Глава 27
– Сольвейг, давай собирайся, домой пора. Мне еще надо со своим наблюдателем встретиться. – Аня подгоняла разленившуюся за три дня леди С.
– Зачем тебе знакомиться с наблюдателем?
– Врага надо знать в лицо, – отрезала раздраженная кузина.
Свидания с рыжим драконом в «лечебном заведении» и купания в лагуне оказались лишь одной стороной медали. Подарок Дарьяны имел и вторую, практическую сторону: каждый день в кожу головы брюнетки втирали пахучую мазь, следствием чего стал активный рост иссиня-черных волос и сводящее с ума раздражение. Сольвейг скривилась в очередной раз – Аня слишком рьяно чесалась. Так и до ран недалеко.
Наблюдатель появился в момент, когда девушки наконец расслабились, отправив в белокаменный замок подарки Сюрпена и собственный гардероб. Представший перед Аней дракон отличался от встреченных ранее: те были словно выточены из камня, а этот скорее походил на вырезанного из дерева – приземистый, хмурый и безразличный, к тому же молчаливый и сосредоточенный.
– И я рада вас видеть, многоуважаемый. – Анна не скрывала сарказма. – Как ваше имя?
В ответ тишина.
– Знаете, я тоже не в восторге от подобного решения ваших старших и бесконечно мудрых коллег, но имя вы мне просто обязаны сообщить, иначе придется называть вас по-своему.
В ответ тишина.
– Если вы меня понимаете – кивните головой.
Сдержанный кивок.
– Вы умеете говорить?
Снова кивок.
– Вы не желаете говорить. – Догадку подтвердил новый кивок. – Ну что ж. Мистер Бодигард. Многоуважаемый Гард. Устраивает вас такое имя?
Многоуважаемый отвел глаза.
– Хорошо, еще несколько моментов. Вам сообщили, что поднадзорная леди – амагична? – Гард вскинул голову, в глазах промелькнуло сожаление. – Не сказали. Понятно. Так вот, у амагичной леди нет возможности воспользоваться телепортом. Отсюда вытекает следующее: в ваш круг обязанностей входит транспортировка моего бренного тела. Молчите? Тогда спрошу по-другому: вы отнесете меня на своей могучей спине в Кельтию?
Сдержанный и несколько обреченный кивок.
– А мне нравится такое положение вещей. – Аня обернулась к Сольвейг. – Молчаливая тень, охранник для леди. Отлично. Тогда, Сольвейг, я думаю, мы встретимся с тобой уже завтра. Буду ждать тебя дома.
Блондинка кивнула и исчезла в мареве перехода.
– В добрый путь, – послышалось от двери.
Аня от неожиданности дернулась всем телом.
– Никак не ожидала еще раз узреть вас, достопочтенный Саирэ. – Путешественница обернулась на голос дракона.
Гард потупил взгляд и незаметно отошел в тень.
– Вы обещали рассказать… цитирую: «О ризотто, о креветках в томатном соусе, о супе харчо, о говядине с перцем и о борще, в конце-то концов».
– А все очень просто. В доме на столе я оставила несколько листков с рецептами этих и других блюд. Не забывайте про чайную ложку красного перца к каждому блюду. И передавайте привет Америке.
Аня отвернулась, не желая продолжать, махнула вопросительно головой в сторону Гарда, тот вмиг превратился в столб дыма. Аня отвернулась и зажмурилась, ударная волна толкнула в бок. А когда ветер перестал терзать волосы, девушка вновь глянула на дракона и заледенела: ящер был на месте, но совсем не такой, какой ожидался.
Перед ошеломленной девушкой стоял карликовый дракон. Ростом со взрослого коня, с размахом крыльев не больше трех метров, но зато красавец каких мало: черная блестящая кожа покрывала тело от подбородка до кончика хвоста, по хребту шли отливающие золотом шипы, на голове – три пары длинных рогов, золотые надбровные дуги, сверкающая грудь, словно защищенная доспехами из благородного металла, золотистый шип прямо на острие подбородка.
– Да вы словно редкий черный бриллиант в золотой оправе! – Аня по-настоящему восхитилась красотой создания.
