Выскочив из спальни, пронеслась через гостиную и холл. Состояние было неимоверное, сердце колотилось в паническом страхе, все органы чувств работали на пределе возможного. Босыми ногами с особой остротой я ощущала прохладную поверхность пола, буквально кожей чувствовала стремительный бег снижавших мои шансы на спасение секунд, слух… Я была уверена, что распознаю малейший шорох, раздайся он сейчас позади. Но стояла тишина. Какая-то абсолютная и страшная. Напряженно замерев с пальцем, вдавленным в кнопку вызова, я отчаянно молила аэролифт появиться скорее, с затаенным ужасом ожидая, что вот сейчас меня поймают, удержат, не позволят вырваться…

Лифт зашумел, возвещая о прибытии на этаж. Сердце дрогнуло, пропустив удар от вспыхнувшего облегчения. Прозвучал сигнал остановки, и… все. Двери не раскрылись!

– Это частный номер, и с вашим земным подходом к безопасности активация любых систем происходит по отпечатку владельца, – раздался сзади спокойный и выдержанный, но и такой пугающий баритон. – Так что, Ветерок, в порыве страсти ты забыла откусить мне палец.

Я сникла. Все то колоссальное напряжение, в котором пребывала, как-то разом обернулось пониманием абсолютной безнадежности ситуации. Попалась! Как ни смотри, а кругом сглупила. Еще и деньги прихватить умудрилась! Последняя мысль и осознание произведенного впечатления подкосили окончательно.

«Решит, что я не просто профессионалка, а до кучи и воровка. А как иначе?» – мысленно застонала я. Ведь связала его и пыталась сбежать с водоталами. Убеждать его в своей невиновности и чистоте намерений… это просто невозможно. Он никогда не поверит.

«Я бы и сама не поверила», – призналась себе.

– Можно, я уйду? – обессилено прижавшись лбом к прохладной двери лифта и не оборачиваясь, просто попросила.

Повисла пауза. А я замерла в ожидании ответа, в надежде на какое-то мифическое чудо. Он не отвечал, но я остро ощущала взгляд, направленный на меня, чувствовала его кожей. Неожиданно, заставив меня вздрогнуть и напряженно выпрямиться, по спине скользнули ладони.

– А что не так? У землян принято иначе? Вроде бы я все сделал по-вашему. – Голос звучал приглушенно, поскольку верлианец ответил, зарывшись лицом в мои волосы.

Не сдержавшись, нервно всхлипнула. Вот как объяснить ему случившееся, объяснить так, чтобы поверил?

– Просто хочу уйти… И водоталы ваши оставлю, – безжизненно прошептала, прикрыв глаза.

– Хорошо… Уйдешь.

Услышав желанный ответ, снова вздрогнула и, распахнув глаза, неловко обернулась. Лучше бы я этого не делала. Внушительный верлианец в болтающемся на шее галстуке и обрывке моего чулка на запястье смотрелся слишком… в общем, слишком. Моя порядком испытанная на прочность за сегодня нервная система не выдержала очередного потрясения и под внимательным взглядом инопланетных глаз основательно подвела хозяйку. Сосредоточившись на его ромбовидном зрачке, почему-то на миг мелькнувшем желтым, почувствовала, что перед глазами все поплыло, а ноги все же подогнулись, грозя мне падением.

«Поймал», – мелькнула последняя мысль-ощущение, и сознание затуманилось окончательно.

Очнулась я с чувством небывалой бодрости и свежести. Сонно потянувшись, все еще в полудреме, рукой коснулась волос. Влажные. Осознав данный факт, потрясенно открыла глаза и села, оглядываясь вокруг.

Утро или день уже… сквозь окна проникал свет, а значит, освещение под куполом Казани уже включили. Все та же спальня, даже злополучный обрывок моего ажурного чулка на столбике кровати. Рядом вторая подушка, причем с четким отпечатком головы. И больше никаких следов присутствия верлианца. Но… как?! Отбросив одеяло в сторону, я рывком вскочила на ноги. И тут же поняла, что раздета. Мокрые волосы настолько потрясли собственно фактом наличия, что мысль об одежде даже не шевельнулась в сознании. Испуганный взгляд выхватил из окружающей обстановки платье, аккуратно сложенное в изножье кровати. Метнувшись к нему, выдернула из стопки другой одежды и трясущимися от непонятного лихорадочного возбуждения руками натянула. Тут же обнаружились и прочие детали туалета. Надев трусики, повертела в руках пояс и решительно затолкала его в нашедшуюся рядом сумочку.

