Глава 45
Верен стоял на воротной башне, растерянно глядя на неспешно приближающегося к городу всадника в железных доспехах. Это состояние охватило его еще с утра, когда какой-то норманн повестил, что король готов желает переговорить о мире с князем русов. Как быть? Явить себя самого Бусом – немыслимо. Признать, что князя не было в засевшем в столице войске – значит выдать его истинное место пребывания. А вдруг Белояр и Словен еще не собрали все силы в одном месте? Но… Германарех хотел говорить о мире!.. Как быть?!
Так и не приняв окончательного решения, Верен поднял глаза к небу, прошептал: «О, Свентовит! В руки твои вверяю судьбу Русколани!» и поспешил вниз. Темные от многих лет службы, окованные железными полосами ворота приоткрылись, выпуская воеводу. Прошло несколько минут, и два вождя остановили своих боевых коней друг против друга. Германарех смотрел язвительно-иронично, Верен так и не смог удалить с лица маску растерянности. Толмач готов держался чуть в стороне.
– Князь Белояр болен? Или он не хочет снизойти до беседы со мною и прислал хоть и славного, но всего лишь воеводу?
– Он… не может сейчас говорить с великим королем готов. Просил меня узнать суть предстоящих переговоров…
– Хватит пытаться делать из меня дурака! – вспылил король. – У тебя и так это неплохо получалось последнее время. Теперь же осознай, что будущее росомонов только в твоих руках, и принимай решение. Я хочу мира. Я хочу породниться с вашим князем, взяв за себя его сестру. Все условия прекращения войны я буду обсуждать только с ним! До вечера я готов выпустить тебя и твою дружину из города. Неси эту весть на Непру, если хочешь. Князь Белояр для ответа может найти меня в любом месте и в любое время. Если же к ночи ты останешься в Кияре, миру не быть!! Я прикажу вырезать все живое, что мои воины найдут в городе и в сутках конного пути вокруг него! Решай, воевода.
– Если я уйду, что станет с женщинами, детьми и их скотом?
– Пока мир не наступил, все это – законная добыча моих воинов!
– Они смогут уйти со мною?
– Нет! Только воины. Я и так оказываю тебе честь, выпуская тех, кто бился со мною под Воронежцем и позже. Но я сам воин и уважаю храбрых и достойных. Ну, что скажешь?
– Я бы хотел обговорить твое предложение со своими людьми, король.
– Вот как! Ты будешь еще решать, быть ли миру или войне? – зло выкрикнул Германарех. – Твой князь обязательно об этом узнает, наглец. Хорошо, я обещал тебе время до вечера – бери его! Но помни: как только ваш бог скроется за горами – росомоны могут думать лишь о будущей крови!!
Германарех указал кривым пальцем на солнце, рванул поводья и наметом полетел к своему лагерю.
Молчалив и горек был военный совет в Кияре. Тысячи горожан ждали на улицах решения своей судьбы. Что могли сказать им Верен, Сах и другие тысячники и сотники? Кияр был обречен изначально, и вопрос заключался лишь в том, какую цену должны заплатить непрошеные гости за то, чтоб оказаться внутри его. Теперь выходило, что никакую…
– Может быть, ты уйдешь, а я со всеми желающими останусь и закрою ворота вновь? – предложил Верену Сах.
– Тогда они вправе будут догнать и перебить нас в поле, и князь не узнает о предложении готов, – мрачно ответил Верен. – Германарех хитер, он своим решением без крови берет под себя и Тмутаракань, и Ярград, и весь восток Русколани. Изопьем же чашу позора до дна, братия! Нам нужно бросать Кияр и двигаться в Русград! Пусть далее решает сам князь…
Солнце коснулось горизонта, когда ворота раскрылись настежь, и из них неторопливо поползла живая змея. Русы едва сдерживали слезы, глядя на ряды выстроившихся вдоль пути следования славянского войска смеющихся готов. Горячие головы не раз хватались за рукояти мечей, но сотники зорко следили за воями и зло окриком останавливали их.
Верен миновал ворота последним. Увидев Германареха, подъехал к королю:
– Ты не хочешь назначить место встречи с князем Бусом?
– Зачем? Я искал его от Воронежца до Кияра. Пусть теперь он ищет меня! Степь быстро подскажет Белояру, где мой конь топчет его землю!!
