ГЛАВА 7
О том, что некоторые узлы проще разрубить, чем развязать
Горох в поле да девка в доме — завидное дело: кто ни пройдет — тот щипнет.
Пословица
Сны — материя тонкая, никем до конца не изученная. Особенно вещие. Или вот разделенные. В прошлой жизни я не раз общалась во сне с бабушкой. Яга вытаскивала меня в какие-то туманные пределы, как только моя голова касалась подушки, чтобы предупредить, или поделиться информацией, или просто поболтать о том о сем. А уж насколько хорошо во сне запоминались самые мудреные заклинания, я знала не понаслышке. Эх, как же я скучала о своем привольном житье-бытье под крылышком мудрой бабули! Как она там? Жива ли, здорова?
— О чем задумалась? — раздалось над ухом, когда я в очередной раз споткнулась о какой-то мусор.
— Да так, ни о чем, — ответила я, с удивлением замечая, что заброшенная пристань осталась позади и мы с моим охранником вот-вот окажемся в разбойничьем логове. — Погоди пару минут, мне морок сплести надо.
Влад только скептически поднял брови, когда я замерла и, поднатужась, стала притягивать к себе клочья тумана от реки.
— У тебя это всегда с такими сложностями получается?
— Взял бы и помог, — огрызнулась я, лихорадочно пытаясь вспомнить, на какую сторону у рябой бабы, в которую меня Щура обрядила, был повернут нос.
— Разве что советом, — хмыкнул злыдень. — Не хотелось бы из-за такой мелочи раскрываться. Меня уже, наверное, с десяток разных магов выслеживает.
Я раздраженно фыркнула:
— Ну хоть что-то!
— Кисть расслабь, — вдруг скомандовал Влад. — Не эту, правую. И пальцами перебирай, будто струны на арфе пощипываешь.
— Ну да, я же у нас известная арфистка, — сообщила я, послушно наигрывая на воображаемом инструменте.
К удивлению, дело пошло легче. Я всем телом ощутила, как слой за слоем нарастает на меня личина.
— Ну как? — гордо вопросила я, поворачиваясь вокруг своей оси. — Красотка?
— Обхохочешься, — серьезно кивнул Влад. — Я погляжу, твоя хозяйка к тебе благосклонна.
— На том стоим, — притопнула я ногой.
— А ничего, что твой морок уже частично просвечивает?
— Так и до полночи недалеко. Щура говорила, дольше держаться не будет.
— Понятно, — протянул господарь, оглядывая меня напоследок с какой-то плотоядностью во взоре.
Я покраснела.
— Иди сюда, — дернул он меня за руку, пытаясь привлечь к себе.
— Ты чего удумал? — сопротивлялась я. — Бесценный опыт приобретаешь? Таких страшных баб у тебя, поди, еще не было?
— А мне все равно, как ты выглядишь, — быстро проговорил Влад, целуя меня в кончик кривого носа. — Ты — это ты. Под любой личиной.
Неожиданный романтический настрой Дракона меня пугал. А еще больше мое к нему отношение. Во время поцелуя у «Приюта бастарда» я почувствовала в себе темную клокочущую силу — страшную, сумбурную, требующую выхода. И это мне совсем не нравилось.
— Нет, — сказала я, отступая на два шага. — Не здесь, не сейчас и не…
— И не со мной?
Я смешалась и опустила глаза.
— Как хочешь, — легко согласился Влад. — Идем, птица-синица, разберемся с твоими неприятностями.
Воронья слободка была пустынной, будто вымершей. Обычно в это время веселье только набирало обороты. Мужики шумно праздновали дневные успехи, сокрушались о поражениях, считали деньги, бились об заклад, распевали песни пьяными голосами. А сейчас — тишина, темнота… Под ногами шуршали палые листья, будто не травень на дворе, а самая поздняя осень. Я моргала, активируя свое ночное зрение.