Дракон отвернул голову к горизонту, то ли не воспринял всерьез услышанный комплимент, то ли просто проигнорировал девушку.
– Ладно, без комментариев. Вы позволите? – Аня махнула рукой, указывая на спину дракона.
Ящер нарочито медленно подставил крыло, чтобы помочь девушке забраться. Земная в который раз посетовала на долю, которая обделила ее магией и ограничила в возможностях передвижения, после чего аккуратно ступила на золотое крыло. Дракон качнулся, начал перебирать лапами, словно нетерпеливый скакун, затем, почувствовав, что всадница наконец смогла принять удобное положение, взмахнул крыльями и взмыл в воздух.
Аня скривилась от боли – мягкая филейная часть оказалась прижата к совершенно не мягким частым шипам. Дальше – хуже: обнаружив себя в поднебесье, девушка ужаснулась холоду и свисту ветра в ушах. Началась паника, Аня попыталась достучаться до дракона и объяснить причину беспокойства. Ящер резко пошел на посадку, упал на землю и сбросил брюнетку со спины.
– Что за обращение, черт побери! – Аня сидела на камнях, потирая ушибленные места.
Дракон тем временем перекинулся и, стремительно прыгнув, в мгновение ока оказался подле девушки.
– Я вам не марионетка! – зло зашипел он.
«Говорящий!» – ужаснулась Аня, прикрыв рот рукой, дабы не ляпнуть лишнего. Злой говорящий дракон!
– Я не должен выполнять все прихоти избалованной девчонки! Не должен катать вас на загривке, словно пони! Вообще не должен находиться с вами! – Надзиратель рвал и метал.
Аня воспитанно слушала и ждала, пока приступ истерики подойдет к логическому завершению. Выплевывая накопившуюся злость, дракон пинал камни ногой, булыжники размером с половину Ани разлетались, словно мячики. Мужчина рычал, крутился, прыгал и сыпал проклятиями.
А когда выговорился, уселся напротив Земной и уставился на девушку, словно первый раз увидел.
– Поговорим? – Аня заглянула в желтые змеиные глаза.
Ящер обреченно кивнул.
– Я не знаю, почему ваши старейшины решили, что мне нужна сидел… наблюдатель. Язык за зубами я держать научилась еще в школе, и вредить самой себе у меня нет никакого резона.
Дракон непонимающе воззрился на Аню.
– Язык мой – враг мой, – пояснила девушка. – А вас за что наказали?
– Никто не наказывал, дали задание. – Аня выразила недоверие посредством хмыканья. – За то, что я не такой, как все.
Настала очередь девушки смотреть вопросительно.
– Я амагичен.
«Так вот откуда то сожаление во взгляде. Родственные души!» – сложив два плюс два, выдали мозги.
– От вас избавились, – подвела черту Аня. – Плохо, когда свои же отказываются. Или, может, вы думаете, что выслужитесь перед ними?
У дракона запрыгал кадык, лицо превратилось в каменную маску.
– Ну что ж, милости прошу до нашего шалашу – в компанию обманутых, брошенных и не таких, как все. Как ваше имя?
– Пусть будет Гард.
Аня пожала плечами – не все сразу.
В ближайшей деревеньке удалось раздобыть потертый тулуп и пуховую косынку. Обратная дорога по сравнению с незабываемым полетом на красном драконе не высекла даже малой искры энтузиазма. И все потому, что сильнейший напор ветра постоянно норовил стянуть с головы косынку, сушил губы и не позволял открыть глаза. Путникам приходилось делать остановки, чтобы передохнуть и напиться. Просторов Кельтии парочка достигла уже в полной темноте.
Аня в очередной раз предложила остановиться на постоялом дворе, Гард в очередной раз проигнорировал просьбу девушки. Ну и как с этим бороться? Прыгать? Так высоко же! Бить? Так ведь каменный, гад! Аня уже смирилась было с положением жертвы, как вдруг дракон дернулся всем телом, взревел и встал на дыбы, Аню рвануло назад, руки не удержались, соскользнули с шипов, и девушка стала стремительно падать в бездну.
