Глава 11
В поисках развлечений

Мичжель ист Трак резко открыл глаза и уставился в ночную тьму, не понимая, что могло его разбудить так быстро. Врожденное ощущение времени подсказывало юноше, что прошла всего пара часов с тех пор, как он лег. Но ощущение бодрости и бурлящей энергии, требующей немедленного применения, переполняло все тело вара, как частенько бывало по утрам. Мичжель еще немного повалялся, добросовестно пытаясь выполнить наказ Высшего вара Монистэля и спокойно поспать, но мирные сновидения бежали от сумасбродного юноши. Он лежал, тараща глаза, утопал головой в широкой подушке и чувствовал непривычную мягкость матраса под боком.

«Богат Лоуленд, Мир Узла, – рассуждал вар. – Посольство из захудалого провинциального мирка разместили со всевозможным шиком, даже в мелочах комнаты подгадали под вкус гостей, а вот с матрасом и подушкой промазали, – незначительный промах хозяев доставил Мичжелю тайное удовольствие, значительно превышающее размеры дискомфорта. – Значит, не всю подноготную о нас выведали».

То, что за ним следят, молодой человек, обладающий острым нюхом профессионального шпиона, понял уже давно, правда, не понимал, на кой это сдалось Лоуленду с его могуществом. Но, немного поразмыслив, Мичжель списал происходящее на стандартную процедуру, обязательную для всех гостей, страдающих от маниакальной лоулендской подозрительности.

Слежка ощущалась варом как привязчивое ощущение налипшей на лицо осенней паутинки, которую никак не удавалось нащупать и стряхнуть, это чувство не покидало его с первых минут пребывания в замке.

«Приставили небось какую-нибудь мелкую шушеру, просто так, на всякий случай, чтобы мы, посольские, не натворили чего», – досадливо подумал Мичжель.

То, что его не принимают всерьез, прежде всегда доставляло юноше скрытое удовольствие, льстило его дару маскировки. Теперь все было иначе: в надменно-снисходительном Лоуленде боги видели юношу насквозь, но не сочли бы опасным, даже вздумай он продемонстрировать принцам весь немалый арсенал своих талантов. Это не могло не бесить! Одно дело быть незаметным по собственной воле, и совсем другое – из-за того, что тебя считают ничтожеством!

«А вот и не буду валяться без толку, пусть хоть мелкие соглядатаи догадками помаются, какого демона меня в замок среди ночи несет! – мстительно решил Трак и вскочил с постели. – Пойду, прогуляюсь, все равно не уснуть».

Мичжель быстро накинул свободную серую рубаху, темно-синие бриджи, жилет, мягкие полусапожки, спрятал в широкий рукав нож, пригладил встопорщенные после сна, как перья, волосы, нацепил на руку браслет с ключом и поисковым маячком от покоев и вышел.

В коридоре было тихо и пусто. Скорей всего, даже железное сердце неумолимого Фаржа смягчилось, и он отправил стражников отдыхать. Зато их лоулендские коллеги несли караул исправно, то ли охраняли «беззащитных» богов от происков коварных жиотоважцев, то ли, наоборот, стерегли посольство от «беззащитных богов».

Мичжель со всей серьезностью отвесил неподвижным статуям стражников поклон и направился вниз по лестницам, почему-то предпочтя этот путь всем другим. А под рукой не было сведущего мага или психолога, чтобы разъяснить вару потенциальную ошибочность его действий и растолковать их значение.

Петляя по бесчисленным залам, коридорам и галереям замка, где-то ярко освещенным, где-то погруженным в ночную мглу и не ждущим посетителей, время от времени проверяя, работает ли маячок, вар вышел в широченный, словно созданный для прогулок великанов, коридор где-то на втором этаже. Гигантские двери с ручками в виде разверстых пастей драконов были первым, что бросилось ему в глаза, пару высоченных стражников, терявшихся на этом фоне, Мичжель заметил чуть позже.

