Глава 8
Нижний Амстердам, 14 мая
Дерек Хантингтон, всего пару дней назад детектив из отдела расследования убийств, а сейчас принц сидха Нижний Амстердам, проникновенно смотрел Ане в глаза. Его пальцы неторопливо перебирали пуговицы белой батистовой рубашки, высвобождая их из петелек. Черный фрак уже лежал на полу рядом с пикейным жилетом и белоснежным галстуком-бабочкой — вампир эффектно отшвырнул его в тот самый миг, как девушка произнесла слово «согласна».
Против воли Данилевская скользнула любопытным взглядом ниже лица Его Высочества. Бледная кожа в свете тысячи свечей не портила вид рельефного торса. В этот момент взволнованность Хантингтона делала его похожим на обычного человека. Довольно симпатичного человека даже в представлении убежденной вампирофобки.
Расстегнув рубашку до конца, Дерек протянул девушке раскрытую ладонь. И словно почувствовав ее сомнения, ободряюще улыбнулся.
Магичка, вдохнув больше воздуха, как перед прыжком в воду, вручила принцу левую руку, которую он тотчас поцеловал. Правой же Аня коснулась его обнаженной груди, слегка вдавливая в нее Ключ.
Вопреки ожиданиям гром не загремел, молнии не засверкали, даже пол не покачнулся. Принятие артефакта прошло как-то просто и легко, пожалуй, даже скучно. Украшение будто бы вплавилось в кожу, превращаясь в зелено-черный рисунок клевера-креста.
— Да здравствует король! — воскликнул Юрген, поднимая бокал с игристым вином.
— Да здравствует король! — подхватила половинчатую здравицу восторженная публика.
Топлес монарха наблюдало несколько десятков влиятельнейших жителей Нижнего Амстердама и около сотни гостей «сверху», то есть с единственного мира, с которым связан сидх.
Король Дерек, взяв у слуги два фужера, один подал Анне и тихо еще раз поблагодарил:
— Спасибо. Может, все-таки согласитесь принять в знак моей признательности титул принцессы?
Ане хотелось фыркнуть, но она сдержалась, лишь чуть наморщила нос:
— Разве я похожа на аристократку? Нет, благодарю, меня устраивает мое неблагородное происхождение.
Кого-то другого подобное предложение обрадовало бы, ведь многие девочки мечтают стать принцессой. А тут даже за принца не надо выходить, предварительно отбатрачив на злую мачеху уйму лет. Анна же со спокойным сердцем отказалась от присваиваемого пожизненно титула, считая его лишь яркой мишурой. И ее отказ отчего-то подняло настроение Бранда, мрачного в последние два дня.
— Хорошо, — кивнул, одеваясь, Хантингтон. — Раз не хотите становиться принцессой спасенного мира, просто знайте: здесь вам рады в любое время. Считайте Нижний Амстердам своим вторым если не домом, то убежищем.
— А вот за это спасибо, — улыбнулась магичка. И, не утерпев при виде скособоченной «бабочки», перевязала королю галстук. — Я мечтаю заглянуть сюда за травами. Не поверите, но на одной поляне я обнаружила растения, давно исчезнувшие с лика Земли и знакомые мне по иллюстрациям в дневниках ведьм-целительниц. А ведь здесь еще и потрясающая экология! Представляете, какой прибыльный бизнес вы можете организовать? Травники нашего загрязненного мира передерутся за эксклюзивное право покупать у вас растения!
У вампира, три дня без продыху вылавливающего верных сообщников Филиппа и решающего другие проблемы, вытянулось лицо. Меньше всего ему хотелось слушать о каких-то уникальных травках, когда предстояло принять присягу подданных, обновить порталы между мирами, перезаключить контракты с их смотрителями, завязать дружеские отношения с ограми и гарпиями… Да много чего предстояло!
— Вернусь к теме уникальных растений, — не закрывала рот огневичка. — Возможно, я обнаружила сильфий, чудо-растение, исчезнувшее во втором веке нашей эры…
— Ваше Величество, простите, что вмешиваюсь, — вклинился в разговор Роман. — Позвольте, я украду сестру, ведь она свою миссию уже выполнила?
— Конечно. А я уделю внимание и остальным гостям.
Король не скрывал своего облегчения, а уводимая кузеном Данилевская — довольную улыбку.
Отведя сестру к ряду банкеток, обитых красным бархатом, у стены, оборотень полюбопытствовал:
— Зачем ты забивала голову Дерека всякой чушью? Он выглядел таким несчастным, что я поспешил его спасти. Все-таки хороший парень, хоть и с клыками.
— Соглашусь, хороший. Просто мне показалось, что за пару дней нашего плотного общения он стал проникаться ко мне симпатией. Вот я и сделала «прививку» от зарождающихся романтических чувств.
— Думаешь, поможет?
— Так я уже не в первый раз его «гружу». К тому же Хантингтон из той породы молчунов, что не переносят многословность даже понравившихся женщин.
— Смотри сама, ты — девчонка, должна разбираться в чувствах лучше меня. Все, пока, я побежал.
И Булатов, бесцеремонно всунув сестре наполовину полный бокал, бросился вслед за девушкой в нежно-лиловом платье. Пейжи Ликиу, по которой сох кузен, внесли в список гостей, как и ее бабушку, лучшего мастера личин в Нью-Йорке. Как Бранду удалось подбить ту на преступление, Аня не представляла, но госпожа Ли согласилась изготовить нужные ему облики за три недели. Сроки Юргена не устраивали, и он надоедал китаянке с просьбами поспешить. Что выйдет, никто точно не знал. Аня поспорила с братом, что Ли все-таки пошлет наглеца подальше. Ромка же утверждал, что обаяние молодого дракона одержит верх над вредностью старой лисы.
