Глава 22
Мне не нужно, чтобы меня любил весь мир, достаточно тех, кого я выбрала сама!
NN
Эрика
Фьюит-фьить! Только теперь, отвлекшись от наших с Даром взаимных ухаживаний, я услышала птиц за открытым настежь окном. Какая-то храбрая пичуга с голубой грудкой и алым пятнышком под клювом даже пыталась прорваться сквозь защитный дворцовый барьер, чтобы половить в саду бабочек. Купол не пускал, но птаха упорно не оставляла попыток. Я засмотрелась на веселые кульбиты неунывающего комочка перьев.
— Дар, я хочу иметь все сведения на вновь объявившегося родственника, — развернулась к мужу и попросила, прикусив распухшую от поцелуев губу. Представляю, как после его объятий выгляжу! Наверное, словно в копне сена повалялась.
— Какие сведения и откуда? — наигранно безразличным тоном ответил супруг на мою просьбу. (Муженек на диво быстро умел оправляться и выглядел, как всегда, безупречно — ни примятой одежды, ни растрепанной прически. Безукоризненно чистая темно-синяя рубашка, расшитый жилет, синие бриджи. Словно манекенщик на дефиле мод, честное слово! Наверное, будущих дровских правителей такому с детства учат.) — И вообще, зачем нам встречаться с Араниэлем? Он прибыл в частном порядке. Договор уже подписан. Не вижу смысла в подобной встрече.
Не Дар, а прямо ангел с крылышками. Сама невинность! Я начала подозревать: существует веская, очень веская причина, по которой супруг не желает, чтобы я встретилась с неведомым братом. Интересно, где тут собака порылась? И что она выкопала?
— Хочешь сказать, у тебя нет внешней разведки и шпионской сети в эльфийском государстве? — выдала в лоб, чем вызвала немалое удивление.
Честное слово, как дитя малое. Красная Шапочка и Серый Волк. «Почему у тебя такие большие глаза?»
— Откуда ты знаешь? — И смотрит так пристально, будто у меня за спиною взвод диверсантов вырисовался. Ну вот, лыко-мочало, начинай сначала!
«Бу-га-га! Птичка насвистела. Мышка бежала, хвостиком махнула, разведка упала и раскололась…»
— Дар! Я иномирянка. И многое знаю, до чего светлые умы вашей эпохи только-только начали додумываться. — Мой голос стал тверже: — Понимаешь, у меня другое образование, гораздо более фундаментальное, чем принято у ваших женщин, да и мужчин, пожалуй, тоже.
Муж выслушал тираду чрезвычайно внимательно. И отмахнулся с ловкостью, делающей честь его привычной дипломатической изворотливости:
— И что из того? Политика — не женское дело.
— Не морочь мне голову! Мне нужны эти сведения, — нетерпеливо потребовала я, начиная потихоньку заводиться.
В ответ получила упрямое:
— Зачем?
— Я намерена встретиться с Араниэлем, — пояснила очевидную истину.
— Нет!!! — сорвался на крик Дарниэль.
И чего так орать? Его странная реакция привела меня в недоумение, и я спросила:
— Почему? — Сразу предупредила: — Простое «нет, нельзя» не прокатит.
Дар сильно разозлился. Крылья породистого носа гневно раздувались, на скулах буграми заходили желваки, губы сжались в тонкую нить. Он молчал и сверлил меня угрюмым взглядом.
Мне тут же пришла на ум фраза из фильма «Свадьба в Малиновке»: «Сделаешь дырку — потом не запломбируешь!» Я немедленно представила, как он прожигает во мне сквозную дыру, а потом неумело ставит заплатку с дратвой и шилом в руках, как заправский сапожник. На сцене, где он уколол палец и начал чертыхаться, я морально сломалась и стала давиться смехом, зажимая рот.
Злость и гнев на лице Дара сменились непониманием, потом растерянностью. И неудивительно, я бы тоже растерялась: он тут гром и молнии метать пытается (рыбка моя золотая на нересте), а я ржу. Надо прекращать: обидится — потом себе дороже будет.
— Дар, ты же знаешь — я все равно с ним встречусь, хотя бы для того, чтобы понять, о чем ты скромно умалчиваешь. Мне очень-очень нужны эти данные. Пойми, если я не получу информацию от тебя, получу от кого-то другого, просто это займет больше времени, и все.
Муж вздохнул и начал монотонно говорить, словно надиктовывая:
— Араниэль — наследник Владыки. Единственный. С отцом в очень плохих отношениях, не может ему простить смерти матери. Там какая-то темная история с ядом, поговаривают, будто отравителям приказ отдал именно Калэстель. Поэтому Араниэль старается с отцом не пересекаться, во дворце появляется крайне редко, только на мероприятиях, требующих официального присутствия наследника. Очень много путешествует, его любят в народе. — Дар сделал паузу, отворачиваясь и принимаясь особенно тщательно разглядывать свою любимую оружейную коллекцию.
— Ну? Я каждое слово клещами вытягивать должна?
Он повернулся ко мне окаменевшим лицом и неохотно продолжил:
— Если честно, он гораздо лучше своего отца, и я был бы только рад, если бы Араниэль занял место Владыки. Но…
На самом интересном месте! Я так не играю.
