Аларик привел ее в подвал. Всю дорогу по узенькому проходу эхо доносило до них детский плач.

– Лея? – Юноша бросился к сестре, едва впереди показался слабый огонек и две женские фигуры. – Лея, ты в порядке?

– Больно… очень больно, – так же, как и недавно брат, хрипло отозвалась девочка. Рей разглядела на полу небольшую лужицу. А у самой Лорелеи на лбу виднелась засохшая кровь. – Я случайно… заколка выскользнула и… – Девочка показала брату запястье. – Мама залечила, но больно… так больно…

– Сейчас я восстановлю силу и помогу тебе. Жди.

Юноша оторвался от сестры и, подхватив факел, отошел к алтарю. Еле слышный стон полный удовольствия, и глаза Аларика вновь наполнились светом. Вот только теперь это было пылающее адское пламя. Зашипев, как будто ему было больно, юноша отбросил факел и выбежал из подземелья.

– Мне жаль. – К Рей подошла Сиален, обняла за плечи, привлекая к себе. – Если среди магов был кто-то, дорогой тебе, мне жаль. Аларик еще не научился контролировать эту свою личность. Только Альверт с Густавом могут его удержать, но они не станут… Мне жаль, Альфрея…

– Рей, – поправила девушка. – Только Рей, и никак иначе. И, мама, нам нужно уходить…

– Куда? – горько рассмеялась женщина. – Мои дети здесь. И ради них я вытерплю все.

– Значит, я не твой ребенок?

– Мой, но и они тоже…

– Мама, – позвала Лорелея, и Сиален бросилась к младшей дочери.

– Тихо, солнышко. Скоро все кончится, и папа нам поможет. Потерпи, котенок.

– Мама… – Лея доверчиво прижалась к маме, а Рей… Девушке было больно смотреть, как ее мать заботливо гладит волосы младшей и говорит какие-то глупости, чтобы девочка отвлеклась.

Рей почувствовала, как начала отзываться ее сила. Как наяву, она слышала чужой шепот, суливший все сокровища мира и главное – мамину любовь, если она позволит этому нечто прийти. Преград не будет. Она станет сильна, а мать не сможет противиться силе дочери. Ей придется всегда любить ее, всегда зависеть от нее… Нет, ведьмочка тряхнула головой, отгоняя наваждение, когда же оно не ушло, сжала пальцы в кулак до боли и с замахом ударила в пол. Боль. Острая, резкая и такая желанная скинула путы чужой воли, силы, что едва не подчинила ее себе, и Рей снова оказалась в подвале. С матерью и рыдающей сестрой. Бросила на них последний взгляд и побежала наверх.

– Куда? – рассмеялся Дункан, выходя из-за угла.

Рей не успела затормозить, по инерции падая в объятия мужчины и ловя пристальный взгляд Владыки, спешащего следом. Он довольно усмехнулся и, кивнув Дункану, поспешил к дочери.

– Не ждала? – иронично спросил Элиот, пытаясь улыбнуться как ни в чем не бывало. Вот только тонкая струйка крови, что стекала с его губы, прядь седых волос и углубившиеся морщинки выдавали, что и ему нелегко было пережить эту ночь.

– Надеялась, что больше никогда вас не увижу.

– Рад, что не заставил принцессу переживать, – насмешливо отозвался Элиот, но глаза как были серьезными, так и остались. – Альверт, мой дом пострадал меньше. Я забираю Альфрею сейчас.

– До свадьбы еще пять дней, – недовольно ответил Владыка.

– Все можно сделать быстрее. Даю два. И тебе лучше прислушаться. Аларик у них, а Густав становится слишком самостоятельным. Если я устранюсь…

– Не нужно мне угрожать, – процедил Альверт, поднимаясь. Лорелея, руку которой он сжимал, пискнула от боли, но отец как будто и не заметил. – Иначе на дно я заберу и тебя.

– Попробуй, – хрипло отозвался Дункан, обнял Рей за талию и переместился. Последнее, что она увидела, – ярость на лице Альверта и тревога у матери. – Вот мы и дома.

Элиот отпустил девушку и потянулся, расслабляясь. Потом улыбнулся, взглянув на сосредоточенное личико Рей, которая была готова прямо сейчас отстаивать право на сон в одиночестве, и поинтересовался:

– Принцесса гневается?

– Почему вы стали звать меня так?

– Потому что сегодня отстаивал свое право обладать тобой не только наш общий знакомый, но и другая не менее интересная личность. – Дункан подошел к ней, взял девушку за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза, и спросил: – Чем же ты нас так привлекаешь? Такая хорошая девочка, а все злодеи без ума. И даже принц, как оказалось… Хочешь стать принцессой, малышка?

– Арман тоже был там?

– Да, удивил нас мальчишка. Маг из него, конечно, плохонький, но вот священник отменный. А ты молодец. Чуть не лишила меня давнего друга. Эскель так выложился на первозданный свет, что я уж, было, решил, ему конец, ан нет. Мальчишка Кристофер помог ему выжить. И откуда только столько веры взялось, словно боги благословили династию…

– Значит, они в порядке? – вычленила главное Рей.