«Уж не набрел ли я на королевскую сокровищницу?» – удивился про себя вар, недолго думая подошел ближе и поинтересовался у охранников со всевозможной серьезностью, какую только смог придать своей физиономии:

– Доблестные стражи, осветите тьму моего невежества. Ответьте, что вы призваны охранять?

Суровые мужи смерили парня подозрительными взглядами: «Нализался, что ли, этот придурок до поросячьего визга и теперь изгаляется, напрашиваясь на оплеуху?» – но вид у Мичжеля был самым что ни на есть искренним, взгляд – готовым внимать, спиртным он не благоухал, поэтому один из стражников нехотя обронил, снизойдя до объяснений:

– Это королевская библиотека.

– А на членов посольства, временно проживающих в замке, распространяется королевская привилегия посещения сей обители мудрости? – вежливо уточнил Мичжель, нутром чуя, что набрел на местечко поинтереснее банальной сокровищницы.

– Да. Библиотекарь еще не уходил, можешь войти, – процедил страж с таким видом, будто ему довелось беседовать с тараканом.

Мичжель не заставил себя упрашивать, он тут же ухватился за кольцо, которое высовывалось из пасти ручки-дракона, и потянул. Дверь не сдвинулась ни на каплю. Мичжель потянул сильнее. Снова ничего не вышло.

– От себя толкни, – посоветовал, сжалившись над полоумным, второй страж, наблюдавший за тщетными попытками вара проникнуть в «обитель мудрости», чувствовалось, что с языка мужчины едва не сорвалось ласковое словечко «придурок».

Кончив ломать комедию, вар толкнул дверь, и та легко, без зловещего скрипа, открылась, пропуская гостя в королевскую библиотеку: титанический лабиринт из забитых книгами, свитками, табличками стеллажей в стенах-шкафах, вздымавшихся ввысь на несколько (минимум на три, как прикинул Мичжель), этажей.

Среди всей этой громады словес, запечатленных на бумаге, коже и прочих поверхностях, вар не сразу заметил другую мелкую мебель, вроде кресел, диванов, столов. За самым большим из них, словно пытавшимся потягаться габаритами со шкафами, заваленным книгами и ящичками с тонкими листочками, сидел маленький худощавый очкастый тип в аккуратном коричневом камзоле. Шейный платок давно съехал набок, открывая удивительно изящный медальон на серебряной цепочке. Очкарик, не замечая никого и ничего, осторожно перелистывал страницу за страницей толстенный фолиант, а у его правого локтя сама по себе порхала по листку ручка.

Предусмотрительная Элия, экономя время Оскара, наложила на нее одно из своих любимых бытовых заклинаний, позволявшее прибору действовать совершенно самостоятельно, повинуясь только мыслям владельца. И, хотя почерк – аккуратный, четкий, просто классический – был точь-в-точь таким, как если бы Хоу держал ручку сам, двигался письменный прибор куда быстрее, чем ведомый заурядной физической силой. Это сильно экономило время, но все равно новоявленный библиотекарь чувствовал, что его, этой самой неуловимой из всех субстанций, катастрофически не хватает. На месте одного сделанного дела образовывалось как минимум три новых! Барону нужно было не только пополнить казавшийся бесконечным каталог, но и научиться ориентироваться в нем, а также в самой библиотеке, хотя бы примерно усвоив, где располагаются основные разделы, которых насчитывалось несколько сотен. Кроме того, требовалось срочно освоить технику реставрации томов, магическую и ручную, второй надлежало пользоваться для работы с книгами, содержащими мощные чары и не приемлющими постороннего колдовского вмешательства. Словом, Оскару казалось, что он никогда не закончит работу полностью, но, несмотря ни на что, новоявленный королевский библиотекарь чувствовал себя абсолютно счастливым, только никому не говорил об этом, чтобы его не сочли за идиота и не лишили замечательной должности. Переступив порог библиотеки в качестве ее Хранителя, Оскар уже ни за какие сокровища миров не отказался бы от почетного права быть принятым книгами и служить им.