— Но?! — Я попыталась нажать.
Мой ненаглядный супруг посмотрел на меня несчастными глазами:
— В общем, при дворе настойчиво муссируется некая версия, что он к тебе относится ну… не совсем по-братски.
У меня перехватило дыхание. Мои глаза сначала широко распахнулись, а потом сузились. Я разозлилась. До меня дошло божьей милостью, почему он так сильно препятствует этой встрече.
— И на основании гнусных придворных слухов ты сделал вывод, что, как только сюда заявится братец, я немедленно намотаюсь ему на шею вместо шарфика и признаюсь в неугасимых чувствах?! — Ткнула мужу под нос свои запястья и осведомилась: — Гарантии богов тебе не хватает?
Дар удрученно вздохнул и признался:
— Браслеты… они… — Его голос нечаянно сорвался. — С ними невозможен развод, но это не значит, что ты не можешь уйти или…
— Ну-ну, договаривай… — Моей ядовитой интонацией можно было, наверное, колорадских жуков морить. — Изменять тебе направо и налево?!! — бешеным фейерверком, комом жгучей обиды взорвалось мое чувство.
— Зачем ты так? — тихо спросил Дарниэль.
Я выпалила:
— А как?! На основании сплетен, повторяю — СПЛЕТЕН, а не проверенных данных, ты сделал по отношению ко мне недопустимый, скоропалительный вывод, абсолютно не приняв в расчет, что я — не она! Да по тому самому принципу мне куда легче обвинить тебя! По дворцу ходят слухи о продолжении отношений правителя с Лаурой. Давай я закачу тебе по этому поводу скандал, перебью всю посуду, подожгу что-нибудь! Хочешь? Ты отказываешь мне в доверии. Чего стоит твоя любовь, если она не подкреплена верой в мою порядочность?
Замолчала. Что мне было еще сказать? Как убедить его в том, во что он не верит?
Мы стояли и смотрели друг на друга: в моих глазах горечь, в его — упрямство. Дару просто нужно время, чтобы осмыслить и принять многие непривычные понятия. Но от этого легче на душе не становилось. Тогда я развернулась и вышла за дверь. Он не стал меня удерживать.
Я ушла в лес. Одна. Моя нога не ступала на лесные тропинки со времени бала. Решила все обдумать и успокоиться. Любому человеку или дроу иногда необходимо побыть одному, разобраться в себе. Было ли обидно? Да. Ужасно. Но семейная жизнь состоит из компромиссов, умения понимать нужды и потребности другого, в доверии, наконец. А в этом доверии мне как раз отказали.
Занятая грустными мыслями, добрела до поляны. Там стоял Гром. Мне стало стыдно: трепыхаясь со всеми этими свалившимися на голову событиями и бесконечными семейными проблемами, я забыла о нем. Забыла друга. Похоже, Гром меня ждал. Обняв его за могучую шею, уткнулась лицом в гриву. Конь развернул ко мне умную голову и боднул в плечо, коротко всхрапнув. Я очнулась от невеселых дум и сказала:
— Здравствуй, мой хороший. Прости, не могла прийти раньше.
И осеклась. Гром смотрел на мои татуировки. Я могла поклясться, что он был поражен, ошарашен, раздавлен, если эти слова вообще применимы к животному. Он развернулся, сделал шаг, еще один и… стремительно ускакал. Его бегство стало последней каплей. Я зарыдала, судорожно всхлипывая.
Что-то большое мягко коснулось моей ноги. Опустив глаза, увидела Сильван. Хоть ты меня не бросила! Желтые глаза каргаала сощурились, она повернула голову, указывая направление: на краю поляны стоял Дар. Понял или испугался? В горле застрял комок, мои глаза туманились.
Под его ногами зашуршали листья. Сильные руки легли мне на плечи.
— Прости, я был неправ. — Тихий шепот шевельнул прядь волос. Понял.
— Прощу, но ты должен мне желание, — с облегчением улыбнулась я, воспользовавшись моментом.
И услышала в ответ беззлобное:
— Маленькая шантажистка.
— Да, я такая! — удовлетворенно ответила Повелительница. Встряхнула золотистой гривой, в которой опять застряли веточки и листики. — И этим горжусь! — созналась в «жутком» грехе.
Муженек нетерпеливо щелкнул пальцами:
— Уговорила. Весьма убедительный довод. Что ты хочешь?
— Возьми меня с собой на конную прогулку, — внезапно пришло мне на ум требование.
Удивленное лицо мужа говорило лучше всяких слов, но возражать он не стал, решив направить энергию в другое, более приятное русло.
А цветочки на поляне оказались жутко колючими. И почему мне не хватило ума вытащить магией хотя бы одеяло? Да, умная мысля всегда приходит опосля!
Я смотрела в окно кабинета — рассеянно наблюдала за стаями воробьев, гоняющих обнаглевшую ворону, и дожидалась новоявленного родственника. Его должны были проводить сюда. После нашей размолвки Дар скрепя сердце (и скрежеща зубами) согласился оставить меня с братцем наедине. Шаги в коридоре, звук распахнувшейся двери и мягкий ласковый голос:
— Эланиэль, как ты себя чувствуешь? Я привез тебе игрушку!
