Глава 27
Нужное время суток: предвиденное и непредвиденное

Реальность моргнула, как всегда при заклинании телепортации, и он оказался практически в полной темноте. Мысленно похвалив себя за предусмотрительно наложенные чары ночного зрения, мужчина покосился в сторону окна. Плотные задернутые шторы исключали возможность вмешательства в дело случайного наблюдателя-полуночника.

Принц улыбнулся похожей на оскал хорька быстрой хищной улыбкой и скользнул к кровати, занимавшей большую часть спальни, отведенной жрице. Полог балдахина был откинут. Мягкая горка среди подушек у правого края ложа, излучающая сонное спокойствие, ясно указывала богу на местонахождение его цели. Джей еще раз вознес мысленную хвалу. На сей раз ее адресатами стали хитроумный брат Мелиор, наведший чары сна на беспокойную Ижену, и принцесса Элия, подсказавшая столь простой выход из, казалось бы, безнадежного положения.

Но всякое доверие имеет свои границы. Джей неподвижно замер, ожидая каких-нибудь неприятных сюрпризов. Вдруг жрицы Кристалла теперь приучены просыпаться при появлении в спальне посторонних, несмотря на мощные заклятия богов, и поднимать визг. Но единственным звуком, слышимым Джем, было громкое тиканье здоровенных напольных часов с кучей фарфоровых фигурок. Ижена спала, завернувшись в одеяло с головой, и спала настолько крепко, что даже не пошевельнулась за те несколько минут, которые бог находился в ее спальне.

Довольно хмыкнув, принц подкрался к кровати и потянул края одеяла. Показался край рыжего меха. Опешивший Джей, в голове которого зароились нелепые мысли об оборотнях, тем не менее продолжал волочить ткань на себя до тех пор, пока объект не предстал его взору во всем своем великолепии. Здоровенный игрушечный кот по-хозяйски развалился на розовой простыне и теперь издевательски подмигивал принцу глумливым зеленым глазом, будто говорил: «А я тебе не сгожусь?»

Не сгодился. Даже самая красивая игрушка не могла заменить принцу жрицу с вожделенным амулетом на шее. Резко отпрыгнув от кровати, Джей тихо выругался сквозь зубы, соображая, какого демона здесь творится, а самое главное, что ему теперь делать и где искать Ижену. Но ответ на последний вопрос не заставил себя ждать.

– Кто здесь? – откликнулся на подзаборную ругань бога сонный голосок справа, и то, что бог поначалу принял за груду пледов в кресле, зашевелилось.

Выпросталась немного зареванная, заспанная мордашка Ижены в темном ореоле растрепанных косичек. Тонкая ручка жрицы на ощупь хлопнула по пластине. Застигнутый врасплох принц Джей оказался в круге нежно-голубого света лилии ночника, стоявшего на столике рядом с креслом.

«Поймали с поличным! – вне себя от недоумения подумал бог, в голове которого никак не укладывался этот совершенно невероятный, абсурдный факт. – Я – лучший вор Лоуленда – пойман с поличным какой-то сопливой девицей-пророчицей из убогого провинциального мирка, о котором во Вселенной и слыхом не слышали. Не верю! Черт бы побрал Мелиора с его шкатулкой и сестрицу Элию с ее обещаниями! Надо было просто убить девицу, пророчица там она или нет!»

– Принц Джей! – вместо того, чтобы возмущенно вопить или испуганно визжать, восхищенно выдохнула девушка.

После того разговора с варом Фаржем жрица еще трижды пыталась выскользнуть из своих покоев, чтобы пробраться к принцу на последнее свидание и вновь заявить ему о своих претензиях на его любовь. Все тщетно! Всегда и во всем подчиняющиеся ей стражники на сей раз были неумолимо жестоки. Ижена упрашивала, приказывала, грозила скандалом и немилостью Кристалла, но без толку. Вредные мужики только предложили ей позвать вара Фаржа, чтобы тот во всем разобрался.

Разочарованная девушка снова вернулась в свои покои, чтобы ждать, когда же наконец дремота одолеет отряд и ей удастся проскользнуть незамеченной. Но вместо того, чтобы не смыкать глаз, Ижена проявила постыдную слабость, заплакала от огорчения. А вдоволь нарыдавшись, неожиданно для самой себя задремала самым легкомысленным образом. Она едва не проспала своего счастья! Сердечко девушки замерло в жестоком испуге. Но, хвала Кристаллу Авитрегона! Хвала его Свету, приведшему к возлюбленной принца Джея этой ночью!

