чего-то там усовершенствовал. Но мы можем оплатить им несколько кораблей классом повыше. Это вполне достойно.
Рик принялся расспрашивать про заговор, однако Эдоард удовлетворил его любопытство ровно настолько, насколько счел нужным. Рика его величество намеревался посвятить в это дело полностью, но позже. А вот Джесу подробности знать незачем. Здоровее будет. И он, и его жена, как-никак она имеет отношение к этой истории.
Заговор? Был. Еще какой. Авестерцы устроили. Нашли где-то фальшивого сына Эдмона и хотели посадить его на трон.
От кого сын? Да от какой-то дворцовой служанки, придумали, что у них была неземная любовь, жить друг без друга не могли, нашли мифического пастора, якобы венчавшего их, – и решили, что все поверят. Заговор, конечно, раскрыли, но при этом не обошлось без жертв. Погибли Ивельены. Почти все. Подозреваем покушение, выданное за несчастный случай, работаем, ищем виновных.
– Да, нам тоже горько и тоскливо, – вздохнул Эдоард. – А что делать? Только отомстить заговорщикам за бедную девочку. И за ее семью тоже. Хоть и не любил я Ивельенов. Но довольно об этом. Сегодня у нас ежегодный бал-маскарад. Надеюсь, вы придете оба.
– Мы только приехали…
– Придворные портные вам помогут. А тебе, Джес, тем более надо быть.
– Зачем? Ваше величество, смилуйтесь! Я с корабля, устал, домой хочу хоть ненадолго…
– Затем, что здесь будет твоя жена.
– Моя жена?! Но…
– Ты еще не понял, что она имеет мало общего с образом розовой коровы? Лилиан Иртон – милая и умная женщина. Поэтому мой тебе совет: погляди на нее сначала издали. Я скажу тебе, кем она нарядится. А потом уж явишься домой. И… я хочу поговорить с тобой наедине. Сейчас. Рик, прогуляйся пока к придворным портным, пусть тебе что-нибудь подберут.
– Я лучше у вирман одеждой разживусь. В знак примирения.
Эдоард кивнул:
– Молодец, сын. А вы, граф Иртон, пожалуйста, останьтесь.
Рик подмигнул приятелю и вышел. Джес ссутулился в кресле. Но Эдоард не стал его распекать, лишь вздохнул устало.
– Да хватит уж… я ведь не дурак. Что ты хочешь мне сказать? Что поведение твоей жены в Иртоне решительно отличается от ее поведения сейчас? Характер, манеры, вкусы…
Джес кивнул. И это – тоже. И не только это. Но…
– Ваше величество, может, я сначала вас послушаю? А то чувствую – все не в лад…
– Послушай, я ведь с твоим отцом всю жизнь дружил, тебя с колыбели помню. Ты мальчик неглупый. И сейчас наверняка злишься на свою супругу.
Джес пожал плечами.
– Сейчас? Нет, сейчас уже нет. Вот раньше – было. А сейчас… перегорел.
– Хорошо, что перегорел. Потому что я тебе так скажу. Этот брак мне нужен. Лилиан – умная женщина. Я собираюсь дать ей титул, так что второй твой сын будет носить титул барона Брокленда. Или третий – кому таланты деда передадутся. Лилиан просила. Если я пожалую ей дворянство – а я пожалую, Брокленд становится наследным дворянством.
– Лилиан – дворянство?
Эдоард коснулся роскошного кружевного манжета.
– А ты, племянник, не удивляйся. Были уже такие случаи в истории. И готов поклясться чем угодно – тогда мужья этих дам так же походили на раков. Большими выпученными глазами… А дальше у тебя два варианта. Или развод, но тут я поддержу твою жену, она мне нужна. Или ты слегка обуздаешь свою гордость. Скажи честно: гулял от жены?
Джес даже и глаз не потупил. Ну было.
– Украшения ее дарил любовницам?
– Э-э-э…
– Тебе Август отдал ее украшения, ты что с ними сделал?
– Не помню. Но я ей отдал все украшения Иртонов…
– А пару ее колец подарил своей любовнице. Август выкупил, в том числе кольцо, принадлежавшее матери Лилиан, и пришел в бешенство. Едва успокоили.
Джес присвистнул. Августа мог понять, оскорбление нешуточное. Хоть он и не со зла… но разве докажешь?
Дверь скрипнула.
– Ваше величество…
– Входите, графиня.
Увидев Алисию Иртон, Джес напрягся. Это что же, ее специально пригласили? Или она сама пришла? Что это значит?
Алисия поклонилась королю, дождалась разрешающего кивка и подошла к креслу, в котором сидел Джес.
– Сынок… рада тебя видеть невредимым.
– Матушка.
Джес выполнил весь придворный ритуал приветствия, не заметив в глазах Алисии особой теплоты.
– Как прошла поездка?
– Если бы не вирмане, лежать бы мне на дне и кормить рыб. Да и Рику тоже, – признался Джес. – Кто ж знал, что Шальзе…
– Никто не знал. И Амалия тоже. Это был серьезный заговор, который ставил целью уничтожить всех связанных со мной и посадить на престол Тайреса.
– Графа?!
– Не просто графа. Он в родстве с королевской семьей, а еще он тесно связан с Авестером, – заметил Эдоард, выдавая Джесу одного из самых знатных «заговорившихся».
– Но этого же мало!
– Если бы никого другого не осталось, сам понимаешь.
Джес понимал.
– И что теперь с ним?
– Посмотрим. Они начали с Ивельенов. Потом были на очереди ты и Рик. А потом – я. Меня можно было заставить подписать отречение, ну и женить негодяя на одной из девочек.
Джес сжал кулаки.
– Дядя… а почему начали с Амалии?
– Потому что у Ивельенов больше прав на престол, чем у каких-то Тайресов, сам понимаешь. А еще потому, что ты – друг Рика, а Амалия твоя сестра. Начнись вся эта свистопляска, Питер бы поднял восстание, поэтому заранее устранили самых сильных. Например, Ивельенов, Лемарглов…
Насчет Лемарглов Эдоард лукавил. Им несчастный случай устроила уже его тайная служба. А именно запалили дом с четырех сторон, проследив, чтобы никто не выбрался. Официальная причина пожара – неосторожное обращение с огнем. А нечего вот в заговоры лезть. Да и Ивельены тоже… но Джерисону лучше было этого не знать.
– Твари…
– Именно. Кстати, и меня могли отравить. Скажи спасибо своей супруге.
– Как?!
– Тахир Джиаман дин Дашшар. Тебе это имя о чем-то говорит?
– Докторус из Ханганата…
– Абсолютно верно. Когда я заболел, твоя супруга притащила его во дворец, дневала у меня и ночевала, сама горшок выносила…
Судя по глазам Джеса – ему уже просто было плохо от таких новостей.
– Да-да, не удивляйся. Лилиан вовсе не такая, какой ты ее описывал, и я искренне удивлен, что ты в ней не разобрался. Вот и твоя мать может подтвердить…
Алисия улыбнулась.
– Лилиан – женщина, которую я с радостью зову своей невесткой.
Джес подумал, что это не самая лучшая характеристика.
– Она умна, красива, обожает Миранду – тебе мало?
Много. И даже слишком.
– Какие у тебя намерения в отношении жены? – Это уже его величество. Смотрит внимательно. И вот тут надо поберечься.