Я оглянулась. Передо мной стоял эльф, очень похожий на «папашу», только глаза васильковые, и держал в руках… медвежонка из распушенного войлока! Он привез мне игрушку? Да, я помнила, как настойчиво требовала игрушку у Калэстеля, а привез обещанный подарок его сын? Он приехал из-за игрушки? Растерянно переводила глаза с игрушки на него и не знала, что сказать. Такого я не ожидала.
— Эланиэль? — повторил он.
Молчание. Как трудно его нарушить и соврать тому, кто искренне беспокоится о дорогом человеке. Но эльф мгновенно, с одного взгляда, все понял сам и поник головой.
— Где она? Кто ты?
Решение пришло внезапно. Протягивая ему руку, попросила:
— Араниэль, пойдем со мной, — и повела его к Шару Судьбы. Трудно предугадать, получится ли у меня, но стоило попробовать.
Мои ладони невесомо легли поверх него. Шар замерцал и засиял ровным золотистым светом. Он показал молодую женщину со светлыми завитыми волосами и зелеными глазами. Прозвучал тихий обеспокоенный голосок:
— Зачем ты позвала меня, Эрика? Как у тебя получилось?
— Нет. Тебя позвал кое-кто другой… Я не одна здесь, — ответила, чувствуя жгучую боль в сердце.
— Эланиэль?.. Что с тобой, сестренка? Где ты? — ворвался в нашу беседу Араниэль.
— Здравствуй, братишка! — отозвалась сестра. — Не волнуйся! У меня все в порядке, правда! Я нашла свое место в жизни. Будь счастлив и ты.
Грустно улыбнувшись, эльф признался:
— Сестренка, рад, что все хорошо для тебя сложилось.
— Прощайте! — глухо донеслось до нас, и связь прервалась.
Араниэль шепнул, не отрывая взгляда от тусклого шара:
— Просто я опять остался один…
— Неправда, у тебя есть семья. Загляни в себя, и ты поймешь, о чем я говорю! — утешила его я.
Мы стояли с Араниэлем, держали руки на Шаре и смотрели в мутное стекло. С болью и мясом вырывались из меня связи с тем миром. Но одновременно они замещались другими, родственными узами. Внезапно братика Эланиэль я осознала близким и родным.
— Здравствуй, брат! — Хотелось плакать. Я разглядывала васильковые глаза, упрямую морщинку между бровями, горестный излом губ и приходила к пониманию — одним родственником у меня стало больше.
— Здравствуй… сестра. — У него в глазах стояли непролитые слезы.
— Извини, можно тебя звать немножко короче? Я… мне плохо удается запоминать ваши имена, — тихо промолвила я.
— Можно, — ответил сын Владыки. — Как бы ты хотела меня именовать?
— Ты не против стать Ниэлем?
— Хорошо, пусть будет Ниэль, — немного подумав, согласился новообретенный братик.
— Спасибо, — благодарно улыбнулась я. — Ты останешься погостить?
Эльф застеснялся:
— А как на это посмотрит твой муж? Знаешь, я приехал за тобой. Калэстель жутко злился, сказал — ты сошла с ума. Ведешь себя как ребенок, требуешь игрушки… Вот я и привез тебе подарок. Подумал, может, ты согласишься жить со мной, если муж отпустит? Кому нужна полоумная княжна? Я совсем один после смерти мамы. Калэстель уничтожил всю ее родню.
— Извини. Я не поеду. Но ты можешь оставаться здесь сколько захочешь, — внесла я встречное предложение.
— Ты уверена, что не хочешь уезжать? Повелитель хорошо с тобой обращается? — продолжал встревоженно допрашивать Ниэль.
Сверкнув зубами в широкой улыбке, я доверительно поведала брату:
— Ты даже себе не представляешь насколько! — и подняла узкие рукава платья, с недоумением наблюдая, как от взгляда на мои нетрадиционные украшения эльф оседает на пол.
Понятно. Где мой нашатырь? Становится очевидным наличие общих корней у темных и светлых эльфов: обе расы одинаково легко валятся в обморок.
— Да-а-ар-р-р!!! — заорала испуганная Повелительница, не желая одна тащить этот тяжкий крест.
Муж словно под дверью с ребятами стоял! Ввалились не запылились. Бровки нахмурены, глазки сверкают. Шашек не хватает. Ага, еще коней и буденовок… и острых ушей из-под нее! Эх, пропал во мне художник!
Ввиду отсутствия реальной опасности муж выставил охрану за дверь. С плохо скрытым удовлетворением обозрел Ниэля на полу, чуточку поуспокоился и тут же обвинил во всем меня:
— Так и знал! Дня не проживешь, чтобы кого-то не довести. Что ты ему сказала?
Нет, вы подумайте! Я еще и виновата осталась! Беспредел процветает махровым цветом. Хотя нет — до беспредела мы дошли, но это еще не предел!
— Я неосторожно его порадовала, что ты теперь его ближайший родственник. Видишь, как проникся, — язвительно сообщила мужу в ответ на несправедливое обвинение.
