ГЛАВА 27

Дни шли не спеша и размеренно. Утром летная школа, после обеда занятия с преподавателями, вечерами с семьей на озере, дома или в поисках идеальной программы для маленькой девочки, которая в последнее время все чаще приходила к нам в гости. Поговорив с Алитой о корректировке программы обучения, мы приняли решение, устроившее нас обеих. Со вчерашнего дня мы занимались уже не вдвоем, а втроем, но сама Алита неизменно присутствовала на всех уроках, не стесняясь проявлять интерес к таким вещам, как социальное устройство мира Каравия, расы, его населяющие, обычаи, им свойственные, а также разнообразные, условно разумные биологические виды, живущие в этом удивительном зазеркальном мире. Все это и многое другое мы делали с одной-единственной целью — помочь маленькой демонице раскрепоститься и разнообразить свой круг общения.

Как я узнала у Алиты, из-за своего затворничества она совсем упустила из вида, что ребенку нужны не только любящие мать и бабушка, но и ровесницы-девочки. И теперь, выйдя в мир, Эдина понятия не имела, как себя в нем вести, и смущалась буквально от всего. От моего искреннего интереса к ее увлечениям, вопросов преподавателей, шумных игр Олеси и Мраша… Я не психолог, отнюдь, но, судя по тому, что она уже не пряталась за маму каждый раз, когда я ее о чем-нибудь спрашивала, мы на верном пути. Не все потеряно, как еще недавно боялась Алита, когда Эдина расплакалась на занятии в летной школе, испугавшись окрика преподавателя. И преподаватель-то больше всех струсил, зная, кто такая Эдина и чья она дочь. Ничего, придет в себя, наберется уверенности и через годик-другой, если все еще будет желать научиться летать, поступит туда снова. А пока…

— Девочки, сегодня мы с вами подробно разберем, кто такие демо-морфы и кем они могут стать для демона или ведьмы. — Мисс Гвин, с удобством расположившаяся под раскидистым ясенем, поманила к себе Мраша. — Давай, мальчик, поработай сегодня немножко. Итак, в первую очередь вам следует знать, что демо-морф — это демон низшего порядка…

Рассказывая и периодически предаваясь воспоминаниям, гнома прошлась по истории эволюции, приручения и даже генной инженерии. О да! Обожаю ее уроки — они даже для меня, ненавидящей учиться, интересны и понятны. Нет, я достаточно много читала о демо-морфах в «эфире» и расспрашивала у Рурга, да и у самого Мраша, но слушать рассказ из уст той, что знала о них все, было в разы интереснее и познавательнее.

М-да, так я и учиться полюблю! Интересно, может, еще и на летные курсы записаться? Ну потом, когда рожу…

Погладив свой живот и попку малыша, в аккурат находящуюся под ладонью, я добилась того, что он легонько шевельнулся в ответ. Солнышко мое… Как же я вас всех люблю. Да-да, сегодня мы с тобой обрадуем своего папочку известием, что ты уже достаточно большой для того, чтобы мы начали видеть и чувствовать твое движение. А то бедный наш папочка, у него начались ночные забеги в туалет, минимум раза по три, да к утру судороги в ногах. Слава всевышнему, не каждую ночь, да и совет искира Ленжирона о массаже с волшебным кремом пришелся кстати.

Теперь по вечерам мы занимаемся тем, что делаем друг другу приятное — я Рургу, а он мне. Да, массаж ног — это восхитительное занятие! Ой, что-то я отвлеклась.

Что там о демо-морфах и их привязке?

Идеальные дни с любящей семьей, нежные ночи с невероятно ласковым и предусмотрительным мужем, ни разу не упрекнувшим меня в том, что все отрицательные моменты беременности доставались ему и только ему. Я начала верить в сказку.

А зря.

Обычное утро. Теплое, солнечное и очень волнительное — сегодня будут проходить предварительные зачеты по вынужденной посадке в случае, если с грифоном произошло что-либо в небе. На самом деле с ним мало что могло произойти, но дотошность демонов меня в этом вопросе радовала. На самом деле произойти могло все что угодно, а согласно статистике мирового свинства, обычно происходило именно то, что не могло произойти никогда.

— Мамусик, ты будешь смотреть?

— Обязательно. В первых рядах. — Поцеловав дочь в щеку, с улыбкой проводила ее взглядом до дверей загонов. Сегодня моя маленькая летунья встала чуть ли не на час раньше обычного и возбужденно спрашивала меня буквально обо всем. Взяли ли мы шлем? Взяли ли мы угощение для Везунчика? Взяли ли мы ее «везучие» перчатки…

Взяли, все взяли.

