Глава 4
Горькие уроки взросления, а также правила «охоты за сокровищами» в Лоуленде
Бэль в немом изумлении восторженно взирала на только что доставленное в замок платье. Сколько мучительных примерок пришлось ей вынести в мастерских Марии вместо того, чтобы играть, гулять в Садах или читать! Но, как оказалось, не зря! Такое платье стоило бесконечных минут, когда вокруг Мирабэль, покорно стоявшей по стойке смирно на большом табурете, кругами носились стрекочущие портнихи, сначала снимавшие мерки, потом что-то подкалывавшие, поправлявшие, подшивавшие. Частенько девчушке хотелось закричать во все горло, чтобы разрядить накопившееся напряжение, и убежать, но маленькая принцесса терпела, вспоминая о том, что говорила сестра Элия, приведя ее в «Дом Марии»: «Это место, детка, – лучшее ателье в Лоуленде. Именно здесь шьют некоторые мои туалеты…» А Бэль всегда так хотелось иметь платье, хоть немножко похожее на те, которые носила Элия!
И вот теперь готовое платье лежало на диванчике в гостиной. Такое красивое с виду! Эльфийке тут же нестерпимо захотелось его примерить.
– Нэни, а можно я надену его на занятия музыкой? – с надеждой спросила Бэль, устремив на нянюшку умоляющий взгляд. И без того большие эльфийские глаза стали огромными, на пол-лица.
Пряча невольную улыбку, старушка сделала вид, что раздумывает, и поинтересовалась, подпустив в голос сомнения:
– И никаких прогулок в Садах, пряток, догонялок?..
– Нет, нянюшка, только на уроки! Я не испорчу его, оно ведь такое красивое! – пылко заверила свою опекуншу девчушка, снова с надеждой уставившись на Нэни.
– Ну, хорошо, – сдалась старушка.
Девушка взвизгнула от радости и кинулась переодеваться, по пути умудрившись благодарно чмокнуть нянюшку в дряблую, как моченое яблочко, щеку.
Платье было великолепно! Его глубокий синий цвет напоминал весеннее небо в сумерках. Без рукавов, с пышной длинной юбкой, даже с вырезом, открывающим ключицы. Воротник-шалька из тончайшего серебряного кружева прикрывал плечи, легкая серебряная же строчка чуть трогала первозданную синеву ткани. Словом, новое платье было почти как у Элии!
Принцесса, переполненная счастьем, оторвала взгляд от зеркала и, смеясь, закружилась по комнате, мечтая о том, как покажется сестре в новом наряде.
Нэни украдкой смахнула слезу, наблюдая за своей подопечной. Ее крошка Бэль – маленький нескладный олененок – потихоньку начала превращаться в прелестную девушку – стройную, гибкую, грациозную. Не успеешь оглянуться, как выйдет в свет, уйдут в прошлое шалости и проказы.
Тут Бэль подлетела к нянюшке и, обняв старушку, закружилась по комнате вместе с ней. Нянюшка охнула от неожиданности и подумала, что насчет проказ она, пожалуй, погорячилась. Ее девочка, наверное, навсегда останется шалуньей!
– Ой, не могу, уморила, егоза! Стара я стала по комнате прыгать! – пропыхтела нянюшка, стоило только девчушке отпустить ее, и опустилась в глубокое кресло.
А Бэль, лукаво улыбнувшись, подхватила со столика стопку потрепанных нот и исчезла, только в воздухе мелькнул кончик длинной косы.
– Я на урок музыки! – долетело до нянюшки из коридора.
Нэни только в очередной раз притворно вздохнула, пряча улыбку, покачала головой и взялась за корзиночку с кружевом.
Маленькая принцесса вихрем влетела в музыкальный зал. Лорд Ални стоял у огромного, во всю стену, окна и мечтательно любовался королевскими садами, на которые открывался дивный вид.
– Прекрасный день, лорд Ални! – звонкий голосок Бэль вырвал учителя из состояния релаксации.
Мужчина невольно вздрогнул, возвращаясь из вышних сфер своих поэтических мечтаний. С оттенком досады он подумал о проказливых эльфах, имеющих вредную привычку подкрадываться к задумавшимся людям. Но на принцесс, даже самых невозможных, не ругаются без повода, а потому в ответ на приветствие Бэль лорд Ални вежливо сказал:
– Прекрасный день, ваше высочество!
И отвесил легкий поклон.
Бэль почувствовала искру легкого недовольства, ярко вспыхнувшую на фоне обычной меланхолической мечтательности учителя, и вздохнула, гадая, чем на сей раз раздражен лорд Ални, если занятие еще даже не начиналось.
– Прошу вас! – Учитель кивнул в сторону рояля.
Принцесса покорно направилась в указанном направлении.
– Итак, что вы должны были разобрать к сегодняшнему занятию? – осведомился лорд Ални, усаживаясь на стул рядом с ученицей.
– Сонатину принца Ноута ре мажор. – Девушка послушно поставила ноты на пюпитр и сложила на коленях руки.
Учитель покосился на здоровенную ссадину от кисти до локтя, украшавшую правую руку принцессы Мирабэль. Еще позавчера, когда Бэль приходила отпрашиваться с занятий, ссадины не было. Взяв с девушки обещание самостоятельно разобрать намеченное на урок произведение, Ални отпустил ее со спокойной душой. Музыка всегда давалась Бэль легко, у принцессы был абсолютный слух и настоящий талант музыкантши, не только тонко чувствующей замысел автора, но и способной привнести нечто свое, личностное, в исполняемое произведение. О, если бы только у ее высочества еще было бы побольше усидчивости и поменьше беспечности!
«Все-таки зря я ее отпустил, – опасливо решил учитель. – Когда-нибудь этот невозможный ребенок покалечится всерьез, и страшно даже представить, что тогда сделает со мной принц Нрэн…»
Посмотрев в огромные, совершенно невинные, наполненные ожиданием глаза Бэль, лорд Ални вздохнул и промолвил:
– Начинайте, ваше высочество!
Принцесса раскрыла ноты на нужной странице, тоскливо посмотрела на испещренные «шестнадцатыми» и «тридцать вторыми» станы – сонатина была на редкость сложной и унылой, как сам брат Ноут в дурном настроении. Но урок есть урок, просто так лорд Ални не отстанет. Бэль на мгновение прикрыла глаза, потом выпрямила спину и заиграла.
Чуть покачивая головой в такт, учитель внимательно слушал, временами поправляя ученицу:
– Спокойнее, спокойнее… Легато… Легато, ваше высочество, следите за левой рукой…
Стиснув зубы, Бэль старалась плавно сыграть сумасшедшие пассажи в басовом ключе, не вывихивая себе при этом пальцы. Чрезмерные усилия привели к тому, что, потеряв на мгновение контроль над новым произведением, принцесса совершенно по-глупому сфальшивила.
– Фа диез! Вы же в ре мажоре! – поразился лорд Ални. – Что с вами, ваше высочество? Где вы нашли тут бекар?
Бэль стушевалась и прекратила игру.
– Что случилось, ваше высочество? – уже гораздо мягче, почти участливо переспросил учитель. – Вам не нравится это произведение?
– Нет, – нахохлившись, решительно ответила девушка.
Лорд Ални снова вздохнул, поднял глаза к потолку, снова перевел взгляд на ученицу и печально спросил:
– А что бы вы хотели играть, ваше высочество?