К слову о драконах. После того как Юрген раскрыл свою сущность, они с Булатовым облазили специфические форумы в поисках сведений по Властителям Огня.
Увы, даже для детей Полуночи драконы были кем-то вроде бигфута для обычного человека. Правдивую информацию засекретили Контролеры, оставив интересующимся в свободном доступе малопонятные легенды и сказки о чешуйчатых монстрах.
И Аня, измученная любопытством и вопросами вертигра, написала электронное письмо своей бывшей наставнице, когда-то готовившей ее к посвящению стихии. Любовь Захаровна ответила в тот же день, прислав парочку трактатов и фотокопию страницы из дневника мага эпохи Возрождения. Нечитаемые мемуары, написанные на итальянском языке, доморощенных исследователей только огорчили. Не обращаться же им за переводом к полиглоту Бранду?!
И все-таки Аня простила наставницу-шутницу за отдельную приписку. В ней говорилось, что кровь дракона, данная добровольно, самое сильное лекарство в мире, источник временной магической мощи, едва ли не эликсир вечной жизни. Но если ихор получали нечестным путем, он превращался в мгновенный яд. Кроме того, впавший в ярость дракон мог уничтожить крупный населенный пункт за считаные минуты. Вот почему Контролеры присматривали за Властителями Огня, но никогда не применяли по отношению к ним грубую силу.
А еще Любовь Захаровна утверждала, что у дракона лучше не стоять на пути, не просить его об услуге, не оказываться его должником и ни в коем случае в него не влюбляться.
Последний совет запоздал. Наблюдая, как Бранд помогает другу очищать сидх от ярых сторонников Филиппа, Аня восторгалась им, как сильной личностью, и четкой продуманностью его действий. Древний трактат не врал: драконы справедливы и чуют ложь. Интуиция помогла Юргену выявить готовящийся заговор против нового правителя, предотвратив побег свергнутого принца из башни.
И все это за три дня. Хантингтон наверняка сам бы не справился. Да и что мог знать о дворцовых интригах бывший коп? Идея с балом и прилюдной передачей Ключа также принадлежала дракону.
Данилевская огляделась — гости выглядели намного веселей, чем до ритуала, — выходит, затея себя оправдала.
— Оправдала, не сомневайся, — шепнул певучий голос Ане на ухо. — Они убедились, что притязания нового короля правомерны.
Магичка, вздрогнув, обернулась. Принцесса с семицветным колорированием бесшумно выросла за спиной.
— Не пугайся, я не умею читать мысли. — Последняя сидхе из рода Красного Терна весело хмыкнула: — Ты произнесла вслух про затею.
— Ваше Высочество, рада видеть вас. — Данилевская присела в реверансе.
И в этот раз он у нее получился. Тренировки перед зеркалом прошли недаром. Или же помогло платье, подаренное Брандом в качестве извинения за испорченное им в ресторане «Контузия». Аня, краснея, долго отнекивалась, но Юрген ее переупрямил, попросив хотя бы примерить. И когда шелковая, прохладная ткань скользнула, лаская, по ее коже, магичка отказаться от подарка уже не сумела. Белое в греческом стиле платье длиной в пол с глубоким V-образным декольте и чуть завышенной талией выгодно подчеркивало изгибы ее фигуры. А широкие лямки, вышитые серебряной нитью и кристаллами, соблазнительно открывали плечи и слегка обнажали спину. Этот наряд не требовал украшений, но Аня не смогла отказаться от давно ставшего родным браслета с подвесками-амулетами, который с трудом отыскал Кристиан в покоях свергнутого принца.
Если бы огневичка не чувствовала себя в безопасности в окружении друзей, ни за что бы не надела белое. Ведь этот цвет, цвет невинности и жертвы, почему-то особенно привлекал вампиров. Даже кроваво-красный не обладал таким эффектом. Но Аня за три дня, что гостила в холме, настолько освоилась, что даже собрала волосы в высокую прическу, бесстрашно открыв шею.
— Рада? — Энвфис приподняла тонкую бровь. — Не думаю. Могу поспорить, ты думала, что я ушла. А я все еще здесь и, пока не удостоверюсь, что сидх в надежных руках, никуда не уйду.
Обещание прозвучало как угроза. И Аня передернула плечами, радуясь, что не ей придется день за днем общаться с духом принцессы. Бедный Дерек, а ведь он еще не познакомился с Энвфис…
— Ваше Высочество, лгать не стану, именно так я и думала, — подтвердила с вызовом девушка.
— Наглая магичка…
Полупрозрачный дух довольно рассмеялся. Затем, подступив вплотную, напомнил об обещании, данном Аней в башне.
— Я передумала — мне не нужна голова Алистара на блюде. Я хочу для него другой участи.
И Энвфис, неприятно улыбаясь, озвучила новое пожелание. После чего, поправ правила этикета, задевая подолом зеленого платья танцующие пары, она растаяла посреди бального зала.
Зачем Энвфис явилась? Чтобы напомнить об Анином долге? Видит ли принцессу еще кто-нибудь? Будет ли она мешать новому королю? У магички не нашлось ответов на эти вопросы, но любопытство ее сейчас не мучило. Выдержать бы сумасшедшую ночь до конца…
Уже ее начало — встреча гостей — обещало нескучное времяпрепровождение. Вспомнив о минутах, стоивших ей испорченных нервов, Аня невольно содрогнулась.
На правах близких друзей правителя (как девушка ни отказывалась, крича, что для этого высокого звания она плохо знает Дерека, ей пришлось смириться с навязанной ролью) они с Брандом стояли рядом с Хантингтоном. Вереница роскошно, а порой и вычурно одетых людей и полуночников заставила приветственную улыбку Данилевской быстро увянуть.