Уже повернувшись, чтобы пройти на балкон, откуда родителям разрешалось наблюдать за полетами детей, едва устояла на ногах, вцепившись в стену, когда за спиной раздался жуткий взрыв, а затем и мощнейшая воздушная волна, снесшая меня и троих учеников к противоположной от загонов стене.

От загонов…

Мамочка…

— Олеся!!! Не-э-эт!!!

Обняв с каждым днем все больше округляющуюся мамочку, Олеся решительно направилась к загонам, на ходу доставая из сумки печенье. Везунчик просто обожал печеньки с изюмом, и она приносила их на каждое занятие, перед полетом угощая своего любимца. Вот и сейчас, придя пораньше, чтобы настроить Везунчика на победу, Олеся направилась к его стойлу, даже не подумав поздороваться с куратором, как назло тоже пришедшим рано и уже проверяющим своего Грома, стоящего в соседнем стойле. Идиотина высокомерная! Пф!

— И тебе доброе утро, малявка.

— От оглобли слышу, — привычно огрызнувшись, Олеся улыбнулась грифону и проворковала: — Доброе утро, Зунечка, как спал? Это чудовище к тебе не лезло? Ах ты мой хо-ро-о-оший… Так, а это еще что?

Отдав печеньку радостно курлыкавшему грифону, Олеся принялась гладить пернатый бок питомца и, наткнувшись ладошкой на странную шишку с той стороны, куда она всегда крепила седо, попыталась прощупать, что же это было. Черт! Да что за хрень?

— Угр-р-р! — Передернувшись от боли, грифон нервно переступил лапами. Он любил эту девочку, но сейчас она делала ему больно.

— Миленький, подожди, я только оторву эту неправильную хрень…

— Ты что делаешь, малявка? Он же сейчас тебя затопчет! — Вынырнув из-под своего грифона, Шенон попытался отодвинуть от все больше нервничающего Везунчика упрямую ведьму, но тут его взгляд зацепился за бурый комок, который она пыталась отковырять.

Ч-ч-черт!!!

Он успел лишь прижать малявку к себе так сильно, что печать наследника накрыла и ее, и отвернуться, потому что даже так она могла не выжить. А он выживет, он демон.

Взрыв. Мощнейший взрыв, оглушивший его так сильно, что в себя он пришел лишь через час.

Жутко болели спина, шея и копчик. Не двигалась левая рука и не ощущалась…

— Олеська? — Кое-как прохрипев, демон попытался открыть глаза. — Живая?

— Да-а-а… — Судя по всхлипам, девчонка ревела, причем неподалеку. — Что… что это было?

— Ментпластид.

— Что?

— Взрывчатка. Половины этого куска, который был прилеплен к Везунчику, хватило бы для того, чтобы от вас обоих остались лишь воспоминания.

— Но… — Подползя по влажному мху к окровавленному парню, больше похожему на труп, чем на живого, девочка, всхлипнув, уточнила: — Меня хотели убить? Но… кто?

— Кто — разберемся. Сейчас важнее, где мы. Должны же быть в другом месте…

— Почему? — Все еще не в силах остановить слезы, но уже не всхлипывая, Олеся испуганно осматривалась вслед за Шеноном. — Мы в лесу? Что это? Тропики? Мы проходили тропики… это… болото?

Брезгливо скривившись на вязкую бурую жижу, начинающуюся буквально в десяти метрах от них, девочка неосознанно пододвинулась еще ближе к парню.

— Болото. И… — Старательно прислушиваясь к внутреннему компасу, парень, сморщившись, закончил: — Это Амазонка. Мы на Земле.

— Как??? — Открыв рот и забыв его закрыть, ведьмочка уже через секунду визжала как сумасшедшая, когда с одной из многочисленных лиан свесилась змея и попыталась соскользнуть ей на плечо. — Какая га-а-адо-о-ость!!!

— Не ори. — Сморщившись от визга, как от звука бормашины, парень, рывком приподнявшись, протянул руку, одним движением свернул змее шею и, откинув ее подальше, тут же рухнул обратно. — Она не ядовитая. Черт…

Заметив, как побледнел «тупой идиотина» от одного-единственного движения, Олеся закрыла рот и попыталась взять себя в руки. Мамочка всегда говорила, что она сильная и умная и со всем-всем справится. Мамочка…

— Они найдут нас?