Джес развел руками.
– Сейчас и сам не знаю. Вот честно: сначала хотелось голову ей оторвать. Потом – запереть в Иртоне. Потом – сначала поговорить, а следом все перечисленное. Сейчас мне хочется сначала поговорить, а потом уж решать.
– Слышу речь не мальчика, но мужа. И о чем говорить собираетесь?
Джес чуть воспрянул духом.
– Первым делом расспрошу, как она жила без меня. Похвалю за Миранду. Подарю подарки… Я тут такое нашел!..
– Что же такого ты нашел? – не удержалась от любопытства Алисия. – Простите, ваше величество.
– Нет-нет, графиня. Кто еще может посоветовать подарок для женщины, как не другая женщина.
– К счастью, наши вещи удалось снять с корабля, – сказал Джес. – Да, полагаю, вирмане прихватили многое с кораблей Шальзе…
– И не жалко. За ваши жизни я бы и больше отдал, – отмахнулся Эдоард. – Итак?
– Набор столовых приборов. Поскольку Лилиан любит поесть, – принялся отчитываться Джес.
Уголки губ Алисии чуть дернулись.
– Столовые приборы? Как интересно… Они сделаны в Ивернее или Уэльстере?
– Нет, это мастер Лейтц. – Джес пожал плечами. – Вроде бы как даже ативернский.
Эдоард кивнул.
– И это все?
– Нет, конечно. Еще я купил ей серьги с янтарем. Работы того же мастера. У них весьма интересная застежка…
– Очень хорошо. – Глаза Эдоарда подозрительно блеснули, но Джес не принял это на свой счет.
– И уже непосредственно перед отъездом из Ивернеи я купил кое-что еще… Зеркало!
– Зеркало? – повторила Алисия.
– Да. Стеклянное. Оно, правда, не слишком большое, всего с ладонь, но в нем все так видно! В металлическом так себя никогда не увидишь! И оправа роскошная! Лилиан обязательно понравится.
– Безусловно. – Голос Алисии слегка дрогнул. – А чье производство?
– Не знаю, но там есть клеймо. Красный крест.
Алисия вцепилась в веер так, что безделушка чуть не хрустнула.
– Столовые приборы, серьги, зеркало…
– И кружевная накидка, – добавил Джес. – Ее я, правда, купил уже в Альтвере, точнее, перекупил, но женщинам нравит…
– Безусловно, – согласилась Алисия. – В-ваше величество?
Эдоард покачал головой.
– Джес, ты неподражаем. Значит, новинки, все самое модное и дорогое, да?
Граф недоуменно моргнул. И что такого? Да, модное, да, дорогое, сколько одна накидка стоит – подумать страшно!
– А что…
– А то, племянничек, – ядом в голосе короля можно было полдвора перетравить, – что мастер Лейтц работает на твою супругу. И все делает по ее эскизам и предложениям. Кроме кружева. Его плетут несколько кружевниц, которые также работают на графиню Иртон.
– И зеркала, – почти всхлипнула Алисия. – Их тоже Лилиан смогла сделать.
Удар по голове? Вот его Джес и ощутил в полной мере.
– Н-но…
– Да, сынок. Твоя супруга. – Алисия уже более-менее взяла себя в руки. – И она передает все эти секреты государству.
– Не безвозмездно. Но по сравнению с предполагаемой выгодой – это медяки, – усмехнулся Эдоард. – Кстати, о медяках. Где ее девичья доля?
– Э-э-э… – искренне растерялся Джес. – Я ей посылал деньги в Иртон. Тратить их там, конечно, некуда, но все же… можете проверить!
– А управляющий воровал. Теперь понятно, откуда у него такие суммы. Ладно. В этом ты не виноват. Идем дальше. У Лилиан к тебе особых претензий нет. Ее опаивали, ей было плохо… Не разобрался? А кто б тут разобрался, когда докторус врет в глаза…
– Нашли, кто его нанял?
– Ты думаешь, покушались только на Амалию? – Горло у Эдоарда перехватило. Говорить о дочери до сих пор было больно. – Все те же, все там же… кстати, твои знакомые, Йерби.
– Твари!
– Сам виноват. Надо бы тщательнее приглядываться к тем, кого на работу берешь, а ты – с глаз долой, из сердца вон. Джес, ты с Августом вел дела?
– Было такое.
– Вот и посмотри на него. Умница, профессионал.
– Разве что слишком со своими мастеровыми носится.
– А ты привыкай. Лилиан – такая же. Если кто ее людей тронет – стеной встает.
Джес помотал головой. Вот уж во что верилось с трудом.
– Истерики закатывает?
– Я же тебе говорил: ее опоили.
Граф Иртон тяжко вздохнул.
– Что вы от меня хотите?
– Значит, так. – Эдоард смотрел жестко и холодно. – Сегодня на балу присмотрись к своей жене, а завтра-послезавтра я устрою вам встречу. Поговоришь, подумаешь… Мне кажется, что она тебе понравится. Если поведешь себя по-умному – я вам помогу. А по-глупому…
– Видел бы ты, как придворные взглядами ее облизывают, – усмехнулась Алисия.
Джес не видел. Но внутри что-то дернулось. Его жену? Вот еще не хватало!
– Сейчас Ричард вернется, пойдешь к придворным портным. Потом поспишь пару часов до бала – и действуй. Столько женщин по тебе вздыхают, неужели свою жену не обаяешь?
В этом Джес не сомневался.
– И еще… на-ка вот, посиди почитай на досуге. – Эдоард вытащил из ящика стола и поставил на стол большую шкатулку. Положил на ее крышку маленький ключик. – Здесь протоколы допросов. Приятного чтения.
О том, что они были слегка фальсифицированы, чтобы произвести нужное впечатление, Джесу знать не стоило. Пусть изучает и проникается всей глубиной трагедии.
– И вот это заодно. – На стол легло еще несколько свитков. – Твоя жена, как ты понимаешь, попала под мой надзор достаточно давно. Вот и полюбопытствуй, чем она без тебя занималась.
– А…
– А обо всем остальном потом поговорим.
– С вашего позволения, ваше величество, я тоже откланяюсь? – Алисия присела в реверансе и, дождавшись милостивой улыбки и кивка короля, направилась к двери.
Джес неловко встал из кресла, поклонился, сгреб со стола шкатулку и направился вслед за матерью. Эдоард покачал головой, глядя ему вслед.
Балбес, хоть и сын родной. Не в отца пошел.
Рик вошел в кабинет отца не без робости, но Эдоард смотрел тепло, и его высочество перевел дух. Значит, разноса точно не будет.
– Ну садись, рассказывай.
– Да вроде и не о чем, – развел руками Рик.
– Анелия или Лидия?
– Анелия.
– Уже неплохо.
– Так ведь ты ее и хотел, разве нет?
– Именно ее, – не стал отрицать Эдоард. – С Гардвейгом нам дружить надо.
– Значит, будем. А что это за история с заговором?
– Догадался, что все не так просто?
– Понял. Но ты не хочешь, чтобы об этом знал Джерисон?
Эдоард кивнул:
– И ты ему никогда не скажешь.
– Почему?
– Потому что у Эдмона был ребенок не от служанки. А от Амалии.
Рик выругался и задумался.
– Вот-вот.
