ГЛАВА 8
Змеиная провинция.
Дом Инейрана Дальвариса.
Пробуждение у Инея было замечательным. Теплое гибкое женское тело прижималось к боку, на плече ощущалась тяжесть головы, а нос приятно дразнил неповторимый аромат Лалидари.
Ум…
Наг перевернулся на бок, с удовольствием притягивая ближе желанную девушку, скользя ладонью по соблазнительным изгибам, получая огромное удовлетворение только от того факта, что вот так может к ней прикасаться. Долго было нельзя, а теперь можно! И это замечательно.
Решив получить удовольствие от нахождения столь долго желанного тела рядом, Инейран тягуче поцеловал Лали в розовые губы, стараясь разбудить девочку. А там… там, может, что и будет. Хотя бы как вчера.
План обломался еще на первом этапе. Лалидари что-то проворчала, отвернулась и наполовину заползла под подушку, перед этим послав навязчивого «будителя» к… своим старшим родственникам женского пола. То есть к леди Гаррини (ее достопочтенной матушке) и к не менее чтимой бабушке. С последней Иней не имел чести быть знакомым, но, судя по генам… там было к кому посылать.
Он со смешком сел, иронично оглядев соблазнительную беленькую девичью попку, едва прикрытую простынкой. Конечно, можно было продолжить… но зачем?
Девушка в его полном распоряжении на ближайшие две недели. Зачем торопиться и глупить, отталкивать от себя? Ведь можно совсем немного подождать, и, если повести себя верно, то вожделенный «плод», сам свалится в руки.
Терпения парфюмеру было не занимать.
Потому Инейран поднялся с постели, подхватил халат и ушел принимать душ, подальше от сладко спящего «греха». В душе отвлечься тоже не получилось… слишком уж ярко вставали перед глазами картины вчерашнего вечера.
Инейран обернулся в нага и скользнул к шкафу за одеждой. С сожалением покосился на уже завернувшуюся в простынь девушку и со вздохом решил ретироваться из комнаты.
Завтрак прошел как обычно, разве что в повышенно хорошем настроении. Попутно глава одной из самых крупных парфюмерных отраслей просматривал отчеты и пришел к выводу, что дела за последнее время оказались слегка запущены. И все из-за глупого увлечения молоденькой полукровкой. Слава создателю, скоро все должно вернуться на круги своя.
Что же касается работы… за что он управляющим такие деньги платит? Чтобы они справлялись сами, пока начальство в кризисе. Правда, как бы сказала его невоздержанная на язык бывшая подруга по горизонтали, кризис у начальства обусловлен весьма банально и физиологически.
В дверь гостиной раздался короткий стук, а потом она приоткрылась, и на пороге возник импозантный сид в лакейской ливрее.
— Господин, к вам иоли Хемина Чанон.
— Проси, — махнул рукой Инейран, мимолетно удивившись, что же привело ту самую бывшую «подругу» к нему домой в такой час.
Лакей посторонился, и в комнате появилась изящная молодая нага с полночно-черной чешуей. Длинные волосы женщины были убраны в высокую прическу.
Она была одной из первых любовниц молодого рыжего. Кроме, собственно, интима их связывали сначала дружеские, а потом и деловые отношения, так как Хемина была одной из управляющих под его началом.
— Доброе утро, — улыбаясь, мелодично пропела нага и подползла ближе к хозяину дома, который, поднявшись, приветствовал ее легким полупоклоном и поцелуем тонких пальчиков, на одном из которых поблескивало обручальное кольцо. Собственно, оно и было причиной того, что сейчас их связывали только приятельские отношения и дела: супружескую верность чтили как Иней, так и госпожа Чанон.
— Здравствуй, — улыбнулся медный наг и удостоился поцелуя в щеку.
— Прикажи подать чай, — нетерпеливо махнула рукой гостья и опустилась в кресло напротив хозяина, положив на столик принесенную с собой папку.
Инейран смерил визитершу внимательным взглядом, потом еще более любопытно посмотрел на несомненно интересные бумаги, которые она принесла с собой, и щелкнул пальцами. Через миг из заискрившегося воздуха материализовался подтянутый старичок-брауни, и Дальварис обратился к нему:
— Уважаемый Соколлис, принесите, пожалуйста, нашей гостье чашку зеленого чая сорта «Вершины гор».