Свист ветра в ушах перекрывал собственный крик, прошедшая жизнь яркими картинками мелькала перед глазами, холод снаружи, холод внутри, паника, перехватывающая дыхание, яростное желание жить – все смешалось в бешеной свистопляске. В какой-то момент мозги выдали финальный аккорд, Аня расслабилась и отрешилась от мира. Тем более неожиданным стал удар в бок: падающий дракон обнаружил пропажу, преодолел боль в крыле и понесся наперерез падающей девушке. Взлететь сил уже не было, и горе-путешественники слишком быстро стали планировать к земле. Аня снова ожила, обнаружив себя зажатой между передними лапами и шеей змея. Однако радость была разрушена хлестким ударом ветки по лицу – дракон падал. Падал в лес. Планировал над деревьями, снижался, цепляя телом все больше и больше вершин деревьев. Ветки били девушку по лицу, по рукам, которыми она пыталась закрыться, по болтающимся в воздухе ногам. Аня закричала.
Дракон попытался взмахнуть крыльями, но боль ударила ящера, тот сжался в комок, пару раз кувыркнулся, и траектория его падения стала во сто крат круче. Аня оказалась прижатой к брюху ящера, который как метеор летел к земле сквозь ельник вперед спиной, оставляя за собой длинный коридор из обломанных веток и поваленных деревьев.
Удар о землю из обоих выбил дух. Последним, что Аня увидела, перед тем, как провалиться в темноту, было звездное небо, разрисованное неумелым подвыпившим художником.
…Земной снился сон: она снова убегала от преследователей, скакала по поляне в поисках зарослей папоротника и все никак не могла их найти. Снова сидела на поваленном бревне и чувствовала запах корицы, исходящий от господина в маске. Запах манил, обещал покой и уют, не предвещал беды, но и не сулил приключений. А Ане хотелось бешеной скачки или стремительности полета. Полета… Полета… Аня уже летала, совсем недавно… И падала…
Тело непроизвольно дернулось, сметая видения, что-то с силой надавило на голову. Девушка застонала.
– Все хорошо, хорошо. – Кто-то засуетился у изголовья, положил холодную ладошку на лоб. – Уже все хорошо.
– Где… – Аня попыталась заговорить – слова липли на язык жесткой коркой.
– Дома. Аня, ты дома.
– Мама?
– Нет, не мама. Это я…
И снова пустота. А затем колючий подбородок поцарапал кожу от мочки уха до плеча. И сильные руки сдавили грудь в объятиях. Аня пыталась открыть глаза, обернуться, чтобы посмотреть на кого-то, стоящего позади нее. Но руки держали крепко, не давая пошевелиться, а подбородок уперся в затылок, и только горячее дыхание шевелило волосы на макушке. Земная боялась произнести вслух мужское имя, боялась спросить, где она, почему он рядом. Просто ждала и молчала. А когда собралась с силами, он вдруг сильно толкнул ее вперед. Аня закричала.
– Анечка, Аня, пожалуйста, очнись! – Голос Сольвейг срывался на крик. – Возвращайся, пожалуйста.
Брюнетка открыла глаза, молча уставилась в пространство перед собой, чувствуя, как слезы, бегущие по щекам, оставляют прохладные дорожки.
– Пить, – одними губами попросила она.
Сольвейг повелительно махнула и, получив в руки чашку с водой, принялась поить больную.
– Что было? – Первый вопрос последовал после второй чашки воды.
– Я толком не знаю. Тебя не было два дня. Я искала. Зевс искал. Даже отца хотели подключить, но его не было на месте. Потом вас привезли. Крестьяне. В крови, в бреду, в горячке. Дракон очухался быстро, а ты еще два дня лежала. Он говорит, вас сбили. Вы упали в лес. Дальше ничего не помнит.
– Чем нас сбили?
– Стрелой. Попали в крыло. Люди нашли вас в лесу, перепугались. Живого дракона никогда не видели. Он же не мог перекинуться. В бессознательном состоянии.
– А кто сбил?
– Не знаю. Но Зевс и Гард сейчас этим занимаются. Может, и найдут что-то.