– Тогда все становится на место. И поэтому дядя Джайс его отравил?
– Именно поэтому. Дочь, любимая и родная…
Рик задумался.
– А кто, что…
Эдоард выставил на стол вторую шкатулку. Уже чуть поменьше, но со специальной печатью, означающей «Только для королевского взора».
– Здесь протоколы. Они будут храниться сначала у меня, а потом у тебя. И, Джес, сам понимаешь…
– Для него это будет страшный удар.
– Не будет. Потому что этого – не было. Никогда.
– Как прикажешь.
– Прочитаешь – сам поймешь.
– Хорошо. Сегодня займусь. А что с женой Джеса? Тут тоже все не так просто?
– Любопытство заело? – усмехнулся Эдоард.
– Не то слово. Сам понимаешь, мы в чужой стране, письма просматриваются, раскрывать наши внутренние дела тоже не с руки, толком ничего не узнаешь, а слухи ходят страшные! Графиня то вирман нанимает, то ханганов, то…
– Слухи не сильно врали.
– Так что же все-таки произошло? Интересно же.
– Бумаги на эту тему у Джеса. Потом возьмешь посмотришь. Все не настолько страшно. Жила-была девочка, Лилиан Брокленд. Жила в глуши, в своем доме, общалась только с отцом, человеком незаурядным, но своеобразным. Вышла она замуж. В первую ночь волновалась, потом в шоке была, а потом муж ее в глушь отослал, даже не приглядевшись. Лилиан с себя вины не снимает, говорит, что могла бы… но что она могла? Джес ведь ее и видеть не желал.
– Было такое.
– Вот. А там ее и опаивать начали. Когда она потеряла ребенка – была на грани смерти. Опаивать ее перестали, думали, что умрет, но благодаря заботе служанки она пришла в себя. А умная женщина… да еще с характером, да если она умирать не желает – это серьезно.
Рик тряхнул головой.
– Железная госпожа?
– О нет. Лилиан очень милая и обаятельная женщина. Но есть в ней… нечто. Она мила, она любезна, она многое знает, но… это как надрыв.
– Не понимаю.
– Она не желает править. Ей даром власть не нужна. И деньги она на себя не тратит. Любая женщина, получая столько, сколько она, накупила бы себе нарядов, побрякушек… эта – нет. Она обучает за свой счет детей бедноты. Кормит их, одевает, содержит на всем готовом, чтобы, как она выразилась, эти дети не пополнили городское дно, а стали верными слугами короны.
– Ради короны?
– В том-то и дело, что ради детей.
Ричард покачал головой:
– Странно как-то.
– И мне было странно. А потом я разобрался. Она ведь третье поколение. Отец Августа был отличным военным, он сам корабел от Альдоная, ну а его дочь и того интереснее – кровь не спрячешь.
– Может быть… а ее не могли подменить?
– Нет. Она все время была на глазах у слуг, да и кто?
– Сосед, еще кто-то…
– Отец ее опознал.
Рик пожал плечами.
– Как сказка. Сидел человек на лавке пятьдесят лет, а потом взял меч и пошел врагов крошить.
– Жизнь интереснее сказки бывает.
– Это верно. А с Джесом что?
Взгляд Эдоарда похолодел.
– Дай ему понять, что я им не слишком доволен. Если он поссорится с женой, пусть пеняет на себя.
– А если полезет в бутылку?
– Пусть в ней и остается. Иди, посиди, почитай, подумай.
Рик ушел. Спустя два часа он вернул документы отцу и отправился в покои Джеса.
Граф Иртон пребывал в ступоре. Шкатулка с пергаментами была открыта. Их явно читали, выдергивали, кое-как засовывали обратно, пара свитков упала на пол… Рик посмотрел на эту картину и принялся разливать вино.
Джес выпил кубок вина, как воду. Синие глаза были тоскливыми.
– Рик, я болван?
– Нет.
– А чувствую себя именно так. Столько всего не заметить… с ума сойти!
– И что ты теперь делать будешь?
– Пойду на маскарад.
– А с женой?
– Не знаю. Слушай, ты мне свитки не продашь, которые в Ивернее купил? Хотя бы часть?
– Зачем? Ты ж ей подарков накупил…
Кубок полетел в угол.
– Накупил?! Подарков?! Да она их сама и делает!
– Как?!
– Ну не делает, она за этим стоит. Столовые приборы – ее изобретение. И входит ведь в моду! Десятками заказывают. Как же! Благородные господа не должны есть руками, да и манжеты заляпать легко, и платье, а тут все аккуратно, красиво! Зеркало? Опять ее! Ювелиры из эввиров вокруг нее на цыпочках ходят! В свите графини три кружевницы, у них еще десятка два учениц…
Рик от души фыркнул.
– Короче, ты попал. Продам. Думаешь, оценит?
– Хоть что-то будет, – буркнул Джес.
– А с купленным что делать будешь?
– Миранде отдам.
– И то дело.
– Рик, я себя чувствую идиотом. Управляющий собирался продать мою жену в рабство, сосед собирался похитить мою дочь, Йерби собирались вообще и меня на тот свет отправить… шикарно!
– Сам гадючник развел!
– Можно подумать, я во всем виноват, – окрысился Джес. – Сам знаешь, как дело было. Сначала отец умер, я с его делами замотался, потом верфи, потом посольство…
– Держал бы жену в столице…
Джес так сверкнул глазами, что Рик решил умолкнуть. Принцев посылать по матери не принято, но ведь могут же.
– Короче, я кругом виноват! А эта… пресветлая Лилиан! Не женщина, а невесть что! Везде успела! Врагов выловила, воров казнила, дочь воспитала, производство наладила… Рик, это вообще в человеческих силах?
– Если человек это сделал – значит, да.
– Человек ли…
– А кто еще?
– Знаешь, судя по объему, тут без Альдоная не обошлось. Или без Мальдонаи.
– Джес, вернись на землю. Август что, сумасшедший?
– А он тут при чем?
– Твоя жена – его дочь. А кровь себя всегда проявит.
– К-кровь… корова клятая!!!
– Что, опять она у тебя виновата?!
– Да не виновата, но, Рик… Ну слов у меня нет! За ней точно никто не стоит?
– Ты сам отчеты читал. И как?
– Монахини веселее живут. Дом – работа, дом – работа… Работа, Рик!!! Женщина – работает! Может, она все-таки шильда?
– А может, нет? – огрызнулся Рик, которого Джес в конце концов вывел из себя. – Сам подумай! Шильды одержимы похотью и мужчинами. Работой, друг мой, они не одержимы! Ни разу! Вертикальных зрачков у твоей супруги нет, голой она не бегает, к мужчинам не прикасается, ну разве что в танце. Ну так? Скорее это тебя можно заподозрить, судя по твоему кобеляжу.
Джес все-таки послал его высочество куда подальше.
– Что, не нравится? – ухмыльнулся Рик. – Ты б на жену молился. Судя по письмам, которые она тебе писала, она не в обиде. И мир может наладить, если ты все не порушишь. А если не справишься – не обессудь.
Джес слишком давно находился при дворе, чтобы не обратить внимания на последние слова.
– Тебе король сказал?
Рик и не подумал отрицать.
– Да. Поэтому трижды подумай, прежде чем что-то делать.