— Я знаю вкусы леди Хемины, — с достоинством поклонился брауни и испарился.
Видать, за заказанными «Вершинами».
Женщина проводила низшего фейри завистливым взглядом и незаметно вздохнула.
Получить такого слугу было и просто, и сложно одновременно. Брауни, как и гремлины, пошли бы на службу к любому, кто доберется до Камня Клятв в центре поселения в определенный день в году. А в этот день к нему подойти было фактически нереально… но зато потом можно было выбрать любого из представителей клана.
Инейран в свое время справился. А вот Хемина не прошла и пары улиц. Ловушки были почти через каждый метр, да и сами жители не сидели в рядочек на центральной поляне в ожидании достойнейшего, а активно мешали потенциальным хозяевам добраться к камню. А потом, если все получалось, им еще и платить нужно было столько, что не каждый потянет.
Через минуту перед нагой стояла чашка из тонкого фарфора, расписанного абстрактным сине-золотым узором. Гостья взяла ее в руки, с удовольствием вдохнула свежий аромат и сделала маленький глоток желто-зеленого прозрачного напитка.
Инейран терпеливо ожидал, пока она не перейдет к делу.
— Собственно, почему я тут… — наконец наступил сей судьбоносный момент.
— Да-да, и мне интересно, — чувственные губы медного тронула ленивая улыбка.
— Есть подозрение, что в ближайшие дни ты из посте… то есть из дома не выйдешь, стало быть, я взяла на себя смелость нанести визит.
— Ты, как всегда, смела в своих предположениях, — тихо рассмеялся Инейран, делая глоток утреннего кофе и щуря синие глаза. — Но на этот раз неправа. Вернее, несколько утрируешь.
— Как скажешь, — не стала развивать тему Хемина. — Я принесла некоторые документы, на которые тебе стоит обратить внимание и заняться этим… ну, или отдать нам.
— Как понимаю, данные неприятности относятся к разряду тех, которые сначала оказываются у меня на столе? — вскинул бровь Инейран. — Хорошо… сегодня ближе к вечеру я появлюсь, собери, пожалуйста, совет директоров.
— Как прикажете, — склонила голову нага и, отставив полупустую чашку, грациозно поднялась. — Собственно, у меня все.
— Благодарю за предусмотрительность и визит, — нейтрально улыбнулся в ответ господин Дальварис.
— Это моя работа, — спокойно ответила женщина и, кивнув на прощание, выскользнула из столовой.
Инейран проводил ее задумчивым взглядом, но вскоре его внимание поглотила принесенная помощницей папка и недопитый кофе.
А потом и совершено иное. Дверь тихо скрипнула, мужчина развернулся и на секунду опешил, с удивлением разглядывая невероятное существо в проеме.
Существо было потрясающе милым, бело-розовым от смущения, слегка растрепанным и одетым в его вещи, которые, разумеется, были Лалидари велики.
Немногим раньше, в спальне наверху.
Я сидела на постели, нервно сжимая собранную на груди простыню, и пыталась думать. По возможности конструктивно, но пока не особенно получалось, к сожалению.
Итак, что мы имеем? Из положительного — только то, что насиловать меня не собираются, так же, как и принуждать. Совращает пока. Собственно, на этом плюсы и заканчиваются. Минусов же — пропасть! Где-то в катакомбах остались Нурикеш и Мышисса, которые все еще спят под волшебной голубой водой. А меня выдернуло, и я даже ритуал не завершила!
И почему Гаррини ничего не делает?! Есть вариант, что просто не может… И меня сейчас отсюда выцарапать проблематично. Хотя в чем проблема… сам отдаст, как наиграется.
Так! Не время рефлексировать. Нельзя сейчас сидеть сложа руки. Я так напридумываю себе то, чего нет, а то, что есть, раздую до немыслимых размеров.