О Ночь! Она никого из них не знала, разве что нескольких гостей. И поэтому неприятное ощущение, что она очутилась не на своем месте, только усиливалось.
Строгий дресс-код гости холма не соблюдали. Если мужчины явились облаченными во фраки, смокинги или парадную военную форму, то женщины проявили фантазию: вечерние платья в пол часто игнорировались в пользу коротких сексуальных нарядов. Были и те — Аня безошибочно определила вампирш, — кто прибыл на церемонию представления нового короля в одних драгоценностях и дорогих мехах. Видать, дамы решили не скромничать, а сразу продемонстрировать холостому монарху свои прелести.
Белое золото, платина, бриллианты, жемчуга и самоцветные камни в старинных оправах соперничали блеском с ослепительными улыбками и вспышками фотокамер.
Кроме подданных, поприветствовать короля Дерека явились элита магического сообщества Нью-Йорка, цвет кланов оборотней и представители малых народов Полуночи — огры, нимфы, гарпии, цверги. Последних, кстати, Аня видела впервые в жизни, поэтому с интересом рассматривала невысоких, слегка сутулых мужчин. Отличные ювелиры и артефакторы, они много работали, что сказывалось на их внешности и прижимистом характере. Из всей делегации только у одного старика были заостренные и оттопыренные уши-лопухи, крючковатый нос, едва не упирающийся в подбородок и заостренные зубы. Остальные отличались от людей лишь малым ростом, что объяснялось просто — пластические операции. Так что слухи не врали: цверги ложились под нож хирурга, только бы не покупать краткосрочные и весьма дорогие маскировочные личины.
— Старейшина цвергов считается каноническим красавцем, — шепнул Бранд огневичке, обжигая горячим дыханием ее шею.
— А на мой вкус, он может играть в фильмах ужасов, причем гримеру над его внешностью совершенно не надо работать.
— Злая вы, Аня.
— Уверена, цверг что-то подобное думает и о моей внешности.
Крючконосый старейшина, о чем-то беседующий с Хантингтоном, слегка повернул голову в ее сторону, смерил с ног до головы оценивающим взглядом и едва заметно улыбнулся.
— Ой… он слышал, как неудобно…
Данилевской хотелось спрятаться за широкую спину ухмыляющегося Бранда, но гордость заставила остаться на месте. И даже посмотреть старому цвергу в глаза, шепнув при этом слова извинения.
Больше Аня на остроумные комментарии экс-гонщика не велась, вспомнив, что почти все приглашенные обладают сверхъестественным слухом. Нет, Юрген не отпускал в адрес прибывающих оскорбительные отзывы, но кто знает, что может не понравиться в словах простой огневички какому-нибудь влиятельному гостю? Это драконы могут не бояться зубоскалить, если верить сказаниям, им по статусу положено.
Среди приглашенных Данилевской еще запомнились супруги: темно-русая демонесса и белокурый оборотень. Голливудские актеры на пике популярности, они надолго приковывали взгляды окружающих. Но лично Аню поразила щемящая нежность во взглядах, которыми муж и жена порой одаряли друг друга, и это при том, что их браку далеко не один год. Яркая пара прошла дальше, и остальные гости превратились в серый поток незапоминающихся лиц.
Потускневшее настроение также встряхнуло появление Галы с Норманном, которым по настоянию Ани отправили приглашение, а также нескольких спортсменов, которым в свое время она помогла.
Но самым запоминающимся гостем стал тот, кого не звали. Вид высокого, выше двух метров, мужчины с серо-седыми волосами до плеч заставил сердце тревожно забиться. Его смокинг едва не трещал по швам, а здоровенные ручищи наверняка складывались в пудовые кулаки. Но особого «шарма» ему добавлял шрам, пересекающий левую половину лица и уходящий под воротник рубашки.
Еще не зная, что на бал нагрянул ревизор, то есть посланник Контроля, Аня приняла решение держаться от него подальше.
— Хемминг, — словно грязное ругательство выплюнул Бранд его имя.
— Юрген, — осклабился великан. — А я еще гадал, кому по силам устроить переворот в сидхе?
— Разве Нижний Амстердам в вашей юрисдикции?
— Нет, но ведь я и не с проверкой прибыл. Так, познакомиться с новым правителем и, возможно, подружиться.
От подобной дружбы магичка на месте Дерека отбивалась бы всеми конечностями.
Проходя мимо Ани, представитель Контроля чопорно кивнул:
— Доброй ночи, прелестная леди.
Он словно знал, что, если бы поцеловал ей руку, девушка, вероятно, лишилась бы сознания от ужаса.
И Аня, до которой наконец-то дошло, кто перед ней, склонила голову в ответ.
На бал явился представитель Контроля — Каратель, следователь и палач в одном лице, чья дотошность и жестокость обросли жуткими слухами. Тот, кого полуночники прозвали Шмарре-Кошмаре. Непогрешимый, неподкупный, он преследовал тех, кого Контроль объявил преступником, всегда доискиваясь до правды, и самолично казнил, не спихивая неприятную обязанность на помощников. Матерый оборотень, он превращался в огромного белого волка с клыками, которым позавидовал бы саблезубый тигр. Поэтому чаще всего его посылали расследовать преступления вервольфов. И приводя приговор в исполнение, Хемминг не считал зазорным вызвать осужденного на поединок, обещая отпустить, если тот выиграет. Естественно, сделать это никому не удавалось.