Араниэль пришел в себя. Он сидел на полу и слегка затуманенным взглядом следил за нашей пикировкой. В это время в дверь ввалилась Маша, грозно впилась глазами в молодого наследника и одним духом выдала:
— Если ты, ушлепок эльфийский, не приведи боги, сейчас нашу Эрику обидел! Я!.. Я тебе такую эльфийскую мать покажу, всю жизнь эльфийский алфавит будешь заново переучивать!!!
Брат подивился на ее выходку и неуверенно спросил:
— А это кто?
— Не волнуйся, теперь это еще одна твоя родственница! — успокоила я эльфа, который переводил взгляд с меня на Машу, с Маши на Дара и обратно. Видимо, раздумывал на тему: а оно ему надо? Я заметила, не обращаясь ни к кому конкретно: — Он еще Сильван не видел…
Араниэль подумал и предложил:
— Может, вы мне заранее про нее расскажете, чтобы я… хм… подготовился…
Пожав плечами, я тотчас выдала родственнику необходимые сведения:
— Да пожалуйста! Сильван — каргаал. Живет в моей комнате. Охотится на праздношатающихся темных и светлых эльфов. Будь осторожен, наша когтистая девочка частенько любит по утрам закусывать аристократами.
Светлый эльф впал в глубокий ступор, надолго ушел в себя и после раздумий признался:
— Я попал в абсолютно сумасшедшее семейство! И мне это безумно нравится!
Конечно, родимый, куда ж ты денешься с подводной лодки.
— Если мы со всем разобрались, то я объявляю о бале на следующей неделе, — «обрадовал» нас супруг.
— Зачем? — Я срочно нажала «тормоз», поскольку не любила шумные представления с кучей посторонних, да и впечатления у меня от предыдущих увеселений остались не слишком радужные.
— По этикету положено, — пояснил Дарниэль, страдальчески заломив бровь.
Араниэль тут же скуксился (со мной на пару) и высказался:
— Не надо, до Калэстеля дойдет…
Повелитель обменялся с братом понимающими взглядами и согласился:
— Не стоит дразнить роканов преждевременно.
Ага, а то они в весе быстро теряют и та-ак пугаются! Золотые яйца нести перестают… По-моему, кто-то сильно горит желанием ощипать папашку или подрезать ему крылышки, которые он в силу высокого самомнения считает орлиными. «Парит наш орел!» Ну пари, пари… пока можно.
Если я правильно оцениваю ситуацию, то кому-то будет оченно больно падать. Вон у моего супруга в глазах уже целые стада дикобразов маршируют и площадку для посадки готовят… мягкую. «Мы обеспечим вам полный комфорт!»
— Тогда праздничный обед? — выдвинул предложение муж.
Всегда «за»! Вкусно пожрать — дело святое. Все лучше, чем перед толпами народу клоуна изображать.
Торжественное вкушение пищи определили на завтра, и Дарниэль вышел отдать необходимые распоряжения. За ним следом улетучилась Маша, бросив на Араниэля заинтересованный взгляд и состроив глазки исподтишка.
У эльфа сделался такой пришибленный вид, как будто она ему промеж глаз топором вломила со всей дури, а не симпатию выказала. Брат побледнел, покраснел, поглазел в задумчивости на дверь, покусал губы (голодный, не иначе) и выдал сиплым шепотом:
— Она замужем?
— Еще нет, — улыбнулась я. Задала встречный вопрос: — Хочешь поспособствовать?
— Э-э-э? — смутился Араниэль и покраснел снова. — У нее есть возлюбленный?
У-у-у, как интересно!
— Нет. Она свободна, как птичка в полете, — сообщила я, приняв серьезный вид. — А что?
— Могу ли я испросить дозволения поухаживать за твоей родственницей? — выпалил братишка длинную церемонную фразу и сравнялся цветом с фуксией.
Все интереснее и интереснее…
— Я, собственно, не против, но тебе с этим вопросом не ко мне, а к Дарниэлю, он глава семьи, — проникновенно поведало мое величество, соблюдая торжественность момента и с трудом сдерживая смех. В эльфийских традициях сам черт ногу сломит!
Блондин кивнул, соглашаясь, и выпал из действительности, погружаясь в пучину сложных раздумий. Об этом свидетельствовала живая мимика и сосредоточенный взгляд.
Мне ждать результата надоело, и потому я немного подмаслила:
— Мне кажется, ты ей тоже нравишься.
— Да? — отмер эльф и вперил в меня васильковые очи. — Почему?
Я пожала плечами:
— Понятия не имею. Может, у нее вкус дефектный, а может, ей светлоэльфийский алфавит не с кем повторять… Кто нас, женщин, разберет…
Брат сразу же молчаливо согласился, что никто не разберет, и уставился на меня с мольбой в глазах. Чего он там от меня ждал, мне было лень угадывать, поэтому я внесла конструктивное предложение, переводя разговор в другое русло:
— Пойдем погуляем?
Возражений не последовало. Мы пошли шляться по дворцу и окрестностям, устаивая себе экскурсию, и общаться. Вечером после скромного ужина в узком кругу Араниэль присоединился к нашим вечерним посиделкам. Ему такое времяпрепровождение было в новинку, но безумно понравилось. Он даже старательно мне подпевал, сплетая свой тенор с моим сопрано. Разошлись мы поздно — и то только потому, что Дарниэль начал выразительно на компанию поглядывать, явно намекая на необходимость остаться с женой наедине.