Я решительно встала и пошла к шкафу Инейрана. Там, разумеется, мне по размеру ничего не было, но шаровары я закатала и перехватила на талии поясом, сверху же накинула расшитую рубашку. Видок, конечно, тот еще, но за неимением лучшего…
Заключительным штрихом стали сначала большущие носки, а следом — не менее шикарные по размеру тапки. Да, прелестница…
Я осторожно вышла из спальни и почти сразу наткнулась на маленького старичка-брауни, куда-то спешащего со стопкой чистых выглаженных вещей.
Мы остановились, словно натолкнувшись на невидимую стенку, и внимательно друг на друга посмотрели.
Первым, разумеется, пришел в себя слуга.
— Я могу быть чем-то полезен госпоже?
— Да, — покраснела я и решительно спросила. — Я хотела бы видеть хозяина этого дома. Вы не проводите меня к нему?
— Разумеется, барышня, — ответил брауни. — Леди, меня зовут Соколлис, и я личный слуга господина Дальвариса. Если вас не затруднит, то я просил бы подождать несколько секунд.
— Конечно, — улыбнулась я и увидела, как старичок скрывается в искрах красно-медного света, и почти сразу появляется, но уже без своей ноши.
— Прошу за мной. — Брауни повел меня по коридору, к лестнице.
Я с любопытством оглядывалась. Наш дом был выдержан в западном стиле, с небольшими вкраплениями моды жаркого юга. Дом Инейрана же преимущественно был в восточном стиле. Красиво, четко… сдержанно и дорого.
Когда мы подошли к дверям гостиной, на которых были изображены две сказочные жар-птицы, то Соколлис меня покинул, сказав, что господин изволит завтракать в этой столовой.
Я помялась, с испугом глядя на дверь, не зная, что и как делать и говорить, но решила не тянуть время и осторожно толкнула одну створку.
Сделала маленький шаг вперед, окидывая комнату любопытным взором, и почти сразу, поймав синий взгляд, смущенно потупилась, тут же вспомнив, во что я одета сейчас… и что между нами происходило вчера.
— Лалиша. — Низкий, чувственный голос затронул какие-то потайные струнки в душе. — Доброе утро, милая.
— Здравствуй, — все же решилась я поднять глаза.
— Присаживайся, — кивнул на кресла Инейран. — Ты на завтрак желаешь то же, что и обычно, или сегодня какие-то особенные предпочтения?
Я как раз пересекала комнату и из-за больших тапок была сосредоточена на дороге и на том, чтобы не навернуться. Наверное, это и спасло.
— А откуда ты знаешь, что я предпочитаю обычно? — осторожно спросила я, опускаясь в кресло напротив медного нага.
— Интересовался, — невозмутимо ответил Иней и прикрыл глаза, через миг сказав: — Сейчас все будет.
И правда… не прошло и пяти минут, которые не были тяжелыми только из-за того, что рыжий поддерживал непринужденную беседу о природе, погоде и искусстве, как передо мной стоял поднос. На нем исходила паром овсяночка с кусочками фруктов, а также черный чай и гренки с медом.
Лицезрение последних умудрилось реанимировать не только аппетит, но и настроение, которое немного подпрыгнуло при виде такой прелести.
— Спасибо, — решила быть вежливой девочкой я и взялась за ложку.
Пока ела, Инейран просматривал документы, изредка с улыбкой косясь на меня, отчего я через раз давилась. Когда я опять закашлялась, он на миг отложил папку и, проникновенно глядя на меня, проговорил:
— Не нервничай, хорошая моя. Мне просто очень нравится на тебя смотреть.
— Ага, — вздохнула я. — Непричесанная, некрасиво одетая, за завтраком… ну прямо мечта.
— Мечта, — хрипловато подтвердил мужчина, и я, отметив, как потемнели его глаза, почему-то подумала, что он как-то что-то другое себе сейчас представил.
Впрочем, следующие же слова нага вызвали судорожный вздох и краску, прилившую к щекам.
— Домашняя, милая, нежная, желанная… Моя. Все, как я хотел.
Я подавилась вожделенной гренкой. Поспешно запила ее чаем и закашлялась уже от этого.
— Ну да, ну да, — немного нервно кивнула я и задала животрепещущий вопрос: — А женская одежда у тебя в доме имеется?
— А зачем? — склонил голову медноволосый искуситель и, скользнув по мне медленным взглядом, закончил: — Мне очень нравится, как ты выглядишь.
