Из покоев Гани я вышла малость обалдевшая от такого поворота событий, но с затеплившейся надеждой, что, может, все еще и обойдется.

Хотя бы безболезненно обойдется… Надо, кстати, спросить, а я в сознании должна быть при этой процедуре? Или возможны варианты?

Ладно! В любом случае главное не киснуть и с оптимизмом смотреть в будущее. И желательно в то, что подальше, потому что в ближайшем у меня ничего особо хорошего не предвидится. Чтоб эту силу! Теперь же придется идти учиться в Академию волшебства, а ведь я так хотела стать парфюмером.

Конечно, обоняние у меня не такое тонкое, как у Инейрана, но я и не стремлюсь прыгать до его высот. Мне просто нравятся запахи, я хочу научиться с ними работать. Слышала что-то о спецобучении — магические способности плюс физические склонности, но не уверена, что мне удастся попасть в такие группы. Плата там высокая, да и есть они только в Адамантовой академии, находящейся в столице Соединенного Королевства, одной из провинций которого и является наша, Змеиная.

Да, много веков назад малочисленная нация нагов, осознав, что ее просто перемелют в жерновах войны, попросилась под руку королю. Не мы одни, впрочем. Соединенное — на то и Соединенное. Всякой твари по паре. Сиды, дриады, гномы, кобольды… И даже фениксы есть где-то на востоке, по слухам — те еще твари с гипертрофированной манией величия и желанием править миром. Приступы под названием «я черный страшный властелин» проходит каждый мужчина их расы, и заканчиваются они по-разному (например, один таки стал королем… нашего же королевства). Кого-то это приводит на плаху, а кого-то — к власти. А там уже или встречают ту, которой дико не повезет (если фениксы влюбляются — это полный привет), или просто успокаиваются. Да, у кого-то гормональные буйства, а у этих пернатых — «я лучше и сильнее всех». В столице они, само собой, встречаются, как раз из-за «милых» расовых особенностей. Также крылатые гады весьма сильны и мстительны, то есть если их и бьют, то всем миром, чтобы уж наверняка.

Так что наги — это еще не самые странные представители нашего королевства.

За размышлениями на отвлеченные внутриполитические темы я спустилась вниз и вышла в сад через заднюю дверь дома.

Не знаю почему, но ноги сами понесли меня по извилистой тропинке на место знакомства. Ступала я по округлым, вросшим в землю булыжникам, сквозь мягкую подошву ощущала твердость и тепло нагретого за день камня и грустно размышляла.

Все ничего… все будет хорошо.

Надо лишь перетерпеть это время, просто думать и воспринимать все как одну из тех самых медицинских процедур, которые, кстати, тоже не всегда безболезненны.

Но это продлится до смены чешуи… то есть около двух недель! На меня опять накатила волна паники. Две недели. Две недели в лапах огромного змеелюда, который сможет делать со мной все, что душе угодно! Мамочка, как же страшно.

Не хочу… Но надо.

Иначе не удержу контроль над силой, стану эмоционально нестабильной и разнесу… хорошо если только свой дом, а не весь квартал в придачу. Это и есть основная причина, почему для волшебниц Закон — это железное правило, из которого нет исключений. Пока этого не произойдет, я социально опасна. Подфартило с божьим даром, ничего не скажешь!

За такими мыслями я добрела до знакомой скамьи под печально знакомым персиковым деревом и опустилась на деревянную лавочку. Скорей бы уже, что ли? Ожидание — самое кошмарное, что возможно придумать. Я ж себе такого нафантазирую!

Я нервно сжала ткань платья и прикусила губу, чтобы не заскулить от безысходности. Что может сделать Гани? Ну вот, допустим, обломает она Инейрана — и что? Я все равно нуждаюсь в этой зверской процедуре! А его хотя бы знаю и, как верно указала Гаррини, он не очень крупный для нага, да еще и был в отряде Тишины. То есть вообще идеал.

Так, похоже, надо начинать принимать успокоительные, пока я совсем умом не тронулась. А сейчас вдох-выдох. Все хорошо, на меня никто не покушается, все просто замечательно. Будет. Еще дней пять.

На этой оптимистичной ноте на меня сверху свалилось что-то тяжелое и мигом обвило тело кольцами. Шипящий голос произнес:

— Сидиш-ш-шь?

