Глава 18

Звук закрывшейся за Ирьяном двери звучал как-то отдаленно, словно сквозь вату. Я так поразилась его отклику на свой, откровенно говоря, безумный и спонтанный поцелуй, что в испуге от собственных эмоций выдала ему про психологический прием. Меня как-то удачно в тот момент осенило. Чего я никак не ожидала, так это того, что вечно суровый и большей частью разгневанный и властный по отношению ко мне мужчина ответит с такой выворачивающей душу нежностью… Не сразу: поначалу он опешил, конечно, и резко замер, но потом… Я все еще, невзирая на расстроенную до слез Диану, продолжала ощущать ответный трепет его твердых губ, его сильные руки, чувственно и решительно скользящие по моему телу, жар и мощь его объятий, необыкновенные, ручейками разбегающиеся по телу, возбуждающе пощипывающие разряды… Вот кто, оказывается, водится в этом «темном омуте» — чумовой мужик!

Эти восхитительные ощущения заслонили все — груз вины за содеянное, грызущие муки совести, стыд перед подругой и экипажем корабля. Я, потрясенно замерев, продолжала невидящими глазами пялиться на место, где стоял Ирьян, пока не ощутила резкий толчок со стороны Дианы.

— Даш… ты что, все еще «под парами»? — Судя по голосу, Диана уже не знала, что еще предположить. — Спасибо, конечно. Но больше собой так не рискуй. Я испугалась, что он тебя сейчас задушит от злости… Хотя со стороны вы очень естественно смотрелись — не знала бы, что вы и минуты мирно рядом не проведете, подумала бы…

Диана запнулась, не зная, как объяснить мне свои впечатления. Но я прекрасно ее поняла. У самой в душе был невероятный хаос из эмоций и неожиданных откровений, сама не смогла бы сейчас подобрать слова, чтобы объяснить, что случилось в этот миг, ибо этого еще не поняла, поэтому все, на что меня хватило, это на дурашливую остроту:

— Да, хорошо, что зубы озаботилась почистить! — но тут же, ощутив, что вслед за отступающим шоком, вызванным адски разгневавшимся капитаном, возвращается ноющая головная боль, перешла на серьезный тон и озвучила самый наболевший вопрос. — Да уж, Диан, наворотили мы! Как теперь исправлять ситуацию будем?

— Первым делом надо самим прийти в нормальное состояние, а потом такие глобальные вопросы решать, — обозначила самый реально выполнимый сейчас план Диана, оправдав мои надежды.

И мы дружно, истратив на разговор последние крохи сил, рухнули на кровати.

Чистка организма продолжалась до следующего утра, а полностью мы пришли в себя лишь на третий день после «дня откровений», провели это время «бледными тенями самих себя» и с трудом добирались даже до столовой. Визиты эти являлись сплошным испытанием для нашей совести: в пищеблоке мы постоянно сталкивались с хмурыми, все еще серыми лицами членов команды. Им тоже аукалась вечеринка. Но мы, собрав волю в кулак, продолжали являться в столовую, рассудив, что, если закроемся и отсидимся в каюте, будет только хуже: и отношения к себе уже не изменим, и доверия не вернем.

Медотсек медленно опустел, и все члены экипажа с разной степени энтузиазмом вернулись к работе. А вот я работать не могла. С каждым днем все сильнее ощущала, как тает жизненный задор, иссякает кипучая энергия, не находящая выхода и не имеющая цели в жизни. Просто руки чесались как-то загладить свою вину, но вот как? Не представляю!

Была даже мысль попросить капитана собрать команду, чтобы публично повиниться. Но Диана мысль забраковала, сказав, что это как-то несерьезно и по-детски. Все и так понимают, что мы это не специально, тем более и сами пострадали… Да и просить о чем-то Ирьяна не хотелось, поэтому я поспешила с подругой согласиться. Но сделать что-то надо было, причем сразу для всех!

Поэтому за моральной поддержкой отправилась к Диане в хозотсек. Заодно и жажду деятельности решила утолить: помогу ей с сортировкой или инвентаризацией. Решив пока не мелькать перед командой живым напоминанием испытанных мук, подруга инвентаризировала то, что было под руками.

Диана, кажется, все поняла по моему понурому, раздавленному внешнему виду, потому что стоило мне появиться в проеме раздвинувшихся дверей, сразу мудро привлекла к делу:

— Помоги-ка мне, нечего бесцельно слоняться! Решила вот униформой заняться.