— Здесь сражались маги, — прошептал господарь, бесшумно крадущийся следом с обнаженным мечом.
— Какие маги? — охнула я, споткнувшись о валяющееся на земле ведро. — Откуда?
Влад замер, даже не попытавшись мне помочь.
— Все мертвое — деревья, животные, — указал он на труп собаки, распластанный у забора. — Земля без капли воды, хотя целый день шел дождь…
Я потянула носом — пахло пылью, трухой и железом.
— Ты думаешь, Щура…
— Нет, ведьмы так не могут. Задействована совсем другая структура магии. Такое я видел только на территориях, где велись битвы второй магической войны.
— Так она сто лет назад была.
— Некоторые раны долго заживают.
— Влад, мне страшно, — зачем-то сказала я, потихоньку продвигаясь в сторону дома.
— Подожди меня здесь, — предложил господарь, в чьих повадках неожиданно обнаружилась грация большой хищной кошки. — Я один справлюсь.
— Еще чего, — прошипела я, опуская руку в сумку и нащупывая шершавую поверхность индрикового рога.
Дракон скептически оглядел непростое оружие, но мнение свое оставил при себе. Его глаза зеленовато отсвечивали в темноте — он тоже обладал ночным зрением.
Мы осторожно поднялись по ветхим ступеням крыльца, доски жалобно скрипнули. Сени. Расколотая бочка без следов воды, обломки лавки, исполосованное, будто огромными когтями, полотнище драпировки. Общий зал. Перевернутая мебель, глянцевые потеки светильного масла, нагромождение какого-то хлама…
— Ёжкин кот! — всхлипнула я, осознав, что то, что я принимала за кучи барахла, оказалось человеческими телами.
Комната, полная трупов. Букашко, лежащий на столе, широко раскинув руки и открыв рот в беззвучном крике. Стеша с неестественно вывернутой шеей, грузно осевшая в углу. Рыжий одноглазый разбойник, чья голова почти совсем отделилась от тела… Вся ватага разбитного Фейна встретила в этой горнице свою смерть.
Влад присел, осматривая ближайший труп.
— Они все обескровлены, — спокойно сообщил он мне. — Если со мной что-то случится, беги к Михаю, пусть поднимает свору.
— Далеко не уйду. После полуночи я опять на коротком поводке.
— Если ведьма мертва, ваше соглашение потеряло силу.
— А если нет?
Из коридора, ведущего в горницу Фейна, донесся дробный безумный смешок:
— Девка, иди сюда… Хорошая девка, послушная девка…
Волосы на моей голове зашевелились. Дракон метнулся на звук. Я осторожно шла следом, неистово стуча зубами. Под ногами хрустели осколки стекла.
В центре комнаты зиял провал. Как раз на том месте, где когда-то стояло огромное ложе.
— Оно спрыгнуло вниз. — Влад, свесившись через чудом уцелевший бортик, пытался рассмотреть что-то в глубине. — Тут ступени.
Из подпола тянуло холодом и сладковатым запахом тлена.
— Пошли. — Свесив ноги в провал, я пыталась нащупать первую ступеньку. — Это Щура.
— Ты уверена?
— Я узнала голос.
Это был сложный расклад. Карты выстраивались многослойными фигурами, картинка за картинкой, раскрывая их владельцу вероятность развития событий.
— Позвольте потревожить вас, господин.
Ганиэль одарил Хумэнь прохладным взглядом:
— Что-то срочное?
— Аудиенции ожидает председатель арадской коллегии.
— Брат Лодевийк не может сам решить вопросы строительства храма?
— Местное население отказывалось с нами сотрудничать, и братья призвали силы с той стороны.
— Результат?
— Ракшас вышел из-под контроля, возникла опасность беспорядков.
Вещун резким движением кисти смешал карты. У кого-нибудь другого сей жест мог быть демонстрацией крайней степени раздражения. Но Трисветлый Ив был выше таких простых эмоций.