— Найдут. Со временем. Дня через два, может, три. — Прикрыв глаза и пытаясь понять, насколько сильно повреждена спина, демон поморщился. — Я переход совершить не смогу — нет сил. Кажется, это был не просто ментпластид… Слушай, кто тебя так не любит? Вроде никому еще не успела напакостить…

Неторопливо рассуждая вслух, парень с недовольством рассматривал темнеющее небо. Нет, так нельзя. Им необходимо укрытие. Пропитание и воду он найдет — обучен. Защитить себя тоже сможет, без проблем. Но малявку… черт!

— Олеся. Давай начистоту. Я сильно ранен и не смогу связаться с родней. В тебе магии нет — она запечатана. Мы сможем продержаться эти три дня, только если ты будешь во всем меня слушаться. Ну? Согласна?

Недовольное сопение вместо ответа, но говорить «да» она не торопилась. Почему?

— Олеся? В чем дело?

— Я думаю. — Сжав губехи, ведьмочка смотрела на него с таким интересом исследователя-патологоанатома, что Шенон напрягся. — Ты меня спас, да?

— Ну… да. — Настороженно ожидая, что она скажет еще, демон внимательно следил за мыслями на ее чумазой мордашке. Мысли были странные.

— Спасибо.

— Да пожалуйста…

— А почему?

— Что?

— Почему ты меня спас? Я ведь тебя бешу. Ты только из-за мамы со мной вежливый, я знаю. Так почему?

Недоуменно вздернув брови и даже не зная, что на это ответить, Шенон действительно не знал почему.

— Ну… Ты же еще ребенок, девочка. Ты бы умерла, а я нет. Я демон, — уверенно кивнув, еще уверенней продолжил: — К тому же наследник. Я смогу выжить даже в эпицентре взрыва — на мне родовая защита. Правда, когда я тебя отвернул и прикрыл собой, она чуть-чуть на тебя перешла. Ну нас и выбросило со смещением. А так нормально.

— То есть ты спас меня случайно? — Сделав какие-то странные выводы, девочка еще недовольнее сжала губы.

Раздраженный вздох, но ему совсем не хотелось объяснять ей то, что она ничего не поняла. Намокшую разодранную спину саднило, а отбитый копчик начал приобретать чувствительность и заныл как проклятый.

— Нет. Не случайно. Это наш долг — спасать тех, кто слабее.

— Я не слабее!

— Не ори. И не ври. Я мужчина, ты женщина. Я демон, ты ведьма, к тому же под печатью. Какие еще доказательства тебе нужны?

— Ты просто тупой идиот!

— А ты глупая и вечно надутая малолетка. Все, не кричи, а то крокодилы приплывут. — Решив припугнуть крикливую девчонку, демон добился лишь того, что она стала еще громче сопеть, но, к счастью, замолчала. — Молодец, умеешь же, когда хочешь. Так, мы остановились на том, что я просил тебя стать послушной девочкой. Учти — будешь капризничать, скормлю крокодилам.

— Нет, ты все-таки идиот. — Посмотрев на него, как на больного, Олеся, прямо как взрослая, покачала головой. — Это не та часть Амазонки. Тут нет крокодилов, мы вчера их проходили. Тут только змеи. Ладно. Я буду тебя слушаться. Но только здесь и только эти три дня. Что мне делать? Ты совсем встать не можешь или как?

Старательно прислушиваясь к своему телу, Шенон признался:

— Могу, но чуть позже. Через полчаса или час. Кажется, я повредил позвоночник…

— Сломал?

— Нет. Нет, скорее просто трещина. Не переживай, она уже зарастает. — Снова прикрыв глаза, демон не выдержал и скривился. — Что за взрывчатка такая, а? Всю магию выпила… черт!

— Тебе нужна магия?

— А тебе нет?

— А зачем?

Открыв глаза на поистине глупый вопрос, заданный почему-то напряженным тоном, Шенон поймал взгляд Олеси и нахмурился:

— Чтобы быстрее вылечиться, подать сигнал отцу, ну и, в конце концов, просто построить портал во дворец. Что за дурацкий вопрос?

— А если я… — Замявшись и отведя взгляд, девочка некоторое время молча разглядывала мох, а затем все-таки договорила: — Если я сломаю печать и выпущу свою магию? Нам это поможет?

— Ты? Сломаешь печать? Это невозможно! — Выпалив, абсолютно уверенный в своих словах, Шенон неверяще расширил глаза, когда Олеся тонко усмехнулась, все еще разглядывая мох. — То есть ты хочешь сказать…

— Трофим рассказывал мне про магию крови.

— Ты чокнулась?

Переведя на парня не по-детски серьезный взгляд, девочка жестко усмехнулась:

— Нет. Я ведьма. И я хочу домой, к маме.

Не найдя, что ответить, парень молча разглядывал малявку. Она так хочет к своей маме, что готова пойти на кровавую жертву?