Я без звука протеста направилась в указанный угол и принялась вяло рыться в запасниках склада. Здесь практически все было роботизировано, униформа экипажа в определенные сроки приводилась в порядок и уже после распределялась по каютам автоматически. Только излишки и запасные комплекты складировались на хранение в специальном отсеке, где я в данный момент как раз и наводила порядок, параллельно кодируя содержимое и занося информацию в базу.

Однако размышлять эта монотонная работа не мешала. А мысли были сплошь грустными. Кому вообще нужны мои старания? Моя помощь? Жили они прекрасно без психолога и еще столько же проживут! А я… я никому не нужна… Высадят при первой возможности наверняка. И рекомендаций с собой не дадут! А если учесть, что по доброте душевной и из наилучших побуждений я успела натворить, то и вовсе на профессиональном поприще сплошная безнадега… Одна радость — Сеятрик, очухавшись, первым делом прибежал сообщить, что совсем не в обиде и понимает, что нашей вины в случившемся нет. Тогда, застав нас в столовой, посреди все еще немного помятой команды, он так порадовал меня, что от облегчения (поссориться с побратимом хотелось меньше всего!) я не удержалась и порывисто обняла его, с чувством расцеловав в обе щеки! И все бы ничего, но, отстранившись со счастливой улыбкой, напоролась на какой-то злой взгляд обедавшего неподалеку капитана. Точно высадят! На первой же обитаемой планете!

Все еще раздумывая, я встала и подошла к автомату, чистящему и сортирующему комплекты. И тут меня осенило! Значит, еще не все потеряно — задор и новаторские идеи не совсем искоренены из моей души молчаливым порицанием окружающих, и сейчас мне предстоит в этом убедиться.

— Дашка, что придумала?! — раздался сзади смеющийся голос Дианы. — У тебя даже осанка изменилась! А ну выкладывай, к чему стоит готовиться на этот раз?

Я уже начала ухмыляться, повернувшись к ней, но, услышав слова подруги, внутренне напряглась:

— Знаешь, Ди, я вот тут подумала, у них какие-то совсем поношенные серые костюмчики, — начала почему-то оправдываться. — Мне серый совсем не идет и тебе, кстати, тоже. Тебе надо Эльтара завлекать, а ты в этой форме на моль похожа. Серую и голодающую. И вообще, мы — женщины, а значит, должны привносить в мир суровых мужчин яркие краски! В общем, надо цвет обновить. Сильно, конечно, менять не будем, но чуточку ярче сделаем. Для красоты. Давай?

— И каким образом ты будешь цвет менять? У униформы! — недоуменно переспросила Дианка.

— Ой, помнишь, я свое платье жемчужного цвета в отбеливателе нечаянно постирала и испортила? Оно тогда все разводами мутно-серыми пошло. А бабушка мне рецептик один оставила, вот по нему я его и покрасила. Оно, конечно, жемчужным быть перестало, но зато стало темно-серым. Вполне красивым и благородным цветом обзавелось, — начала я с воспоминаний об истоках своей задумки.

— Это то платье, которое ты мне пыталась всучить? А когда я отказалась — заметила, что этот «дурацкий цвет монастырской робы» тебе не идет, да? — с иронией перебила подруга.

— Просто платье неудачное было! А этой форме уже ничего не повредит! И только попробуй мне сказать, что ты с этим не согласна! А так с нашей помощью она станет как новая, а не застиранного мышиного цвета. — Я уставилась на Диану, всем своим видом категорически давая понять, что не отступлю.

— Даш, послушай меня. — Судя по тону, Диана все же вознамерилась меня отговорить. — После ситуации с арианским коктейлем нам надо хоть как-то реабилитироваться. И самое главное — больше ничего не натворить! В противном случае я даже боюсь представить реакцию капитана…

— Знаешь, а Ирьян вообще странный сейчас, — поделилась я мелькнувшей по ходу ее слов мыслью, проигнорировав прочие, на мой взгляд, несостоятельные опасения подруги. — За последние двое суток на меня ни разу не взглянул, даже случайно. Проходит мимо, опустив голову, как будто не видит и не слышит. Хотя я мимо него хожу как слон и топаю так, что скоро полы из сверхпрочного сплава не выдержат. Гад он все же!

Но вместо упреков и призывов одуматься Диана неожиданно устало отбросила очередную тряпку в сторону и выдавила, признаваясь в своем собственном разочаровании:

— Не волнуйся: что там капитан, я Эльтара за это время видела всего три раза. И он при виде меня тоже опускает голову, а потом, если встречаемся в столовой, резко встает и уходит. Как будто я прокаженная!