Бэль тут же оживилась, вытащила из стопки нот тетрадь в сочно-синей обложке и радостно воскликнула:
– Сейчас покажу!
Засунув за ухо непослушную прядь, принцесса живо заиграла нечто яркое и стремительное.
Поначалу лорд Ални слушал музыку с некоторым недоумением. Потом слегка улыбнулся, вглядываясь в написанные от руки ноты. Почерк был весьма характерен и безусловно знаком каждому настоящему ценителю музыки в Лоуленде.
А девочка целиком погрузилась в стихию звуков, пальцы ее вдохновенно порхали над клавиатурой, глаза светились искренним счастьем. Как только затих последний аккорд, Бэль повернулась к учителю.
– Это написал принц Кэлер, не так ли? – почти констатировал лорд Ални.
– Да, он играл это на гитаре. Мне так понравилось, что Кэлер сделал для меня фортепьянную обработку.
Учитель полистал ноты и восхищенно отметил, не удержавшись от завистливого вздоха:
– Вариации на темы танцев южных регионов Лоуленда. Гениально, как все, созданное его высочеством. Но боюсь, принц Нрэн не одобрит подобных произведений. Представьте, принцесса, как вы будете играть такое в свете?
– С удовольствием буду, – недоуменно нахмурилась Бэль.
Лорд Ални снова вздохнул, вновь поискал что-то нужное на потолке и решил про себя, что спорить с принцессой не будет, поскольку за лекции о том, что положено и что не положено делать в светском обществе, ему не платят, пусть их читает кузине принц Энтиор.
– Продолжим лучше работу над сонатиной, – прямо сказал учитель, воспользовавшись правом педагога.
Бэль подавила желание вздохнуть так же, как вздыхал лорд Ални, и, с сожалением водрузив на пюпитр опостылевшие ноты, с явной неохотой принялась долбить по клавишам.
Через несколько минут учитель все-таки не выдержал и жалобно воскликнул:
– Ваше высочество, ну что с вами сегодня такое? Ваша левая рука словно деревянная!
На мордашке принцессы появилось весьма виноватое выражение, и в душу учителя закрались зловещие подозрения. Он еще раз взглянул на длинную царапину, украшавшую правую руку Бэль, и опасливо спросил:
– Вы что, повредили и левую руку?
– Нет, – чересчур поспешно откликнулась девушка, пряча ладошку за спину, подальше от испытующего взора лорда Ални.
– Покажите руку! – Учитель постарался вложить в эту просьбу максимум строгости, на которую был способен.
Девушка нехотя протянула ручку. Лорд Ални с ужасом уставился на подушечки тонких пальчиков, покрытые вздувшимися пузырями мозолей. В некоторых местах они уже прорвались, обнажая новую нежно-розовую кожицу.
– Что, что это? – испуганно охнул учитель.
– Я… мне Кэлер дал… показал кое-что… а потом я сама в библиотеке книжку нашла… – несвязно начала оправдываться Бэль, смутно подозревая, что она опять сделала что-то неположенное какими-нибудь мудреными правилами.
– Что вам дал принц Кэлер? – все еще надеясь на чудо, жалобно переспросил учитель, нервно ослабляя тугой узел кружевного галстука.
– Свою детскую гитару, – пояснила Бэль.
Лорд Ални схватился за голову и простонал:
– Ваше высочество!
– Что? – не выдержав на сей раз концерта, вздохнула юная принцесса.
– Ваша высочество, гитара – инструмент бардов, бродяг, словом, простолюдинов! Принцесса не должна даже касаться его струн! – горячо воскликнул учитель, подозревая, что лекций о правилах ему сегодня все-таки не избежать.
– Почему простолюдинов? – недоуменно воскликнула девушка. – Кэлер ведь играет на гитаре! И Лейм немного, даже Ноут иногда.
– Э… ваше высочество, ваш брат Кэлер – бог – покровитель бардов, Ноут тоже покровительствует музыкантам. И вообще, они же мужчины! – подыскивая веские аргументы, начал вещать лорд Ални.
– Ну и что? – не дав ему договорить, удивилась Бэль.
– Они в соответствии со своей божественной сутью должны играть на многих музыкальных инструментах. А вы – будущая светская дама, принцесса, украшение лоулендского двора. Вам полагается в совершенстве освоить игру на рояле, пение и танцы. Чуть позже мы займемся с вами игрой на флейте, а если вам так по душе струнные, то добавим и арфу, – принялся увещевать ученицу лорд Ални.
– Но ведь Элия не играет… – начала было возражать Бэль.
– Да, но зато ваша сестра изумительно танцует, – горячо возразил учитель и поспешно, чтобы ему не пришлось вдаваться в объяснения относительно того, почему Элия не играет ни на чем, кроме нервов, и не поет, добавил: – Думаю, сейчас самое время перейти к уроку танцев.
Эльфийка кивнула, решив больше не спорить с лордом Ални, а лучше поговорить насчет гитары с Кэлером, когда он вернется, или с Элией.
– Раз уж вы решили сегодня отдать должное творчеству принца Кэлера, начнем с вальса номер три ми минор его высочества, – объявил учитель, довольный тем, что, похоже, на сей раз ему удалось убедить юную принцессу в своей правоте.
Бэль присела в легком официальном реверансе – ах, как красиво это вышло в новом платье – и протянула учителю руку. Погрузившись в дивную мелодию, принцесса закружилась в танце, ничего больше не замечая вокруг. Только музыка и движение!
– Ваше высочество, – очередное жалобное взывание лорда Ални вырвало принцессу из сладостного полета по волнам вальса.
– Мм? – пытаясь сообразить, что на сей раз она сделала не так, эльфийка открыла глаза.
– Ах, ваше высочество, мы же уже не раз говорили, что настоящая леди должна скользить по залу, слегка улыбаясь кавалеру из-под полуопущенных ресниц, каждое движение должно быть наполнено пленительной грацией. Пусть вашим идеалом будет принцесса Элия. О, как она танцует!.. – Лорд Ални уже не думал о наставлениях. Он мечтательно прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания. Бэль потихоньку высвободила свою руку из его ладони и попятилась назад, к роялю с нотами. Ничего не замечая, учитель продолжал: – Принцесса Элия! Она плывет по бальной зале, сияя дивным светом неземной красоты. Совершеннейшее из созданий Творца, полное шарма, изящества, грации… О, богиня! Одним лишь взмахом ресниц она заставляет мужчину пасть перед ней на колени, а улыбка ее способна воскресить мертвого! О Элия…
Пользуясь тем, что лорд Ални совершенно ушел в себя и его эмоции приобрели странный напряженно-золотистый оттенок, Бэль добралась до пюпитра с нотами, потихоньку собрала их и вознамерилась выскользнуть из зала. Но учитель неожиданно вернулся к реальности и, смущенно откашлявшись, строго спросил:
– Вы поняли, ваше высочество, как должна танцевать настоящая принцесса?
– Да, да, – покорно кивнула Бэль и спросила: – А что я делаю не так?
Недвусмысленно покосившись на исцарапанные руки ее высочества (Бэль поспешно спрятала их за спину), учитель собрался с силами и начал делать замечания:
– Вместо того чтобы чарующе плыть по залу, вы все время словно вспархиваете, ускользаете куда-то, закрываете глаза, будто мечтаете о том, чтобы танец поскорее закончился. Вы словно растворяетесь в воздухе, как бесплотный призрак! Я не ощущаю вашего движения! С таким же успехом можно танцевать с тенью! А леди должна двигаться плавно, завораживающе, чувст… э… женственно! Понятно?