Как твердит народная мудрость, если в одном месте густо, то в другом — пусто. Так и в ситуации с Шмарре-Кошмаре. За могущество он расплачивался одиночеством — родных детей или тех, кого бы обратил, у него не было. То ли вирус оказался настолько сильным, что убивал всех укушенных, то ли на него наслали проклятие — точной причины не знал никто.
Каратель Хемминг настолько произвел сильное впечатление, что открытие бала уже не вызывало положенного оживления. И только вальс, с которого начались танцы, прогнал мрачные мысли, вернув Ане хорошее настроение.
Юрген уверенно и чутко кружил свою партнершу. И Аня, доверившись его движениям, таяла от прикосновений, теплого взгляда и чувственной улыбки. Если от вида Романа, примерившего впервые в жизни фрак, Аня смеялась, говоря, что у него теперь три «хвоста», то Бранду пиджак с длинными фалдами сзади, несомненно, шел, подчеркивая его безупречную осанку.
И лишь когда симфонический оркестр завершал исполнение мелодии Штрауса, Данилевской пришла в голову страшная мысль: она, возможно, влюблена в Юргена, а что испытывает он? Предупредительность, корректность, забота — это часть его сущности, а не показатель отношения к любимой женщине. Что, если ее влечение однобоко и она выглядит глупо в своей слепоте?
Понимая, что долго мучиться сомнениями не умеет, девушка решила, что эта ночь станет переломной. Если Бранд продолжит тактику галантного ухаживания, она вызовет его на откровенность сама.
Первый вальс стал их единственным танцем до полуночи. Все это время Аня избегала дракона, то танцуя с немногочисленными знакомыми, то прячась среди колонн, если оркестр исполнял мазурку, менуэт, лендлер или полонез, о которых она имела весьма смутное представление.
Кристиан, назначенный на роль распорядителя бала, накануне вечером пытался навязать ей записную книжку, куда вносят имена партнеров на танцы, чтобы не возникало путаницы. Девушка отказалась от блокнота из слоновой кости, сославшись на то, что он ей не пригодится ввиду высокой концентрации красавиц на квадратный метр паркета.
В этом она ошиблась, оказавшись одной из самых популярных дам бала. Не развенчивая ошибочное мнение, будто она фаворитка Дерека, Аня пропускала комплименты новых знакомых мимо ушей.
После полуночи, когда состоялась церемония передачи Ключа, являвшаяся по сути и коронацией Хантингтона, а затем небольшого выступления знаменитой оперной дивы, популярный нью-йоркский джаз-бэнд сменил музыкантов оркестра. Пришел черед быстрых и медленных фокстротов, румбы, ча-ча-ча, танго, джайва и самбы.
Зажигательные мелодии звали присоединиться к танцующим, но девушка вежливо отказывалась от предложений. Постепенно толпа мужчин вокруг нее растворились, остались огры, Пол с братьями да Хью, бармен-альбинос, попавший на бал как хранитель одного из порталов.
Бывший охотник за артефактами рассказывал о своем последнем приключении, после которого решил завершить карьеру и осесть в родном городе. Аня же косилась на короля Нижнего Амстердама и его собеседницу. Раньше магичка не замечала за собой тяги к вуайеризму, а сейчас подглядывала без стеснения. Все объяснялось просто: суровый экс-коп Дерек искренне улыбался кокетливо краснеющей Гале. Ее подруге Гале! И что-то подсказывало, что администратор компании «Стивенсон и сын» смотрит на Хантингтона не как на того, которому можно подобрать подходящую возлюбленную. Нет, Гала глядела на мужчину, который сумел заинтересовать ее саму.
Король вампиров и блондинка, обожающая книжных кровопийц, а в жизни ловко убивающая их посеребренным каблуком модельных туфель? Аня улыбнулась: что ж, многообещающая парочка.
— Ну, а дальше веселье кончилось. — Пальцы Хью нервно впились в толстостенный стакан с виски. — Когда меня привязали к бревну и стали совещаться, какую часть тела рубить первой, я поверил, что охотники на альбиносов — не заказной розыгрыш от напарника.
Данилевская, перестав улыбаться, прислушалась к разговору.
— Я когда-то слышал, что альбиносы в Танзании, ложась спать, не знают, проснутся ли наутро, — нахмурился Пол. — Да и среди белого дня на них часто нападают.
— Местные верят, что амулеты, изготовленные черными колдунами из рук, ног, кожи и прочих частей тела альбиноса исцеляют, приносят удачу или богатство. Только обычно жертвами охотников туристы становятся редко, предпочитают ловить своих светлокожих.
— Мерзость какая!
Тошнота подступила к горлу — и Аня пожалела, что наведывалась к закусочному столу в одной из боковых гостиных.
— Полностью согласен. Полиция Танзании безуспешно пытается остановить подобные зверства. Они будут продолжаться, пока черным колдунам выгодно губить жизни невинных людей.
Аня, соглашаясь, кивнула. Да, маги-отступники черпают Силу не от щедрот Природы, как стихийники, или собственных ресурсов, как некроманты, а из чужой боли и смерти. Бессердечные ублюдки, по ее мнению, даже хуже вампиров.
— Руки-ноги у тебя на месте, — заметил один из братьев Пола, кажется, Кледдиф. — Как ты спасся?
— Благодаря напарнику, которого я вначале подозревал в розыгрыше. Кто-то из обслуги отеля, где мы остановились, видел, как меня схватили и утащили в джунгли, и не побоялся сообщить моему спутнику. А дальше дело техники — под кожу у нас вживлены маячки, что облегчило поиск.
— Да, страшное приключение, Хью, — вздохнула Аня.
