Изгой
В те времена окрестности Тьмутаракани, самого дальнего города Киевской Руси, кишели шайками разбойников. Одна из таких шаек ночью поджидала того, кто осмелился бы в поздний час проехать по дороге, ведущей в город.
Наконец на дороге показались два всадника. Оба они были высоки и широки в плечах, особенно тот, что ехал слева. Завидев разбойников, он наклонился к своему спутнику:
– Ну что, Борей, боишься?
– Я ничего не боюсь, князь, – спокойно ответил тот.
Всадники поравнялись с разбойниками.
– Здорово, добры молодцы! – приветствовал их атаман. – Сами отдадите добро или помочь?
– А вы, братцы, знаете, кто я такой? – вопросом ответил всадник, ехавший слева.
– Уж не великий ли князь? – ехидно спросил кто-то.
– А ты не так далек от правды, – серьезно ответил всадник. – Я князь Олег Святославич, и это я должен сейчас сидеть на киевском златом престоле.
– Да что ты врешь?! – возмутился атаман. – Всякому известно, что князь Олег в плену у греков.
– Как видишь, уже не в плену, – сказал всадник.
Тут только разбойники обратили внимание на то, что у всадника не было бороды, а были одни лишь светлые густые усы. Такие же усы (и тоже без бороды) носил, по слухам, покойный князь Святослав.
– Допустим, что ты Олег Святославич, – вступил в разговор тот разбойник, которого считали самым умным и который был правой рукой атамана. – Но разве не Изяслав был старшим из сыновей Ярослава? Вот потому-то его сын Святополк и стал великим князем. Сам Мономах, сын Всеволода, добровольно уступил ему княжение.
Даже здесь, в Тьмутаракани, знали уже о смене князя.
– Мой отец Святослав отнял престол у Изяслава не просто так, а потому что имел бумагу от Ярослава Мудрого, где тот завещал киевский престол ему как самому смышленому из своих сыновей.
– Почему же он ждал так долго? – поинтересовался разбойник. – Изяслав правил в Киеве целых девятнадцать лет, пока Святослав не сверг его.
– Мой отец надеялся уговорить Изяслава, хотел, чтобы тот миром отдал ему власть, – сказал Олег. – Уговоры не подействовали, и отец, не желая смуты, уступил. Больше того, он помогал ему, составил вместе с ним и Всеволодом «Правду» Русской земли. Но Изяслав мало прислушивался к его советам. Из-за него мы проиграли половецкому хану Шарукану битву на реке Альте. И тут же случилось восстание в Киеве. Изяслав и Всеволод позорно бежали из стольного града, а народ провозгласил князем язычника Всеслава Полоцкого. Конечно, потом власть Изяслава восстановилась – при помощи польского войска, но он был бездарным князем, это все видели. И тогда, еще через пять лет, мой отец, поддержанный Всеволодом, сверг Изяслава. Наконец-то Русь получила достойного князя. Моего отца прославлял в своих песнях сам великий Боян. Жаль, что правил отец недолго, – всего три года. Если бы с самого начала выполнили завещание Ярослава, все было бы иначе.
Насчет завещания Олег врал, но эта ложь была хорошо продумана.
Его рассказ произвел на разбойников впечатление, однако умный разбойник не унимался:
– Тебе-то ведь никто ничего не завещал. По какому же праву ты требуешь себе киевский престол?
– Меня поддерживает сам император Алексей Комнин.
– Которому ты продал Русь за власть в Киеве?
– Отчего же? Русь заинтересована в хороших отношениях с греками.
Олег умолчал о том, что в случае прихода к власти с помощью ромейского императора обещал принести тому вассальную присягу. Ради власти он был готов на все.
– И что же, ты собираешься идти на Киев? – ехидно спросил атаман. – Вдвоем со своим слугой?
– А что, Борей, возьмем мы с тобой вдвоем Киев? – весело спросил Олег.
– Отчего же не взять, князь, возьмем, – совершенно серьезно сказал Борей.
Разбойники захохотали.
– Это, конечно, шутка, – пояснил Олег. – У нас пока цель поскромнее – взять Тьмутаракань.
Наступило молчание. Разбойники напряженно обдумывали предложение Олега, казавшееся им вполне серьезным. Ведь Тьмутаракань, которой сейчас владел князь Давыд Игоревич, переходила из рук в руки, как уличная девка. Почему же Олег Святославич (а в том, что перед ними не обманщик, они уже не сомневались), человек, судя по всему, бесстрашный и бесшабашный, не сможет завладеть ею? Ему надо лишь набрать большое войско, а разбойников вокруг города, с которыми они поддерживали самые тесные связи, было, как уже говорилось, очень много.