– Да, – снова кивнула принцесса, передернув плечиками, и почесала заживающую ссадину на руке.
Учитель снова вздохнул и картинно возвел очи к потолку. Теперь уже и Бэль на всякий случай запрокинула голову, тщась понять, что же такое интересное ищет там, наверху, лорд Ални каждый урок. Потолок, конечно, был красивый, с изящной лепниной, но ничем существенным от потолков в других покоях он не отличался.
– Что там такое? – с легким ехидством осведомился учитель.
– А?
– Что вы потеряли или нашли на потолке, ваше высочество? – с еще большим ехидством повторил мужчина.
Не ожидавшая от обычно снисходительного учителя такого едкого тона и острого оттенка насмешки в словах, Бэль неожиданно ощутила странную злость и откровенно выпалила:
– Я всего лишь хотела узнать, что же все время там ищете вы!
Учитель изумленно уставился на юную принцессу, не зная, сердиться ему или смеяться. Раньше она никогда не позволяла себе подобных выходок. Сделав несколько глубоких вдохов и напомнив себе о том, что Бэль – принцесса и воспитанница принца Нрэна, лорд Ални вежливо произнес:
– Вернемся к уроку танцев, ваше высочество, и повторим вальс. Учтите, пожалуйста, мои замечания. Ваше воздушное порхание, возможно, с восторгом приняли бы где-нибудь на лесных полянках, но для бала оно никуда не годится.
– Это никуда не годится! Вы совершенно правы, Малиен, – фамильярно назвав учителя по младшему имени, подтвердил звучный, прекрасный, но холодный как лед голос.
На пороге музыкального зала возник принц Энтиор и, изящно скользнув между колоннами, направился в левый угол зала, где беседовали учитель с кузиной. При виде вампира Бэль инстинктивно поежилась и, прижав к груди ноты, метнула взгляд в сторону спасительного выхода. С каждым годом маленькой принцессе все труднее становилось выносить само присутствие кузена, не говоря уже о его колких, изысканных насмешках и завуалированных оскорблениях.
С легкой хищной улыбкой на губах мужчина приблизился к Бэль и продолжил:
– Когда-то я думал, что со временем из этой неказистой эльфийской полукровки может получиться что-то терпимое – кровь Лоуленда обычно сильна. Но, к сожалению, я жестоко ошибся, – с прискорбием сообщил окружающим, а главным образом самому себе, принц и чуть слышно прошептал с ледяной улыбкой на губах: – Ты становишься все отвратительнее, Бэль, к тому же у тебя не хватает ума даже скрыть это!
Девушке невыносимо захотелось убежать от Энтиора, от этих жалящих слов, от ненависти и злобы, иглой пронзивших душу, от презрительного взгляда, от этого совершенного в своей красоте лица, искривленного гримасой презрения. Но, собрав всю силу воли, Мирабэль закусила губу и гордо вскинула голову, глядя прямо в бирюзовые озера стужи.
Поняв, что сейчас ему здесь не место и урок наверняка закончен, лорд Ални, опасливо косясь на принца Энтиора, попятился к двери, проворно затворил ее за собой и опрометью кинулся прочь от музыкального зала. Пусть уж Бэль и ее зловещий кузен выясняют отношения без свидетелей.
– Посмотри на себя, – гримаса пренебрежения исказила лик бога. Он впился длинными пальцами в плечи принцессы и резко развернул ее к большому зеркалу на стене. – Тебе абсолютно не идут приталенные туалеты. Ты настолько худа, что, кажется, вот-вот переломишься в талии, как тростинка.
Энтиор быстро сжал руку в кулак, и девушка почти услышала хруст ломающихся позвонков.
– А твои руки, Бэль, они просто ужасны! Ты видела хоть у одной леди такую смуглую кожу? Изодранные, плебейски загорелые палочки! Их нужно прятать в длинных рукавах. То же самое скажу тебе и насчет шеи! – принц наклонился к Бэль, все еще продолжая цепко удерживать кузину за плечи длинными холеными пальцами, и нежно прошептал ей в самое ухо: – Ты похожа на цаплю!
Вампир медленно, едва касаясь кожи, провел по худенькой шейке эльфиечки сверху вниз. Красная, словно ожог, полоса тут же проступила на нежной коже, и жгучая боль пронзила все тело принцессы. Мирабэль задергалась, пытаясь высвободиться из железной хватки кузена. Тот несколько мгновений наслаждался паническим трепыханием жертвы, а потом внезапно отпустил ее. Девушка ахнула и, не удержав равновесия, упала на мраморный пол, пребольно стукнувшись коленями.
– Ты еще и крайне неуклюжа, бедняжка, – с наигранным сожалением покачал головой вампир, скрывая торжествующую улыбку. Вынув из кармана надушенный кружевной платок, Энтиор демонстративно вытер руки, которыми касался кузины. Потом слегка подбросил вещицу вверх и прищелкнул пальцами. Ткань вспыхнула и в секунду сгорела дотла. Бросив на Бэль презрительный взгляд, вампир вышел из зала.
Бэль несколько секунд просидела на полу, потом медленно, не вставая, собрала рассыпавшиеся ноты и поднялась на ноги, морщась от боли в ушибленных коленях. Приподняла подол и увидела, что едва поджившие после позавчерашних игр в Садах коленки вновь содраны, а на нижней юбке нового платья отчетливо проступают пятнышки крови. Девушка бросила взгляд в зеркало и увидела, что воротник серебряного кружева порван, а на шее, там, где ее касался Энтиор, уже нет красной полосы. Но невидимая царапина все равно горела огнем.
Мертвой хваткой вцепившись в ноты, Бэль стиснула зубы и, твердя про себя, словно заклинание: «Я не заплачу! Нет! Только бы никого не встретить!» – опрометью кинулась из зала.
Добравшись до одной из своих любимых тайных ниш в маленьком коридорчике, принцесса аккуратно положила стопку нот на столик, потом чинно отпустилась на диван, глубоко и судорожно вздохнула. А потом внутри нее словно прорвалась невидимая плотина, девушка заревела, уткнувшись лицом в мягкие подушки…
– Солнышко! Малышка! Что за беда приключилась? – ласковый участливый голос вместе с шорохом платья и запахом роз возник в убежище Бэль, и нежная рука погладила худенькую спинку девчушки.
Вздрагивающее от рыданий тельце сместилось, и, уткнувшись в юбку опустившейся на диванчик рядом сестры, принцесса заплакала еще горше.
– Тебя кто-то обидел, детка? – обняв кузину, продолжила расспросы Элия.
– Мм… – отрицательно замотала головой девчушка, понимая, что, как бы она ни любила, как бы ни доверяла сестре, рассказать о пережитом позоре не сможет.
С одной стороны Бэль знала, что Элия любит ее и верит ей, но с другой… Снова вспомнился ледяной презрительный взгляд Энтиора, не раз уже шпынявшего ее при каждом удобном случае, и его ехидные слова: «А теперь беги жалуйся, малявка! Все равно тебе никто не поверит. А если даже и поверят, что же, мне от этого хуже не будет. Но слабенькая эльфийка, привыкшая искать защиты у родственников и жаловаться по каждому пустяку, никогда не обретет настоящей силы богини…»
И Бэль промолчала, только глубже зарылась в юбку сестры.