«Он здесь, любимый!» – именно эта мысль была первой, мелькнувшей у проснувшейся жрицы.

– Ты пришел, Джей! – ликующе улыбнулась девушка, отшвыривая пестрые пледы, которыми прикрыли умаявшуюся хозяйку заботливые руки толстухи Кары.

– Э, да… – согласился опешивший принц, радуясь уже тому, что Ижена не паникует и не зовет на помощь стражу из коридора.

– Любимый! – не без патетики воскликнула Ижена, мигом вскочила и, подбежав к мужчине, пала ему на грудь, стараясь вцепиться в предмет своего обожания покрепче и не дать ему растаять, словно утренний сон.

Джей машинально (сказывалась многовековая привычка брать, что дают) прижал затихшую девицу к себе и тем самым выиграл несколько минут на размышление. Значит, преступником его не сочли, и на том хвала Силам! Удача по-прежнему на стороне своего любимчика, пусть и любит иногда посмеяться над ним! Первый прилив паники утих, но вернулся с новой силой, как только бог сообразил, что вором его не сочли только потому, что приняли за жаждущего трепетных ласк и жарких признаний возлюбленного. Даже если бы принц не улавливал бурного потока эмоций девушки, способного свалить с ног самого нечувствительного к эмпатии субъекта, ее поведение толковалось бы однозначно. Выбравшись из одной ловушки, бог угодил в другую. Мозг Джея лихорадочно заработал, подыскивая способ выпутаться из щекотливой ситуации без урона для своего имиджа «ласкового брата», хранящего принца от подозрений. Кажется, что-то сообразил. Быстро, пока еще можно было толковать ситуацию в свою пользу, принц осторожно погладил жрицу по растрепанным темным волосам и, бережно отцепив ее коготки от своей рубашки, промолвил:

– Ижена, милая крошка, ты прелестна, но мы уже говорили о том, что я не хочу смущать твой душевный покой. Прости за то, что невольно подал тебе ложную надежду. Но ты для меня лишь подруга Мирабэль, еще одна младшая проказливая сестренка.

Ижена молчала, потрясенно глядя в серьезное, такое искреннее, чуть печальное, с виновато кривящимися губами лицо принца, и старалась осознать смысл его слов. Ласковых, но таких беспощадных.

Джей тряхнул шевелюрой и продолжил, пока его не перебили какой-нибудь выходкой, вроде сеанса стриптиза:

– Я не должен был приходить, но мне казалось, после такого бурного дня, – бог склонил голову, – ты должна крепко спать. Услышав, что вы завтра уезжаете, я решил оставить подарок на память. Талисман счастья. Такие вещицы не преподносятся официально, их нужно оставлять тайком, словно дар судьбы. Но раз уж ты проснулась, стало быть, так рассудили Силы. Наверное, у вас, жриц, с ними особые отношения. Не откажешься от маленького сувенира?

Все это время принц держал руки за спиной, но теперь, закончив импровизированную речь, протянул Ижене стянутый украдкой с собственного запястья и ужатый до размеров тонкой девичьей ручки браслет. Золотая змейка с голубыми глазками-сапфирами и чешуйками, инкрустированными мелкими драгоценными камешками, заискрилась в свете ночника.

Разочарования юной жрицы хватило бы на десятерых очень несчастных девушек, но лицо Ижены в теплой летней ночи неподвижно застыло, словно карнавальная маска. Кажется, слова принца заморозили боль. Она стала какой-то далекой, туманной, почти ненастоящей. Сдавило грудь, иглой пронзило сердце, но слезы так и не полились из глаз. Даже яркая голограмма кристалла на плече словно выцвела. К чести жрицы и девичьей чести, Ижена смогла вымолвить:

– Обычаи Лоуленда странны мне. Прошу простить меня за то, что я превратно истолковала ваши намерения. Благодарю, я с радостью приму дар, но, по обычаю Жиотоважа, позвольте и мне вручить вам ответный. Не откажетесь?