– Зализывают раны. Аларик им кровушки немало подпортил, прежде чем они его успокоили. Жаль, конечно, мальчишку, но нарушить приказ отца… сам виноват. Обидно, что могильщик, а так… – Элиот пожал плечами, после задумчиво оглядел девушку и коснулся ее щеки. Нежно провел линию вниз и улыбнулся. – А ты ничего не хочешь мне сказать?

– Сказать? Вам? – удивилась девушка, делая шаг назад.

Дункан отпустил, только насмешливо поклонился, дескать, «наслаждайтесь».

Рей пристально оглядела небольшое помещение, в котором они оказались, и с каким-то удовлетворением отметила, что и здесь имеются руны, направленные на помощь хозяину и помогающие подавить гостя. Скругленные углы имелись и здесь, и ведьмочка заинтересованно показала на эту деталь обстановки Элиоту. Тот рассмеялся, но пояснил:

– При всплеске силы не даст ей выйти за пределы.

Рей кивнула, принимая объяснение. Вот, значит, как. Впрочем, разумно, учитывая, что отношения маги частенько выясняют дуэлью. И не в их правилах предварительно выйти, чтобы не тревожить окружающих.

Кроме рун, которые украшали переход от стен к потолку, занимательными были и картины на багровых стенах. Столицы соседних государств и сам Элисс-таун проглядывались с них как на ладони. Рей пригляделась и ахнула, когда заметила, как движется человеческая фигурка в форменном плаще инквизиции по улице столицы. А на соседней картине, где был изображен Элисс-таун, ведьмочка разглядела руины и людей, что разбирали их.

– Элиан повеселился, – прокомментировал разрушения Дункан, подходя ближе. Он сжал ее запястье и поднял руку так, чтобы она касалась холста.

Девушка ожидала прикосновения к гладкой поверхности, но ничего не произошло. Только ночная прохлада, словно она высунула руку в окно.

– Нравится? – прошептал Элиот ей на ушко, обдавая неприкрытую шею теплым дыханием. – Могу научить.

– Вы слишком добры, – резко произнесла ведьмочка и попыталась вывернуться.

Элиот не позволил, притягивая ее к себе и обнимая за талию.

– Ты моя невеста и будешь женой. А с семьей не обращаются как с падалью, – пояснил темный. – Семья – неприкосновенна. Так считаю я, а вот у Альверта другое мнение. Боятся – значит, уважают. Все еще хочешь вернуться к нему?

– Нет, – прошептала девушка. – Но и с вами я быть не хочу.

– Ты привыкнешь, – выдохнул он. – Я дам время. Не бойся. Но его будет меньше, чем ожидалось. Ведь иначе мой цветочек могут сорвать чужие.

– Тогда дай мне его прямо сейчас, – попросила Рей. – Я хочу уйти.

– Там опасно, цветочек. Чары Элиана разрушили почти все связки, и стены могут рухнуть в самый неподходящий момент, причинив цветочку страдания. Мы же не хотим…

– Сейчас мне больно из-за вас, – призналась девушка. – И если вы так добры, как обещаете, оставьте меня. Хоть на какое-то время. Разрешите побыть одной хоть в клетке, но с иллюзией свободы. Разве это так много?

– Много, – подтвердил Дункан. – Но я позволю. Руку?

Рей с недоумением обернулась. Элиот усмехнулся, склонился и поцеловал ее обнаженное плечо. Ведьмочке стало больно до слез, но очень быстро она вновь почувствовала себя хорошо.

– Метка, – пояснил колдун, с удовольствием глядя на деяние своих губ. На предплечье у девушки проступал рисунок. – Так ты не потеряешься и не совершишь глупостей. Гуляй, моя хорошая. А у меня еще есть дела.

– Я могу навестить мать? – спросила девушка, когда темный стоял на пороге.

– Разумеется. Моей невесте позволено почти все, – не оборачиваясь, ответил он и оставил ее одну.

Пользуясь внезапной привилегией, Рей медленно подошла к окну, скользнула взглядом по подоконнику и нашла небольшую ручку. Потянула и облегченно выдохнула, когда часть стены пропала, являя перед ней проход на балкон.

Ведьмочка вышла и едва не задохнулась. Воздух буквально пропитался эмоциями людей. Ненависть, жажда крови, отчаяние, разочарование, восхищение, желание, влечение и нотка грусти. Разобраться со всем этим хитросплетением было так сложно, что первые несколько минут Рей просто считала вслух, чтобы не заблудиться в чужих отголосках чувств.

Внизу сновали колдуны, разбирали обломки, ведьмы лечили, и Рей даже стало жаль их. Люди, которые стали заложниками своей силы, своей сути. А был ли у них выбор, как был он у нее благодаря Вассе? А нужен ли он был им? – возник в сознании закономерный вопрос. Нужна ли им эта призрачная свобода, если можно ни о чем не думать? Просто жить, подчиняясь воле сильного, и не нести никакой ответственности? Возможно. Истинного ответа она не знала.

Работа кипела до самого рассвета, пока солнце не осветило шпиль Академии. Темные торопливо закрылись в домах, избегая попадания прямых лучей. После первозданного света любой огонек заставлял их морщиться, а светило и вовсе могло сжечь. Был ли в этом ее шанс? Рей не знала, но решила попробовать.