— Передай брату, что я сам займусь этой проблемой.
— Господин не примет его?
— Нет. Я прибуду в Валахию через три дня, как только закончу неотложные дела, удерживающие меня в Стольном граде.
Хумэнь, мелко кивая, пятилась к двери.
— И пусть арадская коллегия готовится к выборам нового председателя. Брат Лодевийк смещен с должности.
Лисица выскользнула за дверь, чтобы в точности передать слова своего господина. Ив шумно вздохнул:
— Хочешь сделать хорошо — делай это сам.
Что я ожидала увидеть внизу? Наверное, все-таки подпол — закуток, в котором терпеливо дожидалась нас опасная ведьма Щура. Действительность была гораздо неприятней. Земляные ступени спускались в настоящий подземный коридор.
— Мы будем продвигаться очень осторожно, — серьезно предупредил меня господарь. — Оно успело от нас оторваться и вполне может поджидать в засаде.
— Оно? — Я не возражала, просто хотелось заранее все уточнить.
— Полной уверенности у меня нет, но, кажется, твоя ведьмина клятва потеряла силу.
Я прикусила язык. К чему вопросы? Через несколько минут я смогу сама во всем разобраться.
Когда-то это были каменоломни, в которых добывали строительный камень для возведения Арада. Рукотворные ходы, переплетенные со временем с полостями естественного происхождения, образовали лабиринт, протянувшийся на сотни лиг в толще земли. Влад шел первым, почти бесшумно ступая по каменному дну тоннеля, я громко сопела, пробираясь следом, прикрывая наши тылы и поминутно озираясь. Замкнутое пространство вызывало во мне невыразимый ужас, и я боролась с желанием плюнуть на все и бежать назад. Коридор то сужался, то расширялся, высота тоже постоянно менялась, но еще ни разу не пришлось идти, согнувшись в три погибели или протискиваясь боком.
— Этим ходом часто пользовались, — проговорил господарь, указывая мне на следы сажи и потеки свечного воска на стенах.
— Ежу понятно, — восхитилась я монаршей смекалкой. — Разбойники и пользовались. Лаз прямо из логова обустроили и стаскивали под землю все самое ценное. А чего? Удобно — ни тебе любопытных глаз, ни внезапных проверок городской стражи.
Влад, не оборачиваясь, пожал плечами. Я невольно залюбовалась его спиной. Господарь относился к тому мужчин, который моя бабушка называла «осанистым». Высокий и худощавый, он, казалось, был свит из жил и мускулов. Очень тонкая талия, широкие плечи, длинные руки и ноги. С такой фигурой в какую одежду ни обряди — хорош будет.
— Ты на меня пялишься! — Влад повернулся так резко, что я уткнулась носом в его грудь.
— Не было такого, — соврала я, отступая на шаг. — Просто смотреть больше не на что.
— А ведь я тебе нравлюсь, птица-синица, — задумчиво протянул злыдень. — Учащенное дыхание, сердцебиение, расширенные зрачки… Я разбудил твое любопытство?
— Это от страха, — попыталась я возразить.
Он не слушал.
— Судьба так часто сводит нас друг с другом, что впору заподозрить какой-то вселенский заговор. Сначала ты меня спасла, потом обокрала, помогла в нелегком предприятии… И вот, когда я уже и думать забыл о маленькой рутенской ведьме, я обнаруживаю тебя в своей постели. Как это понимать?
Я не знала, что ответить. Краска бросилась мне в лицо, дыхание перехватило от подступающих слез. Влад так сосредоточенно смотрел на мои губы, что их начало пощипывать, будто коснулся их порыв ледяного зимнего ветра. Что вообще творится, ёжкин кот?! Почему я вдруг перестала владеть своим телом и своими помыслами? У меня над головой десятки футов земли, позади — обескровленные трупы разбойников, впереди поджидает неведомая смертельная опасность, а все, о чем я могу думать, — поцелует или не поцелует меня Влад, прежде чем я его об этом попрошу. Эх! Как говаривала бабушка — беда с девкой, то есть со мной. Бесконечно долго мы молчали, стоя друг напротив друга в каменном коридоре арадских катакомб. Целую вечность, в которую растянулись несколько минут.
