Глава 22

Я стоял на краю пропасти. Пронизывающе холодный ветер трепал волосы. Кидал в лицо ледяную крошку, заставляя отшатываться от края. Яростно толкал в грудь, требуя уйти отсюда.

– Уйди, элементаль ветра! Я тебе не подчиняюсь. Мне нет дела до твоих желаний! – крикнул я в ответ.

– Нет дела… – отозвалась эхо. Ветер, взвихрившись, тугой лентой рванул мою косу, вынудив откинуть голову назад. – Желаний… – послышалось с другого края.

Я посмотрел на запястья: татуировки поблекли и стали почти невидимыми. Эрика обрывает связи. Еще неделя – и словно ее в моей жизни никогда и не было. Что ж… еще недавно я бы сказал, что разорвать узы пожизненного брака неосуществимо, но для моей девочки нет невозможного.

– Нет! – У меня еще хватало сил для сопротивления чужой магии.

Взмах ножа – и отрезанная коса летит вниз. Второй – и вслед за ней в пропасть упали капли крови, положенной для любимых и близких.

Когда погибает любимая, дроу отрезают косу в знак скорби и окропляют ее своей кровью. Если он не хочет или не может без своей пары жить, эльф идет сюда, разгоняется и прыгает на дно ущелья, прямо на выступающие скалы. Наблюдая за горстью волос, падающей в пропасть, подумал уже в который раз: «Как просто… Один только шаг – и все…»

Снова порыв ветра, ударивший в лицо и отпихнувший от края. Проклятое сердце сильными ровными толчками билось в моей груди. Почему, почему оно не разорвется?!

– Я устал! – закричал, подняв голову к свинцовому небу и сжав кулаки. – Отпусти! Я безумно устал! Освободи меня!

Преодолевая сопротивление стихии, снова встал на краю. «Всего лишь один шаг – и все закончится! И плевать, что будет дальше. Адские муки или вечность сонного безмолвия – плевать… мы все равно ТАМ не встретимся».

Жуткий кошмар начался с того момента, когда я очнулся в постели, а рядом со мной лежала в обнимку довольная, будто сытая кошка, Лаурелин. Эта тварь со счастливым видом поведала мне в подробностях о том, как я обошелся со своей женой. Ударил и прогнал любимую женщину.

Меня словно огрели кувалдой со всего маху, на время я даже онемел. В голове гулко отдавались эти слова, они пульсировали каленым железом, выжигая внутренности: «ударил» и «прогнал».

Но как такое возможно? Я прекрасно помню, что это Лаурелин заходила в спальню, пока я был с Эрикой. Да, не сдержался, ярость накатила и затмила разум.

Но то была не Эрика – Лаурелин!!! Никогда и ни под каким предлогом я не смог бы причинить боль любимой женщине, даже будучи пьяным, полумертвым или околдованным.

Но… никогда не говори «никогда»! Это случилось. Я это сделал! Сделал! В состоянии невменяемости, после слов темной эльфийки я чуть не отхватил себе кинжалом язык – Айлонор с компанией еле удержали меня от первого в моей жизни абсолютно сумасшедшего поступка.

Как безумец, лихорадочно носился по замку в поисках жены и не находил. Что происходит? Где она? Мне нужно срочно найти Эрику и вымолить у нее прощение! Куда она могла пойти? – к детям? Скорей всего, так! Я ушел телепортом к дворфам, чтобы с огорчением убедиться – ее и там нет.

Вентилиан строго потребовал от меня объяснить причины столь странного поведения. Я, полный раскаяния, выполнил его просьбу. Старик после того долго и укоряюще смотрел на меня из-под густых бровей, прежде чем пренебрежительно бросить: «Дурак». И возразить было нечего. Совсем. Потому что он был полностью прав. Судьба дала мне второй шанс, а я так глупо, так бездарно его потерял. Так низко и постыдно. Боги, за что?!

Видимо, искреннее отчаяние слишком явно отразилось на моем лице, и дворф, смягчившись, передал заботу о детях одной из женщин и ушел со мной к эльфам, а от них – к дракону. Зак был последней надеждой: драконы самые сильные среди магов. Но все, что драконий волшебник смог обнаружить, – слабые следы колдовства, изменяющего внешность и ослабляющего контроль. Причем сама магия была ему незнакома. Зак уверял: ни одна из рас нашего мира не использует подобное волшебство. Тогда кто? Иномирцы, боги, демоны Бездны? Кто?!

Вернувшись домой в черной меланхолии, я приказал схватить Лаурелин вместе со всей семьей, а сам отправился проводить ритуал поиска по связям, который не дал абсолютно никакого результата. Ноль.