– А я и подумаю. Пойду на бал, послушаю, что о моей жене говорят, а там и решу, – внезапно развеселился Джес. – Я так понимаю, первая встреча у нас будет при короле?
– Правильно понимаешь. Отец тебя хорошо знает.
– Тогда тем более… сейчас подыщу, что надеть, – и на маскарад.
Рик внимательно посмотрел на друга.
– Тебя одного-то оставить можно?
– Можно, можно. Иди, сам готовься.
Рик пожал плечами и пошел. Готовиться.
Оставшись один, Джес нервно допил вино из кубка друга.
Итак, выбор прост. Либо он налаживает отношения с женой – либо налаживает отношения с соседями и разбойниками на границе у Мальдонаи в… неприличном месте.
Чем хорошо второе?
Сохранением своей гордости. Наверное. Зная короля, можно не сомневаться – он его и там достанет.
Чем хорошо первое?
Прогнуться перед женой придется. Но, судя по ее письмам, много она не потребует. А в остальном… Он молод, красив, умен, что, он свою жену не обаяеет?
Да запросто. А если за ней кто-то стоит, его надо будет просто найти и прикончить. И самому управлять этой коровой. Почему нет?
Ну не верил, не верил Джес в деловые способности своей жены, даже несмотря на все прочитанное. Но и на рожон лезть не хотел. Незачем.
Ладно. Надо выбрать, что надеть.
– Папа!!!
Джес обернулся, подхватил на руки маленький снаряд, пролетевший по комнате и с диким визгом повисший у него на шее.
– Миранда!!!
– Папочка!!!
Миранда была с визитом у принцесс. Девочки вместе записывали истории про барона Холмса. Но случайно услышала, как служанки шушукались, что вернулся принц. А если принц, то и… папа? Вот Мири и решила наведаться в дворцовые покои отца.
– Папа, я так рада!!!
Прошло не меньше десяти минут, прежде чем ребенок соизволил слезть с отцовской шеи.
Джерисон пригляделся к ней – и не узнал своей дочери. Он оставлял бледную и робкую малышку. А сейчас перед ним стояла девочка с загорелым лицом, черные волосы заплетены в сложную косу и перевиты шитой золотом и жемчугом лентой, на губах улыбка…
Невысокий рост не мешал Мири держаться с королевским достоинством. Странная одежда – синяя юбка, синий жилет, расшитый бисером, белая рубашка с дорогим кружевным воротником. Широкий пояс украшен красивыми ножнами… Нож? У его девочки?
За Мирандой неотступно следовала здоровущая серая собака. Явно вирманская сторожевая. В ответ на его пристальный взгляд песик оскалился и зарычал, показывая немаленькие зубки.
– Ляля, свой!
Псина легла, показывая всем видом, что никакой это не свой, но, если уж хозяйке угодно, она пока потерпит.
– Ты стала такой взрослой, девочка моя!
– Ага, Лиля тоже так говорит. Пап, а это – Ляля.
– Ляля?
Имя, по мнению Джеса, не слишком подходило здоровущей серой зверюге. Вот Живодерка или Кошмар было бы намного удачнее.
– Ага. Мне ее Лиля подарила! Красавица, правда?
– Лиля?
– Ну мама!!!
– Мама?! – Джес не ожидал, что его ребенок станет называть матерью постороннюю женщину.
– Твоя жена, Лилиан, моя мама.
– Миранда, а ты помнишь, что она тебе не родная? – осторожно уточнил Джес.
Девочка фыркнула.
– Не та мать, что родила, а та, что вырастила. Я первую маму и не помню. А Лиля хорошая. И мы по тебе скучали.
– Я тоже. Мири, я тебе подарки привез…
Мири радостно взвизгнула и ринулась к сундуку, на который указал отец. Минут через пять она сообщила:
– Пап, а мы все это делаем! Ты знаешь?
– Знаю. Тебе это не нужно?
– Пригодится в хозяйстве. Или в приданое пойдет.
Джес чуть не поперхнулся.
– Папа, ты на бал пойдешь?
– Пойду. А мама?
– Тоже пойдет. Я точно знаю. Только пока не знаю в чем. Она костюм не готовила, хотела у ханганов что-нибудь взять…
Джес кивнул.
– А как я выгляжу, малышка?
Мири присмотрелась. Обошла вокруг отца. И поморщилась:
– Папа, от тебя пахнет.
Джес недоуменно втянул носом воздух. Да, наверное… путешествовал же на палубе вирманского корабля, да и переодеться не во что было. Но не так уж и сильно от него пахнет.
– А…
– Папа, мыться надо хотя бы раз в день. Каждый день. А одежду стирать почаще, – выдал ребенок. – Ты меня не испачкал? – Миранда осмотрела себя. – Вроде нет. А то Марсия ворчать будет.
– Марсия?
– Наша портниха. Она вечно ругается, если я в новых нарядах куда-то влезу.
Интересно, кто это позволяет себе ругать виконтессу?
– Тебя? Кто она и кто ты?
Миранда сдвинула брови.
– Она – человек. Который тяжело трудился, чтобы сшить для меня одежду. А я ее порвала или испачкала… разве это хорошо?
– И что? Ты виконтесса…
– Виконтесса – не значит свинья, – отрезал любимый ребенок, нокаутируя папочку.
– Я только что с корабля.
Миранда задумалась ненадолго.
– Я могу попросить слуг, чтобы они принесли тебе ванну и чистую одежду.
– Одежда у меня здесь есть.
– Но не на грязное же тело ее надевать? Ты посиди отдохни, а я пока распоряжусь.
Джес кивнул. Миранда вылетела за дверь. Благородный граф почти упал в кресло и перевел дух.
Нет, кто тут сошел с ума?
Он, Миранда, мир?
Минут через пятнадцать в дверь постучали, и несколько лакеев вкатили в комнату большую бочку. Установили и принялись таскать воду.
Когда бочка-ванна была наполнена, на смену мужчинам явились две служанки, которые, хихикая, помогли благородному графу раздеться, утрамбоваться в ванну – и принялись его тереть. С шуточками, скользя шаловливыми пальчиками там, где не надо бы…
– Что тут происходит?! – разнесся по комнате звонкий голос Миранды.
– Э-э-э… – замялся Джес.
– Пошли вон! – рявкнула Мири вполне по-взрослому.
Служанки подобрали подолы и скрылись за дверью. Миранда смерила отца укоризненным взглядом.
– Полагаю, они зашли сюда совершенно случайно. Купайся. А я пошла к Анжелине и Джолиэтт.
Джес поморщился. Нет, ну надо же так попасть. Главное, чтобы дочка об этом жене не рассказала. Очень некстати будет, если Лилиан обидится на такие мелочи. С ума сойти! Его ребенок – и так держится, так распоряжается… Да неужели это результат воспитания его жены?
Хотя… Он ведь тоже дочь воспитывал, правда? Скорее всего, Миранда проявила качества, унаследованные от отца. Да, именно так, и никак иначе.
Джес вымылся и принялся одеваться. Бал?
Отлично!
Ханганы, говорите?
Если его величество в ней так заинтересован, лучше не лезть на рожон. Да, Джерисон был вспыльчив, высокомерен, он ни в грош не ставил тех, кто ниже его, – но дураком он не был.
Сначала разведка.
Потом действия.