— А главное, судьбоносное, — добавил альбинос. — То, что меня самого чуть не разобрали на части для амулетов, убило охотничий азарт. Нет, вы не подумайте, мы с другом никогда не творили что-то запретное или аморальное. Просто поиск старинных артефактов окрасился негативными эмоциями — сомнениями, страхом. Возможно, я трус, но рисковать жизнью в чужой, часто отсталой стране больше не хочется.
Трусом смотрителя портала никто не назвал.
На Аню нахлынула грусть. Бал окончательно утратил свою прелесть. Хотелось домой, и не в нью-йоркскую квартиру, а к маме, на родину.
— Простите, ребята, я вынуждена вас ненадолго покинуть.
Чтобы не портить другим настроение, Данилевская оставила приятную компанию. С бокалом в руках, проскользнув через боковую гостиную, где стояли столики для игры в карты, она вышла на террасу. Вид с нее открывался унылый: поросшая терном гора нависала над замком грозной махиной. Словно в противовес, на террасе, среди благоухающих клумб и фигурных кустов, установили изящные статуи. Беломраморные женщины, купающиеся в лунном свете, резко выделялись на темном фоне горы.
Аня, увлеченная самоедством, не сразу услышала стон.
Сраженные внезапной страстью любовники? Прозвучавший вскоре жалобный всхлип заставил откинуть первое предположение.
Оставив на постаменте каменной арфистки шампанское, а подле него — туфли, Данилевская прокралась в сторону подозрительных звуков.
На лавочке под защитой конусообразных кустов можжевельника, сидела пара: мужчина спиной к нечаянной свидетельнице, девушка — у него на коленях, уткнувшись лицом в мощное плечо.
Аня, решив, что обозналась, попятилась. И тут мужчина оторвал губы от изгиба женской шеи. Шеи, залитой чем-то темным. Кровью.
Ярость шевельнулась внутри магички, выплескиваясь огнем в правую ладонь. В голове вспышкой озарения наметился план: подскочить, схватить, опаляя, кровопийцу за шиворот. Затем, оттащив от жертвы, поджарить тварь до хрустящей корочки…
Данилевской удалось на шаг приблизиться к цели, как вдруг ее схватили сзади.
Зажимая рот твердой ладонью и удерживая горящую, словно факел, руку девушки, неизвестный потащил ее прочь от пирующего вампира. Молчаливая борьба ничего не дала. Кусаясь и лягаясь, как впервые оседланный мустанг, Аня едва не расплакалась от отчаяния. Расслабилась! Потеряла бдительность! И где?! На территории вампиров! Теперь из-за ее слабины умрет невинная девушка и неизвестно что случится с ней самой.
Лишь на противоположном конце террасы удалось вырваться. Вернее, ее отпустили. Шар огня сорвался с кончиков пальцев — и ударил в грудь нападавшего. В грудь Юргена. От неожиданности Аня вскрикнула. Пережив несколько ужасных секунд, успокоилась, увидев, что ее заклинание Властителю Огня не причинило никакого вреда. Даже одежда не пострадала, что уже высший пилотаж.
— Почему?! — выдохнула гневно одно слово.
— Почему не позволил убить вампира, занимающегося сексом с собственной женой?
— Сексом с женой?.. — эхом откликнулась магичка и промямлила: — Так он ее не убивал? А ведь шею изодрал изрядно…
— У нимф регенерация почти как у оборотней, ничего страшного в подобной ране для нее нет, — пожал плечами Бранд. — А вот вы, Аня, меня пугаете. Может, пора снять шоры? Быть терпимее к окружающим?
Девушка поморщилась:
— Хотите сказать, терпимее к вампирам? Может, мне еще и кровь для них сдавать?
— Большая девочка, а осознать, что мир не черно-белый, до сих пор не можете? — отчитывал ее блондин. — Поставьте себя на место ненавистного вампира. Вас обратили. Что предпримете? Убьете себя? Или попытаетесь жить, приняв случившееся? Откажутся ли от вас родные? Не думаю.
Данилевская скорчила рожицу, представив, как объясняется с родителями: «Мама, Владлен, привет. Мне не нужно бояться Аристарха, ведь я теперь вампир!» Ночной бред и то реалистичнее подобной ситуации.
— Скорее всего, да, выбрала бы смерть. Не хочу причинять боль родным.
Юрген схватился за голову.
— Наш разговор пошел не в ту сторону, — признался он после недолгого молчания. — Будем надеяться, шутница-судьба не захочет проверить ваши убеждения на прочность.
Бранд отступил на несколько шагов в сторону и поднял лицо к звездному небу. В лунном свете черты его лица выглядели четче, резче. Впечатление суровости усиливали сдвинутые к переносице брови. Чутье подсказывало Ане, что не только ее необдуманная выходка заставила Бранда хмуриться. Мужчина с силой потер виски, и ей невольно подумалось, что и у драконов порой болит голова…
Женский смех донесся с противоположного конца террасы. Из зарослей можжевельника вынырнула счастливая «жертва». Взъерошенный кровосос, догнав и подхватив ее на руки, понес в замок.
Аня закусила губу. Вот бы «обрадовалась» нимфа, «спаси» она ее от вампира! Кровавое соитие парочки вызывало легкое омерзение, но то, что взаимно нравится двоим, никто не вправе осуждать.
— Спасибо, — магичка легонько коснулась руки Бранда, — хорошо, что вы остановили меня.
— Не за что.
И он устремил взгляд к звездам иного мира. Аня последовала его примеру. Как странно искать знакомые созвездия и находить совсем другие, наверняка безымянные, ведь у местных есть дела важнее, чем составление карты небесной сферы.