Эрика исчезла, пропала, растворилась без следа. «Или покинула этот мир». – Отравленная мысль выедала мозг. Я со всей силы ударил кулаком по столу: не верю! Не могла она по своей воле оставить детей! Не в ее характере. Что угодно, но только не это. Я же знаю: она до сих пор по ночам плачет от тоски по старшему сыну, оставшемуся в другом мире, а тут двое ее малышей! Чтобы она их добровольно покинула?! «Или умерла», – снова шептал отчаявшийся рассудок.

И как объяснить детям? Что им сказать? «Я развлекался со шлюхой, а вашу мать ударил и прогнал, после чего она ушла и пропала», – да?! Да я лучше на меч брошусь! Как после этого смотреть в доверчивые глаза детей, ждущих свою маму домой?

Несколько дней я провел в застенках, допрашивая семью Лаурелин и ее ближайшее окружение, но никто из подруг или родственников ничего не знал о заговоре. Сама Лаурелин твердила одно и то же: к ней пришла незнакомая дроу и передала мое тайное приглашение. И эта мерзавка, естественно, развесила уши и побежала.

Я не мог очень уж сердиться на Лаурелин: она точно такая же жертва обмана, как и я. Эрика бы уж точно ее казни не одобрила и сказала бы потом, что я подло окропил свою любимую в чужой крови. Поэтому с тяжелым сердцем почти простил, лишь приказал ее Дому покинуть столицу и не появляться пред мои светлые очи никому, кроме главы, в течение тысячи лет. Все равно единственный предатель, который тут по-настоящему заслуживает кары, – это я. А это всегда успеется. Никогда не поздно. Сам за этим прослежу.

Вдогонку порекомендовал отцу темной эльфийки поскорее выдать дочь замуж и в срочном порядке избавить от вредных иллюзий. Мне никто и никогда не будет нужен, кроме Эрики. Жена – моя единственная любовь до конца жизни.

Эрику искали все, все кто ее любил, кто надеялся на ее возвращение. Меня не упрекали… вслух, но я часто ловил на себе обвиняющие взгляды, слишком хорошо ощущая даже сквозь все амулеты, что друзья Эрики чувствуют. Зато я упрекал себя сам. От молчания не становилось легче, наоборот – лучше бы проклинали и ненавидели, чем так.

Проходили дни, они складывались в недели и месяцы. Дни, проходящие в отчаянных поисках и наполненные тоскливой, слабой надеждой, которая таяла с каждым часом. Мы обыскали не только страну дроу, мы перевернули вверх тормашками весь мир: каждый кустик, каждую гору или пещеру, каждый лес или озеро, каждый остров… Всю землю. И ничего: ни следа, ни намека…

Несколько месяцев спустя ко мне ворвалась Сильван в ипостаси каргаала и стала драть мою грудь когтями. Я не сопротивлялся, в глубине души надеясь, что умру от яда. Сопротивляться – зачем? Мне было ясно: уж если всегда выдержанная кошка взбесилась, то произошло что-то из ряда вон выходящее. Насчет яда – к сожалению, я ошибся. Кошка не хотела меня убивать. В остальном – увы, нет.

Успокоившись, Сильван открыла, где Эрика. У льдиин. Ко мне пришло горькое осознание того, что это конец: от них не возвращаются… никогда. И все же я не сдавался, из последних сил искал способ вернуть любимую. Но не находил. Перерыл все библиотеки, обошел всех магов… безрезультатно. Способа вернуть не нашлось. Все в один голос твердили о невозможности возврата от льдиин. Моя жена, моя Эрика останется жить среди них с ледяным сердцем, до конца дней своих ненавидя и уничтожая мужчин. И я сотворил с ней такое сам. Своей рукой.

Что ж… пусть я буду первый, кто падет от ее гнева льдиины. Мне все равно. Без нее мне на этой земле нигде нет места. Влачить жизнь в тюремной клетке многочисленных правил, требований этикета и обязанностей не стану. Довольно. Устал захлебываться от отчаяния и выть по ночам от тоски.

Я стоял недалеко от края пропасти и уже собрался начинать разбег, когда раздался мелодичный голос сзади:

– Ты разочаровываешь меня, дроу!

Обернувшись, я увидел богиню. Йаола стояла, окруженная золотистым светом, и смотрела на меня с укором. Преклонив перед ней колено, спросил:

– Что я могу перед смертью сделать для тебя, богиня, чтобы заслужить милость своим потомкам? Мне она не нужна.

– Спасти мою дочь и свою жену.

Мое изумление стало безмерным, я не сумел его скрыть. Эрика – дочь Йаолы? Теперь понятно, откуда у нее такие сверхъестественные возможности. «Спасти…»

У меня опустились плечи.