— Когда все закончится, — наконец сообщил господарь, прикоснувшись кончиками пальцев к моей щеке, — мы запремся в спальне, и я удовлетворю твое любопытство.
— Ты обещал проводить меня в Элорию, — вдруг вспомнила я, и эта правильная приземленная мысль разрушила наваждение. — Мне нужно в Квадрилиум, в университет. Или твое слово…
— Я всегда выполняю обещания, — резко ответил Дракон. — Все.
Он отвернулся и пошел вперед.
— И, девочка моя, ты можешь не поверить, но в Кордобе тоже есть спальни.
Я подавилась заготовленным ругательством. Ну и что тут скажешь? На этом поле он меня переиграл.
Мы молча шли, и шли, и шли… Мне было скучно. За последний час я успела испытать ужас, злость, томление и раскаяние. Даже для меня получался перебор. Поэтому теперешняя навалившаяся усталость меня нисколько не удивляла. Кажется, даже время под землей текло медленнее. Лениво истекали минуты. Где-то вдали размеренно капала вода, легко дышал Влад, едва заметно шуршали о гладкий камень подошвы сапог. Я зевнула. Если бы на ходу можно было спать, мой бодрый храп уже давно сопутствовал бы нашему перемещению.
Бах! Глухой удар сотряс стены. Я подобралась и поудобнее перехватила оружие. Что бы ни ждало нас за поворотом, мы к нему приближались. Коридор закончился небольшой полукруглой пещерой, в которой, видимо, разбойники и хранили награбленное. Факел, прикрепленный к стене кованым зажимом, горел, освещая фантасмагорическую картину. Сундуки, мешки, плотные тюки тканей были свалены в центре. На этом рукотворном холме в позе восточного божка, скрестив ноги и устроив запястья на коленях, восседала Щура.
— Хорошая девка… Ты пришла… — Голос ее скрежетал, как железо по камню, отражаясь от стен пещеры причудливым эхом.
Голова ведьмы шаталась от плеча к плечу, будто в шее не было ни одной косточки. Глаза цвета сырого мяса, без следа зрачков смотрели прямо на меня.
— К нам Лутоня пришла, да не одна, а с товарищем. И кто это у нас такой славненький, а, бурдючок на ножках?
Влад боком обходил бестию по кругу, чуть отведя в сторону руку с мечом.
— Тяни время, — шепнул в мою сторону одними губами. — Говори!
Мне показалось, что я разгадала его задумку.
— А это, бабушка, мой охранник. Фейн нанял — за мной присматривать. Мы с атаманом в таком чудесном месте отдыхали, что не передать. И публика там благородная, и увеселения всякие… «Приют бастарда» называется. Слыхала?
Багровые влажные губы растянулись в усмешке, с острых клыков капала слюна.
— Бабушка слыхала, бабушка видала. — Голова сделала оборот вокруг своей оси, перекрутив шею, будто неведомая прачка насухо выжимала тканое полотнище. — Только где она, твоя бабушка? Ау! Нет ее!
И новая порция безумного дребезжащего смеха.
Вместо ожидаемого страха я неожиданно почувствовала облегчение. Кем бы ни было это существо, это была не ведьма. Щура умерла. Я еще для надежности глянула на запястья, где до недавнего времени змеились шрамы ведьминой клятвы. Чисто. Я глубоко вздохнула:
— А куда же она подевалась? Бабушка то есть.
— Ты какую хрычовку имеешь в виду? — Голос менял тональность, из визгливого старушечьего фальцета становился низким, утробным. — Поганую валашскую душегубицу или свою Ягу?