Когда Данилевская поделилась теорией с Юргеном, тот, хмыкнув, предложил исправить ситуацию. И через полчаса над замком засияли Кельтский Крест, Огненная Дева, Гончая и Лис, Одноглазый Змей, Маленький Принц, Когтистая Лапа, Меченый Волк…
— Жаль, что карта останется лишь в нашей памяти. — После очередного присвоения имени группе светил Аня погрустнела. — Хотелось бы хоть немного быть причастной к этому миру. Пусть даже в качестве доморощенного астронома.
— Вы уже часть истории, — возразил блондин, глядя ей в глаза. — С вашим появлением началась новая эпоха для Нижнего Амстердама. И названия созвездий не потеряются, у меня хорошая память.
Яркая луна давала достаточно света, чтобы Аня смогла разглядеть его невеселую улыбку. И ей захотелось коснуться его губ поцелуем, стирающим горечь, изгнать из голоса печаль, вернув ему волнительную хрипотцу, уже привычную, но все также заставляющую ее сердце биться быстрее.
— Юрген, что вас гнетет? Переживаете, что кузен не сумеет вас заменить? Или думаете о племяннике?
— Для зашоренной девушки вы слишком проницательны. Всего понемногу.
— Если опасаетесь, что Роман столкнется с вашими знакомыми и те опознают в нем подмену, отошлите его в какое-нибудь безлюдное место, например на остров. А чтобы у представителей Контроля не возникло желания проверить там ваше присутствие, отправьте вместе с ним фотографа и журналиста. Мол, решили издать биографическую книгу.
— Я не настолько себялюбив…
— А кто об этом знает? Вы светский лев, публичная личность, а они нередко так пиарятся. Несколько кадров с ежедневных фотосессий можно выкладывать на вашем фан-сайте. — Аня почувствовала, как к щекам приливает жар и поспешила оправдаться: — Мне Гала рассказывала о нем, когда вручала материалы вашего дела.
— Интересная идея. — Бранд улыбался, любуясь ее смущением.
— Еще вариант — устроить на острове фотосет длиной в неделю для одного из журналов, что просят эксклюзивное интервью. Сняться в рекламе линии одежды, парфюма или чего-нибудь еще. Я сама слышала, как ваш помощник отклонял подобные предложения.
— Первая идея удачнее всего — задействовано меньше посторонних. Надеюсь, Роман не откажется побывать на одном из островов бирманского архипелага Мьейк?
Риторический вопрос. Булатов, пренебрегавший уроками географии в школе, смутно представляет, где это находится, но ни за что не откажется пополнить знания на практике.
— Вас озарил случайно не наш знакомый папарацци Арчер?
Аня засмеялась:
— Конечно он.
Пока Бранд занимался ее поисками в сидхе, его слуги поймали наглого фотографа, пробравшегося в сад. Свою сенсацию мужчина получил — он увидел, как один из охранников миллиардера превращается в зверя… Вовремя заметив нарушителя, домочадцы Юргена сами решили проблему — пригласили мага-менталиста, который и стер опасные воспоминания.
— Арчера, беднягу, кстати, и можно пригласить на остров. Надо же поощрить настойчивость!
— Вы добры ко всем наглецам?
Голос дракона показался ей немного странным. Данилевская проследила его взгляд. Сердце замерло в груди, а затем забилось как сумасшедшее.
Юрген не отводил глаз от ее губ. Смотрел на них, как на главное искушение в своей жизни.
— Зависит от того, как выражается их наглость, — шепнула, подаваясь вперед.
Высокие каблуки туфель делали магичку почти одного роста с Юргеном. И губы их легко встретились. Невесомое прикосновение к чувственному мужскому рту, и Аня отпрянула — Бранд не ответил на ее поцелуй.
Худший момент в ее жизни. Сомнения подтвердились: она ему безразлична!
— Ох, простите… я…
Одной рукой Юрген придержал ее за талию, чтобы не сбежала, другой накрыл рот.
— Чтобы ты не придумала всевозможных ужасов, буду откровенен. Ты мне нравишься, больше того, я не припомню случая, чтобы меня к кому-то влекло с такой силой. Но я буду последним негодяем в нашем и в этом мире, если соблазню желанную девушку, воспользовавшись тем, что она пила ихор.
Не имея возможности спрашивать, Аня недоуменно вскинула брови. Объяснения Юргена, а особенно его тело, прижимающееся к ее и недвусмысленно подтверждающее слова, помогли справиться со смущением.
— Ихор не только исцеляет. Он вызывает временную симпатию к дракону — вот такой своеобразный защитный механизм. И пока он действует, я не собираюсь к тебе притрагиваться.
Анне бы возразить, что ее чувства зародились до глинтвейна с ихором, и уточнить срок искусственной симпатии, но… но его ладонь продолжала оставаться на ее губах.
И тогда ее язык провокационно скользнул между крепких пальцев, тотчас вздрогнувших от неожиданности. Чуть прикусив указательный, девушка проказливо втянула его в рот…
Шумный выдох — и, оставив ее губы, мужская рука скользнула, лаская, по щеке.
— Похоже, все-таки я — негодяй.
— Поче…
Его уста прижались к ее прежде, чем она успела договорить. Юрген целовал ее, словно в последний раз в жизни, — жадно, настойчиво, неистово. Словно завтра солнце не взойдет и им отведена только эта ночь.
От ненасытного поцелуя горели губы. И жар, проникая дальше, охватывал тело изнутри. В уголке затуманенного сознания возникло опасение, что одежда, не выдержав накала желания, вспыхнет огнем. Ни один мужчина еще не заставлял терять контроль над ее огненной сутью так, как это происходило сейчас…
У Ани подкосились ноги — Юрген приподнял ее, удерживая за талию. Без долгих размышлений девушка обвила его бедра ногами, обхватив руками шею.