– Я весь в твоей власти. Подскажи, что мне делать, богиня. Я все время искал и до сих пор не нашел ни одного способа, упоминания или зацепки, как вызволить оттуда любимую. Ты знаешь, кто меня околдовал?

Йаола не стала отвечать, лишь укоризненно покачала головой:

– И ты сдался.

Я понуро согласился:

– Да. Сдался. Единственное, что я могу, – хоть как-то наказать себя. Чего ты от меня хочешь? Медленного яда? Мучительных ран? Костра? Жгучей кислоты? Могу сварить себя заживо в масле или залить свинец в глотку… Могу уйти в рабство к Йолару, лишь бы у меня отняли память и душу. Скажи, я все исполню. Жить мне… незачем, а умирать все равно как.

Богиня презрительно фыркнула:

– Сколько слов! Тебе надо было идти в менестрели! Почему ты внимательно не прочел пророчество? Ведь с самого начала же знал, зачем дочь прислана сюда.

Я усмехнулся:

– Знал, но всегда старался не думать об этом. И потом – у нас не сохранилось полного текста пророчества. Ни одного.

Богиня возмутилась:

– Офигеть, какие мы ленивые. А пожевать за вас не надо? Ой! – Она прикрыла рот ладошкой, успокоилась и, глядя на остолбеневшего Повелителя дроу, легкомысленно пожала плечами. – Что смотришь, мы же с ней родственницы! Вот и привязалось. Ладно. Я оставлю тебе подсказку: ищи пророчество, там все есть.

Силуэт богини начал бледнеть, она уходила в небесные чертоги. На прощанье донеслось:

– Не разочаруй меня снова… зятек.

Я вздохнул: теперь у меня еще и теща есть. Богиня, страшная женщина: выдала мне очередную заумь и сбежала. И что мне с этим делать?

Переместившись домой с помощью случайно завалявшегося в кармане свитка, потому что из этого путешествия я совсем не планировал возвращаться, я, сгорбившись, поплелся в библиотеку и зарылся там надолго.

Через две недели, подняв на уши всех хранителей библиотек нашего и соседних королевств, я понял, что не продвинулся вперед ни на шаг. Глухо. Все как было, так и осталось.

Я даже успел смотаться в храм к Йолару. Тот пожаловался на склероз и заявил: дескать, он сам его записывал, но текста дословно за давностью лет уже не помнит. «Впрочем, – прибавил он задумчиво, – старые вампиры должны его знать. Спроси своего убийцу».

Обратно летел домой как на крыльях. Вампир! Конечно, кто же, как не древний вампир?!

Вампир не знал.

– Я полевой агент, – расстроенно произнес клыкастый кровосос. Будто оправдываясь, начал изливать огорчение невозможностью помочь: – Откуда мне знать о таких вещах? Я в молодости не интересовался ничем, кроме работы и закуски… Тот, который знал точно, королевский алхимик… я как раз его убил. Но… – Он поднял голову, вдохновленный идеей. – Вы помните историю своего брата? Кажется, демон-побратим, ставший Проклятым, знает текст пророчества. Он с вашим братом о чем-то таком тогда как раз говорил…

– Демон? – Я так обрадовался, что готов был мерзкую клыкастую тварь расцеловать.

Наутро мы опять, уже вместе с вампиром и телохранителями, отправились в храм к Йолару. Не сказать что бог смерти очень сильно нашему обществу в своем горном храме порадовался, но, во всяком случае, кое-как стерпел наше присутствие.

Развалившись на высоком троне, он милостиво изволил нас выслушать.

– Йолар, помоги нам найти полный текст, просим – дай пообщаться с демоном. Если я должен взамен сам стать рабом битвы, как только мы найдем и вызволим Эрику, я приду к тебе.

– Мой Проклятый раб битвы знает текст пророчества? Это хорошо. Долго искать не придется… – Бог, сидящий на троне из костей, рассеянно погладил полированный череп. Пояснил: – Демонов-слуг у меня не так уж много, не больше двух сотен. Если сможете опознать того, кто вам нужен, – дарю.

– Я его легко узнаю, – проскрипел вампир у моего плеча.

Бог наклонил голову.

– Хорошо. А насчет Повелителя дроу в числе моих рабов… – Темные глаза обожгли мимолетным презрительным взглядом. Бог фыркнул: – Нет, если тебе твои придворные так уж надоели или от баб спрятаться некуда – приходи. У нас теплая, сугубо мужская компания, и в Подземные казармы женщины не допускаются… – Неожиданно рявкнул: – Но лучше не майся дурью и выполни хорошо свою нынешнюю работу! А там видно будет. – Бог помолчал и с нажимом дополнил: – Видишь ли, уж очень у нас не любят дезертиров. И не уважают…

– Я весь ваш, – встал я на одно колено и склонил голову, – только помогите.