Тишина откровенно напрягала. С одной стороны, было так странно очнуться, не помня о том, как оказалась в постели, с другой – еще страшнее было вспомнить. И верлианец… где он? Подхватив сумочку и стоявшие рядом с кроватью туфли, на цыпочках двинулась к выходу. Было непонятно, чего дальше ожидать от сегодняшнего утра, и поэтому страшно. Пугающие вопросы вперемешку с самыми невероятными предположениями мелькали в голове. Почему я ничего не помню? Как волосы стали влажными? Не мог же он, как и предлагал, искупать меня? Или мог? Но почему я тогда этого не помню?.. И как раздевали, тоже. И этот отпечаток на соседней подушке, и общее одеяло А может быть, есть что-то еще, чего я не помню?..

Выглянув из спальни, обнаружила, что и гостиная, и холл перед лифтом свободны – верлианца нигде не было. Ощущая нарастающую тревогу, недоумевая о причинах его отсутствия, легкими, быстрыми шагами, подхватив по пути плащ и стараясь не создавать шума, добежала до таких памятных дверей лифта. Как же досадно, что мне им воспользоваться нельзя.

Но неужели нет другого выхода? Сейчас, пока никого рядом нет, исчезнуть отсюда было бы наилучшим вариантом. Вновь встретиться с этими неземными зелеными глазами было бы откровенно жутко. Что-то опасное было в его взгляде, только я не успела осознать что. Не знаю почему, но присутствовала абсолютная уверенность: если сейчас встречу – не выдержу и просто сорвусь…

В отчаянии треснула по кнопке вызова лифта и услышала обнадеживающий шум. Вот и накануне все так хорошо начиналось… Хотя думать о вчерашнем вечере откровенно не хотелось – уж слишком во многих глупостях пришлось сразу упрекнуть себя.

«Да что там, я вела себя абсолютно непозволительно!» – призналась себе.

Лифт замер на этаже. Я заскрипела зубами от злости – счастье так близко, а не достанешь. Но неожиданно дверь отодвинулась, открывая мне доступ в кабинку. Со странным ощущением предопределенности происходящего шагнула внутрь и активировала процесс движения, указав конечной целью первый этаж. Тело привычно подхватил теплый воздушный поток и плавно повлек вниз. Казалось бы, вот она – свобода, еще мгновение, и я смогу сбежать отсюда навсегда. Но радости не было. А была какая-то внутренняя уверенность – все это неспроста и ничего хорошего мне не предвещает. И это тревожило.

«Почему так легко удалось уйти? Или отпустил, потому что обещал?.. – спрашивала я себя. – И где он сам, хозяин номера? Что за таинственная ночь, о которой я ничего не помню?»

Негромкий звонок сообщил о том, что спуск закончен. Напряженно подобравшись, почему-то ожидая едва ли не засады, осторожно вышла из лифта. Вокруг все было спокойно. Со стороны бара доносилась легкая музыка, в противоположном конце холла маячила одинокая женская фигура – и все. Никакой засады или поджидающего с намерением поймать с поличным верлианца. Не теряя времени, решив разбор ситуации отложить на потом, двинулась к выходу из заведения. Поймав удивленный взгляд прошедшего мимо мужчины, опомнилась и надела туфли, которые держала в руке.

Дальше – ни о чем не думала. Просто, накинув плащ, выбежала на улицу и, взмахнув рукой, остановила первое же аэротакси. Уже направляясь к аэровокзалу, с неожиданной четкостью вспомнила название клуба, о котором говорила Инна. «Аморал»! Именно туда я так и не попала, не явившись на встречу выпускников.

«Но главное – я сумела сбежать от верлианца!» Только этой мысли не хватало убежденности.

Присутствовало явное понимание – меня отпустили и сбежать позволили. Голова от загадок и сомнений шла кругом, непривычно влажные волосы странно холодили шею, рождая неожиданное ощущение удовольствия.

Устроившись в аэроэскпрессе, летящем в родной город, попыталась сосредоточиться на собственных эмоциях. Прислушавшись к себе, чего-то особенного, нового не отметила. Не знаю, с какой целью верлианец оставил меня на ночь у себя номере, но ничего противоестественного в своем состоянии не ощущала. Было немного тревожно на душе, но вот физически, наоборот, ощущался небывалый подъем – легкость, жажда деятельности. Поездка выдалась неоднозначной. Если приехала королевой, прикрывшись бесподобным нарядом, соответствующей маской из внутренних намерений и надежд, то возвращалась в роли дезориентированной неприметной мышки, скрутившей волосы в узел, кутавшейся в плащ и старавшейся не привлекать к себе внимания. Хотя влажные волосы, о которые спотыкался взгляд каждого проходящего по вагону, картину точно портили. Правда, приятно холодили голову, создавая ощущение ветерка от малейшего встречного движения. Но скоро они высохнут, и… о пугающем верлианце мне больше ничто не напомнит. И это к счастью!

