Ближайшей зимой, в январе, Святополк и Мономах заключили мир с новым ханом Аепой (Шарукан скончался вскоре после поражения половцев). Поскольку сыну Мономаха Юрию только что исполнилось пятнадцать и он достиг брачного возраста, Мономах женил его на дочери Аепы.

С этим Аепой уже породнился Олег Святославич, женивший на его старшей дочери своего сына. Теперь и Мономах с позиций победителя мог позволить себе породниться с половцами.

Мономах в разговорах с половцами ни словом не обмолвился о Добрыне, зато Мстислав, приехавший вместе с отцом, расспрашивал о богатыре всех, кого только мог. Он хорошо помнил Добрыню, помнил, как тот помогал ему и мечом, и советом во время войны с Олегом Святославичем, и очень хотел узнать о его судьбе, надеясь на лучшее. Но никто из половцев, с которыми говорил Мстислав, ничего не знал о Добрыне.

Мир вновь оказался недолгим – уже не по вине Мономаха. Не прошло и двух лет, как Аепа умер, и половцы возобновили свои набеги.

Впрочем, и русские отвечали им достойно. Мономах все больше думал о том, чтобы перенести тяжесть действий в Великую степь. Зимой там шли обильные снегопады, и скот не мог питаться травой. Кочевники оказывались прикованы к местам своих зимовок. Даже при хорошо подготовленных зимовках скот их сильно тощал. Особенно тощали ездовые кони, а значит, ослаблялась военная мощь.

Конечно, большие походы зимой были невозможны, но отдельные нападения совершать никто не мешал. И в декабре 1109 года посланный Мономахом воевода Дмитр Иворович разгромил половецкие вежи у Дона. Воловьи упряжки с семьями и утварью половцев не могли уйти от русской конницы и были захвачены.

Весной следующего года Святополк и Мономах опять решили совместно пойти на половцев и уже отправились в путь, но по дороге разругались и возвратились, дойдя лишь до Воиня.

Половецкая проблема казалась неразрешимой. Зато Мономах мог успокаивать свою совесть и думать, что мир с половцами в любом случае не может быть долгим, – независимо от его желания.