Голосок девушки чуть дрожал, но все-таки не сорвался. Ижена даже смогла печально улыбнуться, снимая с шеи свой талисман: серо-голубую жемчужину в золотом овале.

– Я поражен вашей щедростью, жрица, – хрипло прошептал потрясенный Джей, склоняя голову, чтобы девушка смогла надеть на его шею цепочку с талисманом, и в свою очередь бережно нацепил на ее запястье браслетик. – Спасибо, Ижена, ты не могла сделать мне более дорогого подарка. Путь мой дар хранит тебя так же, как прежде оберегал тот, который ты вручила мне.

Ижена поднесла руку к лицу, разглядывая драгоценное украшение, и почему-то, глядя в веселые глазки змейки, почувствовала, как тают в ее душе разочарование и боль. Может быть потому, что девушка неожиданно ясно увидела, отбросив притворство: и не было никакой любви, а было всего лишь минутное увлечение красивым профилем бога. Были азарт, желание почувствовать внимание самого принца Лоуленда, чтобы потом вспоминать о том, как за ней ухаживал настоящий мужчина. Да, любовь Джея получить не удалось, но его симпатию она все-таки заслужила. Наверное, у него много любовниц, но младшая сестра только одна. А быть второй младшей сестренкой принца куда более почетно, чем девочкой на одну ночь. Он пришел сделать ей подарок на прощанье, значит, что-то жрица из Жиотоважа стала значить для лоулендского бога. Свет Кристалла уберег ее от ошибок и боли!

– Я… мне так стыдно, – кокетливо улыбнулась Ижена. – Стыдно за то, что я приставала к вам… И это появление в моей спальне…

– Да что уж там. Я и сам ночные посещения дам привык толковать однозначно, – ухмыльнулся Джей, блеснув лукавыми голубыми глазами. Он чувствовал, что опасность миновала. Заполучив улику, бог ощутил удивительные легкость и благодушие, готов был теперь искренне любить весь мир. Именно это мощное, полное оптимизма излучение и вернуло радость Ижене, погасив пустое разочарование.

Жрица рассмеялась, и принц с готовностью подхватил ее смех.

– Кстати, – совершенно успокоившись, Джей обратил внимание на предмет, водруженный на столике рядом с ночником. – Знакомая вещица! Никак шкатулка с сокровищами Бэль работы мастера Себара!

– Да, ваша сестра оставила мне ее поиграть до отъезда. Я хотела перерисовать птичек, чтобы в Жиотоваже вар Монистэль заказал такую же, – призналась жрица.

– Только сейчас не рисуй, поздно художествами заниматься. Ложись-ка лучше спать! – шутливо погрозив девушке пальцем, посоветовал бог и в порыве дружеских чувств, вызванных облегчением, чмокнул жрицу в щеку.

Ижена успела улыбнуться принцу и, закатив глаза, рухнула в его своевременно подставленные руки. Расслабленное, словно бескостное тело упокоилось в объятиях бога. Белки глаз провидицы смотрели в пустоту и видели вечность.

– О нет, опять! Ну почему она не может упасть в обморок, как все нормальные бабы! – запричитал Джей, когда жрица начала пророчествовать.

– Вот демоны, а сестра-то была права, – изумленно пробормотал Джей, вслушиваясь в декламацию пророчицы и припоминая, что Элия не так давно прочила ему роль карты «Отмычки» в колоде Триады. Принц стал героем второго сравнительно четкого пророчества о Колоде Джокеров.

Выдав очередную порцию рифмованных откровений, Ижена замерла на руках Джея, а несколько секунд спустя как ни в чем не бывало открыла глаза и беспечно заявила, совершенно не помня собственных вещих слов:

– Так поздно, что я прямо на ходу засыпаю. Вы правы, принц, пора в кровать, только вот есть почему-то очень хочется. Жаль, Кара, наверное, уже спит. Может, потерплю, или орешков в меду достать?

– Сластями сыт не будешь. Держи-ка, ешь, – Джей потянулся на замковую кухню и телепортировал оттуда несколько кусков ветчины и пышную булку, а потом добавил огромную кружку голубого молока ребсов – самую подходящую, по мнению принца, ночную закуску для молоденьких девчонок.