– Ой, малышка, – мягко поглаживая спинку и растрепавшиеся волосы эльфиечки, Элия разглядывала ее порванное платье, разодранные чулки и содранные колени, выглядывающие из-под задравшейся юбки. – Опять проказила! Ну не плачь, сейчас мы все исправим!
Пара заклинаний одно за другим слетели с губ принцессы. Несколько слов, пять жестов правой рукой, и Бэль, невольно прекратив рыдать, захихикала от охватившей все тело от макушки до кончиков пальцев приятной щекотки. Особенно щекотались содранные коленки. Малышке показалось, что по ее коже бегает сразу несколько десятков маленьких дикати. Утирая слезы ладошками, эльфиечка села и восторженно ахнула, расправляя юбку: на ногах не было ни следа ссадин, чулки снова оказались целы, как и поспешно ощупанный изумительный воротник первого взрослого платья. Да и само оно больше не было мятым и мокрым от слез.
– Спасибо, Эли! – прошептала Бэль и крепко-крепко обняла сестру.
– Пожалуйста, детка! Кстати, ты просто изумительно смотришься в этом платье, как богиня любви говорю! Настоящая молодая леди! Еще несколько лет, и будешь кружить головы лоулендским лордам на взрослых балах.
– Я же слишком загорелая и тощая, – печально вздохнула девчушка.
– Загар всегда можно убрать заклинанием, – утешила принцесса сестренку. – А что касается худобы, не такая уж ты тощая. Эльфы вообще тонкокостные существа, но это не недостаток, а особые изящество и прелесть. Многие дамы в мирах мучают себя диетами, лекарственными настойками и чарами самого жуткого свойства, стремясь, чтобы их пышные формы были хоть немного похожи на стройные фигурки эльфов.
– А еще у меня темные глаза и волосы тоже темные, да еще в рыжий, – обреченно выдала следующий пункт обвинения своей «убогой» внешности Бэль.
– Разве это плохо? – искренне удивилась богиня любви, раздумывая над тем, как быстро забиваются головки маленьких девчушек мыслями о собственных недостатках.
– Да, а у тебя волосы светлые, а глаза серые, – объявила Бэль, чуть надув губки, словно это все объясняло.
– Солнышко, ты – это ты, а я – это я!
«Вот именно», – мрачновато подумала малышка, прекрасно понимая, что ей никогда не стать такой безупречной и красивой леди, как Элия.
– Нам и не нужно быть похожими. Ну представь себе бальную залу, где все дамы похожи друг на друга и на меня как две капли воды.
Бэль невольно хихикнула.
– Это же ужас! – всплеснула руками принцесса и, схватив в охапку сестричку, прижала ее к себе. – Каждая женщина прекрасна по-своему. Уродливых богов и богинь не бывает. Вот смотри: наши братья все очень разные, но каждый ведь очень, очень красив.
– Да! – гордо согласилась маленькая эльфиечка. То, что братья самые-самые лучшие, сильные и красивые мужчины на свете, никогда и не подвергалось сомнению. Она выросла с этим знанием, возведенным в ранг аксиомы.
– Красота жизни в ее разнообразии, это и есть мудрость Творца. А ты будешь очень хорошенькой, только такой, какой должна стать именно ты! Если пока тебе что-то не нравится в своей внешности, подожди. Ты еще ребенок, подрастешь, будешь меняться. Но первые ростки будущей прелести я, как богиня любви, уже вижу. А если кто-то говорит другое, – Элия вспомнила о высокомерных девчонках, с которыми сестричка вынуждена была общаться по настоянию Нрэна, – то подумай вот о чем: кому ты веришь больше.
– Тебе, – согласилась Бэль, поерзав на диванчике и уткнувшись в плечо сестры. Мрачное ощущение от встречи с кузеном Энтиором уже начало выветриваться из головы девчушки.
– Вот и чу́дно, – улыбнулась Элия. – А сейчас я посоветовала бы тебе пойти разыскать Джея. Кажется, у него для тебя какой-то сюрприз.
– Какой? – Богине показалось, что от любопытства остренькие ушки Бэль стали еще острее.
– Когда ты его найдешь, узнаешь, – продолжила интриговать сестренку богиня. – Кроме того, он еще не видел твоего нового платья!
– Я пойду к Джею, спасибо, Эли! – подхватив ноты, Бэль прижала их к себе и прыснула с дивана.
О да, прекрасный Энтиор – бог страданий и боли, отлично подмечал все уязвимые места маленькой кузины и не мог отказать себе в удовольствии потретировать ее, пока никто из родственников не видит. Но забота и утешение Элии легко разбили лед, сковавший сердечко Бэль после жестоких слов вампира. Девочка оттолкнула неприятные воспоминания о жалящих словах принца в тот же угол сознания, куда запихивала занудные наставления Нрэна, вкус манной каши с комочками и туман ночных кошмаров. А любопытство, разбуженное словами Элии о сюрпризе Джея, окончательно прогнало неприятную тень.
Придерживая кипу нот под мышкой, Бэль заспешила к любимому брату. Процесс перемещения ее высочества принцессы Мирабэль к покоям Джея представлял собой презабавное зрелище, она то неслась вприпрыжку, так, что ветер в ушах свистел, то, вспоминая о нарядном взрослом платье, приостанавливалась и, пытаясь подражать Элии, чинно вышагивала, задрав маленький носик, но надолго этой важности не хватало, и вот уже Бэль снова припускала бегом.
С полурастрепанной косой, зарозовевшими щечками и радостно сверкающими глазами девчушка маленьким вихриком ворвалась в комнату брата и воскликнула с порога:
– Привет, Джей!
– Привет, малышка! – Джей вылез из недр шкафа, на полках которого распихивал многочисленные сувенирчики, как правило, яркие и сверкающие. – На музыке была? – спросил он, кивнув на пачку нот. – Понравилось?
– Да, – как-то несколько вяло ответила девчушка и пояснила. – Только лорд Ални говорил, что нужно играть сонатины Ноута, а я хочу обработки Кэлера на гитаре, что почему-то не полагается делать настоящим леди.
– Наплюй на сонного барана Ални и играй то, что нравится, – от души посоветовал принц, щелкнув сестренку по остренькому вздернутому носику. – Музыка должна приносить радость, это тебе даже наш томный Ноут подтвердит. А у тебя, как я погляжу, новый наряд?
– Ага, у меня совсем взрослое платье! Правда, красивое? – загордилась Бэль, коснувшись кружева пелерины, и с детской непосредственностью спросила: – А какой сюрприз ты для меня приготовил?
– Платье просто супер! Скоро вы с Элией на балах мужикам головы на пару кружить будете, – согласился бог, почти повторяя слова сестры.
Бэль хихикнула, не принимая слова смешливого брата всерьез и не думая, что она когда-нибудь, как бы ни выросла и какое бы платье ни надела, сможет сравниться со старшей сестрой. Та все-таки богиня любви, прекрасный в своей недосягаемости высокий идеал, как бы Элия ни пыталась уверить малышку в обратном.
– А сюрприз… – Принц сделал нарочитую паузу, с хитрой ухмылкой наблюдая за тем, как подпрыгивает от нетерпения Бэль. – После обеда мы идем с тобой гулять в город до самого вечера!