— А мне — нет, — мрачно ответила я. — Это твои вещи, и они с меня едва ли не падают.
Сказала и тут же осеклась! Потому что судя по вспыхнувшему желанием взгляду змея, это в его глазах было скорее достоинством, чем недостатком.
Впрочем, Инейран не позволил себе никаких комментариев, а вернулся к своим делам со словами:
— Часть твоих вещей перевезли почти сразу после заключения договора. Они в южной спальне.
— Благодарю, — несколько более нервно и резко, чем было надо, кивнула я и вернулась к завтраку.
— Лалидари, у тебя есть какие-то пожелания по программе сегодняшнего дня, или я могу предложить свой вариант?
Я едва не подавилась снова и, мигом сообразив, какие у него могут быть предложения, решила было начать паниковать. Инейран рассмеялся, глядя на меня, и пояснил:
— Я до вечера свободен, ты по определению никуда не торопишься, можем погулять.
— Да? — неподдельно обрадовалась я. Во-первых, погулять, и правда хотелось, ну а во-вторых… мои опасения не подтвердились. — А куда ты вечером?
— На работу, а потом в лабораторию, — мягко улыбнулся Инейран. — Но последняя находится в подвалах дома, так что, если хочешь, можешь составить мне компанию.
Лаборатория! Рабочее место одного из лучше парфюмеров современности!
— Конечно хочу!
Наверное, я была чересчур эмоциональна, потому что Иней бархатно рассмеялся, с легкой иронией во взгляде наблюдая за мной.
День прошел замечательно. Мы долго гуляли, разговаривали, и если сначала я зажималась и боялась, то постепенно все больше и больше оттаивала. Один раз он крепко-крепко, почти до боли, обнял меня, жарко выдохнув на ушко: «Все будет хорошо». И я ему поверила. Не знаю почему, но поверила.
Пока меня и правда никто не заставлял и ни к чему не принуждал.
А вчера… вчера все равно ничего не произошло, хотя он имел право сделать все, что хочет.
Часов в пять вечера мы вернулись домой. Иней, воровато оглянувшись, удостоверился, что мы одни, прямо в холле прижал меня к стене, закрывая рот страстным, выпивающим силы и дыхание поцелуем, обнимая руками, бесстыдно скользя ладонями по телу… Это лучше всяких слов подтверждало, что он ничего не забыл. И не оступается.
Потом меня отпустили и нежно коснулись губами лба.
— Скоро буду. — Новый поцелуй, на сей раз медленный и томный, от которого земля уплывает из-под ног. — Не скучай. Дом и все в нем — в твоем распоряжении.
Потом он ушел, а я так и осталась стоять с пылающими от его страсти губами. Совершенно растерянная, дезориентированная и счастливая идиотка. Понимаю, что не самая умная, но поделать ничего не могу.
Его не было четыре часа. Я сидела в библиотеке, изучая занимательную литературку. Профессиональную, я бы сказала. И хотя я была увлечена, но все равно знала: его не было четыре часа.
Создатель, ну почему же так?!
Я прекрасно понимаю, что настоящий Инейран — это тот, кто угрожал моему отцу, тот, кто созвал старейшин, чтобы вытащить свою строптивую добычу, тот, кто рычал и злился на меня вчера вечером.
Я понимала. Я все понимала. Но не таять не могла.
Интересно, все влюбленные молоденькие девушки — такие дурочки, или это исключительно я… В квадрате, так сказать? Но я заставила себя не думать об этом, постепенно не на шутку увлеклась одним из разделов химии, напрямую связанных с аромагией, и сейчас с интересом штудировала книжечку.
Она настолько меня поглотила, что я не слышала шагов, и потому когда на страницы упала алая роза, а к нежному местечку на шее прижались горячие губы, я вздрогнула.
— Ой, — охнула я, выронила книгу на ковер, и она накрыла большую часть цветка.
— Ай, — передразнил меня рыжий, и я снова вздрогнула от бархатистого, волнующего смеха.
— Добрый вечер, — робко улыбнулась я.
— Ужинать идем? — вскинул темную бровь мужчина и быстро поцеловал меня в кончик носа, отчего я тихо хихикнула и кивнула.