Тихий стук закрывшейся двери не заставил барона прервать работу с каталогом, он даже не заметил появления постороннего. Постояв несколько секунд в надежде, что на него обратят внимание, Мичжель понял, что на это особенно рассчитывать не приходится, и принялся шаркать, кашлять и шумно дышать, словно больной на последней стадии пневмонии. На третьем по счету жестоком приступе Оскар наконец оторвался от фолианта и посмотрел поверх круглых стекол очков на ночного гостя, ручка на секунду зависла в воздухе и аккуратно легла на стол.

– Привет, что-то я тебя здесь раньше не встречал. Ты чей будешь? – запросто поинтересовался Хранитель у вара.

– Мою возлюбленную матушку именовали Лупина иста Каридж, а дорогого родителя звали Зденжек ист Трак, сам же я ношу имя Мичжель, – обстоятельно представился юноша, с любопытством разглядывая библиотекаря – первого, кто пожелал с ним познакомиться.

– Оскар Хоу, – поправив пальцем очки на переносице, хмыкнул барон, назвав себя. – Но вообще-то я не имя твое спрашивал, а которого из принцев ты приятель?

– А почему вы решили, что я приятельствую с кем-то из них? – по-настоящему удивился Мичжель, сведя брови.

– Кто ж еще, кроме этих сбрендивших парней и их не менее чокнутых дружков, среди ночи потащится в библиотеку? – скривился Оскар, выдав сию логичную сентенцию. – Ты худой, да еще и трезвый, Ментора в Лоуленде нет, Джея, что ли, гость?

– Нет, я член посольства Жиотоважа, – честно ответил Мичжель, хоть его так и подмывало разыграть библиотекаря, приписав себе задушевную дружбу с принцем Джеем, но утомленный вид Оскара усмирил тягу парня к розыгрышам.

– А, припоминаю, кажется, Элия говорила о том, что из-за вашего визита ее Энтиор вытащил с Эйта, – кивнул Оскар, вновь запросто опуская титулы к вящему изумлению и тайному восторгу вара. – Чего же ты тогда по замку шляешься? Приключений ищешь? Так надо было не в библиотеку, а к кому-нибудь из принцев вломиться, если бы не пришибли сразу, то в бордель или кабак потянули, весело провел бы время.

– Мне просто не спится, – второй раз кряду совершенно честно пояснил вар, абсолютно не представляя, как Мелиор или Энтиор, а тем паче Элия могут потянуть его в бордель или трактир, но зато как наяву ощущая смертоносный холод стали в груди. Почему-то ему казалось, что для всех троих, несмотря на внешнюю любезность, вонзить кинжал в тело посла так же естественно, как поздороваться.

– Бывает, – философски согласился Оскар, не раз маявшийся бессонницей как в своей урбанистической, так и в лоулендской инкарнациях. Барон уже давно приучился использовать с толком доставшееся время, посвящая его работе с техникой, чтению или сочинительству. Почуяв в посетителе родственную душу, хранитель доброжелательно предложил: – Раз уж в библиотеку попал, хочешь книгу выбрать? Что тебе подыскать?

– А есть что-нибудь о том, какие изменения происходят с людьми, с их силой при перемещении по мирам? – неожиданно для себя спросил Мичжель, стеснительно почесав нос.

– Кажется, что-то было, – на секунду задумавшись, взлохматил Оскар свою и без того стоящую дыбом шевелюру. – Сейчас поищем, заодно и разомнусь.