– Ура! – воскликнула маленькая принцесса и с ходу внесла рациональное, на ее взгляд, предложение, скроив умильную мордашку. – А пойдем прямо сейчас!! Пожалуйста!
– Я бы рад, малышка, но ничего не выйдет, твоя няня меня со свету сживет, если ты без обеда в город убежишь, – огорчил сестричку Джей, состроив разочарованную физиономию. – Раздобудет на кухне самую большую сковороду – и ну гонять меня по всему замку. Пожалей мои старые кости!
Бэль досадливо вздохнула, понимая, что коалицию против нянюшкиного террора – старушка подчас умела быть упрямее самого Нрэна – организовать не удастся и придется мучиться, запихивая в себя ненавистный суп, вместо того, чтобы лопать какие-нибудь вкусные пирожки с хрустящей корочкой или пирожные со взбитыми сливками прямо на улице.
– Но чем быстрее ты поешь, тем скорее мы пойдем гулять, – находчиво подсластил горькую пилюлю «регулярного питания» Джей.
Бэль испустила еще один, уже менее унылый вздох и кивнула.
– Ешь, я забегу за тобой через полчасика, – предложил принц, и сестренка направилась к себе обедать, понимая, что чем раньше кончатся ее мучения, тем лучше.
Полноценным обедом то, что съедала девчушка, сложно было назвать даже с натяжкой. Аппетит пичуги, помноженный на необходимость питаться правильной, а следовательно, очень, по мнению Бэль, невкусной пищей, давал просто поразительные результаты по части оставления блюд на тарелках, их размазывания, расковыривания и запрятывания в самые подходящие по мнению малышки и совершенно не подходящие по мнению всех остальных, периодически напарывающихся на залежи спрятанной пищи, места. Гнев Нрэна, обнаружившего несколько литров прокисшего бульона в большой расписной напольной вазе редчайшего фарфора, трудно было описать словами. Попку Бэль от немедленной расправы спасло только то, что малышка гуляла в это время с Элией в Садах, и заступничество сестры притушило гнев воителя. Вместо физического наказания эльфиечка удостоилась очередной нудной нотации, а из столовой были убраны все вазы, декоративные чаши и прочие емкости, годные для потенциальных диверсий. Остались лишь цветочные горшки на окнах, землю в которых, чтобы не навредить растениям, Бэль никогда не стала бы осквернять остатками своих трапез.
Старушка-нянюшка уже поджидала подопечную в дверях.
– Проголодалась, деточка? – ласково спросила Нэни. – Бульон на столе!
Бэль в ответ скорчила страдальческую гримаску, пролетев мимо нянюшки, хлопнула на маленький столик кипу нот, погладила пушистую красавицу Таис, по причине отсутствия Нрэна с комфортом развалившуюся в кресле и спокойно вылизывающую рыжую шерстку, и заискивающе попросила:
– Нэни, а можно я только салат есть буду, я совсем-совсем не голодная, честное слово!
– Деточка, милая, кушать надо хорошо, в тебе и так одни косточки, как душа-то держится! Разве я тебя в город отпущу, если буду знать, что ты не поела как следует! – вплеснула руками старушка, привычно вздыхая и тряся белой, как снег, головой, и тут же хитро продолжила: – Такая взрослая леди, а все, как маленькая, капризничаешь!
В очередной раз убедившись в несправедливом устройстве мира: красивое платье не только доставляет эстетическое удовольствие, но еще и заставляет вести себя так, как ты не желаешь, Бэль поплелась мыть руки перед едой. Закончив дневной туалет, Таис вскочила с кресла, утешающе мурлыкнув, потерлась о ноги маленькой хозяйки и втихомолку юркнула под длинную скатерть столика, на котором принцессу ждала пытка под названием обед.
Повозив ложкой в тарелке с бульоном, выловив из него пяток белых, еще не успевших окончательно размокнуть маленьких сухариков и морковку, честно сделав несколько глотков ароматной жидкости, Бэль отпихнула от себя первое блюдо и, отпив виноградного сока, потянулась к тарелке со вторым. Положив себе горку зелени из трех салатников, практически закрывшую кусок курицы с хрустящей корочкой кляра, принцесса принялась за еду. Следовало торопиться, чтобы успеть к приходу Джея.
Старая Нэни, сидя рядышком, бдительно следила за воспитанницей, продолжая плести крючком кружево. В корзинке с нянюшкиным вязанием среди мягких клубков разноцветных ниток, заготовок и тряпочек проснулся Дик, сам похожий на диковинный клубок золотистого мохера с глазами. Сонно моргая, зверек выбрался из своего убежища и, быстро перебирая маленькими лапками, скрытыми в длинной шерстке, залез на плечо Бэль, где и устроился, мелодично мурлыча что-то ласковое. В зеленых с золотыми искорками глазах дикати еще стоял сонный покой, Дик потерся о щеку Бэль и затих. Хихикнув от щекотки, принцесса еле слышно вздохнула, завидуя зверюшке, которая довольствовалась поглощением чистой энергии и которую никто не заставлял есть. Да, Дику обеда было не скормить, но зато под столом сидела Таис, изрядно раздавшаяся на щедрых харчах королевской кухни за последние годы. Кошка, почуяв соблазнительный запах курицы, требовательно потрогала хозяйку лапкой. Бэль стрельнула глазами на нянюшку и заискивающе попросила, возясь с ножом и вилкой:
– Нэни, а можно мне земляничного сока?
– Конечно, лапушка. – Добрая старушка встала, чтобы наполнить девушке пустой стаканчик из другого кувшинчика.
А эльфийка тут же отрезала от скрытого салатом куска курицы добрую половину, наколола на вилку, спихнула под стол довольно заурчавшей Таис и сделала вид, что кушает салат. С оставшимся мясом и зеленью девушка честно справилась самостоятельно и на редкость быстро. С удовольствием завершив трапезу земляничным соком, проказница вскочила из-за стола.
– Няня, мне еще нужно переодеться!
– Так ты вроде, лапушка, не облилась и не испачкалась нигде, – простодушно удивилась старушка. – Неужто в новом платье покрасоваться не хочешь? Или боишься замараться?
– Да, – согласилась маленькая принцесса, слегка покривив душой. На самом деле девчушке просто хотелось избавиться от ограничений, налагаемых нарядом, и поразвлечься в свое удовольствие, не осторожничая на каждом шагу из опасения чего-нибудь порвать или испачкать.
– И правильно, – обрадовалась старушка неожиданной предусмотрительности, проявленной беспечной воспитанницей, изодравшей немало платьиц.
– Я хочу блузку и брючки, – решительно заявила Бэль.
Нэни только вздохнула. Совсем недавно, после продолжительных пылких дебатов между Элией и неумолимым Нрэном, Бэль было дозволено носить брюки – эту неподобающую истинной леди одежду. До сего эпохального события штаны маленькая принцесса носила исключительно тайком, надевая для лазанья по деревьям или игр с дворовыми мальчишками старые детские брюки добросердечного Лейма, потакающего сестренке в проказах.
Новые светло-серые дамские брючки совершенно покорили Бэль. Посмотрев на свою воспитанницу, нянюшка ясно поняла, что переспорить ее невозможно, Мирабэль будет отстаивать свое право надеть брюки с упорством эльфийской лошадки, тянущейся к кусочку соленой горбушки.
– Только жилетку с собой прихвати, вдруг прохладно станет, – сдалась старушка, поднимаясь с кресла и откладывая работу.