После ужина мы, как и говорилось днем, пошли в лабораторию, где наг усадил меня в уголок, а сам занялся делами.
Я сидела, наблюдала за Инейраном и думала. Я сейчас как долго желанная игрушка, которая наконец оказалась в руках. Поэтому игрушку сейчас таскают с собой куда можно и нельзя, спать с собой берут и вообще тискают при каждом удобном случае.
Иней относился ко мне как к смеси котенка и ребенка. Ну, это если не брать в расчет того, что «киса» была физически зрелой.
Пока парфюмер был погружен в загадочные расчеты, я ходила по просторному помещению, уставленному стеллажами с разнообразным оборудованием, экстрактами и реактивами. На каждой баночке было название, краткая характеристика того, что в ней находится, и порядковый номер. Зачем нужна нумерация, стало понятно, когда я заметила стоящую на одной из полок пухлую тетрадь, в которой были более подробные сведения о веществах. Краткий ликбез, так сказать. Что, куда, зачем, с чем сочетается и какое соседство категорически не терпит.
Полезная памятка. В том числе и для меня, если учесть мои дальнейшие планы. Я нахмурилась, понимая, что наг пока так ничего и не говорил о будущем. Да и… а чего я хочу? Чтобы он предложил остаться с ним? Так ведь сама не останусь, потому что нужно учиться, путешествовать… Я хочу увидеть мир.
Значит, не так уж его и люблю? М-да… получается, все, чего я хочу, так это… всего. И обожания, и любви, и чтобы я потом довольная уехала странствовать.
Надо же, а наши с Инейраном стремления совпадают.
Вот только он имеет возможность получить, что хочет, без ущерба для себя, а я — нет.
Ладно! Не стану думать про это. Сейчас в подчиненном положении я. И мое будущее под вопросом, ведь неизвестно еще, какими последствиями аукнется произошедшее в катакомбах.
Раздались тихие шаги, и на плечи легли горячие руки, а губы мужчины прижались к затылку.
— Ты не устала? — хрипловато спросил Инейран.
— Нет, что ты, — подумав, ответила я, мысленно хмыкнув от этой попытки намекнуть, что нам бы пора в постель. А я пока туда не тороплюсь! Ибо неизвестно, что меня там ждет. Паники уже не было, но осторожность — да. Тем более я не теряла надежды, что все как-то разрешится без какой-либо жертвы с моей стороны.
Все же насколько невыносимо осознавать, что я была почти свободна! Магический баланс уравновесился бы ритуалом Земляны. Но договор заключен. Я принадлежу Инейрану, и с этим ничего не поделаешь. Расторгнуть невозможно.
Сейчас я должна быть белой и пушистой, потому что сопротивление будит в этом мужчине агрессивную сволочь. А подобное не в моих интересах.
Дальше меня притиснули к стене и медленно поцеловали. Я закрыла глаза и положила руки на широкие плечи нависшего надо мной аромага. Как-то все странно.
— Детка, я думаю, тебе уже стоит пойти отдохнуть, — оторвался Дальварис и мягко, но настойчиво развернул меня к двери, скользнув рукой гораздо ниже талии, сжимая пятую точку. Потом «наградил» легким шлепком, видать, придавая ускорение.
— Да, ты прав, я, наверное, пойду отдохну, — опустив глаза и приложив некоторые усилия, чтобы лицо не перекосило, выдавая истинные эмоции, ответила я.
— Умница моя.
До двери меня решили проводить, притом вовсе не для того, чтобы галантно распахнуть створки перед дамой. Вернее, распахнули, но только минут через пять.
Сначала ненасытный рыжий опять распластал меня по стеночке своим телом и дал волю рукам и губам. Было очень даже приятно, если бы не злобные мысли, которые вовсю отвлекали от происходящего.
Странно, вчера я реагировала совсем иначе. Видимо, эффект возбуждения у того зелья все же был. Иного объяснения не вижу. А сейчас налицо естественные реакции невинной девушки, когда телу уже приятно, но на что-то большее рассчитывать пока не приходится. Правда, глупые чувства время от времени брали верх над разумом, но это, слава богу… не всегда случалось.