До сих пор они грабили на больших дорогах, а тут им предлагалось серьезное дело. И кто знает, не войдут ли они в случае успеха в дружину этого родовитого князя, претендующего к тому же на киевский престол и похваляющегося поддержкой ромейского императора?
– Ну как, други, – спросил Олег, – согласны вы помочь мне?
– Согласны, – ответил за всех атаман, и все остальные в едином порыве вскинули руки вверх.
– Много ли вы знаете таких, как вы?
– Достаточно, – сказал атаман.
– Способны ли вы набрать для меня большое войско?
– Способны.
– И как скоро?
– За сколько дней Бог сотворил мир? – снова вступил в разговор умный разбойник.
– Известно за сколько, – произнес Борей. – За шесть. А на седьмой отдыхал.
– Так вот, – теперь уже говорил атаман, – мы тоже постараемся уложиться в шесть. Но на седьмой отдыхать не будем, а пойдем брать город.
– Хорошо, – отозвался Олег. – Действуйте. Только действуйте осторожно. В городе ничего не должны знать, чтобы они не успели подготовиться к обороне.
Атаман кивнул.
– Что же, в добрый час, – подытожил Олег. – А мы с Бореем пока найдем приют в какой-нибудь веси и будем ждать. Обещаю вам, что не забуду этой случайной встречи на дороге. Если дело удастся, все войдете в мою дружину.
Разбойники возликовали.
Князь Олег Святославич, только что появившийся на страницах нашего романа, был весьма примечательной фигурой. В молодости он был дружен со своим двоюродным братом Владимиром Мономахом. Дружба эта началась в 1076 году, еще при жизни Олегова отца, когда оба родича были посланы в Польшу воевать против чешского короля Вратислава. Она оказалась настолько крепкой, что Мономах предложил Олегу стать крестным отцом своего первенца Мстислава, и Олег охотно согласился.
Когда они делили тысячу гривен, взятых у чехов как дань, Мономах во избежание лишних споров предложил поделить деньги по-братски.
– Лучше всегда все делить поровну, – говорил он, – а не считать, кто сделал больше, а кто – меньше.
Олег не возражал.
Затем Олег жил в Чернигове, при дворе своего дяди Всеволода, бывшего тогда местным князем. Никто не знал, что Олег лелеет честолюбивые планы. Он вступил в тайные сношения с другим своим двоюродным братом, Борисом Вячеславичем, который в 1077 году с боем взял Чернигов, однако продержался там всего лишь восемь дней. В следующем, 1078 году Олег неожиданно бежал из Чернигова в Тьмутаракань, где его ждали Борис Вячеславич вместе с родным братом Олега Романом. Главой собранного войска единодушно был признан Олег, как старший сын человека, еще совсем недавно княжившего в Киеве. Поскольку русских воинов катастрофически не хватало, за помощью не побрезговали обратиться к половцам.
Началось все для мятежников более чем удачно. Разбив войска Всеволода на Сожице, неблагодарный Олег со своими половцами вступил в Чернигов и правил им тридцать девять дней. Свою неслыханную дерзость он обосновывал тем, что его отец Святослав княжил в Чернигове раньше Всеволода. Он набирал (в основном из тех же половцев) новое пополнение, готовясь к походу на Киев и уже тогда мечтая о киевском престоле.
Но изгнанный из Чернигова Всеволод обратился за помощью к брату, великому князю Изяславу. Хотя отношения между братьями изрядно охладели после участия Всеволода в заговоре Олегова отца Святослава, Изяслав согласился помочь – не из любви к брату, а из опасений за собственную власть. Олега, считал он, надо было остановить, пока тот не собрал слишком большое войско.
Третьего октября 1078 года состоялась знаменитая битва на Нежатиной Ниве, в которой пал великий князь Изяслав, а со стороны мятежников погиб Борис Вячеславич. Битву мятежники проиграли, и Всеволод стал новым великим князем. Олег отступил обратно в Чернигов, но вскоре в город вошел Мономах, которому отец отдал свое бывшее княжество. Старый друг и кум, располагавший большими силами, изгнал Олега из города, и тот вывел остатки некогда могучего войска через Восточные ворота.
Далее войско Олега распалось на разрозненные дружины, бежавшие в степь по направлению к Тьмутаракани. Одной из этих дружин руководил его брат Роман, красавец, любимец женщин. В черный для Олега день князю сообщили, что брат убит половцами, а труп его брошен на съедение диким зверям. Никто не знал, где лежит труп, и Олег не мог даже похоронить брата. Он не сомневался, что половцы были подкуплены Всеволодом (хотя это было не так, и Роман сам был виноват в своей смерти, проявив излишнюю горячность). Олег поклялся отомстить ненавистному дяде.