– Ладно, – нехотя пошла на эту маленькую уступку Бэль, ссадила с плеча Дика и исчезла в гардеробной.
Многочисленные пуговички и крохотные крючочки, выскальзывающие из непривычных пальчиков девчушки, казалось, сами прыгали в руки Нэни и расстегивались, стоило только старушке к ним прикоснуться. Наверное, все-таки Нэни была доброй волшебницей.
Высвободившись из платья, Бэль в последний раз погладила пелеринку и мигом натянула на себя брючки и кружевную блузку со скромным круглым вырезом. Детский браслетик из витаря украсил тоненькое запястье. Нэни сноровисто переплела густую косу девчушки, при помощи мягкой щетки ловко расчесала упрямые кудри принцессы, придав им некое подобие порядка. Бэль едва утерпела, ожидая, пока в ее косу вплетут ленточку, кокетливо повторяющую светлые переливы витаря, посверкивающую, словно запутавшиеся в волосах солнечные блики. Нянюшка как раз завязывала бантик, а девчушка крутилась, пристегивая к поясу сумочку, когда из столовой донесся веселый голос брата:
– Ты готова, сестренка?
– Да! – Бэль рванулась навстречу Джею, полная радостным предвкушением предстоящей прогулки.
Маленькая принцесса любила гулять по Лоуленду вместе с братьями, слушать их остроумные комментарии или занимательные рассказы. Учитель географии Ллойд не мог и мечтать о таком внимании к своим урокам, с каким Бэль слушала повествования Кэлера или Элтона, приоткрывающие завесу над тайнами Лоуленда. Девчушка с равным восхищением любовалась не только широкими проспектами Первого Кольца, его великолепными зданиями, площадью, выложенной золотистыми плитами витаря, изяществом храма Творца, бьющими круглый год фонтанами, но и самыми малыми из улочек Третьего Кольца великого города, навсегда покорившего ее сердце. Правда, в Третье Кольцо Бэль брали редко, даже беспечные братья понимали, что там можно встретить такое, чего не должна видеть молоденькая девушка.
Бурлящий сутки напролет котел города слегка пугал и одновременно завораживал девчушку. Она могла бесконечно долго глазеть на пестрый океан толпы, спешащей по улицам, на вывески лавок, ресторанчиков, витрины магазинов. А уж если Бэль доводилось попасть в один из лоулендских музеев, то быстро извлечь ее оттуда было абсолютно невозможно. Тонко чувствовавшая красоту непоседливая эльфиечка могла с полчаса стоять перед каким-нибудь гротом с невзрачным ручейком.
Но с Джеем в музеи и театр Бэль не ходила. Чаще всего они просто наугад странствовали по городу, исследуя лавочки в самых укромных его уголках и на ходу лопая сладости. Сие увлекательное занятие принц именовал «Охота за сокровищами». И видя, как горят глазки Бэль, сжимающей в ладошке маленькое зеркальце в оправе из кости с серебром или кулон витаря, никто бы не усомнился в том, что обнаружено настоящее сокровище. Разумеется, вся «охота» финансировалась из карманов принца. Личных денег у Бэль не водилось, и вся вина за это недоразумение целиком и полностью лежала на Нрэне, который стал настоящим проклятием беззаботного детства маленькой принцессы. Хорошо еще, что воитель-традиционалист бывал дома раз в год по обещанию, но и этого Бэль, как вопреки суровому нраву ни любила она брата, казалось иногда очень много.
Случайно обнаружив у сестренки кошелек – не зная, что это «противозаконно», та и не думала ничего скрывать, – Нрэн учинил настоящий допрос, выясняя, кто развращает неокрепшую психику ребенка, снабжая его деньгами.
Бог традиций и войн считал, что девочка не нуждается в деньгах на карманные расходы, потому что: а) все, что нужно, он купит ей и так (новое платье, обувь, учебники или ленточки), б) покупать ей что-либо все равно негде, т. к. в городе девочке делать нечего, в) тратить деньги рационально она еще не умеет, слишком мала. То, что «рационально тратить деньги» можно научиться, только эти самые деньги имея, логичный, но прижимистый Нрэн понимать никак не желал.
Гром и молнии обрушились на головы Джея, Кэлера, Рика, Лейма и Элтона, попавшихся при вручении денег сестренке. Их обвинили во всех смертных грехах и пригрозили неминуемой карой, если подобное повторится. Братья пожали плечами и предпочли не связываться с душевно больным скупердяем, а Элии, чтобы вправить воителю мозги, на ту пору в Лоуленде не было. Так что принцы продолжили нещадно баловать сестричку, извлекая деньги из собственных кошельков. Судя по интенсивности процесса «балования», из Бэль давным-давно должна была получиться настоящая разбойница. Впрочем, по мнению нянюшки, так оно и было.
Пухлый кошелек Джея был готов к «Охоте за сокровищами». Подмигнув сестренке, принц схватил ее за руку, послал воздушный поцелуй враз подобревшей нянюшке и пулей вылетел за дверь, в образовавшемся стремительном вихре исчезла и Бэль.
Маленькая компания, презрев все условности, лихо скатилась по широким перилам мраморной лестницы в холл первого этажа и вышла из замка. Бэль на прощание помахала четверке строгих стражей, замерших у огромных главных дверей, инкрустированных витарем и серебром, и поделилась с ними своей радостью:
– Я иду гулять в город! Пока!
– Прекрасного дня, счастливого пути, ваше высочество, – ожив на мгновение, от души пожелали девчушке «статуи», позволив себе сердечные улыбки, пока не видят Нрэн или Дарис.
Отойдя на некоторое расстояние от замка, Джей притормозил и с нарочитой опаской оглянулся, ища посторонних наблюдателей. Не обнаружив таковых в непосредственной близости, принц ласково развернул сестренку лицом к себе и, прищурившись, плавно махнул у ее личика рукой, а потом проделал тот же ритуал перед своей физиономией. На глазах восхищенной Бэль (она просто обожала смотреть, как братья колдуют) черты лица принца слегка изменились: вздернулся острый нос, зазеленели глаза, шевелюра приобрела тот же каштановый, с рыжиной, оттенок, что и у сестры.
Наложив чары личины, Джей снова подхватил сестренку под руку и телепортировался в город, на одну из центральных улиц – улицу Туманов, прозванную так не столько за частый туман, сколько за «туманный» цвет камня мостовой и большинства домов. Зная, как любопытна малышка, бог перенес ее прямо к огромной витрине магазина зеркал «Таррено», где за толстым стеклом и магический защитой стояли лучшие образцы изделий мастеров-зеркальщиков – средние, большие и просто громадные зеркала. Ничего удивительного не было в том, что длинную витрину ненавязчиво охраняли маг и пара воинов, если судить по количеству и величине зеркал, их совокупная стоимость была просто астрономической. Чародеям требовалось изрядное искусство, чтобы защитить от потусторонних вторжений из Межуровнья и иных неблагих мест большую зеркальную поверхность. А зеркала Таррено считались не только самими красивыми, но и самыми надежными, что для Мира Узла Лоуленда было поважнее красоты. Но и искусство, с которым Таррено делали оправы, поражало: черненое серебро, мифрил, кость, дерево, драгоценные камни.