Потому уже по ту сторону двери я невозмутимо поправила белье, застегнула застежки верхнего кафтана и направилась наверх, в ту спальню, где находилась моя одежда.
Сдержанностью я, как выяснилось, начала гордиться рано. Очень рано.
Сначала все было хорошо. Я пришла, искупалась и переоделась в одну из сорочек, имеющихся в гардеробе. К сожалению, моих любимых пижамок там не наблюдалось, потому пришлось облачиться в невесомую шелковую комбинацию цвета свежего снега, отороченную сливочными кружевами. И вот теперь я стояла у зеркала, мрачно себя рассматривая. Волосы светло-пшеничным покрывалом окутывают до талии, кожа светлая, нежная. Вся такая беленькая… как тортик. Только вишенки не хватает для окончательного подарочного вида.
Я вздохнула и выключила свет, чтобы через минуту умоститься в постели, и даже успела задремать.
Разбудили меня сильные руки, легко поднявшие с постели. Я испуганно вскинулась и обхватила широкие плечи мужчины. Губы накрыли страстным поцелуем, и я, почувствовав вкус апельсина, расслабилась, запуская пальчики в волнистые волосы.
— Куда мы идем? — спросила относительно спокойная я уже в коридоре, игриво поболтав ногами.
Спокойная я была именно потому, что Иней находился в человеческой ипостаси, то есть кажется, сегодня ночью меня употреблять согласно назначенной Законом инструкции не станут.
— Ты спать куда-то не туда ушла, — спокойно ответил Инейран.
— Ты не говорил ничего на этот счет, — спокойно отозвалась я. — И не знаю, как ты, но я все же предпочитаю спать одна, и на основании этого сделала такие же выводы и по поводу тебя.
— Я тоже обычно сплю в одиночестве, — отозвался Инейран, но через несколько секунд спросил: — Лали, с тобой все хорошо?
— Насколько это возможно, — дипломатично ответила я, сжимая губы и прищуривая глаза.
Да просто великолепно! Как я еще могу быть, когда все планы полетели неизвестно куда и все оказалось напрасно?!
— Я тебя не узнаю, — признался наг, опуская меня на пол в своей спальне около постели, в которой мы провели вчерашнюю ночь. — Ты всегда была очень яркой, эмоциональной и искренней… Светилась. Ничего не скрывала.
— Повзрослела, наверное, — немного грустно ответила я.
— Ну… в этом есть и свои плюсы, — промурлыкал рыжий, наклоняясь ближе и почти касаясь моих губ своими.
Я глубоко вдохнула, втягивая его запах, от которого уже привычно кружилась голова.
— Странная у меня на тебя реакция, — прошептала я, перебирая его волосы. — Критичный настрой испаряется в никуда, когда ты так близко.
— Теперь ты отчасти меня понимаешь. — Короткий, страстный поцелуй, от которого заныли губы.
— Ведь знаю же, что будущего нет, — прошептала я, скользя пальчиками по его лицу, очерчивая резкие черты, поглаживая твердую линию подбородка. — Настраиваю себя, пытаюсь закутаться в отстраненность. Но стоит тебе…
— …оказаться так близко, — продолжая фразу, выдыхает в губы Иней.
— …как все становится неважно, — едва слышным шепотом заканчиваю я.
Дыхание становится тяжелее, воздух вязким… вкусным, пропитанным его запахом.
Терпким, мужским, со свежей цитрусовой ноткой. Сводящий с ума коктейль.
Он так близко… не касается, просто стоит рядом, дышит так, словно пробежал милю, и это разжигает пожар в моем теле еще больше.
Пальцы все еще касаются его лица, но я, прикусывая губу, убираю их. Вернее, пытаюсь, но он перехватывает мои руки, подносит их к губам, покрывая нежными поцелуями, потом наклоняется к моему ушку и шепчет:
— Сегодня ничего… ничего, чего бы ты не хотела. И я не буду становиться змеем. Обещаю.