Барон вылез из-за стола и потянулся, потом встал прямо, вытянув правую руку ладонью вверх перед собой, словно держал на ней невидимый компас. Сосредоточенно хмуря лоб, Оскар начал медленно поворачиваться вокруг своей оси, словно и впрямь работал с компасом, занимаясь каким-нибудь спортивным ориентированием в дремучем лесу. Сделав пол-оборота, он резко остановился, торжествующе буркнул: «Ага! Теплее!» – и уверенно двинулся в направлении левого коридора из стеллажей. Заинтригованный Мичжель потащился следом, думая о том, что будет, если спина Хоу исчезнет у него из виду. Сможет ли он найти дорогу назад или будет обречен до конца своих дней скитаться среди лабиринтов шкафов, жалобно взывая о помощи к случайным читателям и грызя с голоду ценный паркет и корешки книг?

Минут через пять Оскар сделал остановку у выбранного шкафа, довольно хмыкнул, поведя рукой снизу вверх, пригляделся к корешкам книг и, не скрывая торжествующей улыбки, обернулся к Мичжелю:

– Нашел! Вот семь полок по нужной тематике.

– Всего семь? – слабо удивился вар, мысленно подсчитав, что ему не хватит и полугода, чтобы прочесть эту подборку книг.

– Что, мало? Сопутствующие разделы в других местах, – пожал плечами Хранитель. – Поискать?

– Не надо, мне и так хватит, – поспешно возразил Мичжель, уловив в глазах Оскара легкую ехидцу. – Посоветуй лучше, какую книгу взять.

– А что без толку советовать, бери, какая в руки пойдет! Это же литература пусть по прикладной, но все-таки магии, не сможешь взять, значит, не сможешь и осилить, не по тебе писана, – возразил Хранитель.

– Не сможешь взять? – удивленно переспросил вар и тут же попытался стянуть с полки самую толстую книгу в темно-бордовой обложке, название которой почему-то плясало пред глазами, никак не желая складываться в осмысленные слова, несмотря на лучший кулон-переводчик, доставленный в Жиотоваж с Блуждающего базара. Рука сомкнулась на пустоте. Трак попытался ухватить соседнюю с бордовой капризулей книгу без названия в синей с серебряным теснением коже, но снова потерпел неудачу. Пальцы соскальзывали с корешка, как намыленные.

– Нагнись, – доброжелательно посоветовал Оскар, наблюдая за проделками книг с видом папаши, на глазах у которого резвятся любимые чада, – те, что пониже стоят, попроще, не будут так упрямиться.

Вар последовал мудрому совету и уже через несколько секунд смог снять с полки книгу. Правда, была она тоненькой, в неприметной коричневой, изрядно потрепанной обложке, но Мичжель с гордостью сжал свой улов двумя руками, словно боялся, что и эта книга проскользнет у него между пальцами и вернется на полку. Вар оглядел добычу: «Перемещения в мирах, коэффициенты личной силы. Взаимозависимости. Прочие влияния и опасности». Норм Постан Самс. А ведь и правда, то, что нужно, досталось!

– Поздравляю, – хмыкнул Оскар.

– Они всегда так привередничают? – опасливо поинтересовался вар, чтобы утешить раненое самолюбие.

– Смотря какие, смотря когда, смотря с кем. Есть и такие гордые, что прятаться не желают, а защита у них посильнее, чем у живого мага, будет: не только заколдовать, но и убить неугодного читателя могут, – небрежно признался довольный Хранитель. – К королевской семейке-то они благоволят, знают, в чьем замке обитают. А перед Элией с Элтоном да Риком с Ментором так и вовсе стелятся, ластятся, как котята, шелестят, чуть ли не сами с полок прыгают.

– Принцесса такая сильная колдунья? – опасливо уточнил Мичжель, подумав, что неспроста его от богини так отшатнуло.

– Ведьма она и есть ведьма, что на характер, что на силу, – философски заметил Оскар.

– Не боитесь, что услышит? – бросил вар провокационный вопрос, проверяя информацию о всеведении богов.

– А и пусть, – беспечно фыркнул барон, запросто выбираясь из лабиринта книг, – она и так знает, что я о ней думаю и что до смерти боюсь. Только моя шкура Элии без надобности, рожей не вышел внимание богини любви привлекать. А теперь в случае чего и книги заступятся.