Вверх по спине, вдоль ее позвоночника, пробежали нежные, горячие пальцы. Вырисовывая круги, повторили маршрут в обратном порядке. Затем ладонь Бранда, чуть дольше задержавшись на пояснице, скользнула вниз, чтобы стиснуть попку, дразня сквозь одежду.
От неожиданности Аня ахнула, прервав поцелуй.
Юрген поймал ее губы прежде, чем она успела сделать новый вдох. И, выпивая ее дыхание, он взамен отдал ей свое.
Сходя друг от друга с ума, они не сразу обратили внимание на нарастающий шум.
Шорох. Он звучал отовсюду.
Бранд вскинул голову, напряженно осматривая окрестности.
Шуршание усиливалось, словно сотни тысяч бабочек, создававшие взмахом крылышек этот странный звук, подлетали ближе.
Глядя на гору, дракон прищурился. Он понял, что происходит.
Шелестел, осыпаясь, превращенный в пепел терн. И ветер поднимал в воздух облачка серых хлопьев.
Заинтригованная, Аня завозилась, и мужчина поставил ее на ноги.
— Юрген, что это?
Седая пыль снегом опускалась на волосы.
— Ядовитого терна больше нет. — Объясняя, Бранд укутывал девушку во фрак. — Сидх действительно принял нового короля и очищает для него владения.
Данилевская чихнула.
— Кустарнику было обязательно превращаться в пепел? Мог бы просто засохнуть. Теперь замок покроется грязью…
— Древняя магия зачастую грязный процесс.
Словно соглашаясь со словами дракона, невдалеке колокольчиком зазвенел смех последней принцессы сидхе.
15 мая
По безлюдной аллее промозглый ветер вяло гонял мелкий сор и листья, сбитые ночной бурей. В чернильно-синем грозовом небе летали вороны. Стая из нескольких десятков птиц кружилась в точности над зданием, где размещался Совет магов, словно чуя, что там сейчас творится волшебство.
Кирилл приманивал арахисом белку, единственное яркое пятно на сотни метров вокруг. Жгуче-рыжая, пушистая попрыгунья, сидя на стволе каштана вниз головой, заглядывалась на угощение, не спеша спускаться. Утратив последние капли терпения, Булатов подпрыгнул и ухватился одной рукой за нижний сук. Когда он, легко подтянувшись, устроился на дереве, возмущенная вторжением чужака зверушка поднялась выше.
Вервольф закрепил раскрытый пакетик с орешками в развилке между веток и уже собирался спускаться на землю, как дверь резиденции магов хлопнула, выпуская на крыльцо двоих мужчин.
— Хотел поговорить наедине, дядя? Я слушаю. Пять минут моего внимания принадлежит тебе.
Мирослав, молодой глава Совета магов, нетерпеливо постукивал носком туфли по кованым перилам.
— Так-таки пять минут для старого больного родственника? — проворчал насмешливо наставник невесты Кирилла. — Загордился, Мирик.
— Я ведь просил не называть меня детским прозвищем! — вспылил младший маг. — Ты попросил поговорить до собрания, без свидетелей. Я согласился. Время идет.
Мирослав говорил чеканя слова, при этом его взгляд блуждал, избегая зрительного контакта с собеседником.
— Хорошо, племянничек, перейдем к делу, — ухмыляясь, согласился седовласый мужчина. — Расскажи, как намереваешься поступить с Макаровой? Ты подумал над моим предложением?
Услышав фамилию невесты, Булатов насторожился, радуясь, что не выдал свое присутствие.
— Приглашать кого-то из Властителей Огня на ее посвящение нам невыгодно. Слишком много берут за свои услуги — как огненный маг, девчонка того не стоит. К тому же она почти не наша, а оборотней.
Сидящий на ветке Кирилл нахмурился, седой маг удивленно вскинул брови.
— Не наша? Отчего ж ты пользуешь ее таланты в хвост и гриву? До проблем с Даром девка ночами пропадала в магическом патруле. Да еще с духами заставлял работать, прекрасно зная, что это вредно для нее.
Мирослав скривился, словно откусил половину лимона:
— Дядя, я тебя умоляю… Из нее мог бы получиться первоклассный некромант, но не огневик. Но главная причина — спорю на свою должность — она вскоре променяет магию на бег при луне в шкуре волчицы.
Петрович пожевал губами и резким, злым голосом осведомился:
— С Полиной делился своей оптимистичной теорией?
— Собираешься передать ей мои слова?
— Нет, — покачал беловолосой головой мужчина, — я не вмешиваюсь в чужие отношения. Но буду настаивать во время собрания, чтобы для девочки провели исключительное посвящение.
— В честь чего?
За этот вопрос Киру захотелось свернуть бывшему другу челюсть.
— Отправив на стройку усмирять разбушевавшегося призрака, вы ее фактически подставили.
— Никто не заставлял ее проводить тот ритуал! — огрызнулся молодой человек.
— О да! Не заставляли… Лилию мастерски спровоцировали. И ты это знаешь!
Рука Мирослава, подрагивая, вцепилась в пуговицу на пиджаке, тогда как выражение лица оставалось презрительно-снисходительным.
— Дядя, ты уже с утра залил глаза самогоном? Иди домой, проспись, на Совете мы обойдемся без тебя.
Игнорируя ложные обвинения, наставник Макаровой желчно произнес:
— Уверен, Полина посвятила тебя в тайну рождения внучки. Можешь не отвечать, вижу, что это так.
— Я и не собирался отрицать. К чему ты ведешь?