– Предлагаешь вместо тебя ее искать? – ехидно прошелся бог смерти. – Зачем ты мне, такой беспомощный? Мне такое счастье и даром не надо! – сплюнул Йолар. Расправил плечи, недовольно кривясь. – Мне вон своих паразитов девать некуда. – Воскликнул: – Что мне их, солить, этих рабов битвы, что ли?! – Тише добавил: – На представительские и курьерские нужды мне вполне хватает четырех десятков, а у меня их накопилось больше двадцати тысяч. На сельхозработы их прикажете командировать? – Возмутился вполголоса, жалуясь: – Уже всем окрестным Демиургам предлагал. Не берут. Говорят: «Больно ты их распустил, уж очень непокорны твои Проклятые…» – Божество повысило голос: – Вот и вошкаюсь с ними, как дурак! – Уже успокаиваясь, пробурчал: – Эти неупокоенные воинские души – словно сундук без ручки: и нести неудобно, и выкинуть жалко. Какие-никакие, а свои…

– Мы все в вашей власти… – Ко мне шагнули стражи и встали рядом. – Возьмите и нас, если нужно, только верните Эрику…

– Вы, злыдни ушастые, чем, бога в душу, только что слушали?! Ушами или задницей? В общем, так! – взревел Йолар, примериваясь, чтобы стянуть сапог и запустить в моих подданных. Сапог застрял, и он отвлекся, на все корки распекая вампира и дроу: – Вы…!!! В… и…!!! И чтоб…!!! И пять раз…!!!

Мы затаили дыхание, выслушивая образную речь. Наконец ругань смолкла.

– Чтоб Эрику мне нашли и… отогрели. И попробуйте! – Нет, только подумайте о том, чтобы раньше времени сюда попасть… – Он взглянул на меня внимательно. Заревел: – Пожалеете, что родились и умерли! Я вам всем такое посмертие устрою… И никакое заступничество… – бог мазнул взглядом по изображению супруги, – не поможет! – Йолар стукнул по медному гонгу своим атрибутом – боевой берцовой костью и негромко молвил: – Позвать сюда главу отряда демонов!

Из зеркала за спиной бога вышагнул высокий темноволосый демон в свободной черной рубашке и шелковых штанах, с огромным мечом за спиной. Не оглядываясь по сторонам, быстро прошел вперед и пал на одно колено перед троном бога.

– Слушаю, Владыка!

– Кхалех, – отдал приказание бог, – собери и построй перед этим… клыконосцем… всех моих рабов-Проклятых. Один из них нам нужен.

– Йолар, не надо их звать! – вдруг воскликнул вампир. – Тот, кого мы ищем, Данияр Кхалех, сейчас перед тобой!

– Вот и чудненько, – будничным голосом заявил Йолар. Обратился к демону: – С этого мгновения ты принадлежишь этому дроу. – Кивнул мне. – Забирай!

– Господин, пощади! – в ужасе взмолился демон, протягивая богу смерти обнаженный кинжал. – Лучше убей окончательно своей рукой. Неужели в награду за годы преданной службы ты отдашь меня врагам?

– А кто тут враги? – лениво поинтересовался Йолар. Зевнул. – Где ты врагов тут видел? Дураки есть, в полном составе, а врагов пока нету. – Блеснул глазами и заорал так, что в храме зазвенели стекла: – Но еще одно слово, и они будут! Понял меня?!

– Понял, – потухшим голосом отозвался Проклятый, вставая и с опущенной головой делая шаг к стене. – Слушаю и повинуюсь.

Воин молча снял перевязь с мечом и рубаху с гербом Йолара, вынул ленты и браслеты с сюрикэнами, метательные ножи и духовую трубку. Достал из-за пояса малый меч. Все это он аккуратно сложил у алтаря и отошел.

– То-то… – подобрел бог смерти. – Давно бы так… иди с ними и помоги чем можешь. Да, – лукаво улыбнулся, – если захочешь, можешь служить им, а не мне вечно. Я разрешаю тебе назад не возвращаться… – Тепло улыбнулся. – Ты обязан помочь дроу вернуть кого-то, кто мне дорог.

– А… – Растерянность Проклятого невозможно описать. – Да, Владыка, – демон поклонился, сумев взять себя в руки.

Йолар величественно встал и сделал определенный жест.

– Благословляю тебя на происки… Тьфу ты, на поиски! – Бог смерти помассировал себе виски и устало прикрыл глаза. Махнул рукой. – Вы идите, идите, а то у меня кое с кем серьезный разговор намечается… Боюсь, храм не уцелеет…