Чем мы там наедине с мужем занимались — умолчу… Но меня впечатлило.
Утро встретило нас обыденным набором проблем и вопросов, требующих безотлагательного решения. Следовало поднапрячься и закончить работу ударным темпом, чтобы освободить себе послеобеденное время для отдыха. Свалив обязанность развлекать гостя на Машу, мы с мужем быстренько разгребли ежедневную рутину и пошли готовиться к торжественному обеду.
Я по этому случаю расфуфырилась. До чрезвычайности хотелось на братика впечатление произвести. Даже пару килограммов драгоценностей нацепила. Для поддержания престижа. Меня бы в этом всем кто бы поддержал… На поворотах заносило со страшной силой. Пришлось вцепиться в мужнину руку и отяготить его авторитетом.
Решив не отклоняться от этикета больше положенного, супруг выбрал для сего мероприятия Большую столовую. Меня лично она впечатляла, в отличие от Малой, разумными размерами и элегантным уютом.
На обед были приглашены только проверенные дворяне, которых строго предупредили о том, что сын Владыки Араниэль находится в темноэльфийском дворце инкогнито.
По случаю праздника стены затянули красно-золотым шелком. Дверь в сад распахнули, оттуда доносились свежие запахи травы и аромат белых лилий от крошечного озерца с проточной водой. Дорожки посыпали песком и сверху вместо плитки тщательно уложили крупную гальку. За окном невидимый гостям оркестр играл легкую музыку. Получилось довольно симпатично.
На столиках с закуской лежали канапе с черной и красной икрой, кисти винограда, алые зернышки граната россыпью и желтая ананасная земляника. Из хрустальных бокалов пили золотистое и рубиновое вина. Господа тихонько переговаривались и сплетничали, потихоньку подтягиваясь за стол. Благородные дамы жеманно хихикали, прикрывая лица веерами и ревниво оценивая прикид и вес драгоценностей друг друга. Мне вспомнилось из пушкинского «Евгения Онегина»:
Довольный праздничным обедом,
Сосед сопит перед соседом,
Подсели дамы к камельку;
Девицы шепчут в уголку…
Наконец все приглашенные на обед герцоги, официальные главы нескольких Домов и три доверенных советника с женами торжественно расселись. Оркестр замолк, и прозвучал голос мажордома:
— Прикажете подавать?
— Обед в студию! — У меня начался приступ несанкционированного веселья.
Гости вытаращили на Повелительницу округлившиеся глазенки, Маша прыснула в салфетку, а Дарниэль отморозился, обретая временную глухоту. Хотя мажордом меня понял правильно и начал дирижировать предстоящим банкетом.
— Первая перемена блюд! — торжественно объявил дворецкий.
Слуги замельтешили вокруг каждого приглашенного, расставляя странные, впервые виденные мной приборы. Они включали в себя: громадное серебряное блюдо, накрытое выпуклой металлической крышкой, маленькую жаровню с кастрюлькой, наполненной кипящей водой, двузубую вилку с длинной ручкой и… хаши? Обед подавался на алой скатерти. На столе и на полу в красивых расписных вазах стояли ветки цветущей сливы и вишни. Салфеток для каждого приглашенного было по две — соломенно-желтая и черная с узкими красными полосками.
— Это что за хрень? — тихо спросила я, наклонившись в сторону мужа и крутя в руках палочки для суши.
— Йармионэль обещал приготовить новомодный обед в стиле демонов, — прошептал мне в ответ супруг.
— Ну-ну, — хмыкнула я, представляя себе эльфов, орудующих хаши. И открыла крышку…
Передо мной на тарелке лежало такое… э-э-э… разноцветно-радостное диво. На первый взгляд это напоминало обычных мидий, но почему-то посетивших укуренного визажиста. Потому как в природе я такого еще не встречала. Ужас! Розовая раковина с фиолетовыми полосками в черную крапинку. Зеленая с оранжевыми звездочками. Бордовая в светло-голубых цветочках. Голубая в розовых сердечках. Все это великолепие соседствовало с рапанами, те были в сходной цветовой гамме. Описать не берусь, ибо в глазах уже рябило.
У меня резко пропал аппетит. Таких мутантов — выходцев из Чернобыля есть было страшновато. Возникало обоснованное подозрение: а не получу ли я с питательными веществами такую же дивную окраску? Других, похоже, посетили те же мысли, и налегать на деликатесы они не торопились. К тому же нам, как правящей семье, следовало по долбаному этикету начать первыми. Ладно, вызываем огонь на себя!
Мы с Даром переглянулись и дрогнувшей рукой мужественно взялись за мидий. Я осторожно вскрыла створки раковины и развела половинки в сторону. В середине покоился обычный моллюск. Я успокоилась… И оказалось — совершенно напрасно. Как только я попыталась подцепить моллюска вилкой, эта зараза отрастила себе глаза и крайне укоризненно на меня посмотрела.