О том, что за эти секунды у меня сердце почти остановилось, можно даже не упоминать. Но когда я скосила глаза на змеиную морду, которая глумливо подмигнула мне синим глазом, очень захотелось грохнуться в обморок.

В обморок не грохнулась, на помощь пришли инстинкты: я обеими руками схватилась за тот участок… назовем это шеей, около головы, и зафиксировала, чтобы змей не укусил. Да, рефлексы у нас с Инейраном одинаковые, первую встречу повторяем фактически точь-в-точь!

Что поделаешь, у нагов это доведено до автоматизма. Ядовитая змея или нет, но клыки у нас всех о-го-го, стало быть, даже если просто цапнуть, то все. Не жилец.

Синие глазищи удивленно округлились. Иней дернулся, пытаясь освободиться, и часть длинного тела, до этого все еще висевшая на ветке, упала на землю с глухим «шмяк». Ну и… остальной змей по инерции тоже свалился с лавки. В обнимку со мной, разумеется, так как и не подумал ослабить хватку колец.

— Ты ненормальный! — честно сообщила я в наглую морду, которую все еще сжимала ладонями.

По чешуе прошла дрожь, полыхнула ослепляющая вспышка, и вот я уже лежу на сильном теле нага.

— Лалиш-ш-ша, — снова прошипел Инейран, плотнее обвивая меня кольцами. Его руки ласкающее скользнули по плечам и спине, вызывая странную, незнакомую дрожь, а потом змей «невинно» осведомился: — О чем задумалас-с-сь, илу?

— О том, что у тебя, как обычно, нет ни капли такта и вежливости!

Стоп. Илу… Илу!

Илу — илудар. Такой статус присваивается тем, кто подписал договор. Закон о чистоте крови вступил в силу.

Это обращение выбило у меня из-под ног почву надежнее чего-либо и окончательно лишило меня… чего? Надежды не было изначально. Наверное, ее иллюзорного остатка, едва затеплившейся искорки. Я просто отворачивалась от реальности, не желая ее признавать.

Судя по всему, синеглазый змей прекрасно все понял, потому что плавно сел и даже освободил меня от своей хватки, впрочем тут же подхватив на руки.

— Отпустите, — попросила я, не поднимая на него взгляд. — Заберете меня через пять дней, а сейчас прошу прощения, Инейран Дальварис, но я не желаю вас видеть.

— Глупая Лали, — спокойно ответил мужчина и сел обратно на лавку, по-прежнему не отпуская меня.

Я брыкнулась, попытавшись хотя бы сесть рядом, но, разумеется, мне это не позволили. А после сказанной Инеем фразы я замерла и уже никуда не пыталась сбежать.

— Ты прекрасно знаешь, что пять дней — это лишь обычай, более того, этот срок дается лишь с согласия илудара. А я могу и передумать, маленькая… Ты уверена, что хочешь торопить события?

Меня словно парализовало. Сидела как мышь и даже моргать старалась пореже. Что же делать? Богиня, что же мне делать?!

Я не знаю, как себя вести, я не знаю, о чем говорить. Все, чего я хочу, — это… перестать быть собой. Ведь с другой девушкой такого бы не произошло. Например, с обычной человечкой где-нибудь на просторах нашей страны.

Мне нужно просто пережить это, пройти, миновать и стереть из памяти, как страшный сон. Я ничего не могу изменить, я в силах только смириться… отдаться его воле. В его руки. Он возьмет то, что хочет, и все вновь вернется на круги своя. Хотя кого я обманываю?

— Лалидари, — как-то очень устало сказал Инейран. — Прекрати, пожалуйста, изображать истукана. Нам нужно поговорить, и ты прекрасно это знаешь.

— Знаю, — медленно кивнула я, прикусывая внутреннюю сторону губы. — Говорить не о чем, до того как я не сменю шкурку, я в вашей власти, дан-иолит Дальварис. Все, что мне положено, — это подчиняться. Не усложняйте жизнь.

— Ты невыносима, — честно сообщил наг и осторожно, чтобы не повредить нежную кожу когтями, обхватил мой подбородок, заставив меня посмотреть на своего илудара. — Как раз об этом я и сам хотел просить тебя, змейка. Не усложняй в общем-то простую ситуацию.

— И что ты видишь простым? — вскинула бровь я и, не удержавшись, резко дернула головой, вырываясь из его хватки. — Я не желала бы… ощущать тебя дольше необходимого.