В дороге воины умирали от нехватки еды и разных болезней, и в Тьмутаракань Олег явился лишь с горсткой людей. Там его взяли в плен хазары и продали ромейцам. Он и это, обезумев от ненависти, приписывал козням Всеволода.
Более двух лет Олег томился в заключении на острове Родос. От своих стражников он, быстро выучивший греческий язык, знал, что в Киев направлено послание с требованием выкупа. Но Всеволод, разумеется, не собирался платить никакого выкупа за изменника.
Все внезапно изменилось в 1081 году, когда великий доместик Алексей Комнин сместил императора Никифора III и вынудил того постричься в монахи. Алексей не считал себя узурпатором, поскольку его дядя Исаак в пятидесятые годы уже правил Ромеей.
Олег сразу же был приглашен ко двору, и новый император принял его с большим радушием. Русский архонт, как его здесь называли, женился на знатной ромейке Феофании Музалон. Она, правда, вскоре умерла из-за неудачных родов, но свершилось главное – Олег стал для ромейцев своим.
Он все меньше думал о далекой Руси, пировал, наслаждался прекрасными телами ромейских женщин. Император Алексей часто принимал его наедине, они много и подолгу беседовали. Никогда еще Олег не был так счастлив, как в эти ромейские годы.
Но по прошествии двенадцати лет все закончилось так же неожиданно, как и началось. Император пригласил Олега к себе, и Олег пошел, как ходил обычно, никак не ожидая, что эта встреча будет последней.
Он сразу же заметил, что Алексей, обычно приветливый и улыбчивый, на этот раз серьезен и сосредоточен.
– Архонт Олег, – начал император, – беседы с тобой всегда доставляли мне истинное удовольствие. Я чтил и чту твою дружбу. Но я – правитель и обязан даже в часы досуга думать о благе государства. У меня на тебя были и остаются определенные виды. До сих пор не время было для осуществления моих замыслов, но сейчас все изменилось.
– Что же произошло? – спросил Олег, теряясь в догадках.
– Умер великий киевский князь Всеволод.
Даже чувственные наслаждения не доставляли Олегу такой острой радости, как та, которую он испытал, узнав о гибели ненавистного врага. Только одно омрачало его радость – то, что он так и не успел отомстить Всеволоду.
– Кто стал новым князем? – спросил Олег, не сомневаясь в ответе.
Однако ответ был совсем не таким, какого он ожидал:
– Князем стал Святополк, сын Изяслава. Говорят, будто бы Владимир Мономах добровольно уступил ему власть, соблюдая закон старшинства. Но я в это не верю. Здесь ясно видны козни киевской знати. Теперь на Руси неизбежна смута. Она может начаться не сразу, чуть позже, но она неизбежна. И вот тут-то пробил твой час, архонт Олег. Ты должен ехать на Русь и попытаться стать великим князем. Я со своей стороны готов поддержать тебя своим войском.
– На каких условиях? – спросил Олег, понимая, что задаром такая помощь не оказывается.
– Русь должна стать областью Ромеи. Это то, что касается политики. А вот то, что касается веры. Киево-Печерская лавра, враждующая с нашим митрополитом, должна быть упразднена.
Олег согласился не раздумывая. Сумасшедшая жажда власти, казалось бы, угасшая в нем за долгие годы праздности и удовольствий, вновь пробудилась с неистовой силой.
Довольно быстро они обговорили план действий, а на следующий день ромейский корабль уже вез Олега вместе с верным слугой Бореем по Понту Евксинскому к Тьмутаракани.
План, разработанный императором Алексеем и Олегом, был четок и ясен. Сначала Олег, набрав себе войско, берет Тьмутаракань и закрепляется там. Затем, выждав какое-то время, он при помощи половцев отбирает у Мономаха, ставшего после смерти Всеволода главным его врагом, Чернигов. И наконец, на последнем этапе в дело вступает ромейское войско, совместно с которым Олег берет Киев и захватывает власть на Руси.
Атаман сдержал свое слово, и уже вечером следующего дня Олег Святославич проводил смотр войска. Смотром он остался вполне доволен.
Потом, на рассвете, вооруженные до зубов разбойники на конях окружили Тьмутаракань. Город, где, как в библейском Вавилоне, смешались чуть ли не все наречия и народности, не был готов к внезапному штурму и сдался без боя.
Олег жестоко отомстил хазарам за давнишний плен. Он забыл о том, что несчастье помогло счастью и что, если бы не этот плен, он бы никогда не сблизился с императором Алексеем. Он помнил только о нанесенной ему обиде, и по его приказу все жившие в городе хазары были вырезаны до единого человека.
Князь Давыд Игоревич в панике бежал. С горя он стал разбойничать на море и почти полностью ограбил купцов в устье Днепра.