Удивленный возглас Влада я оставила без внимания.
— А вопросом на вопрос отвечать неприлично. — Свободная рука сама собой уперлась в бок. — Или твой прежний хозяин не смог тебя этому обучить?
Визг бестии хлестнул по ушам. Старуха подпрыгнула, приземлилась на четвереньки спиной вниз, хрустнула костями, выворачивая руки из суставов, и поползла ко мне, поводя головой на неестественно вытянутой шее.
— Я замкнул линию, — сообщил Влад, выныривая на освещенное пространство из тьмы. — Оно не сможет перейти границу.
С левой руки господаря осыпались остатки белого порошка.
— Соляной круг? — переспросила я, не отводя взгляда от беснующейся твари. — Умно. Каждый раз полные карманы соли с собой таскаешь?
— У разбойников позаимствовал, на всякий случай. В общей комнате туесок стоял.
— Умно, — зачем-то повторила я и наконец рискнула взглянуть на суженого. — Сколько у нас времени?
Таким растерянным господаря я не видела никогда. На его бледном лице читалась сотня разных чувств — удивление, удовлетворение, узнавание… В эту минуту мне в голову почему-то лезли только слова на «у».
— Немного, — наконец справился с чувствами Влад. — Пошли, нужно срочно отыскать пентаграмму вызова. Может, тогда я смогу отправить эту тварь туда, откуда она явилась.
— Я убью тебя, сука! — доносился из круга истошный визг. — Убью, покалечу, кишки выпущу! И тебе и охраннику твоему. Всем! А потом…
Дальше следовали заковыристые планы, густо замешанные на расчленении и поедании плоти.
— Что это вообще за существо? — задала я вопрос.
Мы обогнули соляной круг, стараясь не наступить на него ненароком. В глубине пещеры обнаружилось еще два выхода. Влад решительно шагнул в правый, дернув меня за руку. Мы почти бежали. Коридор был давно заброшенным, осыпавшийся суглинок под ногами очень затруднял движение. Видимо, дальше пещеры-склада интересы разбойников не распространялись.
— Это ракшас, — проговорил господарь, не сбиваясь с шага.
— Кто-кто? — запыхавшись, переспросила я.
Мелкая глиняная пыль забивала легкие. Сумка больно хлопала по боку, но свободных рук, чтоб ее поправить, у меня не было.
— Ракшас — высший демон. У нас о них почти ничего не знают. А вот на востоке, в пределах Урхана… Кто-то призвал его сюда, а контролировать не смог. Бестия сбежала и шаталась по катакомбам в поисках жизни. Вот туннель ее к твоим разбойникам и вывел.
— Демоны не такие! — При нашем темпе передвижения было удивительно, что мне хватало дыхания еще и на спор. — И они не могут к нам попасть.
Влад резко остановился. Коридор закончился тупиком. Перед нами была глухая стена.
— Лутоня, — объяснял Влад, разворачиваясь и бегом устремляясь обратно. — Демоны бывают разные. И если ты общалась только с жителями Тонкого мира, существами в принципе безобидными, не значит, что не существует другой их разновидности.
Мы вбежали в полукруглую пещеру и, не мешкая, нырнули в левый коридор. Тварь проводила нас воем.
— Так значит, ракшас — демон, но не из Тонкого мира? — продолжала я допрос, мне на полном серьезе хотелось достать тетрадку и начать записывать за господарем.
— Из другого. Назовем его, к примеру, нижним. — Влад проговаривал слова четко, с учительскими интонациями, будто с листа читал. Не знаю, что на него нашло, может, таким образом у него выражалось нервическое возбуждение. — Ты помнишь, из-за чего началась вторая магическая война?
Честно говоря, я о ней вообще мало что помнила. Так, отрывки. Бабушка меня обучала вещам более практическим, но так просто признаться в невежестве я не могла.