Я застыла. Глазели мы друг на друга добрых пару минут. Мое сердце преисполнилось сострадания к несчастной маленькой твари, так жалостливо взирающей на меня и роняющей горючие слезы. Украдкой взглянув в сторону мужа, я увидела, как он со своей мидией весьма успешно перемигивается. Процесс налаживания дружеских отношений между ними проходил вполне благополучно. А может, это нервный тик?
В общем, мидия осталась живой-здоровой и была отодвинута в сторону. Ну не могло мягкое женское сердце позволить себе надругаться над вселенской скорбью в печальных глазах моллюска!
Гости сидели очень тихо и теряли аппетит просто на глазах… у мидий.
Пришла очередь рапанов. Внимательно изучив раковину и выяснив, что никакие очи, глаза, зеницы и прочие оттуда не вылезут… и обретя утраченное душевное равновесие, я выковыряла содержимое и попыталась опустить его палочками в кипяток. Фигушки! Сегодня был не мой день! Ага! Пятница, тринадцатое! Потому как у этого комка вылезли не зенки, а ноги! И эта серая дрянь, как хамелеон, сменила мышиную окраску на розовую с переливающимися, мигрирующими голубыми полосками. Мало того, оно (она? он?) вырвалось и поскакало по столу, вереща что-то типа «банзай!» и отплевываясь.
У всех присутствующих начался шок. Мы просто оцепенели и внимательно следили за танцевальными па бесчинствующего на столе моллюска. Апофеозом стал грандиозный прыжок, достойный самого чемпиона мира по прыжкам в высоту Ярослава Рыбакова. Голубовато-розовое недоразумение повисло на хрустальной люстре и уже оттуда высказало в лицах и с примерами, что оно о нас думает, где видит и куда нам следует идти. На своем чирикающе-свистящем языке, но все было предельно понятно!
И это я еще протестовала по поводу бала? Неправа была. Признаюсь.
Следовало спасать положение. Я, взяв себя в руки, под свистящий мат, раздающийся с люстры, поинтересовалась:
— Что у нас следующее?
Почему мне никто не заткнул рот в этот момент? Зачем я вообще научилась разговаривать?
— Вторая перемена блюд, — провозгласил невозмутимый мажордом.
Слуги снова засуетились и убрали не тронутые остальными гостями блюда. Между делом кто-то попытался поймать сачком для бабочек верещащего моллюска. Вопящая зараза раздулась и подозрительно напыжилась. Что мне это напоминает? А!
Мой вопль:
— Не надо! — совпал с ответной атакой обиженного жизнью и мной ногастого комка, выпустившего едкую, остро пахнущую струю.
— Атас! — безнадежно-весело отреагировал муж, наблюдая за происходящим безобразием.
Я тихо двинула его локтем в бок, призывая к солидности, и мило ощерилась, демонстрируя всем добрую, ласковую улыбку. Только челюсти немного сводило, а так ничего… жизнь продолжалась.
Блюда убрали, окна открыли, проветрили и приступили к следующей перемене. На этот раз передо мной возвышалась высокая суповая тарелка, наполненная густой зеленой жидкостью.
— Это что? — осторожно поинтересовалась я, ожидая от судьбы только наихудшего.
Мажордом вытащил бумажку и прочитал вслух:
— Суп из зелени с добавками!
— А добавки какие? — продолжила углубляться в изучение продукта дотошная Повелительница.
— Не могу знать, — горестно покаялся пытаемый.
— Ага. — Мне пришла в голову дельная и полезная для здоровья мысль уступить первенство супругу.
Повременив дегустировать подозрительное варево, я любознательно следила, как Дар, зачерпнув ложкой суп, с видом великомученика подносит ее ко рту. Процесс вдруг замедлился. Синие глаза мужа сошлись к породистому носу и расширились в ужасе. Он бросил ложку, взял палочки и вытащил из тарелки… извивающегося дождевого червя.
— Это что?! — грозно проревел он.
— Добавки. — У меня начался истерический смех.
— А это? — На этот раз Дар выудил гигантского таракана.
Таракан, разумеется, был жив-живехонек и бодро шевелил длиннющими усами. Вдруг насекомое открыло крылья. Чвак! И полетело, вызвав истерику у женской половины. Слава богу, таракан усвистел в окно, оставив нам червяков.
— Белки и углеводы, — выдавила я на последнем издыхании, провожая глазами улетевшую «добавку».
— Убью! Повешу! Четвертую! — завопил муж, отодвигая тарелку и вставая.
— Помочь? — проявила я готовность следовать за супругом в радости и горе.
— Сам справлюсь! — прорычал он, направляя стопы в сторону кухни.
Я так не играю! Он там сейчас наестся чего-нибудь съедобного, а мне голодной ходить? Нет уж! Вместе так вместе! И я решительно направилась за ним, попросив остолбеневшую Машутку:
— Будь добра, займи гостей!
Сестренка одарила меня тоскливым взглядом идущего на казнь. Видимо, представила себя в мыслях десертом, в который голодные гости алчно вонзают вилки. Но мне было не до сантиментов: нужно было срочно поспешать за буйствующим мужем, пока он в сердцах не сожрал главного повара и не закусил поварятами.