– Спасибо! – не чинясь, Ижена уселась в кресло и мигом соорудила гигантский бутерброд, сделавший бы честь и богатырскому аппетиту Кэлера. Жрица впилась в бутерброд острыми зубками с жадностью неделю не кормленного зверька и в считаные минуты подчистую изничтожила все припасы. Допив молоко, Ижена сыто улыбнулась, тихонько рыгнула в ладошку, поставила кружку на столик, сонно моргнула и снова отключилась, на сей раз без впадения в коматозно-пророческое состояние. Убедившись, что девушка благополучно заснула и разбудить ее не сможет даже пушечная канонада, Джей хмыкнул и начал проворно расстегивать на ней платье гибкими, привычными к такого рода работе пальцами. Быстро избавив девушку от легких одеяний, принц перенес ее на постель и, уложив рядом с рыжим подлюгой-котом, бережно укрыл одеялом. В конце концов, пророчество, обещавшее богу столь сверкающую будущность, стоило малой толики заботы. Сонные чары Мелиора, навешенные над кроватью, наконец заработали, и Ижена засопела еще слаще. Джей нарочито цинично процедил, почти умилившись беззащитной тенью длинных ресниц на нежной щеке:

– Теперь самое время ворваться страже и взять меня с поличным, обвинив в изнасиловании.

Но жиотоважская стража, сморенная борьбой с отважной жрицей, вовсе не горела желанием инспектировать ее спальню. Движением брови испарив пустую кружку, Джей оглядел комнату, проверяя, не оставил ли после себя каких улик, и, не обнаружив таковых, исчез из девичьих покоев. Бог от всей души надеялся, что Элия еще не потеряла последнее терпение, дожидаясь его в Садах Всех Миров.

– Не знал, что я внушаю тебе столь сильную тревогу о сохранности целомудрия, прекраснейшая! – польщенно заявил принц, узрев в тени деревьев на галечном бережке ручья сестру, полощущую в воде длинный меч.

– Не обольщайся! – огрызнулась богиня, завершая обряд стирания памяти и переправляя в замок драгоценный клинок Каартахефа, смущавший непристойными видениями целомудренную душу вара Фаржа. Она все-таки решила «выстирать» великий меч от греха подальше. – Это оружие не по твою душу.

– И кто же этот несчастный, чью кровь ты смыла с благородного клинка? – полюбопытствовал Джей, отводя ветки раскидистой ивы, чтобы подойти к сестре поближе, и заодно сходя с болотистой почвы. Его замшевые туфли, подходящие для бесшумных ночных похождений по коридорам замка, но никак не приспособленные к прогулкам на природе, уже начали промокать.

– Об этом уже никто никогда не узнает, – патетически ответствовала принцесса, отводя с лица пряди распущенных волос.

– А вдруг найдут труп? – указал на возможность улики бог и опасливо заозирался по сторонам, словно намереваясь сделать это первым.

– Не найдут, Диад любит свежатинку, да и я иногда не брезгую, – облизнула губы Элия и утешила принца хищной улыбкой.

– И правильно, правильно, – согласился Джей, уже сомневаясь, а не стоит ли поверить сестре, уж больно у нее был довольный и сытый вид, а глаза так и сверкали в звездном свете, словно у удачно завершившей охоту пантеры. – Только кости обгладывай тщательнее или поглубже закапывай, а то у нас гости все-таки.

– А зачем закапывать? – не на шутку удивилась Элия. – Я их лучше под дверь папиного кабинета сложу, посетителей отпугивать.

– Хорошая мысль, может, хоть это поможет, – ухмыльнулся Джей, вспомнив, как мечет громы и молнии Лимбер, ненавидящий принимать просителей, после очередного официально объявленного дня аудиенций.

– Раздобыл вещицу? – спросила принцесса, прекращая шутливый разговор.

– Достал, – согласился принц, демонстрируя цепочку с пуговицей. – Вернее, мне ее подарили.

– Так, – не то спародировала Лимбера, не то совершенно серьезно сказала Элия. – Рассказывай, братец.

– Да и рассказывать-то особенно нечего, – помедлил Джей, дразня сестру.