— Ох, женщины! Вам нельзя доверять секреты! — Мужчина схватился за голову. — Призрак на стройке — не просто дух, он скарбник. И пока охраняемому предмету не угрожает опасность, о его существовании можно не вспоминать. Но кто-то, назовем его Икс, специально нарушил привязку, сняв печать молчания с призрака. У него была твердая уверенность, что Лилия постарается выполнить обещание, данное ее предком. Икс также имел представления о конфликте Даров. Как думаешь, кто это, Мирик?
Пуговица отлетела от ткани, выдранная с мясом. Глава Совета сжал кулаки и, сердито глядя на родственника, процедил:
— Во-первых, с моей специализацией нарушить привязку призрака — невыполнимая задача. Во-вторых, если Икс существует, почему я должен знать его имя? И, в-третьих, дядюшка, не влезай в это дело, запойному пьянице не место в подобных играх.
И, давая понять, что разговор закончен, он развернулся спиной к собеседнику. И когда открылась дверь, Виктор Петрович печально обронил племяннику вслед:
— Да, власть меняет людей… Дрянь ты, Мирик.
Глава Совета магов замер на несколько секунд, а затем спокойно вошел в здание.
Постояв в одиночестве на крыльце еще с минуту, седовласый тряхнул головой и прошептал:
— Нет, такое нельзя оставлять просто так.
Кир, слышавший каждый его печальный вздох и похрустывание костяшками пальцев, кивнул головой. Да, Мирослав заигрался. Щелкнуть по носу придется, но, к огромнейшему разочарованию оборотня, не сейчас.
Прошло около часа. Серое майское утро раскрасили золотые лучи солнца, пробившегося сквозь грузные тучи.
Скрип двери и звонкий стук каблучков вывели Булатова из задумчивости. Макарова стояла на крыльце, ища его взглядом. Найдя его возле каштана, девушка заулыбалась и слетела со ступеней прямиком в объятия жениха.
— Как прошло?
Улыбка Лили подувяла.
— Хорошо. Как и обещали, совсем не больно. — Продемонстрировав изрисованные коричневыми символами ладони, она продолжила рассказ: — Краска на основе хны и еще каких-то трав, поэтому нельзя усердствовать с моющими средствами. Иначе надписи сойдут раньше времени и придется обновлять.
— Можно взглянуть ближе?
Макарова покорно протянула руки.
— Пикантно. Выглядит как диковинное украшение.
— Угу, украшение… полностью перекрывшее мою Силу. Я даже магическим зрением не могу воспользоваться и, по сути, сейчас не отличаюсь от среднестатистического человека.
Кир, нежно расцеловав девичьи ладони, каждый пальчик и знак на нем, заглянул в грустные глаза невесты и напомнил:
— Это временное явление, не забывай. К посвящению стихии они поблекнут.
— Больше всего меня волнует, что поставленная тобой первая метка оборотня тоже перекрыта. — Лиля вздохнула. — Как-то неуютно.
— Не переживай, эту метку, — он коснулся своей груди, где громко стучало сердце, — ничто не перекроет. Хотя… мы всегда можем ее обновить.
От интимного тона хрипловатого голоса любимого у Лили побежали мурашки по коже.
— Я подумаю над твоим предложением.
— Думай быстрее, хорошо?
Булатов целомудренно поцеловал девушку в макушку.
Позади хлопнула дверь. Мрачный, взъерошенный, с искривленным гневом лицом Мирослав, не разбирая дороги, чуть не скатился с крыльца. Проносясь мимо Кира с Лилей, он едва не задел их плечом. По недоброму взгляду оборотня, брошенному вдогонку, ему очень повезло, что он этого не сделал.
— Ой, за своими страхами я забыла рассказать новости! — Глаза Макаровой загорелись. — Виктор Петрович представил Совету Хранителя города. Не представляю, как так вышло, но он общался с Федором за моей спиной.
— У твоего наставника немало карт в рукаве…
— После сегодняшнего финта ушами я в это верю. Так вот, Федька преобразился — предстал перед магами в деловом костюме, с модной стрижкой, нацепив для чего-то очки на нос.
— Для солидности, — улыбнулся Кир.
— Наверное… было забавно наблюдать, как он их поправлял указательным пальцем. Но это не все. Виктор Петрович выразил недоверие ныне действующему Главе. И предложил его переизбрать. Когда я уходила, рассматривались две кандидатуры — Любови Захаровны и — представь только! — нашего Петровича.
— Постой, то есть Совет еще заседает? — Мужчина нахмурился. — Лиленок, ты подслушивала под дверью зала совещаний?
Девушка смущенно улыбнулась:
— Не только я, но и девочки, наносившие мне знаки. А вообще я, как журналист, имею право добывать информацию любыми путями.
Булатов закатил глаза.
— Мама рассказывала, что одно время на дверях висела охранка от подслушивания. И не одна любопытная магичка, совавшая нос куда не следует, приходила к ней с просьбой снять проклятие.
— Но сейчас ведь не ставят защиту?
— Наверное, нет. А вообще, тебе не стоит бояться проклятий с такой-то свекровью.
Лиля зябко передернула плечами:
— И все-таки лучше не попадать под их действие… Кстати, судя по тому, что Мирослав бежал как наскипидаренный, у нас новый Глава?
— Похоже на то. — Вервольф довольно ухмыльнулся. — Ладно, мы скоро все узнаем от Федора. Может, пойдем домой, Лиленок?
— Ставить метку? — счастливо улыбаясь, догадалась Макарова.
— И не только…
Рука об руку магичка и оборотень шли по залитому солнцем тротуару.
В эту минуту Лиля позабыла о своих страхах и проблемах. Неприятности случаются у всех. Но если рядом есть надежное плечо любимого мужчины, их легко преодолеть. Так стоит ли грустить о мелочах?
notes