Аня отвела глаза – мыслей не было, сил на мозговой штурм – тоже.
– Я посплю.
– Да-да, конечно.
– И пусть Григорий приготовит рыбу. Есть хочу.
Сольвейг улыбнулась: хочет есть, значит, выздоравливает.
К вечеру подавленное состояние сменилось апатией, а после очередной кружки душистого чая глаза заблестели былым азартом.
– Зевс, Пэйона ко мне, срочно. И наплевать, чем он там занят. Скажи, я при смерти, хочу его в завещание вписать.
Секретарь кивнул и исчез.
Ждать пришлось недолго, как и предсказывала Аня. Господин Пэйон прискакал взмыленный и ошарашенный новостью. Пришел в наигранный дикий восторг, увидев леди Анну в здравии, и разочарованно плюхнулся на диван.
– Спасибо, мэтр, что соизволили наконец посетить меня, – Аня язвила, но решила на этот раз спуска не давать. – Мы с вами сделаем новую постановку.
Энтузиазма в глазах представителя богемы не прибавилось. Аня махнула рукой, и из музыкального уголка библиотеки послышались хрипы патефона: по настоянию шефини Зевс включил фрагмент рок-оперы «Юнона и Авось» в исполнении дуэта Трофимова и Рыбниковой и с первых аккордов романса «Я тебя никогда не забуду» вся спесь и раздраженность Пэйона улетучились в дымоход.
Дослушав балладу, блондин перевел вопрошающий взгляд на Аню и замер в ожидании – хотел знать, какими будут условия.
– Сегодня вы свободны. Но завтра с утра я жду вас здесь. Трезвого, чистого, свежего. – Мэтр только кивал. – Мы ставим эту постановку тут, в Керколди. Один раз. Как благотворительную. Потом можете забирать спектакль в столицу и прогонять на общих условиях.
Блондин чуть ли не руки потирал от удовольствия.
– В Керколди главную роль сыграю я. И будьте готовы к наплыву людей. У нас с вами две недели, чтобы все подготовить. За эти две недели пройдет массированная рекламная атака. Даже не кампания. Это захотят увидеть и услышать все.
Утро оказалось не таким уж солнечным, как показалось Ане поначалу. По привычке легко перекусив овощами на завтрак, она отправилась на встречу с богемным блондином. Однако в библиотеке его не застала. Зато объявившаяся без приглашения Сольвейг мило беседовала с замкнутым обычно Зевсом.
– Зевс! Где Пэйон?
– Он… он…
– Ну?!
– Он боится…
– Боится?! Чего?!
– Вашего гнева, по-видимому.
– Леди Сольвейг, вы в курсе происходящего?
Блондинка отрицательно покачала головой.
– Зевс, бери Гарда… ах черт! – Аня постучала пальцами по столу. – Тащи его задницу сюда. Скажи, что нет безвыходных ситуаций.
Через пять минут ни капли не похожий на себя ссутулившийся Пэйон сидел напротив Ани и поскуливал.
– То есть какая-то фифа не желает больше быть вашей примой только из-за того, что главная роль в провинции не достанется ей?! Бред! Дура! И вы дурак! Пэйон! Гоните ее в шею! С нашими постановками люди будут идти не на голос, а на шоу!
Блондин затрясся как осиновый лист. Аня сжалилась:
– Ладно. Сделаем так. Мы с вами устроим поединок. Пусть учит партию, все равно ей потом петь в столице. А когда придет время генеральной репетиции, мы притащим эту курицу сюда и выставим на суд жюри из высокочтимых господ два варианта исполнения – мой и ее.
Спустя две недели прима императорского театра была разбита в пух и прах оригинальным исполнением арии вторым голосом: Аня пела чувственно, вплетала мелодию каноном. У фифы не было ни малейшего шанса. Зато Пэйон убил двух зайцев одновременно – избавился от крикливой актриски и выдвинул в первые ряды новую приму, естественно, свою любовницу.
Хорошо, Сольвейг не знала про подвиги Пэйона, ведь чувства к другу детства не просто не ослабли, а перешли на новый качественный уровень. И в основном благодаря поездке в Сюрпен.