Нежное ушко обводят языком, отчего я вздрагиваю, а потом и осторожно прикусывают мочку. Немного шершавые пальцы движутся по шее все ниже, поглаживают ключицы, и я, ощутив легкое покалывание, понимаю, что коготочки на руках Инейрана вовсе не человеческие. Он скользнул к плечу и подцепил тонкую бретельку сорочки, которая почти сразу проиграла острым когтям и толике магии. Тонкая ткань стекла с кожи, даря последнюю ласку невесомого шелка, и обнажила грудь, которую тут же накрыла большая горячая ладонь. Глаза закрылись сами собой, я прикусила губы и услышала тихий, бархатистый смех, отозвавшийся в теле легкой дрожью. Никогда не думала, что на голос может быть такая реакция.
Как оказалось, я еще много чего не знала. Голос и слова могли возбуждать едва ли не лучше откровенных ласк. Ну, в случае с девственной девушкой — так точно.
А Инейран знал, что сказать… как сказать… и сделать.
Не знаю, сколько времени прошло в изучении моего тела, в нашептывании милых и относительно приличных фраз на зардевшееся ушко.
Потом… как-то совсем естественно мои ладони скользнули на его шею, нерешительно коснулись края халата… и спустили его с плеч мужчины. Только услышав шорох упавшей на ковер ткани, я поняла, что Иней остался обнаженным, и это осознание отдалось сладким жаром внизу живота.
Неумелые ладошки скользнули сначала по его рукам, а потом перебрались на широкую грудь. Изучать желанного мужчину в темноте оказалось проще… и сложнее одновременно.
Он, как и вчера, получил свое, и я была благодарна, что от меня это ничего не потребовало. Как-то слишком мало времени прошло. Вот так странно и невозможно. Мы изучали друг друга, мы о чем-то говорили, над чем-то смеялись.
Уснула я, лежа на груди мужчины, в кольце его рук, прильнув к большому телу.
Сорочка, а вернее — ее остатки, снова была на мне, но, можно сказать, что ее и не было: тонкая, как паутинка, и с порванными бретельками… какой она могла быть преградой? Но мне так было почему-то спокойнее, а Инейран не настаивал на том, чтобы снять ее вовсе. Ему она не мешала.
Следующие два дня прошли все в том же розово-золотом флере счастья, радости и беззаботности.
Мы гуляли, разговаривали, он почти все время проводил со мной, и, похоже, именно из-за этого здравый смысл и спал мертвым сном, а вот сердечко пело песенки о любви. Мы, наверное, вели себя как влюбленная пара. Все время вместе, постоянные улыбки, касания якобы невзначай. Ночами же реальность прятала тягучая пелена страсти. С каждой минутой барьеров становилось все меньше и меньше, а сегодня… после всего… он обернулся, и засыпала я уже в объятиях-обвитиях нага.
Меня приручали. Планомерно, организованно… по плану.
Но розовые очки упали с глаз довольно быстро. Я просто встала раньше, чем обычно, гораздо раньше. Инея рядом не было, и глупая Лали решила сделать сюрприз, а потому на цыпочках пошла искать возлюбленного. В столовой его не оказалось, дверь в подвалы тоже была закрыта, а потому оставался только кабинет.
Там я его и нашла.
Дверь была приоткрыта, Инейран стоял ко мне спиной, общаясь с кем-то по зеркалу. Сначала я хотела уйти, потому что обсуждались сугубо деловые вопросы. Я даже ощутила минутный укол вины за то, что отвлекаю Инея от дел.
Я развернулась. Я даже сделала шаг в сторону лестницы. А потом сердце оборвалось и кровь застыла в жилах.
— Как с девочкой? Все идет по плану. — Ленивый голос Инейрана, в котором патокой переливается довольство собой и жизнью.
Я сделала мягкий шаг к противоположной стене, чтобы он меня даже случайно не увидел. Но мне… мне было видно и широкую спину, и гордую посадку головы, и красивую темноволосую нагу — собеседницу по ту сторону зеркала.
— Это хорошо, — звонко рассмеялась она, заправив за ухо прядь волос цвета черного шоколада. — А то работа не ждет, а ты из-за своего помешательства на малышке в последние месяцы и так не отдаешься делу полностью, как это было прежде.
— Скоро все вернется на круги своя. — Чуть заметная улыбка тронула губы стоящего ко мне вполоборота Инейрана. — Ты сама знаешь, что сладок лишь запретный плод.