— И правда, очень молодая и глупенькая девочка. — Голос мужчины даже не дрогнул, интонации не поменялись, оставаясь все теми же спокойными и доброжелательными, с нотками заботы и участия. Но глаза нехорошо сузились, а кожа немного побледнела.

— А что ты хотел? — передернула я плечами. Ну вот никак, никак не выходило взять себя в руки! Получится или напускная бравада, или слезы и истерика. А я девочка старой закалки, воспитанная Гаррини. Я плачу только наедине с собой.

— Я хотел, чтобы ты успокоилась, перестала выпускать иголки и пытаться меня уколоть. У тебя это получается, а это в нашем случае не совсем хорошо.

— Опять угрозы, — покачала я головой и решительно посмотрела ему в глаза. — В этом весь ты, как оказалось. У меня сегодня сплошные сюрпризы! Или что, в тебе проснулась совесть и ты передумал убивать всех возможных претендентов на звание исполнителя? Или не потопил бы дело отца и не отдал сестер воинам Ярости?!

С каждой фразой, с каждым воспоминанием о его речах, о таком холодном и уверенном тоне, я злилась все больше и больше, и последние слова почти прошипела ему в лицо, находясь уже очень-очень близко.

Он как завороженный смотрел на мои губы, дышал все тяжелее и тяжелее. Я несколько секунд пыталась понять, что происходит, а когда осознала, то с тихим писком отшатнулась. Попыталась, вернее. Большая ладонь вдруг запуталась у меня в волосах, не позволяя отстраниться, а горячий рот прижался к уголку моего в нежном, почти неощутимом поцелуе, смешанном со стоном, сложившимся в мое имя.

— Лали, наваждение мое.

Ой-ё…

— И давно это у тебя? — с опаской осведомилась я.

— Что? — непонимающе глядя на меня, переспросил Иней.

— Ну… Проблемы с психикой, — радостно пояснила я.

М-да… Судя по ошеломленно округлившимся глазам напротив, я сказала немного не то. Или не так. Или не тогда… Момент испортила?

Все же какие у него потрясающие глаза. Синие-синие, в окантовке длинных темно-медных ресниц, немного хищные, что еще больше подчеркивают убранные назад волосы. Инейран никогда не носит их иначе по одной простой причине.

Когда наши отношения сдвинулись с мертвой точки и я перестала от него шарахаться, то спросила, почему он вечно… «застегнут на все пуговицы». Это просматривалось во всем: от строгости в одежде до классических причесок. (В моду в последнее время входили то хвосты, то распущенные волосы, то какие-то странные конструкции на голове, даже у мужчин. Но Иней почему-то моде не следовал.)

Иней же раскрыл страшную тайну. Кажется, именно тогда я впервые подпустила его на расстояние ближе вытянутой руки. Очень уж любопытно было. Оказалось, что волосы у него волнистые, и с любой другой прической он смотрится несерьезно!

Недостаточно страшная тайна. Я была разочарована! Хотя да, с такой прической он… хищный, кошмарный и о-о-очень серьезный. Жуть.

— Лалидари, я хочу тебя просить о маленьком одолжении, которое не потребует от тебя никаких усилий, — с некоторым нажимом, но все так же невозмутимо проговорил Дальварис.

— Глазки закрыть, ножки раздвинуть и представить, что я у женского врача? — наивно поинтересовалась я в ответ. — Боюсь, ты несколько… не понимаешь, каких огромных усилий это от меня потребует! Разве что сразу снотворное в комплекте с обезболивающим принять! И я вся твоя!

Глядя в засверкавшие голубым огнем глаза, я поняла, что опять сказала что-то неправильно, и предложила то, что казалось мне в этой ситуации наиболее естественным:

— А можно я пойду?

— Лалидари, еще слово — и ты поедешь! Сию минуту, ко мне домой, и уже сегодня вечером мы таки пообщаемся, и ты будешь непосредственно знать предмет обсуждения! Хоть трястись и говорить гадости перестанешь! — рявкнул наг, подаваясь вперед и коротко целуя, сминая мои губы, с силой прикусывая нижнюю, оставляя во рту легкий привкус мяты и… моей крови. Когда он отстранился, я сидела перепуганная, замершая и готовая к какому угодно диалогу. Лишь бы словесному.