Элия многозначительно прищелкнула длинными ногтями, и бог продолжил, предпочтя не рисковать целостью лица:

– Заклятие Мелиора не сработало, потому что девица не легла в кровать. Она заснула в кресле и проснулась, когда я пытался обокрасть игрушечного кота, завернутого в одеяло. На нем ее ментальный фон так был завязан, что я и не разобрался поначалу.

Элия сочувственно цокнула языком, представляя, в каком взвинченном состоянии находился Джей. Иногда принцессе казалось, что под кожей у принца нет ни мяса, ни костей, все заменяют перетянутые в жгуты нервы. Его подвижность, вспыльчивость и обидчивость подтверждали эту версию, противоречащую законам анатомии, обязательным даже для богов.

– К счастью, – приосанившись, самолюбиво заявил Джей, – я хорош настолько, что дамы, заставшие меня у своего ложа, предпочитают истолковывать мой визит наиболее лестным для себя образом.

Принцесса не сдержала смешка.

– Что, по-твоему, я не хорош? – тут же въедливо принялся выяснять бог.

– Великолепен, – поспешно согласилась Элия и мстительно добавила: – Не будь ты моим братом, обязательно вышла бы за тебя замуж. Может, попросить папу внести изменения в Закон о брачных узах?

– Не стоит, – торопливо заверил принцессу вольнолюбивый бог.

– Да? – усомнилась богиня.

– Именно! Браки, они для чего заключаются? Чтобы заявить законные права на объект своей страсти, создав семью. А я и так твой родственник, к тому же все сопутствующие супружеским отношениям обязанности готов исполнять без похода в храм и принесения обетов, – с энтузиазмом развил тему Джей и хрипловато добавил: – Только попроси!

Принц обвил руками талию богини и шепнул в розовую раковину ушка:

– Впрочем, можешь и не просить!

– Пока не буду, – выскальзывая из объятий брата, улыбнулась Элия и серьезно спросила: – Что же дальше? Ты воспользовался заблуждением невинной души?

– Хм, невинные души к едва знакомым мужчинам по ночам на шею не кидаются, – преисполнился скепсиса бог, но, заметив, что сестра насторожена, поспешил успокоить ее сомнения: – Нет, я вел себя, как настоящий благородный рыцарь Белого Братства! Даже самому противно! Проникновенно заявил, что вижу в Ижене лишь сестру и свел визит к обмену подарками.

– Молодец, – искренне похвалила брата Элия, погладив принца по плечу.

– И, как погляжу, я еще и сам не знаю, какой я молодец? – догадливо предположил Джей.

– Вечером отец говорил с варом Монистэлем о проблемах Жиотоважа, – кивнула принцесса, – и смог перевести тему на давнее происшествие в храме. Три Вара знают, что жриц в ту ночь изнасиловали, но не Ижена. Девушка ничего не помнит.

– Однако, – прикусил губу Джей, машинально обрывая ни в чем не повинные листья с ивовой ветки и бросая их под ноги, – и ты считаешь, если бы я…

– Она жрица и пророчица, а не обычная девчонка из грязной подворотни, – снова кивнула богиня, глядя в воду ручья, серебрящуюся в свете звезд, и на листья, проплывающие по ее поверхности, как маленькие темные кораблики. – Кто знает, когда могут проявиться похороненные воспоминания о боли? Новая интимная встреча с насильником тянет на подходящий катализатор для освежения памяти. Ты сдержался, молодец.

– Пожалуй, что так, – согласился принц, преисполнившись запоздалого облегчения, и выпустил голую ветку из цепких пальцев.

– Папа договорился о визите в Жиотоваж Рика, чтобы усилить защиту храма Кристалла, – намекнула Элия.

– Все следы будут стерты, – довольно констатировал бог, делая нужный вывод. – Не хочется мне этого признавать, но отец гений.

– На наше счастье и ради блага Лоуленда, – подтвердила принцесса совершенно серьезно.

– Кстати, – вспомнил принц, – Ижена выдала еще одно п…

Договорить бог не успел, Элия мгновенно шлепнула его по губам и многозначительно промолвила:

– Уже поздно и темно, дорогой, особенной радости от блужданий в Садах, даже в столь бесценном обществе, как твое, я не испытываю. Если ты не настаиваешь на процедуре очищения этой безделицы, – палец богини ткнул в грудь принца, туда, где болтался амулет-пуговица, – предлагаю продолжить наш разговор в более комфортной обстановке. Мои покои вполне подойдут.