— А не проще ли потерпеть два-три дня и они сами нас найдут?

— Ты хочешь ночевать в болоте? — Скривив губы, Олеся ткнула пальцем в очередную змею, мелькнувшую довольно недалеко. Нет, на самом деле она их не боялась, просто та, первая была такая мерзкая, просто фу! — Три ночи? А есть мы что будем? А пить? Ты знаешь, что в день надо пить до двух литров воды? Чистой воды. Где мы возьмем чистую воду в болоте? А твои раны? Если их не промыть чистой водой, они начнут гнить… Ты почему такой глупый?

— Прекрати. — Сжав зубы, парень недовольно рыкнул. — Я не глупый, я демон. Раны демонов не гниют.

— Почему?

— Потому что.

— Нет, ты ответь. Почему?

— Да потому! — Вспылив, Шенон рыкнул уже громче. — Потому что наша регенерация настолько быстра и наш иммунитет настолько силен, что раны затягиваются в разы быстрее, чем у вас. Вот почему!

— А почему?

— Что??!

— Почему ваша регенерация и иммунитет лучше, чем наш? — Не отреагировав на портящееся все сильнее настроение демона, Олеся с превосходством вздернула подбородок. — Ты это знаешь, идиотина?

— Конечно же не-э-эт, малявище. — Разозлившись окончательно, Шенон презрительно скривил губы. — Но ты же меня просветишь, о умнейшая?

— Просвещу. — Гордо кивнув, девочка наставила на него палец и лекторским тоном продолжила: — В вас живет магия. Древняя и практически всемогущая магия. Именно поэтому демоны самые сильные и живучие среди прочих рас. Но вот ведь в чем незадача. — Зло оскалившись и рявкнув, Олеся закончила: — Ты сам сказал, в тебе нет магии сейчас — ее выжег взрыв!!! Ну и кто из нас идиотина?

Сжав зубы, чтобы не высказать ей в ответ, кем он считает ее, Шенон старательно перемножал в уме четырехзначные числа, чтобы не сорваться. Дед порекомендовал ему с неделю назад… Как ни странно, это отвлекало. Так. А теперь подумаем. Неужели она права?

Попытка, наверное, десятая найти в себе хоть один лепесток вечного пламени и осознать, что в нем едва-едва теплится одна-единственная микроскопическая искорка, провалилась. Дерьмо!

Так.

— Что тебе рассказывал твой Трофим?

— То есть ты признаешь, что ты…

— Да!

— Молодец. — Расплывшись в счастливой улыбке, словно он признался не в своей несостоятельности, а как минимум в любви, Олеся снова посерьезнела. — Он рассказывал мне, что, если я попаду в безвыходную ситуацию и мне придется сломать печать, чтобы выпустить магию, я смогу это сделать сама.

— А он сказал тебе, как будет больно?

— Сказал.

— И ты…

— Ну не в болоте же ночевать! — Выпалив так, словно хуже и быть не могло, Олеся упрямо поджала губы. — Поболит и пройдет. Зато мы будем дома. Между прочим, у меня мама братиком беременная, ей волноваться нельзя! А ты представляешь, как они все волнуются??!

Не выдержав и всхлипнув, все-таки смогла не расплакаться.

— А Везунчик умер, да?

— Да.

— Подлюги! Чтобы они сдохли все! — С рычанием всхлипнув снова, Олеся зло вырвала ближайший клок мха и яростно забросила его в бурую жижу болота. — Чтобы они все передохли, уроды!!! Чтобы они все взорвались и протухли! Дай руку! — Подлетев к опешившему демону, Олеся схватила его за руку, не дожидаясь, пока он сам ее протянет, и что есть силы полоснула его когтем по своему запястью, распоров тонкую кожу так, что кровь брызнула во все стороны. — Чтобы все, кто убил моего Везунчика, взорвались и сдохли!!! — Закричав так громко, что всколыхнулся лес, Олеся перевела полубезумный взгляд на застывшего демона, усмехнулась и положила окровавленную ладошку ему на грудь. — А ты живи…

Огромная Сила, запертая в маленькой девочке, почувствовала непреодолимую тягу, шанс на свободу и радостно рванула навстречу бездне, нуждающейся в заполнении. Секунда, мгновение… чудовищный взрыв во всех слоях реальности, и маленькая девочка, не выдержав боли ломающейся печати, потеряла сознание и упала на юного демона, не ожидавшего, что боль разделится на двоих.

Боль, чудовищная боль от принудительного распечатывания, чудовищная боль от того, как чужая Сила заполняла каждую клеточку его переломанного тела. Да, поврежден был не один позвоночник… нога, рука, ребра… В одно мгновение он прочувствовал каждую кость, с треском встающую на место…

И не выдержал. Отключился.