Я так сильно сжала кулаки, что боль от впившихся в кожу когтей обожгла ладони. Вот, значит, как. Ну что же… ты знала, Лалидари, ты сама все знала. А что предпочла закрывать глаза — твои проблемы.
— Вот только мне интересно, как ты девчонку уболтаешь на секс с тобой-нагом, — любопытно взглянула на него женщина.
— Прости, Хемина, но это личная и интимная тема, — ровно отозвался господин Дальварис, которому мне просто зверски захотелось проредить волнистые рыжие волосенки! Тем временем этот почти лысый, хоть и не подозревающий о грядущей трагедии, наг продолжил:
— Невзирая на то, какие отношения связывали нас ранее, это я с тобой обсуждать не стану.
— А зря, — мурлыкнула змея, прищурив карие глаза. — Мы же пробовали в таком же раскладе… Хочешь, я поговорю с девочкой? Чтобы не боялась. Ведь это потрясающе!
У меня глаза на лоб полезли. Вот же рыжий змеиный сын! Он нас еще и со своей бывшей любовницей обсуждает! И хорошо, если бывшей!
— Хена… — с улыбкой покачал головой Инейран. — Ты не боишься, что супруг узнает? Он и так в мою сторону зубами щелкает. Он же в курсе, что мы… дружили раньше.
Ага… на горизонтали дружили. Хотя почему сразу горизонталь?! Есть немало иных вариантов. Иней говорил… вчера ночью, когда нашептывал на ушко все то, что желал бы сделать. А я еще, дур-р-ра, хоть и смущалась до крайности, но загоралась желанием.
— Ну, так все в прошлом, — светло улыбнулась Хемина. — А малышка? Наверное, пока не пугаешь, совращаешь и доводишь до крайности, не переступая черты. Да, в любовных играх ты был чудо как хорош…
— Ты мне льстишь, — прищурился наг.
— Ни капли, — отозвалась брюнетка в зеркале. И да, я могла бы это подтвердить, таки не льстила. Нага все продолжила говорить, а я продолжила слушать. — А не жалко время терять? В твоем распоряжении всего пара недель.
— А кто сказал, что только пара недель? — цинично хмыкнул Инейран. — Если все пройдет по плану, она останется со мной до тех пор, пока я этого хочу.
Вдох-выдох, ио Лалидари. Вдох-выдох. Пока — слушать и запоминать. Думать и действовать мы будем потом. Злиться, страдать и плакать — тоже.
— Хитрый змей, — расхохоталась его собеседница. — Ладно, Инейран, я отключаюсь. Все дела уже давно обсудили, потому я пошла исполнять твои же распоряжения.
— Давай. А я пошел к моей девочке.
— Как ты ее… «Моя девочка».
— Все именно так, — поднялся медный подлец. — Это моя девочка, пока я того желаю. Так было всегда. Драгоценности, запахи, женщины… это все мое, если я того хочу.
— Инейран, Инейран… — грустно посмотрела на него Хемина. — А не боишься, что однажды твоя игра, твой четкий план даст сбой? Или «драгоценность» на пути не захочет тебе принадлежать. Да, для тебя это сейчас охота, ради Лалидари ты задействовал все свои связи, ты даже кольцом воспользовался! Не легче ли признать хотя бы вероятность того, что сейчас все иначе, и не действовать по привычной схеме.
— Абсурд, — встряхнул головой Инейран. — Лали — наваждение. Ровно до того момента, пока не станет… изученной. Ты же меня знаешь… Возвращался я только к тебе.
— И то потому, что обязательств не было, мы просто скрашивали друг другу время не только общением, — иронично фыркнула Хемина. — Да, я помню. Помню и то, что ты всегда добивался вожделенной цели.
— Вот и умница. Поэтому не говори ерунды. Тем более что мне тоже пора. Лаборатория ждет, а вечером… есть все шансы, что мои муки неудовлетворенности закончатся. Девочка почти созрела.
— Тогда удачи, рыжий.
По щеке скользнула обжигающе-горячая капля, я подняла руку и коснулась кожи, с какой-то отстраненностью глядя на блестящие от соленой влаги пальцы. А потом развернулась и, осторожно ступая, пошла к лестнице.
У меня мало времени. Очень мало.