Бал-маскарад. Приглашенные приходят в масках и маскарадных костюмах. Все браслеты и знаки, указывающие на статус, снимаются на это время.
Танцы, вино, флирт, веселье… Эдоарду это нравилось. Когда он был молодым, они с Джесси обожали эти балы. На них они могли быть свободными. Сейчас пусть развлекаются дети.
Сам он танцевать не собирался, и для него была оборудована ложа. Удобные кресла, стол с закусками, свечи, создающие приятный полумрак… Отсюда он мог наблюдать почти за всем залом.
Сегодня к нему присоединится еще и его величество Гардвейг. Да, это против протокола, по которому королевское общение должно обставляться множеством церемоний. Но… кто смеет спорить с королем? С двумя королями? Тем более что их величества собираются породниться, оба будут в масках, оба не возражают поболтать, оба не могут танцевать… у них много общего.
Да и вообще, если Эдоарда с кем и связывали дружеские отношения – ну насколько таковые возможны между королевскими особами, – то только с Гардвейгом.
У обоих – нелюбимые жены. Только Гард оказался сильнее, да и короля-отца лишился слишком рано, воспитывать было некому. Мальчишкой остался на престоле, вот и пришлось выживать. Эдоард искренне сочувствовал Гардвейгу, когда у того не было сыновей. Сейчас же, когда Милия родила ему уже трех мальчишек, был только рад за соседа. Род не прервется. Это – главное.
Эдоард удобно устроился в кресле. Тахир дин Дашшар встал за его спиной, но Эдоард указал ему на стул в углу.
– Считайте, я разрешил вам сидеть в моем присутствии сегодня. Бал будет долгим, мне не нужно, чтобы вы к концу его с ног падали.
– Как прикажете, ваше величество.
– Полагаю, графиня появится чуть позднее?
– Она прибудет вместе с ханганами, ваше величество.
Уже три коронованные особы. Почти. Амир Гулим не король, он только принц, но может стать и королем. Надо налаживать контакты… Идеальным вариантом было бы выдать за него кого-нибудь из принцесс. Анжелину или Джолиэтт…
Иная вера? Это не имеет никакого значения, когда речь идет о благе государства.
В будущем союз Ативерны, Ханганата и Уэльстера может заставить считаться с собой даже стервятников с Лориса. А то и повычистить их гнездо. Почему нет?
В ложу вошел Гардвейг. Удобно устроился в кресле, покосился на Тахира, небрежным жестом отослал свиту.
– Ваше величество.
– Ваше величество.
Короли приветствовали друг друга легким наклоном головы. Улыбнулись из-под полумасок.
– Как ваше самочувствие, друг мой?
Эдоард чуть опустил ресницы.
– С тех пор как Тахир Джиаман занялся моим здоровьем, я чувствую себя намного лучше. А как ваша нога?
– Полагаю, мне стоит попросить у вас разрешения и пригласить вашего лекаря. – Гардвейг чуть усмехнулся.
Эдоард не замедлил проявить благожелательность:
– Разумеется. Господин дин Дашшар, надеюсь, вы не откажете в любезности осмотреть нашего глубокоуважаемого гостя? Его величество Гардвейг…
– Ваше величество, я гость на вашей земле, и ваше желание – закон для меня. Но моя ученица…
– Я дам ей разрешение, – кивнул Эдоард. И пояснил для Гардвейга: – Ее сиятельство графиня Иртон, жена моего племянника – главная причина того, что господин дин Дашшар еще не уехал к себе в Ханганат.
– И почему же? – Гардвейг вскинул брови.
– Я обещал госпоже научить ее всему, что знаю сам, ваше величество. А слово чести…
– Разве ханганы ценят слово, данное женщине?
– Любому существу. Даже если ты даешь слово наедине с собой, Звездная Кобылица читает в твоем сердце. И растопчет внутренности лжеца и предателя.
Гардвейг пожал плечами. Варвары, не знающие Альдоная. Что тут скажешь? Только одно:
– Я буду счастлив видеть и вас, и вашу ученицу.
Тахир низко поклонился. И опять отступил в тень. Кажется, его практика пополнится еще одним интересным случаем.
Лиля приехала на бал в свите Амира. Она подозревала, что покоя ей не дадут, а потому пошла на хитрость: под ханганскими покрывалами на ней было черное длинное платье с вшитыми сзади несколькими полосами ткани, создающими иллюзию крыльев.
Показалась на входе церемониймейстеру, а потом под прикрытием ханганов скользнула за портьеру. Размотать покрывало – пара пустяков, и выпорхнуть летучей мышкой. Она даже маску поменяла с белой на черную. Отдала все ненужное кому-то из свиты Амира, пусть уберет, чтобы никому на глаза не попалось.
И – вперед.
Расслабляться, танцевать, флиртовать…
Женщина она или лошадь рабочая? Надо хотя бы попробовать расслабиться!
Ричард и Джерисон, не привлекая к себе внимания, вошли в зал. Каждому тут же подобрали пару, мужчины провели дам по залу в танце и ловко растворились в толпе. При дворе этим искусством владел любой.
Ричард отправился в ложу к отцу. Там мелькала чалма какого-то хангана, там шла серьезная беседа. А Джерисон решил поискать среди гостей свою супругу и принялся высматривать особо крупных дам.
Никто не удосужился сообщить графу Иртону, что к его жене теперь больше применимо понятие «приятная полнота». А сам он по привычке искал корову в розовом. И не мог найти.
Зато взгляд останавливался то на одной даме, то на другой: соблазнительные вырезы, округлые плечи, блестящие глаза под масками…
Джерисон сделал пару кругов по залу и даже слегка заскучал.
Потанцевать? Почему бы нет. И продолжить поиски.
– Лилиан…
Лиля обернулась так резко, что пряди волос взлетели и зацепились за шитье на костюме маркиза Фалиона.
– Маркиз!
– Рад вас видеть, Ли…
– Нет-нет! – жестом остановила его Лиля. – Сегодня маскарад. Не по имени, прошу! Называйте меня… Мышкой. Сегодня.
– Вы не похожи…
– А на летучую?
Фалион чуть улыбнулся.
– Пожалуй. Тогда и я для вас сегодня Алекс.
Лиля подарила ему улыбку.
– Потанцуем, Мышка?
Лиля плохо танцевала, но с таким партнером, как Фалион, танцевать было одно удовольствие. Александр вел ее уверенно и спокойно, подсказывал шаги, мягко улыбался, шутил…
Кажется, вечер начинал оправдывать ожидания. А то Лиля уже и затосковать успела.
Три шага. Поворот. Проход. Еще два поворота.
– Алекс, вы отлично танцуете…
– Мышка, вы чудо.
– Я действительно готова взлететь, – рассмеялась Лиля. – Мне так легко…
– Вы сегодня очаровательны…
– А в обычные дни?
– Вы всегда прекрасны…
Обычная болтовня. А сердце – сердце бьется быстрее из-за танца. И от него же кружится голова и плывут в глазах звезды.
Только от него…
Лиля и не заметила, как прошла в танце мимо высокого брюнета в маске. Сначала один раз, а потом, по фигуре танца, еще и обратно.
Джерисон подпирал стену, потягивал вино из высокого кубка и рассматривал танцующих.
Жену найти пока не удалось, поэтому он просто отдыхал, наслаждался праздником… Он жив. Разве мало?