— Ну одни маги и другие маги…
Этот коридор был гораздо длиннее первого, но такой же запущенный. Господарь с бега перешел на быстрый шаг, но руку мою так и не отпустил.
— Угу, одни маги против других магов. Потом одни маги, чтобы победить вторых, призвали силу с «той» стороны. А потом уже всем магам пришлось объединиться, чтоб эту силу обратно отправить.
Я хмыкнула про себя. Коротко, просто, по существу. Так, чтоб и ежу понятно было. История магических войн для туполомов.
— А чем опасны эти самые ракшасы?
— Они питаются жизнью.
— Ты хотел сказать силой?
— Лутоня, не глупи. Наш пленник положил два десятка разбойников и выпил их кровь, какая уж тут сила?
— А почему он тогда в теле Щуры?
— Это что-то вроде одежды. Холодно ему у нас, смертельно холодно. Представь, как бы ты себя чувствовала голышом на морозе.
Я представила и поежилась. Коридор сделал очередной крутой поворот, и мы вышли к перекрестку.
— Так… — Господарь остановился и отпустил мою руку. — Какие будут предложения?
— Прямо, — ответила я, поправляя суму на плече.
— Почему?
— Потому что слева и справа крысы.
Влад вгляделся в темноту, которая ответила ему возмущенным попискиванием и мигающими красноватыми огоньками злобных глазок, и заржал:
— Будущая владычица ветра боится грызунов?
Я вздернула подбородок:
— Живые крысы, Влад. Маленькие такие «бурдючки на ножках», в отличие от тех, чьи кости похрустывают под нашими каблуками.
Неуместный смех господаря резко оборвался:
— Прости, что усомнился в твоей неустрашимости, птица-синица. Идем!
Я оставила без внимания предложенную мне руку и пошла первой.
— Предвкушаю наши долгие беседы по дороге в Элорию, моя дорогая. Кстати, я был уверен, что твоей стихией будет земля. Все-таки считается, что отпрыск наследует от родителей более сильное направление…
— Значит, так, — зашипела я, резко обернувшись, — до осени я совершенно свободна. Слышишь? До осени. Я не знаю, зачем я тебе понадобилась и с какими далекоидущими планами ты заключил с моей бабушкой магический договор, и знать не хочу. Только в эти игры я играть не намерена.
— Нам ли спорить с судьбой, госпожа Ягг, — криво улыбнулся господарь. — Или лучше называть тебя донья дель Терра?
У меня, кажется, пена изо рта пошла, перед глазами опустилась багровая пелена. Я занесла руку, которую он легко перехватил у запястья, и без замаха заехала коленом ему в гм… живот. По коридору, вздымая клубы пыли, пронесся порыв ледяного ветра.
Влад резко выдохнул и согнулся чуть не вдвое:
— Тебе не кажется, что мы несколько отвлеклись?
Я пожала плечами и двинулась дальше.
— Держи такой настрой, девочка. Нам может понадобиться весь твой ветер.
Уж не знаю, нарочно Влад меня злил, или сейчас делал вид, что так и было задумано, но я чувствовала в себе силы порвать на лоскутки десяток ракшасов.
Впереди по коридору появилось слабое голубоватое свечение. Я замедлила шаг:
— Это она, пентаграмма?
— Похоже на то, — негромко произнес господарь. — Вряд ли она активна, но осторожность не помешает.
Еще одна пещера размерами не очень отличалась от предыдущей. Мне она представилась одной из редких бусин, насаженных на бесконечную ниточку подземного коридора. Пентаграмма на полу была выбита долотом или еще каким инструментом, четкие дорожки рисунка утопали в полу на пол-ладони, не меньше. Мягкий пульсирующий свет исходил от вязкой голубоватой жидкости, наполняющей углубления до краев.
— Что скажешь? — повернулась я к Дракону. — Она рабочая?