Надо выбросить случившееся из головы, перестать думать, стараясь разгадать его намерения, и понять, добился ли он желаемой цели. Но как я ни прикрывала глаза с желанием поспать, переключить мысли на что-то другое не получалось. Зеленый взгляд сильно раскосых глаз не отпускал, настойчиво преследуя и пугая. Вот же повезло! И с одноклассниками не встретилась, и инопланетянин этот словно незримо присутствует рядом.

Решительно тряхнув головой, принялась перебирать даты основных вех истории межгалактического взаимодействия. Уж благодаря этому точно отвлекусь! 2412 год – первый полноценный контакт с марсианской цивилизацией (вернее, с ее остатками) и последующее заключение договора о дружбе и поддержке между нашими расами. Марсианам нужны были наши ресурсы, они стремились сделать все возможное, чтобы не исчезнуть окончательно, а нами руководило стремление перенять и освоить их технологии, позволяющие осуществить бесконечно длительное пребывание в космосе. С этого все и началось.

Бешеный скачок в инновациях, кораблестроении, научных разработках. Да что там скачок, изменилась сама наука – столько новых законов и открытий было совершено в физике, астрономии, химии, биологии, генетике. Человечество фактически обезумело от обилия информации, захлебнулось в идеях и возможностях, потеряло осторожность и ответственность. Финал, как виделось по истечении времени, был закономерен.

2704 год – начало эксперимента по выведению новой бактерии, совмещающей в себе свойства нашего простейшего организма и марсианского опытного образца. Создателям виделось появление чего-то принципиально нового для экосистемы Земли, чего-то необходимого. Намерения заявлялись очень перспективные. Предполагалось, что данный синтезированный организм будет обладать способностью потреблять и переваривать любые нефтяные отходы, выдавая на выходе безвредные газовые продукты. Но или генетики что-то не просчитали, или марсианский образец обладал скрытыми свойствами, которые проявились в его потомке в условиях среды обитания на нашей планете… результат вышел иным. Синтезированная бактерия изначально вела себя сообразно заявленным параметрам. Было объявлено о крупном открытии, создатели стали обладателями научных премий. Но потом началось ее практическое применение. Тут и проявились странности. Первая – скорость размножения, а соответственно, и ареала распространения микроорганизма зашкаливала, перекрывая все прогнозируемые показатели. Вторая – бактерия смогла рекордно быстро адаптироваться к существованию в безводной среде. Третья и самая страшная – микроорганизм практически сразу сумел перестроиться на потребление любой органики. Это стало началом конца.

2706 год был ознаменован созданием первого города-купола. А потом они стали вырастать как грибы после дождя, связанные между собой сетью герметичных изолированных тоннелей. Причем меры безопасности при возведении, абсолютная изоляция от внешней среды планеты и уровень стерильности внутри – были беспрецедентными. Риска занести бактерию-убийцу во внутреннюю среду городов боялись безумно, поэтому туда заселяли людей только из не зараженных пока территорий и только после процедур особой обработки.

Нет, конечно, бороться с собственноручно созданной напастью пытались, но стремительность, с которой микроорганизм расселялся, его невероятно высокая адаптивность к любым внешним воздействиям поражали. Поэтому ни одна мера противодействия не приносила сколько-нибудь значимого эффекта – планета продолжала стремительно пустеть, лишаясь всего живого. Это было страшное время для нашей цивилизации, время хаоса, агонии, страха и паники, а еще время гибели… гибели многих и многих. Из воспоминаний первых жителей изолированных городов я знала, что какое-то время сквозь прочнейшие поверхности купола еще можно было уловить удары, звуки, призывающие помочь тем, кто остался снаружи. Но постепенно все они пропали… А мы, земляне, оказались жителями одной огромной тюрьмы на поверхности когда-то собственной планеты. Но тогда никто не предполагал, что все худшее еще впереди.

В 2842 году произошел первый скачок цен на воду. До этого ее добывали из недр, соблюдая все возможные меры предосторожности. Ведь никто не знал, какими еще свойствами обладает бактерия-убийца и насколько глубоко сумеет проникнуть в поверхность планеты. О том, что она, уничтожив все живое на Земле и впав в состояние анабиотического стазиса, еще была снаружи, знали все. Надежда на то, что она вымрет в связи с отсутствием пищи, не покидала человечество. И периодически совершались контрольные выбросы наружу органического материала. И каждый раз после очередной проверки вот уже много веков наступало всеобщее разочарование: микроорганизм все еще поджидал нас снаружи.

В дополнение к этому наша цивилизация оказалась перед фактом – запасы воды, пригодной для потребления, стремительно истощались. Отсутствие жизни на Земле привело к изменениям в атмосфере планеты, вырос поток испаряющейся влаги, к тому же вся жидкость на поверхности была заражена. Конечно, воду пытались синтезировать, и даже успешно, но в масштабах, необходимых для всех… это были несоотносимые объемы. Тогда и ввели водоталы, тогда мы и стали воспринимать воду как ценнейший ресурс.