— Олеся!!! Не-э-эт!!!

Не в силах встать сразу, оглушенная взрывом, я словно со стороны смотрела, как оседает пыль от разрушенной стены, слушала, как из аудиторий и раздевалок выбегают ученики, как кричит кто-то, кого придавило обломками…

Как по вырванному краю многовековой кладки медленно сползает окровавленный кусок мяса, перемешанный с совсем недавно белоснежными перьями…

Нет, я не упала в обморок.

Встала. Шагнула вперед. Еще…

— Уведите отсюда мать!

Вопль откуда-то со стороны, но мне достаточно повернуть на звук голову, чтобы один из техников поперхнулся воздухом, отшатнулся, а затем и вовсе поторопился на помощь парням, вытаскивающим своего однокурсника из-под двери.

Еще шаг…

— Леди Ева! Нет! — Перехватив меня за метр до загона, эльф без труда остановил мое продвижение. — Нет!

— Отпусти, — процедив сквозь зубы, чувствовала, как в груди растет ледяной ком. — Отпусти или пожалеешь.

— Не отпущу. Вам туда нельзя. — С легкостью удерживая меня за плечи, мужчина шаг за шагом отодвигал меня от разрушенного загона. — Леди Ева, успокойтесь и послушайте меня, дети не пострадали. На каждом ученике метка школы, и я клянусь вам, они живы. Но вам туда нельзя. В загонах было больше десяти грифонов, и все они мертвы, я чувствую это. Вам не стоит смотреть. Успокойтесь…

— Где Олеся? — Вычленив из его речи лишь одно-единственное, что дочь жива, я зарычала ему прямо в лицо. — Где моя дочь??!

— Мы уже занимаемся этим. — Бросив взгляд через мое плечо, эльф вдруг побледнел, хотя и так не отличался смуглостью. — Ваше величество…

Величество?

Резко обернувшись, едва не уткнулась носом в плечо неслышно подошедшего верховного демона. Взгляд наверх и жестокое выражение, застывшее в его полыхающих глазах.

— Где мой сын?

— Мы уже расследуем произошедшее. — Ответив срывающимся голосом, эльф добавил: — Уже объявлен общий сбор учеников и ведутся поиски отсутствующих… но я гарантирую вам, что все без исключения дети живы. Абсолютно все нити охранной сигнализации, которые мы накладываем на учеников, запитаны на меня, и если бы с ними случилось хоть что-то…

Резко замолчав и странно позеленев, эльф согнулся, а затем и вовсе рухнул на колени.

Что…

— Кто??! — Рявкнув так, что затряслись стены и рухнул некрепко держащийся кусок штукатурки, император одной рукой поднял учителя за шиворот и, подтянув к себе, повторил: — Кто?!

— Шенон… — Прохрипев едва слышно, эльф поторопился добавить: — Но он жив! Жив, клянусь!!!

— Где он? — Оскалив клыки так, что казалось, сейчас он просто откусит эльфу голову, демон тряс учителя, как кутенка. — Как в вашей школе мог произойти теракт??!

Хм… А почему меня сейчас намного больше волнует вопрос, как ты оказался здесь так быстро?

— Ева! — Не успев озвучить свои подозрения, была снесена с ног взявшимся буквально из ниоткуда мужем. — Евочка… что… как ты? С тобой все в порядке? Где Олеся??? — ощупывая меня так истово, что было даже больно, демон резко замер, словно только увидел раскуроченную окровавленную стену загона. — Ева? Скажи, что это неправда…

— Рург, прекрати! — Окрик императора, наконец отпустившего полуобморочного преподавателя, и резкое: — Прекрати мять жену, синяков наставишь. Дети живы, но я не чувствую конечную точку перехода. С Олесей Шенон. Кто еще, пока не знаю. Но если они вместе, то гарантирую, мы найдем их в течение нескольких часов. Ева… — Обратившись ко мне, император старался не смотреть мне в глаза. — Я знаю, ты чувствуешь дочь. Постарайся понять, где она. Я понимаю, тебе очень сложно…

Молча выставив руку, чтобы он замолчал, крепко прижалась к мужу и закрыла глаза. Солнышко… Где же ты, мое солнышко??? Где… где… Где???

— Далеко. Очень далеко. Слишком далеко. Я чувствую лишь то, что она жива. Я не чувствую направления. Что это значит?

— Это может значить лишь одно. — Глухо прошептав мне на ухо, муж еще тише закончил: — Она больше не на Каравии.