Звонкий смех ударил словно плетью.
– Мышка…
Фалион?
Нельзя сказать, чтобы они были близкими приятелями, но общались без вражды, и Джерисон узнал его голос. Сейчас он удивился интонации сыночка Вяленой Щуки – тот всю жизнь относился к женщинам ровно и потребительски, а уж чтобы смеяться…
С кем это он? Джерисон пристально вгляделся в женщину, с которой танцевал Фалион.
Симпатичная, ничего не скажешь. Лица не видно, но фигура определенно заслуживает внимания, м-да…
Шикарный бюст, высокий рост, приятная полнота, но толстой ее не назвать. Стройная, статная, этакая вирманка… светлые волосы, длинные, перевиты нитями черного жемчуга – недешевое украшение.
Платье интересное…
Попробовать познакомиться?
Поскольку Джес не считал Фалиона близким другом, он мог спокойно отбить у него даму. Пару раз уже такое было, почему бы и не повторить?
Хотя… нет. Не стоит. Ему надо найти супругу и приглядеться к ней со стороны. Лучше не отвлекаться. И вообще выйти в сад. Погулять немного или посидеть в беседке… Интересно, где бродит эта корова?!
«Корова» честно станцевала с Фалионом несколько танцев и решила, что пока хватит. Надо бы выйти подышать воздухом. Как ни крути – не ее это. Ой не ее.
Люди сильно потеют, когда танцуют. И пахнут. А когда от этакой нежной нимфы на тебя шибает ароматом пота, духов, несвежей одежды, цветочной воды… увольте! Лучше неделю в бомжатнике!
Лиля обмахнулась веером и направилась в сад. Фалион хотел составить ей компанию, но его отвлек какой-то толстячок, и Лиля беспрепятственно выскользнула на террасу.
Спуститься в сад? Тоже вопрос. Если кто не в курсе – отходы жизнедеятельности там попадаются на каждом втором шагу. Так что лучше где-нибудь посидеть. Рисковать новыми туфельками Лиля не хотела.
Да, после долгих мучений ей удалось создать что-то близкое к желаемому. До шпилек, супинаторов и лодочек было еще очень далеко, но сделать платформу и наметить каблучок местные мастера сумели. На каблуках себя иногда и стройнее чувствуешь!
Кажется, где-то здесь должна быть беседка? Ага, вот она…
Когда на пороге беседки возникла женская фигурка, Джерисон искренне удивился, но вслух ничего сказать не успел.
– Извините, – заметив его, тут же отреагировала женщина. – Я не видела, что тут занято.
Скользнула по черной ткани светлая прядь. И Джерисон узнал ее. Спутница Фалиона. На ловца и зверь?..
Нет, в зале он не стал бы. Но здесь-то… и вообще, ни к чему серьезному это не приведет. Это просто флирт. Вот!
– Госпожа, я буду рад вашему обществу. Прошу вас разделить со мной это уединение. Полагаю, вам тоже наскучили придворные увеселения?
Женщина чуть склонила голову.
– Да, пожалуй. Благодарю за любезное приглашение.
Она прошла в беседку, провела пальцами по скамье, потом вытащила из кармана носовой платок, вытерла им сиденье – и уселась.
– Еще раз благодарю.
Откинула назад голову и прикрыла глаза.
Лиля не собиралась разговаривать, а Джерисон просто не представлял себе, что делать дальше. Странно, обычно женщины охотились за ним, а тут вдруг полное безразличие…
Анелия Уэльстерская танцевала, смеялась и развлекалась от души. Альдонай великодушный, как же здесь замечательно.
Все склоняются перед ней, она великолепна, сияют улыбки, шуршат шелка… Да! Она желает быть королевой! Она создана для этого!
Чернобородый ханган склонился перед принцессой, прикладывая руку к сердцу. И Анелия приняла приглашение. Почему нет?
– Анелия, сердце мое…
Анелии повезло, что они чуть отдалились от танцующих пар. Поэтому, когда она начала оседать в обморок, ханган подхватил ее и втолкнул в один из альковов. Похлопал по щекам, поднес к носу нюхательную соль.
– Анелия, милая, сейчас не время!
Прошло не меньше пяти минут, прежде чем принцесса пришла в себя.
– Лонс…
– Угадала, малышка.
– Ты живой?!
– Да. И даже процветаю. Я пришел за тобой.
Он пришел за ней. Живой Лонс – катастрофа. Он ее не отпустит. Он может все разрушить. Обследование у повитух она не пройдет, если вдруг таковое будет назначено. Несмотря на все ведьминские средства.
Что ему надо?
– Ты ведь моя жена. И я нашел для нас место. Там почти никто не бывает. Тишина, уединение, мы с тобой будем управляющими. Хозяин хороший человек. – Лонс не утратил способности соображать и не назвал имени Лилиан Иртон. – Он все понял. И примет мою супругу.
– Ты хочешь, чтобы я уехала с тобой?
– Ты моя жена. Почему нет? Ты ведь… ты любишь меня?
Анелия поспешно закивала.
Да, Альдонай, да, лишь бы не было скандала.
– Люблю. Н-но… как? Как получилось, что ты жив?
– Мне повезло. Мы можем уйти прямо сейчас…
Анелия покачала головой:
– Нет. Сейчас не можем.
– Почему?
– Потому что… – Анелия уже опомнилась. И язык привычно принялся плести словесные кружева: – Наше посольство – оно ради договора. Все уже согласовано. Женой принца должна стать Лидия. Я же обязана здесь быть. Но если я сбегу сейчас, мы не выберемся из столицы.
– Выберемся. Я знаю как.
Но уверенности в голосе Лонса не было. Побег он не готовил, что верно, то верно. А надо добраться до гавани, найти корабль… вирмане помогут, но в ночь они не выйдут, только с отливом. А до того принцессы хватятся… Да и помогут ли вирмане?
Для графини они сделают все, так ведь он не графиня. И Анелия – без всего самого необходимого, на корабле…
Анелия почувствовала его колебания.
– Нас будут искать. И кроме того… нам ведь нужны деньги, разве нет?
– Да.
– Я могу взять свои украшения. Это будет не лишним.
– Ты мне дорога без украшений.
– Лонс, но почему нет? Не нам, так нашим детям.
Анелия выглядела такой невинной…
– Милая… не могу без тебя.
Принцесса уперлась Лонсу в грудь обеими руками.
– Приди в себя. Если нас тут застанут…
– Когда я увижу тебя? Как?
Анелия задумалась.
– Я тут чужая, я ничего не знаю… Ты бываешь во дворце?
Лонс кивнул. Как сопровождающий Лилиан Иртон или Миранды Иртон он мог пройти.
– Бываю, но лучше… В двух шагах от дворца храм Альдоная. Приходи туда по утрам на службу.
– Не завтра, но я приду. Клянусь, – поспешила согласиться женщина.
– Я сообщу, когда все будет готово. Ты согласна уехать со мной?
– Да. Готовься.
Лонс поцеловал ей руку:
– Любимая…
– Я тебя тоже люблю, – торопливо сказала Анелия. – А сейчас уходи. Если нас застанут вместе…
Лонс чуть наклонил голову, соглашаясь. И исчез за шторой.