Как-то я не думала… что это может вот так сразу начаться.

— Сам дурак, — отвернулась я от него и внезапно выпалила: — Зачем нужно было так действовать? Вот зачем? Или что, все это время, все полгода, ты воспринимал меня только как куклу, которая приятно пахнет, красиво выглядит, и в этом все ее достоинства?! Почему, скажи, почему ты стал так себя вести?! Мы оба понимаем, что мне не миновать Закона. Да если бы ты сам пришел, ко мне пришел и все объяснил, то я первая бы тебе на шею кинулась! Просто потому что ты мой друг, я тебя не боюсь, и лучше ты, надежный и почти родной, чем какой-то незнакомец. Но нет! Ты стал шантажировать отца! Иней, как ты мог пригрозить, что с сестрами поступят… по-зверски. Ты бывший Тихий, ты в курсе, что из себя представляют Яростные! И ты знаешь моих сестричек… Как ты мог?! — Я рванулась из его рук, не в силах находиться так близко и чувствовать его запах, который раньше казался таким манящим и притягательным. Он меня не пустил, только еще теснее сжал кольца вокруг моих ног, и мне оставалось лишь отвернуться и тихим, срывающимся шепотом продолжить: — Знаешь, я бы, наверное, все тебе простила. Обман, то, что ты, говоря со мной, и правда видел лишь тело. И отец… мы бы не пропали, даже если бы ты и перекрыл тот финансовый поток. Но сестры! Ты был готов отдать на растерзание двух девочек! Я видела, я знаю, какими возвращаются после Яростных!

У меня закончились слова, воздух и эмоции, и я спокойно завершила длинный монолог, ощущая себя опустошенной:

— У меня все.

— Лалиш-ш-ша, — раздался прерывистый выдох рыжего. — Да, я был неправ, слишком резок и…

— И не подумал, что я могу все это услышать и узнать, верно? — вместо Инейрана закончила я.

— И это тоже, — спокойно кивнул мужчина, а я лишь зло поджала губы, внутренне начиная снова злиться, но уже на себя.

Мне хотелось, чтобы он сказал что-то иное. Успокоил. Обманул? Какие же мы, женщины… Сладкая ложь (та, что мы хотим слышать) много приятнее любой правды. И мы не стремимся знать эту правду.

— Послушай меня, — продолжил медный змей ровным, уверенным тоном. — Все складывается замечательно. Ты сама сказала, что кандидатуры лучше меня не придумать. Потому успокойся, перестань бузить, истерить — и все будет хорошо. Я буду ласковым и нежным. — Внезапно его дыхание прошлось по открытой шее, и прохладные губы прижались к моему уху, тут же немного прикусив мочку, отчего я дернулась. И не навернулась только потому, что меня все еще держали хвостом.

— Прекрати!

Почему я себя чувствую как мышь перед удавом? Он же мне нравился, почему сейчас так? Просто тело не проснулось? Но… странно.

— Лали, Лали… — Хватка нага стала заметно слабее, и я, поняв, что меня отпускают, тут же соскользнула на землю и отскочила подальше, с опаской глядя на массивного для меня полуобнаженного рыжего. Или вообще обнаженного? Кроме чешуи на нем вообще ничего не было.

А ведь реально такое считается обнаженкой, а вот это место на бедрах, где чешуя более мягкая и нежная, вообще всегда прикрывают.

Как нам объясняли на анатомии, у мужчин там какая-то штука… которая в каком-то кармашке… в каком, я так и не поняла.

— А где кармашки? — недолго думая спросила я, для наглядности ткнув в сторону нага пальцем. — Нам рассказывали, но я так ничего и не поняла.

— Деточка, — каким-то очень хриплым голосом начал наг. — Если ты собралась делать ноги, испуганная моя, то делай! А то я не только расскажу, но и покажу, на несколько дней раньше!

— Ой, — тут же опомнилась я и виновато посмотрела на него. — Прости мои манеры, я не хотела тебя смущать.

На меня посмотрели как на полную идиотку. Подсознание, которое, видать, умнее основной части разума, было с Инеем согласно. Наверное, оно просто откуда-то больше знало… или быстрее соображало, потому что спустя секундочку и до меня доехала истина о содержимом блондинистой головушки.

— Кыш, — беззлобно рыкнул Инейран, и меня, само собой, сдуло в сторону дома.