Марсиане, находясь в еще более худших условиях существования, помочь нам были не в силах. Хотя пытались. Параллельно велись совместные исследовательские и научные разработки во множестве государственных лабораторий. И – да, наученные собственным опытом, мы были осторожны, невероятно осторожны! Вся подобная деятельность велась на специальных научных станциях за пределами Земли. Человечество очень боялось лишиться последнего оплота своего существования – изолированных куполов. А воды становилось все меньше и меньше, люди стали погибать от жажды, впадать в безумие, начались «засушливые бунты». В качестве ответной меры был введен карантин, жесткий контроль за распределением и потреблением воды, усилены органы правопорядка. Но все это лишь отсрочивало неизбежное – мы в большинстве своем были обречены погибнуть от обезвоживания.

И тут появились верлианцы… Шел 3017 год, когда с одной из марсианских космических станций поступило сообщение о контакте с новым разумным видом Солнечной системы.

Дзинь. Резкий сигнал переговорщика вернул к реальности. Немного нервно засунув руку в сумочку, выудила крошечную клипсу устройства и, оперативно активировав сигнал, прикрепила к мочке уха.

– Соловьева, – раздался ехидный голос нашего сисадмина Гриши, – дрыхнешь? А я вот по твоей милости в выходные трудиться должен.

– А-а-а-а… – Я растерялась. Объяснять, что не сплю, не хотелось, но вот совесть мгновенно насторожилась. С техникой я всегда была на «вы», поэтому поводов для беспокойства Грише доставляла немало. Каждый раз, выводя из ступора мою зависшую рабочую систему, он только грустно вздыхал:

– Гуманитарий… Лезешь вот куда не надо.

Но в пятницу вроде бы никаких тревожных сигналов рабочий процессор не подавал. Или это я, погрузившись в размышления о поездке в Казань, не заметила?

– Придется мне, Соловьева, на тебе жениться. Иначе человечество некому будет уберечь от неизбежной информационной гибели. – Это было нашей извечной шуткой. На самом деле у Гриши была любимая женщина и самые серьезные намерения в отношении нее.

– Конечно, женись. Я согласна и уже устала ждать от тебя обещанного. Давно созрела, между прочим, – ответила я привычной фразой. – Что на этот раз?

– Да все как обычно. Соловьева Регина Аркадьевна в погоне за сомнительной информацией умудрилась подцепить вирус и занести в общую систему, и теперь на всех машинах компании при попытке активации процесса выскакивает призыв присоединяться к движению «садоводов» – это раз. И утверждения о том, что никакой бактерии-убийцы на поверхности планеты давно нет, и наша «руководящая сотня» давно там проживает, наслаждаясь всеми прелестями восстановившейся природы. А мы тут как мыши лабораторные заперты в изолированной системе, чтобы и не выродились, но и не мешали им наслаждаться жизнью. Это два.

Мамочки… Все пережитые испытания сразу показались крайне незначительными. Да меня за такое!..

– Гриша, – заскулила я, – ты ведь уберешь это до понедельника, да? И никто не увидит, да? Я сама не понимаю, как так получилось…

– А ты меньше по всяким ресурсам с развлекательными заведениями шастай и по ссылкам с отзывами проходи, – недовольно прикрикнул Григорий, но спасти меня от вернейших проблем пообещал. – Уберу, куда же я денусь? Но это тебе мое последнее строжайшее предупреждение, имей в виду!

Ой! Облегчение, испытанное мною после его слов, было неописуемым. Как же хорошо дружить с системным администратором!

– Спасибо, Гришенька. Обещаю, нет, даже клянусь – я больше в единую сеть носа не высуну.

– Ню-ню. Старо предание… – Скептицизма парень даже не скрывал. – Мне ты можешь не обещать, ибо я и так уверен: погибель человеческая в твоем лице неизбежна. Но за тобой должок. Вечером в понедельник мы с Надей ждем тебя в гости: расскажешь нам сказки про прошлое.

– Да сколько угодно! – с благодарностью выдохнула я.

– Кстати, у нас помимо тебя еще гость будет. Заранее предупреждаю: Надя решила познакомить тебя с очередным подходящим мужчиной. – Я мысленно застонала. – В этот раз она учла предыдущие ошибки, и нынешний гость то ли врач, то ли ученый какой-то – специалист по гипнотерапии, в общем. И даже не спрашивай, где она их находит. Сказала: знакомый знакомых. Так что я морально удовлетворен – отольются тебе мои трудовые подвиги.

Грустно хмыкнув, полностью с ним согласилась. Перспектива идти в гости уже совсем не привлекала. А куда денешься?