Анелия посидела еще минут десять, приходя в себя. Чудо, что ее никто не хватился. Но ведь есть место, куда даже принцесс не сопровождают. А в круговерти бала, в суматохе и разноцветье, так легко потерять из виду подопечную…
Самая страшная опасность устранена. Бежать сию секунду ей не придется. Но… что же делать? К кому советовал обратиться Альтрес Лорт? Не сейчас, не на балу, но…
Бежать невесть куда с воскресшим (Мальдоная бы его забрала!) супругом Анелия не собиралась. Только не тогда, когда она может стать королевой Ативерны. Вот еще не хватало!
Умер? Ну и не являйся живым. Или придется отправить тебя обратно, к мертвым.
Свежий воздух после бально-зальной духоты оказал на Лилю почти опьяняющее воздействие. Она сидела, откинув назад голову, и почти «плыла».
Хорошо, уютно…
Мужчина, чье уединение она нарушила, тоже молчал, не делая ни малейших попыток приблизиться. Вот и чудненько. Ей был нужен не флирт, а отдых.
Но увы. Идеальных мужчин не бывает. И тишина вскоре оказалась нарушена.
– Странно, что такая красивая женщина – и одна. На месте вашего спутника я бы вас не оставлял ни на минуту.
– Откуда вы знаете, что я красивая, – лениво парировала Лиля. – Может, у меня все лицо в бородавках?
– Зато голос у вас восхитительный.
Смотрел он при этом на грудь, что не осталось незамеченным. Надо бы фыркнуть и уйти, но лень…
– И уши приятные, правда?
– Уши? – растерялся Джерисон. Но многолетняя выучка ловеласа взяла свое. – Не сомневаюсь, что вы прекрасны – полностью. Каждой частью… э-э-э…
– Моего безусловно прекрасного тела. – Ехидства в голосе Лили и на троих хватило бы.
Джерисон покаянно вздохнул, меняя тактику.
– Смейтесь над несчастным, сраженным вашей красотой, милая дама. Смейтесь… Как жестоко ваше сердце!
Лиля вздохнула.
Еще один канис вульгарис. То есть кобель обыкновенный. Как же вы все надоели.
– Дама благодарна вам за приют. Всего хорошего.
Лиля хотела было встать и выскользнуть из беседки, но Джерисон перегородил проход.
– Прошу вас, не обижайтесь. Я не питал недобрых намерений…
Лиля вздохнула. И разъяснила:
– Сейчас вы начнете извиняться. Я приму извинения, и мы продолжим посиделки. Потом вы опять начнете свои заигрывания, я захочу уйти, вы меня опять удержите… и так достаточно долго. Пока одному из нас не надоест. Считайте, что мне уже надоело.
Джерисон моргнул.
– Я вам так неприятен?
– Вы мне безразличны. Как и любой незнакомый человек.
– Так разрешите мне представиться. Джерисон, граф Иртон.
Лиля пошатнулась. Схватилась рукой за опору беседки.
– Д-джерисон?
Граф с удивлением увидел, как лицо собеседницы под маской заливает мертвенная бледность. На миг ему показалось, что она сейчас упадет. Но нет. Выпрямилась, глубоко вздохнула…
А Лиле действительно стало плохо. Под маской она просто не узнала мужа. Голос показался смутно знакомым, но и только. А вот когда он представился… это было как удар под дых.
– Мы знакомы? Не могу поверить. Я никогда не забыл бы такую красавицу…
Ага, встречались в кровати.
Лиля решительно тряхнула головой.
«Спокойствие, только спокойствие. Ты не нервничаешь… Нет, ну вынесли же черти?! И что теперь? Здравствуйте, дорогой супруг? Да, я твоя супруга, каз-зел? Нет уж. Лучше третий вариант».
– Посольство уже вернулось?
– Да, мы прибыли только сегодня днем.
– И попали с корабля на бал?
– С приказом его величества не спорят.
– А вы тут выполняете задание его величества? Какое же? – прищурилась Лиля.
– Это государственная тайна.
Лиля вскинула брови.
– Тогда я не стану выспрашивать. Кстати, я знакома с вашей супругой. Милейшая женщина… Она с вами?
Джерисон скривился так, что даже под маской стало заметно.
– Д-да… она на балу.
Лиля уже поняла, что ее не узнали, и решила воспользоваться случаем по полной программе. От своего-то имени она ни скандал, ни сцену не закатит… Генрих Айзенштайн хоть руки супруги вспомнил. А этому можно весь организм показать – и не поймет, что к чему. В любом случае раскрывать свое инкогнито и выяснять отношения сейчас не стоит.
– Очаровательная женщина. Вам очень повезло с женой.
– Д-да, безусловно.
– И такой талантливый докторус… это так необычно для женщины.
– Вы давно с ней знакомы?
– Я бы не сказала. Но она уже успела произвести впечатление на придворных. Мой друг сказал, что хорошо вас понимает. Такую женщину надо держать в глуши, а то уведут… столица ведь полна искушений.
– Да…
– Она меня к вам не приревнует?
– Н-нет. Она сейчас с принцессами, – нашелся Джерисон.
Ага, с принцессами. Погоди ж ты…
– Скажите, а истории про барона Холмса вы ей рассказывали? Или это в детстве?
– Барона Холмса? – Джерисон напоминал себе попугая. Причем – глупого. Это надо было прекращать. – Прошу вас, госпожа, назовите хотя бы свое имя, и вы осчастливите меня на всю жизнь!
Тихий смех стал ему ответом.
– О нет. Это ведь маскарад. И мне пора. Да и вам не стоит надолго оставлять супругу одну.
Джерисон снова скривился. Ему не хотелось отпускать эту женщину, так ничего о ней и не узнав.
– Но мы еще встретимся?
– Разумеется. Я бываю при дворе.
– Я ведь не это имел в виду…
Лиля сжала кулаки. Нет, ну погоди ж ты! А еще муж!
– Вас ждет жена. А я тоже замужем. Извольте меня пропустить…
– Но… я вас узнаю при встрече?
Лиля усмехнулась и вынула из уха сережку. Маленькая черная жемчужинка. Оправил мастер Лейтц.
– Возьмите на память. И обязательно меня по ней узнаете.
Захрустел гравий. Джес на миг отвлекся – и Лиля ловко толкнула его под руку. Высокородный граф чуть пошатнулся, но этого было достаточно. Не станет же он хватать даму за платье?
Лиля проскользнула мимо и вылетела из беседки ракетой. И вовремя. На дорожке показался Фалион.
Лиля бросилась к нему, вцепилась в рукав…
– Уведи меня отсюда! Скорее…
Джерисон наблюдал из беседки, как его незнакомка бросилась к Фалиону. Нахмурился.
Но, похоже, близких отношений между ними не было, иначе бы мужчина ее обнял, а не подхватил под руку. Да, заботливо, но любовников отличает многое. Жесты, взгляды, аура близости…
Здесь этого не было.
Забота, дружба – безусловно. Но не близость.
Джес покрутил в пальцах сережку.
Черный жемчуг. Дорогое удовольствие. Что ж, у него еще будет шанс.
Да, ему придется уделять какое-то время жене, но… незнакомка его заинтриговала. Они еще встретятся. И разговор будет другим. Они обязательно встретятся.
То же самое думала и Лиля, почти повиснув на Фалионе. Слава богу, Александр заметил, что женщину колотит крупная дрожь, поэтому он повел ее не в зал, а в один из альковов. Усадив Лилю, он ушел и через минуту вернулся с кубком вина.