Тот рассматривал символ с азартом исследователя.
— Она даже не повреждена. Как ты думаешь, мы сейчас где?
— В катакомбах, — усмехнулась я. — Еще вопросы будут?
Влад ковырнул пол носком сапога и уставился наверх:
— Мы прошли почти по прямой лиги четыре. Шли, если я ничего не путаю, на запад. Значит…
— Значит что? — поторопила я задумавшегося господаря.
— У нас над головой подножие западного холма.
Я припомнила ненароком подслушанные в трактире разговоры:
— Там еще вещуны храм строят.
— Молодец, — похвалил меня Влад. — Работы ведутся ни шатко ни валко. Десяток крестьян, которых наняли посулами денежного вознаграждения, не справляются. Даже фундамент еще не установлен.
— А ракшаса вещуны вызвали, чтоб он им полтора последних землекопа порешил, ну тех, которые не справляются? — скептически подняла я бровь.
— Они хотели, чтобы тварь разрушила холм, — не поддержал господарь моего веселья. — Колдуны Урхана часто используют таких демонов именно для точечных разрушений. Ракшас вне человеческого тела в нашем мире может существовать пару минут, не больше. Потом следует мощный взрыв, и от потустороннего существа ничего не остается.
— Почему же ракшасы Урхана послушно идут на смерть, а не пытаются занять тело какого-нибудь колдуна?
— У них тоже есть ограничения — тело должно быть мертвым, иначе демон не может его занять.
Ёжкин кот! Получается, Щура была уже мертва, когда стала одержимой? Или она сама пыталась подчинить демона? Вопросы, вопросы… Как же мало я на самом деле знаю и как хочется этих самых знаний побольше!
Господарь, уже не обращая на меня особого внимания, склонился над рисунком пентаграммы и сосредоточенно шевелил губами, видимо читая какое-то заклинание.
— Чем Араду грозит наш ракшас? — задала я вопрос, дождавшись, когда господарь перестанет бормотать. — Если мы не сможем его отослать обратно?
— Он сначала будет бродить по округе, убивая все живое. А потом тело старухи придет в негодность, и он либо использует новый труп, либо взорвется. И судя по тому, сколько жизни он уже выпил, взрыв будет такой силы, что сровняет с землей и замок, и весь город.
Я похолодела.
— Ну так давай быстрей отправляй бестию туда, откуда она пришла. Или ты все еще боишься использовать магию, все еще собираешься от всех скрываться?
— Тут не все просто, птица-синица…
Меч господаря царапнул пол, подбираясь к пентаграмме, острие на мгновение окунулось в жидкость. Раздался треск, полетели искры, металл стек из рукояти. На камнях осталась булькающая лужа расплавленного железа.
— Во-первых, она активна. Колдун, который устроил это безобразие, сил не берег — будто на века ставил…
Движением острого подбородка господарь указал куда-то в глубь пещеры. Я проследила взглядом. Фигура в вещунске+м балахоне сидя подпирала дальнюю стену. Рядом валялась серебряная маска, а из-под капюшона выглядывали белые, будто полированные кости черепа.
— Он вложил в свою пентаграмму все, что имел, — грустно проговорил господарь.
— А во-вторых? — Моя любознательность не знала границ.
— Она односторонняя.
Я думала очень быстро, как будто на скорость собирала разноцветные камешки мозаики. Нашим разбойникам очень не повезло, что схрон был почти напрямую связан с местом активации пентаграммы. И больше всего не повезло Щуре. Только, если ракшас сам не может убить человека, чье тело потом будет обживать…
— Влад, он ждет подкрепления!
Дракон посмотрел на меня с удивлением, но я продолжала тарахтеть:
— Пентаграмма активна, в конце коридора два десятка трупов — просто приходи и бери, сколько хочешь.
— Умная девка, — проскрежетало за спиной. — Ты умрешь первой.