– Не настаиваю. Желание сестры – для меня закон, – безропотно согласился Джей, даже не возмутившись неожиданной оплеухе, и позволил Элии перенести себя в покои, снабженные одной из наилучших из всех возможных защит от прослушивания.

И только оказавшись в закрытом от любых посторонних глаз и ушей кабинете принцессы, бог позволил себе мстительно заметить, плюхнувшись в кресло:

– Между прочим, напоминаю, моей чувствительной тонкой натуре вредны столь грубые потрясения. Не ты ли говорила о том, что пророчества имеют обыкновение стираться из памяти? А ну как я взял да забыл после твоего жестокого удара что-нибудь важное?

– Как в «Идиота» играть, помнишь? – провела проверку Элия, занимая свое рабочее кресло за широким столом.

– Обижаешь, сестрица, мы говорим о памяти, а не о рефлексах, – растянул губы в гордой усмешке принц, извлекая из внутреннего кармана колоду и принимаясь ее тасовать с такой скоростью, что карты, перелетающие из руки в руку бога, казались размытой в воздухе змейкой.

– Если рефлексы целы, память восстановится, – обрадовала брата богиня. – Сейчас вызову Нрэна из Альхасты и попрошу провести с тобой несколько сеансов медитации и лечебную гимнастику. Через полгодика продолжим наш разговор.

– Я уже все вспомнил! – ликующе заверил принцессу Джей, пряча карты назад. – Клин клином выбивается, страх страхом вышибается! Только, чур, больше о Нрэне ни слова! Слушай!

И бог процитировал изреченное Иженой пророчество.

– Ну как тебе? – спустя пять минут осведомился принц, так и не дождавшись реакции сестры. Элия продолжала прямо сидеть в кресле, уставившись куда-то в пространство не хуже Ижены, впадающей в транс.

– Как только жиотоважцы уедут, объявим, как и договаривались, общий семейный сбор, а пока нужно вызвать Энтиора и Мелиора, – промолвила принцесса, потирая лоб ладонью, словно хотела стереть неприятные мысли. – Чем большему числу родичей будут известны слова пророчеств, тем лучше. Дело принимает серьезный оборот, брат.

– Зови, – охотно согласился Джей, оставляя за сестрой почетную привилегию побеспокоить братьев.

Элия невольно усмехнулась тому, как ловко принц избежал ответственности, и сплела заклинание связи. Глубокая ночь – не раннее утро. Оба брата все еще бодрствовали и пусть не изъявили глубокой радости от того, что были вынуждены прервать общение с избранными для развлечения дамами, но откликнулись на срочный вызов сестры и без спора перенеслись в кабинет богини.

– Проблемы с посольством? – бросив быстрый взгляд на Джея, проницательно уточнил Мелиор, запахивая роскошный темно-голубой халат, расшитый тонкими серебристыми нитями, и проводя пальцами по пышным светлым волосам.

– И почему-то он косится на меня! – риторически пожаловался в пространство вор, делая вид, что глубоко оскорблен возникшими у брата подозрениями.

– Нет, – покачала головой Элия. – Серьезней, дорогой. Нам нужны Заложники Информации.

– Даже так, – медленно протянул Паук, прекрасно понимая, что хочет сказать сестра. Заложниками Информации в Лоуленде назывались доверенные лица, посвященные в важную тайну в надежде на то, что, если будет устроена травля носителей ценных сведений, кто-то сумеет уцелеть, чтобы сохранить информацию.

– Вы можете уйти, – предложила принцесса, поглядев в настороженные голубые глаза Мелиора и внимательные бирюзовые очи Энтиора.

Вампир все еще был одет, белоснежную белизну рубашки нарушали мелкие брызги свежей крови, но клыки уже успели втянуться. Неторопливо облизывая губы, Энтиор уточнил единственно важный для себя вопрос:

– Дело касается семьи, стради?

– Всей ли, не знаю, но двух ее членов наверняка, – со всей возможной откровенностью, но все еще оставляя братьям путь к отступлению, ответила богиня.