Дарниэль мчался по коридору раненым изюбрем, оглашая окрестности трубными воплями, сулящими все муки ада приготовившему эту дрянь и опозорившему его перед шурином и присными. Встреченные по пути лизоблюды бледнели и оседали неряшливыми кучками. Приходилось проявлять чудеса ловкости и брать внезапно возникающие преграды с разбега.
Забегу с препятствиями сильно мешали килограммы драгоценностей. Поэтому путь на кухню украсился золотым дождем. Диадему я с лету пристроила на мраморную статую, залихватски задвинув на одно острое ухо. Ожерелье повисло на ручках чьей-то двустворчатой двери, намертво их заклинив. Браслеты я метко зашвырнула в напольную металлическую вазу и долго наслаждалась «колокольным» звоном.
Вот так весело и с помпой мы с разъяренным супругом добрались до владений Йармионэля. Мой благоверный влетел в просторную комнату, наполненную кухонной челядью, и ухватил за грудки толстенького дроу. Встряхнув того пару-тройку раз, муж прошипел:
— Когда я увидел цвет этих моллюсков — решил отправить тебя в изгнание! Когда моллюски отрастили глазки, я передумал и постановил заключить тебя в тюрьму! — Шепот плавно перешел в рев. — Когда у рапана прорезался голос, я уже хотел, чтобы это была не просто тюрьма, а казематы морских островов! Но суп меня добил до такой степени, что я не могу определиться — сварить тебя в масле, четвертовать или посадить на кол? А может, сделать первое, второе и третье одновременно? Или нет — до конца дней кормить тебя исключительно демонскими обедами?! — тихим, ласковым голосом, от которого мурашки идут по телу, спросил Повелитель.
— Я не виноват! — пискнул повар, вися упитанным кулем в руках разгневанного донельзя Повелителя. — Вы сами, собственноручно, подписывали меню! — И он попытался выкрутиться из крепких объятий господина. — Сейчас покажу!
С удивительным для откормленного существа проворством Йармионэль извернулся и выскочил из белой кухонной униформы. Кулинар остался в рубашке с обрезанными рукавами, продемонстрировав всем солидное брюшко и неожиданно накачанные мускулы на руках. Освободившись от захвата, повар метнулся к конторке, одиноко стоящей в углу, и вытащил нужную бумагу.
— Вот! — показал он ее издали, не рискуя приблизиться.
Мы с Даром вытянули шеи и удостоверились в наличии монаршей подписи под предлагаемым меню.
— И куда ты смотрел, когда подписывал? — понизив голос, задала я вопрос.
Муж бросил на меня виноватый взгляд, стиснул челюсти и не ответил.
— Понятно, — констатировала я. Обратилась к повару: — Уважаемый Иар… Йорик, можно уточнить, где вы взяли столь… мм… экзотические рецепты?
— Тут. — Толстячок притащил мне новую поваренную книгу с изумительным названием «Кухня демонов. Блюда на любой из…ый вкус». Посередине предпоследнего слова красовался жирный отпечаток пальца, не позволяющий его прочитать.
Я предположила, что там, скорей всего, таилось слово — «извращенный», но вслух уточнять не стала. Покрутив книгу в руках и полистав, я хмыкнула и предложила испуганному Йармионэлю:
— Вы лучше подарите сей шедевр своему Повелителю как пособие по особо изощренным способам умерщвления врагов. Если они не скончаются от удивления, то уж точно загнутся от смеха или отвращения.
Дарниэль немедленно заинтересовался идеей, экспроприировав талмуд и активно погрузившись в чтение. И так зачитался, открывая для себя новые горизонты, что покинул нас не прощаясь. Мне оставалось лишь застыть в грустном раздумье о печальной участи тестируемых, на которых он будет проводить демонские опыты.
— А пирожки? — жалобно простонали у меня за спиной, отрывая от размышлений. — Мы уже целых два чана напекли! С пылу с жару!
Я облизнулась! Голодный желудок настойчиво требовал пищи и уже подбирался к ребрам. Ребра пока активно сопротивлялись. Мысль о горячих пирожках показалась моему изголодавшему организму весьма удачной и очень своевременной. Обернувшись, я сглотнула набежавшую слюну и живо поинтересовалась:
— Пирожки с чем?
— Сейчас покажу, ваше величество, — горестно вздохнул толстячок, успевший влезть в помятую на груди униформу. Он повернулся и отдал команду принести оставшийся материал.
Чего-о принести? Материал? Матерь божия! Похоже, экзотика на сегодня еще не закончилась!
Предчувствие меня не обмануло. Через пару минут мне продемонстрировали клетку, в которой копошилось три белых пушистых комочка, поблескивая на меня умильными голубыми глазенками и помахивая крохотными хвостиками. Отобрав клетку у поваренка, я поставила Йармионэля в известность:
— В глаз дам, если еще раз подобное вытворишь! Дарику отдам на растерзание! Демонам подарю… для кухонных изысков!
Дроу заморгал на меня близорукими глазенками, скорбно всхлипнул и с душераздирающим стоном пожаловался:
— Ваше величество, за что? Я так старался! Сам собственноручно отбирал моллюсков, перещупав их в поисках самцов…
До меня дошло, почему они так возмущались. Кто их, моллюсков, ведает. Может, у них с гетеросексуальной ориентацией все в полном порядке? Вау, а как он у них пол определял? Где у них половые признаки находятся? Ой нет, «во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь…».