— Вот! Надо реабилитироваться! Доказать им, что способны не только на безумства. А приведение одежды в порядок — это вообще женская задача, — поспешила я подвести прочную основу под свою идею. Диана сдалась.

Через час, разыскав и местами позаимствовав различные ингредиенты для бабушкиного рецепта, мы снова вернулись на склад. Открыв крышку автомата в специальном месте (предварительно с трудом его отыскав), куда заливалось очищающее средство, слили оттуда краску и залили все, что «наболтали» в качестве красителя.

— Эх, жаль, идеально не получится… без нашатыря… — высказала я свои опасения.

— В каком смысле «не получится»? Без нашатыря?.. — напрягшись, быстро переспросила Диана.

Я пожала плечами и попыталась уверить ее в безопасности своего плана:

— Не переживай. Он же действует как фиксатор краски и для усиления эффекта добавляется. А так, ну не выйдет — и ладно. Останется форма такой, как была. Хуже быть уже не может!

Диана с облегчением выдохнула, явно уповая на подобный исход. Спокойно все доделав, мы с твердой уверенностью в успехе направились к себе в каюту, а перед обедом решили переодеться в обновленный и более яркий костюмчик.

— Даша! — испуганно закричала Диана.

— Твою ж…! — Невероятно, но оказалось, что хуже быть все же может. Мы вдвоем шокированно рассматривали образчик «обновленной» формы.

— Цвет детской неожиданности! — убито констатировала Диана. — Ох, для нас все кончено. Пойдем заявления по собственному отнесем, пока хуже не получилось…

Спорить с этим было сложно, я с трудом удерживалась от того, чтобы не потянуть носом, подсознательно ожидая ощутить характерный запах.

— Эээ… нам лучше не переодеваться к обеду, а сходить в старой форме. Вдруг никто не догадается? Что это мы… и заявления писать не потребуется, — воззвала я к последней надежде.

— Ты правда в это веришь? — изумилась расстроенная Ди.

Она, словно ядовитую змею, отбросив подальше от себя новую форму, методично разглаживала все складочки на старой, пытаясь успокоиться и прийти в себя. Точнее, видимо, набраться смелости, чтобы выйти из своего внутреннего убежища и окунуться в мир разозленных «приодетых» хищников.

— Как думаешь, на этот раз нас убьют? — обреченно спросила я.

— Пошли. Может быть, хоть пообедать успеем. Пока не обнаружили и не выкинули с этого корабля, а то на голодный желудок помирать хуже, — уже приняв какое-то решение, потянула меня к выходу Диана.

В столовую мы снова пришли тихими и скромными мышками. Тем самым сразу заставив присутствующих сильно напрячься и регулярно бросать на нас пристальные взгляды.

Мы, скованные чувством вины и предчувствием заслуженной расплаты, быстро обзавелись подносами с едой и расположились в самом укромном уголке столовой. С максимально возможной скоростью поели. Убрав в утилизатор посуду, все так же сопровождаемые настороженными взглядами, направились к выходу… И как раз в этот момент, выскочив навстречу нам, в пищеблок ворвался Сеятрик.

— Что это такое?! — Он с непривычной яростью в темных глазах смотрел на нас, чуть разведя руки в стороны, и демонстрировал всем свою форму бесподобной окраски.

— В принципе… тебе очень идет. Придает более мужественный и сексапильный вид. — Сама понимала, что мой голос был несколько заискивающим и излишне нервным, но, как ни странно, на ярость Сеятрика он подействовал самым успокаивающим образом. Уже с более спокойным видом он заметил:

— Посмотрим, что на это капитан ответит. Я почему-то уверен, что повышение моей мужественности благодаря этой… хм… своеобразной расцветке его вряд ли обрадует.

Его слова об Ирьяне нас ощутимо взволновали, но еще больше нас поразило выражение коллективного облегчения на лицах присутствующих. Похоже, они испытали радость, как только поняли, что наше таинственное поведение было связано лишь с измененным цветом одежды, а не с более опасной глупостью. И мне от этого стало вдвойне стыдно. Прежде чем выскочить из столовой и утянуть за собой подругу, я пролепетала:

— Простите нас. Мы хотели как лучше. Хотели только цвет ярче сделать, а получилось почему-то вот так…

Добравшись до каюты, обе долго и расстроенно молчали, вновь и вновь мысленно переживая позорный инцидент. Нет в нашей жизни счастья!

— Будем заявления писать? — безрадостно уточнила Диана.

— Будем, — глухо отозвалась я, понимая, что из-за моей поспешности пострадала и подруга.