– Эй, Оскар, ты где? В прятки, что ли, сам с собой играешь? – громкий окрик Элегора нарушил сравнительную тишину библиотеки, как нарушал любую тишину, по недоразумению возникшую в его отсутствие.

– Тут. Не ори, не в лесу же, – откликнулся Хоу, выходя из-за стеллажей навстречу другу.

– Как дела? Ты, говорят, пока меня в Лоуленде не было, карьеру сделал? – весело поинтересовался герцог.

– Ну это как посмотреть. С одной стороны, я действительно делаю карьеру, а с другой стороны, чувствую себя так, как будто меня поимели, – скривился Оскар.

– А что ты хотел, имея дело с Элией? – удивился Элегор.

– И то правда, – обреченно согласился Хоу, но от внимания герцога не ускользнуло то, какой вдохновенный взгляд бросил на окружающие его книги барон, нисколько не сожалеющий о своей участи. Леди Ведьма угадала с призванием бывшего сатирика и стихоплета, заодно обеспечив ему неприкосновенность даже среди членов королевской семьи.

– У тебя, я гляжу, гость? – доброжелательно спросил Лиенский, кивнув в сторону Мичжеля.

– Это Мичжель из посольства Жиотоважа, – без церемоний назвал вара Оскар и, кивнув на герцога, продолжил: – Герцог Элегор Лиенский. Он хоть и совершенно сумасшедший, зато вина в Лиене самые лучшие, это даже у вас должны знать. Но ты с ним поосторожнее, не давай Элегору споить тебя и втянуть в какую-нибудь авантюру.

Мичжель и Элегор переглянулись, сразу почувствовав сильную волну взаимной симпатии. За флегматичной внешностью Трака герцог угадал типа, склонного к шальным приключениям не меньше, чем он сам.

– Как тебе Лоуленд? – бросил для проверки вопрос герцог.

– Впечатляет, – односложно ответил Мич.

– Это точно, вообще-то у нас здорово, – улыбнулся Элегор, довольный тем, что не дождался обычных восторгов. – Главное, держись подальше от Элии!

– Чтобы меня не постигла участь вашего друга? – лукаво уточнил посол под оскорбленное фырканье Оскара.

– Уже спелись, – ворчливо заявил барон, смерив парочку подозрительным взглядом и, заботясь о вверенном ему месте, заявил: – Пусть это будет проблемой его величества, а я с вашими проделками ничего общего иметь не желаю. Валите, парни, из библиотеки, пока еще ничего не натворили, мне работать надо.

– Оскар, какой-то ты стал подозрительный, – весело заметил Элегор. – С чего ты решил, что мы обязательно чего-нибудь натворим?

– Это на меня королевский замок и общение с книгами дурно влияют, проницательность развивается, – не остался в долгу ехидный библиотекарь, возвращаясь на прежнее место за столом с драгоценными фолиантами.

– Что ж, раз нас изгоняют из этого великого храма Мудрости, покинем его, приятель Мичжель, с гордо поднятой головой, не унижаясь до смиренных просьб и молений! – патетически произнес герцог, устремляясь к двери, и кивнул вару головой, приглашая следовать за собой. Но у самого порога Элегор затормозил так, что Мичжель едва не налетел ему на спину, и, обернувшись к Хоу, с неподдельной заботой попросил друга:

– Оскар, ты среди этих бумаг не забудь о том, что сам еще живой и нуждаешься во сне и пище! Не давай на себе ездить! Фиалка не переживет твоей кончины!

– А? Да, да, конечно, – рассеянно отозвался барон, с головой ушедший в увлекательную работу.

– Маньяк, законченный маньяк, – махнул на него рукой Элегор, понимая, что убеждать приятеля без толку, все равно не услышит, и сердито проворчал, открывая дверь: – Пожалуюсь я на него Элии, ей-ей, пожалуюсь, пусть заботится о своем приобретении, пока оно с голодухи не померло!