– Я слушаю, – присаживаясь в кресло, кивнул Энтиор, щелчком пальцев взбивая пышные манжеты нежнейшего кружева на запястьях. Этот привычный франтовской жест всегда успокаивал принца.

– Мы готовы, сестра, – философски согласился Мелиор, отлично понимая: если дело касается хотя бы одного члена семьи, оно касается всех, как бы боги ни старались оградить себя от чужих проблем.

– Речь идет о пророчествах Ижены, касающихся Триады, – начала принцесса.

– Пророчествах? – озаботился Мелиор, сделав упор на множественное число. – Были еще, кроме уже известного нам?

– Да. Два, – просветила братьев Элия.

Энтиор и Мелиор кивнули, показывая, что готовы внимать, и Элия по памяти процитировала пока незнакомые братьям строки. Джей предпочел отмалчиваться.

– Свидетели и адресаты, дорогая? – коротко промурлыкал вампир, повинуясь своему чутью Лорда Дознавателя.

– В первом случае пророчество, бесспорно, было обращено к кузену Нрэну как богу войны. Ижену слышал он сам, вернее, – Элия улыбнулась, иронизируя над отвращением Нрэна ко всякого рода предсказаниям, – по словам Джея, пытался не слушать. Кроме того, свидетельницей транса девушки стала Бэль.

При упоминании «любимой» кузины Энтиор поморщился и проронил:

– Удивительно только то, что рядом не оказалось и герцога Лиенского. Вот уж кто сам неприятность и ни одной не пропустит.

– О герцоге пока речи нет, – «огорчила» брата Элия.

– Жаль, жаль. Я с удовольствием взял бы его под неусыпный надзор, как Заложника Информации, – проронил Энтиор, имея в виду помещение свидетеля для охраны в самые глубокие казематы королевского замка, в ледяных глубинах которых можно было морозить продукты.

– Ты права, милая. Из всех троих очевидцев только Нрэн соответствует титулу «Ферзь Мечей», – охотно согласился Мелиор, задумчиво постукивая пальцем по подбородку. – Что же касается второго откровения, то вопросы и вовсе излишни…

– Я польщен, – ухмыльнулся бог воров.

– Второе пророчество слышал только Джей. Очевидно, он же и является адресатом, – признала справедливость слов брата принцесса.

– Туз обманов и авантюр, – процитировал Мелиор и подтвердил, задумчиво, словно музейный экспонат, изучая Джея: – Ты права, дорогая, принадлежность сомнений не вызывает. Игральные карты и кости – это его атрибуты.

Вор ответил брату нахальным взглядом задиристого петушка, но промолчал, придерживаясь давнего правила: адресант пророчества не должен принимать участия в его обсуждении.

– Туз – понятие привычное, хотя его «масть» имеет странное определение, а вот «Ферзь» – интересный термин, не характерный для карточной игры, – принялся рассуждать Мелиор.

– Исключая Пасьянс Творца, – торжествующе заметил картежник Джей.

– Да? – выгнул бровь принц, показывая, что не прочь услышать подробности.

– Это очень старая игра, – признался шулер, решив, что больше нет смысла скрывать информацию: пусть и для его знаний найдутся заложники. – Я когда-то давно читал обрывки личных записок чокнутого Либастьяна.

– Кто это? – с брезгливым любопытством поинтересовался Энтиор.

Джей уставился на братца с неподдельным изумлением, словно ему только что признались в том, что не знают, как выглядит солнце. Но все-таки решив, что сейчас не время препираться, бог объяснил:

– Либастьян был гениальным шулером и рисовальщиком карт. Его колоды и раньше-то стоили недешево, а сейчас стали еще большей редкостью. Они стоят бешеных денег. Карты не рвутся, не истираются, не теряются, а выглядят как настоящие картины. Я слышал, что чокнутый Либастьян, а его в жизни вообще ничто, кроме игры, не интересовало, не только знал все карточные игры Вселенной, но и сам выдумал не одну сотню. За несколько клочков его записок, почерк, кстати, у мужика отвратный, я отвалил полторы сотни корон. И то так дешево мне продали их только потому, что авторство было не доказано и Рик сумел сбить цену. Там написано, что для Пасьянса Творца, а Либастьян похваляется, что это его изобретение, используется особая колода с тремя Джокерами, а карты делятся на несколько основных категорий: Ферзи, Тузы, Всадники и куча всяких дополнительных карт, имеющих особые названия. Самая многочисленная – Всадники, Тузов, кажется, пять, а Ферзей три.