– Пей.
Лиля послушно сделала пару глотков.
– Что случилось?
– Там был мой супруг.
Скрывать Лиля не собиралась. Да и вино вкупе со стрессом сделали свое дело.
– Джерисон Иртон?
Удивления в голосе Фалиона не слышалось. И Лиля воззрилась на него.
– Ты знал, что он вернулся?
– Мой отец вернулся. А значит… я полагал, ты уже в курсе.
Лилю затрясло.
– Нет! Да!! Теперь я знаю!!!
– Выпей еще вина.
Кубок полетел в стену.
– Проводи меня к карете.
– Лилиан…
– Я хочу домой. Проводи меня…
– Я могу тебя сопровождать?
– Да… Только быстрее, пожалуйста.
Никто не заметил их ухода.
Джерисон танцевал, развлекался, беседовал… и не мог поверить своим ушам.
О Лилиан говорили разное. Кто-то ругал за заносчивость. Кто-то хвалил за познания в лекарстве. Кто-то считал ее королевской фавориткой, кто-то был уверен, что Эдоард видит в ней дочь. Болтали всякое, но сходились в одном. Лилиан Иртон красива, умна, обаятельна, с ней выгодно и полезно дружить. А враждовать?
Баронесса Ормт попыталась. Пока король болел, она принялась распространять сплетни о Лилиан Иртон. И после выздоровления короля вылетела из дворца впереди своей сплетни.
Его величество однозначно дал понять, что пересудов за спиной не потерпит. Особенно неуважительных.
Оказавшись перед королевской ложей, Джес учтиво поклонился их величествам. Эдоард кивнул и жестом велел ему подойти.
– Развлекаешься?
– Пытался найти жену, но ее тут нет…
Эдоард окинул взглядом зал, подозвал церемониймейстера, спросил негромко. Выслушав ответ, чуть нахмурился.
– Действительно, твоя супруга была на балу, но уехала домой. Кстати, не так давно.
«Видимо, пока я разговаривал с незнакомкой… Обидно!»
– Я надеюсь навестить ее завтра.
– Отнюдь.
– Ваше величество?
– Завтра я приглашу Лилиан во дворец. И извольте первую встречу провести в моем присутствии.
– Не доверяете?
– Нет, – спокойно отозвался король. – Ни тебе, ни ей. Чувства, страсти, обиды… разругаетесь вдрызг, а мне потом все это исправлять? Лучше пообщайтесь в моем присутствии.
Джес поклонился и по знаку короля растворился в толпе.
Раз жены нет – хоть потанцевать.
В карете Лиля сжалась в клубочек и забилась в угол.
Ожили воспоминания Лилиан-первой. И если кто-то назовет их приятными – пусть на себе такие радости и испытает!
Когда вы любите и вас разлучают с любимым – у вас остается ощущение своей правоты. Вы ведь могли быть счастливы. Вы любили, вы могли… это просто судьба такая.
А вот когда вы-то любите, а на вас наплевать…
Именно это было у несчастной толстушки. Именно это…
Любовь. Уж какая есть. Глупая, безнадежная, истеричная… но любовь. И прояви Джерисон чуть больше заботы, внимания, понимания, пришли хотя бы цветок, хотя бы что-то… До могилы толстушку довели не только покушения, но и отсутствие любви.
Потеряв единственное, что привязывало ее к любимому человеку, она расхотела жить.
Сейчас Лиля разрывалась на части.
Лилиан Иртон любила. Все еще дрожала от одного звука его голоса. Мечтала о теплоте в синих глазах.
А Аля… Она всю жизнь исповедовала принцип: не любишь – пошел вон! И вообще, у нее Лешка был. Алешенька…
Вдох. Выдох. Спокойствие.
Куда там…
– Останови… – выдохнула Лиля.
Фалион что было силы застучал в стенку кареты. Лошади замедлили ход, и Лиля почти вывалилась на дорогу. Упала бы на колени, если бы Фалион не подхватил. И Лилю начало выворачивать наизнанку. Такая вот нервная реакция.
Ее рвало желчью. Жестоко и безжалостно. До сухих болезненных спазмов.
Александр был рядом. Поддерживал ее под руки, вытирал испарину со лба, потом постарался напоить водой… Лиля сделала пару глотков – и все пошло по новой.
Прошло не меньше часа, прежде чем она чуть-чуть пришла в себя. Фалион держал ее на руках и смотрел с искренним сочувствием.
– Лилиан… Лилечка…
Лиля уткнулась лицом в его плечо и на миг закрыла глаза. Хотя бы секунду, хотя бы минуту, но ощущать себя защищенной. Хотя бы так…
– Все будет хорошо. Правда.
– Это из-за… него?
Лиля кивнула.
– Я убью его.
– Прекрати, Александр. Не надо. – Лиля впервые говорила так спокойно. – Это ничего не изменит.
– Ты будешь свободна.
– А король тебе не простит. Не надо.
– Одно только слово…
Лиля молчала. Если мужчина способен на такое – приводить женщину в чувство, видеть ее несчастную, разваливающуюся на куски, и не брезговать ею, принимать, как она есть…
– Александр…
Фалион мягко отвел золотистые пряди с усталого лица.
– Ты всегда можешь на меня рассчитывать. Всегда.
Лиля вздохнула.
– Я хотела бы… ох, Александр…
Фалион наклонился и едва коснулся губами лба любимой женщины.
– Ты знаешь.
Лиля сжала его руку.
– Поедем, Александр. Мне надо домой…
Фалион повиновался. Они ехали в карете – и молчали. Но это молчание было выразительнее, чем сотня слов.
«Я сделаю для тебя все…»
«Я не позволю тебе подвергать себя опасности».
«Я сам решу».
«Ради меня – не жертвуй собой. Даст Альдонай – все образуется».
«Альдонай помогает тому, кто сам себе помогает…»
Поздно ночью Лиля с любовью смотрела на спящую Миранду. Как всегда, девочка забралась в ее кровать.
Как всегда, собаки улеглись в ногах, стянув на себя одеяло.
Лиля вдохнула. Выдохнула. Сейчас она уже немного успокоилась и могла рассуждать здраво.
А теперь – логический анализ.
Она до сих пор любит мужа? Или это физиологическая реакция? Типа условного рефлекса?
Скорее второе. Уже легче.
Нужен ли ей такой бабник в копилку?
Лиля прикусила губу.
Вот тут ответ однозначный. Пока – нужен. Но на своих условиях. Согласится – отлично. Нет? Пусть проваливает к черту! Разведется, найдет себе нового мужа… «Так, притормози, ты не в двадцать первом веке, где разводиться можно было хоть по шесть раз на неделе. Здесь тебя за это сожрут».
Или подавятся?
В любом случае козырь у нее уже есть. Чтобы на балу, где присутствует твоя жена, начать флиртовать с другой женщиной – это надо вовсе совести не иметь. Это первое.
Второе: она предупреждена, а значит, подготовится к визиту по полной программе.
Держитесь, граф Иртон… а то снесет!
А Фалион?
А вот тут сложнее. Он любит? Вопрос…
А она его любит? Или это просто желание опереться на сильное плечо? Желание защиты? Стремление побыть слабой?