Она улыбнулась ему завлекательно-развратной, соблазнительной улыбкой, потянула за поясок, распуская скользящий узел, медленно повела плечами, и шелковый ручеек просторного синего халата, расшитого серебряными цветами, стек к ее ногам, обнажая совершенное тело. Она встряхнула головой, и высокая изысканно-строгая прическа, теряя драгоценные шпильки, рассыпалась медовым водопадом, частично скрывающим восхитительную наготу.

Запах роз, персика и еще чего-то сладкого и одновременно пронзительно свежего обволакивал рассудок тонкой пеленой. Дивный аромат женщины, глубокий взгляд ее сияющих серых глаз, пухлые губы, высокая лилейная грудь, манящие округлости бедер, стройные лодыжки… Его взгляд жадно пытался вобрать в себя все сразу. Душу словно раздирала на части всепоглощающая огненная страсть, настоящая квинтэссенция огненного желания, дикой ревности, преклонения и жажды обладания. Торнадо эмоций было таким сильным, что мужчина приблизился к опасному краю безумия, а когда она сделала шаг к нему навстречу, окончательно потерял над собой власть…

Фарж ист Вальк почти безнадежным рывком разорвал сеть сна и резко сел на кровати. Сердце колотилось в груди, словно запертый в пещере демон. Воин почувствовал, что у него дрожат руки, дрожат так, как не дрожали даже после утомительных тренировок в пору юности, десятки лет назад. Все тело покрывала испарина. Свежий ветерок из открытого окна повеял на разгоряченного мужчину спасительной прохладой, остужающей тело, успокаивающей душу.

«Что за наваждение? – Воин пытался мыслить как всегда разумно и трезво, отрешаясь от странных видений, безжалостно терзавших его неподготовленный разум несколько минут назад. – Откуда эти безумные сны? Что это: морок Лоуленда, проверка на прочность, жестокая шутка богини любви или я неожиданно сошел с ума? Не мог же я, женатый человек, связанный с супругой священными обетами в храме Кристалла, влюбиться в принцессу Лоуленда?! Это неправильно. Мне не нужна другая женщина. Не стоит обращать внимания на пустые глупые грезы. Приму их как испытание своей выдержки».

Сдержанный, даже мрачноватый воин вообще отличался внутренней холодностью, ему не были ведомы широкие движения и сильные порывы, он знал лишь обычай и долг. На этих двух китах стояла его жизнь, до сей поры протекавшая относительно спокойно. Он следил за безопасностью Жиотоважа, за поддержанием на должном уровне боеготовности армии, занимался личным самосовершенствованием, строго в свой черед выполняя то, что было заведено. Когда пришел срок, похоронил родителей, женился, выбрав женщину из хорошей семьи с приставкой «ист» и богатым приданым, такую же спокойную, как сам, её тихая покорность не зажгла пламени в его душе. Безумные эротические сновидения были так же не свойственны его натуре, как рыбе полет, и, нежданно явившись, внесли диковинную сумятицу в душу. К счастью, дисциплинированный разум вовремя вырвал душу из когтей сна и навел в ней порядок.

Собственные логические рассуждения успокоили Фаржа лучше вин или заклинаний, используемых менее выдержанными и хладнокровными существами для восстановления душевного равновесия.

«Никаким искушениям не дано смутить мой дух», – заключил Фарж, снова лег, закрыл веки и моментально провалился в пучину сна еще более бесстыдного, чем первый, но с теми же персонажами. В главных ролях выступали принцесса Элия и он сам.

– Вы в хороших отношениях с ее высочеством? – несколько опасливо спросил Мичжель, отойдя на некоторое расстояние от стражи, блюдущей покой библиотеки.