Таинственная поверхность зеркал, мерцающая в изящных оправах, отразила маленькую принцессу и Джея. Оказалось, брат почти ничего не изменил в ее облике, разве что глаза стали цвета темной зелени да закруглились острые кончики ушей. Теперь Бэль никто не принял бы за полукровку, скорее просто за девушку с эльфийскими корнями. Принцесса украдкой вздохнула: «Вот бы когда-нибудь Джей сделал из меня блондинку. Золотистые, как у Элии, волосы, это так красиво. И светлые глаза, серые или голубые».
– Идем? – подождав, пока Бэль все хорошенько рассмотрит, спросил бог.
Девчушка кивнула в ответ, вкладывая свою ладошку в его руку. И вот уже мужчина и девочка-подросток, похожие на брата и сестру куда больше, чем когда-либо, отправились на прогулку инкогнито. Их относительно простые, но изящные одеяния с равным успехом могли принадлежать как дворянам, так и зажиточным торговцам.
У ближайшего лоточника, торговавшего сластями вразнос, принц купил целый пакет всяких вкусностей: пастилы, орехов, ягод и фруктов в меду, конфет-тянучек, зефира, вафельных трубочек со взбитыми сливками и пирожков с поджаристой корочкой. Бэль с аппетитом грызла трубочку, глазея на людской поток, верховых и экипажи, знатных господ и простолюдинов, гибких гимнастов-акробатов, разложивших свои коврики прямо на мостовой, магов-иллюзионистов, поражающих воображение случайных зрителей ослепительными красками диковинных картин, и менестрелей, плетущих гармонию мелодий в надежде на монетку-другую от случайных прохожих.
В бурном людском потоке какой-то пышнотелый купчина с сальными волосами и двумя амбалами охраны за спиной, заглядевшись на миловидную акробатку, едва не сшиб своим брюхом Джея, остановившегося, чтобы достать Бэль пирожок. Принц едва успел увернуться от массивной туши.
– Смотри, куда прешь, – злобно рявкнул толстяк.
– Какой верный совет, господин, – восхищенно воскликнул принц, только глаза его на секунду проблеснули из-под зелени яростным бледно-голубым, сунул изрядно опустевший пакет в руки Бэль и, подскочив к неуклюжему хаму, затараторил:
– Надеюсь, я не задел вас, уважаемый? Вы целы?..
При этом ловкие руки принца метнулись к телесам купчины, скрытым под мокрым от пота камзолом, и бережно огладили его, смахивая несуществующие пылинки.
– Цел, – надменно буркнул жирдяй, довольный заискиваниями перетрусившего парня, и поплыл дальше, пыхтя, как паровоз, еще более надменно, чем раньше. Амбалы-секьюрити последовали за хозяином.
Джей подмигнул Бэль и продемонстрировал ей пухлый кошель, шейный медальон, брошь и горсть колец невежи, которые перешли во владение принца в качестве скромной компенсации за оскорбление. Принцесса радостно рассмеялась, довольная тем, как брат наказал плохого человека, обидевшего его. Все-таки Джей самый лучший, самый веселый и самый добрый брат на свете!
Бог быстро рассовал добычу по бездонным карманам своего жилета, нисколько с виду не потолстевшим благодаря отличному заклинанию, и увлек сестру на соседнюю улицу, пока опомнившийся толстяк не ринулся в погоню за утраченными ценностями.
На улице Роз внимание маленькой принцессы сразу привлек маленький синий дракончик, вышагивающий на поводке у прогуливающейся с кавалером леди. Сложив крылья, зверек важно шел, переваливаясь на коротких лапках по мостовой и помахивая хвостом с таким достоинством, что не сразу становилось ясно, кто кого, собственно, выгуливает.
Бэль не удержалась от завистливого вздоха:
– Мне тоже хотелось бы иметь дракончика, только золотого или зеленого. Или сразу двух.
– Только дракончиков? – усмехнулся принц, иронично вздернув бровь.
Бэль на несколько секунд задумалась, а потом принялась взахлеб перечислять:
– Дракончика, котенка, волчонка, щеночка, лисенка, эльфийскую лошадку…
– Да, многовато выходит, – когда кончились пальцы на обеих руках, констатировал Джей, прослушав весь список длиной в пару страниц, и невольно подумал, что Нрэн, ради разнообразия, прав в том, что не разрешает заводить Бэль домашних питомцев, хватит с малышки и Дика, а не то замок очень быстро превратится в настоящий зоосад.
К тому времени когда пакет со сластями почти опустел и маленькая принцесса стала уже без прежней жадности вертеть головой по сторонам, принц приметил небольшую лавчонку с интригующим названием «Сказки матушки Рансэни», глядящую полутемными маленькими окошками на улицу Странствий.
– Нам сюда, – таинственно шепнул на ушко Бэль брат.
Джей нажал на тяжелую латунную ручку в виде головы дракончика, и дверь магазинчика без скрипа отворилась, так же тихо она закрылась за посетителями, впустив их внутрь. Старые потертые коврики, постеленные на каменном полу, поглотили шаги. Искатели сокровищ вступили под «своды пещеры дракона». Здесь, как и в каждой уважающей себя пещере, царила полутень. Магические шары давали слабый рассеянный свет, скрадывающий детали. Пахло пылью, деревом, почему-то ванилью и еще чем-то неопределенным, наверное, тайной.
Многочисленные полки шкафов, столики, длинный прилавок сувенирной лавки были заставлены всякой мелкой всячиной, при одном взгляде на которую с одинаковой силой разгорелись глаза Бэль и Джея. Живая душа в помещении обнаружилась только одна. Пухленький парнишка, обметавший метелочкой пыль с верхних полок массивного шкафа, занимающего всю левую стену лавки, поспешно и довольно грациозно для своей комплекции спрыгнул со скрипучего стула и громко позвал:
– Бабушка, покупатели!
– Иду, милый, – откликнулся странно молодой голос из-за двери подсобки, скрытой изрядно полинявшим гобеленом, на котором доблестная эльфийская воительница сражала какого-то злобного длиннобородого карлика. И следом за голосом, колыхнув гобелен, в лавку скользнула маленькая женщина, назвать которую бабушкой, глядя на румяные яблочки щек и веселые васильковые глаза, не повернулся бы язык.
– Прекрасный день. Я матушка Рансэни. Лорд и юная леди ищут что-нибудь определенное? – поинтересовалась хозяйка, оглядывая посетителей.
– Мы ищем сокровища! – честно призналась Бэль.
– Тогда, милая, ты зашла в нужную дверь, – рассмеялась женщина, встряхнув облачком белых волос. – Осмотрись, я уверена, ты найдешь сокровища себе по вкусу, а может быть, и лорд подберет что-нибудь по душе. Выбирайте, не торопитесь, а когда закончите, позовете меня. Пойдем, Ромс, поможешь мне разобрать коробку. – Хозяйка поманила мальчика за собой.
Джей проводил их несколько оторопевшим взглядом. В местах, где на продажу было свалено в кучу множество мелких предметов, открывался настоящий простор для ловких пальчиков вора, и принц находил особое удовольствие в том, чтобы стибрить пару-другую вещиц из-под носа растяпы-хозяина, покупая при этом какую-нибудь безделицу. Но как украсть, если тебе доверились настолько, что оставили один на один со всем содержимым лавки? Никакого удовольствия от работы, никакого риска!