— Йорик, прекрати лить слезы и накорми голодное величество нормальными продуктами, — пожалела я бедолагу и придала его мыслям полезное направление. — Он тебе за поднос привычной еды мигом все грехи простит… на первый раз.
Повар намек понял и вскоре уставил стол различными деликатесами без изысков и чужеземных излишеств.
— А еще есть? — радостно прочавкала я, утолив первый голод.
— Есть, — кивнул он, стоя невдалеке и помешивая в кастрюле кипящее ароматное варево.
— Тогда снаряди своих архаровцев наверх и накорми гостей. — На сытый желудок мне захотелось облагодетельствовать окружающих. — И собери полный поднос для Повелителя.
Йармионэль, до того безостановочно кивавший, замер, словно кролик перед удавом.
— Ладно, штрымп с тобой, сама отнесу, — уже в который раз пожалела я шеф-повара. В конце концов, как повар без вывертов в кулинарии он меня вполне устраивал. К тому же его финансовая отчетность была самая точная, следовательно, если и пер, то в разумных пределах.
Проконтролировав отправку съестного, я припахала двух поварят, нагрузив одного подносом с обедом, а второму всучив клетку с пушистиками.
— Спасибо за обед, — искренне поблагодарила я повара, чем вызвала у него содрогание всего организма. Эдакие жировые волны по всему телу. Подождав, когда он закончит вибрировать, сообщила: — Я переговорю с Повелителем, и, думаю, в будущем все меню вы будете сначала утверждать со мной.
Толстячок рассыпался в заверениях и благодарностях, попеременно кланяясь, вытирая слезы и делая реверансы.
Совсем мужика замордовали. То моллюсков «мужеского полу» щупает, то в книксенах приседает. С этим что-то нужно срочно решать.
Занятая этой мыслью, я удалилась из пищеблока, величественно кивнув напоследок и обведя хозяйство бдительным зорким оком. На самом деле я выискивала чего-нибудь вкусненькое на посошок, но обсуживающему персоналу об этом знать совсем не обязательно.
Первым делом я навестила мужа. Застала его в рабочем кабинете, полностью погруженного в изучение доселе неизведанных им методов воздействия на живой организм.
— Есть будешь, садюга доморощенный? — спросила я, делая знак поваренку поставить поднос на стол.
— Буду, — отвлекся от увлекательного занятия супруг и обозрел предлагаемые яства, довольно потирая руки. — Ну что у нас тут? — Только поднес ко рту кусочек мяса, как увидел моих новых питомцев и чуть не подавился. — Эрика, любимая, зачем тебе смеллы?
Упс! Так это они? Вспомнив текст об этих миленьких зверьках, срочно отодвинулась в сторону. Исключительно впечатлило, цитирую: «Сие создание дикой природы, обороняясь от ворогов, извергает вонючую жидкость из-под хвоста. Ежели таковая попадает на кожные покровы, то не смывается в течение нескольких месяцев. Пахнет отвратно. Пы. Сы. Лучше вам это не обонять!»
«Куда ж мне вас деть, красавчики?» — впала я в меланхолию. Которая, впрочем, мгновенно прошла, спугнутая изумительной идеей. Выглянув наружу, узрела бравого Реля и попросила:
— Будь другом, отнеси этих пушистиков Лауре. Скажи, персональный подарок Повелителя Дарниэля. — «Йес! Йес! Йес!»
Замотав для предосторожности клетку в плащ, страж удалился, ехидно улыбаясь и чуть ли не пританцовывая. Эту стерву недолюбливали все стражи. И не только они. (Замечу, после моего «подарка» дама исчезла с горизонта почти на семь месяцев.)
— Где ты их взяла? — полюбопытствовал Дар, когда я вернулась.
— Спасла от участи пирожковой начинки, — поведала я чистую правду и похлопала мужа по спине. Он подавился второй раз.
— О боги!.. — простонал он. — Надеюсь, их тут в пирожках не было?
— Не было, — участливо успокоила я супруга. — Я проследила.
— Фу-ух! Спасибо! — с чувством поблагодарил меня муженек. Пригорюнился: — Зачем мне нужны эти проблемы с меню?
— Тебе не нужны, отдай мне. — Я честно выполнила обещание, данное повару.
Супруг подумал и согласился. Так к финансовым проверкам добавился пищеблок. Обязанности Повелительницы потихоньку разрастались.
Брата обеденное приключение в немалой степени повеселило. Маша за подставу дулась на меня два дня, но потом сменила гнев на милость, и мы благополучно помирились. Этому поспособствовали и стремительно развивающиеся отношения между ней и эльфом.
Араниэль остался у нас погостить. Парень оказался компанейский, несмотря на папочку и гнилое происхождение. Ах да! Забыла, я тоже оттуда… Вот только я себя к эльфийской нации отнести не могу, хоть убейся!
У нас братику жутко понравилось. Он сказал, дескать, у меня воспитание отсутствует вообще. В принципе. Но восполнять этот пробел он не рискнет, потому как ему здоровье дороже, и я, в сущности, клевая чувиха. Мамочки, это я его научила или Машка постаралась?