Я резко обернулась. Ракшас вползал в пещеру, как огромный четырехлапый паук.
А дальше все произошло очень быстро. Я полетела в сторону от мощного толчка, и на сцену выступил Дракон. В руках он держал два длинных кинжала. Блеснула сталь, клинки обвели полукруг, и господарь ринулся на противника. По ушам хлестал истошный визг ракшаса, я сжимала индриков рог, с ужасом понимая, что в такой рукопашной толку от меня чуть.
— Слушай меня, птица-синица! — крикнул господарь, продолжая движение. — Рог единорога должен создать встречный портал! Они схлопнут друг друга! Действуй!
Конечно, ёжкин кот! Я вскочила и подбежала к пульсирующей звезде. Мне показалось, что над ее поверхностью маревом поднимались бесформенные фигуры демонов. Закусив губу, я размахнулась и метнула рог в самый центр. Костяное навершие воткнулось в камень, как в масло. Низкий рев наполнил своды пещеры. С той стороны кто-то будто прожимал поверхность мыльного пузыря.
— Откройся, — шепнула я известное мне слово. — Откройся, слышишь!
Рог вибрировал, воронка встречного портала раскрывалась, наползая на лучи пентаграммы. Я обернулась к Владу. Свистнула сталь, и голова колдуньи покатилась к моим ногам. Влад отбросил оружие и быстро достал из-за пазухи что-то маленькое. Я напрягла глаза — в руках господаря болтался на цепочке мой янтариновый кулон, использованная сфера земли. Дракон склонился над трупом колдуньи.
— Я попытаюсь загнать демона в этот сосуд. Что с порталами?
Я посмотрела через плечо. На полу в неравной схватке сплетались два бесформенных пятна — бурое и ярко-голубое. Сильно похолодало, свод пещеры украсился сосульками.
— Дело почти сделано, — сообщила я Владу. — Я могу тебе помочь?
— Отдыхай, — отмахнулся тот. — Силы тебе пригодятся. Если что пойдет не так — беги и не оглядывайся.
Я прикусила губу. Над мертвым телом начинал виться красноватый дымок — ракшас покидал пришедшую в негодность «одежду». Дракон воздел руки и начал петь. Как в человеческой глотке могли рождаться столь отвратительные скрежещущие звуки, для меня осталось загадкой. Я подышала на пальцы и спрятала ладони под мышками — холод пробирал до костей. Стараясь хоть как-то согреться, я начала притопывать ногами, случайно поймав ритм колдовской песни.
«Иди ко мне! Иди ко мне! Тут хо-, тут ро-, тут шо! Тут хо-ро-шо! Иди! Тепло, три красных солнца над горизонтом, жарко. Три-три-три красных солнца! Три! И раскаленный черный песок. Иди сюда! Я согрею тебя! Сюда, сюда, иди, иди»…
Я топочу изо всех сил. Низкий голос ведет четкую простую мелодию и вторит ему другой — весь состоящий из обертонов, высокий, нежный… И я приближаюсь к чему-то горячему, бесконечному, родному…
Бах! Щеку обожгло огнем. И так же опалил безумный взгляд синих глаз.
— Очнись, девочка. Все кончилось, обряд завершен.
Я, кряхтя, села — на большее не хватило сил. Пещера выглядела так, будто по ней прокатился огненный смерч. Оплавленный камень, закопченный свод. На полу ни следа страшной пентаграммы и человеческих останков. Только хлопья пепла носились в воздухе подобно серому снегу.
Мертвенно-бледный Влад протянул мне кулон, в янтариновой толще будто застыла капля крови.
— Спрячь, — велел устало. — И никому не показывай.
— А ты? — послушно приняла я подвеску. — Сам-то как?
Он посмотрел на меня с недоумением и какой-то детской обидой и улыбнулся левым уголком рта:
— Не люблю умирать…
Я закричала, когда бездыханное тело Дракона упало на каменный пол.