– С леди Ведьмой? Пожалуй, пока еще друг друга даже убить не пытались, – механически согласился Элегор, и, уже думая о другом, заключил: – Нам придется хорошенько постараться, чтобы не разочаровать Оскара в его ожиданиях.

– Каких именно? – уточнил посол, переваривая странное заявление спутника относительно хороших отношений в Лоуленде, но уже начиная расплываться в полной предвкушения улыбке.

– Что-нибудь натворить! Это дело ответственное и творческое! – объявил герцог с видом знатока. – Поскольку где творить, мы уже знаем – в замке, осталось выяснить – что! Ты, кстати, чем заняться собирался?

– Вообще-то я, не вняв мудрым предостережениям принца Энтиора об опасности безнадежно заблудиться, хотел прогуляться по королевскому замку Мира Узла. Ночью интереснее, немного народа, можно побродить без пристального надзора, – признался Мичжель, поудобнее устраивая библиотечную книгу во внутреннем кармане жилета. – Когда еще выпадет такой шанс.

– В этом ты прав! Побродить по замку ночью – отличная мысль! – загорелся Элегор и тут же принялся прикидывать, перебирая и откидывая идеи: – Здесь столько интересных местечек имеется, только «без надзора» не в каждое пролезешь. Что бы тебе показать? В библиотеке уже был, на бальный да тронный залы днем еще успеешь насмотреться до оскомины, в сокровищницу нас и днем не пустили бы, да и не стоит игра магических шаров, слишком защита сильна. Что за удовольствие на побрякушки, магические штучки да реликвии любоваться? Так, оружейные, даже обычные, тоже заперты и охраняются парнями Нрэна почище сокровищницы, поймают – мокрого места не оставят. А вот в винный погреб я тебя непременно отведу! Уж там-то есть на что посмотреть, и не только посмотреть, но и попробовать! Коллекция вин не хуже моей, а значит, лучшая в Лоуленде, не говоря уже о других мирах! – гордо заключил Элегор, сорвался с места и понесся по коридору.

– И нас туда пустят? – уточнил поспешивший за ним вар, не без любопытства прикидывая, насколько противозаконно то деяние, на которое толкает его герцог.

– Не глядя! На этот счет не волнуйся! Вот уж где в замке, в отличие от других мест, меня всегда рады видеть, так это там! Как-никак лучший и самый крупный поставщик королевского двора по части вин! Если подсчитать, почти две трети запасов Лоулендского погреба доставлены из Лиена. Да и новенькое что если объявится, кого на дегустацию Рик и Хранитель погребов позовут? Сумасшедшего Лиенского! Может, по их мнению, я и тронутый, но в винах разбираюсь получше Рикардо! Это он и сам признает, – вскинув голову, выдал герцог, гордившийся своим знанием вин не меньше, чем головокружительными проделками.

Слушая спутника, Мичжель еще раз напомнил себе, что так запросто болтающий с ним молодой мужчина, на вид почти ровесник, – могущественный бог и один из самых влиятельных и богатых дворян королевства. Слава же о лиенских винах докатилась даже до такого захолустья, как Жиотоваж.

– Так, значит, для начала в погреб, – озвучил план Элегор. – А потом можно и в Галерею Портретов и Зеркал наведаться, если будет соответствующее настроение.

– Что это за место? – тут же, не строя из себя всеведущего типа, полюбопытствовал молодой вар.

– Там собраны официальные и не очень портреты членов королевской семьи Лоуленда, как покинувших инкарнацию, так и ныне здравствующих, – походя просветил гостя герцог.

– А зеркала? – не понял закономерности Мичжель.

– О, зеркала там тоже имеются, большие, в прекрасных рамах из серебра, камня, дерева, рамы сами по себе уже целое произведение искусства, не хуже картин. Наверное, специально повесили, чтобы, впечатлившись несравненной красотой семейства Лимбера, зритель мог лицезреть отражение своего собственного сравнительного убожества и преисполняться благоговением, – пояснил Элегор.