Женщина, сама того не ведая, избрала наилучшую тактику поведения. А, может, что и учуяла, кто разберет этих старых лоулендских ведьм? Раньше-то принц не видел здесь лавки, зато, кажется, как-то приметил похожую на улице Дождей, да все недосуг было заглянуть. Бэль нетерпеливо потянула брата за рукав.
Бог понял, что больше им никуда идти не придется. «Сказки матушки Рансэни» были полны «сокровищ»: статуэтки, шкатулки, зеркальца, украшения, флакончики, картины, маски, веера и масса других не менее привлекательных вещиц просто стояла и ждала того мига, когда появятся Бэль и Джей.
Отбросив размышления о женской магии и коварстве, принц водрузил почти пустой пакет со сластями на свободный стул и, потирая руки, издал короткий ликующий крик, Бэль охотно подхватила его, после чего родственники с головой окунулись в «охоту». Принцесса медленно оглядывала лавку, забиралась на стол или лесенку, чтобы добраться до неисследованных глубин, временами восторженно взвизгивала, брала в руки приглянувшиеся вещицы, кажется, даже нюхала каждую из них, оглаживала, решая, насколько ей хочется их иметь и, быть может, даже не отдавая себе в этом отчета, проверяла, насколько вещица сама хочет ей принадлежать. Девчушка была просто переполнена счастливым ощущением того, что она может выбрать все что угодно и Джей обязательно купит ей все-все-все!
Постепенно на свободном квадратном столике из какого-то приятно пахнущего черно-красного дерева, стоящего у самого прилавка, выросла целая горка сувениров, пришедшихся по вкусу маленькой принцессе и ее брату.
Добычу Бэль составили: чуть выцветшая светло-голубая ленточка для волос с вышитыми серебряной нитью эльфийскими рунами, несколько флакончиков с ароматическими маслами мандарина, сосны, ванили, мелиссы и фарго; статуэтка лошадки, составленная из маленьких разноцветных шариков прозрачного стекла, деревянный гребешок, сделанный так естественно, что казался причудливой веточкой, серебряный браслет, звенья которого были выполнены в виде цветочков эльдрины, четки из нескольких пород дерева, хрустальная роза – пустая бутылочка для духов, фарфоровая фигурка белого совенка с круглыми глазами из витаря, маленький костяной веер, брошка-веточка с цветками из мелкого жемчуга и десяток-другой иных вещиц. Для всех этих сокровищ малышка отыскала на полке с ларчиками большую, в три ладони брата по длине и полторы по ширине, удивительную шкатулку из незнакомого нежно-желтого дерева. Перламутр и жемчуг, украшающие крышку и боковины шкатулки, образовывали сплошной рисунок цветущих зарослей, в которых прятались птички.
Джей отобрал для себя ворох вещиц не меньший, но конечно же совсем иной. Тяжелое пресс-папье из витаря, набор подсвечников, изображающих изящных танцовщиц, извивающихся в чувственном танце, нож для бумаг, бархатный кошель, крупный перстень с сиренитом редкого цвета, переливающийся от пронзительно-синего до холодного бледно-голубого, того самого оттенка, который принимали глаза принца в минуты бешеного гнева, – стали его добычей.
В процессе охоты за сокровищами парочка совершенно утратила чувство времени, но, судя по груде вещей на столе, его прошло немало. Наконец настал момент, когда, переглянувшись и смерив взглядами кучу сувениров, родственники решили, что на сегодня хватит.
– Хозяйка! – позвал принц таинственную владелицу лавки.
– Иду, сию минуту, – откликнулась матушка и скоренько выбралась из-за гобелена. – Вижу, вы не тратили времени зря, господа, и нашли свои сокровища.
– Тут столько всего интересного, – радостно, хоть и устало согласилась Бэль.
– Назовите свою цену, хозяйка, – попросил Джей.
– Хотите узнать цену каждой вещи, лорд? – уточнила лавочница.
– Сколько за все? – уточнил вопрос принц, чтобы не выслушивать подробностей.
Хозяйка удовлетворенно кивнула и назвала общую стоимость покупки. Джей поперхнулся от возмущения: судя по всему, матушка надеялась забрать содержимое всего его кошелька, да еще пришлось бы добавить из мошны самодовольного торгаша.
– Позвольте осведомиться, что именно из всего этого хлама, драгоценная госпожа, взвинтило стоимость до таких высот? – не без ехидства поинтересовался мужчина.
Продолжая по-прежнему лучезарно улыбаться клиентам, лавочница с достоинством ответила:
– Матушка Рансэни всегда называет правдивую цену, тем более, я никогда не обманываю детишек, – Бэль достался исполненный симпатии взгляд, – но не хотели же вы, лорд, получить шкатулку Себара даром?
– Шкатулку знаменитого мастера-волшебника? – недоверчиво выгнув бровь, удивился Джей, покосившись на выбранный Бэль весьма скромный, хоть и изящный предмет с птичками и цветочками. – Вы можете это доказать?
– Себар всегда оставлял свой вензель на шкатулке, – кивнула матушка. – Слева от замка, на крышке, есть веточка с тремя цветами, нажмите на верхний цветок и потрите правый листочек, сударь.
Джей, продолжая недоверчиво выгибать бровь, четко выполнил указания лавочницы и удивленно присвистнул, когда на листочке по соседству запылал голубым огоньком известный всему Лоуленду старинный вензель, а вокруг шкатулки возникла знакомая принцу магическая аура личного отпечатка.
– Братик, а кто такой Себар? – потянув изумленного принца за рукав, спросила Бэль, любуясь красивым огоньком на своей шкатулке.
– О, сестричка, давно, когда еще даже твой дядя и папа не родились, жил в Лоуленде знаменитый мастер-маг, гениальный резчик по дереву и камню, ему очень нравилось делать шкатулки, вкладывая в них свои заклинания. Ни одна из вещиц не походила на другую ни внешне, ни своими магическими свойствами, но все они были очень красивы. Кстати, матушка, а каковы свойства этой?
– Этого мне не открыто, лорд, я же всего лишь обычная лавочница, – вздохнула матушка, сложив на груди ладошки. – Я знаю только легенду. Если верить ей, Себар, он ведь был не только маг, но и красивый мужчина, сделал шкатулку в дар полюбившейся ему красавице. Но та легкомысленно отвергла мага, посмеялась над его даром и продала вещь за бесценок, не оценив ее уникальной красоты. Быть может, магические свойства шкатулки могли открыться только этой жестокосердной красавице, и вы никогда не узнаете их. Но так или иначе, а работа Себара стоит тех денег, которые за нее просят. Согласны?
– Да, хозяйка, – признался Джей и полез за кошельками, только крякнув при мысли о том, что даже в маленькой лавчонке Бэль удалось отыскать на редкость дорогой предмет. Безупречный семейный вкус и чутье, ничего не попишешь! – Надеюсь, не с каждым здешним сувениром связана столь душещипательная история?
– Все может быть, лорд, причудливо тасуется колода судьбы, – загадочно улыбнулась матушка, блеснув в полусвете пронзительной синевой глаз. – У вашей сестрицы чуткая душа, она выбрала интересные вещицы, в них еще живет светлый дух прежних владельцев.
Бэль, выслушавшая короткий рассказ лавочницы и брата, как самую занимательную сказку, с новым восхищением взглянула на свою шкатулку и горячо попросила:
– Расскажите!
– Это все только истории, но я слыхала, что браслет из цветков эльдрины носила некогда знаменитая целительница…