– Тебе, как знатоку карт, придется поискать более точные данные о пасьянсе, – великодушно предложил Мелиор.

– И не только, – заметила принцесса. – Думаю, Лоуленд найдет средства для того, чтобы профинансировать сбор коллекции колод работы Либастьяна. Это неплохое вложение капитала. Если вы, Мелиор, подключите к операции Рика, то есть шанс найти что-нибудь важное с минимальными затратами сил и средств. Твое знание известнейших собраний и крупнейших коллекционеров, сведения Джея о Либастьяне, его проворные руки и умение рыжего торговаться – могучая сила.

– Отличная идея, сестра, – согласился польщенный принц.

– Когда вы собираетесь объявить общий семейный сбор? – спросил Энтиор, рассчитывая таким образом узнать и о том, как долго им с Мелиором ходить в Заложниках Информации.

– Как только жиотоважское посольство уберется из Лоуленда, – вновь вступил в разговор Джей.

– Зачем ждать? Все равно они давно спят, а мы пока не ложились, – резонно осведомился вампир, разглядывая длинные ногти.

– Нет. Ижене ни к чему лишний раз сталкиваться с членами нашей семьи. Обойдемся без создания провокационных ситуаций, – возразила принцесса. – Слишком мало информации о степени опасности.

– Ты считаешь, драгоценнейшая, что возможны новые пророчества? – заинтригованно уточнил Мелиор, материализуя на столике рядом с собой бокал вина и тарелочку с аппетитными тарталетками.

– Я не знаю, – со вздохом покачала головой богиня. – Но предпочту не рисковать, дорогой. Поднимем излишний шум вокруг пророчества, и явление демона на Новогодье покажется детской игрушкой.

– Возможно, ты права, – решил осторожный бог интриги.

– Проще разбить яйцо, чем охотиться на дракона, – признал справедливость выводов сестры и Энтиор.

– Элия считает, что мы и так слишком приметны, – гордо заметил Джей. – Хотя я никогда не считал это недостатком.

– Стрела в горле изменяет точку зрения, но, как правило, времени для того, чтобы переменить ее, остается не так уж много, – иронично заметил Мелиор, прихлебывая вино. – Ты права, Элия, давай подождем, пока посольство не покинет Лоуленд. А потом возьмемся за реализацию планов.

– Может, стоит посвятить в дело отца? – предположил вампир. – Он, конечно, проклятый ублюдок, но опыт, мозги и сила нам пригодятся.

– Нет! – на два голоса возразили Мелиор и Элия.

Джей вопросительно вздернул бровь. Сам вор не предложил обратиться за помощью к Лимберу только из природного упрямства, но родственнички возражали чересчур категорично для проявления банальной вредности.

– Отец – монарх Лоуленда и Хранитель Равновесия Мира Узла. За ним установлена постоянная слежка не только Сил, но и куда менее безвредных сущностей, – пояснила богиня то, что для нее было очевидно. – Лимберу придется все рассказать только в самом крайнем случае.

– А пока подождем. Но девушку необходимо взять под опеку, – изрек предусмотрительный Мелиор, нахмурив брови.

– Хвала нашему дальновидному отцу, – неподдельно изумился Джей.

– Что ты имеешь в виду? – подозрительно уточнил Энтиор, всегда болезненно относившийся к похвалам в чужой адрес, тем более к неожиданным и немотивированным похвалам.

– По великодушному предложению Лоуленда Вар Монистэль с радостью примет принца Рикардо для укрепления защитной магии храма Кристалла Авитрегона, – пояснила принцесса вместо Джея.

– Да, воистину хвала, – тонко усмехнулся Мелиор. – Но охранные чары могут понадобиться девушке и по дороге к дому. Сплетем защиту утром? Пусть Жиотоваж приветствует еще один благороднейший жест Мира Узла.

– Договорились, – не стала спорить богиня.

– А пока мы более ничего предпринять не в силах. Прекраснейшей ночи, дорогая, – Мелиор допил вино и, не вставая с кресла, отвесил сестре прощальный поклон. Потом испарился из ее покоев.