Тон герцога ясно давал понять, что на него коварная сила искусства должного воздействия не оказала и пробуждения уважения к членам королевской семьи не случилось.

– А где располагается галерея? – спросил юноша, интересуясь только вторым пунктом назначения. Мичжель справедливо полагал, что даже в загадочном Лоуленде винный погреб, исходя из названия, находится в подвале, то есть внизу под замком, да и вел его герцог вниз по лестницам, что же касается Галереи, то тут у сообразительного вара догадок не было.

Элегор начал было говорить, но очень быстро понял, что даже ему не по зубам растолковать не ориентирующемуся в замке, пусть и неглупому человеку, как из погреба в левой центральной части добраться до Галереи, расположенной в южном крыле второго этажа.

– Нет, если я примусь объяснять, то ты только еще больше запутаешься, – махнул рукой бог, выбрасывая из головы приметы колера стен, плитки, описание гобеленов, картин, залов и перекрестков коридоров, о которых собрался было говорить, – а Оскар скажет, что я еще одного приятеля сбил с пути. Меня и то первое время Лейм по замку чуть ли не за руку водил, пока я не освоился. Лучше уж сам тебя провожу.

– Интересно, – с самым что ни на есть философским видом, с каким обычно выдавал шутки и оскорбления, подумал вслух Мичжель, – а что на это скажет вар Оскар?

Элегор только расхохотался в ответ.

Центральная мраморная лестница сменилась широким коридором, потом еще одним, поуже, и еще. Уверенно повернув направо, герцог начал спускаться по каменной, более простой, чем первая, лестнице с коваными перилами, освещенной магическими шарами, стилизованными под естественный огонь факелов. Мичжель украдкой проверил и убедился, что огонь, не дающий копоти, порожден магией. Светильники в залах и коридорах, отличающиеся поразительным разнообразием, его уже удивляли не раз, заставляя невольно восхищаться красотой и продуманностью даже отдельных мелочей королевского замка.

Стража была и здесь, молчаливые, застывшие, словно статуи, оживающие лишь при появлении угрозы, воины. На двух парней, шляющихся среди ночи, они, казалось, не обращали никакого внимания. Должно быть, Элегор имел право здесь находиться, и не только находиться, но даже вести кого-то с собой. И лучшее, что могла сделать стража, чтобы не оказаться вовлеченной в сумасшедший круговорот кипучей энергии герцога Лиенского, это просто игнорировать его перемещения и даже сам факт нахождения в конкретной точке пространства.

Не сказать, чтобы это доводило герцога до горьких слез разочарования, ему не было дела до отношения стражи, сейчас юный бог видел цель – посещение винного погреба – и ни на что иное пристального внимания не обращал, статуи стражников можно будет расшевелить и позже, если захочется.

Зато стражу в очередной раз заметил Мичжель и, не утерпев, обронил:

– В замке серьезная охрана, много постов.

– Конечно, серьезная, – небрежно согласился герцог, – у Нрэна и Дариса веселой охраны не бывает, а насчет много, это как посмотреть. У входов и в ключевых точках парни стоят все-таки больше для порядка, но замок большой, на него и армии не хватит, так что в основном охрану несут небольшие патрули, которые в случае обнаружения опасности могут поднять тревогу. Если интересуешься подробностями, у Дариса спроси, он немного разговорчивее Нрэна будет, даже улыбаться умеет и голову сразу не снесет, заподозрив в шпионаже.

– Нет, я как-нибудь без подробностей обойдусь, – поспешно возразил Мичжель, уже успевший составить о Дарисе не самое безобидное впечатление.

Невольно парень задумался о том, что собой представляет великий воитель Нрэн, если по сравнению с ним начальник королевской стражи смотрится благостным душкой. Похоже, слухи о боге войны не были преувеличением. Встречаться, а тем более расспрашивать о чем-либо Нрэна послу совсем не хотелось.